Потерянные кусочки единой картины (гет)

С грохотом, всплеском и коротким воплем я сверзилась с высоты и шлепнулась на деревянный пол, крепко приложившись спиной и затылком. На какое-то время все вокруг стало расплывчатым, темным и непонятным, но потом из желудка наружу попросилась противная речная вода, и я резво перевернулась на живот, заходясь в кашле. Откашлявшись, положила перед собой руки и упала на них щекой, не открывая глаз и стараясь вдоволь надышаться.

Я едва не умерла, но не могла удержать довольного похихикивания. Улыбаясь во весь рот, села и провела рукавом плаща по лицу, но это не возымело ровно никакого эффекта — одежда была насквозь мокрой.

Сверху раздался топот ног, вынудив меня вскинуть голову. Я бы попыталась спрятаться, если бы могла пошевелиться, но прятаться тут было негде. Выкинуло меня в какой-то закуток, вероятно, под лестницей. Да я Гарри Поттер!

Щелкнул выключатель, и мою маленькую остановку озарил свет лампы со шнурком. Я прикрыла лицо руками и медленно поднялась, возвращаясь в суровую реальность.

— Эй, ты... Т-ты кто? — спросил обескураженный девичий голос. Я отняла руку от лица, сощурилась и, наконец-то, сфокусировала взгляд.

Передо мной на лестнице стояли две девушки в ночных сорочках. В руках у обеих были метла и кочерга, но их общий испуганный вид меня только позабавил. Я осмотрела лужу на полу и перевернутые ведра с маленькой табуреткой.

— А я тут... проездом. Пролетом. Проплывом, — посмотрела на незнакомок. Те переглянулись.

— Спасибо, что не вызвали патруль, — искренне поблагодарила я, пока девушки хлопотали за ширмой. — Я, правда, не думала, что окажусь здесь, просто так получилось. Я все обязательно уберу там, внизу.

— Ой, оставь! — махнула рукой одна девушка. Она занесла за ширму полотенце, а на нем мочалку и новый кусок мыла. — Мы сейчас быстренько вытрем, а ты давай, давай, снимай это.

Ойкнув, я поспешно стала стягивать с себя мокрую одежду. С нее, вдобавок, теперь еще и капало. В ванну рядом со мной уже набиралась горячая вода. От нее поднимался приятный цветочный запах, поэтому я поспешила залезть в горячую воду и блаженно зажмурилась. Тело продрогло до костей.

После ванны самочувствие стало еще лучше. Настроение и без того было приподнятым, но, к сожалению, лишь до определенного момента. Выйдя в середину комнаты, завязывая пояс банного халата, замерла посередине и вцепилась в поясок. Взгляд устремился в пустоту. Я осознала, что натворила полчаса назад, и теперь составляла мысленный отчет.

Я сбежала из Ордена. Дезертировала прямо с задания. Конечно, об этом вряд ли подумают в первую очередь, ведь всегда была вероятность, что Нои явятся за мной и попытаются забрать в семью. Если Кроули видел, как я упала в воду, они могут прямо сейчас искать мое тело или хотя бы одежду, а течение Роны в тот вечер было не самым спокойным. Хоть так, хоть эдак, у меня более-менее выгодное положение, учитывая все обстоятельства.

А что подумает Линали?! Ужаснувшись, я схватилась за голову. Только-только она чуточку успокоилась, стала немного улыбаться, и тут исчезла я! «Ой, ма-а-ама-а-а...» — вой слышал бы весь дом, если бы он не был мысленным. Я поступила так эгоистично по отношению к своим друзьям! Остается надеяться, что мои друзья, если и догадаются, что произошло на самом деле, поймут меня и не будут сильно злиться... «Остается надеяться» — грустно повторила я и опустила руки.

За окном вдруг сверкнуло, заставив вздрогнуть. На улице царила непогода. Хах, символично.

В дверь постучались, а после открыли. В ванную заглянула одна из девушек.

— О, ты уже все? Быстро! — жестом она поманила меня за собой. — Идем, мы устроили тебе спальное место. Вещи оставь, завтра постираешь.

Я послушно оставила форму рядом с ванной и пошла за новой знакомой. Только котомку с вещами забрала. Кожаная сумка была обработана специальным водоотталкивающим раствором, так что вещи внутри не пострадали. В будущем они мне пригодятся.

Мы поднялись на второй этаж, и девушка провела меня к одной из нескольких дверей. За нею оказалась небольшая комната. Кровать, узкий комод, вешалка в углу и рядом с ней деревянная табуретка. Вот и все убранство.

— Вы, что же, готовы приютить незнакомого человека? — в искреннем удивлении спросила я и повернула голову в сторону девушки. Она улыбнулась и пожала плечами.

— А ты разве собираешься нам навредить? Хотела бы ты нас обокрасть, вряд ли полезла бы в подвал, там обычно, кроме еды и выпивки, ничего не хранят. И вообще, воры и убийцы не шумят так, как ты, — темноволосая хихикнула, вызвав ответную улыбку и у меня. — К тому же, дверь закрыта изнутри, окна мы еще не открывали после зимы, а в подвале, где мы тебя нашли, выходов и входов нет. Так что ты не уйдешь, пока мы не узнаем, как ты очутилась под лестницей в луже речной воды.

Теперь я смотрела на девушку в изумлении. Пожалуй, даже в шоке. Ладно-ладно, уяснила. Соврать им вряд ли удастся, тут уже не отвертишься. Но подумать над рассказом стоило бы. На всякий случай.

— Что ж, тогда спокойной ночи? И большое спасибо вам за ванну.

— На кровати лежит ночнушка, это Иззи положила. Может быть великовата, — предупредила темноволосая. — А меня, кстати, Анабелль зовут, но Иззи зовет меня просто Беллс. А Иззи, — добавила девушка, заметив любопытство на моем лице, —зову ее я. Полное имя Изабелль.

— А меня зовут Тива, — раз уж такое дело, нужно быть вежливой. Я протянула Анабелль ладонь.

— Как-как? Тина? — удивилась девушка и с готовностью пожала мою ладошку. — Порпентина или Актиния?

— Я... — тут сама собой запнулась и просто посмотрела на девушку. Улыбнулась. — Актиния. Порпентина — это американское имя, да?

— Вроде бы, — довольно кивнула Аннабель и вздохнула, — ну, что ж, я рада знакомству! Спокойной ночи тебе и до завтра!

— Да, спокойной ночи.

Аккуратно прикрыв дверь за Беллс, я прислонилась к деревянной поверхности лбом. Выдохнула. Они, вероятно, очень хорошие, эти Беллс и Иззи. Жаль, что пришлось солгать насчет имени, но так будет лучше. У Ордена повсюду свои люди, а мое настоящее имя не настолько популярно. «Так даже Лави сказал» — грустно подумалось мне, пока я устраивалась под теплым одеялом.

В окно стучался дождь, изредка в небе тихо рокотал гром, словно ворчал, осуждая меня. Я зарылась поглубже и уткнулась носом в приятно пахнущую ткань. Теперь я сама по себе, действительно одна. Но лишь до тех пор, пока не найду Аллена. Высунув левую руку из-под одеяла, взглянула на кольцо. Оно блеснуло, будто подмигнуло, приободряя. Еще в Североамериканском подразделении я заметила, что на левой руке Уолкера блестело только такое же кольцо, но без синей полоски. Я не хотела гадать или сомневаться, я знала, что чувствую к этому юноше, и чувствую это уже очень давно. Неизвестно, насколько именно. Но, глядя на этот подарок, я помнила, что мои чувства взаимны.

Я зажмурилась и свернулась в клубочек. Гром на улице прекратился также незаметно, как я провалилась в крепкий сон.

* * *

Утро оказалось сырым и холодным. Ежась в легкой ночнушке и поднимая по очереди ноги, словно замерзшая собачонка, я быстро-быстро переодевалась в свою высохшую одежду, которая всю ночь провисела рядом с камином в гостиной. Даже гладить не надо!

Наскоро натянув на себя вещи, облегченно выдохнула и обняла себя за плечи. Любопытно, какое сейчас время года? Город я знала: прежде, чем сияние Ковчега поглотило меня и мои мысли, я успела подумать о Нортгемптоне. Хоть и планировалось изначально заявиться к Арчибальду Саймону, этого не произошло. В самый последний момент я передумала, а новый маршрут задать не успела. Хотелось лишь оказаться в безопасном месте. «Пожалуй, я его нашла» — окинув взглядом ванную, я дернула уголком губ в усмешке и двинулась обратно в комнату.

Изабелль и Анабелль проснулись только что и о чем-то негромко толковали в своей комнате, что была напротив моей. Постучавшись, я заглянула.

— Доброе утро, — меня поприветствовали кивком и взмахом ладони. — Как ночка?

— Холодная, — поежилась Анабелль и обхватила себя за плечи точно так же, как это сделала я минутой ранее. — Не люблю холод, но предпочитаю летнюю прохладу. Лучше нечто умеренное, чем резкие перепады температур, верно ведь?

— Это ты еще в Российской Империи не была, так считай, что тебе повезло, — искренне заверила девушку моя особа. У той глаза округлились. — Там резко-континентальный климат...

— Жуть! — и девушка забавно зажмурилась. Она поспешила переодеться в повседневную одежду. — А откуда ты знаешь про климат Российской Империи? Неужели побывала там?!

— Было дело, — уклончиво ответила я и засунула руки в карманы брюк. — Спасибо вам за ночлег. И за ванну.

Анабелль и Изабелль переглянулись, и только сейчас я додумалась тщательно осмотреть девушек при утреннем свете. Темные кудрявые волосы, спутанные после сна и представляющие хаос на обеих головах. Светлые лица и безукоризненно ровные носы, розовые губы и блестящие карие глаза. Девушки были совершенно одинаковыми.

— Вы... близняшки, — констатировала я, отчего-то сильно растерявшись. Девушки весело сощурились и хихикнули. Изабелль отложила, наконец, книгу, которую читала с самого пробуждения, и вынырнула из теплой постели.

— Та-дам! Все ждали, когда же ты заметишь. Никогда не доводилось встречать одинаковых людей?

— Доводилось, но лишь однажды, — слегка улыбнулась. — Поэтому и удивилась. Вы сильно похожи. Меня всегда восхищали близнецы.

Девушки обменялись смущенными взглядами и, поблагодарив меня, продолжили утренние сборы. Я предложила свою помощь с завтраком, но в итоге все равно дождалась сестер и пошла на кухню вместе с ними. Все-таки, девушек можно было различить. У Изабелль голос был спокойным и ровным, более глубоким, в то время как у Анабелль напоминал звон ручейка в летнем лесу. Хотя вот смех у них был одинаковый — громкий и переливчатый.

Кухня располагалась на первом этаже, как и гостиная с небольшой столовой. Обстановка во всем доме была неброской, но составленной со вкусом и в той самой золотой середине, когда не чересчур роскошно, но и бедной не назовешь. Мне поручили заварить свежий чай, а после подкинуть дров в камин. Это обрадовало — сидеть без дела не хотелось. И получаса не прошло, как совместными усилиями мы приготовили завтрак и устроились в теплой гостиной вокруг камина. Прямо на полу был расстелен толстый ковер, на него поставлен широкий поднос с тарелками и чашками, а мы сели рядом на подушки.

За окнами небо было светло-серым, но все еще хмурым, солнце не выглядывало. Но в доме было тепло и сухо, а обстановка дружелюбной и приятной. Всего несколько часов я провела в компании сестер-близняшек, но уже невольно прониклась к ним крепкой симпатией. Не только потому, что они напомнили мне Кэмпбеллов. Было в них собственное очарование. И, конечно, я все еще восхищаюсь близнецами.

— Итак, — начала Изабелль, когда мы немного перекусили и запили горячие гренки чаем с молоком. — Пора знакомиться! Имена друг друга мы уже знаем. Я Изабелль.

— Анабелль, — заново представилась вторая близняшка и улыбнулась. — А тебя зовут...

— Тива, — быстро вставила я. Девушки удивленно переглянулись, и моя особа поспешила объяснить: — Вчера ты ослышалась. Но, если вы не против, зовите меня Тиной. Это важно в каком-то смысле.

— Я никогда не слышала такого имени, — задумчиво произнесла Изабелль и отпила из чашки. — Это сокращение?

— Тивуртия — мое полное имя, — кивнула, — но оно очень редкое, непопулярно, поэтому...

— У тебя проблемы с законом, и поэтому ты хочешь попросить нас называть тебя другим именем? — на одном дыхании выпалила Анабелль. Мы с ее сестрой уставились на нее одинаково удивленно, чем вызвали смущенную улыбку. — Прости, я перечитала приключенческих книг.

— Отчасти ты права, — я вздохнула, а Анабелль едва слышно пискнула. От довольства. — Но я никого не убивала, не обкрадывала и вообще — я работаю в очень важном месте...

Очнувшись, я захлопнула рот и устремила взгляд в поднос. Пальцы непроизвольно сжали чашку до побелевших костяшек, а сердце заколотилось часто-часто. Сама того не планируя, я начала так просто выкладывать едва знакомым людям о себе всю правду. Болтун — находка для шпиона! Но, кажется, это все из-за того, что девушки все-таки очень сильно напоминают мне Кэмпбеллов.

Изабелль аккуратно поставила свою чашку на поднос и попыталась заглянуть мне в глаза.

— Что-то мне подсказывает, что у тебя на душе оч-чень неспокойно. Не хочешь поделиться с кем-то?

— Что бы это ни было, обещаем молчать до гроба, — заверила Аннабель, также отставив свой чай.

— Я работаю на очень важную, но секретную организацию, которая, скажем так, борется со злом в мире. Один очень важный мне человек пропал, и я решила отправиться на его поиски, но это произошло необычным путем. Теперь меня наверняка разыскивают по всей Великобритании, а я почти не представляю, куда мне идти дальше, — подобно Анабелль, я выложила суть проблем на едином вздохе и замолчала. Выдохнула. — А еще я во времени путешествую.

— Очуметь — не встать! — спустя пару минут абсолютного молчания пискнула Анабелль. — А мы сразу поняли, что ты не лыком шита!

— Забавно то, как ты выражаешься после такой гробовой тишины, — фыркнула Изабелль.

Мы переглянулись, замолчав еще на пару секунд. А потом все трое разразились громким хохотом до колик в животе. Просмеявшись и смахнув с ресниц слезы, мы допили чай и снова наполнили чашки. Вся гостиная уже пропахла мягким ароматом заварки и свежего хлеба.

— Ну, а вы чем занимаетесь? — полюбопытствовала моя персона. Сестры обменялись взглядами и устремили их на меня. Изабелль начала:

— Мы содержим небольшое кафе неподалеку отсюда. Пару лет назад наш отец помог нам выкупить старую квартиру и навести в ней порядок. Так как Беллс обожает готовить, а я — больше читать, было решено создать что-то вроде гибрида кафе и библиотеки... — девушка сложила губы трубочкой и сощурилась, будто задумалась над чем-то. — Поначалу у нас было мало посетителей, но сейчас мы довольно популярны. Представь себе? Утром или после работы зайти в уютную кафешку, взять книгу на свой вкус, присесть за столик и наслаждаться чашечкой кофе или чая...

— Мы уже целый год не нуждаемся в финансовой поддержке отца! — с ноткой гордости сказала Анабелль. — Живем на собственный заработок.

— С нами раньше работала еще одна девушка, наша подруга, но уже давно она вышла замуж и уехала в Лондон, — добавила Иззи.

— Это воистину восхитительно! — искренне ответила я. — Хотя, признаюсь, у меня складывались несколько другие впечатления о девушках вашего возраста. Ну, знаете, обычно родители спешат выдать своих дочерей за кого-нибудь побогаче...

— А, — Изабелль фыркнула и махнула рукой, — наш отец сам достаточно богат, чтобы обеспечить себя и семью, и к тому же, он считает такие принципы довольно устаревшими. Он дал нам образование — не только крестиком вышивать и садиться в книксен или реверанс. Велел самостоятельно выбирать свою судьбу и партнеров. Хотя настоял на обязательном знакомстве с потенциальными зятьями...

Девушки хихикнули, вызвав и у меня веселую улыбку. Из коридора раздался звук, словно на пол упала стопка бумаги, а сестры взглянули на большие напольные часы с маятником.

— О, это принесли газету! — сообщила Беллс и убежала к входной двери. Вернулась она действительно со свернутой в плотную трубку газетой, приземлилась на свою подушку и развернула еженедельный вестник. — Посмотрим, что тут у нас...

— Будешь еще чай? — спросила у меня тем временем Иззи, и я кивнула, подставляя свою чашку. Неожиданный громкий взвизг Беллс заставил ее близняшку вздрогнуть и пролить воду на поднос. Мы обе посмотрели на девушку: Изабелль с упреком, а я с удивлением, так и не откусив кусочек от домашнего пончика. Анабелль развернула газету к нам и пихнула почти в лица. — Вы только представьте! Министр Камелот устраивает бал-маскарад в честь дня рождения своей жены, прийти могут все, у кого достаточно для этого средств!

Изабелль негромко хмыкнула, пока вытирала пролитую воду, я же задумчиво отхлебнула из чашки. Хоть я и работаю в такой крутой организации, как Черный Орден, моим правительством был Ватикан и Папа Римский. И Комуи. Главный смотритель Ордена. Вспомнив о своем начальнике, я заметно приуныла и уткнулась взглядом в собственную чашку, на время выпав из реальности. «Нет смысла грустить, я знала, на что иду, — как можно тверже сказала я себе самой. — Думаю, Комуи и ребята, если не сразу, но обязательно поймут меня. Во всяком случае, я на это надеюсь...»

— ...бал планируется на конец месяца, точная дата: двадцать шестое марта! — девушка едва не задохнулась от смешанных чувств. — Это уже через полторы недели! Иззи, давай сходим?

— Ты в курсе, что для этого нужно покупать новую одежду? Мое последнее выходное платье провалялось без дела год. Я выросла из него.

— Ну, так купим! А ты, Тив? — теперь уже обе близняшки уставились на меня. Находясь до сих пор в глубокой задумчивости, я пожала плечами и кивнула. И только через полминуты довольного писка Анабелль поняла, на что согласилась.

— Так, постойте, у меня, конечно, есть средства, но я никогда еще не посещала подобного рода мероприятия! Я без понятия, сколько стоит бальное платье. И, кстати... Какое сегодня число?

— Пятнадцатое марта, — Изабелль, до этого рассматривающая газетные сноски, передала газету мне. Она как раз была открыта на странице с новостью о бал-маскараде. На большой фотографии в центре был запечатлен мужчина европейской внешности, одетый в строгий костюм. В момент съемки он с кем-то разговаривал и в объектив не смотрел. Мужчина казался мне смутно знакомым, но вспомнить, где я могла его увидеть, так и не удалось.

— Фамилия такая интересная, — протянула я, пока листала газету дальше, — Камелот. Прямо историческая.

— А с платьем разобраться — легче легкого, — заметила Иззи, пока Анабелль шустро собирала на поднос остатки завтрака, — одна семейная пара, с которой мы давно и крепко дружим, частенько шьет для нас одежду. Уверена, тебе они в услугах не откажут.

— Тем более, ты придешь с нами, — Анабелль подмигнула мне и засеменила в сторону кухни. Изабелль поднялась и поправила юбку. Кивнула мне, улыбнулась уголком губ и удалилась на второй этаж. Наверное, собираться. Я посидела еще немного, посмотрела на газету, словно она могла мне самостоятельно сказать что-то еще, а потом тоже встала и пошла за плащом.

Самое удивительное из всего происходящего то, что двадцать шестого марта я отправилась на задание вместе с Джулианом. Конечно, Нортгемптон — город немаленький, пересечься было делом едва ли реальным. Пока что у меня есть время отдышаться. После того, как пройдет бал, я попрощаюсь с близняшками и отправлюсь дальше в дорогу. Возможно, чуть позже; перед этим стоило бы подзаработать немного денег для запаса.

Погода на улице стояла прохладная. Небо все еще было серым, а весь Нортгемптон оказался окрашен в холодные тона. Очарованная чем-то едва заметным среди повседневной жизни остальных горожан, я зазевалась и была вынуждена догонять близняшек. Одетые в одинакового фасона, но разного цвета длинные пальто, девушки выделялись на общем фоне и походили на молодых дворянок. Аккуратные шляпки с пышными бантами в виде цветков из шелковых лент умостились на темных прическах и дополняли созданный образ. Замеченная мною утонченность в движениях обоих чаровала, а их взаимодействие между собой непременно наводило меня на мысль о близнецах Неа и Мане. Поравнявшись с девушками в шаге, переглянулась с ними и улыбнулась.

Такое ощущение, будто мы знакомы не несколько часов, а как минимум пару лет.

Сестры привели меня в заметный салон с широкой вывеской «Ателье». Главное помещение внутри было просторным, оформленным в теплых тонах, среди которых доминировали алый цвет и скарлет. Например, шторы были темными, перевязанные золотым шнуром и прицепленные к специальному крючку на стене, а большой ковер в середине был чуть светлее. Все это создавало приятный контраст со светлой отделкой стен, потолка и пола. Они были, как это сейчас назвать правильнее... Цвета морской раковины. Даже длинный стол, служащий для частичной работы по залу и одновременно кассой, был выполнен из светлого дерева. Вероятно, обстановка считается очень дорогой.

— Красиво, — в искреннем восхищении я прошла вглубь помещения, когда дверь за нашими спинами закрылась, повторно звякнув колокольчиком.

Еще после первого звоночка из дальних комнат послышалась поспешная поступь, и вскоре нашим глазам предстала приятной внешности женщина, вытирающая полотенцем руки. Она не была худой, но и пышной ее не назовешь. Ее можно было описать, как полноватую женщину средних лет. Черные волосы, уложенные толстой косой на затылке, блестели и выглядели очень ухоженными. Увидев близняшек, она обзавелась сверкающей улыбкой.

— Беллс, Иззи, дорогие мои! Сколько лет, сколько зим?

— Здравствуйте, мадам Готье! Вы говорите так, словно мы и вправду не виделись несколько лет.

Близняшки и женщина обнялись, радостно улыбаясь. Женщина покачала головой и заговорила:

— Я ужасно по вас скучаю. Вы мои постоянные клиентки, да такие веселые, ну я прямо не могу! А кто это с вами, м-м?

Дождавшись, пока на меня обратят внимание, я поздоровалась и представилась, слегка пожав новой знакомой ладонь.

— Доброго утра. Девушки взяли меня за компанию.

— Не только! — Анабелль ахнула, вспомнив что-то важное. — Мадам Готье, мы пришли заказать платья к предстоящему вечеру. Слышали о маскараде в поместье Камелотов?

— О, как не слышать, — мадам притворно заворчала, — весь город на ушах стоит! Камелоты любят устраивать пышные праздники. Чего только стоят украшения!

— Помню, в прошлом году, в день рождения его дочери, все было украшено шелковыми тканями, — Беллс вздохнула. — Из них создавали настоящие картины! Казалось, что ты попал в другой мир. Интересно, что придумают на новое празднование?

Изабелль согласно кивнула, а мадам Готье тем временем пригласила нас выпить по чашке чая. Мы прошли через главный зал и оказались в почти таком же, разве что немного меньше. Это помещение было разделено на две части длинным полупрозрачным тюлем на всю ширину комнаты. Предложив нам присесть в кресла и на пуф, мадам Готье упорхнула и вернулась уже с подносом, который поставила на невысокий столик.

— Ну, рассказывайте, как у вас дела, — мадам Готье поднесла к моей чашке молочницу, а я кивнула. Молоко полилось в чашку тонкой струйкой и смешалось с заваркой. — Барри принес вам книгу? Чуется мне, он просрочил дату.

— Да почти ничего нового. Мы просмотрели кучу обоев, чтобы обновить зал, но пока не можем определиться. Анабелль понравился узор с эдельвейсами, но цвет слишком тусклый, а другого и нет. Планируем заказывать отдельную расцветку, — отозвалась Изабелль и также не отказалась от молока. Следом за ним в чашки последовал кипяток из небольшого чайничка. — Да-да, принес и сдал. Ничего страшного, мы ведь прекрасно знаем, что мистер Готье просто без ума от драматургов пятнадцатого века. Ему простительно.

Женщина цокнула языком, а девушки негромко посмеялись. Мадам почти что приказала нам троим попробовать ее домашнее печенье. Оно красовалось на расписной тарелочке и пахло цитрусом. Анабелль, которая, оказывается, обожала все, что связано с цитрусовыми, довольно запищала. Она сразу откусила от одной и зажмурилась от удовольствия. Печенье и вправду оказалось замечательным, и вот после этого владелица ателье переключила внимание на меня.

— Какая молчаливая леди, — она обратилась непосредственно ко мне. — За все это время не проронила ни слова.

— Меня очень увлекла ваша выпечка, — искренне призналась моя персона, чем вызвала довольную улыбку на лице мадам. — Безумно вкусно.

Женщина промурлыкала благодарность, а близняшки вот притихли, явно ожидая чего-то. Анабелль спрятала половину лица за чайной чашкой, а Изабелль рассматривала собственные ногти. Мадам Готье предложила нам еще по чашечке чая, а потом велела одной из близняшек подняться и пройти за ней. Девочки пошли вместе, чему я не удивилась и последовала за близнецами и швеей. Вместе мы перешли во вторую часть помещения. Здесь, казалось, было намного светлее, чем в «чайной», хотя окно занавешено белым тюлем с таким узором, что увидеть отсюда то, что происходит на улице, я не смогла.

— Девочки, можете пока раздеться, а я сбегаю за метром, — сказала мадам и убежала. Именно убежала: скорой мелкой походкой, легкой, почти неслышной. Забавная она, эта швея Готье.

— Тив, ты чего? — поинтересовалась Анабелль, пока расстегивала корсаж платья.

— Э-э, ничего, — я дернула уголком губ в улыбке, — подожду, пока с вас мерки снимут.

— Я не буду ждать, пока ты разденешься после девочек. Давай шомором, милая, — появившаяся словно из ниоткуда мадам подбадривающе хлопнула меня по плечу, когда проплыла мимо, прямо к почти готовой Анабелль. Та встала на невысокий подъем прямо перед тройным складным зеркалом. Я уже хотела спросить, но сразу догадалась. Это было сделано для удобства швеи при замере пропорций человека. Ла-адно...

— Не стесняйся, — подбодрила Изабелль. Мадам Готье на секундочку отвлеклась от Беллс и оглянулась через плечо.

— А чего тут стесняться? Не вижу никаких причин. Фигурка прекрасная, и я уже даже знаю, в каком платье ты будешь красоваться на балу!

Смущенная этим, я все же потянула с себя плащ и куртку, наблюдая за тем, как снимают мерки с Иззи. После нее на подъем вспрыгнула я, оставшаяся в обуви, брюках и своей неизменной черной майке. Конечно, реакция мадам Готье на мою правую руку предугадываема. Подведенные черным глаза округлились, на что мне пришлось только улыбнуться.

— Не беспокойтесь, это не заразно.

— О, я не хотела тебя обидеть, ни в коем случае, — с долей растерянности в голосе поспешно сказала швея и начала замер. — Это какой-то протез, прости меня за любопытство?

— Все в порядке. Да, что-то вроде того, — я подняла руки, позволив женщине обхватить мою талию мерной лентой.

— Ого, вот это ты крепыш, — посмеялась мадам, постучав костяшками пальцев по моему прессу и кивнув на руки. Лицо мое снова залил легкий румянец, пока я шла к стулу с висящей на нем одеждой. — Чем ты вообще занимаешься, Тива?

— Она как раз устроилась к нам в кафе! — воскликнула вдруг Анабелль. Абсолютно все уставились на нее после этого с круглыми глазами. У меня еще не прошел испуг от того, что нужно было что-то срочно придумывать; Изабелль явно была огорошена такой новостью, но мгновенно вернула себе спокойное выражение лица; мадам Готье же, видимо, просто удивилась от такого громкого тона девушки. — Нам немного не хватает рабочих рук, поэтому мы решили взять ее на подработку. Правда ведь? Завтра первый рабочий день!

— Но до этого ведь она занималась чем-то, из-за чего у нее такая прекрасная физическая форма. Вы только взгляните на ее руки! — с усмешкой на губах женщина кивнула в мою сторону.

— Я работала в цирке, — выпалила моя особа первое, что пришло в голову. — А там без хорошей подготовки не выступить.

— Ого! Наверное, весь мир повидала? — удивилась мадам. Она скрутила метр и отошла к столу, положила на него блокнот с записанными замерами и пригласила девушек к большой передвижной вешалке, на которой аккуратно висели ткани самых разных цветов. Я пожала плечом и слегка улыбнулась.

— Не весь, но какую-то его часть. Да.

— Прекрасно, — по-доброму сощурилась женщина и потерла ладони друг о друга, — ты любишь пышные рукава?

— Я люблю длинные рукава, — подняла правую руку и повертела ею из стороны в стороны. Мадам понимающе угукнула. — Или перчатки.

— Приходите завтра-послезавтра, — сказала швея. — Будем мерить.

— Так быстро?

— У меня нет заказов в последнее время. Хотя, чую, сейчас побольше людей узнают о предстоящем маскараде и посыплются ко мне, как конфетти из новогодней хлопушки. Бум! — Мы посмеялись все вместе, явно представив одну и ту же смешную картину. — А до тех пор я займусь выкройками. К тому же, милая, я платья всю жизнь шью... Девочки, вы выбрали цвета?

Сестры откликнулись положительно и сняли с вешалки по одному полотну. Анабелль выбрала яркий золотистый цвет, а Изабелль отдала предпочтение глубокому красному. Я попыталась представить девушек в пышных бальных платьях этих цветов, но постепенно мои мысли снова переключились на близнецов из прошлого. Интересно, какие цвета выбрали бы Мана и Неа? Может, цвет аристократов — синий? Или лиловый? Что подошло бы к темным волосам и янтарным глазам больше всего?

— А тебе я сама все подберу, не волнуйся, — пообещала мне швея, хотя я не особо-то и переживала. Платье и платье, что в этом особенного? — Не забудьте: завтра или, хотя бы, послезавтра! Если не хотите за пару дней до бала носиться с одеждой.

Мы старательно покивали, поблагодарили за чай, попрощались с мадам Готье и вышли из ателье. Создавалось впечатление, что мы пробыли в гостях как минимум половину дня, но на самом деле не прошло даже часа. Заметно оживившись на свежем утреннем воздухе, мы отправились к сестрам на работу. Анабелль активно размышляла о том, какое же платье сотворит для меня Шарлин (как оказалось, это имя швеи), какого оно будет цвета, и что же все-таки окажется на самом деле: рукава или перчатки...

* * *

— Ладно, хорошо, — констатировала Изабелль, когда я покрутилась перед зеркалом столько, сколько ей было нужно. — Теперь повторим еще раз. Ноги в третьей позиции. Правую ногу, выпрямленную в колене с оттянутым носком, вывести на носок — вперед по диагонали вправо...

Я громко зарычала, запрокинув голову вверх. Анабелль едва не разлила чай на стол, не ожидав такого громкого звука.

— Иззи, я уже наизусть выучила эти положения ног и позиции всех четырех конечностей! Оставь меня в покое, ну, правда. Обещаю, что не опозорю тебя перед всем двором.

— Я просто волнуюсь! Ты сказала, что не знаешь, как танцевать, а я хочу помочь! — Изабелль присела за стол и отпила немного чая из своей чашки. Обиды не было на ее лице, скорее, неподдельное переживание.

— Тебе нужно больше верить в Тиву, — ободряюще сказала Анабелль и протянула сестре вазочку с домашней выпечкой. Это было овсяное печенье в виде малюсеньких платьиц, пуговиц и бантиков. — Она, в конце концов, мир спасает! А уж с каким-то там танцем наверняка справится.

— Надеюсь, — вздохнула девушка, а мы с Беллс обменялись улыбками.

Прошло несколько дней с тех пор, как наша компания посетила ателье мадам Готье. Успев примерить по несколько платьев, девушки почти слезно уговаривали проделать то же самое и меня, но в итоге я присмотрела один-единственный фасон и отказывалась брать что-то еще. Правда, я более чем на пятьдесят процентов уверена, что мадам Готье добавит что-то от себя, и оказалась права.

Платье вышло сногсшибательным. От высокого горла и до самых запястий шел полупрозрачный мягкий фатин. Те же запястья до локтей были обшиты плотными кружевами, изображавшими пышные цветы. Корсет платья, такого же лазурного цвета, как и все остальное, тоже имел цветочную вышивку, но лишь ближе к линии талии, уменьшая кверху количество цветов. Самая верхняя юбка была пришита как бы наискось, я даже не знала, как это объяснить самой себе. Дополняли наряд длинная полупрозрачная накидка и почти идентичные по цвету туфли. Сейчас вся эта красота висела в ателье и дожидалась своего часа.

Мы же до этого времени работали. Сестры все-таки привели меня в свое кафе-библиотеку и предложили свободную вакансию. Моя работа была невероятно простой: частенько мне приходилось принимать заказы, когда посетителей было много (преимущественно это происходило по вечерам). В свободное время я прибиралась в зале или по мелочи помогала поварам на кухне. Ими были двое молодых людей, девушка и юноша лет двадцати пяти. Парня звали Грир, а внешность у него была типично шотландская, как он сам выразился: рыжие волосы и светлые глаза вкупе с россыпью бледных веснушек на лице — такого трудно не заметить. Зато его помощница по имени Рафаэль оказалась почти полной его противоположностью. Длинные темные волосы она заплетала в толстую косу и прятала под поварским белым халатом, а из-под пушистых ресниц зорко, но дружелюбно на всех смотрели темно-карие, почти черные глаза.

По сравнению со спасением мира от зла это, конечно, было проще простого, но я все-таки уставала по вечерам. Чтобы запомнить расположения заказов, нарисовала себе в блокноте карту и подписывала столики-кружочки, чтобы после этого легко определять, кому нести какое блюдо. Еще больше упрощало задачу то, что на каждый день составлялось определенное меню из трех-четырех блюд, в этом-то запутаться не могла даже я. В общем, что ни говори, а сфера сервиса очень трудоемкая!

...Время, остававшееся до бал-маскарада, пролетело практически незаметно. В один из дней, как раз предшествующих мероприятию, мы засиделись у мадам Готье допоздна, потому что не могли налюбоваться доставленными из мастерской на другом конце города маскарадными масками. У Иззи и Беллс, так как они были близняшками, оказались маски одинаковой формы и с почти идентичным способом украшения. Алая маска Изабелль была обклеена чем-то вроде замши и украшена на правом виске тоненьким кружевным рисунком, большим красным камнем и выходящим из-под него пучком пушистых красных перьев. У Беллс — почти та же история, но камень и перья были над левым виском, а от них шли не кружева, а сеточка будто бы трещин, которые плавно растворялись, едва успев начаться. Маска, конечно же, была желтой.

Моя собственная маска мне тоже очень понравилась. Правда, она была не под цвет платья, но белой, а белый цвет сочетается с любым другим. Материал совсем чуть-чуть отличался от того, которым были обработаны маски близняшек. Моя маска была более гладкой, по краям и немного выходя за них, пристроились красивые кружева. Перья там тоже присутствовали, но не такие длинные, как у сестер и по обеим сторонам от прорезей для глаз.

Девушки и мадам Готье не могли дождаться нового дня, чтобы мы, наконец, смогли нарядиться в обновки и отправиться на маскарад. Что говорить про меня: я тоже была в предвкушении, но и одновременно в легком испуге. Никогда еще мне не доводилось носить таких, м-м... громоздких на вид платьев, хотя мадам уверяла меня, что кринолин из китового уса намного легче старомодных обручей. Честно сказать, не особо меня это утешало, но день празднества все-таки настал.

* * *

Девочки совсем не волновались, крутились перед большим зеркалом и притаптывали каблуками туфель, выбивая танцевальные дроби от нечего делать. Они с помощью друг друга надели свои платья и поправили прически, теперь размышляя, наносить ли на лицо косметику или обойтись одной помадой. Меня же под попечительство забрала мадам Шарлин. Когда она узнала, что я еще ни разу не была на подобных мероприятиях, ее глаза загорелись азартом, и она тут же решила, что будет самостоятельно помогать мне с подготовкой. Наверное, именно из-за ее легкости, оживленности и веселому щебетанию я почти перестала волноваться и даже сама развеселилась, пока не поняла, что корсет затянут, туфли надеты, а мадам Шарлин держит передо мной мою маску.

Близняшки тоже подошли поближе, а Беллс аккуратно развернула меня лицом к зеркалу и прижалась своей щекой к моей, ласково улыбаясь.

— Видишь? — тихонько произнесла она. — Тебя прямо не узнать... Так на тебя посмотришь — и не скажешь, что спасаешь мир по выходным!

Девушки тихо захихикали, обняв меня за плечи, и я тоже невольно улыбнулась. И вправду, не узнать. В зеркале словно отражается совершенно другая девушка. Если бы не этот вечер, я бы никогда, наверное, и не задумалась о том, какая я есть. Я привыкла... считать себя солдатом, которому едва ли хватает времени думать о красивых девчачьих нарядах — их даже носить толком некуда; который не особо разглядывает себя в зеркале, мечтая после тяжелой миссии, после горячего душа просто упасть на кровать и уснуть.

Я не думала о том, что у меня на самом деле красивая внешность, которую платье и прическа сейчас так подчеркивали. Все это терялось среди всего того, что творилось в Ордене. Интересно, ощущала ли это же чувство Линали? Или Миранда? Лоу Фа? Кто-нибудь?

— Девочки, пора! — крикнула мадам из прихожей. Близняшки мгновенно упорхнули и утянули меня за собой.

Поначалу ощущать себя не в привычных брюках и сапогах было жутко неудобно. Создавалось впечатление, что подвязанные под коленями чулки вот-вот сползут, но закрытые плечи и спина придавали ощущение безопасности. Пока мы ехали до особняка Камелотов, я старалась успокоить себя и привыкнуть к платью, а также не забыла натянуть на руки белые перчатки. Изабелль заботливо завязала ленточки от маски на моем затылке.

Особняк был заметен издалека. Он стоял в ряду богатых многоэтажных домов и сейчас светил всеми окнами, зазывая гостей маскарада. Воодушевленные сестры незамедлительно взяли меня за руки, и вместе мы пошли к дверям. Они были услужливо открыты для прибывающих людей, а уже в холле нас встретил приветливо улыбающийся мужчина. Он сказал, что хозяин дома сейчас ожидает прибытия родственников и присоединится к балу вместе с ними и своей женой. Поэтому мы спокойно прошли дальше по холлу, поднялись на второй этаж по широкой лестнице, отполированной настолько, что в ее ровных ступенях отражалась каждая деталь помещения.

Вспоминая рассказы Шарлин и близняшек, я ожидала увидеть какие-либо украшения, но и без них коридоры выглядели роскошно и чисто, даже уютно. Зато в главном зале, где в скором времени будет произнесена торжественная речь, а после заиграет музыка, оказалось неописуемо много цветов. Настоящих, живых цветов! Перила лестниц, уводящих на затемненную галерею, окна и даже тяжелые портьеры украсили цветущими пышными бутонами. Их цвет был преимущественно белым, но встречались жемчужно-розовый и нежно сиреневый цвета. Они, цветы, были похожи на пионы и пахли также, поэтому я решила не гадать лишний раз и просто глубоко вздохнула. Несмотря на огромное обилие раскрывшихся цветов, запах не был резким, но плавным и приятным.

Изабелль увидела кого-то знакомого и, извинившись, удалилась, а Беллс так активно оглядывалась кругом, что я заверила ее, мол, буду обязательно в порядке, иди по своим делам, не волнуйся. Уж в одном зале не заблужусь. Девушка поблагодарила меня, чмокнула в щеку и была такова. Ну, в любом случае, я смогу найти подруг по платью или маске! Окинув после этого взглядом собиравшихся вокруг людей, слегка поумерила свой пыл. Ну, наверное, смогу.

Ждать хозяина долго не пришлось. Я, не став проходить ближе к галерее, оказалась где-то рядом с серединой зала и не увидела министра, когда зазвенел тихонько бокал с шампанским и мужской голос поприветствовал всех гостей. Те откликнулись взаимным дружелюбным гулом.

— Доброго вечера всем, дамы и господа, господа и дамы! Я несказанно рад видеть всех вас, кто бы ни скрывался под масками. Они придают интриги, вы не заметили? — люди посмеялись, одобряя шутку. — Сегодняшний день — очень важный для моей семьи. Ведь сегодня именины празднует моя милая, замечательная жена. Трисия, прошу...

Мне послышались смущенные слова благодарности, затем несколько минут тишины, а после люди вокруг захлопали. Наверное, именинница разрезала торт. Вроде бы, есть такая традиция.

— Прошу, друзья! Музыканты в вашем распоряжении!

Однако люди не спешили до тех пор, пока дружным хором не проскандировали «С днем рождения, дорогая Трисия!» Мне это показалось трогательным. Наверное, эти люди сделали много хорошего, раз их семью так знают? Ну, или это просто правила приличия на подобных праздниках.

Когда оркестр, устроившийся прямо под галереей, напротив всего зала, заиграл первую мелодию, я поспешила улизнуть поближе к стене, чтобы не помешать танцующим парам, которые занимали места в центре. Правда, совсем скоро ко мне подошел некий юноша в темно-зеленом камзоле и такой же маске и робко пригласил меня станцевать. Решив не смущать его своим не менее смущенным отказом, я улыбнулась уголком губ и приняла приглашение. «Главное — не споткнуться...»

Как же жаль, что со мной нет Аллена! С ним даже самый сложный танец не вызывал бы у меня боязни запутаться в юбках и упасть. С Алленом я вообще ничего не боюсь. На данный-то момент он все еще в Ордене, сидит в темнице и отказывается от еды, боясь, что в нее подсыпали сыворотку правды. Где-то там же и я, наверное, совсем скоро залеплю Хану затрещину и узнаю от Джулиана, что мои глаза иногда желтеют. Вот бы прямо сейчас забрать Аллена из Ордена и просто сбежать ото всех...

Но нет, он не согласится. А мне нельзя менять историю, даже если есть возможность.

...Музыка имеет чудесное свойство увлекать и очаровывать настолько, что ты теряешь счет времени. Кружишься под звуки живого оркестра и буквально таешь от каждого движения, привыкнув к партнеру, танцу, ритму; все вокруг сливается в яркую мешанину красок. Костюмы, платья, плащи, шелковые шарфы, красиво охватывающие локти женщин и девушек, сверкающие в свете ламп украшения... И собственное платье уже не кажется таким тяжелым, страх отдавить партнеру все ноги отступает, движения становятся увереннее и легче.

Совершенно случайно я заметила взгляд ярких золотистых глаз, устремленный прямо на меня. Между программами как раз был перерыв, гости выпивали и приводили дыхание в норму. Меня невольно пробила холодная дрожь, но сразу же я призвала себя к спокойствию. На моём лице — маска, при таком параде меня никто не видел, узнать меня нереально. Да и кто вообще на меня смотрит? Мало, что ли, на свете людей с желтыми глазами? — мысленно усмехаюсь я и спешу укрыться от взгляда в толпе, приняв предложенный слугой в черно-белом фраке бокал шампанского. Оно играет и шипит на языке, покалывая горло. Фи. Пожалуй, больше не буду, но спасибо большое. Но ощущение взгляда, переместившееся теперь на спину, не исчезло. Между лопатками даже зачесалось, и, будь я кошкой, то обязательно подошла бы во-он к тому дверному косяку и хорошенько об него потерлась... От этого ощущения было немного неуютно. Тем временем внутреннее Я злорадно замечает: «Не много». Заиграл оркестр, толпа оживилась и снова пришла в активное движение, освобождая место посередине зала. Я знала этот танец. И... оказалась практически в центре свободного участка, спохватившись слишком поздно.

Побегу помешал некий человек в смоляно-черном костюме и с переливающейся маской, скрывающей добрую половину лица. Глаза за маской были золотистыми.

— Составите мне компанию?

«Как будто у меня остался выбор, разве что только опозорить Вас отказом» — выдыхает сознание, и я с немым кивком соглашаюсь, ладонь к ладони выходя с мужчиной на танец.

Главное — не оступиться, потому что после двух танцев уже сложно дышать, а голова начала слабо-слабо кружиться. Должно быть, окна во всем зале закрыты, не давая прохода свежему весеннему воздуху.

Музыка плавно текла над головами танцующих, в голове шел мысленный отсчет. Раз-два-три, раз-два-три, поворот... Я зажмурилась, понимая, что соседние пары расплываются перед глазами, а в животе скручивается тошнотворный узел. Хорошо, что я не успела поужинать.

— Когда же закончится этот танец... — неосознанно вслух пробормотала я, чем заслужила внимание партнера.

— Что послужило такой неприязни, позвольте поинтересоваться? — спросил мужчина и отпустил мою талию. Встав друг от друга по бокам, мы подняли правые руки и соединили ладони, пошли вокруг своей оси.

— Кошмарная духота. Я скоро задохнусь среди такого количества людей... И из-за этого корсета. Кто и зачем вообще придумал корсет? — длинно и медленно выдохнув, я постаралась отогнать от себя головокружение и боль. Не вышло. — Я уже жалею, что согласилась посетить это мероприятие, хотя, без сомнения, желаю имениннице всего самого наилучшего...

— Я все понимаю, — брюнет посмеялся негромко, с приятной хрипотцой. — Господин министр любит устраивать празднества, но порой даже мне от них становится тошно.

— Даже вам? — с толикой любопытства поинтересовалась моя особа. Уголки губ партнера дернулись в несколько нервной гримасе, но тут же мужчина расслабился. Кажется, он сболтнул не то? — Не волнуйтесь, я никому не скажу. Потому что никого тут не знаю.

— Только поэтому? — и снова эта знакомая очаровательная улыбка.

— Наверное...

Висок пронзила острая боль, и я вскинула руку к лицу, жмурясь. Парой секунд позже плавно закончилась музыка вальса, и, быстро откланявшись и извинившись, я поспешила покинуть зал. Выбравшись в длинный холодный коридор, вздохнула свободнее. Кажется, даже воздух тут был легче и слаще. Новый укол боли вынудил поторопиться и почти бегом пройти к уборным в дальнем конце длинного коридора.

Закрыв за собой дверь, я оказалась в комнате с рядом чистых умывальников и длинным зеркалом над ними. Еще одна дверь в стене напротив, вероятно, вела в туалет. Здесь было очень чисто, ни единой соринки на полу, ни одного пятнышка на зеркале или на раковинах. Пройдя к одной из них, сняла маску и снова вздохнула. Открыла воду, набрала немного в подставленные ладони и брызнула в лицо.

— Черт, холодно как! — мое шипение смешалось с шумом воды. Она будто обожгла разгоряченное лицо. Неужели у меня поднялась температура?

В груди нарастало странное неприятное чувство. Будто что-то вот-вот случится, но что именно — ты не знаешь. Перед глазами снова поплыло, и я зажмурилась, начала тереть веки руками, мысленно радуясь, что не согласилась использовать косметику. Как же чертовски жарко...

Мне показалось, что открылась дверь уборной, и я отошла от раковин подальше к стене, чтобы не мешаться. Дверь закрылась со щелчком, послышалась тихая-тихая поступь, а потом меня вдруг резко схватили вокруг торса, прижав руки к бокам, а спиной — к себе. Над ухом раздался негромкий шепот, от которого у меня в голове мгновенно прояснилось.

— Простите за такое внезапное нарушение личного пространства, но ваше решение уединиться пришлось как раз кстати.

Предположение о желтоглазом брюнете мгновенно отмелось, ибо голос был совершенно другим. У меня сработал рефлекс. Удар локтем, кажется, в солнечное сплетение или где-то рядом, а ногой в голень, хотя из-за дурацких юбок вышло не так сильно, как хотелось бы. Нахальный незнакомец глухо вскрикнул и выпустил меня из рук, но почти сразу схватил за локоть. Резво развернувшись, я уже хотела впечатать кулак уже точно в «солнышко», но мужчина перехватил мою руку, а второй проделал тот же прием, который хотела использовать я. От удара земля ушла из-под ног, а дышать стало резко трудно. Из-за этого я медленно осела на кафельный пол, обхватив себя руками и силясь вдохнуть хоть немножечко воздуха. Мне не было видно, но незнакомец уже замахнулся для удара, явно уязвленный тем, что его так грубо отвергли, но так и не ударил.

Пока я разбиралась с дыханием, в комнате случилась некоторая дуэль, хотя полноценной дуэлью это не назовешь. Кто-то еще вторгся в уборную и оттащил мужчину от меня, хорошенько встряхнул и припер к стенке. Мне было видно, как ноги его оторвались от пола и зависли над ним в нескольких сантиметрах. Было время подняться самой и отойти подальше к углу, словно загнанный котенок в подворотне. Меня начало мелко колотить.

— ...еще хоть раз я увижу тебя в своем доме и, клянусь, тебе несдобровать, приятель, — послышался негромкий знакомый голос. Фраза была адресована не мне, но пробрало, почему-то, до костей. Или, может, это лихорадка начала усиливаться...

После спотыкающегося топота туфель и хлопка двери наступила тишина, но не в моей голове. Подсознание испуганно металось в догадках, предположениях, в панике, наконец: что со мной такое происходит? Знакомый незнакомец, ранее носивший черную маску в виде морды дикой кошки, повернулся ко мне.

Перед глазами все ужасно расплывалось. Тело буквально горело, взмокло, а дышать в корсете стало практически невозможно. Силясь не упасть, сделала всего один шаг вперед, но тут же упала. Пышные юбки смягчили падение, и в этих же юбках я благополучно запуталась. Теперь не было сил даже для того, чтобы встать. Мой неожиданный спаситель оказался рядом со мной на коленях, обхватил ладонями лицо и приподнял.

— Так это действительно ты... — удивленный голос отдался приглушенным эхом в голове. — Он сделал тебе больно? Что успело произойти?

Странно, я почти ничего не вижу, но все еще могу различить знакомые черты лица. Сознание попыталось опровергнуть глупейшее предположение, но от нахлынувших эмоций я едва не расплакалась, накрывая чужую ладонь своей.

— Мои глаза меня не обманывают? — голос оказался тихим-тихим, ибо в горле словно застрял горячий ком слез. — Или, может, я схожу с ума...

Фигура напротив как-то взволнованно охнула и вдруг отошла, и я ничего не смогла сделать. Теперь почти невозможно было что-либо рассмотреть; создалось впечатление, что глаза сильно-сильно слезятся, и слезы эти никак не могут убраться вон, чтобы позволить мне снова нормально видеть. Повернув голову, поняла, что бывший партнер по танцу стоит рядом с раковиной. Как же знакомо выглядит этот незнакомец... Длинные темные волосы — растрепавшиеся из-за наскоро снятой маскарадной маски, стройная фигура, широкие плечи.

Остатки здравого смысла яростно пытались привести затуманенное сознание в чувство, но я все-таки захотела подойти к юноше ближе и даже протянула руку, чтобы коснуться плеча.

— Мана, это и вправду ты?

Перед глазами потемнело — словно назло! — именно в тот миг, когда незнакомец оглянулся, а я упала, как подкошенная, в темноту.

* * *

В спальне слабо пахло выпечкой. Из окон, не до конца зашторенных, тонкой полоской пробивался свет полуденного солнца, и в этой полоске медленно танцевали пылинки. На комоде тихо цокали стрелкой часы. В высоком зеркале на подставке отражалась часть комнаты. Детская колыбелька, книжный шкаф у дальней стены, обклеенная светлыми обоями стена и треть картины, висящей на ней.

В кресле-качалке, вне обзора зеркала, сидела девушка. На молодое, красивое лицо падали пряди темных волос, выбившиеся из прически. Глаза были закрыты, руки сложены на коленях. Катерина задремала, как только убедилась, что малыши заснули. Вдруг, она вздрогнула, проснувшись. Потерла веки, поправила волосы и тихо поднялась, чтобы шагнуть к колыбели. В ней сейчас спали ее дети. Мальчики-близнецы, которым было всего пара месяцев, повернув друг к другу головки в шапочках, тихо посапывали, а девочка — лишь на год старше них — свернулась клубочком рядом, будто бы охраняла братьев во сне.

Катерина улыбнулась уголками губ и поправила одеяла, чтобы дети не замерзли. Взглянула на часы, подошла к окну и немного отодвинула штору, выглядывая на улицу. Пшеничное поле казалось морем золота с зелеными островками деревьев где-то там, вдали от дома. Теплое летнее солнце согревало землю и каменный особняк, и даже высокое сухое дерево неподалеку казалось не таким угрюмым, как обычно.

Девушка пригляделась внимательнее, сощурив карие глаза, а потом тихо ахнула. У дерева стояла незнакомая фигура. Незнакомец или незнакомка опирался о дерево рукой, второй схватившись за голову и согнувшись, словно его терзала боль. Катерина, не теряя ни секунды, быстро, но тихо покинула детскую и уже почти бегом преодолела лестницу, пробежала через столовую и кухню, выбежала наружу. Перед нею разлилась пшеница высотой выше пояса.

— Совсем недалеко, — шепнула девушка и, подобрав юбки, побежала к Корнелии, человеку рядом с которой, возможно, нужна была помощь.

Откуда появился этот загадочный некто? Когда успел прийти? Катерина не могла уснуть надолго, да и дедушка обязательно ее разбудил бы в случае чего...

Вокруг Корнелии было немного свободного, будто вытоптанного места, что-то вроде полянки. Катерина выбежала на эту полянку, отмахиваясь от наливающихся восковых колосьев и убирая волосы с лица.

Рядом с деревом никого и ничего не было. Катерина подошла ближе к дереву, коснулась сухой коры ладонью и слегка погладила, ощущая некоторую растерянность. Взгляд темных глаз рассматривал землю под ногами.

Человек пропал так же неожиданно, как и появился, но свежие следы на зелено-желтой траве доказывали, что Катерине ничего не приснилось.

Около дома раздался зовущий ее голос, и девушка вздрогнула, будто очнулась. Оглянувшись, завидела своего отца — он махал ей рукой. Прогнав с лица задумчивость, в последний раз посмотрев на по-прежнему пустое пространство вокруг Корнелии, Катерина отправилась обратно к особняку.

Он возвышался посреди поля крепостью, или, точнее описать — кораблем посреди моря. Морем, конечно же, были посевы пшеницы, которые сейчас едва заметно покачивались. Если замереть и прислушаться, то можно услышать тихий шелест колосьев. Катерине нравилось тут жить. Одиноко себя не почувствуешь: неподалеку жили соседи, сразу за полем, около часа ходьбы пешком. К тому же с ней жил ее отец, Сириус, несколько людей, которых обычно зовут прислугой (но Кэмпбеллы не привыкли клеймить людей социальными статусами), а еще трое детей-малюток, сейчас мирно сопящих в своей колыбели...

Еще был загон с лошадьми и небольшая псарня, на которой жили пятеро поджарых гончих. Трое из них были темного, почти черного окраса, четвертый имел шерсть с оттенками рыжего, а вот пятый неожиданно выделялся среди своих собратьев светлым окрасом. Одна из собак как раз пробежала мимо темноволосой девушки, когда та вышла на свободное от пшеницы место перед особняком.

— Вышла подышать свежим воздухом? — спросил мужчина. Он стоял рядом с уличным столом, на котором обычно лежал всякий ненужный в доме хлам, и вытирал испачканные руки тряпкой. К слову, тряпка эта тоже чистотой не отличалась.

— Просто показалось, что... неважно, — девушка легко пожала плечами, улыбнувшись. — Я задремала после обеда, наверное, привиделось спросонья. А вы, папенька, только что соизволили вспомнить про обед?

— Ну-у... — мужчина смущенно почесал всклокоченную бороду. Тихо хихикая, Катерина заметила, что край отцовской бороды был подпален. — Прости, пожалуйста. Я больше так не буду.

— То-то же! Идем, я составлю тебе компанию и выпью чаю.

Катерина взбежала по ступеням, тщательно отряхнула юбку от травы и пыли, оглянулась через плечо.

— И руки вымыть не забудь! — и исчезла за дверью.

Мужчина как-то по-детски виновато вздохнул, посмотрел на тряпку в своих руках, а потом положил ее на стол и отправился следом за дочерью.

Примечание к части

https://pp.userapi.com/c854028/v854028203/19cc0/9QMmbW65Q-w.jpg — взамен планировавшейся обложки.