Узы крови (джен)

A-ha — Velvet

Mary Fay — Beginnings

Аррен еще никогда не чувствовал себя таким выспавшимся, как после ночи, проведенной в этой доселе незнакомой комнате. Темные глаза не привыкли к столь яркому свету, который сразу же начал беспощадно их терзать. Постепенно сознание начинало возвращаться к своему первоначальному владельцу — картинки прошлого вечера мелькали в хаотичном порядке. Приход к одному из друзей кронпринца, совместное распитие вина в местной таверне, темные коридоры замка, а дальше — пустота, словно провал в памяти. Кай высунул руки из-под шелкового одеяла, а затем потянулся всем телом, ощущая слабый хруст в суставах.

Он до сих пор не отдавал себе отчета о своем местонахождении, несмотря на то, что это явно были не его покои. Лишь после пяти минут блаженного наслаждения ласкающими лучами солнца Аррен полностью раскрыл глаза. Замешательство переросло в неподдельное удивление. Он пытался вновь прокрутить события вчерашней ночи, однако не заходил дальше прощания с наследником престола, чей странный смех до сих пор звенел в ушах.

Явный переизбыток вина в крови начинал проявлять свои скрытые таланты: безумная жажда боролась с невыносимой головной болью, отдающей в висках. Сокол почти сразу же почувствовал на себе порядком измятую одежду, что совсем не вязалось с его представлениями о столь бурно проведенном времени. Если по дороге он успел встретить какую-то девушку, то в данный момент находится в ее покоях. Тем не менее попытки разглядеть что-либо в то время, как ослепляющее солнце прорезало пушистые облака, были равносильны поискам воды в бескрайней пустыне.

Наследник Восточного Региона едва нашел в себе силы, чтобы побороть ужасную боль в области висков и слезть с постели. Прозрачный балдахин, как назло, впился в лицо, загораживая весь обзор, что в итоге привело к падению на пол. Нечеловеческие стоны, казалось, вырвались из глубины раненой души. Малакай прополз несколько метров, пытаясь освободить запутавшиеся в покрывале ноги, однако все старания были тщетными. Ему не оставалось ничего иного, кроме как смириться с собственной глупостью и опрометчивостью, которые довели его до такого состояния.

С большим трудом грузное тело перевернулось на спину, а руки были раскинуты в разные стороны. Тяжелый вздох вырвался из мерно вздымавшейся груди. Сокол подставил лицо под приятные лучи восходящей красноватой звезды. Они снимали напряжение в области лба, сводя на нет все резкие толчки. Разнежившись на полу, Аррен не сразу заметил любопытный взгляд двух ярко-зеленых глаз, устремленных прямо на него.

Ребекка все это время исподлобья наблюдала за действиями ночного посетителя, предпочитая не выдавать своего присутствия до желанной кульминации. Она придвинула небольшое кресло ближе, дабы подольше насладиться этим забавным зрелищем. Их немое созерцание друг друга могло продолжаться вечно, пока, наконец, принцесса не улыбнулась.

Только тогда будущий лорд Гнезда сложил всю картину воедино: поход с кронпринцем закончился задушевной беседой в апартаментах дочери короля, а затем сном в ее кровати. Длинные пряди нерасчёсанных светлых волос упали распростёртому молодому человеку на лицо, когда Бекка слегка наклонила голову. Он до сих пор не мог поверить в то, что находится здесь, в комнате одной из представительниц королевской династии. Пошлое сознание рисовало разнообразные красочные картины, но наличие одежды разрушало все теории и заманчивые предположения. Огромный провал в памяти до сих пор не помогал восстановить всю картину произошедшего: каким образом он добился того, что Ребекка впустила его в свою обитель, и что же произошло между ними после этого. Эти два ключевых вопроса не давали Каю лежать спокойно.

— С добрым утром, Малакай, — единственная дочь короля бросила оценивающий взгляд на своеобразную ловушку, в которую Сокол сам себя загнал. После этого поистине обворожительное лицо озарила улыбка, больше похожая на коварную усмешку. Кай нервно сглотнул в предвкушении какого-либо подвоха, но, к его удивлению, девушка лишь указала рукой в сторону небольшого графина с причудливой ручкой, внутри которого находилась заветная живительная влага. От одного вида до такой степени желанной жидкости неумолимая жажда усилилась. Ребекка была прекрасно осведомлена относительно некоторых симптомов так называемого перепоя, поэтому умышленно медленно наливала воду в стакан, чтобы получить еще больше удовольствия от мучений дерзкого и самоуверенного юнца. Финал был таким же эффектным, как и начало: не донося стакан до протянутой руки, Бекка сразу же перевернула его, в результате чего все содержимое вылилось жителю Птичьего Пути на лицо.

— Ты что — сумасшедшая?! — рявкнул Аррен, практически вскакивая с места. По-прежнему запутанные в покрывале ноги не позволили ему полностью подняться, принуждая вновь рухнуть на пол. Многочисленные капли воды стекали по овальному лицу, волосы слиплись, что раздражало гораздо сильнее, чем все остальное.

— Я предпочитаю слово “спонтанная“, — вновь усмехнувшись, сестра Клауса потянулась за другим стаканом, заранее приготовленным в качестве извинения за подобную злую шутку. На сей раз она поднялась с места и, обойдя тяжело дышащего кавалера с другой стороны, присела рядом. Кай едва не захлебнулся от жадности, с которой поглощал предлагаемый эликсир жизни. Ребекка еле успевала вовремя убирать стакан от посиневших губ мужчины, чтобы не потратить и без того скудные запасы впустую. — Где слова благодарности?

— Спасибо, ваша светлость, — выплюнул наследник Гнезда, раздосадованный тем, что ему приходится поддаваться и вновь проигрывать. Партия затянулась и привела к столь плачевному исходу. Два заветных вопроса не давали ему покоя, однако спросить прямо он не решался. Определить по внешнему состоянию принцессы было слишком трудно, ее загадочная усмешка сбивала с толку. — Лучше скажи мне: между нами что-то…

— В реальности — нет. А вот за твои сны и фантазии не ручаюсь, — во время этих сбивающих с толку слов дочь короля сделала вид, что разглядывает собственное отражение в зеркале, хотя на самом деле продолжала упиваться выражением лица молодого наследника. Гладко выбритые щеки покрылись легким румянцем, а глаза нервно бегали от одной части комнаты к другой. Принцесса же продолжала играть роль безразличной ко всему произошедшему, словно каждый раз с ней ночевали малознакомые представители противоположного пола. Это смущало Сокола еще больше. — Ты собираешься вставать или мне принести тебе еще одно одеяло?

Сын Робина поджал губы, стараясь не выдавать истинных эмоций. Теперь ему начинало казаться, что он становится мишенью в этой игре, которую сам же и затеял. Не следовало напиваться до потери пульса и приходить сюда. Тем не менее исправить содеянное уже невозможно, остается лишь радоваться тому, что он сегодня же покинет этот проклятый город. Казалось, шелковая простынь завязалась в четыре морских узла, поскольку высвободиться из нее было практически невозможно. Малакай долго пытался дергать за разные торчащие концы, пока не выдохся и умоляюще не посмотрел на Ребекку, которая на протяжении всего времени расчесывала волосы.

Театрально вздохнув, единственная дочь Майкла направилась в сторону связанного по ногам бедолаги и, потянув за первый попавшийся узел, полностью освободила пленника. Челюсть Аррена медленно поползла вниз. Внезапно против него ополчились все неодушевленные предметы в замке. Кай бы даже не удивился, если бы сейчас ему на голову упала картина в деревянной раме. Это было бы весьма эффектным завершением окончательного триумфа юной особы, что улыбалась краем губ, сидя на краю кресла.

— Знаешь, было весело. Возможно, мы как-нибудь это повторим, но в другой раз, — наследник Гнезда смахнул с голубоватого кафтана несуществующие пылинки, после чего демонстративно поклонился почти до земли и сразу же поспешил ретироваться к выходу. Резко дернув за кольцо, он едва не вырвал его с петель, понимая, что очередной грандиозный провал настиг его в самый неподходящий момент. Почему-то в этот момент его охватил приступ истерического смеха, однако он с трудом подавил его, чтобы уткнуться головой в непробиваемую шершавую поверхность.

— Серьезно? Закрыть дверь на ключ? Дорогая, я начинаю чувствовать себя невинной жертвой. Открой дверь, будь любезна. — Поймав на себе лукавый взгляд ярко-зеленых глаз, юноша плотно стиснул зубы. — Умоляю.

— Малакай умоляет? Это интересно, такого еще не было, — созерцать настолько разнообразную палитру эмоций было сплошным блаженством. Она видела, как слегка дернулся квадратный подбородок, как темные глаза сузились, а высунутый по обыкновению язык нервно прошелся по нижней губе.

— Полагаю, ты хочешь, чтобы я встал на колени? — едко осведомился друг кронпринца, пытаясь успокоиться. Желание покинуть это место боролось с жаждой реванша.

— Нет, на коленях ты сегодня уже стоял, думаю, с тебя хватит, — Бекка закончила расчёсывать свои непослушные волосы. Вполне довольная результатом, она еще раз взглянула на покрасневшего от гнева и досады ухажера, чьи руки были сложены на груди в своеобразном ожидании. — Ты хочешь выйти за эту дверь и предстать перед глазами половины двора? Многочисленные служанки, стражники, лекари — все эти люди, увидев тебя, разумеется, оставят подобный инцидент без внимания. Ведь это всего лишь знаменитый во всем Беленоре сердцеед выходит из покоев принцессы. Не такая уж великая сенсация, но все же я думаю, что кто-то из этого народа после продолжительного шока пойдет к моему отцу, королю, и доложит о случившемся. Вид твоего искалеченного тела, подвешенного за ноги на одной из башен замка, несомненно, прекрасен, однако всему свое время.

— Будешь по мне скучать, дорогая? — подмигнув, Малакай хищно облизнулся, вновь осознавая себя победителем. Впрочем, представительница дома Ланнистеров ответила скептическим взглядом. Тогда Сокол перешел к более решительным действиям: подойдя вплотную к кровати, он похлопал по шелковым простыням. — В таком случае предлагаю оправдать все возможные слухи и домыслы. А что? Это избавит тебя от брака с Мартеллом. Лучше создать жизнь, чем ее потерять, а?

— Смотрю, винные пары окончательно выветрились из твоего воспаленного мозга. Но мне ты все же больше нравился, когда спал, — житель Востока хмыкнул, ожидая продолжения многообещающего рассказа. — В любом случае, отвечу на твой незаданный вопрос: как тебе отсюда выбраться? К счастью, от маленького братца иногда бывает польза. Он показал мне все уступы и неровности наших террас. Воспользовавшись его советом, ты легко окажешься в покоях Клауса и спокойно выйдешь оттуда.

Сын Робина последовал за своей обворожительной спутницей, которая подвела его поближе к каркасу крыши и подсказала, каким способом добраться до соседней комнаты. Проходя мимо, Сокол умышленно задел принцессу плечом, за что был награжден легкой пощечиной, почти не задевшей основную часть лица. Несколько раз Кай едва не сорвался вниз, пока добирался к главному каркасу. Потребовалось не менее трех минут, в течение которых Ребекка напряженно следила за действиями молодого наследника. Облегченный вздох вырвался из ее груди лишь в тот момент, когда столь полюбившаяся циничная усмешка вновь взыграла на лице победителя. Он помахал королевской дочери рукой и поблагодарил за чудесно проведенную ночь, после чего направился в указанную сторону.

Старая крыша ужасно скрипела под ногами, в некоторых местах виднелись огромные ветвистые трещины. Тем не менее юноша добрался до указанного места без каких-либо приключений, чему был несказанно рад, поскольку в последнее время их было слишком много, с избытком. Как и ожидалось, Клаус продолжал работать над своей снежинкой, чьи очертания отчетливее прояснялось с каждым новым мазком. Он не знал о плане собственный сестры, однако не был удивлен, когда заметил карабкающегося по стенке друга.

Аррен облегченно вздохнул, когда почувствовал под ногами твердую землю, не шатающуюся и не испещренную многочисленными трещинами величиной с кафедральный собор. Красноречивый взгляд кронпринца ясно давал понять, что он осведомлен гораздо больше, чем присутствовавший там наследник Гнезда. Так или иначе, появление непрошеного гостя не помешало Клаусу продолжать работу с холстом.

— Как прошла ночь с моей сестрой? — отходя на небольшое расстояние для оценки очередного штриха, Никлаус успевал произнести несколько едких замечаний. Удержаться от удачной возможности подшутить было не в его стиле. — Когда мне следует ожидать племянников?

— Я все больше убеждаюсь в том, что вы, Ланнистеры, друг друга стоите, — выплюнул озлобленный молодой человек, понявший, что, сбежав от Львицы, угодил в лапы к истинному Льву. Настолько желчный ответ заставил кронпринца усмехнуться и отложить кисточку в сторону.

Ничего не сказав, Клаус сделал соответствующий жест рукой, призывающий товарища следовать за ним. Это был их последний совместный день. Сегодня столицу покидали практически все друзья кронпринца, с которыми он провел самые лучшие дни. Без них Королевская Гавань вновь станет своеобразной золотой клеткой, а проклятый Железный Трон — крепкой цепью с железными кольцами, намертво вбитыми в пол. Все это становилось невыносимым, сдавливало голову, сковывало движения. Теперь отец будет наседать на него с удвоенной яростью, пока окончательно не погубит.

Он старался отогнать неприятные мысли, но по мере приближения к Центральным воротам они начинали медленно пробираться в сознание. Сотни вопросов, на которые нет вразумительного ответа. Дальнейшее существование в этих кровавых стенах было просто невозможным. Вся эта чушь про семейное наследие приобретала в устах отца какую-то скрытую угрозу, направленную в сторону невидимых противников.

Клаус бы многое отдал, чтобы сейчас оказаться в Львином Утесе — родовом замке Ланнистеров, чей знойный климат всегда благоприятно влиял на внутреннее состояние. Он провел там с младшими братьями лучший год своей жизни, но все хорошее рано или поздно заканчивается. Так они вернулись в удушливую, дурно пахнущую столицу, чьи пейзажи наводили на мысли о самоубийстве. Все эти домыслы и рассуждения сопровождали своего хозяина вплоть до открытой местности, на которую они с Малакаем вышли через некоторое время.

Неподалеку виднелось бесчисленное множество маленьких амбаров и мельниц. Фермеры напряженно работали, собирая весьма скудный урожай, пострадавший после ужасающего ливня. Фрукты, ягоды и овощи осторожно складывались в плетеные корзины и свозились в город, на местные рынки и маленькие базары.

Старые клячи едва находили в себе силы, чтобы поднять массивные копыта и сдвинуть с места нагруженные доверху тележки. Жизнь кипела. Радостные возгласы охотников, несущихся в окружении огромных свор собак, слышались за множество миль. Так они возвещали о том, что сегодняшний день принес гораздо больше дичи, чем предполагалось сначала. Взмыленные скакуны не могли думать ни о чем другом, кроме как о долгожданном сне в теплой конюшне, в то время как их наездники размышляли о количестве серебра, которое они получат за свои титанические усилия. От самых ворот тянулась узкая тропинка, ведущая в сторону леса. Королевская Гавань была построена на возвышенности, среди бесчисленных мелких речушек, лесных владений и опаснейших морских скал.

Заблудиться в этих местах было достаточно легко, но длинные остроконечные шпили башен, рассекающие небосвод и облака, всегда помогали путникам ориентироваться в этих местах. Единственная не опустошённая войной земля, сохранившая прежнюю прелесть зеленых лугов и пустынных прерий. Ощущая на своем лице приятный вечерний ветерок, Лев прикрыл глаза от наслаждения столь чудесной погодой.

Светская беседа с Арреном продолжалась до тех пор, пока они не вышли на проселочную дорогу и не пересекли значительную часть северного леса. Развевающиеся на ветру стяги с белоснежным соколом, пытающимся украсть полумесяц, сразу же бросились в глаза. Клаус не удивился, когда заметил своих младших братьев, весело о чем-то беседовавших с рыцарями из Соколиного Гнезда.

— Хоть я не люблю этот паршивый городишко, должен признаться, что буду по тебе скучать, — Кай протянул старому другу широко раскрытую ладонь в надежде, что подобный символический жест прощания будет принят, однако вместо этого Ланнистер заключил будущего лорда в крепкие объятия. — Когда станешь королем и решишь ради забавы устроить очередную войну, то тебе стоит сказать лишь слово, и я приведу под твои знамена тысячи лучших бойцов.

— Я в тебе никогда не сомневался, Кай, — наследник короны шутливо ударил своего друга в плечо, не сводя глаз с милого прощания Кола и Хелены. Младший из сыновей Майкла решил продемонстрировать свои манеры и запечатлеть на тонкой руке девушки легкий поцелуй. Все это длилось не больше десяти секунд, но этого хватило, чтобы нарисовать в голове приятную картинку. — В любом случае, мы скоро увидимся. Когда станешь Хранителем Востока, тебе придется ехать к моему отцу на поклон, так что рекомендую тебе привыкать к этому городку.

Старки, в отличие от остальных членов компании, покинули Королевскую Гавань гораздо раньше. Тиреллы же предпочли задержаться еще на день, чтобы лучше приготовиться к длительному переходу через гористую местность. Для двоих путников это не представляло особого труда, но конный эскорт с девятнадцатью рыцарями существенно задерживал в пути. Нынешний лорд Птичьего Пути, дядя Малакая и Хелены, выдвинулся из столицы два часа назад, предоставляя племянникам возможность нагнать себя на перекрестке.

Попрощавшись с остальными членами королевской семьи, Сокол уже почти взобрался на своего норовистого белого жеребца, как вдруг заметил вдали темный силуэт, отдаленно напоминающий неизвестное животное. Постепенно он начал приобретать очертания мчащегося на полной скорости коня, чьи длинные ноги едва успевали отрываться от земли. Бешеному галопу сопутствовало громкое ржание. Сын Робина, не обращая внимания на предостережения телохранителей, спешился и пошел навстречу молниеносной тени.

Чубарый конь угрожал раздавить смелого юношу, однако всадница ловко натянула поводья, принуждая мустанга резко взвиться на дыбы, замахав массивными копытами прямо перед лицом молодого человека. Кай предусмотрительно поднял обе руки вверх, демонстрируя, что сдается и готов подчиняться любым приказам. Чутье в очередной раз не подвело его. На безумном жеребце восседала Ребекка, позволяя длинным волосам рассыпаться по худым плечам. Лицо Малакая расплылось в хитрой усмешке, а язык, по своему обыкновению, оставил влажный след на верхней губе.

Он подошел ближе и протянул руку, предлагая свои услуги в качестве галантного кавалера. Бекка приняла столь лестное предложение и, спустившись, оказалась едва ли не в объятиях Аррена. Их лица находились на опасном друг от друга расстоянии, что, в общем-то, никого не смутило, поскольку Сокол положил колючий подбородок на плечо девушке и прошептал, прибегая к помощи своего северо-восточного акцента:

— Все же пришла попрощаться, дорогая? Мне будет тебя не хватать. Когда еще в этой жизни представится возможность побывать в покоях дочери короля и провести с ней ночь? Несмотря на то, что ты по-прежнему продолжаешь утверждать, что между нами ничего не было.

— Не обольщайся, — Ребекка слегка отстранилась, понимая, что за ними исподлобья наблюдали почти все собравшиеся на холме. — От тебя за милю разило вином, а сдвинуть твою тушу с кровати было слишком тяжело, иначе я бы с удовольствием позволила тебе спать на полу.

— Твои слова ранят гораздо хуже любого кинжала, — усмехнулся юноша, нарочито откидывая несколько прядей черных волос с лица, чтобы принять более благородный вид. — Но я все же требую признания. Скажи, что ты будешь по мне скучать.

— Не больше, чем все твои пассии, Малакай, — племянник Ричарда закатил глаза, обдумывая очередной ловкий ход, который оставит победу за ним. Тем не менее вся самоуверенность и природная изворотливость молодого человека испарилась в тот самый момент, когда он ощутил прикосновение теплых губ к собственной щеке. Аррен даже не успел отреагировать — действия принцессы застали его врасплох. В первый раз в жизни ухмылка была заменена серьезным выражением лица. Зрачки расширились, дыхание участилось, а щека нервно дернулась. Он хотел что-то сказать, возможно, превратить все это в шутку, но последующие действия сестры принца окончательно вывели его из равновесия: она просто обвила руками его шею и прижалась к груди. — Да, я буду скучать по тебе.

Клаус был единственным из всех присутствующих, кто не отвел взгляда от идиллии двоих влюбленных, в то время как все остальные сделали это из вежливости. Сердце наследника престола обливалось кровью. Впервые за все время он пожалел о содеянном преступлении. Если бы не его глупая гордость и неоправданное тщеславие, то он бы не влез в сражение с Рубеном Мартеллом или, по крайней мере, сохранил бы последнему жизнь, дабы избежать всего того, что предстоит испытать маленькой сестре. Боль, обиды, унижения. Он не мог этого вынести, не мог спокойно наблюдать за тем, как рушится счастье его семьи.

Побледневший Аррен, казалось, не чувствовал почвы под ногами. Затуманенные глаза, подернутые невидимой белой пленкой, равнодушно блуждали где-то в другом мире. Столько невыносимой боли было в этом взгляде, столько страданий. Вид этого зрелища привел Клауса в полнейшее исступление. Он плотно, до побелевших костяшек сжал кулаки, пытаясь подавить внезапный приступ ярости. Медлить больше нельзя, иначе все это моментально превратится в пепел. Голубоватые стяги давно скрылись из виду, за высокими холмами и цветущими деревьями. Кол, чувствовавший некоторую вину из-за собственного бессилия, медленно подошел к сестре и заключил ее в объятия.

Маленький рост всегда был поводом насмешек над младшим из Ланнистеров, но с годами Колемон научился превращать этот недостаток в достоинство. В данный момент это помогло, поскольку он сумел заставить Ребекку рассмеяться, когда был вынужден приподняться на носках, чтобы стереть мокрые дорожки слез. Их теплые отношения, иногда сопровождаемые бурными ссорами и едкими комментариями в адрес друг друга, всегда радовали глаз. Как самые младшие из семейства Львов, они быстро нашли общий язык в детстве и часто объединялись в своеобразную команду, чтобы противостоять напору старших и временами задиристых братьев.

Элайджа внимательно следил за этой немой сценой, пока наконец не повернулся в сторону наследника трона, чья неестественная бледность сразу же бросилась в глаза. Оголенные зубы противно скрипели, а вена на шее, казалось, никогда не перестанет пульсировать. Заросший подбородок дрожал — это было заметно издалека. Все состояние Никлауса говорило о том, что он переживает страшнейшую внутреннюю борьбу.

— А теперь поведай мне, брат, что вы с Ребеккой задумали? — монотонный голос Элайджи неприятно резанул по уху, выводя будущего короля из собственного маленького мира, где он уничтожал всех врагов по нескольку раз. Их одинакового цвета глаза встретились. Впрочем, второй сын Майкла сразу же выпрямился во весь рост, чтобы придать предстоящей тираде больше красочности, и откинул мешавшую прядь темно-каштановых волос. — Последнее время вы оба ведете себя очень странно. Особенно это касается тебя, Николаус. Я ожидал, что после приказа отца ты будешь рвать и метать, совершать множество опрометчивых поступков, так тебе свойственных. Но нет. Ничего, абсолютно. Полнейшее равнодушие ко всему происходящему, словно ты смирился со всем этим.

— Нет, это ты смирился, — обвинительный тон, каким была произнесена эта реплика, не порадовала молодого принца. Он наклонил голову в сторону с целью разглядеть истинные эмоции под маской наигранного безразличия. Клаус, в свою очередь, вздернул подбородок, высказывая свое презрение. — За все это время я не слышал от тебя ни слова сочувствия в адрес нашей сестры. Вечно благородный до тошноты Элайджа, слабая пародия на отца. Ты лицемер. Твое коронное “всегда и навечно“, которым ты часто попрекал меня, не стоит ровным счетом ничего. Ты мне противен!

— Что же, я рад, что хотя бы здесь наши чувства взаимны, — Лев протяжно вздохнул, после чего вежливо склонил голову, заставив брата в ярости стиснуть зубы. — Надеюсь, я смог потешить твою жажду к превосходству и прочую чушь, ради которой ты убиваешь невинных людей. Думаю, на этой радостной ноте следует разминуться.

С этими словами Элайджа обошел враждебно настроенного брата и устремился к своему коню, привязанному к дереву. Бозлеф мотнул темной гривой, когда почувствовал забравшегося в седло хозяина. Ланнистер не стал тратить время впустую и сразу же развернул животное в сторону алеющих башен замка. Удивлению остальных членов семьи не было предела, когда второй сын Майкла покинул их компанию, не сказав ни слова. Это совершенно противоречило его стилю и приевшейся манере поведения. Тем не менее все вопросы сразу же исчезли, стоило Ребекке взглянуть на помрачневшее лицо старшего брата. Алые губы вытянулись вперед, а левая часть щеки немного ушла вверх, образуя гримасу отвращения.

Несколько придворных слуг уже давно стояли немного поодаль от королевских детей, держа под уздцы троих верных коней, специально приготовленных для возвращения в замок. Буланый жеребец не скрывал своего ликования, когда кронпринц резко вскочил в седло и натянул поводья. Морально приготовившийся к сумасшедшему галопу — привычному темпу для открытых пространств, — Брего сразу же принялся взрыхлять мощным копытом землю, пока не понял, что на сей раз веселая прогулка откладывается. Будущий правитель Беленора предпочел слабую рысь, во время которой то и дело отдергивал норовистого товарища.

Кол, вопреки обыкновению, спокойно ехал рядом, лишь изредка позволяя себе немного обогнать эскорт. Чубарый скакун Ребекки, взмыленный после недавней пробежки, предпочитал замедлять ход, чтобы перевести дыхание. Удары плетью заставляли его громко фыркать и угрожающе пыхтеть. Так они ехали: молча, погруженные в собственные раздумья. Колемон планировал свои дальнейшие шаги относительно возможного брака с Хеленой, несмотря на то, что был приверженцем вольной жизни и нескончаемых приключений.

Ребекка пыталась отогнать неприятные мысли относительно Малакая — плачевный осадок минувшего. Никлаус продолжал разрабатывать полностью захвативший его план. Нельзя было надеяться на чью-либо помощь — столь простую истину кронпринц уяснил еще с детства. Он слишком сильно привязался к тем, кто предал, позволил себе проявить слабость. Больше он не допустит подобной ошибки. Резко натянув поводья, Ланнистер поравнялся с медленно бредущим конем сестры. Бекка не успела что-либо сказать, поскольку старший брат сразу же приставил указательный палец к губам, а затем свободной рукой указал на Кола. Принцесса осторожно кивнула, после чего перевела жеребца на мелкую рысь, чтобы идти вровень с Брего.

— Завтра ночью, — непонятная для простого человека фраза имела под собой глубочайший смысл. Ребекка не сразу поверила своим ушам, пока не повернулась и лично не удостоверилась в неподдельности доказательств всей серьезности данных слов: на лице наследного принца не дрогнул ни один мускул. Тень улыбки, даже самой слабой, не омрачила каменное изваяние, каковым сейчас являлся Клаус. Положив одну руку на соседнее седло, Лев наклонился вперед и прошептал: — Либо завтра, либо никогда. Выбор за тобой.

Всю дальнейшую дорогу он сохранял угрюмое молчание и держался на почтительном расстоянии. Сколько бы усилий не прикладывала единственная дочь Майкла, ей не удавалось получить каких-либо дополнительных сведений. Неожиданно изменившееся решение застало ее врасплох. Она рассчитывала покинуть столицу гораздо позже, едва ли не за день до своего отъезда в Дорн. Томительные минуты ожидания буквально истязали.

Она не смогла улучить подходящий момент, чтобы обсудить с Клаусом в корне изменившийся план, поскольку младший братец, все время ехавший молча, внезапно вспомнил, что находится в компании. Его рот не закрывался на протяжении всего пути к Гавани. Разнообразные героические повести, мифы, легенды — Кол буквально пропитался этой несвоевременной чушью.

И Бекка была вынуждена делать вид, что ее действительно интересует то, к какому трюку прибегнул Хоген Ланнистер, чтобы выманить войско противника на открытую местность и полностью разгромить. Так они проехали всю оставшуюся часть пути, а между тем Малакай и Хелена медленно двигались в сторону перекрестка, около которого остановился их дядя.

Нелюдимое молчание старшего брата повергало дочь Робина в отчаяние. Она долго пыталась привлечь внимание наследника Соколиного Гнезда, однако тот, казалось, не слышал здравых доводов рассудка. Воспоминания одно за другим терзали затуманенный рассудок. Первая встреча в день именин, неудачная попытка обольщения, забавный разговор в беседке, обернувшийся трагедией, совместная ночь, которая изобиловала лишь мимолетными фрагментами, утренняя выходка и, наконец, прощание под сенью деревьев.

Щека до сих пор горела в том месте, где был запечатлен легкий поцелуй, словно клеймо на всю оставшуюся жизнь. Зеленые холмы навевали тоску, листья срывались с веток и попадали в глаза, что раздражало еще больше. Все кончено. Оно не успело начаться, не успело дать почувствовать себя счастливым и в полной мере насладиться прекрасным чувством, как на смену сразу же пришла беспощадная реальность.

— Кай, — прикосновение сестры вывело его из своеобразного транса, в котором медленно тонул рассудок. Электрический разряд прошелся по всему телу, заставляя вздрогнуть и ощетиниться. Хелена больше не могла смотреть на это. Ей еще никогда в жизни не доводилось, кроме одного-единственного раза, лицезреть маленькую слезинку, блеснувшую на жестких ресницах старшего брата. — Посмотри на меня.

Глухое рычание было ответом на подобную просьбу. За этим последовало душераздирающее лошадиное ржание, и белоснежный мустанг с окровавленными боками ринулся вперед. Сумасшедший галоп сопровождался высокими прыжками через всевозможные препятствия. Постепенно зеленые луга слились в одну сплошную черту. Темные глаза казались остекленевшими, а руки не переставали дрожать. Жеребец мчался на север, не разбирая дороги.

Многочисленные овраги и речушки, которые ему пришлось перепрыгивать, высасывали остатки сил. Красное пятно становилось все больше и больше, капли стекали на землю, превращая изуродованный бок в кровавое месиво. Малакай не щадил своего друга в порыве ярости. Лишь к вечеру, доехав до перекрестка, он заметил, что конь прихрамывает из-за глубоких порезов от острых шпор.

Сир Ричард, старый лорд Соколиного Гнезда, удивленно посмотрел на племянника, когда тот нагнал весь эскорт, но ничего не сказал, втайне догадываясь о том, что происходит в душе юноши. Сумерки сгущались. Вместе с ними тухли последние огоньки надежды. Звезды многообещающе подмигивали, однако ни одна из них не удосужилась упасть, чтобы позволить Аррену загадать желание. Природа жестока, как и весь мир.

К черту всю эту обольстительную чушь, все надежды и мечты. Они никогда не сбудутся, лишь причинят невыносимые страдания, гораздо хуже гноящейся раны. Нужно отречься от прошлого, как он это сделал однажды. Тогда все получилось, тогда он смог пережить, но это была совсем другая ситуация. Движимый ненавистью и неудовлетворенной жаждой мести, Кай осмелился пойти на преступление, чем, возможно, навлек на себя гнев. Это было наказание за то, что он, страшный грешник, пытался почувствовать себя счастливым. В этом мире подобное слово теперь не стоит ровным счетом ничего.