Узы крови (джен)

Massive Attack — Angel.

Breaking Benjamin — So Cold.

На протяжении месяца они блуждали по окрестностям мира. Отрешенность во взгляде сопровождала их на каждом шагу. В первую неделю дикие лесные твари утащили лошадь одного из сыновей псаря, во вторую неделю — самого юношу. Ночами звуки ожесточенной борьбы наводили непередаваемый ужас. Пусть волки издавна являлись символом великого дома Старков, голод и инстинкты всегда брали свое.

В деревнях нельзя было задерживаться дольше нескольких дней, ибо верные лазутчики так называемого дяди могли уничтожить целые поселения ради единственных наследников Волчьего Логова. От старших братьев не было никаких вестей с тех самых пор, как они поехали очищать местность от свирепствовавшей там заразы в виде разбойничьей шайки. Лерия не питала иллюзий относительно их судьбы, однако на все вопросы сестры отвечала весьма туманно, подавая надежду.

Дальнейший путь усложняло отсутствие пищи, а дорогу заметали беспощадные снежные бураны. Приходилось скрываться в сырых пещерах, ранее покинутых первоначальными владельцами. Маленький Бринден начинал подолгу кашлять, теплые плащи, подбитые мехом, не спасали от вечного холода. Несчастные кони едва волочили перебитые ноги, выпирающие ребра вызывали лишь жалость и желание прекратить страдания животных. Бесцельные скитания по неизвестным местам превращались в путешествие в самые недра Ада. Если удавалось поймать птицу или зайца, то это был великий день всеобщего пира. Тогда тяжелая судьба не так рьяно напоминала о себе. Они не думали о том, что произойдет завтра, ведь это будет нескоро.

Множество раз их посещала мысль убить лошадей, дабы пережить весь кошмар создавшегося положения, в котором им предстояло продержаться еще очень долго, но Эльза ненавидела подобные разговоры. Любимый вороной тяжеловоз оказался гораздо сильнее и мощнее остальных. В скором времени вся компания снова покинула очередную деревушку. Некоторые люди вели себя достаточно подозрительно: неосторожные фразы о грядущих переменах, связанных с Лжепророком, пугали Лерию. Несколько раз им пришлось в спешке покидать дом сердобольных крестьян, что обронили множество неосторожных слов. Низшему сословию бедняков приход захватчика казался предзнаменованием свыше. Вот он, человек, который решит все проблемы, опустит налоги, упразднит несправедливые законы.

Великий Лидер — так именовал себя безжалостный убийца, лишенный чести и морали. Старшая из дочерей Маркуса искренне не могла понять причину такой внезапной ненависти в сторону своей семьи. Крестьяне, честные фермеры, хозяева трактиров — все эти люди еще вчера готовы были стать под знамена серого волка с вилами и иными абсурдными орудиями для борьбы. Сегодня те же самые люди готовы насадить их головы на вилы. В сущности, она была единственной из всего малочисленного эскорта, кто беспокоился о пропитании для детей и зверей.

Бывали времена, когда ей приходилось отдавать последние куски только что убитой птицы больному брату, чья лихорадка усиливалась с каждым днем. Бринден почти не ходил, предпочитая ехать верхом на могучей спине неутомимого жеребца. Эльза радостно бегала по холодному снегу, не придавая особого значения тому, откуда появляются аппетитные кролики. Их сопровождающий, второй сын псаря, после потери родного брата превратился в тень человека. Живой мертвец исполнял все приказы леди Старк, не задавая лишних вопросов, даже не осведомляясь о самочувствии своих спутников. Он не издал ни единого возгласа удивления или радости в тот самый момент, когда они ступили во владения лорда Талли.

Речные Земли, богатые плодородные почвы, раскинулись перед взорами уставших путников волнистыми холмами, вечнозелеными равнинами с рощами плодовых деревьев среди беспредельных степей и многочисленными поселениями с желтоватыми окнами. Старки не верили в собственную победу. Лерия закрыла глаза, втайне надеясь, что, открыв их, снова сможет лицезреть красоту природы во всех красках прекрасной жизни. Все отошло на второй план: потеря дома, семьи, положения в стране.

Эти бренные, угнетающие вещи не имели отныне никакого значения. Все закончилось крепким сном на соломе в доме жалостливой пары крестьян. Мало кто понимал, что идти им было некуда. Столица не примет столь ненавистную семью, а остальные лорды слишком боятся гнева Его величества, чтобы так разбрасываться гостеприимством. Разумеется, можно дойти до Дорна, где все еще живут их родственники по материнской линии, но они ни разу не посетили их за все время веселой, беззаботной жизни. Впрочем, те люди тоже не проявляли особого желания навещать родню. Это обоюдное игнорирование теперь стоило детям Маркуса жизни. Они не могут остаться в первом попавшемся городке и надеяться на то, что умалишенный дядя, старые враги семьи или подхалимы короля не обнаружат их. Лерии не с кем было советоваться и это сильно тяготило.

Еще одна неделя бродяжничества. Бринден почти не ходил, вечно жаловался на болящие ноги. Эльза не переставала противиться убийству лошадей. Из всех она была единственной, у кого еще оставались силы для борьбы. К счастью, всему этому пришел конец. Бесславный, несправедливый и жестокий. Весь эскорт медленно двигался вдоль длинного горного хребта. Привал ожидался еще нескоро, поскольку они потратили много времени на пересечение неровной поверхности, изъеденной крутыми склонами. Сын псаря просто шел вперед, не оборачиваясь, словно знал, что никакая опасность им не грозит. Угрожающий рев, до такой степени привычный, не разносился по всей округе, что заставило леди Старк насторожиться. Гробовая тишина всегда вызывала подозрения.

И опасения были вполне обоснованными: душераздирающий крик боли стал своеобразным сигналом к началу резни. Из-за близлежащего склона выскочила тень человека, которая ловко подхватила Оливера под уздцы. Испуганный жеребец попытался вскочить на дыбы, но сильная рука не позволила ему проявить своеволие. Горные разбойники не любили церемониться с проезжающими мимо аристократами, извозчиками или иными жертвами. Для них это лишь способ выжить, прокормиться и выгодно заработать несколько золотых. В сопровождающем несчастных детей не было никакой надобности, ведь он только бедный оборванец, лишь из этих соображений ему раскроили череп.

Остальные изувеченные долгой дорогой путники представляли собой куда более интересный товар. Жители деревни сообщили одному человеку о прекрасной возможности заработать большие деньги, после чего указали на двоих маленьких детей, снующих вокруг кузницы. Тогда лидер шайки разработал блестящий план и осуществил его без предполагаемых промахов со стороны других убийц.

Лошадей привязали друг к другу, а маленьких Старков рассадили по седлам, связав руки за спиной. Пленник из знатного рода — поистине редкая добыча. После некоторых приготовлений разбойничья шайка продолжила намеченный ранее путь к небольшому, полуразрушенному замку в пределах досягаемости. Много лет назад он принадлежал процветающей семье, которая за долгие годы существования совершила всего одну печальную ошибку — приняла сторону Таргариенов в трехлетней войне.

Плачевные последствия являлись прекрасным примером знаменитой поговорки — "Ланнистеры всегда платят свои долги". Майкл и Лукас уничтожили всех мужчин, женщин и детей. Без никчемной жалости, без права на второй шанс. Обугленная башня громадных размеров была своеобразной путеводной звездой. Благодаря ей можно было найти твердыню даже в кромешной тьме, не обласканной вечно прячущимися звездами и хитрым старцем-полумесяцем.

Две колонны — все, что осталось от некогда блистательных ворот с подъемной решеткой. Именно под ними, развалившимися, потрескавшимися, прошла группа преступников. Внутри их должен был встретить сам предводитель, чтобы договориться с возможными родственниками пленных относительно выкупа. Он не давал никаких конкретных приказов: попросил не причинять детям особого вреда, но все попытки побега пресекать со всевозможной жестокостью, кроме изнасилования. Не самое воодушевляющее напутствие для вымученных Волчат.

— Ты слышал, что несколько дней назад произошло в деревушке Фенрир? Чертов генерал Запада снова лишает нас законной добычи. Не понимаю, как их еще не уничтожили? — шепотом произнес один из убийц, ехавший рядом с Лерией, что позволило ей услышать часть разговора.

— Осторожнее, Тревор не любит когда в его присутствии упоминают первородных, — понизив тон, ответил другой разбойник. Вместе они старались отъехать как можно дальше от основного эскорта, дабы обсудить новости, не так давно полученные от очевидцев. — Согласен с тобой. Рано или поздно нам придется ввязаться в борьбу с этими чертовыми аристократами. В их рядах лишь одни рыцари и дезертиры армии.

— Я недавно узнал, что на них охотится половина страны, а за головы назначена приличная награда. К тому же, недавно поблизости были замечены королевские знамена. Если сам Майкл Ланнистер решил принять участие в поимке этих тварей, то они не просто какие-то выходцы из знатных домов, решившие развлечься таким образом.

— Да плевать. Лишь бы не забирали наш хлеб. Этот чертов генерал взял под свою защиту наши города! Теперь крестьяне там чувствуют себя вполне уверенно и еще смеют дерзить, когда мы требуем у них денег. Жалкий сброд думает, что какой-то ублюдок с красивым южным акцентом и умением держаться в седле поможет им. Ничего страшного, все рано или поздно заканчивается. Так придет конец и их власти.

Именно такой разговор, слово в слово, вызвал внутри животный страх. Загадочные наименования, шепот, нежелание быть услышанными. После этого сплошной мрак. Их ввели в плохо освещенное помещение, не разрешая двигаться самостоятельно. Все это напоминало страшный кошмар. Маленького Бриндена достаточно жестоко подхватили на руки двое разбойников, чем вызвали недовольство со стороны Лерии, которое она поспешила высказать.

Как бы то ни было, но на ее требования объяснить причины нахождения здесь все только смеялись и наигранно кланялись. Кони остались далеко позади, а их наездников повели в неизвестном направлении. Удушливая атмосфера не позволяла сделать полный вдох, тело нестерпимо болело от долгого пребывания в одном положении. Под ногами хлюпала неизвестно откуда взявшаяся вода, где-то слышался отвратительный писк крыс. Лишь один человек во всем этом сброде держал медленно догорающий факел. Но все это не могло сломить дух истинной Волчицы, дочери некогда великого воина.

Она гордо, с поднятой головой, шествовала вперед, умышленно отказываясь от протянутых грязных рук, коими они совершали убийства, насилия и поджоги. Тяжелый скрип заржавелой решетки оповестил всех о том, что они достигли цели. Мертвенно-бледный отблеск факелов беспощадно терзал не привыкшие глаза, вынуждая прикрываться плащом. Потрескавшиеся стены, обвалившиеся в некоторых местах, угнетающе действовали на утомленное сознание. Хотелось просто найти мягкую поверхность, укрыться любым потрепанным одеяльцем и крепко заснуть, почувствовав вожделенное блаженство.

Яростные окрики одного из грабителей выбросили девушку из состояния оцепенения. Она отсчитывала многочисленные скользкие ступеньки, чтобы понять, когда же наступит конец всем мучениям. Лишь изредка ей удавалось исподлобья бросать взгляды на младшего брата, чьи побаливающие ноги мешали идти нормально. До сих пор им ничего не сообщили. Ни имя того, в чьей власти они отныне находятся, ни того, в чьей власти будут находиться спустя какое-то время. Большинство нежелательных спутников предпочитали хранить гробовое молчание, иные предавались черному юмору, обещая детям Волка вечные муки глубокого Ада.

Последующие три дня — Лерия судорожно отсчитывала их, боясь совершить ошибку — проходили в томительном ожидании не самой вдохновляющей участи. Два раза в день им приносили немного скудной пищи, после чего запирали на ключ в разных комнатах. Бриндена продолжало лихорадить, болезнь распространилась по всему телу и практически полностью обездвижила слабый организм.

Эльза волновалась за судьбу семьи, однако ничего не могла предпринять, поскольку у ее дверей каждый вечер стоял верный стражник с украденной алебардой. К ним никто не заходил, кроме малочисленных служанок, насильно вывезенных из населенных деревушек для прислуживания. Лишь однажды, на четвертый день, в комнату к старшей из дочерей вошла незнакомка. Коротко остриженные волосы с легким каштановым отливом приятно гармонировали с глазами нежно-болотного оттенка.

Она не была похожа на тех забитых, униженных служанок. Аккуратное платье, едва достигающее колен, хорошо сидело на тонких бедрах изящной фигуры. Лицо, внушающее доверие, с точеным подбородком и ямочками около бледноватых губ, казалось располагающим. К несчастью, отнюдь не улыбкой были озарены столь приветливые на первый взгляд уста. Лерия предусмотрительно отошла на безопасное расстояние, упираясь в переднюю стенку кровати. Бежать некуда. Обшарпанный стол, шатающийся стульчик и огромная постель — весь интерьер маленькой комнатушки, не считая железных подсвечников.

— Не переживай, я не причиню тебе вреда. Пока что, — девушка сделала несколько осторожных шагов, дабы зажечь потухшие свечи. Полумрак, устроивший дикие пляски иллюзий, начал сгущаться, ложиться на беззащитную девочку тяжелым пластом. Сердобольная Роуз, вопреки братскому запрету, все же решилась нарушить одну из заповедей — не разговаривать с пленными. — Надеюсь, тебе не холодно, иначе придется сильно огорчить Тревора. Он говорит, что заботится о вас, однако пока я вижу лишь убогую каморку, но это уже не так важно. Скоро вас отсюда заберут.

— Кто?! — практически вскричала медленно сходящая с ума Лерия. Одиночество не уничтожало ее так, как невозможность видеться с семьей. Столько вопросов давило на воспаленный мозг, и все они оставались без ответа. Что, если Бринден не выдержал и скончался после трехдневных мучений? Если с Эльзой что-нибудь произошло или кто-либо из этих подонков посмел притронуться к ней? А что, если их разделят, словно родовитых лошадей для продажи на ярмарке? — Кто?!

— Генерал Запада, разумеется, — видя непонимание на лице собеседницы, Роуз тяжело вздохнула. Сперва ей казалось, что не придется тратить время на объяснение таких очевидных вещей, но, по всей видимости, недальновидный братец решил окончательно запугать несчастных детей. Ничего удивительного, он всегда получал неоправданное удовольствие от людских страданий, будто питался чужими эмоциями. — Один из первородных.

— Кто это?! Кто такие первородные? — не удержавшись, Лерия все же сорвалась на крик. Сил больше не было. Они оставили ее в гнусном, зловонном подвале. Ее начинали ломать физически и морально. Вечно сужающиеся стены подавляли любое желание бороться. Она искренне не понимала, какое отношение имеет ко всему, что происходит вокруг. Их собираются продать, но работорговля запрещена в стране. Хотя подобное никогда не останавливало жаждавших наживы тварей без грамма человечности.

— Потерпи, ты сама все узнаешь, дорогая, — омерзительный голос раздался где-то неподалеку, из-за каменной перегородки. Его обладатель, двадцатилетний мужчина, показался в дверном проеме спустя несколько секунд. Длинная копна темных неухоженных волос вкупе с разросшейся по всему лицу бородой придавала ему не самый лицеприятный вид. Добродушная улыбка скрывала под собой мелкую, алчную душонку с претензией на благородство. Тревор отличался умильной для простого разбойника внешностью, словно сошел со страниц детских сказок про благородных рыцарей ночи, чего нельзя было сказать о его характере. — Церберы. Первородные. Бесславные ублюдки. У них множество имен. Генерал Запада, генерал Юга и генерал Северо-Востока. Эти люди — боги. Художники, которые рисуют только красным цветом. Настоящие демоны. Их жизнь для тебя — полный мрак. То, о чем мы все лишь мечтаем, для них обыденность. Над ними никто не властен. Но знаешь что? Это все лишь фасад. За их обаянием, харизмой, за их богатством, дорогими мечами и вещами, скрываются алчные, неумолимые и расчетливые убийцы. Они берут все, что им нужно и когда нужно. А затем исчезают.

— Мой брат обожает церберов с того самого момента, как предал их, не так ли, Тревор? — с нескрываемым любопытством поинтересовалась мирно расположившаяся на стуле девушка, закинув при этом ногу на ногу. Казалось, ее слова вынудили брата замолчать, покраснеть и сжать челюсти до противного скрежета. — Замечательно. Думаю, на этом разговор можно считать законченным. В любом случае, завтра тебе представится возможность поболтать с одним из представителей этого славного рода.

Они покинули комнатушку, оставляя Лерию наедине со своими мыслями. Можно даже не пытаться размышлять о побеге — это невозможно. Если удастся обмануть стражников, то каким образом она вытащит больного брата и маленькую сестру? Предположим, у нее получится проделать все это, но что делать дальше? Их единственный защитник убит, а в темных лесах в одиночку не выжить. Ситуация безвыходная. Остается только смириться со столь печальной участью и надеяться на милосердие неизвестного человека, именующего себя генералом Запада.

Странное стечение обстоятельств. Элайджа когда-то должен был стать наследником именно этого региона. Снова эти проклятые воспоминания о давно ушедших днях. Следует запомнить: Лев больше не часть ее жизни. Он нарушил слово, просто исчез, словно его никогда не было. Она смогла пережить этот несправедливый удар судьбы. Однако сердце до сих пор требовало возвращения былого. Всегда оставалось что-то за пределами человеческого понимания, так произошло и на сей раз. Ночь длилась безумно долго. Полнолуние.

Звездный пастух сегодня желал покрасоваться. Сквозь небольшое отверстие в стене проникал ветер. Зимний воздух заполнял все помещение, вынуждая закутаться в два одеяла. Сон, вопреки всем ожиданиям, пришел гораздо раньше. Он не принес с собой ни кошмаров, ни блаженного наслаждения — ничего. Пустота. Последующие восемь часов проходили в нервном напряжении. Постоянный звук шагов за деревянной дверью заставлял вздрагивать.

Мольбы, устремленные в сторону вошедшей с едой служанки, остались без ответа. Молитвы бесполезны в такое время. Она однажды уже доверилась псевдосвященнику, а Лерия была из тех людей, кто не повторяет собственные ошибки. Еще два часа неизвестности. И вот финал. Не сказав ни слова, стражник с алебардой на плече грубо схватил пленницу за руку и вытолкал вперед. Вновь гордая осанка, будто ее ведут в приемную к Его величеству. Демонстрировать слабость — значит уподобляться жалким трусам.

Пусть пресловутый генерал Запада прочувствует несломленный дух Волка. Кем бы он ни был, но ему придется считаться с ее мнением и положением. Никто не посмеет причинить вред дочери Маркуса Старка, величайшего воина на земле, пережившего большинство своих родственников, за исключением одного. Темнота узкого пространства сгущалась, пока спасительные свечки не восторжествовали над лестничным проемом.

Им пришлось несколько раз обогнуть старые колоннады, дабы выйти в просторную комнату, которая раньше служила бывшим хозяевам чертогом для пиров. Две лестницы, ведущие к центральному выходу из замка, почти обвалившиеся, являли собой убогое зрелище. Когда-то эта постройка была вершиной архитектурного искусства, но война навсегда перечеркнула все новаторства в этой области.

Лерия встретила сочувственный взгляд со стороны Роуз, сидевшей немного поодаль от брата. Тот, в свою очередь, беспокойно расхаживал по ярким узорам на мраморном полу. В некоторых местах до сих пор виднелись засохшие пятна крови жертв кровавого террора Ланнистеров. Послевоенный период отличался особой жестокостью. Дрожащие руки Тревора выдавали его истинные эмоции, несмотря на непроницаемую холодность в лице.

Леди Старк сразу же поняла, что он испытывает какое-то подобие страха, ожидая встречи с доселе неназванным мужчиной. Он нервно вздрагивал после каждого шороха, при этом хватаясь за клинок в ножнах. Еще час ожидания. Затем второй. Все это начинало утомлять. Девушка едва сумела избежать изнеможения. Ей позволили отдохнуть на старом кресле, оставшемся после уничтоженных владельцев разрушенной крепости.

— Я слышу собачий вой, — дрогнувшим голосом произнес Тревор, вцепившись в подлокотник кресла. Ноги более не держали смертельно побледневшего лидера разбойников. Впервые в жизни он испытывал животный страх. Ему доведется встретиться с человеком, которого он самолично предал. Гнусный поступок заслуживает самой жестокой кары, однако похищением ценных заложников он планировал вымолить для себя прощение. Первоначально план казался вполне осуществимым, но по мере достижения основной цели становилось лишь хуже. — Он здесь.

Громкое лошадиное ржание прорезало гробовую тишину. Служанки мгновенно скрылись в подвале, хлопнув массивной дверью. Остальные члены разбойничьей шайки настороженно глядели на своего предводителя. Роуз, понимавшая всю суть сложившейся ситуации, решительно поднялась с кресла и направилась вверх по каменным ступеням. Ей предстояло отворить ворота небольшому конному отряду, после чего пропустить внутрь самого замка нескольких человек. Все это было проделано с должной поспешностью. Отчетливо слышались мужские голоса, но Лерия тщетно пыталась угадать, слышала ли она их раньше. Из-за высоких кованых перил невозможно было разглядеть лиц входящих и выходящих, но характерный лязг кольчуги говорил о том, что прибывшие, возможно, имели отношение к солдатам или даже рыцарям. Внезапно раздался оглушительный собачий рев. Его обладатель, огромный кобель, медленно спускался вниз по лестнице, перебирая массивными лапами.

Желтоватая шерсть с легким рыжим отливом лоснилась, словно собака только что вынырнула из воды. Устрашающие клыки виднелись благодаря приоткрытой слюнявой пасти. Кобель резко остановился, стоило ему почувствовать определенный запах. Черные глаза сузились, глухое рычание вновь донеслось до испуганного мужчины. Пес хорошо запомнил этот въедливый запах. То был запах предательства. Пригнувшись к земле, животное заняло определенную позицию, не позволяющую большинству желающих покинуть место всеобщего сбора. Убийцы хорошо поняли этот маневр. Им не оставалось ничего другого, кроме как терпеть громадную тварь у своего порога. К счастью, щелчок пальцами вернул пса к реальности. Он почти моментально вскочил, надеясь получить дальнейшие указания.

У него не было даже мысли не подчиниться, что сильно удивило Лерию. Ей показалось, что она уже раньше видела эти забавные ушки-тряпочки и умный, преданный взгляд глубоких черных глазах с ярко выраженными надбровными дугами. Вытянутая морда повернулась в сторону группы людей из четырех человек. Среди них, возвышаясь на несколько метров благодаря причудливому шлему в виде львиной головы с отверстием для лица в пасти, шествовал мужчина, закованный в легкие, почти бесполезные в бою доспехи. Кираса с раскинувшимся по всей груди медным крестом была единственной защитой на всем теле. Кроваво-красный плащ волочился за хозяином по грязному полу, издавая привычное шуршание. Остальные сопровождающие не носили шлемов, отдавая предпочтения тяжелой кольчуге. Они привыкли к ней настолько, что она почти не сковывала движений.

— Красивый панцирь, ваша милость, — с трудом выговорил Тревор, припадая едва ли не до земли. Он старался сделать все возможное, чтобы не чувствовать на себе пронзительный взгляд генерала. Вся ненависть, все презрение ощущалось даже сквозь непроницаемый металл шлема в виде головы хищника.

Лерия не отрывала глаз от незнакомца. Сердце бешено колотилось, норовило вырваться наружу. Она вскочила с мягкого дивана достаточно быстро, стоило этому человеку сделать несколько шагов вперед. Слова Тревора были вполне правдивы: кираса действительно хорошо облегала изящный стан. Накачанные мышцы рук были созданы исключительно для меча. Два кожаных ремешка опоясывали грудь крест-накрест, прикрывая основной рисунок в центре кирасы. Мужчине потребовалось несколько секунд, чтобы наконец избавиться от устрашающего шлема. Снова это лицо. Девушка не единожды видела его в самых блаженных грезах и страшных кошмарах.

Она изучила каждую его черточку, каждый изъян, коих было не так много. Неужели все это еще одна игра воображения? Коротко остриженные волосы того же оттенка ложились на взмокший от пота лоб. Зелень глаз, когда-то поражавшая неимоверной глубиной, угасла. На ее место пришел холодный оттенок выжженной дотла травы. Темная щетина покрывала впалые щеки, окружая побледневшие губы. Безучастный ко всему живому взгляд ненадолго задержался на представительнице рода Волков. Тем не менее, как бы Лерия не старалась, ей не удалось уловить в нем хотя бы малейшие признаки удивления, заинтересованности или гнева. Ничего. Абсолютно.

— Ваше величество, я…- попытка Тревора сделать шаг навстречу новоприбывшему была встречена громким рычанием все еще стоявшего на лапах пса. Оскал желтоватых клыков вызвал у разбойника легкие колики. Впрочем, кобель не решился напасть без определенного приказа, лишь ограничил доступ к своему хозяину. Легкий щелчок вынудил животное сесть на место, у ног Ланнистера.

— Избавь меня от лживой любезности и утомительных тирад. Я проделал весь этот путь не ради них, — спокойным, размеренным тоном произнес Элайджа. И это было гораздо хуже любого яростного крика или исступленных речей. Тревор осознал свое упущение довольно быстро, но не решался исправиться. Ему предстояло следить за тем, как Лев аккуратно провел рукой по рыжеватой полоске на спине своего любимца. Хвост слабо завилял из стороны в сторону, хотя сам Плутарх сохранял безмятежный вид. — Скажи, Роуз, как ты решилась послать мне весточку? Я, безусловно, ценю твою смелость, но вы очень долго скрывались от нас. И, признаться, вполне успешно.

— Мы устали убегать, устали прятаться. Стоило нам появиться в какой-либо деревне, как нас начинал преследовать отряд твоего брата, — Роуз видела, что первородный не желает разговаривать с лидером разбойничьей шайки. Плохой знак, однако она все еще верила, что его можно спасти. Ради этого она обратилась к единственному возможному защитнику от гнева Жестокого Льва. — Ты можешь дать нам свободу. Поговорить с Никлаусом.

Лерия заметила, как дернулся Элайджа при упоминании имени кронпринца. Между ними что-то произошло за долгие месяцы совместного побега от гнева бездушного отца. Лев не отвечал в течение нескольких минут, продолжая гладить собаку. На сей раз ласкающая рука переместилась к влажному носу. Он контролировал ситуацию, он вынуждал всех остальных дрожать от страха, включая дочь Маркуса. Это не тот вежливый мальчишка, коего она помнила еще во времена пребывания в столице.

— Да, это в моих силах. Пожалуй, я отношусь к тому узкому кругу людей, чье мнение еще представляет ценность для моего окончательно выжившего из ума братца. Вернее, относился. Мы не виделись больше месяца, однако ваше письмо все же воодушевило его на воссоединение расколовшейся семьи. Полагаю, за это я должен быть благодарен. Впрочем, я опасаюсь, что этот жалкий клочок бумаги, который в данный момент судорожно сжимает твой родич, не представляет совершенно никакой ценности лично для меня.

— Войско Рагнара Грейджоя находится неподалеку. На этой карте указаны местоположения вражеских армий, — сглотнув, девушка переглянулась с Тревором, все еще стоявшим в плохо освещенном углу вместе с проклятым пергаментом. Их люди в течение долгого времени выслеживали королевскую братию и доносили лидеру, чтобы тот отмечал все их передвижения. Таким образом это был подарок к основному дару в виде наследников Волчьего Логова.

— Да, старый Кракен дышит нам в спину, — согласился Элайджа, разминая при этом хрустящую шею. Глупо было отрицать очевидное — их могли окружить в любой момент. Но он не собирался показывать ненавистным врагам, что ему жизненно необходима эта карта. — Как Тиреллы, Талли, Темплтоны и другие. На нас давно объявлена охота. Если бы я волновался за каждого ублюдка, желающего вырвать мне сердце и преподнести на блюде Разрушителю, то давно бы стал параноиком.

— Я писала тебе, что это не основной дар. Конечно, мы потратили много времени, чтобы подробно объяснить, какие места являются небезопасными, однако больше сил мы отдали на похищение детей Маркуса Старка. Несколько дней нам доводилось удерживать их ради тебя.

— Я польщен такой откровенной заботой, — после этих холодных слов он отдал шлем одному из сопровождающих солдат, а затем, приказав собаке оставаться на месте, направился к Лерии. Кончики пальцев, ледяные, коснулись подбородка девушки и слегка приподняли его, вынуждая несчастную пленницу устремить на него полный нескрываемого презрения взгляд. — Да, эти глаза я везде узнаю. Что же, ваша правда. Но мне всегда казалось, что я застану здесь старших Старков. В маленьких Волчатах нет никакого смысла.

— Мы хотели найти и их тоже, однако, возможно, ты не знаешь о том, что произошло на Севере не так давно, — Элайджу искренне позабавило то, как Роуз попыталась аккуратно намекнуть ему относительно некоторой неосведомленности в жизни королевства, боясь при этом потерять драгоценного братца. — Есть вероятность того, что старших детей Маркуса больше нет в живых. Власть перешла совсем в другие руки.

— Да, я слышал что-то об этом, — без особой заинтересованности проговорил Элайджа, продолжая водить пальцем по застывшему лицу девушки. Лерия была вынуждена терпеть столь отвратительные прикосновения, удерживаясь от того, чтобы дать пощечину так называемому генералу Запада. — Говорят, он называет себя младшим братом Маркуса. Очередная ложь, поскольку мой любезный отец еще двадцать лет назад стер любое упоминание о нем. В сущности, меня совсем не волнует эта собачья грызня. Плевать, кто считает себя лордом Севера. Он все равно принадлежит нашей семье.

Ей так хотелось крикнуть, что это не так, ведь она видела того выродка, видела безумие в его глазах. Лев глухо зарычал, стоило ненавистному разбойнику вновь попытаться подать голос. На сей раз Тревор, при поддержке сестры, отважился напрямую обратиться к сыну короля. Дрожащий голос произнес несколько неуместных фраз, а затем мужчина опустился на колени, протягивая вперед скомканный кусок бумаги. С явным неудовольствием Ланнистер оставил прежнее занятие в виде исследования лица девушки, на которой он когда-то давно пообещал жениться. Развернувшись всем корпусом, Элайджа имел неоспоримое преимущество перед врагом, однако не собирался им пользоваться до определенного момента.

— Я так долго ждал этого дня, мой король. Мне действительно очень жаль, — Тревор запинался, лебезил, путал слова. Его палач мог в любой момент прекратить весь спектакль. Для этого не нужно было особых умений или желаний, только взмах клинка. Как бы то ни было, но первородный не прекращал возвышаться над своей жертвой, словно предвкушая возможное наслаждение чужими страданиями.

— Мне не нужны твои извинения, — на слабые попытки возразить Элайджа лишь поднял левую руку, запрещая говорить что-либо. На протяжении нескольких секунд он кружил вокруг павшего ниц, дабы красиво завершить эффектное выступление. — Да, ты виноват. Не вижу смысла делать вид, что ничего не произошло. А Роуз помогла тебе, поскольку она была верна. И я это уважаю. Но где была твоя преданность? Ведь ты, никто другой, привел монстра в наш дом. В место, где мы жили и любили. Ты привел туда людей Майкла Разрушителя, а они оставили после себя лишь горстку пепла.

— Молю вас, господин! Я не…

— Поднимись! — резко потребовал отошедший на некоторое расстояние Элайджа. Обстановка накалялась. Ненависть пропитала ядом каменные стены, треснувшие во многих местах. Тревор вскочил на ноги, выронив карту из трясущихся ладоней. Все кончено. У него практически нет шансов выжить.

— Вас называют Благородным Львом не просто так. Я ведь был на ваших проповедях и помню, как вы говорили: "Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас". Я прекрасно запомнил эти слова. И я еще раз взываю к вашему милосердию, прошу вашего прощения.

— Прощения? — за непродолжительным молчанием последовал короткий вопрос, не предвещающий ничего хорошего. Элайджа опустил голову в странной задумчивости. — Что же, вот тебе мое прощение.

Кровь брызнула нескончаемым фонтаном из обезглавленного тела, рухнувшего на землю с неприятным звуком. Сопровождающие рыцари, явно не ожидавшие такого поворота событий, отскочили в сторону. Все помещение погрузилось в мрачные цвета, состоящие из темно-красных оттенков. Протяжный женский крик вскоре разнесся по всей крепости. Это Плутарх медленно душил свою жертву, не обращая внимания на усиленные взмахи руками и отчаянную борьбу за жизнь.

Расслышав привычный уже щелчок пальцев, собака ринулась вперед и, описав в воздухе дугу, повалила Роуз на пол. Лерия, застывшая от ужаса, не могла пошевелиться. Мольбы о помощи слабо доносились до угасающего сознания. Она даже не сразу осознала тот факт, что почти ускорила шаг в попытке отогнать хищника. Возможно, это закончилось бы плачевно, если бы Ланнистер не перегородил ей дорогу, схватив за локоть. Окровавленное лицо без единой эмоции. Лев внимательно смотрел на нее, не позволяя двинуться с места.

— Достаточно, Плутарх, — не оборачиваясь, произнес генерал Запада. Тем не менее, его приказ остался без внимания. Пес продолжал терзать горло жертвы, превращая все вокруг в кровавое месиво. Он вырывал ошметки мяса с такой злостью, словно был некормленый уже третьи сутки подряд. — Прекрати! Ты меня слышишь?!

— Довольно! — послышался жалобный собачий визг. Покрасневший от гнева Элайджа со всей силы ударил любимца ногой по ребрам, в результате чего пес отошел на безопасное расстояние, кидая в сторону хозяина обиженные взгляды. Изорванное тело давно перестало трепыхаться. Ланнистер презрительно оттолкнул мешавшую ему руку жертвы, после чего снова подошел к Лерии и до боли сжал ее тонкое плечо. — Где твоя сестра и братья? А? Говори!

— Это было неожиданно. Знаешь, тебе следовало предупредить нас, — послышался слегка грубоватый голос одного из стоявших поодаль рыцарей. Позолоченные доспехи теперь были покрыты многочисленными каплями крови, а натянутая поверх панциря кожаная куртка превратилась из коричневой в темно-красную. — Из-за тебя придется снова одалживать вещи у Сэма, а он этого на дух не переносит.

— Ты много болтаешь, Дин. Лучше займись поисками остальных Волчат. Обыщи здесь каждую комнату, но приведи их. Ты меня услышал? — воин с черно-белым вепрем в центре грудной клетки поклонился в знак согласия, а затем прошествовал вперед, осторожно перешагивая через распростертые на земле остатки человеческой плоти. Первородный не спускал с него прищуренных глаз до тех пор, пока тот не скрылся за ближайшим поворотом, ведущим в совершенно другое помещение. — Я не люблю повторять свои просьбы дважды. Настоятельно рекомендую тебе это запомнить, ибо нам предстоит проделать долгое и увлекательное путешествие. Вместе.

От последнего слова ее передернуло. Трезвость мысли вернулась, а вместе с ней и справедливый гнев. Она дождалась определенного момента и замахнулась правой рукой. В создавшейся тишине звонкая пощечина прозвучала слишком громко. Лев отпрянул назад под громогласный рев пса. Тогда дочь Маркуса впервые серьезно пожалела о содеянном. Зеленые зрачки расширились до невозможных пределов, плотно сжатые кулаки тряслись в нервном напряжении.

Казалось, Ланнистер был готов забыть обо всем под напором безумия. Опухшая щека напоминала о себе тянущей болью. Никто и никогда не позволял себе прикасаться к нему. Даже отец. Плутарх раскрыл окровавленную пасть в ожидании приказа. Требовался всего один щелчок и все закончится в долю секунды. Хрупкая шея моментально хрустнет под мощью острейших клыков. Спасительный топот шагов раздался в бывшем чертоге. Представитель дома Кракехоллов нес обездвиженное тело маленького мальчика.

Бринден почти не шевелился, лишь хриплые стоны свидетельствовали о том, что он все еще жив. Немного позади, внимательно разглядывая каждую деталь замка, шла Эльза. С ней явно обращались намного лучше, чем со старшей сестрой: никаких следов бессонных ночей или голодания. Возможно, ей даже нравилось такое времяпрепровождение. Лерия протяжно вздохнула, понимая, что спасена.

Удивительно, но ей почему-то стало жалко юношу, которого она когда-то хотела назвать своим мужем. Бросив в его сторону подобие извиняющегося взгляда, она с удивлением отметила, что он уже давно находился в другом месте. Стоя на колене около убитого им ранее Тревора, Лев изучал испачканную карту. С нескрываемой брезгливостью он стер несколько свежих пятен крови, чтобы поближе рассмотреть все пометки. Их оказалось более чем достаточно.

— Вот оно что? Ты стареешь, дядя Рагнар, — насмешливо бросил Лев, прежде чем свернуть карту и закрепить на груди при помощи одного из кожаных ремешков. — Чем быстрее мы отправимся в путь, тем скорее достигнем моего любезного братца. Он, как известно, не отличается особым терпением.

С этими словами он развернулся и прошествовал вверх по лестнице. Верный пес, забывший все обиды после произошедшего инцидента, поплелся следом, то и дело бросая недовольные взгляды на пленницу с темными волосами. Кракехолл был вынужден слегка подтолкнуть Лерию вперед. Впрочем, в его глазах читалось искреннее сочувствие.

Возможно, при иных обстоятельствах, он не пожалел бы собственной жизни ради помощи детям великого воина, однако сейчас его жизнь была отдана другому человеку. Бесчувственному чудовищу, убившему невинных людей. Он не заслуживал ни прощения, ни милосердия. Это больше не тот благородный Элайджа, которого она знала, помнила и любила.