Узы крови (джен)

Tom Odell — Can't Pretend.

Editors — No Harms.

Майкл сошел с ума. Нужно перестать это отрицать. Глаза, сверкающие безумием, более не источали того светлого и прекрасного, что еще сдерживало ее мимолетные порывы немедленно покинуть эти давящие на психику стены. Их угнетающий цвет, кроваво-красный, вызывал отвращение. Ее старались утешить, но тщетно. Новости приходили гораздо быстрее, чем их успели пережить. Сначала печальная история о потерянной любви старшего сына, которая заставила Эстер вздрогнуть. После этого муж силой принудил ее сидеть в тронном зале и выслушивать рассказы проклятых крестьян, чьи дома и семьи пострадали от террора троих братьев.

В глубине души она понимала, что все это ужасная правда, однако материнское сердце до последнего отказывалось верить. Долгие бессонные ночи, проведенные в неведении. Никлаус, ее ребенок, первенец, впервые испытал такое непорочное чувство, как любовь, а ее не было рядом, чтобы вселить уверенность. Ее не было рядом, когда он переживал все муки Ада, испытывая невыносимую боль. Она простила ему убийства невинных, сжигание деревень, нападения на беззащитных, ведь это простой инстинкт. Они не монстры, не чудовища, как их называют. Просто дети, лишившиеся родительской заботы.

Ребекка нуждается в ней больше всех. Просто девочка, мечтающая о ласке. За ней красиво ухаживал один юноша из благородного семейства, но все это было разрушено на глазах. Кол, маленький мальчик, настоящий гордец, не уступающий остальным в этом плане. И Элайджа, самый отважный, готовый в любой миг пожертвовать собственной жизнью ради других. Майкл пытается уничтожить то, что создал. Дворцовые интриганы называют его Разрушителем, что оправдывает все деяния. Последующий удар окончательно вывел женщину из равновесия. Лукас Талли, ее отец, пропал без вести после захвата родового замка.

Разъяренный Мейсон прилагал все усилия для аудиенции с королем, но тот покинул столицу с целью еще раз отыскать так называемых первородных. Попытка не увенчалась успехом, что, впрочем, еще сильнее повредило расшатанную психику. Вернувшись обратно, Его величество заперся в покоях, отказываясь с кем-либо разговаривать. Он лишь отдал приказ двум вооруженным полкам отправиться на повторные поиски. Страна разваливалась на части, равно как и сама возможность когда-нибудь вновь почувствовать себя счастливыми.

Толпы недовольных сутками стояли под запертыми воротами, с надеждой взирая на высокий балкон, откуда обычно доносились громогласные слова великого монарха. Там также происходили обряды крещения всех принцев. Орсон не справлялся с таким количеством навалившихся на него дел. Все это, вкупе с переживаниями о младшем сыне, ушедшем за лордом-командующим, превратило его в отрешенного скитальца с бездумной пустотой во взгляде. Однажды Ланнистер все же соизволил вмешаться в государственные дела. Он внезапно понял, что простой народ встречает королеву с распростертыми объятиями.

Посещая церковь, Эстер действительно сталкивалась с искренним сочувствием. Несмотря на ужасные поступки Церберов, она по-прежнему оставалась матерью, потерявшей дорогих сердцу детей. Тогда Лев силой вытащил ее из покоев и потащил на увенчанный двумя львиными статуями балкон. Всеобщее ликование крестьян, владельцев таверн и базарных торговок произвело на самодержавца сильное впечатление.

С этого момента он достаточно грубо вынуждал жену отправляться на возвышенность для развлечения бедного люда. В случае неподчинения, что бывало очень часто, правитель Беленора велел гвардейцам сопроводить нерадивую супругу. Сохраняя внешнее спокойствие, женщина гордо шествовала мимо, не удостаивая мужа даже презрительным взглядом, а затем становилась около кованых перил и махала рукой.

Приветствие сопровождалось бурной реакцией крестьян. Иногда она, по собственной воле, покидала неприступную крепость, дабы пройтись по местам, где когда-то резвились жизнерадостные малыши в расшитых золотыми нитями костюмах. Воспоминания, какими бы тяжелыми они не были, все же согревали по ночам, в холодной комнате. Дочь Лукаса не могла больше выносить рядом с собой чудовище, которое хочет убить их шанс на спасение. Проклятие, нависшее над этой семьей, могло быть развеяно по ветру. С этим нужно покончить. Смелый шаг привел Эстер в их совместные апартаменты. Ничего не изменилось.

Только измятые простыни свидетельствовали о присутствии человека. Все остальное покрылось слоем пыли. За кроватью она, к своему удивлению, обнаружила обросший паутиной холст. Тот самый, найденный ею на чердаке. Снова эти искренние улыбки на лицах. Теперь они утратили тот блеск, навеянный молодостью, но картины, в отличие от людей, никогда не стареют. Ей не удалось детальнее рассмотреть правильные черты, поскольку звук резко отворяющейся двери прервал немое созерцание минувшего.

— Она все еще у тебя? — поинтересовалась женщина, показывая вошедшему супругу край полотна. Впрочем, тот лишь сдержанно кивнул то ли в знак согласия, то ли от неожиданности такого глупого вопроса. Разросшаяся по щекам борода раздражала, словно он несколько лет провел в безуспешной погоне за призраками. — Помнишь, я когда-то сказала тебе, что мы погрязли во лжи? Все эти годы я думала, что мы на этом пути вместе. Но мне казалось, все будет не так. Я убедила себя, что все будет иначе, как нарисовано здесь. Что мы равны.

— Так и есть, — послышался в ответ приглушенный голос с нескрываемыми нотками раздражения. В данный момент Льва интересовало все что угодно, кроме разговора о равноправии. Ему хотелось лечь спать и не думать ровным счетом ни о чем. Для более эффектного выступления он развел руки в стороны, демонстрируя обстановку комнаты. — Мы заслужили это вместе. Я сказал это тебе в лицо в тот день, когда вошел сюда королем. И я не принял ни одного важного решения, не спросив твоего мнения.

— Видишь, в этом все дело. Решения принимаешь ты. А я могу только хотеть. Как в случае с Клаусом, — при этом имени монарх нахмурил брови, силясь совладать с клокотавшим внутри гневом. Она переходит все границы, не замечая этого. Еще немного и он сорвется. — Меня от этого тошнит, Майкл. Я не узнаю себя, глядя в зеркало. Это не я. И я даже не могу с тобой это обсудить.

— Верно, потому что вместо этого ты требуешь, чтобы я вел себя как животное, — рявкнул Ланнистер, окончательно теряя остатки скудного запаса терпения. Складки на щеках собрались, а нижняя губа угрожающе выпятилась вперед. Плотно сжатые кулаки издавали неприятный хруст костяшек.

— А мы и есть животные, если снять всю шелуху. Это я прекрасно понимаю! — с этими словами она стремительно сократила расстояние между ними. Они прожигали друг друга взглядами, полными омерзения. — Если бы мне был нужен муж, который доказывает свою силу таким образом, то надо было просто остаться с отцом и выйти за первого встречного мальчишку. Тогда была бы хоть какая-то ясность.

— Нет. Нельзя иметь все сразу. Ты хочешь равного партнера, когда тебе это удобно. Хочешь, чтобы мужчина брал на себя ответственность, когда тебе это выгодно! А что, черт возьми, делать мне? Угадывать?! Не будь такой эгоисткой, это тебя недостойно, — гневная тирада вызвала упадок сил, в результате чего он просто сел за стол неподалеку от постели. Холодные ладони интенсивно массировали выпуклый лоб, пытаясь отогнать головную боль.

— Я не эгоистка. Просто раньше все было по-другому. Раньше мы делали друг друга сильнее. Или, по крайней мере, мне так хотелось думать. Но это была ложь. Мы делали сильнее тебя. А я стала маленькой и слабой. И это чувство невыносимо.

— Ладно. Чего ты хочешь? Какова альтернатива? Прошу, Эстер, скажи мне? — Майкл почти вскочил с места. Все нарастающие раскаты грома угрожали поразить в самое сердце. С каждым словом он начинал повышать тон, пока, наконец, не перешел на исступленный крик. — Я не понимаю. Единственное, что я слышу, так это фразу — "мне этого мало". Столицы тебе мало! Быть королевой тебе мало! Всего мало!

— Нет, это тебя мне мало.

Гробовая тишина воцарилась в удушающем помещении. Четыре каменные стены, казалось, замыкали непроходимый лабиринт. Внезапное осознание пришло на смену изумлению. Ланнистер до конца отказывался верить в услышанное. Значит, все это было ложью. Ему лгали абсолютно все. Ногти оставили после себя несколько дырок на непрочном холсте. Все кончено. Нет смысла продолжать эту бесполезную игру. Отложив ненавистный портрет в сторону, правитель Беленора поднялся с места. Леди Талли, до этого неподвижно стоявшая перед мужем, отступила на три шага назад. Больше в его голосе не было ни злобы, ни отчаяния:

— Когда я проиграю по твоей вине — не останется ничего. Ни плана, ни будущего. Я уйду в прошлое. Что невыгодно, ведь ты хочешь чего-то добиться. Вот тебе жестокая правда. Можешь ненавидеть меня, можешь испытывать отвращение, можешь чувствовать что угодно, потому что, откровенно говоря, мне уже плевать! Без меня ты — ничто! Прискорбно, поскольку это означает, что я был дураком, когда женился на тебе, но сейчас у меня нет времени заниматься этой чушью. Мне нужно управлять страной и уничтожить этих ублюдков. Я делаю свою работу, чертов Орсон делает свою. Пора и тебе подключиться. Начать делать свою. Ты хочешь, чтобы я принял решение? Отлично, — он схватил ее за подбородок, силой разворачивая к себе. Жгучая боль пронзила все тело. Она вздрогнула, инстинктивно пытаясь высвободиться из железной хватки. — Я его приму. Завтра ты выйдешь за пределы дворца и посетишь самые убогие кварталы города. Ты будешь улыбаться, жать руки и целовать детей. И ты будешь стоять рядом со мной на балконе, и ты будешь первой леди! Ты сделаешь все это, а в свободное время можешь пойти и проблеваться. Все, достаточно. Аудиенция окончена.

Эстер не помнила, как оказалась на улице, под слабыми лучами зимнего солнца. Ей стало плохо. Пред глазами плыли людские силуэты, в ушах звенели пронзительные крики. Полураздетая, почти босая, она выбежала из комнаты. Чувство гадливости не покидало ее. Подбородок жгло так, словно к нему приложили раскаленное железо. Боже, невыносимые мучения. Прерывистое дыхание обрывалось из-за подкатывающей к горлу тошноты. Удивительно, но она сохранила внешнее спокойствие на лице в тот момент, когда выходила через боковые врата. О случившемся, разумеется, уже была осведомлена большая часть прислуги. Следовательно, новость дойдет до высшего сословия через каких-то пару жалких часов. Первые интриганы поспешат выказать лживое сочувствие.

Светские дамы наденут маску соболезнующей добродетели, на самом деле желая узнать волнующие подробности. На протяжении двадцати лет у Его величества не было ни одной явной или тайной любовницы, что само по себе являлось вызовом для тех, кто упорно рвался к власти. Стать фавориткой короля в период отсутствия его законнорожденных детей и получить возможность посадить своего бастарда на престол — предел всех мечтаний. К несчастью, дочери Лукаса до этого не было никакого дела. Она поняла, что всю жизнь занималась ничем иным, как обычным самообманом. Прежний Майкл давно мертв. Дети — единственное, что удерживало ее в этом мире, однако их отняли у нее. Одного за другим. Хватит. Она больше не позволит себе унижаться перед безумным чудовищем.

Медленно умирающая трава тянулась к небесам, силясь поймать остатки солнечной энергии. Гранитные плиты мрачно возвышались над непрошеными гостями. Редкая поросль кустарников проникала через покрытые могильными плитами отверстия. Полуразрушенные, истрескавшиеся, с поваленными крестами, они представляли собой тоскливое зрелище. Обветшалые статуи Пресвятой Девы со сложенными в молитвенной позе руками рассыпались на глазах, стоило провести ладонью по холодной поверхности безразличного ко всему камня.

Железные прутья погнутого забора выстроились в ряд, сверкая остроконечными зубцами. Усеянная обломками чужих печалей тропа вела к обрыву. Шум Рубинового моря проникал в сознание. Она вдохнула свежий воздух полной грудью, устремляясь вперед. Запорошенное желто-оранжевыми листиками надгробие глядело вдаль. Немое созерцание бессмысленной жалости было чуждо для человека, что умиротворенно спал под землей, в тесноте сжимающих его стен.

Ему не суждено познать ни любви, ни радости, ни горести, ибо он мертв. Маленький мальчик не заслужил подобного наказания. По-видимому, так решила судьба. Нельзя винить лошадь и, уж тем более, Никлауса. Опустившись на колени, королева почувствовала, как холод разливается по всему телу. Плевать, это уже не имеет никакого значения. Только сейчас опустошенный взгляд упал на розу, самую обычную, ничем не примечательную, но притягивающую редким ароматом молодости. Лишь одна душа, известная ей, могла оставить здесь лучик надежды на лучшее. Женщина вздрогнула, почувствовав на тонких, незащищенных плечах ткань плотной материи. Прикосновение теплой ладони помогло леди Талли подняться на ноги. Дрожащие, подгибающиеся колени требовали поддержки.

Она прекрасно знала имя таинственного незнакомца, принесшего душевную безмятежность в организм, однако поворачиваться, смотреть ему в глаза и терять связывающую их нить — все равно, что растоптать покоящийся на плите цветок. Рядом с ним проблемы казались такой нелепостью. Невольно наворачивавшиеся слезы были убраны одним ловким движением пальцев. Они могли стоять так целую вечность — их обоих это вполне устраивало, но растянувшаяся на часы минута подошла к логическому завершению. Вот тот, кто никогда не покидал ее в самые тяжелые моменты.

Пусть его не было рядом много лет, это не мешало незримой длани возлагать цветы на могилу принца. Пряди коротко остриженных черных волос падали на морщинистый прямой лоб с некой симметричностью. Грустная улыбка блуждала на плотно сомкнутой линии губ, побледневших, пересохших от нехватки воды. Трое суток провести в седле и мчаться бешеным галопом по просторам обширных территорий из-за предчувствия. Жалкое поведение, несвойственное для ветерана трехлетней войны. Он победил одного из Драконов, но не может справиться с обычным волнением.

Какая забавная ирония жизни. В такие мгновения не хотелось пользоваться обычными словами, поскольку сами действия говорили красноречивее любых душевных излияний. Лорд проделал такой долгий и абсолютно неоправданный путь ради той единственной, к кому он сумел испытать настоящее чувство, длившееся больше двадцати проклятых лет. Непередаваемое ощущение странного восторга заставляло сердце учащенно биться.

Тирелл зашел чересчур далеко. Тем не менее, он был не из тех трусов, что меняли приоритеты в зависимости от создавшейся ситуации. Хитрость и цинизм граничили с поразительной искренностью суждений. Игра на публику всегда давалась ему лучше, чем брату, ныне покойному. Оставить племянника на произвол судьбы — смелый поступок, достойный напыщенного гордеца с манией величия или же влюбленного идиота. В его случае это практически одно и тоже.

— Я прошу прощения, что прерываю вашу идиллию, — голос с привычной хрипотцой принудил Эстер высвободиться из мужских объятий. Перед собой она, к своему удивлению, обнаружила не только обладателя пробирающего до дрожи акцента, но и собственного брата вместе с сиром Клиганом-младшим. Поистине изумительная компания совершенно противоположных личностей, объединившихся друг с другом во имя одной цели. Самый старший из них, Билл, вышел вперед. Шпага покоилась в плотно сомкнутых ладонях. — У нас имеются заботы поважнее, нежели радостное приветствие. Следует понять, как нам всем избавить Ее величество от нахождения в этой красной тюрьме.

— Вы знаете о том, что произошло? — вопрошала дочь Лукаса с необоснованным чувством стыда. Ей была противна сама мысль о вмешательстве в чужую личную жизнь. Когда знатные дамы приходили в ее покои за свежими сплетнями из первых уст, то получали в свой адрес самые искренние порицания. Эта часть придворных интриг так и осталась для нее неизведанным полем более сильного оппонента.

— Об этом знает весь, мать его, Беленор! Каждая собака в местном трактире считает своим долгом обсудить ваши проблемы. Действительно, ведь гораздо проще думать о пороках мимо проходящих лордов, нежели задумываться о своей никчемности. С меня довольно. Давайте просто убьем эту тварь?! — с этими словами Талли положил крепкую руку на плечо Крэйвена, который задумчиво рассматривал собравшихся. Он уже был готов безоговорочно следовать приказам нового лидера. — Поможешь мне к нему подобраться. Я все сделаю сам, а вы покинете город.

— Не горячись, Мейсон, — уравновешенный тон Билла принял несколько напористую окраску. В его цели не входили похороны всех спасителей королевы, равно как и смерть венценосца. Душевные порывы сейчас были весьма некстати. — Я не спрашиваю тебя, как ты намерен незаметно подобраться и расправиться с одним из самых могущественных людей страны. Я даже не полюбопытствую относительно твоих дальнейших планов, непосредственно, после самого убийства. У меня будет всего один вопрос: что нам делать дальше? Прикончив Майкла, ты обречешь государство на междоусобные войны. От него мало толка, но он является сосредоточением власти. Уничтожишь ее — подашь сигнал Голодному Волку. По всей видимости, здесь все считают, что он не более, чем миф. Спешу разочаровать, ибо это не так. Я имею право утверждать это, потому что спас ему жизнь и знаю гораздо больше, чем вы все вместе взятые.

— Как-то я спас жизнь одному человеку, под прекрасным старым кедром в Астапоре. А через месяц он попытался убить меня в трактире в Пентосе. И тогда я понял его — преданность не вечна. Месяцем позже я сломал ему шею конской уздечкой. Этот случай произошел гораздо позже. Когда понимание пришло на смену праведности, было слишком поздно, — Разбойник подошел к продрогшей женщине, прилагающей все усилия для сохранения спокойствия, — Поверьте мне, миледи, мы имеем дело с самым опасным, непредсказуемым и жестоким убийцей. Месть для него — воздух. Это страсть, это болезнь. Она пожрала его рассудок и отравила душу. У него имеется так называемый список смертников, где находятся те, кто были повинны в смерти его семьи. И вы, господин Мозер, там отнюдь не на последнем месте. Также есть еще кое-что. Не так давно ваш сын, Никлаус, встретился с ним, — при этих словах Эстер подняла голову, с жадностью хватаясь за оборванные ниточки связи с внешним миром. — В ходе поединка он получил серьезные увечья, но сумел ранить чертового безумца. Это хорошо. Тем не менее, нам нельзя тут оставаться. Чем быстрее мы придем на помощь вашему сыну, тем лучше. Итак, вы согласны подчиняться моим приказам? Хотя бы временно.

* * *

Теплая одежда для продолжительного нахождения в седле, немного денег, личные сбережения, яркие воспоминания в виде сохранившихся рисунков старшего сына, — все это было тщательно и аккуратно уложено в небольшого размера мешок и туго завязано на два узла. Один из королевских гвардейцев, предварительно оказавший услугу в виде слабого постукивания в дверь, уведомил первую леди о том, что ее с нетерпением ожидает государь.

Уняв нарастающий трепет, она поднялась с места и вышла из просторных апартаментов. Дверь захлопнулась, навсегда перекрывая для нее доступ к прошлому. Это последнее связующее звено разорвано. Наконец-то. Облегчение и легкость потеснили смуту в изрубцованном сердце. Около тронного зала ее ожидал пышный эскорт из золотистых доспехов во главе с самим великим Победителем Драконов. Тот даже не подозревал о том, что за удар приготовила для него немилосердная судьба.

— Я никуда не пойду, Майкл, — она внезапно поймала себя на мысли, что более не испытывает страха по отношению к этому безжалостному монстру. Пусть угрожает, запугивает, унижает — ничего из вышеперечисленного отныне не имеет значения. Потому что она более не желает иметь с ним ничего общего.

— Нет, пойдешь! Мы с тобой это уже обсудили. Орсон, проводи ее! — обескураженный Темплтон застыл на месте, укоризненно глядя своему повелителю в глаза. Лев же, в свою очередь, одарил его гневным взглядом, требуя немедленно исполнить приказ.

— Я ухожу от тебя, — Эстер не желала прерывать возможную ссору, поэтому спокойно уведомила мужа о своем решении и, развернувшись, направилась к выходу их замка. Оглушительный грохот сопроводил ее действия — все документы, что находились в руках Орсона, посыпались на пол пачками. Расширенные зрачки и упавшая челюсть свидетельствовали о самом настоящем потрясении. Майкл же просто застыл на месте, переваривая услышанное. Потребовалось все красноречие десницы, чтобы вернуть его к реальности.

Взбешенный Лев резко рванул вперед. Двое гвардейцев — скудные остатки после дезертирства и предательства, — выпрямились при виде выбежавшего из-за угла монарха. До этого они наблюдали за поистине необычным зрелищем: Ее величество неторопливо покидала тронный зал. Навстречу ей поспешили четверо мужчин, один из которых, выйдя вперед, забрал у нее тяжелый мешок с вещами. Раздирающий все внутренности гнев достиг апогея в тот момент, когда Ланнистер узнал в галантном кавалере одного из своих близких друзей. Рыцарь Цветов, как его любили называть, осмелился плести интриги за спиной правителя всего государства. Оглушительный крик, призывающий всех солдат окружить предателей, разнесся по обширной комнате.

Блестящие лезвия оголенных мечей угрожающе целились в грудную клетку, в область бешено колотящегося сердца. Мейсон не собирался так просто сдаваться. Вдвоем с Клиганом они приняли боевую стойку, готовые без колебаний ринуться на новых врагов. Билл предпочел заслонить женщину собственным телом, что было немаловажным шагом, поскольку назревающий конфликт был неизбежен. Пораженные взоры присутствующих устремились в сторону возвышающегося на ступеньках трона венценосца, чьи кулаки сжимали клинок. Морщины вокруг носа сгладились, на их месте появились вздутые вены, пульсирующие, разгоняющие кровь. Мокрые от пота волосы светло-каштанового оттенка, ранее аккуратно зачесанные назад, теперь превратились в слипшуюся гриву.

— Вот оно что. Значит, все это правда. Слухи ходили разные, но я не придавал им должного внимания. Верил в непорочность окружения. Что же, остается смириться с тем, что я потерял жену и близкого товарища, — он опустил голову на навершие меча, в результате чего воцарилась гробовая тишина. Ожидание дальнейших действий доводило всех до нервного изнеможения. — Впрочем, меня здесь не удивил никто, кроме, пожалуй, тебя, Билл. Кажется, ты забылся?

— Я всегда говорил, Майкл, что весь мир не делится на черное и белое. Иногда зеленое перевешивает. Но, прежде чем ответить на твой вопрос, хочу напомнить, что я тебе ничего не должен. И ты прекрасно знал, как я падок на женские слезы и прочую сентиментальную чушь.

— Знаешь, меня позабавила твоя первая фраза, — вмешался доселе молчавший Рыцарь Цветов. — А на что ты вообще обращал внимание? Помнишь, ты как-то говорил мне, бил себя в грудь, заклинал о том, что поможешь! Где твоя помощь?! Ты сказал мне, в той проклятой башне, что дух моего брата всегда будет с нами. Но ты не прав. Если бы Лэнс был жив, он бы собрал все войско Простора, пришел сюда и убил бы такого ублюдка, коим ты стал!

— Да как ты смеешь?! — Лев ринулся вперед, грубо отталкивая перегородившего ему дорогу Орсона. Одним мощным прыжком он покрыл расстояние между Тиреллом и собой. Клинки встретились, эхом разнося отвратительный скрежет по огромному залу. Их лица, раскрасневшиеся, искаженные ненавистью, отделяла друг от друга острейшая сталь. — Остановись, пока не стало слишком поздно.

Защитники попавшего в беду короля попытались всем скопом броситься на Мозера, однако Мейсон перекрыл все пути к наступлению. Угрожающее рычание вынудило их ретироваться. Мало кто решился вступить в неравный бой с воодушевленной четверкой бравых ветеранов. Тем временем Лев сделал опасный выпад, показывая таким образом, что игры давно закончились. Противостояние двух сильнейших воинов Беленора могло длиться вечно. Равные по стойкости, ловкости и жесткости, они все же кое в чем отличались. Просторец не просто так славился изворотливостью и умом блистательного полководца. Заманив соперника в своеобразную ловушку в виде неровных ступеней, он нанес тому оглушительный удар по ребрам.

Лорд Львиного Утеса вовремя сумел избежать очередного толчка — клинок оцарапал камень в паре сантиметрах от кожи на щеке. Это сокрушительное поражение остановило драку, коей так и не суждено было произойти. Тирелл сразу же схватил поверженного за горло и, приподняв над впивающимися в спину острыми углами лестницы, нанес еще несколько ударов плотно сжатым кулаком. После этого мужчина резко потянул неудавшегося правителя на себя и, приложив максимум усилий, отбросил в сторону, позволяя упасть на твердый мраморный пол.

Испуганные гвардейцы подбежали к раненному повелителю, не отваживаясь прикоснуться к окровавленному, тяжело вздымающемуся телу. Багровые сгустки струились по овальному лицу, продолжая увлекательное путешествие уже в виде лужи на полу. Эстер отвернулась, не в силах следить за падением человека, которого когда-то любила. Или все это было лишь сплошным самообманом. Иллюзией, оставляющей после себя неприятный привкус во рту.

— Нет, я не собираюсь убивать тебя, — Мозер с нескрываемым презрением выплюнул на мрамор кровавую слюну — в битве он получил немало ранений, что не мешало ему стойко переносить боль. — Избавлю себя от подобного удовольствия. Предоставлю Клаусу вершить твою судьбу.

Распростертый на земле Майкл яростно отбивался от всех попыток оказать ему помощь. Неудержимая злоба клокотала внутри, отравляя кровь. Вскочив с места, он, воспользовавшись тем, что заклятый враг повернулся спиной с намерением уйти, бросился вперед. Никакой пощады гнусному предателю. Так, с поднятым кверху мечом, сын Лорана вознамерился раз и навсегда прервать жизнь великого солдата, некогда близкого друга и первого союзника в трехлетней войне. Все закончилось быстро.

Мозер покатился к ногам сторонников, перед тем ощутив мощный толчок в грудь. Ошеломленные крики окружающих вынудили его приподняться на локтях, дабы лицезреть Орсона, стоявшего напротив растерянного короля. Глаза, застланные кровавой пеленой, безысходно метались от одного угасающего силуэта к другому. Жалкое зрелище. Темплтон впервые осознал, с каким чудовищем находился под одной крышей. Столкновение произошло за долю секунды.

Если бы он не успел, то похоронил бы еще одного боевого товарища. Перехватив Ланнистера на половине пути, великий Звезда Востока отбросил атакующего со спины. Это стало последним ударом для побежденного. Устремленные на него взгляды выражали неприязнь, отвращение и сочувствие одновременно. Десница не произнес ни слова, просто развернулся и направился в сторону двери. Толпа окаменевших солдат благоговейно расступилась пред живой легендой.

Эстер, не дожидаясь развязки конфликта, высвободилась из крепких рук Разбойника, после чего подбежала к лорду Простора. Она подняла его, помогая облокотиться о свое плечо и повела через ряды изумленных приспешников бывшего мужа. Отныне их больше ничего не связывает. Мейсон и Крэйвен замыкали шествие, дабы предотвратить возможность неожиданного нападения. Хромающий, изнывающий от боли Тирелл почувствовал обжигающее дыхание королевы на своей шее. Любила ли она его? Сейчас это не так важно.

— Эстер! — сдавленный вопль был подхвачен сводчатыми потолками и вознесен до небес. Эхо достигло небывалых высот, а затем растворилось во мраке. Никто не обернулся. Майкл, униженный, жалкий, раздавленный, подобно собаке, пополз на четвереньках к двери, однако рухнул на половине пути.

Леди Талли сглотнула застрявший в горле ком, стараясь не думать о произошедшем. Орсон не сбавлял быстрый темп — ему хотелось поскорее выйти из этого проклятого зала, избавиться от скверны. Слезы наворачивались на глазах, но он подавлял все эмоциональные порывы. Столько лет прислуживать чудовищу и не видеть истины. Недостойное поведение. Весь эскорт без труда преодолел невидимый барьер из красноватых зубцов цитадели. По дороге женщина заметила Финна, от которого не ускользнули подробности случившейся трагедии. Материнское сердце сжалось от чувства неоправданного стыда, в результате чего она протянула к нему широко раскрытую ладонь.

Надежда погасла, стоило сыну презрительно отвернуться и уйти в совершенно противоположную сторону. Он всегда чувствовал себя лишним в семье и эта тень будет преследовать его до самой смерти. Холодные струи освежающего морского воздуха ударили в ноздри. Желанная свобода. От предрассудков общества, от фальшивых улыбок и рукопожатий, от вечных бессонных ночей. Ей наконец-то удастся встретиться с детьми. Прижать к изорванному ранами сердцу и рассказать обо всем, что произошло за время их отсутствия. То, чего ей так не хватало, будучи запертой в четырех стенах.

* * *

— Ты ее любишь, — не вопрос, простая констатация факта, которая заставила сердце бешено колотиться о ребра. Ее фанатичная любовь к прагматизму обескураживала любого. Отрицать подобное бессмысленно. Да и он был не из тех, кто отрекается от собственных желаний, поэтому развязный кивок говорил красноречивее любых слов. — Сложно было не догадаться. Значит, ты просто решил покинуть меня в такой ответственный миг? Что же, езжай, помоги ей.

— Тебе никогда не приходило в голову, почему мы так легко нашли общий язык? Да потому что мы с тобой родственные души. Мы оба отступники, дорогая, и низкие себялюбцы. Плевать мы хотели на все — лишь бы нам самим было хорошо, а там гори все синим пламенем.

— Это наше величайшее достижение, как ты когда-то говорил, — леди Манвуди не воодушевилась подобным комплиментом со стороны деверя. Пора привыкнуть к тому, что за всеми сладкими речами таится ирония и непревзойденный цинизм. — Впрочем, это тебе плевать. Я же предпочитаю держать марку.

— Разумеется. Марку, которую ты сама себе придумала и которой верно следуешь. На мой взгляд, не существует еще более грандиозной аферы с человечеством, — брат Лэнса возвышался над собеседницей благодаря округлому столу ручной работы. Он мог бы долго наслаждаться триумфом, однако любая секунда промедления могла стоить Эстер жизни. — Мы еще встретимся. Не надейся, что тебе удастся так просто избавиться от меня.

— Самовлюбленный наглец, — фыркнула Ирина, провожая сумасброда пронзительным взглядом карих глаз. Тяжелый вздох вырвался из груди вместе с протяжным стоном. Он никогда не успокоится. Таким людям просто необходимы приключения. — Удачи тебе, Мозер.

* * *

Лошади мчались во весь опор, оставляя за собой вихри вздымающейся дорожной пыли. Билл пожелал остаться в городе, поближе к доходному делу в виде грабежей и ночного разбоя. Остальные сопровождали сбежавшую королеву в Речные Земли, где, по слухам, находились ее сыновья. Темплтон скакал немного поодаль, с неким отрешением разглядывая причудливую местность высоких холмов и цветущих долин.

Рассорившись с женой из-за бесчеловечного убийства маленьких детей, он забрал младшего сына и переехал на постоянное жительство в столицу. Безвылазное существование в красной цитадели принесло головную боль и дурное расположение духа. Тем не менее, у него была цель в жизни. Пусть и ничтожная по сравнению с тем, что могло бы быть изначально, но все же была. Сейчас ее нет. Обрести новую не составит огромного труда, ведь ради этого он покинул насиженное место. Новый король, новое настоящее и будущее.