Узы крови (джен)

Johnny Cash — Hurt

Vic Mignogna — Brothers

Стрела с громким свистом пролетела небольшое расстояние и вонзилась острым наконечником немного поодаль основной мишени. Это заставило молодого человека с серым волком на кирасе тяжело вздохнуть, пробубнить ругательства себе под нос и бросить недовольный взгляд в сторону безудержно хохотавшего кронпринца. Прошло несколько дней после празднования именин. Большинство гостей разъехались по своим замкам; лишь некоторые преданные друзья, в числе которых были Старки, Аррены и Тиреллы, решили развеять скуку Никлауса и его братьев. Натянув следующую стрелу, Стефан прикрыл левый глаз, чтобы лучше видеть красную точку в центре небольшого круга.

Руки предательски задрожали, не в силах более сдерживать рукоять. Прошло не меньше минуты, прежде чем потоки новых ругательств оповестили всех собравшихся об очередном провале. Стрела пробила небольшой деревянный забор по периметру тренировочной площадки, воткнувшись в нескольких сантиметрах от огромного круга. Столь досадная неудача заставила Волка стиснуть челюсти до скрежета в зубах и одарить Клауса, готового снова рассмеяться, уничтожающим взглядом, отчего тот сразу же сделал серьезное выражение лица.

Остальные наблюдатели безмолвно следили за попытками наследника Волчьего Логова освоить столь сложный вид оружия, как лук. Огромный колчан болтался на худом плече Старка, мешая сосредоточиться; в итоге он был сброшен на землю, а его содержимое в виде одной-единственной оставшейся стрелы покоилось одним концом на тетиве. На сей раз Стефан пытался сдерживать напряжение в мышцах гораздо дольше, чтобы иметь больше времени на прицел, однако в какой-то момент боль пронзила его плечо и он не выдержал — стрела не долетела до мишени, вонзившись железным наконечником в землю.

Клаус всеми силами пытался подавить рвущиеся наружу эмоции, но безуспешно — громкий заливистый смех, слегка приглушенный по обыкновению, разнесся по всему полю. Спустя мгновение к нему присоединились голоса Малакая, его сестры Хелены, Элайджи, Лерии, Хойта, Кола и маленького Хенрика. Это разозлило Волка еще больше; капли пота струились по красивому лицу, взмокшие волосы растрепались и упали на нахмуренный лоб.

— Думаете, вы стреляете гораздо лучше? — едко осведомился Расти, сложивший руки на деревянную ограду и положивший на них голову. Умышленное растягивание слов всегда приятно ласкало слух, но когда их обладатель злился, это ощущалось благодаря металлическим ноткам. Ирония превратила его губы в изогнутую дугу, ясно свидетельствовавшую об истинных эмоциях Мэннинга. Она сопутствовала мужчине даже в тот момент, когда он, перепрыгивая через забор, медленно подошел к Стефану и положил тому руку на плечо, словно отец. — Твоя проблема заключается в том, мальчик мой, что ты слишком долго думаешь. Не надо так усиленно прицеливаться. В бою такой возможности не будет. Нужно действовать здесь и сейчас. Хенрик, принеси мне застрявшие стрелы.

Неизвестно от кого унаследовавший черные волосы Хенрик, самый младший из сыновей Майкла и Эстер, весело ринулся вперед, собирая по пути разбросанные стрелы. Это заняло у него несколько минут, в течение которых он успел вскарабкаться на огромный сноп сена, на котором стояла деревянная мишень, и со всей силы выдернуть оттуда требуемое. Ловко спрыгнув обратно, он сразу же устремился к Расти, чтобы отдать собранные вещи. Мэннинг добродушно потрепал десятилетнего мальчишку по лоснящимся волосам и слегка подтолкнул к остальным, дабы не мешался под ногами.

— Я не знал, что вы лучник, — Стефан скептически изогнул бровь, наблюдая за тем, как преданный стражник короля критически осмотрел то, из чего он будет стрелять. Тем не менее, только что произнесенные слова заставили легкое подобие нежной улыбки тронуть насмешливые губы.

— Еще я мечник, копейщик, прекрасный наездник — гвардеец одним словом, — подмигнув, Мэннинг с быстротой молнии приладил стрелу, натянул тетиву и, не тратя и без того беспощадное время, отпустил ее. Мишень с оглушительным треском повалилась на землю. Нижняя челюсть Стефана медленно поползла вниз, но Расти не позволил ему долго стоять в такой позе: круто развернувшись, рыцарь резко подкинул лук вверх, весело глядя на вздрогнувшего и ловко поймавшего орудие Волка. — Твой черед. Давай, покажи мне, что из себя представляют Старки с Севера.

Сын Маркуса протяжно вздохнул, вытер свободной рукой вспотевшее лицо и вновь повторил попытку. Расти стоял сбоку, скрестив руки на груди, не сводя голубоватых глаз со своего ученика. Стефан решил действовать гораздо быстрее, чем во все предыдущие разы. Воодушевляющие крики сестры заставили его быстро прицелиться, натянуть тетиву и приготовиться к выстрелу.

Стрела с сумасшедшей скоростью пронеслась мимо, после чего вонзилась в самый центр вновь поднятой мишени. Шокированные таким поворотом, все повернули головы в сторону того, кто выстрелил. От неожиданности Стефан выронил лук и оглянулся на компанию кронпринца, гневным взглядом ища человека, который посмел испортить его тренировку.

Ему потребовалось несколько секунд, чтобы разглядеть неподдельное удивление в глазах друзей и отразившийся на их лицах шок. В этот момент веселый, мелодичный смех оповестил всех о местонахождении другого лучника. Девушка с длинными волосами светлого оттенка, локонами спускавшимися на ее высокую грудь, полулежала на другом стоге сена, вертя в руках свой собственный лук. Длинные сильные ноги ее покоились друг на друге.

Волк не успел добежать до конца тренировочного поля, как загадочная девушка исчезла. Через несколько секунд из-за стога выскочил белоснежный конь с золотистой гривой, развевающейся в порывах морского ветра. Лучница ловко развернула животное в тот самый момент, когда его мощные копыта угрожали затоптать наследника Волчьего Логова. Клаус прокричал вслед удаляющейся фигуре слова благодарности за столь веселый день и за бесценное выражение побагровевшего лица Стефана.

— Да, не тех людей я обучаю мастерству владения луком, — Расти наигранно вздохнул, получая неимоверное удовольствие от презрительного взгляда, которым его одарил неудавшийся ученик.

Старк громко фыркнул, развернулся и пошел к тому месту, где находилась компания кронпринца. Младшая сестра, подавляя смех, сочувственно положила ему руку на плечо, но Волк гордо вздернул подбородок, избегая раздражающих прикосновений. Никлаус добродушно потрепал друга по волосам, однако, получив в ответ поистине волчий оскал, поднял две руки вверх, демонстрируя таким образом, что сдается.

— Элайджа, ты просто обязан составить мне компанию в предстоящем поединке. Я ждал этого слишком долго, давай, — кронпринц проследил глазами за гвардейцем, собирающим по полю остальные стрелы. — Дядя Расти, ты же не против?

— Как пожелаешь, Клаус, — Мэннинг пожал плечами, а затем, развернувшись, последовал за небольшой компанией в другой конец поля, где находилось окруженное деревянным забором место для тренировок будущих рыцарей, гвардейцев и просто желающих показать свои силы. Отсыревшая деревянная калитка поддалась со второго раза и позволила двум братьям зайти внутрь.

Никлаус извлек из блестящих ножен свой небольшой меч, отсчитал шаги между собой и временным оппонентом и немного нагнулся в ожидании действий со стороны брата. Элайджа, в свою очередь, осторожно обошел противника, стараясь предугадать идеальный момент, чтобы сбить его с ног. Краем глаза он заметил, что за ним внимательно следит сестра Стефана, Лерия. Это в какой-то степени придало ему сил, заставило сорваться с места и атаковать Никлауса. Зазвенела сталь. Их силы и возможности были равны — лишь один год разницы позволял одному из них именовать себя старшим братом. Кронпринц сделал опасный выпад, но меч был отведен в сторону ловким движением.

Это дало младшему Льву небольшое преимущество, чтобы обойти наследника престола сбоку. Тем не менее, застать Клауса врасплох было практически невозможно. Он ловко манипулировал чувствами и желаниями противника, что в будущем могло сделать из него не только хорошего короля, но и лидера восстаний и войн. Элайджа же стремился придать своим движениям изящности и благородства, что было на руку политику, но не воину. Однако со старшим братом эта линия поведения всегда исчезала, словно ее никогда не было. Взамен грациозного эстета приходил безжалостный хищник, движимый только одной целью — уничтожить врага. Это желание росло с каждым ударом, с каждым отвратительным скрежетом металла о металл. Лицо покрылось испариной, пряди темно-каштановых волос упорно лезли в глаза, мешая следить за противником.

— Я хочу немного унизить тебя перед нашей общей знакомой.

В какой-то момент Клаус отвел угрожающий острием меч в сторону, в результате чего лицо младшего брата оказалось в нескольких сантиметрах. Немного задержавшись в таком положении, наследник короны кивнул в сторону собравшихся за оградой зрителей, среди которых была Лерия.

— Полагаю, это смысл всей твоей жизни? — Элайджа ухмыльнулся, предвкушая выражение лица брата, когда тот узнает, что его провели. Маневр удался: выбрав наиболее благоприятный момент, второй сын Майкла с такой силой навалился на своего оппонента, что тот, пошатнувшись, упал на землю, выронив меч.

Победа была неоспоримой. Несмотря на это, Клаус резко вскочил с места и устремился к потерянному клинку. Стараясь не допустить подобного, младший Ланнистер попытался подсечь его, но, ловко увернувшись от острия, кронпринц перекувыркнулся на земле и сразу же оказался рядом с оружием. Хищная усмешка вкупе с обворожительными ямочками доставила зрителям неимоверное удовольствие. Громкие аплодисменты раздались с противоположной стороны ограды, а в криках явно различалось требование продолжения своеобразного представления.

— Запрещенный прием, Элайджа! — прикрикнул на своих воспитанников Расти, следящий одновременно за захватывающим поединком и мерами безопасности. — Вам не по четырнадцать лет, чтобы сражаться на деревянных мечах, но я предупреждаю: игра с живой сталью окончится для вас плачевно.

Тяжело дышавший Элайджа с высунутым языком наблюдал за дальнейшими действиями старшего брата. Он знал, что столь мстительная натура не оставит такой прием безнаказанным. Тем не менее, последующие выпады были намного жестче предыдущих, но не смертельны и не изворотливы, как он ожидал. Казалось, усталость все же взяла верх над бахвальством и желанием казаться сильнее, чем окружающие.

— Кай, теперь следи за моим движением! Этот трюк в твоем стиле! — внезапно прокричал Никлаус, чем вывел младшего Ланнистера из спокойного состояния. Ожидание неминуемой мести заставляло ловко отскакивать от каждого последующего удара. Они участились, стали более беспощадными и быстрыми. В один момент престолонаследник поднял над головой тяжелый клинок и попытался опустить на плечо противника, но был встречен мечом Элайджи. — Вот ты и попался, братец.

Подмигнув, Ланнистер облизнул пересохшие губы, а затем резко вырвал застрявший меч и ударил им по кожаному ремешку оппонента, позволявшему ножнам спокойно висеть на бедрах и не смущать движений. Непрочный материал сразу же поддался: треснул и повалился на землю под весом тяжелых ножен. Нечеловеческий смех раздался где-то позади, громкие рукоплескания оповестили о неоспоримой победе будущего короля Беленора. Элайджа, удивленный таким поворотом не в свою сторону, перевел взгляд на разорванный ремень, а затем на старшего брата, который, возгордившись собственной удачей, развернулся и сделал несколько впечатляющих поклонов своим обожателям. Громче всех смеялся Аррен, сразу же перескочивший через деревянное ограждение, чем доставил видимое неудовольствие младшей сестре, которая облокотилась на его спину во время просмотра. Мэннинг — приверженец любых, даже самых грязных методов ведения боя — был просто в восторге.

Это выражалось в постоянных прикосновениях к небольшой щетине над верхней губой и легкой полуулыбке. Маленький Хенрик восторженно смотрел на старшего брата, на которого всегда хотел быть похожим. Элайджа, все еще пытавшийся осознать свой проигрыш, деловито усмехнулся и слегка наклонил голову вперед в знак уважения неопровержимого лидерства Николауса, первенца Майкла и Эстер. За этой забавной сценой наблюдали рыцари королевской гвардии, собиравшиеся выехать вместе с королем в город; однако, поймав на себе уничтожающий взгляд стальных глаз, стражники сразу же потупились. Майкл достаточно долго безмолвно следил за поединком собственных сыновей; ни один мускул не дрогнул на его лице за все время.

— Ваше величество, у нас не так много времени, нужно ехать, — как всегда хрипловатый голос королевского десницы заставил Ланнистера вздрогнуть. Он с удивлением отметил про себя, что та странная манера общения и поведения, присущая Орсону в молодости, до сих пор сохранилась, несмотря на внушительный возраст. Некогда великий Звезда Востока, признанный одним из лучших убийц Беленора, теперь предпочитал длинные конские прогулки и долгие часы, проведенные без движения под открытым небом. Изможденное лицо, покрытое многочисленными морщинами, неотрывно смотрело в сторону тренировочного поля. Длинные волосы, достигающие исхудалых плеч, отливали сединой еще в момент его первого знакомства со Львом; теперь же серебряные пряди проглядывали на каждом участке головы.

— Чем быстрее мы начнем, тем быстрее покончим с этим делом.

Тем не менее, Майкл не обратил внимания на все разумные доводы своего друга и наставника. Соскочив с бурого жеребца, он под удивленными взглядами гвардейцев направился к огороженной территории. Веселившиеся дети не сразу заметили появление правителя Беленора, но Расти еще издалека приметил недоброе выражение лица старшего Ланнистера. Глаза металлического оттенка сосредоточились лишь на одном персонаже — Клаусе. Руки сжались в кулаки, на скулах появились желваки. Все свидетельствовало о предстоящей буре. Кронпринц не сразу понял причину напряженных взглядов своих друзей, но, обернувшись, осекся. Добродушное выражение лица, прекрасные ямочки на щеках, смеющиеся глаза — все моментально исчезло, сменившись насупленными бровями и частыми сглатываниями застрявшего в горле комка.

— Все хорошо, Майкл, Никлаус ничего не имел в виду, — поспешил вмешаться Мэннинг, не желавший лишнего кровопролития. При этих словах девушки за оградой вздрогнули — дикий, почти безумный взгляд короля пронизывал до глубины души, проникая во все темные закоулки.

— В этом и заключается моя проблема, — сухо произнес Защитник Государства, медленно подходя ко второму сыну и протягивая руку с немым требованием отдать меч. Элайджа умоляюще посмотрел на отца, но встретил лишь ярко вспыхнувший гнев. Тяжело вздохнув, он все же повиновался, и длинный клинок, вполне пригодный для сражений, метнулся в воздух и был несколько раз прокручен за рукоять. — Ну что? Научишь меня этому трюку, юный воин?

Не дождавшись ответа, Майкл сделал резкий выпад. Клаус всеми силами старался избежать конфликта, однако следующее движение отца ясно дало понять, что это неизбежно. Он вовремя сумел парировать удар, отводя клинок нового оппонента в сторону, чтобы увеличить расстояние и отойти как можно дальше. Очередной тяжелый удар пришелся практически по лицу престолонаследника, но он сумел вовремя увернуться от возможного шрама.

— Ваша милость, мы просто дурачились, — Кай отошел на безопасное расстояние, не сводя глаз с разыгравшейся трагедии. Остальные вздрагивали при каждом скрежете металла, неприятно резавшем ухо. Майкл бросил в сторону дерзкого Сокола свирепый взгляд, от чего последний сразу же съёжился и потупился.

— Мы боремся за выживание, а ты находишь время развлекаться?! — прокричал разъярённый король, вновь обращая гнев на первенца. — Я хочу развлечься! Научи меня! Давай!

— Отец, это пустяки, — Клаус пытался сгладить ситуацию, но бешенство старшего Ланнистера превысило все разумные пределы. С яростью истинного льва Майкл набросился на своего противника, делая оглушительные выпады. Ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы одним мощным ударом выбить клинок из рук Никлауса, а самого наследника толкнуть в грудь и повалить на землю.

Больно ударившись головой, Лев попытался перевести дыхание. Жадное глотание воздуха сопровождалось нечленораздельными звуками. Тем не менее, его ждало новое потрясение в виде острия меча, приставленного к самому горлу. Отец склонился над поверженным противником; на лице по-прежнему отражалась сотня эмоций, среди которых преобладал гнев. Раздумывая над тем, следует ли наносить финальный удар, Майкл оскалился, выставляя напоказ белоснежные зубы.

— Ты глуп и импульсивен, мой мальчик. Так что? Уже не смешно, а? — иронично вздернув брови, государь резко вскочил с места и вонзил меч в землю в нескольких сантиметрах от испуганного и побледневшего лица принца. Сталь глубоко ушла в рыхлую почву, скрывшись под землей практически по середину. Тяжелый черенок немного накренил оружие вбок. — Будет чудо, если ты все-таки выживешь.

Мэннинг едва смог пересилить себя, чтобы подойти к распростертому на земле Никлаусу и протянуть ему руку, но подобная попытка оказать какую-либо помощь была встречена громким криком Майкла, призывающего немедленно присоединиться к предстоящей экспедиции за стену замка. Расти бросил сочувственный взгляд на тяжело дышащего кронпринца, после чего аккуратно обошел его, словно побитая собака, и медленным шагом последовал за своим королем, чей указ был священен для носителя белого плаща.

Невольные зрители разыгравшейся сцены сохраняли угнетающее молчание вплоть до того момента, пока Элайджа не подал старшему брату руку и не довел его до калитки. Хойт и Малакай безуспешно пытались развлечь подавленную компанию шутками. Клаус немного прихрамывал из-за сильного удара, полученного во время падения, но на все попытки друзей подставить плечо для помощи отталкивал их и умышленно ускорял шаг. Через несколько минут они достигли королевских конюшен, откуда за несколько миль слышалось громкое лошадиное ржание.

Прямоугольное помещение пропахло навозом, сеном и потом — лучшие запахи для рыцарей и лордов. Однако у девушек они вызвали лишь отвращение, за что те сразу же были награждены насмешками со стороны Аррена. Внутри сыновья Майкла выпустили собственных коней, чтобы совершить верховую прогулку за городом. К ним присоединились Хелена с жеребцом цвета вороного крыла под именем Джастин, и Лерия с гнедой кобылой Кайли. Они осторожно вывели обеспокоенных животных из стойл, едва сумев надеть на них седла.

Нежелание попасться на глаза кому-либо из гвардейцев заставляло компанию соблюдать величайшую осторожность даже тогда, когда красные стены замка, отливающие на солнце золотом, остались позади. Перед глазами предстала поистине великолепная картина: зеленая трава была устлана желтоватым ковром из многочисленных цветов. Лето всегда было знойной порой в Королевских землях, но вместе с тем оно приносило радость каждому обитателю здешних краев. Оно располагало своей ненавязчивой красотой.

Маленький Хенрик, подняв над головой обе руки, побежал вперед, сопровождаемый громким лаем четверых щенков. Они бросились за младшим Ланнистером, спотыкаясь и падая из-за своих коротких лап. Черный щенок с маленьким белым пятном на груди сразу же помчался в противоположную сторону, откуда доносились звуки борьбы. Неприятный скрежет металла о металл приковал к себе внимание небольшого эскорта. Неподалеку от места, где всегда проводились тренировки боевых коней, происходил ожесточенный поединок между одним из рыцарей королевской гвардии и человеком в серебряных доспехах, украшенных зеленой эмалью. Клаус и Элайджа поспешно вскочили на коней, чтобы прекратить бойню, но их удивлению не было предела, когда они увидели, что одним из противников оказался дядя Мозер.

— Не хочу показаться напыщенным козлом, но в Беленоре еще не было человека, который бы смог одолеть меня, — облизнувшись, прокричал раскрасневшийся от резких движений Тирелл, ловко парируя удары соперника, коим оказался владелец белого плаща, Крэйвен Клиган.

— Ну давай, старик! Продемонстрируй, что ты умеешь! — в свою очередь откликнулся мужчина в кирасе, на которой были изображены три черных скалящихся собаки. Ручьи пота струились по красивому лицу, заставляя черные пряди ниспадать до самого подбородка. Тем не менее, это не мешало Крэйвену отражать самые жестокие атаки.

— Старик?! — возмутился нападающий, легко отскакивая от угрожающего острия. — Тот факт, что я являюсь ветераном войны с Луцианом Таргариеном, еще не делает из меня старика.

В этот момент Клиган заметил двух подъехавших принцев, что стало причиной его поражения. Мозер, воспользовавшись временным замешательством соперника, резко отвел меч в сторону и плашмя ударил им по ноге гвардейца. Боль пронзила все его тело, словно разряд электричества, но Крэйвен смог удержаться и упасть на руки. Сбивчивое дыхание, тяжело вздымавшаяся грудь и капли пота, падающие на траву — все это говорило о том, что борьба продолжалась уже достаточно давно.

Тирелл не без удовольствия подошел к поверженному и протянул широко раскрытую ладонь. Он не сразу обнаружил присутствие двух посторонних наблюдателей, но, подняв глаза, немного склонил голову набок. Клиган уже давно стоял на ногах и очищал собственный меч от грязи.

— Решил поучить молодых уму-разуму, — насмешливо произнес Рыцарь Цветов, внимательно изучая черты обоих братьев. — Не хотите составить компанию?

— Мы предпочитаем более безопасное времяпрепровождение, — усмехнулся Элайджа. — Ну, точнее, все мы, кроме Клауса, который решил, что сможет обуздать дикого жеребца из Дорна.

— Ты про Акаме? Коня Рубена Мартелла? Я просто обязан на это посмотреть! — воскликнул воодушевленный Тирелл, давно желавший найти себе другое занятие.

— Да, посмотреть, как Клауса затопчут копытами — это как на представление сходить, — Элайджа сразу же поспешил увернуться от грозящего удара по плечу, в результате чего едва не упал с коня.

Мозер не стал дожидаться особого приглашения, а сразу же схватил ножны от меча, предусмотрительно снятые с пояса, и поспешил к месту сбора. Знаменитый караковый жеребец оставался привязанным к лошади Кая. Он то и дело старался вырваться, громко ржал, взрывал копытами землю и пытался встать на дыбы. Собравшиеся с опаской смотрели на этого безудержного коня, чьи массивные копыта с легкостью могли пробить человеческий череп. Белый щенок, принадлежавший Элайдже, остановился в нескольких шагах от бушующего животного и громко залаял. Лерия сразу же поспешила схватить его за лапы, чтобы не позволить добраться до тяжелых копыт с железными подковами.

Мозер подоспел как раз вовремя и, не мешкая, критически осмотрел мустанга, который не так давно скакал по выжженной пустыне Дорна вместе со своим табуном. Прекрасная лоснящаяся грива темного оттенка прикрывала небольшое белое пятнышко в центре лба. Коричневые вкрапления на поджаром теле сливались в великолепную палитру.

Слабая попытка протянуть к жеребцу руку закончилась громким недоброжелательным ржанием и щелчком зубов в сторону дерзкого нарушителя личного пространства. Мозер отпрянул в сторону, словно угроза была приведена в действие, и сразу же отошел на безопасное расстояние.

— Мне кажется, что лучше этого не делать, Клаус.

Однако заботливый совет был пропущен кронпринцем мимо ушей. Он уже давно отвязал норовистое животное и взобрался верхом, отчего Акаме дернул задними копытами.

Почувствовав свободу, мустанг взвился на дыбы, размахивая передними ногами, затем резко взревел и бросился в сторону, противоположную от замка. Не разбирая пути, он мчался по извилистым дорогам, подскакивая на каждом углублении, возвышенности или гористой местности. Ланнистер старался держаться крепче, ощущая, что под ним находится не спокойный и послушный Брего, а совсем другое продолжение наездника. Странное чувство неловкости постепенно исчезало, как и необдуманное желание жеребца побыстрее сбежать. Он стал чаще поворачивать в те моменты, когда ощущал во рту металлический привкус трензеля. Поводья, отличавшиеся от тех, к которым он привык, уже не беспокоили язык и зубы. Неудобное седло перестало въедаться к худые бока, а подковы более не раздражали. Таким образом Акаме признал своего нового хозяина. Признал все его попытки стать лидером в их совместном тандеме.

Развернув животное в обратную сторону, Лев позволил ему перейти на привычный галоп и спокойно созерцал великолепный пейзаж, представший перед глазами. Удивленные лица собравшихся ознаменовали окончательную победу над мнимым противником.

— Приношу свои глубочайшие извинения, ваша милость, — произнес Мозер, кланяясь почти до земли. — Пусть этот конь и принадлежал другому человеку, но теперь он обрел нового хозяина.

Клаус нежно потрепал лошадиную гриву, после чего спешился, но лишь для того, чтобы оказаться в объятиях младшего брата Хенрика. Восторженный мальчик сразу же начал умолять престолонаследника о совместной верховой езде. Уговоры были настолько душещипательными, а выражение лица — настолько невинным, что старший Лев против своей воли поддался обаянию брата. Подхватив Хенрика на руки, он аккуратно посадил его в седло, не обращая внимания на явные протесты взмыленного Акаме. Обеспокоенный Мозер предостерегающе поднял правую руку, упрашивая сына Майкла оставить столь глупую, а главное — опасную затею. Но отличительные черты Никлауса заключались в неимоверной упертости и недооценке противников, а также всех возможных последствий.

Громко фыркнув на все вразумительные просьбы, кронпринц взобрался вслед за братом и схватил поводья двумя руками, слега тронув мустанга. Даже Хойт осознавал всю опасность данного предприятия, но и его настояния не возымели действия на страшное упрямство кронпринца, а также на желание показать себя как хорошего наездника. Небольшая компания застыла в немом созерцании бешеного галопа, на который перешел Никлаус после нескольких минут легкой рысцы. Элайджа вздрагивал при каждом резком повороте, высоком прыжке через препятствие или ином проявлении упрямого нежелания уставшего жеребца подчиняться воле нового наездника. Впрочем, Хенрик практически кричал от восторга. Вцепившись маленькими руками в конскую гриву, он выглядывал из-за дугообразной шеи, чтобы рассмотреть красные башни замка, пронзающие небеса острыми пиками.

Время истекло. Клаус постепенно начал сбавлять темп. Осталось преодолеть лишь крутой холм, и они будут на месте. Ослепленный собственным мнимым величием, кронпринц не сразу почувствовал, как плохо закрепленное седло начало медленно сползать вбок. Обилие животного пота ускорило этот процесс. Когда они уже приближались к холму, заднее копыто Акаме ударилось о ремень седла. Пошатнувшись, мустанг попытался остановиться, но было слишком поздно: передние копыта уже ступили на низменность холма, в то время как задние оторвались от земли. Громкое, душераздирающее ржание сопутствовало животному при каждом кувырке. В момент финального падения Мозер почувствовал, как сердце пропустило несколько ударов. Он еще долго смотрел на распростертое рыжеватое тело, пока отчетливые крики остальных не заставили его очнуться.

— Хенрик! Хенрик! — подбежав к младшему брату, Кол сквозь слезы пытался добиться от него хоть какого-то отклика. Но он не успел наклониться, чтобы проверить, бьется ли маленькое сердечко, поскольку подлетевший Мозер сразу же оттолкнул его.

Подтянув безжизненное тело к себе на колени, Тирелл упрямо вглядывался в остекленевшие глаза, пытаясь уловить в них искорку жизни. Руки постепенно охладевали, как и весь организм. Мозер внимательно рассматривал маленькую головку, безжизненно повисшую в воздухе; черные волосы практически касались окровавленной травы. Легкие капли пота выступили на лбу рыцаря в тот момент, когда приглушенный голос Крэйвена заставил всех перевести взгляд на гвардейца, стоявшего над тяжело дышащим конем.

— У него сломан позвоночник, — Крэйвен подошел к страдающему животному поближе и положил руку на вздымающийся бок. Акаме едва сумел поднять голову, чтобы разглядеть блеснувший в руке рыцаря кинжал. Холодные пальцы коснулись прямого лба и убрали мешавшую прядь гривы. — Тише, тише, я тебя не обижу. Ложись.

Жеребец больше не сопротивлялся. Будто смирившись со своей участью, он положил голову на зелень травы, закрывая глаза. Крэйвену потребовалось несколько секунд, чтобы перерезать ему горло. Кровь заляпала руки и изящный панцирь с тремя черными собаками, изображенными на нем. От вида столь отвратительного зрелища девушки сразу же отвернулись, но тут в глаза бросилось другое тело, лежавшее немного поодаль от остальных. Малакай не сразу понял, кому оно принадлежит, пока резкий щелчок в голове не вернул его к реальности.

— Клаус! — с нечеловеческой скоростью Аррен подлетел к своему другу, валяющемуся на боку. Перевернув тело, Кай ощутил, как под руками бешено колотится сердце. Это вселило некую надежду, но медленно закрывающиеся глаза заставили его прокричать:

— Ты, ублюдок, не смей умирать раньше меня! Слышишь?!

— Клаус! Клаус! Клаус! — гул голосов смешался в голове умирающего. В какой-то момент он просто перестал их слышать, перестал ощущать какие-либо прикосновения к своему телу. Даже биение собственного сердца, прежде набатом стучавшее в ушах, постепенно начало стихать. Перед глазами плыли какие-то образы, силуэты, но даже они исчезли. Сгущавшийся мрак полностью поглотил его.