Сумерки богов (джен)

Команда «Космического мозгоеда» переживала стойкое дежавю.

Все повторялось, мелькало, прокручивалось в той же жуткой, детальной последовательности: брошенный врагом ультиматум, неизвестные координаты, изнывающий заложник и дурное предчувствие. Будто бы одна из пройденных ими «червоточин», кроме опробованного прежнего назначения, внезапно задействовала второе: соединила две точки не только в пространстве, но и во времени, закинув слишком удачливый транспортник не на следующую спираль, уводящую в будущее, а на предшествующую, однажды пройденную, поместила их в тот же набор обстоятельств, ощущений и страхов, желая не то устрашить, не то, наоборот, ободрить, подсказывая удачно набранный код.

Один раз уже получилось. Получится и второй. Тем более что на этот раз враг им известен. Это уже не безликая громада корпорации, распустившая щупальца до приграничья Галактики, а всего-навсего беглый пират, тот, кого они уже победили. Не враг, а скорее пародия на врага.

Ну как может быть подлинным, порождающим дрожь и аритмию врагом уже отыгранный, ушедший за кулисы персонаж? Они видели его униженным, осужденным, утратившим всю свою пиратскую удаль. Это уже не настоящий Казак. Это его фантом, копия, некто, натянувший маску и модулирующий голос. И хотя все понимали, что никакой это не фантом, не призрак и не двойник, а тот самый пират-работорговец, на чьих плантациях они некогда принудительно трудились, чья настоянная на месяцах заключения жажда мщения обрела разрушительную мощь и направлена сейчас на них, они никак не могли привести опасения в соответствие с реальностью, поставить между ними знак равенства, признать надвигающийся события за драматические и даже трагические.

«Да не может такого быть!» — казалось, готов был воскликнуть Тед, сидя за пилотским терминалом. Он вглядывался в разверстую черноту вирт-окон, куда поступали данные с лидара, и не мог отделаться от ощущения, что принимает участие в какой-то инсценировке, в затянувшемся следственном эксперименте.

Полина, примостившаяся на розовом диванчике с Котькой на коленях, терзалась той же странной двойственностью. Все было относительно ясно и понятно, когда на терминал внешней связи поступил первый ультиматум. Был какой-то неведомый хитроумный враг, который втягивал их в очередное опасное приключение. Был Казак, подвизавшийся в услужении у этого врага. Тоже ничего удивительного. Но чтобы Казак вдруг сам стал этим неведомым и могущественным врагом, чьи условия они вынуждены выполнять?.. Нет, это невозможно! Здесь что-то не так.

Станислав сидел перед своим терминалом и тоже вглядывался в черноту. Он чувствовал подавленность и досаду. И еще странное скребущее недоумение, как будто его каким-то особо циничным, хитроумным способом заманили в ловушки и обокрали.

— Дэн, далеко до станции? До этого самого «Explorer'а»?

Казак, выдвигая условия обмена, не изменил координаты. Станислав предположил, что бывшему пирату, поднявшему бунт, при всей его самоуверенности и наглости не удалось заставить навигатора яхты изменить трассу, а гнать ее, судно класса А-плюс, в противоположную сторону, строить новую трассу, выбирать место встречи и безопасной стыковки без содействия команды Уайтеру было не по зубам. Все-таки это почти крейсер, и по размерам и по характеристикам. Потому и место обмена осталось прежним.

— Пять часов, Станислав Федотович, — ответил Дэн.

— Сбрось скорость, Тед.

И тут они воспользовались своим прежним опытом. «Космический мозгоед» не летел — крался. Всеми датчиками, сканерами, лидарами вглядываясь в темноту космоса. Этот Александр ван дер Велле мог их обмануть. Мог привести в засаду. Такие, как он, искушенные во лжи, могли ввести в заблуждение даже Дэна.

Эта встреча у станции «Explorer» вполне может оказаться еще одной ловушкой. Никакого обмена не состоится. Поджидающие в засаде корабли возьмут «Мозгоед» на абордаж и захватят товар. Киборгов вырубят блокаторами, Мартина похитят, двигатель выведут из строя, беспомощный экипаж оставят на обездвиженном транспортнике. Их преимущество состоит только в маневренности и осторожности. Они немедленно развернутся, если заметят на лидаре не одну точку, а несколько.

Станислав собрался было лишний раз «взбодрить» Машу, но передумал. Искин примет очередной гротескно-вызывающий образ, вроде амазонки в символическом бикини, а сейчас это более чем неуместно. Даже Мартин ушел на эти несколько часов в каюту, чтобы не смущать и не давить своим присутствием, не напоминать о той неприглядной роли, которую они, пусть и невольно, пусть под давлением обстоятельств, сейчас исполняли.

Они везли его, чтобы отдать врагу.

И что бы там ни говорил этот Александр, что бы он ни обещал и ни сулил, участь Мартина могла быть плачевной. Он мог снова оказаться в таком же засекреченном научно-исследовательском центре, в каком его держали четыре года, и выйти оттуда у него шанса не будет. Потому что и Корделия, если их обманули, тоже погибнет. А кроме Корделии тягаться с таким врагом мало кому под силу.

Если уж быть до конца объективным, без Корделии, ее финансовой и медийной поддержки, Кира ничего бы не добилась. И «DEX-company» продолжала бы свою деятельность с тем же преступным размахом. А не задумана ли все эта операция с целью устранения именно ее — Корделии Трастамара?

Станислав нахмурился. А что они могут сделать? Да ничего. У них теперь даже отражателей нет. Сгорели в схватке с корветом Ржавого Волка.

— Станция, — тихо произнес Дэн.

Тед сбросил скорость, по его собственному выражению, до черепашьего галопа.

Некогда занимавшая по оснащению передовые позиции, а в настоящее время покинутая научная станция «Explorer» висела на геостационарной орбите над одним из безжизненных спутников Беллатрикс. Так как этот планетоид находился достаточно близко к яростной бело-голубой звезде, то станция, чтобы избежать выгорания, большую часть длинных тридцатичасовых суток держалась в тени планетоида, изредка замедляясь, чтобы поймать плавниками солнечных батарей жаркий поцелуй Беллатрикс. Аккумуляторы подзаряжались, и станция вновь уходила в тень.

Энергии на производимые автоматикой маневры уходило немного, поэтому «Explorer» на протяжении десятка лет консервации стал схож с боязливым ночным обитателем, которому неосторожная солнечная ласка могла нанести непоправимый урон. На фоне теневой стороны планеты станция была почти невидима, и не будь «КМ» оснащен достаточно мощным лидаром, который осовременили и модернизировали в ремонтных доках базы Альянса, заметить ее было бы практически невозможно. Тускло светились сигнальные огни, да радиомаяк время от времени посылал в эфир краткое предупреждение: «Научно-исследовательская станция «Explorer». Находится в состоянии консервации. Возможна кратковременная стыковка. Гасильная установка отсутствует».

Команда «КМ» напряженно вглядывалась в сигнальное свечение в бархатисто-черном полукружье планеты.

— Они могут скрываться с другой стороны? — спросил Станислав.

— Вряд ли, — ответил Дэн, — слишком близко к звезде. Температура на солнечной стороне 650 градусов по Цельсию. Обшивка корабля не выдержит прямого воздействия Беллатрикс, если задержаться там дольше двух часов. Светимость Беллатрикс в 4000 раз превышает солнечную, а масса в 9 раз. Следовательно, в той же пропорции выше интенсивность излучения. Вблизи от нее может достаточно долго находиться корабль с покрытием из отражающих, сверхпрочных сплавов, особой системой охлаждения и маневрирования. Гражданская яхта, даже класса А-плюс, таким покрытием не обладает.

— Зачем оно им? — буркнул Тед. — Владельцы таких посудин на пляже греются, а не на орбите.

— Тогда будем ждать здесь, — решил капитан.

Пятнышко на лидаре возникло четверть часа спустя. Оно медленно ползло по экрану.

— Тоже приближаются с теневой стороны, — констатировал Тед. — Осторожничают.

«Матрица?» чуть было не спросил Станислав. И тут же мысленно себя одернул. Да какая «Матрица»? Они же не в романе Герберта Уэллса или кто там еще писал про перемещения во времени. Среди космолетчиков ходят слухи о временных парадоксах, смещении, провалах, откате в прошлое, но сам капитан ни с чем подобным не сталкивался и в эти слухи не верил. Все эти временные несуразности давно объясняются парадоксом Эйнштейна.

С ХХ века известно, что в космосе время идет медленнее, но ничего схожего с провалами в прошлое еще не случалось. Их настигла не временная петля, а роковое стечение обстоятельств, месть давнего врага. Как будто судьба намеренно выбросила схожие карты, чтобы они сыграли ту же партию еще раз.

Правда, правила все же изменились. Поблизости нет «альбатроса», этого ангела-хранителя Вселенной, а на борту у них не смертельно опасный наемник, а друг. И этого друга они, возможно, везут на верную смерть.

— Яхта? — спросил Станислав.

В том, прошлом варианте событий, корвет-перехватчик Ржавого Волка скрывался под маской безобидного катера. Волк в овечьей шкуре. Но вряд ли Казак успеет соорудить подобную маскировку. Да и зачем ему? Ему гораздо выгодней совершить обмен.

— Характеристики совпадают с характеристиками «Подруги смерти», — с чуть заметной ноткой облегчения доложил Дэн.

Станислав выдохнул. Уже легче. Все характеристики «Подруги смерти» хранились в памяти корабельного искина. Пусть «Космический мозгоед» и не оснащен эмиссионным сканером, позволяющим замерить исходящую энергию неизвестного судна, яхту класса А-плюс они идентифицируют по мощности выбросов двигателей и спектру газового свечения.

— Сближаемся, — скомандовал капитан.

Единственное, что вызывало тревогу, четыре плазменных орудия, которыми, так же согласно сохранившемуся информационному слепку, вооружили «Подругу смерти». Корделия говорила: они нужны, чтобы отпугивать дураков. Находятся безумцы, теряющие рассудок при виде этой заходящей на посадку шестизначной суммы. Эта сумма им застит разум, и они пускаются в погоню, не задумываясь, что попытка продать доставшийся им приз равнозначна пожизненному приговору.

— Вам такие встречались? — спросил ее тогда Станислав. — Кто гнался и пытался захватить?

— Было один раз, — ответила Корделия. — Несколько сбившихся в стаю катеров. Их, насколько мне известно, называют «чайками».

— Нам посчастливилось свести знакомство с парочкой из них. Был такой Тощий Грэг, Кира его знает. Да и бывший хозяин Ланса, некий Томас Метанол, также не отказывался от приглашений принять участие в их рейдах. Они обычно грабили небольшие туристические лайнеры. Растаскивали все ценное, что находили, а пассажиров продавали на плантации к известному в узких пиратских кругах Казаку. Впрочем, все это в прошлом. Они уже сидят.

Вспомнив этот разговор, Станислав вздохнул. Сидят… Как бы не так. Тот самый известный в узких кругах Казак уже не сидит. Он кому-то понадобился в качестве инструмента, воровской фомки, и вот снова захватывает корабль, снова угрожает, снова выдвигает ультиматум.

Корделия тогда ответила, что так просто, как с туристическим лайнером, у «чаек» с «Подругой смерти» не получилось. Они даже поиграли с разбойниками в «хромую утку», подпустили поближе, изображая «подранка», а потом влупили из всех орудий, чего пираты явно не ожидали.

Это походило на удар в челюсть от хрупкой гламурной дамы в норковом манто. Хрупкая леди выпростала из изящной муфты затянутую в тонкую перчатку руку и сломала бандиту нос. Несколько катеров получили значительные повреждения, один взорвался, остальные шарахнулись. А «Подруга смерти», за считанные минуты разогнавшись до субсветовой скорости, ушла в «червоточину».

Тед, слушавший этот рассказ, едва не задохнулся, вообразив мощь восьми термоядерных двигателей. Корделия, услышав тоскливый, свистящий выдох, пообещала, что по окончанию всех передряг Тед обязательно сядет за «баранку этого пылесоса». Вот только передряги все не кончались.

Да, именно так, плазменные пушки. «Алиенора» тоже класса А-плюс, и «Подруга смерти» ее сестра-близнец. И вооружение у нее может быть схожим. Хотя… Корделия также упоминала, что первоначальный проект яхты вооружения не предусматривал. Так как изначально одиночного плавания по отдаленным секторам не предполагалось. Только в сопровождении корвета охранения. Но Корделия подобный пафос не выносила и предпочитала полагаться на судьбу, скорость и собственное оружие.

Александр мог рассуждать так же и вооружить свою яхту. Тогда что же? Как им защищаться? Нет, сразу стрелять Казак не станет. Ему нужен киборг, уникальный, разумный экземпляр, который он надеется продать. А после обмена… Станислав непроизвольно сжал кулаки. После обмена им придется уходить под прикрытием станции, разгоняться и сразу прыгать.

Два корабля зависли на расстоянии видимости друг от друга и, уподобившись на время искусственным спутникам, синхронизировались с вращением планеты.

— Запрос на связь, — сказал Дэн.

Станислав кивнул. Над его терминалом развернулся виртуальный прямоугольник. Снова дежавю. Снова та же ухмыляющаяся пористая бледная рожа.

— Славик, вот мы и снова вместе, как в старое доброе время. Как славно все начиналось! Какие были надежды, какие планы… Помнишь?

«Я помню, как все кончилось», подумал Станислав, а вслух произнес:

— Мы готовы к обмену.

— Рад это слышать. Благоразумие нам обоим пойдет на пользу. И чем быстрей мы с этим покончим, тем лучше. Разойдемся полюбовно. На этот раз, — Казак сделал многообещающую паузу, — полюбовно. А там видно будет.

— Как будем производить обмен? — все тем же отстраненно-деловым тоном спросил Станислав.

— Стыкуетесь к станции. Она законсервирована, но два порта рабочие. При возникшей необходимости корабль может совершить аварийную стыковку и даже произвести кое-какие ремонтные работы. Оба порта выходят на грузовую палубу. Вот на этой палубе и произведем обмен. Женщина и киборг одновременно выходят из стыковочных шлюзов и идут навстречу друг другу. Все прочие члены экипажа остаются на месте.

Стандартный вариант обмена заложниками. Казак не потребовал показать ему Мартина, как потребовал капитан «Матрицы» предъявить Джонсона. В этом нет необходимости. Казак его видел. Да и не мог Мартин никуда убежать, даже если бы мозгоеды попытались его где-нибудь высадить. Киборг сам настаивал на обмене.

— Во сколько начинаем?

— А вот прямо сейчас. Чего тянуть-то? — ответил Казак и отключился.

На экране лидара яхта начала маневрирование, приближаясь к станции.

— Давай, Тед, стыкуйся, — приказал капитан.

Пилот кивнул, разгоняя маневровые.

Орбитальная станция походила на замершее в анабиозе огромное насекомое. Поджаты под брюшко многочисленные, каждая с дюжиной сочленений, лапки передающих и принимающих антенн. Стянуты в аккуратный узел лепестки солнечных батарей. Фасеточные глаза рубки управления безжизненно тусклы. Огни двух стыковочных портов, расположенных симметрично напротив друг друга, мерцают подобно цифрам на дисплее криокамеры, напоминая, что в недрах этого пребывающего в коме гигантского организма теплится жизнь.

Тед направил «Мозгоед» к одному из портов, одновременно запросив у искина станции разрешение на стыковку. Искин ответил сухим цифровым согласием, выбросив пояснительный список возможностей: пополнить запасы воздуха, воды, воспользоваться блоком аварийной связи, задействовать одну спасательную капсулу, произвести несложный ремонт. Доступен один-единственный отсек. Все прочие отсеки находятся в консервации, и доступ в них строго воспрещен.

— Не очень-то и хотелось, — проворчал Тед, производя неспешную ручную манипуляцию.

Послышался негромкий скрип, затем щелчок сомкнувшихся адаптеров. По корпусу транспортника прошла вибрация. Воздух с тихим свистом стекал в шлюзовую камеру. Все молчали.

В дверях пультогостиной бесшумно, будто голопроекция, возник Мартин. Он переоделся в комбез, который носил во время своей стажировки на «Сагане». Прорехи, соответствующие полученным им ранам, он еще два дня назад аккуратно заделал жидким гелем, предназначенным для устранения повреждений в различного вида тканях и синтетических материалах.

— Я готов, Станислав Федотович, — тихо произнес он.

Полина приглушенно всхлипнула. Тед шепотом ругнулся. Станислав смотрел на безмолвный терминал. Время стало тягучим, маслянистым и тяжелым. Оно катилось не минутами, а громоздкими, тяжеловесными шарами. Терминал ожил. Вновь виртуальный прямоугольник и бледная рожа бывшего работорговца. Но уже без ухмылки. Казак мрачно оглядел попавших в обзор мозгоедов, увидел Мартина, который намеренно стоял так, чтобы пират его видел. Потом перевел взгляд на капитана.

— Когда стыковочные камеры откроются, начинаем одновременно, — сказал Уайтер. — Киборг, — он кивнул на Мартина, — идет к нам, один, медленно. Женщина идет к вам, тоже одна. Вы все останетесь в стыковочном шлюзе. Что касается второй жестянки, — он посмотрел на Дэна, застывшего в навигаторском кресле. Глаза бывшего хозяина сверкнули ненавистью и обещанием мести, — совершать подвиги и глупости не советую. Один лишний шаг, движение, жест, и женщина получит разряд плазмы в спину. — Казак снова перевел взгляд на Мартина. — Тебя тоже касается… Совершенство. Дернешься, и она труп. Все понятно?

— Какие у нас гарантии? — холодно спросил Станислав.

Казак некоторое время молчал. Он смотрел на своего врага с тем же обещанием скорой мести.

— Моя жажда наживы, — проскрипел он. — Мне выгодно совершить этот обмен. Благополучно и без потерь. Чтоб товар не попортить. Советую и вам быть… посговорчивее.

— Мы будем… — Станислав сделал над собой усилие. — посговорчивее.

— Вот и ладненько. Начинаем.

Казак исчез. Окно свернулось. Тед развернулся в кресле. Глаза его сверкали.

— Станислав Федотович, неужели мы… вот так… просто…

— Не надо, Тед, — тихо, но твердо прервал его Мартин.

— Мы не отдаем Мартина, — веско произнес капитан, — мы спасаем жизнь Корделии. Если мы ее не спасем, то Мартина мы тем более потеряем.

Полина снова всхлипнула. Вениамин Игнатьевич похлопал ее по плечу. Свист прекратился. Шлюзовая камера заполнилась воздухом.

— Станислав Федотович, нам что делать? — спросил Дэн, до сих пор хранивший молчание. — Нам с Лансом?

— Ланс пусть остается в каюте и в шлюз не выходит, — приказал Станислав. — Ты сам вперед тоже не лезь. Незачем провоцировать Казака. И ты, Тед. У Казака хватит ума пальнуть напоследок, памятуя, кто поймал его в лесу и притащил в лагерь. Впереди пойдем мы, я и Вениамин Игнатьевич. Возможно, Корделии потребуется медицинская помощь.

— И я с вами, — пискнула Полина.

Капитан хотел было ей запретить, но Полина затрясла головой.

— Я девушка, а не боевой киборг. Девушку не воспринимают как достойного противника. Ну это как у млекопитающих самка. Это на уровне инстинктов.

Тед фыркнул.

— А если самка паука?

— Я же сказала, у млекопитающих. А люди — млекопитающие…

— Ладно, — сказал Станислав, заметив, что Мартин уже скользнул к выходу, не дожидаясь, пока команда окончит споры.

Шлюзовая панель ушла в пазы, открывая выход в слабо освещенную длинную галерею. Воздух в галерее был пригоден для дыхания, но отдавал какой-то металлической затхлостью. Вероятно, эти полумертвые молекулы, мечущиеся сейчас под давлением в застывшем станционном каркасе, слишком долго пребывали в заточении, где почти утратили свою животворящую свежесть.

Но люди и стоявший перед ними киборг этого не замечали. Они смотрели в противоположный конец тоннеля. Там шлюзовая панель также отошла в сторону. Двигались какие-то фигуры. Матовые потолочные панели порождали не свет, а белесую муть, скрадывая и сминая очертания. Но Станислав разглядел троих.

— Трое, — тут же подтвердил стоявший за спиной капитана Дэн, — женщина и двое мужчин.

— Это Корделия, — тоже очень тихо, одними губами произнес Мартин.

— Один из мужчин Казак, — продолжал Дэн, — у него бластер. Второй сидит, прислонившись к шлюзовой раме. У него плазмомет.

— Это Валентин Скуратов, бывший шеф безопасности «DEX-company», — идентифицировал сидящего Мартин. — Он ранен.

— Повторяю еще раз, — проскрипел Казак с другого конца грузовой палубы, — без глупостей. У нас плазмомет. Если киборг сделает шаг в сторону или другой киборг шевельнется, мой напарник поджарит и вас, и заложницу. Нам терять нечего.

Плазмомет стал неожиданностью. По правде говоря, у Станислава бродили бунтарские надежды, что киборги, синхронизировав свои действия (а они несомненно обменивались сообщениями), каким-то образом выдернут Корделию с линии огня и возьмут Уайтера в плен.

Три разумных киборга не могли не просчитать вероятности. У Дэна — боевой опыт, у Ланса — опыт по защите и спасению заложников. У Мартина такого опыта нет, но боевые программы у него стоят, и в основе своей он тоже DEX, пусть и предельно очеловеченный. Они бы справились. Но плазмомет аннулировал все их возможности.

Три DEX'а, даже без оружия, справились бы и с Казаком и с его сообщником, и даже захватили бы яхту, но какой ценой… Корделия погибла бы первой. Киборги ушли бы от струи плазмы, но Корделия, несмотря на ее способности разрушать корпорации и управлять холдингом, была всего лишь слабой женщиной. А вместе с ней пострадал бы экипаж «Мозгоеда». Полина первая. Она стояла рядом с Мартином, так же вглядываясь в противоположный конец тоннеля.

— Прощайте, Станислав Федотович, — вдруг услышал капитан, — и… позаботьтесь о ней, пожалуйста.

Станислав даже не сразу понял, что это говорит Мартин, и собрался было уже возразить, что не собирается с ним прощаться, что они его не бросят, что они никого не бросят… Но Мартин уже сделал шаг вперед.

— Я иду, — громко и четко произнес он. — Отпустите ее.

— Без глупостей, — повторил Казак.

Казак толкнул Корделию в спину. У нее были связаны руки и, пробежав по инерции пару шагов, она едва не упала. Но не упала. Мартин чуть заметно дернулся. Рядом со Станиславом нетерпеливо шевельнулся Тед, яростно засопел. Капитан забеспокоился. Пилот слишком порывист и непредсказуем. Не киборги, а он может сотворить какую-нибудь глупость.

— Я держу его, Станислав Федотович, — шепотом произнес Дэн.

Корделия и Мартин тем временем шли навстречу друг другу. Мартин держался правой стороны, Корделия — левой. Они неотрывно смотрели друг на друга. Когда расстояние между ними сократилось, Корделия заговорила. Она говорила ровно, без истерики, без слез, будто выступала перед советом директоров конкурирующей компании.

— Мартин, не бойся. Все будет хорошо. Я тебя выкуплю. Я тебя найду и выкуплю. Один раз нашла. И второй найду. Не бойся, ничего не бойся. Ты не один. У тебя есть я. И всегда буду. Я никуда от тебя не денусь. Не умру и не пропаду.

Станислав слушал этот голос с изумлением и восхищением. Невысокая, избитая женщина со связанными руками держалась с удивительной стойкостью и успокаивала — кого?! — боевого киборга, будто перед ней был испуганный ребенок. Они подходили все ближе. Корделия вдруг споткнулась и на какое-то мгновение всем показалось, что Мартин сорвется, а сообщник нажнет на гашетку и струя плазмы обратит обоих в обугленные статуи. Но Корделия вновь справилась, устояла.

— Со мной все хорошо, — торопливо проговорила она, — со мной все в порядке.

Когда они поравнялись, ей снова изменили силы. Она почти остановилась, и Мартин замедлил шаг.

— Мартин, — сказала она, и голос ее впервые дрогнул, — Мартин, прости меня. Это я во всем виновата.

— Очень трогательно, — крикнул Казак. — Хозяйка оплакивает свою игрушку. Кончайте этот балаган. Сюда, жестянка. Или я подгоню твою подружку бластером.

Мартин сразу ускорил шаг. Он старался не смотреть на Корделию. А она оглядывалась и спотыкалась. Когда Мартин был уже в паре метров от Казака, она преодолела только две трети галереи. Уайтер, одной рукой держа бластер, направленный уже не на заложницу, а на киборга, другой извлек из кармана продолговатую, черную штуковину и привел ее в действие. Мартин пошатнулся и начал медленно оседать. Корделия издала не то крик, не то стон и застыла. Станислав в ужасе понял, что она сейчас побежит обратно. Он подался вперед, за ним Тед.

— Назад! — заорал Казак, заметив это движение. — Назад, или мы стреляем.

И тогда вперед выбежала Полина.

— Не стреляйте! — крикнула она. — Не стреляйте. Я ее сейчас уведу.

Полина подскочила к застывшей Корделии и потащила ее за собой. У Корделии заплетались ноги, она по-прежнему смотрела туда, откуда пришла. Мартин, уже парализованный, еще пытался подняться, падал, цеплялся за переборку, но подошедший Казак вновь пустил в ход блокатор. Мартин дернулся и затих. Казак для верности поднес «глушилку» к голове киборга и снова щелкнул. Мартин не шевельнулся.

— Вколи ему транквилизатор, — услышал Станислав приглушенный голос подельника с плазмометом. — У него только процессор деактивирован. Он в сознании. Мозг через сорок секунд перехватит управление.

Казак уже извлек инъекционный пистолет и приставил к сонной артерии обездвиженного киборга.

— Леазерам, — произнес рядом с капитаном Вениамин Игнатьевич.

Полина продолжала тащить Корделию, а та уже сопротивлялась. Выдержка ей изменила.

— Пустите меня. Да пустите же. Я никуда не полечу!

Тогда Полине на помощь шагнул Вениамин. Он тоже извлек шприц с успокоительным и ловко вколол лекарство Корделии в плечо. Она задергалась, но как-то слабо, обреченно. Обвела мозгоедов усталым укоряющим взглядом и закрыла глаза. Станислав успел ее подхватить.

Шлюзовая панель закрылась.