Сумерки богов (джен)

Валентин Скуратов по прозвищу «Лаврентий», шеф службы безопасности «DEX-company», отправленный в отставку по причине консервации последней, шагнул к стойке бара и указал на одну из бутылок с золотисто-янтарным содержимым. Предполагалось, что именно этот фрагмент спектра отражает один из старинных сортов шотландского Famous Grouse.

— Эй, Клешня, плесни-ка мне на два пальца. И лед не забудь.

Однорукий бармен, до появления клиента занятый привычным умащением стойки пролитым пивом, поспешил исполнить заказ. Он знал этого ценителя скотча. И знал, на что этот ценитель способен, если он, Клешня, не поторопится или попытается разбавить благородный напиток местной паленкой. Настоящий шотландский скотч, произведенный на Земле, давно стал антикварной редкостью, и позволить себе эту роскошь мог только очень состоятельный посетитель, привилегированный или очень опасный. Всем прочим любителям выпить приходилось довольствоваться пивом или дешевой пародией на продукт шотландских вискикурен.

К счастью, та бутылка, на которую указал посетитель, оказалась из подлинных, выставленных скорее для красоты и престижа, чем для услаждения страждущих. Но Клешня и не думал возражать. Откуда-то из-под стойки он извлек еще одну редкость — чистый стакан. Бросил в него два кубика льда и залил указанным количеством золотисто-янтарного напитка. Скуратов сделал глоток. Клешня непроизвольно зажмурился. «Сука, Метанол, убью, если обманул. Обещал же…»

Клиент удовлетворенно хмыкнул. И почти дружески кивнул однорукому. Клешня выдохнул. Скуратов взял свой заказ и отошел к дальнему столику.

В баре было сумрачно и тоскливо. Посетителей немного. И все такие же молчаливые, задумчивые, сосредоточенные над растаявшим льдом и пустыми стаканами.

«Лаврентий» торчал на Джек-поте уже вторую неделю. Ему было скучно. Он с привычной подозрительностью отслеживал прибывающих, бросал завистливые взгляды на покидающих и произносил что-то невразумительное, если кто-то задавал ему вопрос о цели его пребывания. Никакой особой необходимости оставаться здесь у него не было. В розыск его никто не объявлял.

Скуратов уже давно, сразу после штурма Маяка, перешел в разряд граждан добропорядочных и законопослушных. Его работа на «DEX-company» в качестве шефа СБ формально преступного подтекста не имела. Каждая уважающая себя фирма обзаводилась собственной службой, и у каждой такой службы был начальник — бывший военный, вышедший в отставку полицейский или специальный агент. «DEX-company» не являлась исключением. Ее службы безопасности возглавлял бывший особист.

Валентин Скуратов служил в том же подразделении, где некогда начал и внезапно завершил свою карьеру Сергей Волков, ставший впоследствии главой пиратского синдиката, известным как Ржавый Волк. Когда Волков, еще будучи офицером, решил сменить род деятельности, Скуратов последовал за ним. Его служебные обязанности почти не изменились: он все так же заведовал особым отделом — выслеживал «крыс», вычислял засланных казачков, вылавливал шпионов. После Маяка и мнимой гибели Ржавого Волка Валентин некоторое время пребывал не у дел, скрываясь на Джек-Поте и подумывая над предложением Айзека, задумавшего также обзавестись собственной службой безопасности. «Такой разумный и опытный человек не должен растрачивать свое время на сожаления. А у меня так много огорчений и так много неблагодарных, желающих разлучить меня с моим имуществом…» Предложенная Айзеком зарплата вполне соответствовала квалификации бывшего контрразведчика, и он уже склонялся к подписанию контракта, как вдруг на Джек-Пот прибыл ушлый молодой адвокат и передал Скуратову привет от некого Найджела Бозгурда, финансиста. Это имя ничего Скуратову не говорило, но вместе с приветом адвокат передал ему запечатанный пластиковый конверт, в котором обнаружился гвоздь и визитная карточка со строкой из детского стишка «… но, увы, лесные звери не стучатся в эти двери». Скуратов сразу все понял. Ржавый Волк его не забыл и дал о себе знать, как только появилась такая возможность. Вскоре последовало уже официальное приглашение на работу в «DEX-company».

Последующие пять лет Валентин охарактеризовал бы как пик своей карьеры. Подхваченные в падении акции компании взлетели на недосягаемую высоту. Все эти недоразумения с шестой моделью удачно разрешились — брак был устранен, сама модель получила несколько модификаций и продавалась весьма успешно. Начался серийный выпуск седьмой модели, уже без программных глюков и срывов. С армией Федерации корпорация заключила множество выгодных контрактов. Деньги текли рекой. Правда, время от времени вылезал все тот же программный брак — «шестерок» срывало, но и с этим корпорация успешно боролась, избегая шума и внимания прессы. Негласно распространялись рекомендации для киборговладельцев: «В случае малейшего сбоя, неподчинения, замедления, нарушения приказа, неадекватности поведения обращаться в ближайший филиал «DEX-company». Неисправный киборг подлежит обмену и утилизации. Компания гарантирует возмещение ущерба».

Под руководством Скуратова был организован новый отдел — шестнадцатый. Официально он именовался «ОЧП» — Отдел Чрезвычайных Происшествий, но в просторечии его именовали отделом «очистки», а начальника отдела кто-то даже обозвал Шариковым. Самого Скуратова за глаза называли «Лаврентием». Скуратов морщился, но не возражал. Это прозвище дал ему сам Ржавый Волк. Уже откровенно насмешничая, Волков предлагал даже выправить новый документ с этим именем. Все равно же под настоящими именами они не живут. Но Скуратов отказался. Его нынешнее имя уже содержало историческую примету, и цеплять к новой должности еще одну, более увесистую и узнаваемую, ему не улыбалось. К тому же это сравнение ему не нравилось. Он всего лишь выполняет свою работу, а если, по необходимости, ему приходится действовать жестко, так это опять же по служебе, а вовсе не из болезненного пристрастия. Он же не Джонсон-Левитский, отморозок, движимый едва ли не потребностью убивать, получающий экстатическое удовольствие от преследования и мучительства жертвы. Левитский в своем деле был хорош (Скуратов сам его отыскал и нанял), но по вине этих своих наклонностей провалил свое задание на Геральдике, что в конце концов и привело к краху корпорации.

Скуратов сделал очередной глоток.

Нет, провал Джонсона на Геральдике — это завершающий аккорд, это финал, а началось все гораздо раньше. Сначала был этот умник Гибульский. Совесть у него, видите ли, взыграла. Все они, эти яйцеголовые, одинаковые — сначала изобретают бомбу, а затем произносят пламенные речи, требуя эту бомбу запретить. Вот и Гибульский туда же. Сначала разработал новый тип процессора, запустил в серию шестую модель, а затем подался в апологеты гражданских прав и свобод. У этих киберкукол, видите ли, зарождается личность, они обретают волю, эмоции и потребности. Следовательно, их уже нельзя продавать и покупать. Они уже люди. А сам в это же время выращивал на заброшенной станции в созвездии Ориона своего супермальчика — полноценную личность с кибернетической составляющей. Зачем, спрашивается, выращивал, если уже осознал саму преступность замысла?

Осознал, но не отказался. Во что бы то ни стало решил довести свои исследования до конца. Явить миру свою гениальность. Вот они — ученые. Сначала ничуть не гнушаются грантами от преступной власти, а затем возмущаются преступлениями этой власти и кусают кормящую их руку.

Этот секретный проект Гибульского финансировала корпорация. И курировал его сам Ржавый Волк, то есть, Найджел Бозгурд, тогда еще не председатель, а один из членов совета директоров. И Гибульский это знал, но предпочитал верить в байку, что вырастить такого уникального киборга ему удалось лишь на средства родителей погибшего на Хроносе парня и собственные сбережения. Люди так легко верят в собственную непричастность к преступлениям и так легко заглатывают наживку самооправданий.

А потом Гибульский начал угрожать. После того как Ржавый Волк намекнул, что созданный им киборг на самом деле собственность корпорации и отдать это единственное в своем роде существо родителям никто ему не позволит, он устроил скандал. А как он думал? Это же научное достижение галактического масштаба! Тот самый пресловутый сверхчеловек, совмещающий в себе как искусственный, так и человеческий интеллект, уникум, над созданием которого билось не одно поколение ученых. Идеальный суперсолдат, супершпион, супердиверсант, суперубийца, супертелохранитель. Не тупая органическая машина, требующая пошаговых инструкций, а самостоятельно, творчески мыслящая, с мгновенным доступом к терабайтам информации, сверхбыстрая и сверхживучая. Это же начало новой эры, следующий виток эволюции. И оседлать этот виток, возглавить его, запустить — шанс выпал именно «DEX-company».

Киборги линейки «Совершенство» — сверхлюди со встроенным блоком подчинения. А какие побочные перспективы! В сфере медицины, трансплантологии, биоинженерии, генетики, ювенологии. И в обретении бессмертия. Да, да, бессмертия.

То, что сделал Гибульский, закачав оцифрованные воспоминания на мозговой имплантат, только первый шаг. Работы над оцифровкой человеческого сознания идут уже давно. Чувства, надежды, мечты, талант, профессиональный опыт, воспоминания, черты характера, привычки, даже извращения будут обращены в единицы информации, записаны двоичным кодом и уложены в файлы на инфокристаллах. А кому будут перекачаны эти файлы после естественной смерти их владельца? Правильно, клону с мозговым имплантатом.

Они однажды с Сергеем это обсуждали. Вскоре после того, как стало известно, что эксперимент Гибульского удался, они сидели в рабочем кабинете Волкова, защищенном от подслушивания, курили сигары, пили шотландский виски тридцатилетней выдержки и строили планы. Сергей уже тогда подумывал, а не вырастить ли себе такого клона с киберсоставляющей. Но не пробуждать, а хранить в криостазе, дожидаясь успеха нейропрограммистов. Ослепительная перспектива! А сколько за такого киборга заплатят шейхи с Нового Эр-Рияда или банкиры с Нового Уолл-стрит, все эти Ван дер Бильды, Морганы, Рокфеллеры, Рифенштали. Еще есть эти снобы с Геральдики — Виндзоры или Гогенцоллерны.

Скуратов снова сделал глоток. Если бы Сергей не встретил эту заносчивую стерву, Корделию Трастамара, катастрофы можно было бы избежать. Черт бы с ним, с Гибульским… Джонсон на самом деле не получал приказа его ликвидировать. Он должен был Гибульского напугать, проучить и обыскать. Задачей «ликвидатора» было найти отчет, который знаменитый кибернетик грозился опубликовать. Но Джонсон, отморозок, перестарался. И сослался на нечеткий приказ. Ему приказали нейтрализовать угрозу, вот он и нейтрализовал. Киборг, мать его…

Скуратов с самого начала был против прямого запугивания. Таких ученых, как Гибульский, надо беречь, холить и лелеять. К ним подход нужен. Дипломатия. Он пытался предупредить Сергея, остановить, но тот уже завелся. Характер показал. А Джонсон добавил.

Сначала катастрофа не казалась настолько масштабной. У Гибульского был последователь — Грэг Пирсон. Казалось, что тот легко заполнит пробелы в технологических протоколах. Но не тут-то было. Гибульский далеко не ко всем открытиям и находкам допускал ученика. Дозировка и сочетание нейростимуляторов, которые использовал Гибульский, подводя мозг клона к максимальной интеллектуальной мощности, методика «сварки» синапсов и наношины процессора канули в небытие вместе с их автором. Пришлось потратить несколько лет на то, чтобы разгадать все эти секреты. Ржавый Волк уже праздновал победу — Пирсону удалось создать жизнеспособную копию разумного клона. Бывший глава преступного синдиката уже видел себя повелителем Галактики, Президентом, Императором. И, возможно, достиг бы своей цели, если бы… Если бы на одном из бизнес-ланчей в здании Всемирной торговой ассоциации не встретил Корделию Трастамара.

Эта высокомерная сука чем-то его зацепила. Нет, дело тут не в ее небесной красоте. В модельных красавицах у владельца огромной корпорации недостатка не было. В этой женщине Волков усмотрел нечто родственное, равное ему по силе, соперника с той же дерзостью, упорством, деловой хваткой. Увидел в ней свое отражение — волчицу. Вот какая женщина ему нужна, чтобы осуществить задуманное.

Ему нужна не красивая безмозглая кукла, мало чем отличающаяся от продукции его компании, а умная, хладнокровная, расчетливая союзница, к тому же владеющая собственным рейтинговым голоканалом с безупречной репутацией. Немалым преимуществом этой союзницы являлось ее происхождение — она была родом с Геральдики. Возможно, это последнее и сыграло решающую роль. У таких, как Сергей Волков, увидевших свет в шахтерском поселке на заброшенном планетоиде, взрослевших под пьяные окрики отцов и плач матерей, учившихся жизни в подростковых бандах, а затем в исправительных учреждениях, освоивших владение силовым кастетом раньше, чем букварь, аристократическое происхождение всегда вызывало благоговение.

Скуратов знал, что его шеф тайно лелеет мечту приобщиться к высшей касте, стать рукопожатным. Он мечтал, чтобы его, дезертира, пирата, наркоторговца, контрабандиста, эти «высшие существа» признали бы за своего. Чтобы не воротили от него свои аристократические носы. В конце концов, их носы устроены точна так же прозаично, как и его — нос пирата.

Когда у фуршетного стола возникла Корделия с крошечной тарелочкой в руках, у Волкова немедленно возник план. Вот он — его пропуск в высшее общество. Корделия — вдова, ей уже за сорок, внешности заурядной, да и происхождение с изъяном (родилась вне брака). Самая подходящая кандидатура. К дочурке каких-нибудь Виндзоров или Романовых вульгарного нувориша Бозгурда вряд ли подпустят. А Корделия — женщина самостоятельная. Честолюбивая и здравомыслящая.

Лаврентию Корделия не понравилась. Совершенно бездоказательно, на уровне инстинктов. Слово «интуиция» он не любил. Он не смог бы привести в качестве аргумента ни единого факта. Потому и предотвратить не смог. В нем говорил его опыт контрразведчика. Чутье зверя, не единожды уходившего от погони.

И, как показало ближайшее будущее, это чутье зверя не подвело.

Корделия Трастамара опровергла все касающиеся женщин стереотипы. Не польстилась ни на деньги, ни на мужское обаяние. И не испугалась.

Волков никак не мог смириться с поражением. Она уже привлекала его не как женщина, а как запертый сейф, космический транспортник с драгоценным грузом. Скуратов его снова предупреждал, отговаривал. Приводил множество примеров из собственного прошлого, из прошлого сослуживцев, из несчастий дальних и близких родственников. Даже напомнил Волку про библейскую Далилу. «Женщина на корабле — к беде», твердил он. А уж тем более такая женщина.

Корделия Трастамара с момента гибели «Посейдона» несла в себе какое-то неведомое проклятие. Вокруг нее гибли люди, но она сама каким-то необъяснимым, почти магическим маневром оставалась невредима. Мобильная группа журналистов на Шебе, террористы на Новой Земле, наркокартель на Лире. И еще множество малоизвестных смертей и несчастий. Она — будто блуждающий астероид на оживленной космической трассе. Лучше уйти с орбиты этого астероида.

Но Сергей был слишком упрям, слишком самонадеян. Отступить перед женщиной ему не позволяло самолюбие. Да его на смех поднимут, если он признается в своем поражении! Нет, он подманит ее по-другому. А если это не сработает, тогда останутся только крайние меры, из пиратского арсенала. Но идти на них ему не хотелось. Он же только только приобрел репутацию солидного, надежного бизнесмена. И вновь этой репутацией рисковать…

Волков решил показать Корделии того разумного киборга. Какое безрассудство! Какая глупость! Как же Скуратов его отговаривал, как же просил, предупреждал. Допускать владелицу медиахолдинга в святая святых! Допускать к самой опасной тайне корпорации! Но Волков все еще верил в то, что сможет ее ослепить, поразить перспективой безграничной власти.

Мина прилетела с другой стороны — Корделия не устроила скандальную пресс-конференцию с разоблачением. Она поступила проще — подкупила Лобина (Интересно, сколько она ему заплатила? Сто тысяч? Двести? Сумма должна быть впечатляющей, чтобы этот слизняк одолел свой страх. Когда-нибудь он, Скуратов, его найдет, этого перебежчика, этого забившегося в щель скунса, и в полной мере оправдает данное ему прозвище «Лаврентий») и украла киборга.

Потом все сдвинулось, покатилось, подобно лавине с горного склона, — пожар в инкубационном центре, гибель всех клонов линейки «Совершенство», смерть Пирсона, утрата доступа к результатам экспериментов, неудача Джонсона на Геральдике. Валентин советовал отступить, переждать. Позволить Корделии увериться в своей безопасности. Тем более что сама владелица холдинга никаких сенсационных заявлений по-прежнему не делала. Сидела в своем поместье с этим кибером.

И зачем он ей понадобился, эта изломанная кукла, если в ее планы не входило устроить скандал или затеять шантаж? Эту куклу в том секретном исследовательском центре вдоль и поперек перепахали. Его же как только на выживаемость и подчинение не тестировали. Каждая кость по разу, но сломана. Этот кибер давно сдохнуть должен был. А вот ей понадобился. И до сих пор с ним возится. Таскает с собой. Зачем? Не верить же слухам, что он у нее вроде секс-игрушки… Могла бы и получше найти. Хотя… баб этих не поймешь. У них мозг на раскоряку стоит. Даже у самых умных.

А потом объявился этот старшина на своем комичном кораблике! Тот самый старшина-космодесантник, отдавший приказ идти на штурм Маяка. И тоже киборга спер! Нет, даже двух. Первый Максу Уайтеру принадлежал. (Гнилой тип, но Анатолий, брат Волкова, с ним приятельствовал). И киборги те оба сорванные, якобы разумные, на «Совершенство» не тянут, но прецедент создают.

И Джонсон снова облажался. Даже в плен попал, идиот. Тут уж иного выхода не оставалось, только ликвидировать. Скуратов видел видеозапись. Ее сразу же переслали с корвета, еще до катастрофы. И слышал последние слова Ржавого Волка… А потом… потом даже и не объяснишь. Альбатрос? Нет, судьба. Как ему сказала во время одной из встреч эта стерва? «Сам убьешься». Вот он и убился.

А стерва все же устроила медиаскандал — пустила в эфир последнее выступление Бозгурда. И вытащила на свет из норы еще одну киберфанатку — Киру Тиммонс, дочь Гибульского.

Вот тогда Скуратов и получил заказ убрать Корделию. От кого пришел этот заказ, он не знал, но подозревал, что прямиком из Совета Федерации. Корделия им стала мешать.

Никаких имен названо не было. Ему пригрозили немедленным арестом, если он откажется взяться за поручение, указали время аудиенции владелицы холдинга в Совете и прислали координаты тайника, где был спрятан гранатомет. Дальнобойный, диверсионный, с инфракрасной наводкой.

Промахнуться он не мог. Он и не промахнулся.

Флайер упал на крышу торгового центра, но эта стерва… она выжила. Снова выжила. Еще и сделку заключила с кем-то из Совета. Разумеется, стрелок был объявлен в розыск, но Скуратов и большая часть преданных ему людей покинули Землю по заранее купленным документам. Создавалось впечатление, что им намеренно дали уйти. Разыскивали и преследовали только формально. Во всяком случае Скуратов перемещался из одной звездной системы в другую без затруднений. Вероятно, кто-то рассчитывал и в будущем пользоваться его навыками наемного убийцы.

Он мог поселиться где угодно. Средств у него хватало. Мог бы прикупить земельный участок на Аркадии или даже дачу на Новой Вероне или скромно поселиться на Эдеме или даже заняться гостиничным бизнесом на Шии-Ра. Но вместо всего этого великолепия он прозябает здесь, на Джек-Поте, среди неудачников и мелких жуликов, сидит в «Кантине» и пьет контрафактное виски. Впрочем, нет, виски, кажется, аутентичный, из дубовых бочек.

— Мистер Невилл?

Вопрос задал посетитель, вошедший в «Кантину» пару минут назад, задержавшийся у входа, а затем обменявшийся несколькими фразами с барменом. Тот указал на Скуратова. Посетитель двинулся к его столику, но вплотную приближаться не стал.

Рука прыгнула на рукоять бластера. Скуратов еще не привык к своему новому имени. Какой кретин его выбрал? Невилл! Будто он клерк в захолустной конторе.

Скуратов исподлобья глянул на посетителя — щуплого человечка в старомодной шляпе. Стоял этот пришелец в нескольких шагах от занятого бывшим особистом столика, держа руки в карманах. В одном из этих карманов тоже может быть бластер. Здесь, на Джек-Поте, это непременный атрибут, вроде носового платка. Но пускать его в ход без железобетонного аргумента мало кто решится. Беспочвенные разборки, стычки, драки безжалостно пресекались по неписанным законам этой космической Тортуги.

— Я вас не знаю, — произнес Скуратов-Невилл, все еще не выпуская рукоять бластера.

— Я вас тоже, — почти дружелюбно ответствовал щуплый незнакомец, уже приблизившись к столику, — но много о вас слышал. Вы позволите?

Незнакомец выдвинул стул и сел. Приглядевшись, Скуратов понял, что лицо пришельца сглаживает гелевая маска. Кто он? Вербовщик? Провокатор? Посредник? На Скуратова могли выйти либо спецслужбы (не от широты же душевной ему дали возможность покинуть Землю после покушения на Корделию Трастамара), либо старые подельники Ржавого Волка, знавшие бывшего особиста по прежним подвигам. Этот хмырь больше походил на посланника первых. Есть в нем что-то неприятно родственное, издающее гнилостный аромат особого отдела. Скуратов, вероятно, сам бы в такой же манере начал разговор.

— Виски предпочитаете? — продолжал все в том же псевдодружеском ключе незнакомец. — Famous Grousе или Monkey Shoulder?

— Famous Grouse, — проворчал Скуратов.

— Отличный выбор. Я бы и сам не отказался промочить горло, но я предпочитаю Johnnie Walker, а в этой дыре его нет. Впрочем, его и на Земле с трудом сыщешь. Никто не хочет ждать двадцать пять лет, пока напиток созреет и достигнет своего апогея. Все спешат и пьют синтетические подделки. Да и дубов не осталось, чтобы делать из них бочки.

— Что вам надо? — мрачно прервал эту тираду бывший шеф безопасности.

Он не терпел вступительных речей. Тем более, пустых вступительных речей.

Незнакомец усмехнулся.

— Предпочитаете не выпасать быка, а сразу ухватить его за лобные выпуклости?

— Предпочитаю. Не вижу смысла попусту сотрясать воздух.

— Что ж, вполне деловой подход. Мой работодатель оценит. Экономит время и деньги. — Незнакомец помолчал, потом заговорил вновь. — Я знаю, кто вы, господин Невилл. Знаю, что это ваше последнее, самое безобидное, незапятнанное имя. Под ним вы еще не успели ничего совершить. А вот ваши предшествующие имена весьма известны и отмечены громкой славой деяний. Хотите, напомню? Вот, к примеру, ваше последнее громкое дело на Земле…

— Не надо, — прервал его Скуратов. — Я уже понял. Не сомневаюсь, что вы очень хорошо подготовились. Иначе вы бы сюда не прилетели и не явились бы в «Кантину». Вы знаете, кто я, и у вас ко мне какое-то дело. Какое?

— Правильно понимаете, господин Ск… мистер Невилл, у меня к вам дело. Предложение от моего работодателя. Если вы примите это предложение и завершите данное вам поручение успешно, то сможете неплохо заработать, а так же… — Незнакомец снова сделал паузу. —… так же сможете кое-кому отомстить. Вы же хотите отомстить? Ведь так, господин Ск… Невилл?

— Отомстить? Хм… Месть — дело неблагодарное. А подчас бессмысленное и опасное. К тому же кандидатов на мою месть набирается столько, что я при всех своих навыках и способностях и даже при деньгах вашего работодателя вряд ли способен всем воздать по заслугам. Жизни не хватит.

— Так всем мстить и не надо! Моего работодателя интересует единичный случай. И единственный персонаж. Все прочие фигуранты ему безразличны.

— И кто же этот… фигурант?

— Да вы уже пытались свести с ним счеты. Вернее, с ней.

Стакан, уже опустевший, с двумя издыхающими ледяными голышами на дне, дрогнул в руке «мистера Невилла».

— Нет, — сказал он и поставил стакан на стол.

Незнакомец, как видно, ждал подобной реакции. Он не смутился.

— Христианское смирение? — с чуть заметной издевкой осведомился он. — Прощайте ненавидящих вас? Благословляйте проклинающих?

— Не смирение. Благоразумие и осторожность.

— Похвально. Благоразумие — качество ценное, и осторожность не менее полезный атрибут, если только их не обращают… в оправдание.

Теперь усмехнулся Скуратов. Должно было прозвучать слово «трусость». Детская провокация.

— Я предпочитаю быть благоразумным и живым трусом, чем мертвым мстителем.

— А если не мертвым, а живым и богатым?

Скуратов потер подбородок. Он собрался было ответить, что далеко не все в этой жизни измеряется деньгами, как щуплый вербовщик добавил:

— Речь, собственно, не идет о мести буквально. То есть, я не предлагаю вам совершить нечто схожее с тем, что вы пытались предпринять на Земле. Подразумеваемая мною персона интересует моего работодателя косвенно, постольку-поскольку. Ни ее жизнь, ни ее смерть ценности для нас не представляют. С ней вы можете поступать по собственному усмотрению, руководствуясь личными побуждениями.

— А что же, в таком случае, интересует вашего работодателя? Приобретенные этой подразумеваемой персоной акции?

— Нет, акции моему работодателю также не нужны. У него в избытке своих, не менее прибыльных. Но вы правы, его интересует принадлежащие вышеназванной персоне имущество.

— Какое?

Незнакомец решил еще на какое-то время сохранить интригу. Он сделал знак Клешне, и тот подобострастно приблизился со стаканом «Кровавой Мэри» на подносе. Щуплый незнакомец снял пробу, удовлетворенно кивнул и отослал бармена таким же небрежным жестом.

— Так какое имущество? — не вытерпел этой пантомимы Скуратов.

Незнакомец его раздражал.

— Нам стало известно, — не спеша заговорил тот, — что эта персона некоторое время назад, еще до трагической гибели вашего шефа Найджела Бозгурда, обзавелась киборгом. По официальной версии и по договору — это списанная армейская «шестерка». В армии такое практикуется. Утратившие некоторый процент работоспособности киборги продаются на гражданку. Естественно, после полного форматирования и даже перепрошивки. Зачем этой персоне, весьма состоятельной, кстати, понадобился увечный, приговоренный к утилизации киборг, непонятно. Но факт остается фактом, на счет воинской части, выставившей киборга на продажу, было перечислено пять тысяч единиц и заключен договор купли-продажи. Все законно, все юридически правильно. Вопросов бы не возникло, если бы не еще одна... неофициальная версия. Вы же знаете, что это за киборг, мистер… Невилл, не правда ли?

— Я о нем слышал, — сдержанно ответил Скуратов.

Незнакомец поприветствовал эту сдержанность кивком одобрения.

— Это уже не секрет, мистер Невилл. Об этом пишут на инфосайтах и обсуждают в ток-шоу на головидение. Киборг владелицы холдинга «МедиаТраст», а теперь еще и держательницы контрольного пакета акций «DEX-company», разумный. Изначально разумный. Он был создан как копия конкретного человека, создан Александром Гибульским, знаменитым кибернетиком. Этот киборг долго содержался в качестве опытного образца в исследовательском центре на планетоиде у 16 Лебедя, затем, когда надобность в нем отпала, был отправлен на утилизацию, но вместо мусоросжигателя оказался в поместье Трастамара на Геральдике. Как он туда попал и сколько за него заплатила его нынешняя владелица, не так уж и важно. Важно другое.

— Хотите его украсть? — без обиняков задал вопрос Скуратов.

Незнакомец, слегка выбитый из колеи, смутился.

— Ну почему сразу… украсть? Позаимствовать. В научных целях.

— А какова моя роль?

— Возможно, вы могли бы нам... поспособствовать. Вы же специалист. У вас наверняка и соответствующее оборудование имеется. Видите, поручение совсем несложное. Никаких радикальных решений. Никаких ликвидаций и покушений. Нам это не нужно. Но если вы сами сочтете это необходимым… В выборе средств вас никто не ограничивает, как и в денежном эквиваленте этих средств.

Скуратов внимательно оглядел собеседника. Все стандартизировано до крайности, сглажено, обезличено. Глазу не за что зацепиться.

— Есть одно «но»… — начал он.

— Какое? — оживился пришелец.

— Я все еще не знаю, кто вы и откуда, не знаю, кто вас послал, не знаю, кто ваш работодатель, не знаю, каковы гарантии, и не уверен, что вы не приведете меня прямиком в засаду федералов.

— Ах, вот вы чего опасаетесь… Ну это легко уладить.

— Каким образом?

— Я сейчас представлю вам своего гаранта.

Пришелец активировал комм и набрал сообщение.

— Сейчас он придет.

Скуратов уставился на дверь. Вскоре она откатилась, и в бар шагнул человек в комбезе без опознавательных знаков. Лицо человека скрывала низко надвинутая бейсболка. Человек шел медленно, как будто желая подразнить ожидающих, уверенно и даже развязно. Что-то было в этой походке неотвратимо знакомое, из прошлого. Человек приблизился и слегка сдвинул бейсболку на затылок.

На Скуратова смотрел Макс Уайтер.