О пользе старых законов (джен)

В последнюю неделю перед окончанием учебного года в Хогвартсе наравне с радостью, вызванной быстрым приближением каникул, царила тревога.

Директор беспокоился о безопасности всех учеников своей школы — как маглорожденных, так и тех, чьи родители служили Волдеморту. Он опасался, что первые станут целью пожирателей смерти, а вторых за летние каникулы могли самих вынудить присоединиться к пожирателям либо сделать свидетелями ужасных событий. Его тревожило, как много погибнет или осиротеет, как много пострадает. Но он не давал этим тревогам собой овладеть. Он давно уже понял, что ему нельзя беспокоиться об индивидуумах, чтобы не терять из виду то, что необходимо для достижения наилучшего исхода в целом.

Потому он сосредоточился на том, чтобы связаться со старыми друзьями, союзниками, со всеми, кого он мог убедить в том, что Волдеморт действительно вернулся. На том, чтобы снова вести Орден всеми способами препятствовать пожирателям смерти и их повелителю.

Северус беспокоился тоже. Как декан Слизерина, он беспокоился о своих учениках. О травле со стороны других факультетов, которая начнется, как только всем станет известно о возвращении Темного Лорда. О политическом давлении, которое в ближайшие недели и месяцы испытают нейтральные и светлые семьи. О том, как вытащить тех, кто не захочет участвовать в деятельности родителей, из западни, в которой они неизбежно окажутся. Короче говоря, беспокоился о том, как уберечь своих детей.

Собственное будущее тоже его тревожило. Доживет ли он до нового учебного года? Если нет, кто защитит его учеников? Сможет ли он выжить в бегах? Он не знал ответов на эти вопросы и старался о них не думать. В конце концов, от этого никакой пользы. Так что он сосредоточился на том, чтобы отыскать в книгах все, что могло пригодиться ему в деле — в том, чтобы снова вернуть человеческое тело воскрешенному волшебнику. Его часто можно было видеть на пути к Запретной секции библиотеки и обратно, и коллекция книг в его комнатах росла с каждым походом во владения мадам Пинс.

Гарри в основном беспокоился о своем будущем. Ближайшем будущем, и в первую очередь — о предстоящем лете у Дурслей. Он думал, что они могут оказаться еще неприятнее, чем в прошлые годы, из-за истории с камином. И еще — из-за памятного случая с ириской. Но это уже было вполне нормально и можно было предугадать заранее (Дурсли не отличались изобретательностью), так что эта тревога не была для Гарри основной.

Нет, куда больше его воображение занимали возможные последствия возвращения Волдеморта. Так как министерство не поверило Гарри — не захотело поверить, — он беспокоился о том, сколько людей пострадает и погибнет до того, как все осознают, что надо быть осторожнее. Сколько других учеников, в том числе его друзей, окажется между ним и Волдемортом? Он боялся, что еще кто-нибудь из-за этого погибнет.

Так что он по большей части держался в стороне ото всех, общаясь только с Роном и Гермионой, да еще изредка с Хагридом. Все пытались его убедить, что Дамблдор что-нибудь придумает, что его защитят. Но Гарри не очень в это верил.

Беспокоились Гермиона и Рон: в основном из-за своего друга Гарри, но Гермиона еще волновалась из-за экзаменов и за своих родителей — она не знала, что им сказать, и стоило ли вообще что-нибудь говорить, а Рон — за братьев и Джинни.

Так, каждый в своих тревогах, они провели последние дни семестра.

* * *

Уютный гостиный уголок в кабинете Люциуса Малфоя был накрыт для встречи. На низком столе с инкрустацией в виде полевых цветов был приготовлен чай в чайнике тонкого фарфора, чашки с блюдцами, маленькие сэндвичи и выпечка. Одному из кресел, стоявших у овального стола, был трансфигурацией придан более экстравагантный вид. Оно было обито зеленым шелком, а не коричневым бархатом, а по дереву подлокотников вились узоры, напоминающие чешую и змей.

Нарцисса в последний раз убедилась, что все превосходно. Она не посмела бы злить обосновавшегося в их доме Темного Лорда — особенно сейчас, так близко к концу учебного года, когда вот-вот должен был вернуться домой ее единственный ребенок. В очередной раз перекладывая печенье, она услышала, как за спиной открылась дверь кабинета. Нарцисса обернулась и низко поклонилась, увидев Темного Лорда. Следом за ним вошел ее муж и остальные пожиратели смерти.

— Спасибо, Нарцисса, — Темный Лорд кивнул в ее сторону. — Не будем больше тебя задерживать, можешь готовиться к приезду Драко.

Поняв намек, Нарцисса сделала реверанс и покинула комнату, не сумев скрыть поспешность. Марволо (за прошедшую неделю он решил думать о себе именно так) направился к своему креслу, стараясь не слишком хромать. Пока он осторожно усаживался, остальные заняли свои места. За эти дни он уже несколько раз наказывал Питера за ошибки с зельем. И хотя он был не прочь послушать вопли крысы, боль — следствие неправильно приготовленного зелья — они не отменяли. Марволо очень надеялся, что Северусу удастся найти лекарство и что получится снова завоевать его преданность.

Они расселись, наполнили тарелки, приготовили чай по своему вкусу. Темный Лорд наблюдал за последователями. Люциус уже оправился после наказания за то, что лишился дневника. Сейчас Марволо думал, что это было даже удачно — то, что Люциус попытался от дневника избавиться и заодно устроил беспорядки. Если бы хоркрукс не попал к младшей Уизли, он бы не был уничтожен и не высвободил бы самую большую часть его души. И тогда Марволо, наверное, до сих пор был бы безумцем, стремящимся к разрушениям, и все сильнее удалялся от изначальных целей.

Бенджамин Нотт, с каштановыми волосами, в мантии неприметного бурого цвета, единственный сын его… может быть, пора начать называть тех, с кем он ходил в школу, друзьями?.. сын его старого друга взял еще булочку, стараясь казаться непринужденным, но при этом явно оставаясь в напряжении. Такими же втайне настороженными были Эйвери, Макнейр, заметно поседевший старший Лестрейндж… хотя последний, возможно, и нет. Как один из… друзей Марволо, тот гораздо лучше его понимал и видел, что непосредственной угрозы пока нет.

Марволо попробовал сэндвич — кстати, очень вкусный — и чуть удобнее устроился в кресле. Положив сэндвич, он взглянул на Бенджамина и Люциуса.

— Что вы нашли?

Первым заговорил Люциус — Бенджамин как раз отпил чаю.

— Мы и впрямь нашли старый закон, который может оказаться полезен в данной ситуации. — Взяв лист пергамента, который он перед тем положил рядом с собой на стол, Люциус протянул его своему лорду. — В начале четырнадцатого века некий мастер зелий обманом лишил тел нескольких ведьм. Затем он силой внедрил их души в тела, которые сам же создал, — тут Люциус скривился от отвращения, — как уверяют источники, сшив их из частей животных. — Теперь такое же выражение лица продемонстрировали и остальные, присутствовавшие за столом. — Нас, однако, интересуют последствия этого события. Чтобы помочь жертвам этого сумасшедшего, издали закон, гласящий, что те, кого силой лишили собственного тела и переместили в другое, не несут ответственности за все, что совершили до обретения нового тела.

Марволо приподнял бровь. Возможно, этим удастся воспользоваться. Он взглянул на пергамент с копией закона и его переводом.

— Изначальной целью было помочь конкретным ведьмам после того, как их освободят и вернут им человеческие тела, чтобы они не несли ответственности за все, что творили под влиянием конкретного волшебника и в созданных им телах. Однако формулировка достаточно расплывчата, чтобы применить закон к нашему случаю, мой лорд.

Темный Лорд вопросительно взглянул на Бенджамина Нотта, и тот кивнул.

— Я прочел все, что нашлось о применении этого закона, и выяснил, какие могут возникнуть трудности. Любой, кто хоть какое-то время пробыл бестелесным духом, а потом обрел человеческое тело, может обратиться к этому закону и начать жизнь с чистого листа. Те ведьмы считались новорожденными, не причастными ко всему, что делали или не делали до перерождения. — Он ненадолго опустил взгляд. — Закон, вероятно, изменят после того, как вы им воспользуетесь, мой лорд, но, если вы получите человеческое тело, никто не сможет помешать вам начать жизнь заново.

На лице Темного Лорда промелькнуло веселье.

— Как я понимаю, пока мое тело человеческим не считается. Над этим у меня работает Северус. — Он аккуратно положил пергамент на стол и неторопливо отпил чаю. — Итак, есть способ вернуть меня в мир, и ни министерство, ни люди Дамблдора никак этому не помешают. — За столом молча закивали. — Хорошо. — Он перевел взгляд на Ксеркса Лестрейнджа. — Мне придется сменить место жительства. Выбирать, очевидно, придется между вами с Бенджамином.

Это заявление потрясло Люциуса, и он, вскочив, начал было возражать, но Волдеморт прервал его резким жестом.

— Скажи, Люциус, только откровенно. Ты бы пустил к себе в дом того, кто наложил на тебя империус и вынудил совершить множество преступлений?

Люциус осел на свое место, торопливо соображая, как лучше ответить, чтобы избежать новой порции круциатуса. Он всего за день до того окончательно оправился после наказания за утраченный дневник.

— Нет, я бы не рискнул безопасностью жены и сына. — Он опасливо застыл, но поднял взгляд, когда, к его удивлению, проклятия не последовало.

— Потому я и не могу оставаться в твоей усадьбе. Нам же нельзя противоречить истории, которую ты, как и многие здесь, поведал после моей неудачной встречи с ребенком Поттеров. — Марволо обвел присутствующих недвусмысленным взглядом, заставив всех поежиться. — С этим придется подождать, пока Северус вернет мне человеческий облик. А теперь расскажи, что у нас с населением.

Как он и предполагал, классы в Хогвартсе после войны стали меньше, и соотношение чистокровных детей и тех, кто происходил наполовину или даже полностью от маглов, все сильнее изменялось в пользу последних. Прогноз на будущее был неутешительным. Большинство чистокровных семей имело по одному, в лучшем случае — два ребенка. Причины были различны. Малфои побоялись заводить второго ребенка, так как их положение было в лучшем случае ненадежным. У Бенджамина Нотта был один сын, так как его жена умерла вскоре после рождения наследника, а найти новую подходящую невесту он не захотел… если это вообще было возможно. Другие были не в состоянии зачать детей, как Лонгботтомы, или просто погибли, как Поттер и прочие. Многие из тех, у кого сейчас могли бы быть дети школьного возраста, умерли, воюя за одну из сторон.

— Похоже, лучше всего сейчас заняться стабилизацией нашей численности. — Он снова начинал уставать. Пора завершать встречу и рассылать последователей по новым заданиям.

— Простите, мой лорд, но зачем вы так себя ограничиваете? Почему бы не продолжить, как прежде? — Макнейр, наверное, был искренне озадачен, раз так прямо усомнился в действиях своего лорда.

На миг Темный Лорд погрустнел, поигрывая палочкой, и Макнейр побледнел как пепел.

— Это очень просто. Мы не вправе допустить новых смертей среди ведьм и волшебников. Еще одна открытая война, и мы можем благополучно стереть себя с лица земли. — Макнейр шумно сглотнул и при следующих словах лорда побелел окончательно: — Но если ты считаешь, что это хорошая идея, Уолден, мы всегда можем начать с тебя.

Этого Макнейр, разумеется, не захотел, так что он поспешил заверить, что полностью доверяет решениям Темного Лорда и больше никогда не посмеет их оспаривать.

Остаток встречи прошел весьма плодотворно, и через несколько часов пожиратели смерти ушли каждый со своей миссией. Похоже было, что замыслы Марволо сбудутся.