О пользе старых законов (джен)

Сириус испытывал облегчение. Оказывается, он скучал по знакомому гудению палочки в руке — его собственной палочки, той самой, которую он в одиннадцать купил у Олливандера. Он думал, ее сломали, когда отправили его в Азкабан. Но, видимо, это была еще одна из частей обычной процедуры, которой пренебрегли, как и судом.

Он хмыкнул, одернул мантию и нашел взглядом Гарри — тот сидел рядом с бывшим Волдемортом.

Пришлось обмениваться любезностями с несколькими ведьмами и волшебниками. Сириус, впрочем, не уделил этому особенного внимания и, как только отделался от последних рукопожатий и поздравлений, тут же, прыгая через ступеньку, поспешил через толпу к крестнику, пока подлый Темный Лорд его куда-нибудь не утащил. Увернувшись от тех, кто не успел уйти с дороги, он наконец добрался до Гарри и своей группы поддержки.

— Сириус! — воскликнул Гарри, бросаясь его обнимать.

Сириус, несколько ошарашенный, обнял его в ответ, улыбаясь Ремусу, Артуру и всей компании довольных ребят. А потом заметил и его. Лорд Слизерин с серьезным видом стоял рядом.

— Поздравляю, мистер Блэк, — он с уважением кивнул. — Я рад, что смог помочь вам оправдаться.

Гарри выпустил Сириуса и обернулся:

— Почему «мистер»? Вы же говорили, что у Блэков есть место в Визенгамоте. Разве не положено говорить «лорд Блэк», сэр?

Сириуса кольнуло, как почтительно Гарри разговаривает с убийцей своих родителей. Но он немедленно осознал, что выбора у него нет. Гарри приходится жить с этим человеком, быть в его власти. Например, его могут перевести в другую школу, и до самого совершеннолетия Гарри не встретится с друзьями. Для этого даже не придется нарушать закон.

А Сириус не сомневался, что и законы лорда Слизерина не остановят.

— Для этого сперва надо принять титул, — терпеливо объяснил лорд Слизерин, чем сильно удивил Сириуса. — Не знаю, помнишь ли ты: я сделал это в тот день, когда усыновил тебя.

— Помню, — кивнул Гарри.

Сириусу показалось, что при этом он слегка побледнел, но спрашивать почему было не к месту — вряд ли Гарри захотел бы говорить о своих чувствах при таком скоплении зрителей.

У него, однако, был и другой вопрос:

— Было рискованно соглашаться на веритасерум.

— Это был просчитанный риск, — Слизерин приподнял брови, задумчиво посмотрев на Сириуса. — Вы тоже на него пошли.

Сириус кивнул — как-никак, это была правда.

— Но я был вполне уверен, что никто не станет задавать опасных вопросов. Так что для меня особенной опасности не было.

Теперь пришла очередь лорда Слизерина кивать.

— Я предвидел вопросы того рода, что задала леди Лонгботтом. А вот вопрос мадам Амбридж стал неприятным сюрпризом.

Гарри, которого Сириус все еще приобнимал за плечи, переводил взгляд с одного на другого:

— Почему это риск? Если не считать того, что придется отвечать на вопрос, на который не хочешь? Что может случиться? — он озвучил вопрос, который также интересовал Рона и его братьев. По крайней мере, так Сириус решил по их лицам.

— Зелье иногда тяжело переносится организмом. Некоторые вопросы тяжелее прочих, — слушая, как лорд Слизерин это говорит, Сириус вспомнил школьных профессоров. — Но твой крестный отец объяснит лучше. Все-таки он был аврором и получил министерскую подготовку.

Прошлое предположение Сириуса подтвердилось. Человек, усыновивший его крестника, ужасно сбивал с толку — и явно был этому рад.

Решив, что он не настроен играть словами со Слизерином, он повернулся к остальным и нахмурился, заметив, что некоторых недостает.

— А где Молли и Джинни?

Артур посмотрел на лорда Слизерина, и тот, словно смутившись, опустил взгляд.

— Джинни стало нехорошо, — сказал Артур, — Молли забрала ее домой.

Заметив ненавидящие взгляды, которыми сыновья Уизли жгли стоявшего чуть в стороне (рядом, но определенно не вместе) волшебника, Сириус догадался, что недомогание Джинни как-то связано с Сами-Знаете-Кем.

— Я понимаю, что случившееся с вашей дочерью никак не исправить, — всех удивило, с каким искренним сожалением лорд Слизерин сказал это Артуру, — могу лишь повторить, что действительно сожалею об ошибках прошлого.

Он не предложил никакой компенсации, и Сириусу пришлось согласиться, что и впрямь нельзя отплатить за то, что произошло с первой девочкой в роду Уизли за несколько поколений. Тот умно поступил, что не стал и пытаться: это выглядело бы фальшиво, словно он на самом деле ничего не понял.

Прищурившись, Сириус задумался, всерьез это или спектакль, и решил пока выбрать второе. Возможно, когда-нибудь, в отдаленном будущем, лорд Слизерин заслужит доверие лорда Блэка. Впрочем, навряд ли.

Сириус вспомнил, почему они все там стоят, и улыбнувшись, снова сменил тему:

— Я занял места в отличном ресторане в магловском Лондоне. А потом хотел бы сходить в кино и посмотреть фильм. Не знаю, что сейчас идет, но, думаю, мы найдем что-нибудь подходящее.

Чувствуя, как напрягся рядом Гарри, Сириус посмотрел на Слизерина, подыскивая аргументы, чтобы крестника отпустили с ним.

Но не успел он сказать и слова, как тот обратился к Гарри:

— Веди себя хорошо. При первой же необходимости пользуются портключом, — он говорил строго, но без злости, и, казалось, был не против запланированной прогулки. — Если захочешь, чтобы тебя забрали домой, нажми вот сюда, — он вынул из кармана небольшой диск и отдал его Гарри. — Я узнаю.

Затем лорд Слизерин обратился к Сириусу:

— Вы бывали в Гриффин-хаусе, мистер Блэк?

Оставалось только кивнуть.

— Будьте добры, доставьте моего сына туда не позднее десяти вечера. — Гарри широко улыбнулся, и Сириус мысленно согласился с ним: он не рассчитывал, что будет так легко отпраздновать с крестником. — Если возникнут сложности, используйте диск или шлите сову.

Улыбнувшись всей компании, лорд Слизерин кивком попрощался со взрослыми:

— Тогда я пойду, у меня еще есть дела. А, пока не забыл, — он повернулся к Гарри и зашипел что-то непонятное. Гарри ответил так же, и у Сириуса по спине пробежал холодок.

Немного побеседовав таким образом, темный волшебник снова склонил голову и ушел вниз по ступенькам, целеустремленно направляясь к группе членов Визенгамота, все еще переговаривавшихся между собой.

— Жуть, — буркнул Рон, и Сириус снова почувствовал, как Гарри напрягся. Он был согласен с гриффиндорцем, но ни за что не сказал бы такое вслух. Все-таки это часть Гарри, а он всегда будет его поддерживать.

Бросив потенциально опасную тему, Сириус стал подгонять своих спутников на выход, мимо местных сотрудников и прессы, уклоняясь по пути от вопросов. Настало время праздновать.

* * *

Спустившись, Марволо оглянулся — его сын уходил вместе со своими друзьями, крестным и новым преподавателем истории. Не спеша смешаться с лордами и леди Визенгамота, он мысленно пробежал по списку предстоящих дел.

Немного разговоров, прогулка в офис каминной сети — подключить Гриффин-хаус, короткая остановка в департаменте образования, чтобы зарегистрироваться на сдачу СОВ по трансфигурации. И, наконец, встреча с одним из невыразимцев в зале пророчеств.

Генри, услышав этот план, воспринял его неожиданно спокойно. Им просто необходимо было выяснить, о чем говорит это проклятое пророчество. Незнание было слишком опасно.

Ах да, надо еще раздобыть для Северуса парочку подопытных. Но этим можно будет заняться позже, после министерства.

Глубоко вдохнув и убедившись еще раз, что он по-прежнему носит выражение вежливого молодого волшебника, Марволо приблизился к остальным и почти сразу заметил Люциуса.

— Лорд Слизерин! — поприветствовал тот. В его светло-голубых глазах зажглась искра. — Вам повезло, что сегодня дежурит умелый целитель.

— Верно, — легко согласился Марволо. — Никогда бы не подумал, что сотрудники министерства настолько беспечны, как эта… мадам Амбридж? — В ответ закивали. — Видимо, за последние годы стандарты образования упали.

— Будете с ней судиться? — с озабоченным видом спросил Бенджамин.

Марволо, сдержав усмешку, посмотрел ему в глаза.

— Подумаю об этом. — Сознавая, что их разговор слушают, он добавил все с тем же вежливым и задумчивым видом: — Думаю, регент Лонгботтом действовала без дурных намерений, — он заметил, как вздрогнула пожилая ведьма, — так что к ней у меня претензий нет. — Он ненадолго принял виноватый вид, чтобы окружающие вспомнили о том, как запытали Лонгботтома и его жену, а потом его лицо снова разгладилось. — Но мадам Амбридж либо преступно глупа, либо желала мне зла.

Затем он обратился к Ксерксу — пора посеять сомнения относительно виновности Рабастана и Рудольфуса:

— Я искренне сожалею об утрате, понесенной тобой из-за моих начинаний.

— Не ты послал моих сыновей за аврорами, Марволо, — ответил Ксеркс — мрачно, словно хотел бы об этом забыть. Но Марволо знал его лучше прочих. В конце концов, они семь лет прожили в одной комнате. Для него было очевидно, что Ксеркс уловил его намерения и помогал осторожно готовить почву для освобождения своих сыновей из тюрьмы.

— Нет, но я их к этому подталкивал, — Марволо неуверенно и виновато отвел взгляд. — Беллатрикс это радовало, но не твоих сыновей. Как же много… — он покачал головой, оборвав разговор. Пробуждать в окружающих сомнения в том, кто он есть, обманывать политическую элиту магической Британии — какое замечательное чувство. Куда лучше грубой силы.

— Планируешь в следующий раз занять свое место? — переменил тему Бенджамин.

— Да. Но мне еще многое надо сделать — от сдачи СОВ и ТРИТОН и до восстановления семейного состояния.

Люциус при этих словах насторожился. Вид у него был сомневающийся — в напоминание о том, что он не забывает о прошлом, но тем не менее усердно продолжает строить основы для будущего союза:

— Если вам потребуется совет насчет нынешнего экономического климата, лорд Слизерин, я мог бы вам помочь.

— Ваша помощь будет неоценима, — ответил Марволо с тщательно выверенной долей благодарности.

— Пока ты не ушел, — задержал его Ксеркс, — я тут подумываю открыть школу в память о своей покойной сестре. Помню, одно время ты собирался стать учителем. Мне бы очень хотелось узнать твое мнение.

Широко улыбнувшись, к удивлению окружающих из лордов и леди, Марволо с энтузиазмом кивнул.

— Пойдем вместе, расскажешь о своих планах. Может быть, я смогу подсказать что-то полезное.

Вежливо попрощавшись, довольный Марволо ушел с лордом Лестрейнджем, оставив ведьм и волшебников, гордившихся своим знанием чужих родословных, гадать, какая же сестра имелась в виду.

* * *

Альбус стоял у одного из дополнительных выходов из зала суда, глядя, как Том разговаривает с Сириусом и остальными, кто пришел поддержать крестного Гарри.

Что же вернуло Тому разум? До 1981 года, когда он в последний раз его видел, самопровозглашенный Темный Лорд выглядел безнадежным случаем. И вот он снова здесь — помолодевший и обаятельный, как встарь. Воистину загадка.

Том ушел к лордам и леди у главного входа, Сириус, избегая журналистов, удалился вместе с остальными, и Альбус повернулся уходить.

Некоторое время и одну аппарацию спустя он шел по улицам Годриковой лощины, мимо памятника Поттерам на деревенской площади, к дому своего детства. Дом располагался на краю поселения, и по пути надо было пройти коттедж, где в 1981 пытались прятаться Поттеры.

Видеть руины всегда было тяжело. Они были законсервированы — в напоминание о том, чья жертва спасла всех.

Теперь, когда Том так решительно сменил тактику — и Альбус не сомневался, что тот уже не вернется к открытой агрессии — следовало тоже приноровиться к обстоятельствам. Надо найти и уничтожить все созданные хоркруксы. А для этого — узнать, сколько их всего.

Пора отыскать Горация. Тот умело растворился в воздухе, как только Альбус разослал сообщение, что Том вернулся.

Вздохнув, Альбус в очередной раз задумался, что делать с хоркруксом внутри Гарри. Сперва он не знал, что значит этот шрам; потом надеялся, что ошибся. Но с тех пор, как Гарри на втором курсе уничтожил дневник, подсказок становилось все больше. Последней стали сны, о которых Гарри рассказывал Сириусу. Это окончательно убедило Альбуса, что в своих подозрениях он прав.

И с тех пор он не прекращал искать способы спасти мальчика. К сожалению, поиски были тщетны. Единственную надежду победить Тома так, чтобы Гарри выжил, он видел в том, чтобы мальчик добровольно пошел навстречу смерти. До сего дня он гордился своим решением скрыть от Гарри его наследие, проследить, чтобы тот ничего не знал о будущей ответственности, которая ждет его в магическом мире, — не считая, разумеется, обязанности этот мир спасти.

Но, судя по горячей речи подростка, Том дал Гарри всю информацию — показал, что ему есть зачем жить, дал возможность учиться. Все это может показаться важнее, чем устранение Темного Лорда, который к тому же как будто прекратил убивать.

Альбус дошел до двери нового штаба Ордена — места, куда они с братом не заходили десятилетиями, — и открыл дверь. Мог ли Том заранее знать о том, что в мальчике, которого он усыновил, был хоркрукс?

Нет, невозможно. Но если узнает, то уж точно не выпустит Гарри из виду.

Что же делать?

Том не станет убивать мальчика: это приведет к утрате политического влияния и титула лорда Слизерина заодно, так что единственный шанс Гарри на выживание уничтожен. Стоит ли рискнуть и начать уничтожать остальные хоркруксы, оставив Гарри последним? Или урон от политического влияния, которое Том получил вместе с мальчиком, успеет стать слишком велик?

Одинокая слеза скатилась по щеке Альбуса. Почему всегда именно ему приходится принимать тяжелые решения? Он любил мальчика как родного, но ради общего блага готов был пожертвовать тем, кого любит.

Ради всех них он проследит, чтобы хоркруксы, что привязывают Тома к этому миру, были уничтожены.

Ради всех.

* * *

Марволо озирался, идя на шаг позади невыразимца, встретившего его у входа в Отдел тайн. Вокруг высились полки, заставленные стеклянными шарами. Повсюду были пыль и паутина. Единственным источником света были свечи в подсвечниках, закрепленных на высоких стеллажах. Голубой огонь заливал помещение неверным светом. Словно озябнув, Марволо поплотнее запахнул мантию.

Они шли в молчании, пока не дошли до девяносто седьмого ряда.

Мужчина в темной мантии с капюшоном, закрывающим лицо, остановился и отодвинулся в сторону. Марволо, помедлив, шагнул вперед, скользя взглядом по стеклянным сферам. Под каждой из них была прикреплена пожелтевший ярлычок.

Наконец он нашел тот, где было написано:

С.П.Т. и А.П.В.Б.Д.

1 мая 1980 г., Хогвартс.

Тёмный Лорд

Гарри Поттер (?)

Марволо озадаченно нахмурился. Он не помнил наверняка дату, когда ему рассказали часть пророчества. Но он был уверен — Северус сказал, что подслушал пророчество в «Кабаньей голове» в Хогсмиде. Так почему надпись говорит о другом месте?

— Как работает запись? — он постарался, чтобы по его голосу и лицу можно было прочесть лишь любопытство, скрыв раздражение и недоумение. Было непросто привыкнуть к тому, чтобы чувствовать столько всего разом.

— Мы сами точно не знаем, — отозвался из-под капюшона невыразимец. — Главное, работает.

— Это одна из тех вещей, которые магия творит самостоятельно?

Какой любопытный феномен. И по-прежнему совершенно непонятен механизм создания надписей.

— Есть сведения, что магию этого зала создал круг чародеев, — невыразимец обвел комнату жестом. — Все пророчества, где бы они ни прозвучали, записываются здесь. — Он вздохнул. — Цель этого заклинания сейчас неизвестна. Древние записи о чарах большей частью уничтожены. Кажется, несколько веков назад в архиве случился пожар, и деревянные таблички с данными, относящимися к созданию этого зала, погибли. — Невыразимец подошел к одной из полок, коснулся бледной рукой ярлычка. — Здесь указываются те, кто присутствовал при произнесении пророчества — тот, кто его сделал, и тот, кто его услышал, а также где и когда это было сделано. Мы добавляем имена тех, кто в пророчестве упомянут.

— Я слышал, что лишь те, о ком говорится в пророчестве, могут брать их с полок. Так как вы узнаете имена? — кто знает, когда еще повезет встретиться с таким разговорчивым невыразимцем.

— Всегда один из сотрудников обладает возможностью проигрывать записи. Мы считаем, что это часть исходного заклинания, — оглянувшись, невыразимец нетерпеливо спросил: — Брать его собираетесь или посмотреть пришли?

На то, чтобы протянуть руку и взять шарик, потребовалось неожиданно много храбрости. Стекло было теплым на ощупь.

— Как мне его прослушать?

— Можно просто разбить, тогда оно прозвучит однажды. Или собрать всех, о ком говорится в пророчестве, и прикоснуться одновременно. Тогда слушать можно будет сколько угодно раз.

Кивнув, Марволо спрятал шарик в карман, добавив на всякий случай смягчающие чары. Не хватало еще нечаянно его разбить, натолкнувшись на кого-нибудь по дороге.

Он поблагодарил невыразимца, и они вместе вернулись к коридору, откуда Марволо отправился в Гриффин-хаус. Оставалось только найти подопытных.

* * *

Кингсли возвращался из короткой отлучки в туалет. Он шел вдоль стены, чтобы не сталкиваться с прохожими — на нем была мантия-невидимка Аластора, и он направлялся к своему посту у Отдела тайн.

Он не знал, что именно они охраняют: Дамблдор не сообщил, что там такого важного. Но догадаться мог. Слухи ходили, слухи о предреченном спасителе. Кингсли подозревал, что они охраняют это пророчество.

Он приник к стене: навстречу по коридору шел лорд Слизерин, явно побывав в Отделе тайн. От ярости и страха аврора пробрала дрожь. Как только темный волшебник ушел, Кингсли поспешил к выходу, стараясь не быть замеченным. Надо было известить Орден. Судя по всему, враг получил то, что искал.

* * *

Марволо зашел в кабинет Гриффин-хауса в глубокой задумчивости. Трансфигурировав подставку для стеклянного шарика и установив его на столе, он снял с глаз иллюзию — досадно, что эта мелочь необходима, чтобы не утратить общественное доверие.

— Что это? — спросил пожилой волшебник с портрета, висевшего на стене напротив.

— Это, — Марволо небрежно взмахнул рукой, — запись пророчества, из-за которого я решил убить вашего сына, его жену и ребенка.

— Собираешься его слушать?

— Да. Но я обещал Генри прослушать его вместе, — Марволо провел рукой по волосам, а потом вышел, проигнорировав следующий вопрос портрета.

Надо было переодеться перед путешествием по большим городам в поисках бездомных, так что для начала он пошел в жилые комнаты этажом выше.

Ему было неспокойно. С того момента, как он встретил Джинни Уизли, он чувствовал вину. И никак не мог понять, почему. В последний раз он чувствовал себя виноватым, когда в приюте разбил миску яблочного компота. Ему тогда было то ли четыре, то ли пять, и все огорчились, что десерта не будет.

И вдруг — опять это чувство. Почему? Что изменилось?

Он дошел до своей комнаты, снял дорогую шелковую мантию и повесил на место в гардероб, почти не замечая, что делает. Его захватили мысли, которым он прежде не давал хода — требовалось сосредоточиться на взаимоотношениях с окружающими, поддерживать маску, и тогда он отодвинул эту проблему на задний план сознания.

Урон, нанесенный Джиневре Уизли, не был с его стороны преднамеренным. Он ничего с его помощью не достиг. Это было бессмысленно, бесцельно. Он что-то получал всякий раз, когда кто-либо умирал или страдал от его руки. Пусть даже всего лишь временное избавление от скуки.

Можно принять это за рабочую гипотезу. Бесцельные смерти и страдания отличает именно это — бесцельность. И потому приносить их неприятно. Придется понаблюдать за этим, подтвердить или опровергнуть теорию, но для начала сойдет.

Размышляя, как же проверить гипотезу бесцельных жертв экспериментально, если теперь они, собственно, нужны для эксперимента и потому имеют цель, Марволо пошел обратно в кабинет — за списком, который оставил ему Северус.

* * *

Головокружение после аппарации отпустило, и Гарри отошел от Сириуса. Был теплый летний вечер. Они стояли в небольшом садике у Гриффин-хауса, на самой границе охранных чар.

День был чудесный. Гарри остался очень доволен.

Но пора было возвращаться в дом, где ждал Волдеморт.

Гарри вздохнул. Если бы можно было вернуться с Сириусом на Гриммо! Какая разница, что комната в Гриффин-хаусе лучше и чище, чем та, которую они делили с Роном в старом доме Блэков.

— Не отчаивайся, Гарри. Я постараюсь забирать тебя отсюда почаще, — шепнул Сириус Гарри на ухо, небрежно забросив руку ему на плечи. — Может, выберемся завтра в зоопарк?

Гарри засмеялся, качая головой.

— Может, он и согласится, если пообещаем ему, что заглянем к рептилиям.

Они подошли к двери, но не успели коснуться ее, как дверь открылась изнутри, и выглянула домовушка — по крайней мере, Гарри предположил, что это эльф женского пола.

— С возвращением домой, юный хозяин Поттер, — пискнула она и, низко поклонившись, отошла в сторону, пропуская их.

Гарри глубоко вдохнул, собираясь с силами, и шагнул через порог в ярко освещенную прихожую. Он с облегчением увидел, что Сириус вошел следом.

— Хозяин Слизерин в хозяйском кабинете, — сообщила эльфийка и с хлопком исчезла.

Гарри оглянулся на Сириуса (тот чуть кивнул в ответ) и пошел показывать дорогу.

Всего несколько шагов по серому ковру, и вот они у кабинета. Внутри было тихо, но из-под двери виднелся свет.

Гарри постучал.

— Войдите! — отозвался Волдеморт.

Они вошли; Волдеморт сидел за столом, а в кресле напротив — профессор Снейп. Увидев Сириуса, тот усмехнулся, но его лицо тут же снова стало нейтральным.

— Мистер Блэк, благодарю, что доставили домой моего сына, — Волдеморт встал, приветливо улыбаясь вошедшим. — Флимм вас проводит.

Несколько обескураженный таким поворотом, Сириус кивнул Волдеморту и, обняв Гарри на прощание, вышел за эльфом.

— Иди-ка сюда, Генри, — Волдеморт указал на кресло рядом с тем, в котором сидел профессор. — Как прошел день?

Гарри сел и, покосившись на учителя, который снова выглядел невозмутимо, кивнул:

— Здорово. Мы вызвали такси. Мистер Уизли был в восторге. Еда была замечательная, и кино мне тоже понравилось… — он замялся, не зная, правда ли хочет рассказывать Волдеморту, убийце, как провел день с друзьями. Кому-то рассказать точно хотелось, но неужели именно этому, сидящему напротив?

Гарри встряхнул головой, избавляясь от этой мысли, и сосредоточился на происходящем. В такой компании отвлекаться опасно.

Волдеморт, продолжая улыбаться, сел удобнее.

— Генри, я подумал о том, как уменьшить побочные эффекты нашей связи, пока мы не найдем способ ее разорвать.

Гарри напрягся, но только кивнул, покосившись на профессора и гадая, что тот тут делает.

— Есть малоизвестное искусство, которое позволяет тому, кто его использует, закрывать сознание от вторжения извне. Северус в нем мастер, и я тоже. — Когда Волдеморт что-нибудь объяснял, голос у него становился ровным и приятным. — Окклюменции обычно учатся самостоятельно, потому что не у кого ей учиться. В настоящий момент я пользуюсь ей, чтобы не давать своим чувствам достигать тебя. Но чтобы по-настоящему заблокировать эту связь, ты должен тоже пользоваться этим искусством.

Он замолчал, явно ожидая реакции, и Гарри ответил, медленно переводя взгляд с одного на другого:

— Вы хотите меня научить этой… окклюменции? — он запнулся на незнакомом слове.

— Это было бы полезно, — подтвердил Волдеморт, наклонив голову, — так как окклюменция также эффективно защищает от легилиментов. — Гарри посмотрел вопросительно, и он добавил: — Легилименты, такие как я или Дамблдор, способны проникать в чужое сознание, видеть мысли и воспоминания. Это может произойти незаметно, а может причинить боль. Если ты научишься окклюменции, ты сможешь заметить вторжение и изгнать напавшего.

Гарри нахмурил брови, переваривая новые сведения.

Есть люди, которые могут читать мысли? Да еще и незаметно?

Он побледнел и закрыл глаза.

— А вы… вы… — у него не получилось выговорить вопрос. Но этого и не потребовалось.

— Нет, я не пользовался этим, чтобы проникнуть в твое сознание, — заверил Волдеморт.

Объяснение продолжил профессор Снейп:

— Для обучения искусству окклюменции необходимо доверие между учеником и учителем. Если вы не считаете, что можете доверить мне тайны, которые я неизбежно увижу в вашем сознании, возможно, лучше будет учиться самостоятельно.

Гарри повернулся в кресле, чтобы лучше видеть профессора, и посмотрел на него задумчиво. Можно ли доверять учителю, который высмеивал его на каждом из уроков? В последнее время тот был вежлив, даже дружелюбен. Но почему? Можно ли положиться на эту перемену?

— Почему лучше учиться у других?

— Это быстрее, так как поможет избежать ошибок, которые могут тебя задержать, — ответил Волдеморт. — Необязательно решать прямо сейчас, подумай об этом несколько дней. Пока можешь изучить книгу на эту тему.

Гарри кивнул. Время на размышления — это, пожалуй, хорошая мысль. Он еще не до конца освоился с идеей, что носит с собой кусок души убийцы. Новость, что вокруг ходят чтецы мыслей, только усилила чувство, что нигде на свете нельзя быть в безопасности.

— Северус, тебе пора уходить, — не глядя на профессора, сказал Волдеморт. Тот встал, низко поклонившись, пробормотал: — Мой лорд, — и вышел из кабинета.

Гарри вздрогнул от этого явного знака, что его преподаватель зелий, человек, который учил его четыре года, был последователем Волдеморта. Пожирателем смерти. Он это, конечно, знал, но одно дело знать, а другое — видеть.

На стол перед ним поставили стакан воды.

— Ты выглядишь бледным, Генри. Выпей, пожалуйста.

Гарри отпил холодной воды. При этом его взгляд упал на пыльный стеклянный шарик на деревянной подставке. Шарик окружало слабое сияние, едва заметное в неярком освещении комнаты. Поставив стакан, Гарри потянулся к шарику, но потом подумал, что, наверное, не стоит трогать неизвестно что на столе у Волдеморта. Может, оно проклятое, например.

— Это пророчество, — негромко сказал Волдеморт. — Невыразимец сказал, что мы можем проигрывать его сколько угодно, если прикоснемся к нему одновременно.

Гарри встретил взгляд алых глаз — и был почти уверен, что увидел в них тревогу и неуверенность. Оба протянули руки к хрупкому на вид шарику, помедлив, прежде чем коснуться.

— Что бы там ни было, Генри, даю слово, что не причиню тебе вреда.

Без уверенности кивнув — а как верить Темному Лорду? — Гарри одновременно с ним коснулся сферы.

Комнату заполнил потусторонний голос, и все внимательно слушали — и живые волшебники, и нарисованные:

«Грядет тот, у кого хватит могущества победить Темного Лорда… рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов, рожденный на исходе седьмого месяца… и Темный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы… И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой… тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Темного Лорда, родится на исходе седьмого месяца…»

Гарри ахнул, краска отхлынула у него от лица. Задрожав, он уронил руку на колени. В голове у него все повторялись и повторялись те слова, где было про убийство.

— Хочешь успокоительный настой? — предположил его предсказанный убийца (или жертва).

Гарри помотал головой, но потом вдруг осознал, как спокойно прозвучал этот вопрос, и поднял голову. Волдеморт действительно выглядел спокойным, расслабленным и даже как будто довольным. Чему он радуется? Тому, что решил, что убить Гарри будет просто?

— Видимо, это одно из так называемых самоисполняющихся пророчеств. И это объясняет те странности, что я видел сегодня.

— Самоисполняющихся?.. — Гарри огорчило, как неуверенно прозвучал его голос.

— Ты же сам говорил, что пророчества — бредятина?

Гарри кивнул. Он правда это говорил и действительно так думал, так с чего вдруг испугался за свою жизнь?

— И хотя бывают истинные пророчества, куда больше таких, которые не сбываются никогда, чем таких, что сбываются.

Гарри снова кивнул. В это он мог поверить.

— Главная трудность пророчеств в их интерпретации. О каком «Темном Лорде» идет речь? Все сочли, что это я, но откуда такая уверенность?

Вопрос был явно риторическим, так что Гарри предпочел промолчать, но он видел, к чему идет. Гриндевальд тоже был Темным Лордом, значит их с самого начала было больше одного, и, скорее всего, еще появятся в будущем.

— А потом еще эта часть: «трижды бросали вызов». Что за «вызов» здесь подразумевается? Должно ли быть их ровно три? Можно ли больше?

Гарри, осмелев, сел ровнее и встретил внимательный взгляд красных глаз:

— Тогда почему вы стали действовать исходя из той части, что услышали? — с вызовом спросил он. Если Волдеморт не верит в пророчество сейчас, почему поверил тогда.

— Сегодня в Зале пророчеств я как следует рассмотрел подпись. Там говорится, кто и кому сделал пророчество. Это я знал. Но еще там было сказано, где и когда. — Он сделал паузу, отпил воды из стакана. Ночь снова выдалась жаркой. — Второго мая мой человек подслушал пророчество в «Кабаньей голове» в Хогсмиде. Но пророчество было сделано первого мая. В Хогвартсе.

Волдеморт заметил, как Гарри удивленно распахнул глаза, и кивнул.

— Когда я услышал это пророчество, я провел значительное исследование. Хотел узнать о них все, что можно. По большей части, как ты метко выразился, это оказалась бредятина. Однако я узнал, что пророчества можно классифицировать. Есть такие, что исполняются всегда, — он задумался, подыскивая пример. — Один царь, Крез, прежде чем начать войну с соседом, попросил у дельфийского оракула сделать предсказание. Ему сказали, что если он пересечет реку Галис, то уничтожит великую империю. Он так и поступил… и потерял все. Хотя думал, что победит, уничтожив империю соседа. Пророчество, тем не менее, в итоге сбылось. Это один из множества примеров такого рода. Пророчества настолько двусмысленные не могут не сбыться.

— То есть они практически бесполезны, — заключил Гарри.

— Да, — кивнул Волдеморт. — Следующая большая группа — самоисполняющиеся пророчества. Они сбываются, потому что люди, упомянутые в них, сами приводят их в действие.

— И вы считаете, — Гарри указал на лежащий на столе стеклянный шар, — что это одно из них?

— Да, и я думаю, что Дамблдор решил так же. Если бы я никогда о нем не узнал, я бы не выбрал одного из детей и никогда не «отметил бы равного». Этого бы просто не произошло. Так что он, услышав пророчество в Хогвартсе, так организовал события, что пророчество прозвучало снова, его подслушал пожиратель смерти — и сообщил мне.

Мог ли Дамблдор правда так поступить? Сделать целью нерожденного ребенка? Чтобы появился кто-то, способный убить Волдеморта? Похоже на то. Чем больше Гарри узнавал, тем меньше понимал директора.

Но можно ли верить слову убийцы? Поверить, что тот не убьет? Ответ очевиден: нет.

— Я вам не верю, сэр, — твердо сказал Гарри, упрямо выставив подбородок.

Волдеморт только кивнул, весело блеснув глазами. Учитывая их прошлое, не усомнился бы только дурак.

— Я не хочу становиться убийцей, и умирать тоже не хочу. Так что я требую, чтобы вы принесли клятву, а лучше даже Непреложный обет.

На самом деле он совсем не чувствовал себя таким храбрым — ему приходилось подавлять страх, что все кончится очень плохо. Но ему надо было это сделать.

Волдеморт вскинул бровь, поджал губы:

— И как же будет звучать обет, который ты от меня потребуешь?

Его деловитый тон удивил Гарри: он ждал, как минимум, насмешек. А теперь надо было сочинить такой текст, чтобы он надежно обеспечивал защиту. Помявшись, он решил просто обозначить свою цель:

— Что вы не станете меня убивать, приказывать убить или бездействовать, когда кто-то другой попытается убить меня.

Получилось? Или есть очевидные недочеты?

— Неплохое начало, — снова удивил его Волдеморт и достал перо и пергамент.

Почти час ушел на то, чтобы составить окончательную формулировку Непреложного обета. Волдеморт заставил Гарри перепроверить каждое слово во всех значениях, которые могли быть использованы, чтобы обет обойти. Гарри всерьез подозревал, что тот даже из этого сделал очередной урок, и даже не знал, раздражаться от этого или смеяться.

Наконец последняя версия была написана, и Волдеморт встал и потянулся. Затем вынул из чехла палочку и дважды ударил по статуэтке змеи, стоявшей на столе.

Они подождали в молчании. Волдеморт, похоже, не был настроен на разговоры, а Гарри для этого слишком нервничал. Ему все казалось, что сейчас тот безумно рассмеется или что-то вроде. Но ничего не происходило.

В дверь постучали, Волдеморт пригласил войти, и в комнату шагнул Северус Снейп — и, закрыв за собой дверь, грациозно опустился на одно колено.

Гарри опять проняло холодом. А ведь когда-то они так и думали, что Снейп работает на Волдеморта.

— Встань, Северус. — Тот поднялся и почтительно замер. — Будешь скреплять обет. — Гарри заметил, как профессор напрягся; Волдеморт, похоже, тоже это увидел. — Не волнуйся, Северус. Это я приношу обет, не Генри.

Он рассмеялся, глядя, как растерялся Снейп, и опустился на колени, показав Гарри следовать его примеру.

— Текст на столе, Северус, — сказал Волдеморт еле слышно, но властно. Гарри крепко заподозрил, что зря все это затеял. Знай об этом Гермиона, наверняка попыталась бы отговорить.

Стоя на коленях посреди кабинета, напротив портрета бабушки и дедушки, и глядя в красные глаза Волдеморта, он постарался дышать ровнее. Он хотел гарантий. Дополнительной защиты от будущего вреда.

Они протянули друг другу правые руки и взялись, а Снейп с палочкой наготове встал рядом и с непроницаемым лицом протянул Гарри пергамент.

Гарри попытался начать ритуал, как описывал Волдеморт, но тут же уронил лист с текстом.

— Дыши глубже, Генри. Ты справишься.

Даже странно, как эти слова успокаивали. Отбросив эту мысль, опустил левую руку и посмотрел прямо в глаза человеку напротив.

Читая слова по памяти, он начал ритуал обета, обязующего Волдеморта не убивать его:

— Лорд Марволо Слизерин, клянешься ли ты не убивать меня или иным способом наносить непоправимый урон?

— Клянусь.

Тонкий побег огня вырос из кончика палочки и оплел их соединенные руки.

— Клянешься ли изо всех своих сил препятствовать тем, кто попытается меня убить или иным способом нанести непоправимый урон?

— Клянусь.

Еще один завиток обвил их руки.

— Клянешься ли никогда не приказывать никому из своих последователей или иных лиц убить меня или иначе нанести непоправимый урон?

— Клянусь.

Третий побег присоединился к остальным, сплел светящуюся красным веревку, которая впиталась в их руки.

Гарри глубоко вздохнул. Он это сделал: он взял с Волдеморта Непреложный обет не пытаться его убить. Лазейки в нем, разумеется, были — Гарри уже понял, что сформулировать безупречный обет почти невозможно, — но все-таки определенную долю безопасности он получил.

Сев на пятки, Гарри устало потер глаза, почти не заметив, как Снейп ушел.

Запоминающийся выдался день.

* * *

Стоя в садике у Гриффин-хауса, Северус провел по лицу дрожащей рукой. Он никак не мог поверить в то, в чем участвовал несколько минут назад. Темный Лорд принес Непреложный обет не убивать сына Лили.

Услышать слово «обет» было потрясением. Он боялся, что Гарри — было все еще нелегко звать так мальчика даже в мыслях — заставят поклясться. Но узнать, что клясться будет Темный Лорд… это было куда неожиданней. Ему потребовался весь многолетний опыт управления эмоциями, чтобы удержаться от истерического хохота.

Успокоив сознание отработанными окклюментными приемами, Северус подготовился аппарировать. Этим вечером было собрание Ордена, и он уже опаздывал.

Вскоре он уже стоял в заросшем саду позади нового штаба. Увы, штаб находился в деревне, где прожила свои последние дни Лили. Даже удивительно, но он уже жалел, что собрания больше не проходят в доме пса.

Он быстро приблизился к дверям, уклоняясь от колючих веток шиповника; прошел по коридору на обветшалую кухню, а оттуда — в столовую, где они встречались. Пыль, густо устилавшая ковры, взлетала при каждом шаге облачками.

Остальные уже были там — сообщение, отправленное Альбусом с помощью патронуса, сообщало, что собрание будет небольшое. Он скользнул к одному из кресел, стоявшему в комнате чуть дальше в тени.

Он ненадолго встретился взглядом с директором, и тот кивнул, встал, привлекая общее внимание.

— Я собрал вас, чтобы сообщить, что сегодня Волдеморт был в Зале пророчеств. Кингсли видел, как тот сегодня выходил оттуда после суда.

Грюм подался вперед, его стеклянный глаз завертелся как сумасшедший:

— Он взял его?

Минерва слушала внимательно, исподтишка поглядывая на Северуса (наверное, именно это гриффиндорцы называли «исподтишка»). Ее тревога за него в равной степени согревала и раздражала. Обманывать Дамблдора было легко — тот был манипулятором, давил на чувство вины. Но Минерва была добра, хоть и не остановила в свое время Мародеров. Лгать ей было тяжелее.

Вспомнив стеклянный шар на столе в Гриффин-хаусе, Северус взвесил варианты. Знание о том, что Темный Лорд получил пророчество, ничего Ордену не даст, но укрепит позицию Северуса. Какая ирония: совсем недавно решения того же рода приходилось принимать в рядах Темного Лорда.

— Взял, — только и сказал он, но это заставило остальных умолкнуть и обернуться.

— Не ломайся, парень, — буркнул Грюм.

— Сегодня вечером он вызвал меня в дом, где сейчас живет. У него на столе стоял стеклянный шар, — он усмехнулся, глядя на их потрясенные лица. Все, казалось, только и ждали, что вот-вот услышат о смерти Гарри. Только Дамблдор не казался взволнованным, будто на что-то рассчитывал или даже надеялся. Северус отметил это, решив обдумать позже.

— Он хотел обсудить планы уроков — согласовать зелья с занятиями по истории, танцам… — Он решил добавить еще кое-что — для правдоподобия: — Как раз когда я собирался уходить, Блэк привел сопляка. Не сомневаюсь, что тот невредим.

— Спасибо, Северус, мы помним об опасностях, что ты преодолел, добывая эти сведения, — Альбус по-прежнему блестел глазами.

Минерва кивнула, поддерживая его слова, но Грюм только хмыкнул. Он по-прежнему не верил единственному шпиону Ордена.

Затем директор сообщил, что нужно найти Горация Слагхорна. Но он так и не сказал, почему это срочно, лишь намекнул, что нужно поспешить, так как Волдеморт узнал содержание пророчества. При упоминании этого имени Северус по привычке вздрогнул, хотя причины для этого больше не было — после изменения метки оно больше не вызывало боль. Но Ордену знать об этом незачем.

Так Северус Снейп слушал, как члены Ордена строят свои планы и замыслы, укладывал все это в памяти и молча размышлял о том, что он сегодня видел. В ту ночь в конце учебного года он бы ни за что не подумал, что охранять сына Лили будет куда легче, если тот окажется во власти Темного Лорда.