О пользе старых законов (джен)

Гарри ждал у камина. Он был в новенькой магловской одежде — джинсы, красная футболка, кроссовки. Марволо сказал, что отведет его в Нору, а позже придет забрать. Гарри сомневался, что это хорошая мысль, но сразу понял, что лучше не спорить. Увидел это по выражению красных глаз — уже научился в этом разбираться.

Прошло всего три недели с тех пор, как его усыновили, а казалось, что намного больше. Столько всего случилось за это короткое время, столько он узнал! И всего через четыре недели предстоит вернуться в Хогвартс. В некотором роде лето вышло даже длиннее, чем если бы он провел его у Дурслей.

И лучше.

Можно было часто навещать Сириуса, колдовать (пока Гарри находился в крепко защищенных домах тех, с кем ему приходилось иметь дело), узнавать новое о магии, не переживать из-за того, что совиная почта расстроит тетю с дядей или встревожит соседей. Жить постоянно в магическом мире было здорово.

Когда Гарри уже начинал нервничать (не хотелось опаздывать на собственную вечеринку), наконец-то появился Марволо.

— Готов посетить второй праздник в твою честь? — спросил он.

— Да, сэр, — Гарри кивнул, челка упала на зеленые глаза, в которых предвкушение смешивалось с тревогой. Кто знает, как поведет себя Рон.

— Хорошо. Мы аппарируем на границу их чар. Как мне кажется, напрямую пользоваться камином не стоит, — это было сказано совершенно обыденным тоном.

Значит, Темный Лорд Волдеморт знал, где жили Уизли. Мысль была не самая приятная.

Гарри взялся за предложенную руку, подошел ближе, надеясь, что так аппарация пройдет легче. С хлопком они исчезли из каминной, чтобы через миг появиться у здания Норы.

* * *

Сириус сидел снаружи, смотрел, как старшие дети Артура и Молли накрывают на стол ко дню рождения Гарри. Он знал, что день рождения уже один раз отпраздновали вчера, но предпочитал думать, что именно сегодняшний праздник будет настоящим — потому что сюда Гарри пригласил только тех, кого сам захотел.

В глубине души он признавал, что, возможно, идеала достичь не выйдет. За последние недели Гарри сблизился с одним из слизеринцев — младшим Ноттом. Сириус до сих пор хорошо помнил, как тяжело было поддерживать отношения с братом, когда их распределили на разные факультеты. Кроме того, знал он и о том, с какими трудностями столкнулась Лили, когда попыталась сохранить дружбу со Снейпом. Сейчас Гарри попал в ту же самую непростую ситуацию... или попадет немного позднее.

Межфакультетская дружба — трудное дело, особенно если факультеты — Слизерин и Гриффиндор.

Невилл, Рон, Фред и Джордж закончили расставлять тарелки; Джинни в доме помогала матери доделывать пирог. Гермиона, которую Сириус перед этим забрал из дома ее родителей, сидела под яблоней, обложившись документами, которые он принес по ее просьбе.

Когда утром она сказала ему, что намеревается принять предложение Ксеркса Лестрейнджа и начнет посещать уроки, нужные наследнице, Сириус лишился дара речи. Не успел он прийти в себя и наброситься на нее с упреками, как она спросила, есть ли у него записи голосований рода Лестрейндж.

Тут-то он и понял, что Гермиона Грейнджер, внучатая племянница лорда Лестрейнджа, не из тех, кто чему угодно верит на слово. Нет, она использует все доступные источники и составит собственное мнение.

С того момента, как он вручил ей бумаги, а она выбрала уединенное местечко, чтобы в них закопаться (Молли ее отпустила, сказала, что мальчишки сами справятся с подготовкой), Сириус размышлял о том, какие последствия будет иметь тот факт, что у Лестрейнджей «маглорожденная» наследница. Идея была заманчивая: она определенно могла потрясти основы старого порядка.

Учитывая все обстоятельства, особенно благоприятный эффект, который это могло произвести на общество, будет лучше, если род Лестрейнджей не прервется и однажды Гермиона его возглавит. Та самая Гермиона, которая освобождала домовиков и спасла гиппогрифа, на котором потом улетел Сириус. Да, у этой девушки определенно свежий взгляд на их мир.

— О чем думаешь? — спросил Ремус, садясь рядом.

— Все-таки признаешь, что я это умею? — с наигранной обидой спросил в ответ Сириус.

Ремус рассмеялся, Сириус присоединился к нему, и некоторое время они веселились просто так, от радости момента. Ремус выглядел намного лучше, чем всего месяц назад. С хорошо оплачиваемой работой он мог покупать вещи, без которых слишком долго обходился, — начиная с нормальной еды.

— Размышляю, что изменится в магической Британии, если Гермиона Грейнджер решит стать наследницей Ксеркса Лестрейнджа, — ответил Сириус, когда они успокоились.

Ремус задумчиво кивнул:

— Согласен, она не из тех, кого легко убедить пойти против принципов.

— Давай надеяться, что этого будет достаточно, — вздохнул Сириус.

Он встал, услышав донесшийся с края принадлежащей Уизли земли хлопок. Гарри как раз должен был показаться. Может быть, это он… с лордом Слизерином.

* * *

Рон осторожно вынес в сад, к столу, внушительное сооружение из мороженого и ягод, на которое его мама набросила охлаждающие чары. Он ждал возможности поговорить с Гарри. Ему не понравилось, как они в прошлый раз расстались, и честно хотелось, чтобы Гарри уже пришел в себя. Да еще мать сделала выговор насчет поведения — это тоже Рона не порадовало.

Он сознавал, что родственников не выбирают, но удивлялся, как можно относиться к этому так спокойно. По крайней мере, ему казалось, что спокойно. И этого Рон понять не мог. На месте Гарри он бы сбежал, устроил голодовку, скандалил… короче, всячески показывал бы, что недоволен.

Поставив гору из мороженого на стол, он обернулся на звук аппарации. Выглянув из-за братьев, он заметил Гарри — тот разговаривал с высоким хорошо одетым волшебником, которого Рон видел на Косой аллее.

Рон, собравшись с духом, пошел к ним. Он увидел, как волшебник поклонился его матери и, повернувшись вокруг себя, исчез снова, оставив Гарри.

Рон сорвался на бег и налетел на Гарри, когда тот входил в калитку.

— Привет, Рон, — рассмеялся тот, — я тоже по тебе скучал!

Еще пару минут с Гарри здоровались и обнимались, а потом расселись за столом: Гарри — во главе, Рон — справа от него, Гермиона — слева. Перед именинником возвышалась горка подарков, и мама Рона предложила их открыть.

Гарри, улыбнувшись, послушался. Гермиона подарила набор из двух книг: вчера отдала первую, сегодня — вторую. Рон еле удержался от усмешки: это был учебник по древнеегипетскому. Он точно не понимал ее вкуса к учебе.

Близнецы вручили Гарри коробку самых вкусных шуточных конфет, пообещав потом объяснить, что там к чему. И объявили:

— Обязательно испытай…

— …на его злейшестве.

— Очень интересно узнать…

— …сработают ли они на ком-нибудь…

— …его калибра, — чем произвели неоднозначный эффект: Сириус рассмеялся, мать их за такое выступление отругала, а Гарри заметно побледнел под загаром. Может быть, не так уж он был и счастлив, как Рону казалось.

С остальными подарками было покончено быстро. Ремус подарил книгу под названием «Искусство войны», сообщив, что она имеет отношение к их урокам истории. Сириус — набор тренировочных мячей для квиддича в красивом деревянном коробе. Рон решил подарить футболку своей любимой квиддичной команды — «Пушек Педдл»: было очень трудно придумать, что Гарри подарить, к тому же это родители Рона организовали праздник.

Когда с подарками закончили, разрезали пирог, и все, позабыв о проблемах, смеясь и шутя, весело провели время за пирогом и мороженым.

— Как прошел вчерашний праздник? — вдруг спросил отец, и все тревоги Рона ожили снова.

— Ты праздновал вчера, а меня не пригласил? — опасным тоном спросил он.

Гарри, смущенно поглядев на Гермиону и своего крестного, немного беспомощно пожал плечами:

— Я думал, что тебе там будет скучно? — это прозвучало немного вопросительно, хотя вообще-то вопросом не было.

Гермиона не дала Рону разгуляться — прервала его, заговорив знакомым менторским тоном:

— Список гостей составлял лорд Слизерин. Он пригласил только политических союзников. Я была там только потому, что меня взял с собой лорд Лестрейндж. Невилл тоже не выглядел особенно счастливым среди всех этих слизеринцев и рейвенкловцев. Там была сплошная политика — скучное мероприятие для взрослых.

— Нет, — прервал ее Рон, — ты даже не спросил! Может, я хотел сходить! — закричал он другу в лицо. — Откуда тебе было знать? Ты тоже становишься змеей! Ты… ты… предатель!

Рон вскочил, уронив стул. Не слушая никого, он побежал в сад и скрылся за деревьями.

* * *

Гарри совсем растерялся. Он опасался чего-то вроде этого, но теперь понял, что, наверное, действительно надо было пригласить Рона. Просто тогда это показалось ему до того бессмысленным и даже опасным — приглашать Рона туда, где будет Драко Малфой и прочие слизеринцы. Это грозило настоящей катастрофой.

Он вдруг осознал, что это на удивление слизеринский подход. Отбросив эту мысль (обдумать свое подозрительное благоразумие в последние недели можно будет позже), он встал и пошел искать Рона. Все-таки это был первый его друг, если считать людей-ровесников (как-никак, Хагрид и Хедвиг появились в его жизни раньше). Надо было придумать, как наладить отношения. Знать бы еще, из-за чего Рон так взбеленился.

Не обращая внимания на оставшихся за столом, он миновал замечательно дикий сад, окружающий Нору, и спустился к лужайке, на которой они не раз играли в квиддич.

Он не спешил, чтобы Рон успел остыть, и заодно — чтобы дать себе время придумать, как извиниться за то, что его не пригласил.

Рон нашелся под грушей — сидел, прислонившись к стволу. Гарри устроился на траве рядом. Темнело. Стрекот сверчков приятно подчеркивал тишину.

— Извини, что не попытался тебя пригласить. Но Гермиона права, не я составлял список гостей. Не знаю, смог бы я внести туда тебя.

Рон не ответил, раздраженно сжимая и разжимая кулаки.

— Можешь сказать, в чем дело? — тихо спросил Гарри. Он не был легилиментом, но даже если бы умел читать мысли, не стал бы делать этого с другом. Это точно повредило бы их доверию друг к другу. — Почему ты так на меня сердишься?

— Ты превращаешься в чистокровного засранца! — воскликнул Рон. В его голосе четко звучало отчаяние. — То, как ты одеваешься, как ходишь, пишешь, говоришь! Станешь так еще одним Малфоем! Я друга потеряю!

Сперва Гарри снова озадачился. С чего это ему становится придурком вроде Малфоя? Просто потому, что он кое-чему научился?

Но, поразмыслив еще немного в сгущающемся под деревьями сумраке, он понял, что со стороны все выглядит иначе. Если смотреть с точки зрения Рона, все те изменения, что с Гарри происходили, — то, что он перестал ходить в обносках Дадли, больше внимания обращал на то, как движется и говорит, — могли навести на мысль, что Гарри, пусть даже теоретически, может перестать быть собой и превратиться в надменного идиота.

Как бы теперь это объяснить?

— Мой отец, когда умер, был лордом Поттером. Он работал в Визенгамоте. Мне сказал об этом портрет дедушки. Как думаешь, отец хотел бы, чтобы я стал, как он?

Рон неохотно кивнул.

— А если придется стать лордом, как по-твоему, смогу я добиваться своего, не зная, как там все работает?

Рон покачал головой, немного расслабившись; кулаки у него разжались.

— То, что я знаю, как быть «чистокровным выпендрежником», еще не превращает меня в него насовсем. Я просто веду себя на людях так, как полагается.

Они помолчали, глядя, как солнце окончательно скрывается за горизонтом. Каждый думал о своем.

— Совсем все хреново, да? — вдруг прошептал в темноте Рон, не глядя на Гарри.

— Еще как! — от души согласился Гарри. — Вообще ничего не понять. Дом шикарный, а портрет… — начал он с энтузиазмом, но замялся, увидев краем глаза снова сжавшийся кулак, и резко сменил тему: — Но в основном просто непонятно. Я постоянно жду, когда он вдруг раз — и начнет себя вести нормально, а он не начинает! И знаешь, что самое странное?

Рон помотал головой, и Гарри даже в сумерках разобрал, что ему очень интересно.

— Если сравнивать это лето с тем, как было на Тисовой… Оно лучше, намного лучше, несмотря на него, — Гарри надавил на последнее слово и огорченно покачал головой. — Можешь себе представить?

— Там было настолько плохо? — слегка ужаснулся Рон.

Гарри поморщился: ну разумеется, его друг выбрал именно тот вопрос, о котором хотелось бы промолчать.

— Ну, этим летом меня регулярно кормят. Можно встречаться с Сириусом и с друзьями. Никаких проблем с совиной почтой, Хедвиг не сидит под замком в своей клетке… Мне продолжить?

— Нет, я вроде понял, — медленно покачал головой Рон. — Все это куда проще с теми, кто не ненавидит магию. Дошло. Но все равно жуть как странно!

— Еще как. Иногда мне хочется просто побыть как все, обычным.

Рон негромко рассмеялся, и они принялись вспоминать приключения, которые несколько отличали их от обычных учеников Хогвартса.

* * *

Несколько часов спустя миссис Уизли ушла на кухню — где-то там у нее был припрятан на вечер ежевичный пирог. Гарри, усталый, но довольный, сидел между своими лучшими друзьями и слушал, как близнецы рассказывают о своих самых удачных экспериментах.

С тех пор, как они с Роном вернулись с поляны, день пошел веселее. Гарри сказал бы, что у них с другом установилось ненадежное перемирие, и был раздосадован тем, как многочисленные уроки о политических союзах и принципах, по которым живут слизеринские семьи, изменили его взгляд на человеческие взаимоотношения.

С одной стороны, это шло вразрез со всем его опытом общения с друзьями, а с другой, оказалось куда естественнее, чем ему хотелось бы признавать. На Гриффиндоре ты либо друг, либо нет (и гриффиндорцы не раз это ему демонстрировали), безо всяких полутонов в отношениях, которые теперь надо было учитывать.

Все сидевшие за столом обернулись на хлопок аппарации, раздавшийся с края охранных чар.

В саду было темно, лишь иногда один из праздничных фонариков проплывал, отбрасывал разноцветные блики, так что видно было лишь, что у калитки кто-то есть, но кто — не разобрать.

Мистер Уизли встал, и Гарри тоже собрался уходить — он догадывался, кто пришел. Все-таки уже было поздно, а Марволо обещал его забрать. Пока дело у него ни разу не расходилось со словом, и это даже казалось слегка противоестественным — разве возможно исполнять все свои обещания и реализовывать все планы?

Но не успел Гарри подняться, как подошли оба старших Уизли: миссис Уизли левитировала пирог, распространяющий соблазнительный запах, а мистер Уизли привел с собой лорда Слизерина.

Прежде чем за столом воцарилась неловкость (а Гарри предполагал, что людям, которые по-настоящему воевали друг с другом, из-за взаимного недоверия обязательно будет неловко находиться вместе мирной обстановке), миссис Уизли обратилась к Марволо:

— Мы как раз хотели поесть ежевичного пирога — просто так, в завершение дня. Это из первого урожая нынешнего года. Вам надо срочно уходить или можете немного задержаться?

Кто-то за столом ахнул: Молли Уизли приглашала за стол Сами-Знаете-Кого. А тот, склонив голову и улыбнувшись, бросил быстрый взгляд на Гарри и ответил с предельной вежливостью:

— Ни за что не откажусь от возможности попробовать чудесную стряпню, о которой столько слышал за последние недели. Благодарю за приглашение.

И лорд Слизерин ко всеобщему изумлению сел за стол рядом с Гарри и, вежливо улыбнувшись, взял предложенную миссис Уизли тарелку.

* * *

— То ли он лучший в мире актер, то ли ему вместе с новым телом выдали новую личность, — процедил Сириус, проводив взглядом Гарри и лорда Слизерина.

— Альбус всегда уверял, что он превосходный лжец, — Ремус немного грустно улыбнулся, — еще со школы. Так что, полагаю, он просто настолько хороший актер.

— И что, ни одного прокола? — поинтересовался Сириус, глядя на далекие звезды в теплой летней ночи.

— При мне — ни одного. И, судя по спокойной атмосфере в доме, там он не ошибается тоже, даже когда меня нет рядом.

— Думаешь, он ходит темнолордствовать куда-нибудь еще?

Ремус нахмурился. Почему Сириус говорит с такой надеждой?

— На его месте я бы постарался не заниматься ничем противозаконным по месту жительства, Бродяга. К чему ты клонишь?

— Все надеюсь найти способ вернуть Гарри, — Сириус вздохнул. — Но, пожалуй, теперь уже вряд ли. Ты не знаешь, почему Дамблдор не попытался использовать историю с кладбищем, когда его «освобождали» от прошлого?

— Мне он не говорил, — покачал головой Ремус. — Но, может быть, просто не хотел приводить туда Гарри… или не успел.

После долгой паузы Сириус высказал еще одну мысль:

— Или, может быть, решил, что после того, как Скитер полила Гарри грязью, никто ему не поверит?

Ремус задумчиво кивнул. Остаток вечера они провели в молчании.

* * *

Марволо расхаживал по своему кабинету в Гриффин-хаузе. Он пытался работать, повторять материалы по СОВ (экзамены были назначены на последнюю неделю августа), но бросил, не в силах сосредоточиться.

Изначально он намеревался посидеть с Генри, пока Малкольм будет заниматься плохо сросшимися переломами. Но мальчик твердо попросил, почти потребовал, чтобы Марволо ушел. Так что, кивнув целителю, он сказал, что будет ждать внизу. И так и сделал.

Он знал, что Малкольм немало поработал над тем, чтобы научиться ломать кости ровно там, где ему хотелось бы, и мастерски владеет соответствующим проклятием. Еще ни разу пленники не умирали от непреднамеренного ущерба, если допросом руководил младший Гринграсс.

С Генри все будет хорошо.

Но по какой-то странной причине легче от этой мысли не становилось.

Чтобы убить время, Марволо стал анализировать эти новые чувства, тщательно отгородившись окклюменцией от боли, которую, наверное, чувствовал его сын — несмотря на сильное зелье, сделанное Северусом, чтобы приглушить боль и успокоить ребенка, — и раздражения.

Было логично, что вернулись не только положительные эмоции, вроде удовольствия от успешно продвигающихся планов или веселья при виде растерянных пожирателей, но и те, с которыми он без сожаления расстался в прошлом и возвращения которых отнюдь не ждал.

К злости и недовольству он привык и умел с ними справляться; но ростки дружеского отношения к Ксерксу, не совсем понятные чувства к Северусу (а с ним ситуация была до крайности досадной), а теперь еще и явная тревога за другого человека — это лишало покоя.

Огорченно хмыкнув, он рухнул в кресло.

Марволо понимал, что возвращение половины души повлияло на него положительно. Магическая сила продолжала расти, улучшилась связность мышления. Строить интриги и планы было легко и приятно, а ведь до утраты тела такое ощущения он мог получить, только кого-нибудь пытая.

Иногда его посещали мысли, что выйдет, если он поглотит остальные хоркруксы, полностью восстановив душу. Пока задумываться об этом не хотелось, но, так как надо было искать способ безвредно извлечь хоркрукс из сына, забыть об этом до конца не получалось.

Магии будет больше, и повелевать ей будет легче, но вместе с тем — больше эмоций, больше сочувствия… вероятно, так как он еще не был уверен, что действительно на него способен… Решить было нелегко.

В дверь постучали. Марволо, выбросив из головы мысли об осколках души и их воздействии на мотивацию человека, сел ровнее, чтобы не выдать своих переживаний, и отозвался:

— Войдите!

Малкольм, пройдя в комнату на несколько шагов, грациозно опустился на одно колено; полы светлой мантии легли на ковер.

— Мой лорд, — произнес он спокойным голосом, в котором тем не менее слышался намек на напряжение.

— Докладывай, — отрывисто приказал Марволо (терпение у него было на исходе) и с долей раскаяния заметил, как целитель вздрогнул.

— Зелье мастера Снейпа творит чудеса, — приступил к отчету Малкольм, подняв взгляд на своего повелителя. — Ваш сын, мой лорд, оставался спокоен на протяжении всей процедуры, — он глубоко вдохнул, набираясь решимости, и продолжил: — Мне пришлось сломать десять различных костей. Каждую я сразу же после этого залечивал. Ваш сын примечательно хорошо переносит боль, он сохранял неподвижность, помогая мне в работе… Я не знаю, как к этому отнестись, — добавил он. В голубых глазах было различимо беспокойство.

Марволо только кивнул. Он и сам заметил эту способность терпеть боль и догадывался, откуда она взялась. Ему пришлось сдерживать злость. До чего же хотелось бы выплеснуть ее на тех проклятых маглов!

— Сейчас он спит и, наверное, не проснется до утра. Рекомендую ему следующий день отдыхать и принять эту дозу костероста, — Мальком достал из кармана флакон зелья, и Марволо левитировал его к себе и поставил на стол. — После этого он поправится.

Присмотревшись к своему последователю, Марволо заметил, что напряжение, которое он слышал в его голосе, было вызвано не сложным и тонким колдовством, которое тот применил за довольно короткий срок, но чем-то другим.

— Малкольм, почему ты так неспокоен?

— По вашему приказу, мой лорд, я заранее сообщил, что буду делать, перед тем как ваш сын принял зелье.

Это еще ничего не объясняло. С Генри что-то не так? Он выразил недоверие к целителю?

— Он спросил, почему я буду пользоваться для исправления плохо сросшихся переломов именно этим проклятием. Я ответил, что у меня больше опыта в использовании этого заклинания, чем аналогичных. Больше вопросов он не задал, но я подозреваю, что они были.

У Марволо не было желания дожидаться, пока Малкольм закончит через силу делиться своими опасениями, и он перебил его, возможно, излишним пояснением:

— Генри в курсе, что ты один из моих последователей. Об этом не говорилось прямо, но я уже вызывал тебя известным ему способом, а ты в его присутствии обращался ко мне в соответствующей манере. Он достаточно догадлив, чтобы понимать, что ты присоединился ко мне незадолго до моего падения и что твои обязанности не ограничивались целительством. Вряд ли он осудит тебя на почве своих предположений. Можешь не волноваться. Если снова возникнут вопросы, когда тебе понадобится воспользоваться магией, считающейся темной, за ответами шли его ко мне.

После этого Марволо сразу же отослал целителя и пошел наверх навестить сына. Нагини ползла следом.

Еще с одной проблемой покончено. Наверное, все-таки удастся восстановить здоровье сына до того, как пора будет отправлять его в школу.

* * *

Гарри был рад, что целитель запретил ему слишком напрягаться и посоветовал побольше лежать: было попросту слишком жарко и душно для того, чтобы шевелиться, так что он отдыхал в своей просторной и удобной постели и наслаждался тишиной. Было похоже, что вечером будет гроза.

Гарри обложился книжками, которые получил на день рождения. Сейчас он читал ту, которую подарил Марволо. Нагини дремала в пятне солнечного света, время от времени лениво проверяя языком запахи в комнате. Она явилась без приглашения, самостоятельно открыв дверь (Гарри не знал, что она умеет пользоваться дверными ручками), и заявила, что будет составлять ему компанию. Это заставляло задуматься о том, чтобы перед сном запереть дверь магией. Разговаривать с Нагини обычно было интересно, но не хотелось бы проснуться от того, что на ноги навалилась здоровенная змея.

Гарри выбрал темно-красное драже из упаковки «Берти боттс», тоже полученной в подарок (сегодня ему с ними везло). Эта конфета оказалась неожиданно жгучей — вроде перца чили. Перевернув страницу, он продолжил читать, как вдруг в дверь постучали.

Задумываться о том, кто это, особенно не приходилось: в доме кроме него был только один человек. Правда, была небольшая вероятность, что это профессор Снейп или, может быть, Ремус запланировал теоретический урок. Гарри еще столько всего надо было изучить, что отдых казался напрасной тратой времени.

— Войдите! — сказал он, откладывая книгу.

Зашел Вол… нет, Марволо, неся с собой несколько книг и свитков пергамента. Одет он был повседневно — простая зеленая мантия поверх рубашки и брюк. Отросшие волосы уже доставали до плеч.

— Как самочувствие, Генри? — поинтересовался он, оглядывая раскинувшуюся перед ним сцену.

— Вроде нормально. Усталость только и жарко.

— Да, день действительно жаркий, — негромко рассмеялся Марволо. — Могу я задать вопрос?

Гарри, удивленный непривычно неуверенным (для Темного Лорда) поведением, только кивнул. Сесть он не предложил — знал, что этот, если захочет, сядет и без приглашения.

— Мне нужна помощь в подготовке к СОВ по трансфигурации. Тебя не затруднит помочь с теорией? — Марволо протянул материалы, которые принес с собой.

— Вы хотите, чтобы я помогал вам готовиться к СОВ-ам?.. — не смог не удивиться Гарри.

— Да. Я хочу, чтобы ты помогал учиться мне. Лучше уж я попрошу об этом сына, который все еще ходит в школу и привык к экзаменам, чем одного из последователей, которые выпустились давным-давно, — книги и свитки зависли в воздухе, между постелью и шкафом из ничего появилось удобное кресло, обитое кожей. — Я уверен, что с практической частью проблем не будет, но после школы я не слишком интересовался трансфигурацией и теорию мог подзабыть.

Гарри продолжал растерянно пялиться на усевшегося Марволо.

— Зачем вообще их второй раз сдавать? — спросил Гарри, слишком растерявшись для того, чтобы добавить обычное вежливое «сэр».

— А я не говорил? — Марволо задумчиво свел брови. — Возможно, нет. Когда меня освободили от ответственности за все возможные преступления, Дамблдор проследил, чтобы одновременно аннулировали все мои академические достижения. Придется пересдавать и СОВ, и ТРИТОН. А пока — освежить знания по трансфигурации.

Гарри, удивившись теперь еще и мелочности директора, кивнул и взял подплывшие к нему книги.

— Вы же понимаете, что я еще не знаю то, чему учат на пятом курсе, сэр?

Марволо кивнул и нетерпеливо махнул рукой, предлагая начинать. Гарри развернул первый свиток, методично исписанный аккуратным почерком, и начал читать вслух.

Они прозанимались до конца дня. Сперва Гарри задавал вопросы по трансфигурации, и Марволо ответил почти на все — лишь раз или два запнулся на каких-то определениях, после чего ворчливо объявил, что они излишне узкие и противоречат его личному опыту. Потом они поговорили об эссе, которое Гарри надо было написать по чарам.

Это было до странного мирное времяпровождение, и Гарри гадал о том, что подумают его друзья, что подумает Сириус, если Гарри скажет, что помогал Сами-Знаете-Кому готовиться к СОВ-ам. Гермиона, наверное, спросит, что именно они учили; Рон — не была ли это темная магия и зачем вообще учиться посреди каникул… Мысли о Роне все еще казались слишком сложными, и Гарри решил, что лучше будет пока жить настоящим и наслаждаться общением со взрослым человеком, потому что впервые внимание взрослого было доброжелательным и предназначалось ему одному.

* * *

Учительских собраний этим летом было больше, чем когда-либо. Северус сидел на очередном из них, старательно пропуская мимо ушей то, как Помона — в очередной раз — уговаривает приобрести какие-то нужные ей растения.

После большого праздника, устроенного в честь дня рождения сына его лорда (было до сих пор трудно определиться, как его звать про себя, хоть Северус и решил среди приспешников Темного Лорда называть его Слизерином, а в Ордене — Поттером), Нарцисса пригласила его на другую вечеринку, поменьше, которую проводила у себя дома. Она организовала для него встречу с выпускницей Шармбатона. Давно уже ему не было настолько неловко, как на этом мероприятии.

А это, надо сказать, было редким достижением.

Может быть, он все-таки напрасно обратился к Нарциссе за помощью. Но сам Северус совершенно не представлял, где можно найти невесту. Коллеги точно отпадали (при одной мысли об этом пробирала дрожь), а те, что были моложе, были или уже замужем, или учились когда-то у него. Может быть, лучше найти женщину, которую мужчины по какой-то причине не интересуют, но которой нужно традиции ради дать своей семье наследников. Хотя, если подумать, есть еще полгода, и отчаиваться пока рано.

Филиус начал излагать предложения по каким-то углубленным курсам для ТРИТОН, а Северус переключился на воспоминания о занятиях с сыном Лили. Всего за день до этого он показал ему, как измельчать ингредиенты, и поразился, до чего правильно тот вдруг начал работать. Заглянув в его конспект, он удивился снова: почерк мальчика улучшился даже заметнее, чем после того, как ему показали, как правильно держать перо. Северус почти сразу догадался, что это может быть связано с исправленными переломами — Гринграсс попросил у него обезболивающее и успокоительное зелье, в подробностях объяснив, для чего оно требуется.

Тяжело было думать о том, что он не заметил, что происходит с одним из его учеников. Обычно он гордился тем, что замечал такие трудные случаи, пусть даже непосредственно в школе ничего не происходило. Это окончательно заставило его осознать, что он сам предпочел проблемы этого ребенка не замечать.

Уроки по окклюменции тоже шли хорошо. На следующем они должны были перейти к легилименции. Удивительно, как быстро мальчик выбрал себе метод медитации.

Когда Минерва заговорила о том, что письма до сих пор не отправлены, Северус, наконец, начал следить за разговором.

— Альбус, да в самом деле! Нельзя больше тянуть. Поступающих мы уже известили, но надо еще написать новым старостам, чтобы они могли принять или отклонить предложение. И разослать списки покупок… — Альбус открыл было рот, но Минерва упрямо продолжила говорить, яростно сверкнув глазами из-за прямоугольных очков, и он промолчал: — Я знаю, у нас по-прежнему нет преподавателя защиты и ты не хочешь допустить, чтобы министерство прислало кого-то своего, но нам просто необходимо сообщить ученикам, что потребуется им в новом году.

Альбус вздохнул, грустно на нее посмотрев:

— Ты, разумеется, права, моя дорогая. Нельзя ли отложить это еще хотя бы на неделю? Я хотел навестить еще нескольких возможных кандидатов.

Минерва кивнула, коротко и недовольно, и тема разговора снова сменилась. Теперь обсуждали нападение дементоров. Северус вполуха слушал опасения, что дементоры могут выйти из-под власти министерства, и что в этом случае делать.

К его облегчению, вскоре после этого собрание закончилось. Он выскользнул из комнаты первым и только там глубоко вдохнул. После того, как он кроме черного начал носить другие, более «веселые» цвета, коллеги почти при каждой встрече об этом заговаривали. Он, конечно, понимал, что перемена была заметной, но зачем обсуждать ее больше одного раза?

Северус пошел вниз, в свою лабораторию. Требовалось восполнить запас зелий для лазарета, а до начала семестра оставалось всего несколько недель. Кто знает, что придумают за это время Альбус и Темный Лорд: пока есть возможность поработать, лучше ей воспользоваться.

* * *

Кингсли с Тонкс, сидя вместе за столом, набрасывали план расследования.

— Нужно найти приказ, которым послали туда дементоров, — уверенно кивнул Кингсли.

Тонкс, тряхнув ярко-розовыми волосами, согласилась без особого энтузиазма:

— Это кошмар будет. Ты видел архив? Какой-то ненормальный опять наколдовал экспериментальные чары. Теперь там бардак, все кучей на полу валяется.

Кингсли только вздохнул. В архиве действительно был беспорядок. Слишком удачное совпадение для того, кто натравил на детей дементоров. Но, к сожалению, в последнее время такое в министерстве магии случалось часто. Отдел делопроизводства назначил премию за самые эффективные сортировочные чары, и теперь любой, кто имел хотя бы слабое представление о том, как составлять заклинания, ходил в архив попытать удачу.

Кингсли подозревал, что преступник знал об этом и воспользовался для своей выгоды.

И ведь все эти документы защищены от чар призыва… Действительно, кошмар!

Как только они встали, к ним подошел глава авроров, Скримджер. За ним следовал Долиш.

— Шеклболт! Тонкс! Собираетесь взяться за дело от двадцать третьего? — авроры кивнули. — Тонкс, ты мне нужна — пойдешь работать под прикрытием, будем ловить продавца фальшивого фелициса. — Он кивнул на волшебника, который пришел с ним: — С этим расследованием вызвался помочь Долиш.

Глава авроров резко развернулся и ушел, поманив за собой Тонкс; та, бросив на Кингсли беспомощный взгляд, последовала за начальником.

Несколько напряженных мгновений волшебники смотрели друг на друга, словно прицениваясь. Долиш нарушил молчание первым:

— Знаю, мы мало сталкивались напрямую. Но мне хотелось бы верить, что для нас одинаково важно выяснить, кто послал дементоров к детям. Я прав?

Кингсли сосредоточенно думал. Ордену было известно, что почти во всех отделах министерства были люди Сами-Знаете-Кого. Даже среди авроров, как бы ни было тяжело это признавать. Значит, это — один из пожирателей смерти? По его словам можно было это заподозрить. Впрочем, пока не увидишь темную метку, наверняка не узнаешь.

— Пожалуй, — Кингсли еще помолчал, взвешивая варианты. Так или иначе, особенного выбора у него не было. — Начнем с поиска приказа, которым отправили дементоров в лес Дин. Другие предложения?

— Нет таких, — покачал головой Долиш. — Нужно узнать название приказа, — он прошел несколько шагов в сторону лифта, обернулся: — Чего ждешь?

Кингсли неохотно отправился за ним.

Когда они вышли из лифта на нужном этаже, Кингсли пробормотал про себя:

— Надеюсь, наш преступник потом не исчезнет без следа.

И вздрогнул, услышав негромкий ответ:

— Почти невозможно предсказать, как поступит он, когда мы выясним имя.

После этого добавить было нечего, и они, зайдя в архив, огляделись. Кингсли вздохнул: вокруг творился хаос, предвещающий месяцы работы.

Они принялись перебирать горы бумаги, разыскивая приказ об отправлении дементоров.