О пользе старых законов (джен)

В малой бальной зале Малфоев играла музыка, и четверо подростков с разной степенью мастерства и уверенности двигались в танце. Ими руководила леди Нарцисса Малфой.

Это был их второй урок, но танцевали они впервые. Кроме Гарри, Гермионы и младшего Малфоя тут была Дафна Гринграсс — слизеринка с их курса.

Вопреки ожиданиям, уроки Гарри нравились. Прошлый, правда, был кошмарным, но этот — веселым, хоть он и чувствовал себя неуклюже, перемещаясь с Гермионой по мозаичному полу. Драко изо всех сил вел себя прилично, почти непрерывно борясь с привычкой издеваться над Гермионой и срываться на Гарри, и то, как он то и дело раздраженно хмурился, казалось Гарри очень забавным.

Нарцисса Малфой оказалась хорошей учительницей. Она была терпелива и умела общаться со своими воспитанниками без снисходительности. Первый урок был посвящен этикету за столом. Чтобы узнать, что Гарри и Гермиона уже умеют, она организовала небольшой ужин. Драко и Дафна тоже там были. Гарри был почти уверен, что Нарцисса старается дать сыну возможность наладить с ним отношения. Это не работало, но, как оказалось, от двух слизеринцев все же была польза: танцуя с одним партнером, было соблазнительно научиться работать только с ним (или с ней), а ведь надо было уметь танцевать с разными людьми.

Гарри жалел, что у него не было таких уроков перед прошлогодним турниром. Умей он тогда танцевать, не выставил бы себя таким идиотом.

Сейчас они отрабатывали вальс под старомодную музыку, звучащую из проигрывателя. В зале было ужасно жарко, и Гарри уже сильно хотелось поскорее отдохнуть.

В комнате появился домовик, поклонился леди дома Малфой:

— Хозяйке надо на кухню. Что-то с доставкой.

По взмаху палочки музыка стихла, и они остановились посреди комнаты.

— Сделайте пока перерыв. Попейте, отработайте навыки беседы. Вернусь, как только разберусь с этим вопросом, — коротко и рассеянно проинструктировала миссис Малфой уже по пути из комнаты.

Четверо ребят сели за низкий столик, взяв по стакану лимонада.

— Слишком жарко, чтобы столько танцевать, — сказала Дафна, воспитанно отпивая мелкими глотками.

— Ну, нам столько надо наверстать, что жара — не повод останавливаться, — Гарри вздохнул, тоже неторопливо отпивая.

Лимонад был чудесно освежающим; жаль, нельзя было выпить его залпом, как всего пару недель назад. Увы, наследнику двух семей нельзя было на людях вести себя так невоспитанно. Гарри вздохнул еще раз, уже мысленно. Может быть, не так уж Рон и ошибался и Гарри действительно изменился.

— Я до сих пор не могу поверить в эту историю, — Дафна покачала головой. — У вас этим летом осталось хоть немного времени на отдых?

— Маловато, — ответил Гарри с улыбкой. — Кроме этих уроков, у меня еще древние руны, история, политика и уроки обо всем, что связано с моими семьями — обеими… — он пожал плечами. — Вы, наверное, в курсе, что это значит. — Драко и Дафна, не стесняясь, поморщились. — А тебе, Гермиона, предстоит узнать в ближайшее время. Ты все-таки решила стать наследницей?

Гермиона кивнула.

— И все за одно лето? — Драко недоверчиво округлил глаза. — Это невозможно! Мы начали учиться гораздо раньше!

— Просто потому, что у вас было на это время, — фыркнула Гермиона, смерив Малфоя насмешливым взглядом. — Дядя Ксеркс собирается подготовить для меня краткий курс, а я — как можно лучше воспользоваться этой возможностью. Вы же понимаете, что не слишком любите делиться подробностями своих традиций, культуры, общественной жизни? Как ни грустно признавать, этого из книг не узнаешь.

Они помолчали, давая ногам отдохнуть и наслаждаясь холодным лимонадом. Драко с усилием сохранял спокойствие, но вид у него был такой, словно он жует лимон. Дафна казалась задумчивой и как будто хотела о чем-то спросить, но пока не решалась.

Гарри с Гермионой весело посматривали на слизеринцев. Даже странно, до чего явно те демонстрировали чувства: это было почти подозрительно. Или, может быть, они только в школе замкнутые?

Дафна с любопытством перевела взгляд льдисто-голубых глаз на Гарри:

— Лорд Слизерин уже согласовал с тобой брачный контракт?

Гарри растерянно поморгал.

— Н-нет, — неуверенно ответил он.

Не успел он придумать что-то поумнее, как заговорила Гермиона:

— Дядя Ксеркс рассказал мне об этом обычае. Он говорит, что для наследника или наследницы нелегко найти достойную пару. Для надежности между старыми семьями часто заранее заключали — то есть заключают — договоры. Но он сказал, что, скорее всего, открытия последних недель сильно это изменят. Вероятных партнеров вдруг стало намного больше.

— Между Асторией и Драко заключен предварительный контракт, — задумчиво кивнула Дафна и пояснила, заметив вопросительный взгляд Гарри: — Такой контракт легко разорвать по обоюдному желанию сторон. — Гарри кивнул. — Мне найти супруга намного труднее. Я наследница, значит, мне нельзя замуж за наследника. А так как многие семьи ограничиваются одним ребенком, если у них вообще есть сыновья, — она хмыкнула, допив лимонад, и вернула стакан на подставку, лежавшую перед ней на столе, — вероятность найти кого-то, примерно подходящего по возрасту, слишком мала, и я даже не надеюсь, что повезет подобрать такого, чтобы я действительно могла его полюбить.

Гарри, огорченно скривившись, принялся нервно теребить рукав мантии.

— Пока что он ничего об этом не говорил. Может быть, надо узнать. Хотя обычно он не решает за меня, не спросив.

— Если окажется, что большинство, если не все, кто с нами учится, в родстве с какими-нибудь старыми семьями, выбор кандидатов, которых он может одобрить, — Гермиона презрительно усмехнулась, подразумевая предпочтение специфических родословных, — заметно вырастет. Все-таки твоя мать — потомок Слизерина, — рассудительно сказала она. — Не думаю, что он заставит тебя жить с кем-нибудь невыносимым.

— Я спрашивала отца, как он относится к Айдену Нотту, — Дафна с легкой тоской вздохнула. — Он младший сын и происходит из старого немецкого рода. Довольно неплохо, на самом деле. Нет близкого родства с английскими магическими семьями.

Необходимость подходить к браку с такой точки зрения выглядела жутковато. Выбирать спутника, учитывая, старший он или младший в семье, насколько близкое между вами родство… это казалось неправильным. Гарри нервно потер плечи, но промолчал, слушая лекцию Гермионы о брачных контрактах в магловском мире и размышляя о возможных последствиях. Слизеринцев несколько шокировало, что и у маглов возможны такие же традиции, как у чистокровных волшебников: свадьбы, заключавшиеся ради сохранения состояний, и расторжение запланированных браков при определенных условиях.

Гарри еще до Хогвартса знал из уроков истории, что по всей Европе дворянские семьи подбирали для своих детей политически выгодных супругов. Примерно как старинные семьи волшебников, следующие традициям, только еще построже: волшебникам приходилось выбирать из меньшего числа претендентов, так как магов вообще было мало. Гарри считал, что нет ничего плохого в том, чтобы маги заключали браки с маглами, если вдруг влюбятся. Но, учитывая, что нельзя рассказывать о магии, а при близком общении такой секрет неизбежно со временем бы выплыл… Это еще больше осложнило бы и так сложное дело (девушки и без того часто были для него загадкой) вплоть до того, что многие просто бы этого избегали. Встречаться с ведьмой или волшебником намного проще, меньше шансов, что возникнет непонимание, а значит, меньше вероятность дурного исхода. Думая о том, как относились к магии Дурсли, Гарри вынужден был признать, что магл, узнав только после свадьбы, что его супруга или супруг владеют магией, запросто может плохо к этому отнестись. Интересно, когда вообще разрешено об этом сообщать? Зная министерство, легко можно было предположить, что да, только после свадьбы. Надо будет уточнить. Может быть, получится что-то изменить.

Вскоре после этого разговор закончился — вернулась мать Драко, что-то пробормотав про некачественную клубнику, и они продолжили танцевать.

* * *

Марволо, удобно усевшись в кожаном кресле, пил чай и листал заметки, которые передал ему Ксеркс. Он ждал прибытия остальных. Любопытно было посмотреть, как пройдет в его присутствии встреча, организованная другим человеком.

Голоса становились ближе. Кто-то уже явился.

— Я все еще не совсем понимаю, зачем я здесь, лорд Лестрейндж, — протянул бархатистый баритон. Это Северус.

— Не надо, Северус, просто Ксеркс, — пожурил хозяин дома. — Раз мы планируем школу, а из всех нас только у тебя годы преподавательского опыта, думаю, вполне оправдано было тебя пригласить.

Видимо, Северус кивнул — ответа Марволо не услышал. Вскоре хозяин и гость вошли в небольшую столовую, выбранную для проведения этого собрания.

Ксеркс кивнул Марволо, Северус преклонил колено.

— Проверю, как дела у эльфов, а потом встречу остальных, — Ксеркс снова вышел.

— Северус, встань, пожалуйста. Присаживайся, — Марволо показал на место напротив.

Северус, подчинившись, взглянул на повелителя внимательными темными глазами.

— Скажи-ка, Северус, какой политики придерживается сейчас Хогвартс в плане просвещения учеников в вопросах, касающихся частного общения? — Марволо мысленно поморщился: формулировка была очень неловкой. Но что поделать, пусть он и выглядел слегка за двадцать, подростком он был еще в начале сороковых, а тогда маглы отличались пуританством… впрочем, и волшебники от них не отставали.

К счастью, Северус был весьма сообразителен и почти сразу догадался, о чем речь.

— Полагаю, в этом отношении мало что изменилось с тех пор, как вы сами посещали школу, мой лорд, — начал он с легким раздражением. — Ни школьная медсестра, ни деканы соответствующих лекций не проводят. Как правило, предполагается, что этим займутся родители учеников, — было очевидно, что Северус такой подход не одобряет. — Если я замечаю, что кто-то из моих слизеринцев начинает интересоваться подобным, то даю им все знания, необходимые для предотвращения нежелательных беременностей. Но я почти уверен, что остальных это не заботит.

— Благодарю, Северус. Видимо, придется заняться этим самому.

И он сам поразился чувствам, которые всколыхнула эта новость. Он, темнейший из живущих волшебников, сотворивший бесчисленное множество вещей, отвративших бы любого, в ужасе от мысли, что придется разговаривать с приемным сыном об ухаживании, сексе и тому подобном.

Ирония ситуации от него не ускользнула. Впрочем, лучше отложить на потом размышления, как подойти к проблеме. Этим он займется дома, в одиночестве.

Так что он продолжил ждать прибытия остальных, кто будет помогать его другу создавать школу. Еще одно дело, которое предстояло делать впервые; он даже не думал, что до этого дойдет. К счастью, эта перспектива только радовала.

* * *

После того, как Темный Лорд сообщил, что займется половым просвещением бывшего Поттера, Северус застыл без движения, опустив взгляд. Он не рисковал поднять глаза на повелителя, чтобы точно не выдать своего отношения, так как сомневался, что в этот момент был в состоянии его скрыть.

Образы, которые плодило его воображение, были слишком смешными, чтобы так просто от них отделаться. Да, хотел бы он послушать этот разговор.

Было до сих пор нелегко представить Темного Лорда в роли отца, пусть даже это стало немного проще со дня, когда тот, явно встревоженный, явился в больницу после нападения дементоров.

Наблюдать сейчас, как он сидит (причем не во главе стола, а сбоку) и, судя по всему, размышляет, как бы подойти к этой пугающей теме, было абсолютно внове. Северус даже порадовался, что все-таки решил жить и вернулся от Дамблдора к Темному Лорду.

В таком виде — задумчиво сидящими в молчании напротив друг друга — и застали их пришедшие волшебники. Люциус сел рядом с другом, Бенджамин — слева от лорда, остальные — кто куда; все занялись закусками и напитками, которые предоставили домовики.

— Благодарю, что нашли время, чтобы помочь мне сегодня вечером с моим небольшим проектом, — поприветствовал их Ксеркс Лестрейндж, хозяин дома, и занял место во главе стола. Увидев, как некоторые при этом напряглись, Северус едва сдержался от усмешки. — Тебе отдельное спасибо, Марволо. Я знаю, сколько у тебя дел.

Темный Лорд улыбнулся — воистину пугающее зрелище для тех, кто привык видеть на его лице только жестокие улыбки — и отмахнулся от благодарностей:

— Твоя идея прекрасно сочетается с моими планами. Рад, что могу тебе с ней помочь.

Северус поразился, насколько зрима произошедшая с их лордом перемена. Байка о том, что его прошлое поведение было следствием проклятия, уничтоженного вместе с предыдущим телом, с каждым днем казалась правдоподобнее.

— Прежде чем я расскажу, зачем позвал вас сегодня, позвольте кое-что разъяснить о предыстории происходящего, — улыбка лорда Лестрейнджа стала несколько натянутой. Он сделал паузу, отпил чаю. — Я уверен, мало кому из вас известно, что у меня была старшая сестра. Она не дождалась письма из Хогвартса и вскоре после этого ушла в магловский мир.

Сидевшие за столом обменялись взглядами: было очевидно, об этой истории знали только Темный Лорд и Северус.

— После того как Марволо усыновил Генри и наследственный тест выявил их кровное родство, одна из подруг мальчика заинтересовалась и тоже сходила протестироваться.

— Это же та Грейнджер! — прервал его лорд Нотт, в явном изумлении подавшись вперед. — Так вот почему ты все-таки изменил правила наследования!

— Верно, Бенджамин, — кивнул Лестрейндж. — Моя сестра вышла замуж, родила сына; он и стал отцом Гермионы. — За столом зашептались, и Ксеркс подождал, пока восстановится тишина. — Я придерживаюсь мнения, что лучшим способом удержать в нашем мире сквибов будет создать для них школу. В этом случае они не будут чувствовать себя лишними, а их дети-волшебники перестанут рождаться среди маглов. Гермионе повезло: ее родители не боятся магии. Но, как нам известно, это редкость, — заключил он, слегка помрачнев.

Вспомнив собственное детство с отцом-маглом, который не знал, что женат на ведьме, пока у сына не случился первый магический выброс, Северус вынужден был согласиться. Жизнь в магловском мире для детей-волшебников бывала трудной. И такое происходило до сих пор.

— Пока я планирую создать в школе два отделения: первое — для детей младшего возраста, рожденных как в магических семьях, так и среди маглов, второе — для тех, чей уровень магии не позволяет поступить в Хогвартс.

Теперь Лестрейндж завладел всеобщим вниманием. Каждому здесь был знаком хотя бы один ребенок, которого в Хогвартс не приняли. Многие из этих детей уже выросли и жили среди маглов или на окраинах волшебного общества. Северус вспомнил, как однажды наткнулся на текст, говорящий о традиции убивать сквибов. Кажется, эти дни уже в прошлом.

— Сперва о начальной школе. Северус, ты можешь лично наблюдать, в каком состоянии дети поступают в Хогвартс. Что можно сказать об уровне их образования? Есть ли рекомендации касательно подготовки?

Довольный тем, что нужный опыт у него действительно есть, Северус принялся изливать копившееся годами недовольство:

— Организуйте для них нормальные уроки родной речи. Количество грамматических и пунктуационных ошибок ужасает. Тот факт, что практически никто из этих тупиц не в состоянии как следует структурировать эссе, бледнеет на этом фоне. Уровень подготовки варьирует в обширных пределах в зависимости от того, учили ли детей наемные наставники, — Северус кивнул в сторону Нотта и Малфоя, — родственники или их отправляли в магловскую начальную школу.

— И как они отличаются? — поинтересовался Люциус, заинтригованно наклонившись вперед, так что светлые волосы качнулись вперед и заслонили лицо.

— Те, кто занимался в магловских школах или с репетиторами, по большей части достаточно подготовлены. Различие вызвано лишь тем, насколько прилежны они были в учебе. Но те, кого обучали родственники, оказываются в невыгодном положении, если члены их семей сами не обладали достаточным уровнем знаний.

Люциус кивнул, и остальные, судя по лицам, тоже поняли этот аргумент.

— Итак, по умолчанию нужны английский и математика. Я бы предложил ввести занятия по обществознанию, чтобы помочь детям из магловских домов акклиматизироваться к нашей культуре легче и раньше, чем это происходит сейчас.

С этим тоже за столом согласились.

— Я еще думал об основах магических знаний, в основном теоретических, и занятиях, включающих физическую активность. Какие будут предложения? — открыл дискуссию Ксеркс.

Вскоре развернулся оживленный спор: чему надо учить, кто будет учить, какое потребуется помещение, когда начинать занятия и тому подобное.

Северус сам удивился, что сумел убедить Ксеркса использовать транспорт наподобие автобуса «Рыцарь», чтобы забирать детей по утрам и возвращать домой вечером.

Это было ново — обсуждать нечто созидательное, полезное, а не следующий рейд или нападение с целью убийств, пыток и разрушений. Северус был рад, что смог участвовать в реформах раннего образования детей волшебников.

* * *

Два старых друга стояли на узкой дороге неподалеку от Литтл-Хэнглтона, глядя на руины хижины, где некогда обитали последние из Гонтов.

— И что мы тут делаем? — поинтересовался Аластор, оглянувшись на спутника, озиравшего деревья и кусты вокруг развалин.

— Ищем то, что здесь прятал Том, Аластор, — с улыбкой ответил Альбус. — Что скажешь о защите вокруг этой отжившей свое хижины? Как по-твоему, стал бы он так трудиться, если бы здесь не было ничего ценного?

Бывший аврор, хмыкнув, присмотрелся магическим глазом к покрытым мхом стенам, крыше, провалившейся несколько лет назад, судя по растущим внутри деревцам, и земле вокруг некогда жилого здания.

— Что бы ни было под маглоотталкивающими и отводящими глаз чарами, он явно не хотел этого лишиться. Это уж точно!

Взгляд магического глаза скользнул по Альбусу, но тот проигнорировал не озвученный вопрос. Он взял с собой Аластора для подстраховки, а не для того чтобы объяснять, как Том достиг в некотором роде бессмертия. Лучше ограничить круг людей, которые будут знать о хоркруксах и займутся их уничтожением.

— Попробуем, получится ли нам незаметно пробраться внутрь, — предложил Альбус, весело блеснув глазами: ему всегда нравилось подобное противостояние с равными по силе и хитрости противниками. Жаль, что этот мальчик поддался тьме.

Вздохнув, Альбус шагнул вперед и вместе с Аластором сумел отыскать слабую точку в чарах. Они сошлись во мнении, что заклинания были наложены несколько десятилетий назад и с тех пор не проверялись.

— Безумие какое-то! — взвыл Аластор, даже не думая сдерживаться. — Столько сил угрохать на защиту, а потом даже не зайти посмотреть, цела ли она!

Они проникли внутрь купола и теперь сражались с зарослями колючего бурьяна, отделявшими их от остатков строения.

— Том всегда твердо считал себя умнее всех. Мне думается, он просто не предполагал, что кто-нибудь сумеет найти это место. — Они прошли туда, где на последнем ржавом гвозде висела покосившаяся дверь, грозя рухнуть в любой момент. — Осмотримся.

Они разделились и исследовали немногочисленные комнаты, вернее, то, что от них осталось. Альбус пожалел, что не снял заранее мантию: она цеплялась то за обвалившиеся балки, то за устилавшие пол растения.

Не прошло и десяти минут, как Альбус заметил участок пола, от которого тянуло недобрым.

— Аластор, я, кажется, нашел!

Несколько мгновений и цветистых ругательств спустя стало слышно, как подошел бывший аврор — деревянная нога при ходьбе издавала характерный и отнюдь не тихий звук.

— Давай проверим, Альбус.

Они вместе сдвинули мешавшие балки и убрали молодые деревца, обнажив половицы. Под одной из них нашлась шкатулка из ценного дерева с изображением змеи на крышке.

— Ну и беспечность! Никаких дополнительных чар. Я думал, он будет бдительнее!

— Если я прав, Аластор, вполне возможно, что Том спрятал это здесь вскоре после того, как окончил школу, и больше сюда не возвращался. С чего бы защите быть надежнее, чем может придумать юнец?

Альбус без палочки открыл шкатулку, и их взглядам предстало тяжелое золотое кольцо с черным камнем. На камне были выбиты какие-то линии, но их нелегко было разобрать в зеленоватом сумраке, царившем в заросших развалинах.

— Здесь мы закончили, — решительно сказал Альбус, хотя где-то в глубине сознания у него зародилось подозрение. Надо будет получше присмотреться к кольцу — на свету и в одиночестве. — Вернемся в школу.

Кивнув, Аластор отступил, позволяя Альбусу подняться, и наблюдал, как тот взмахом руки закрывает крышку и левитирует шкатулку к себе.

Выходили они с большой осторожностью. Было бы катастрофой наткнуться на сигнальные чары уже на обратном пути. Вернувшись на ведущую к деревне дорогу, они немедленно аппарировали на границу Хогвартса.

* * *

Всю дорогу до директорского кабинета Аластор обдумывал их сегодняшнее приключение. Придя, они освободили на столе место, раздвинув так любимые Альбусом безделушки, и поставили туда шкатулку.

— И что теперь, Альбус? — спросил Аластор, садясь в одно из кресел для посетителей. Нога разболелась, спина жаждала отдыха. Как же он тосковал по юности, когда легко мог часами сражаться с темными волшебниками.

— Теперь, полагаю, мы уничтожим кольцо и разрушим связанное с ним колдовство, — предложил Альбус, блеснув глазами.

Аластор, хмыкнув, взмахнул палочкой, снова открыв шкатулку. Опять у Альбуса эти проклятые тайны. Он слишком хорошо его знал, чтобы не рассчитывать на объяснения, но спросил все равно:

— И что же это за колдовство, Альбус? — его волшебный глаз рыскал по шкатулке в поисках скрытых отделений и темных чар.

— Наичернейшее, друг мой.

Покачав головой, Аластор бросил на Альбуса недовольный взгляд:

— Дождешься, Альбус, аукнутся тебе твои секреты! — но тот только улыбался, и бывший аврор покачал головой: — Как уничтожить якорь?

— Будь добр, принеси меч Гриффиндора из Зала трофеев, а я пока все тут подготовлю.

С крайним недоверием Аластор встал и спустился в комнату, где всю долгую историю Хогвартса копили награды, кубки и прочие памятные блестяшки.

Он был уверен, что рано или поздно склонность Альбуса разводить секретность, предоставляя союзникам минимум информации, доведет до беды. Он и сам порой сомневался, что лучше: придержать сведения, чтобы они не попали не в те руки, или поделиться ими со всеми надежными людьми, чтобы точно ничто не пропало.

Оба варианта несли определенный риск, и оба казались отчасти необходимыми. Фыркнув, Аластор миновал последний пролет. Деревянная нога клацала на каждом четном шаге.

Меч оказалось легко найти и еще легче — достать. Слабовато в Хогвартсе с безопасностью. Неудивительно, что за последние годы тут было столько опасных случаев! Любой первокурсник мог забрести в зал и достать меч. Хмыкнув, Аластор крепко взял его за украшенную рубинами рукоять и пошел обратно.

Несколько минут спустя — как-то далеко от Зала трофеев до директорского кабинета — Аластор добрался и застал жуткую сцену. Альбус скорчился за столом, дыша быстро и поверхностно; лицо у него исказилось от боли, правая рука бессильно свисала, чернея на глазах. На пальце было кольцо. Пока Аластор мчался от двери, чернота поднялась от запястья до локтя.

— Альбус, ты что творишь?! Дурак! Ты же знал, что кольцо проклято. Снимай! — он потряс Альбуса за плечи, достаточно приведя в себя, чтобы тот смог стащить кольцо.

— Разбей камень мечом, — прохрипел Альбус, и Аластор подчинился, хоть и сомневался, что это поможет снять проклятие.

Он оказался прав: несмотря на трещины, украсившие поверхность кольца, проклятие не ослабело и не замедлилось.

— Зови Северуса, — выдавил Альбус между стонами боли.

И Аластор отправил патронуса Снейпу. Снейпа он, конечно, недолюбливал, но тот знал о темной магии даже больше, чем сам Аластор, и, наверное, без него Альбуса было не спасти.

Как только серебристая фигура покинула кабинет, Аластор начал одно за другим читать стабилизирующие заклинания, поддерживая в Альбусе жизнь и мысленно молясь всем богам, чтобы этот поганец-чернокнижник успел.

Бывшие директора и директрисы Хогвартса наблюдали за ними с портретов.

* * *

Собрание продвигалось хорошо. Они составили внушительный список кандидатов в учителя, охватив все предметы, которые хотели открыть в новой школе; почти на каждую позицию нашлось по два, а то и по три человека. Северуса удивило, сколько среди перечисленных оказалось сквибов. Он и не знал, что их настолько много.

В данный момент они обсуждали недвижимость, принадлежащую их семьям, которую можно было бы использовать в качестве здания школы. Темный Лорд уже предложил помощь в усилении защиты вокруг школы, Люциус — в приобретении дома, если не найдется ничего подходящего.

— Есть еще одна проблема, — произнес Темный Лорд, немедленно завладев общим вниманием. — Я пытался добиться от гоблинов возможности использовать наследственный тест — предоставленный, разумеется, ими — за пределами Гринготтса, но они настаивают, что его можно проводить только в банке и только в присутствии законных опекунов.

— Гермионе они разрешили сделать его и без родителей, — заметил Ксеркс, подливая себе чаю.

— Я в курсе. Скорее всего, они хотят вынудить меня принять какие-нибудь нелепые условия, — Темный Лорд закатил глаза — до того неожиданно по-человечески, что Северус чуть не заморгал от растерянности. — Но, думаю, мы сможем обернуть это в свою пользу. Если мы сумеем организовать в школе нечто вроде кратковременного приюта, то сможем быстрее и легче спасать таких, как Айден, и еще до усыновления узнавать, из какой они происходят семьи.

Прежде чем кто-либо успел ответить, Темный Лорд, распахнув глаза, вдруг съежился и завалился набок, свернувшись на полу. Сидевшие за столом волшебники вскочили, выхватывая палочки и дико озираясь в поисках угрозы.

Северус выбрал кратчайший путь — перемахнул прямо через стол, раздавив что-то из подвернувшейся недоеденной выпечки, — и быстро бросил диагностические чары.

— Мой лорд, скажите, что с вами? — ожидая ответа, он мысленно проверял список бывших под рукой зелий.

— Откат, — раздался в ответ шепот. Сильнейшего из темных волшебников сотрясала дрожь, и он стискивал зубы, словно сдерживая крик.

Северус выудил из кармана обезболивающее и уже успел его открыть, но тут из стены выскочила серебристая виверра и, подбежав к нему, рявкнула голосом Грюма:

— А ну рысью в Хогвартс! Альбусу нужна помощь. Да порезче, парень!

Не обращая внимания на вредного аврора и его требования, — теперь-то что не так, и почему именно Северусу надо всех спасать? — он снова повернулся к повелителю, чтобы дать ему зелье. Но тот, сосредоточив на нем взгляд затуманенных болью алых глаз, сказал:

— Иди, сохрани… прикрытие… помоги… ему… — и, поняв, что Северус не собирается подчиняться, еще раз хрипло повторил: — Иди!

Это был очевидный приказ, и Северус счел, что лучше будет послушаться: Темный Лорд, конечно, стал в последнее время разумнее, но злить его не стоило все равно. Чтобы сохранить свою роль и место в Ордене, он должен был явиться на просьбу о помощи.

Так что он встал, поклонился повелителю, судя по всему, продолжающему страдать от сильнейшей боли, и направился к выходу.

— Нужен его целитель! — бросил он лорду Гринграссу, встретив его по пути к выходу.

Северуса не отпускало подозрение, что состояние Темного Лорда и крик о помощи, полученный от Грюма, как-то связаны.

* * *

Северус убежал в Хогвартс и провел там несколько часов, стабилизируя состояние директора зельями, в том числе свежеприготовленными, и чарами, способными замедлить распространение проклятия. Тем временем усадьбу Лестрейнджей заполняли довольно напуганные пожиратели.

Лорд Гринграсс вызвал камином младшего брата: приказ Северуса вывел его из ступора. Теперь молодой волшебник работал, переместившись с пациентом в небольшую гостиную, смежную со столовой, где проходила встреча. Пока он был занят зельями и целым спектром целительных чар, остальные нервно мялись снаружи, не зная, что делать.

Двадцать минут спустя Малкольм наконец вышел, тихо закрыв за собой дверь.

— Наш лорд сейчас спит. К утру он поправится, — провозгласил он, как ему и было приказано, и тут же понял, почему ему сказали сообщить именно это: напряжение в зале заметно спало.

— Можно нам узнать, в чем дело? — спросил лорд Малфой, непривычно помятый и всклокоченный.

Малкольм кивнул, поймал вопросительный взгляд брата и ободряюще улыбнулся:

— По его мнению, кто-то активировал старое защитное заклинание, наложенное им несколько десятилетий назад. Эффект оказался плохо совместим с его новым телом, что вызвало нестандартную реакцию. Как я сказал, к утру все будет в порядке. Волноваться не о чем.

Казалось, от этих слов всем стало легче, и Ксеркс, овладев ситуацией, отправил гостей по домам и попросил не забывать о том, чем они договорились заняться.

Когда все разбились на группки, негромко разговаривая, целитель подошел к лордам Нотту и Малфою.

— Наш лорд сказал передать, что его сын Генри должен сегодня переночевать у кого-либо из вас.

Волшебники переглянулись.

— Наследнику повелителя будет определенно удобнее у тебя, Бенджамин, — сказал Малфой, разглаживая заклинанием мантию.

— Верно, Люциус. Но ведь сейчас он у тебя, берет у твоей жены уроки танцев? — вопросом ответил Бенджамин, поддерживая традиционную игру: кто получит преимущество, в критической ситуации приютив у себя сына повелителя. Это была возможность доказать свою верность и способности, а также наладить отношения с самим мальчиком. Но так как казалось невежливым просто взять и забрать себе ребенка — фигурально выражаясь, — они продолжали осторожно ходить кругами, делая вид, что считают себя недостойными этой чести и предлагая ее друг другу.

Малкольм мысленно фыркнул. Какое счастье, что он не был в семье старшим. Пришлось бы тоже постоянно заниматься такими словесными танцами, заседать в Визенгамоте… нет уж, быть целителем ему нравилось куда больше.

Подобные разговоры могли длиться часами, и он предпочел вмешаться:

— Я бы предположил, что знакомая обстановка будет для него полезнее — как, например, его старая комната в вашем доме, лорд Нотт. Вдобавок я могу предоставить успокоительный настой, сочетающийся с зельями, которые он принимает.

— Хорошо, — согласился лорд Малфой, потом повернулся к Нотту: — Бенджамин, пожалуйста, идем со мной. Ты сможешь сообщить наследнику нашего лорда о том, что забираешь его к себе.

* * *

Ближе к вечеру занятие пришлось прервать: у Гарри сильно разболелась голова. Гермиона подозревала, что это могло быть вызвано его связью с человеком, которому она никак не могла мысленно подобрать имя. Звать его «Сами-Знаете-Кем», как велит глупый обычай, Волдемортом, как настаивает директор, или лордом Слизерином, как требуют приличия?

Так или иначе, Гермиона отлично помнила, что Гарри в прошлом году рассказал им с Роном. Он чувствовал, когда Волдеморт (тогда никаких сомнений в имени не было) испытывал сильные эмоции. И на первом курсе Гарри несколько раз жаловался на непонятную боль в шраме. Гермиона боялась, что происходит нечто похожее.

Обезболивающее, за которым леди Малфой послала домовика, не помогало, и подозрения Гермионы стали переходить в уверенность.

Гарри уже немного полегчало, и он сидел и пил воду, когда пришел лорд Малфой в сопровождении лорда Нотта и дяди Ксеркса. Гарри тут же поднялся с диванчика, на который его силой усадила хозяйка дома, и подошел к ним.

— Что случилось? — требовательно спросил он, сверкая зелеными глазами с явной решимостью получить ответ.

Что-то в глубине души — может быть, та часть Гермионы, что боялась усомниться в учителях и в том, что написано в книгах, — подсказывало, что от Гарри отмахнутся или даже отчитают за такой непочтительный вопрос. Но та ее часть, что все на свете подвергала сомнению и с каждым годом становилась сильнее, совсем не удивилась, когда мужчины только обменялись взглядами, а потом лорд Нотт, склонив голову, начал объяснять:

— Судя по всему, некое старое защитное заклинание, наложенное вашим отцом в прошлом, было сегодня нарушено, что вызвало своего рода негативную реакцию. Целитель Гринграсс заверяет, что к утру лорд Слизерин будет здоров. Ваш отец просит вас остаться у одного из нас, — он указал на себя и лорда Малфоя, — на ночь, Генри.

— Если вы не возражаете, лорд Малфой, — сказал Гарри с подобающим легким поклоном, — я хотел бы сегодня переночевать в доме Ноттов.

Гермиона, постепенно привыкавшая к тонкостям взаимоотношений между старыми семьями, заметила кислое выражение, с которым Малфой ответил:

— Вы вольны выбирать место себе по душе, наследник Слизерин-Поттер.

Различие в обращении она заметила тоже и улыбнулась про себя, поняв, что Малфоев Гарри ценит заметно ниже.

— Я отведу тебя к родителям, Гермиона, — обратился к Гермионе дядя Ксеркс, и она, улыбнувшись, поблагодарила его.

Ребята попрощались друг с другом, и Гарри взглядом и легким кивком дал ей понять, что при первой же возможности, когда не будет лишних свидетелей, расскажет ей все, что знает.

* * *

По дороге к своей спальне Марволо тихо заглянул к Генри.

Это был тяжелый день и тяжелая неделя. Он только что вернулся из своего штаба, где перед ним отчитывался аврор, занимавшийся расследованием нападения дементоров, и счел нужным проведать сына.

Оглядевшись в комнате, залитой светом убывающей луны, Марволо заметил разложенные по столу принадлежности для рисования. Было похоже, что терапия помогала сыну, но только время покажет окончательный эффект. Пока что было очевидно одно: Генри обнаружил желание выразить себя в искусстве. Если это не мешало его учебе, Марволо не видел причин для возражений. Поэтому в пятницу они посетили магловский Лондон (за тем, как отреагировал на место назначения его сын, Марволо наблюдал с веселым интересом) и купили красок и тому подобного, чтобы Генри было с чем поэкспериментировать и выяснить, что ему нравится больше. По столу было рассыпано несколько рисунков, сделанных карандашом, пером, акварелью и даже маслом; под ними почти не было видно эссе по зельям. Подойдя ближе, Марволо заметил лежавшие наверху наброски крупной черной собаки, проклевывающегося дракона, кентавра.

Серебристый лунный свет, ложившийся на умиротворенное лицо его сына, напомнил Марволо о событиях прошедшего четверга: в ту ночь было полнолуние, и в тот же день Дамблдор уничтожил еще один хоркрукс Марволо.

Оглядываясь назад, он радовался, что успел закончить защитные чары в усадьбе Поттеров несколькими днями раньше. Ремус Люпин все-таки получил обещанное безопасное место для трансформации. Через день, когда и Марволо, и оборотень восстановили силы, они встретились и договорились придерживаться этого соглашения: зелье, сваренное Северусом, в сочетании с территорией, где можно свободно бегать, не опасаясь навредить ни другим, ни себе. Обоих это устраивало.

Еще одним из достижений дня было то, как продвинулся в своих планах Ксеркс. Но то, что Марволо заставили поглотить еще часть души, уничтожив хоркрукс, было неприятно. И, если откровенно, это еще слабо сказано.

Верность, продемонстрированная Северусом, грела, а знание о том, что уничтожено именно кольцо, было полезно. Но еще больше удовлетворения принесла новость, что Альбус Дамблдор отныне ходячий покойник. Пока Марволо не знал, стоит ли предлагать ему помощь (проклятие, наложенное на кольцо, мог снять только заклинатель). Он, однако, собрался сообщить министру, что кто-то набрел на одну из старых ловушек, расставленных им еще в те дни, когда он был проклят. Лучше было заранее подготовить все обрывки легенды, чтобы потом лишить директора преимущества.

На следующей неделе он собирался проверить те хоркруксы, до которых можно было добраться. Один из них был спрятан в Хогвартсе, второй — в банковском сейфе, к которому у него не было законного доступа (не самый умный ход с его стороны). Значит, оставался только тот, что спрятан в пещере у моря. Можно будет взять с собой предателя вместо домовика. Раньше он не знал, насколько важны для своих семей эти маленькие существа; ценность предателя куда ниже, а напоить его коварным зельем, охраняющим медальон, будет намного приятнее.

Надо будет найти способ вернуть под свой непосредственный контроль остальные два хоркрукса и перепрятать их. Что толку в значимости мест, где они хранятся, если другим людям легче их достать, чем ему самому? Диадему можно будет забрать, когда Генри снова пойдет в школу. Например, навестив его во время одного из квиддичных матчей. Все-таки его сын — гриффиндорский ловец. Вполне естественное для родителей желание — увидеть, как их дети занимаются спортом.

С хоркруксом, который был доверен Белле, было сложнее. Белла была в Азкабане, и доставать ее оттуда он не собирался. Хотя это и вызывало легкое чувство вины. Хмыкнув от огорчения, Марволо подошел к постели Генри и поправил почти упавшее на пол одеяло. Еще один возвращенный осколок души снова добавил глубины чувств. И чувство вины из-за того, что он не освобождает последователей, которые по своей же глупости попались и загремели в Азкабан, казалось непривычным. Он очень, очень редко его ощущал.

Сын что-то неразборчиво пробормотал во сне и завозился, снова сбрасывая одеяло. Марволо улыбнулся. То, что с его наследником все хорошо, добавило уверенности. Может быть, это слабое чувство вины вызвано тем, что в заключении оказались истинно преданные ему люди, верно служившие перед его падением. До пожирателей смерти никто этого для него не делал. Возможно, корень непривычной эмоции как-то связан с обязательствами правителя перед своими вассалами.

Кивнув сам себе, Марволо вышел и отправился в свою спальню. Вполне логичное объяснение. Осталось только придумать, как теперь от вины избавиться. Может быть, попросить пересмотреть их дела? Надо будет подумать.

Состояние, в котором находилось расследование нападения на его сына, огорчало и злило. Долиш, отчитываясь, дрожал как осиновый лист. Они работали вдвоем с Шеклболтом — по данным Северуса, это был член Ордена. Покачав головой при мысли, что кто-то из министерских додумался использовать сортировочные заклинания на документах, зачарованных от чар прямого призыва, Марволо закрыл за собой дверь своей комнаты. Он снял мантию и пошел в ванную готовиться ко сну. Уму непостижимо, как глава целого департамента мог оказаться настолько невежественным в теории чар. Разумеется, состояние архива сильно затруднило работу авроров, и приказ они пока не нашли. Теперь они ежедневно по несколько часов помогали тем сотрудникам министерства, кто занимался там наведением порядка, а оставшееся время тратили на поиск свидетелей и проверку возможных мотивов. К сожалению, немало людей желало зла и Марволо, и другим лордам, чьи наследники пострадали, и самому Генри.

Пожалуй, самым грозным последствием нападения стало то, что какие-то доброхоты из министерства увидели отчет из Мунго и теперь требовали окончательного изгнания дементоров. Марволо слышал об этом, когда ходил давать показания о том, кто мог хотеть навредить его сыну. Люди считали, что безопаснее будет вообще убрать из Азкабана дементоров — на случай, если он, лорд Слизерин, попытается устроить своим последователям побег. Дурацкая идея. Но, к несчастью, для многих соблазнительная. Никто не любил дементоров. И опыт многих лет, проведенных за отслеживанием слухов и пересудов, подсказывал, что в сложившейся обстановке от стражей Азкабана действительно могут избавиться насовсем.

Марволо вздохнул. Хорошо, что владения Поттеров теперь более-менее в порядке. Можно будет заняться вложениями, которые он запланировал для восстановления состояния Слизеринов. Может быть, продать землю, на которой стоит развалюха Гонтов? Или построить там нормальный дом?

Скользнув под одеяло, под которым уже спала Нагини, Марволо принялся очищать сознание. Следовало соблюдать осторожность и не слишком распылять силы. Нельзя утратить контроль над самым главным, отвлекшись на что-то интересное, но второстепенное.

Всего через пару минут он заснул. Неделя действительно выдалась выматывающей.

* * *

Гарри в своей комнате лежал без сна. Он проснулся от того, что вдруг стало слишком тепло, и понял, что кто-то укрыл. Он успел заметить, как этот кто-то выходит из комнаты, и очень удивился.

Марволо, также известный под именем Лорд Волдеморт, приходил к нему в спальню — проведать его во сне и поправить одеяло. Зачем? Опасается, что Гарри сбежит? Или что он задушится одеялом? Гарри весело фыркнул и снова закрыл глаза.

Он рад был, что Марволо выздоровел. Когда Гарри вдруг ударила чужая боль, он запаниковал. Но только через день, встретившись с целительницей, понял, почему: его испугала не сама боль. Дело было в том, что он успел привязаться к Марволо.

Он был уверен, что еще долго никому не признавается в том, что человек, усыновивший его без спроса, начал ему нравиться. Или что он начал его мысленно отделять от того, другого, безносого и бледного, который убил его родителей. Другой был чудовищем; Марволо, кажется, был человеком.

Из-за всей этой мешанины в голове Гарри обрадовался, когда профессор Снейп из-за пережитых учеником волнений отменил урок по окклюменции, заменив его занятием по зельеварению.

Очистив сознание, как требовал Снейп, Гарри сложил одеяло, чтобы не стало жарко снова, и скоро погрузился в спокойный сон.