О пользе старых законов (джен)

Утром первого сентября (в этом году оно выпало на пятницу) педсостав Хогвартса встретился на ежегодном собрании, чтобы до возвращения учеников обсудить последние вопросы.

Вежливо кивнув, Северус взял предложенную Помоной чашку подслащенного медом кофе и стал слушать Минерву, размахивающую какими-то письмами. Директор был в министерстве — вероятно, пытался что-нибудь разузнать, прежде чем созовут запоздавшее августовское заседание, — и его заместительница проводила собрание вместо него.

— Прежде всего я хотела бы обсудить вопросы, связанные с одним из учеников моего факультета. Как вам уже известно, сына Джеймса и Лили усыновил лорд Слизерин.

Северус отметил, что большинство учителей выглядело огорченными. В последние дни стало ясно, что они не знают, как относиться к произошедшему в конце июня. И он не мог их за это упрекнуть. Вспоминая, что он сам думал и чувствовал тогда, можно было понять их тревогу и недоверие к лорду Слизерину. Может быть, именно ему, как одному из наставников мистера Слизерина, следует убедить их, что мальчик в безопасности.

— Я получила от него еще одно письмо, — продолжила Минерва. — Он требует, чтобы мы обращались к его наследнику «мистер Слизерин». Ссылается на одно из старых правил, что опекун ученика, принадлежащего к нескольким родам, вправе решать, каким именем пользоваться, — тон ее был раздраженным, и Северус спрятал улыбку.

Помона как будто хотела что-то сказать, но Минерва жестом ее остановила:

— Я тщательно изучила этот вопрос с помощью Ирмы, — она переглянулась с помрачневшей библиотекаршей, и они кивнули друг другу. — Как оказалось, однажды был ученик, являвшийся наследником трех семей одновременно. Использовать все три фамилии на уроке было бы непрактично и неудобно. Ввели правило, узаконившее обращение с использованием одной фамилии. Боюсь, в этом нам придется удовлетворить желание лорда Слизерина.

Поднявшийся в комнате ропот быстро стих: Минерва взяла второе письмо.

— Поппи, лорд Слизерин также прислал тебе вот это. — Медсестра, несколько удивившись, взяла письмо. — Судя по тому, что он написал мне, там подробно рассказано о состоянии здоровья мистера Слизерина и о том, каких целителей он посещает.

«Целителей», — одними губами повторила Поппи и поспешила открыть конверт.

Северус хорошо знал о здоровье мистера Слизерина — он по-прежнему варил для него зелья. И он лично видел, что тот вытянулся за лето, как молодое дерево. Мысль об этом снова вызвала чувство вины: он по своей воле игнорировал этот очевидный случай дурного обращения с ребенком.

— Еще лорд Слизерин спрашивает, можно ли организовать, чтобы сквиб-целитель еженедельно посещал его наследника. Есть предложения?

Северуса необыкновенно забавляло, как она произносит титул Темного Лорда. Он был близок к тому, чтобы спорить на деньги, долго ли продержится неприязнь Минервы. Увы, никто бы с ним на такой спор не согласился. Разве что Люциуса удастся убедить. Он в числе попечителей, сможет наблюдать лично.

— Если лорд Слизерин найдет кого-нибудь, кто сможет аппарировать целителя к воротам в назначенное время, проблем не вижу. Должна же найтись свободная комната в изоляторе или пустой класс? — прагматичное и логичное решение высказал — предсказуемо, подумал Северус, — декан Рейвенкло.

— Это может сработать, Филиус, — кивнула Минерва и, что-то отметив на листке пергамента, перешла к следующей теме — расписаниям.

Раздали графики, и все смогли ознакомиться, с кем предстоит работать в этом году. Северус взглянул на группировку первокурсников и вздохнул. Слизерин с Гриффиндором, Рейвенкло с Хаффлпаффом. Опять. Когда Минерва спросила, есть ли комментарии, он тут же взял слово, а остальные сидели с таким видом, что было очевидно: этот разговор — такая же традиция, как и само собрание.

— Почему, во имя всех основателей, первый курс Слизерина опять стоит с Гриффиндором? Мне подчеркнуть — в очередной раз! — что это худшее сочетание для начинающих? Пока они не освоили как полагается основы техники безопасности и не повзрослели хоть немного, смешивать их в одном помещении с агрессивными ингредиентами и открытым огнем — чистое безумие, — Северус говорил с жаром, как и всегда. Увы, он уже в первый год своей работы здесь понял логику, которой руководствовался директор.

— Как тебе известно, Северус, Альбус на этом настаивает, — с оттенком сочувствия ответила Минерва.

Северус, фыркнув, откинулся на стуле.

— Придет день, когда одновременно в двух углах класса произойдет по катастрофе, и я не сумею спасти этих мелких идиотов.

Старый манипулятор рисковал жизнями учеников, только чтобы маленькие гриффиндорцы с первых дней обучения в Хогвартсе ненавидели одноклассников-слизеринцев и мастера зелий, чтобы вражда между ними начиналась как можно раньше. Это не укладывалось у Северуса в голове. Он однажды спросил директора, почему тот настаивает на таком сочетании, и услышал в ответ, что иначе робких хаффлпаффцев задавили бы задиристые гриффиндорцы, а Северусу пришлось бы все равно оставаться к ним строгим, чтобы поддерживать порядок на опасных уроках. От другого возможного сочетания — Хаффлпафф со Слизерином, Рейвенкло с Гриффиндором — Альбус просто отмахнулся.

С тех пор Северус каждый год высказывал протест, но больше аргументами директора не интересовался. Это было бесполезно.

В расписании сделали еще несколько изменений (в том числе предоставив мистеру Слизерину возможность посещать с четвертым курсом древние руны), после чего перешли к новым профессорам, заменам и планам дежурства на каникулах.

— Как все, вероятно, заметили, новая преподавательница защиты от темных искусств, Долорес Амбридж, пока не прибыла. Вчера, поздно вечером, она прислала сову, сообщив, что явится к приветственному пиру и распределению.

Это заявление встретили тяжелым молчанием. От нового профессора хорошего не ждали. За прошедшие десятилетия угасла надежда, что кто-нибудь останется на проклятой, по слухам, должности надолго, а постоянные смерти, ранения и разрушенные репутации отпугивали наиболее компетентных. То, что директор не смог никого найти и министерству пришлось назначать своего профессора, только подчеркивало проблему.

— Хагрид все еще в отпуске, но профессор Граббли-Планк согласилась подменить его. Сейчас она на территории, проверяет обитателей леса.

Они еще обсудили график патрулирования, новых старост, результаты СОВ за предыдущий год, перспективу избавиться в конце года от близнецов Уизли и прочие интересные темы, пока собрание не объявили закрытым и все не разошлись. Многим до сих пор предстояло разбирать вещи и обустраиваться. Северус собирался почитать в тишине, пока не вернулись ученики. Он всегда старался как можно полнее использовать эти последние тихие часы.

* * *

Минерва смотрела на коллег и гадала, что принесет этот год. Альбус был рассеян с тех пор, как Гарри силой усыновил воскресший и оправданный Сами-Знаете-Кто, в качестве профессора они получили эту ужасную женщину, а Минерву уже завалили работой. И это только начало семестра.

Она взглянула на Северуса. Похоже, он чувствовал себя лучше, хоть и казался встревоженным. Когда мистер Поттер вернулся из лабиринта и рассказал, что произошло, она боялась за Северуса. Возвращение к шпионской деятельности виделось тогда неизбежной катастрофой. Кто бы мог подумать, что он станет только счастливее и здоровее.

Не будь Северус, как всегда, заинтересован в безопасности Гарри, она бы заподозрила, что он снова сменил сторону. Но этого же просто не могло быть, верно?

* * *

Как обычно первого сентября, Грегори носился по всему дому, ища свои вещи, хотя мать уже неделю ему каждый день напоминала, что пора собираться в школу. Квинтус завтракал молча, прислушиваясь к беготне сына и ворчанию жены, ругавшей ребенка за беспечность. Но сам Квинтус был очень даже счастлив.

Несколько дней назад он, леденея от ужаса, придумывал, что сказать, чтобы отвести от себя неизбежную судьбу. Точнее, то, что он считал неизбежным. Они с Крэббом допустили кошмарный промах — упустили из вида наследника лорда, и какой-то голодранец попытался его похитить. Когда парень уже был дома, в безопасности, руку обожгла невидимая метка: их вызывал повелитель.

Они пришли, ожидая кары, но вместо этого попали на стратегический разбор. Лорд хотел знать, что они сделали неправильно и как впредь этого избежать. Оба успели поработать вышибалами в клубах, охраняли путешественников, собиравших в лесах ингредиенты для зелий, время от времени — музыкантов, квиддичных игроков и тому подобных известных личностей. Но охранять подростка, так называемого Мальчика-Который-Выжил… такое с ними было впервые.

И они говорили, непрерывно ожидая проклятия, и придумывали план, как не допустить повторения ошибок. Было решено никогда не выходить при большом скоплении людей, использовать больше одной пары телохранителей, а наследнику лорда предполагалось научиться вести себя должным образом, не удаляясь от охраны.

Посмеиваясь, Квинтус доел и принялся убирать со стола. Он до сих пор не мог толком поверить во все эти перемены. Но ведь они работали! Кто он такой, чтобы оспаривать методы повелителя?

За двадцать минут до отправления поезда в Хогвартс он подхватил чемодан и аппарировал, а его жена взяла с собой сына. До чего же быстро летит время. Казалось, еще вчера они впервые провожали его в путь, и вот уже Грегори пора готовиться к СОВ. Как же он быстро растет.

* * *

Марволо чувствовал ностальгию. В последний раз он был на платформе 9 ¾ в свой заключительный год в Хогвартсе. И вот он снова здесь. Они с Генри аппарировали в небольшой переулок у Кингс-Кросс и оттуда дошли до станции, до барьера. Он всегда прибывал сюда именно так — как все те, кто жил в немагических семьях, как Генри несколько предыдущих лет. Другие аппарировали сразу на платформу или пользовались одним из каминов в ее дальнем краю. Эти способы требовали разрешения — только те, кто готов был платить за вход, могли пользоваться этим способом избегать маглов.

Платформу заполняли ученики, их родители, младшие братья и сестры, тети и дяди. Они с Генри были у всех на виду, но большинство было занято прощанием друг с другом.

Прежде чем Генри убежал искать друзей, Марволо перенес чемодан — новый, лучшего качества — в пустующее пока купе. Они пришли заблаговременно, чтобы Генри мог выбрать себе купе, а Марволо — убедиться в его безопасности. Там, в относительном уединении, Марволо достал из карманов верхней мантии два уменьшенных предмета.

— Знаю, ты хотел взять все, что нужно для рисования. Может быть, это займет тебя до каникул.

Он чувствовал себя слегка нелепо, даря подарки мальчику, которого когда-то пытался убить, а потом усыновил; но Генри предстояло вернуться в Хогвартс, под влияние Альбуса Дамблдора, и хотелось еще раз упрочить свой образ заботливого взрослого.

А еще ему нравилось, как мальчик улыбается.

— Спасибо, сэр, — Генри искренне улыбнулся и взял маленький блокнот и упаковку качественного угля. На том и другом были начертаны руны; стерев их, можно было вернуть предметам оригинальный размер.

— Пиши мне регулярно. И помни, что за помощью можешь обращаться к Северусу. Не вмешивайся ни в какие интриги. Это ясно?

Сын, нахально усмехнувшись и сверкнув зелеными глазами, ответил:

— Если не будете пытаться меня убить, я, наверное, сумею не влезать в неприятности.

— Если почувствуешь, что кто-то задумал против тебя дурное, сразу скажи мне. Немедленно! Может быть так, что через тебя попытаются дотянуться до меня.

Генри закатил глаза, но кивнул.

— Я помню ту лекцию, сэр. И я правда постараюсь ни во что не влезать.

Марволо знал, что тот говорит искренне. Но также ему было известно, что неприятности имели свойство находить этого мальчика самостоятельно. Он был очень рад, что Северус верен ему и работает в Хогвартсе, иначе не так легко было бы отпустить в школу своего сына, наследника и хоркрукс.

Сколько всего изменилось с тех пор, как он вернул себе тело. Иногда казалось, что прошло больше двух месяцев.

А теперь надо было поспешить, чтобы закончить с документами до очередного заседания Визенгамота.

* * *

Гарри смотрел, как Марволо вышел из поезда, кивнул и быстро покинул станцию. Он сжал новый блокнот в левом кармане мантии. Было странно возвращаться в Хогвартс. Совсем недавно он шел в министерство на усыновление, боясь умереть, как только он покинет его с Волдемортом.

А теперь он ехал в школу. Уезжая от дяди с тетей, то всегда радовался, а сейчас — уже скучал по месту, ставшему ему домом.

Скоро придет Гермиона, а еще — Теодор, Драко, Дафна, Невилл и, наверное, все Уизли. Не так-то просто будет встретиться со всеми, с кем хотелось, чтобы все не кончилось скандалом.

В наступающем учебном году радовало то, что он больше не будет ходить на уроки к Трелони. Это было здорово. Но вот как остальные отреагируют на то, что его усыновили, как поведет себя Рон, что будет делать эта Амбридж… Он, честно говоря, сомневался, что получится обойтись без неприятностей. Иногда ему казалось, что будет нелегко. Эту женщину выставили из министерства, место учителя для нее — понижение в должности, и у нее, как у учительницы, будет власть над ним, сыном и наследником одного из лордов, работавших против нее. Положение не из лучших.

Гарри вздохнул и отодвинул в сторонку свой свежеобретенный аналитический рассудок: он собирался пообщаться с друзьями. Поучаствовать в традиционной поездке до Хогвартса. На миг он задумался: поезда — относительно новое изобретение. Как раньше ученики добирались до школы? Хмыкнув, он вернулся в купе. Если правда захочется об этом узнать, надо будет спросить Гермиону: про экспресс, наверное, написано где-нибудь в необъятной «Истории Хогвартса», а Гермиона прочла эту книгу не раз.

Ждать пришлось недолго. Первым пришел Невилл, и вскоре они уже болтали, как лучшие друзья — сблизились за лето.

* * *

Стоило зайти в Гриффин-хауз, как Марволо почувствовал вызов от одного из своих людей. Вздохнув, он пошел в спальню — переодеваться в другую мантию, темнее и внушительнее, больше в стиле Темного Лорда, чем то, в чем он ездил провожать сына на Хогвартс-экспресс. День обещал быть насыщенным.

Когда он добрался, наконец, до приемной залы — просторной гостиной, которую он переделал для больших собраний, ту, где пытали предателя, — то увидел Амикуса, рядом с которым на полу лежало что-то крупное. Значит, его вызвали не зря. Надо будет подумать, что делать, если вызовут напрасно. Нужен способ наказывать за ошибки, исключающий опасные пытки. Нет времени на то, чтобы подыскивать замену, если он случайно убьет кого-то из своих пожирателей смерти.

— Что там у тебя, Амикус? — спросил Марволо, спокойно подходя ближе.

Амикус, резко обернувшись, тут же упал на колени и поклонился, а потом не менее быстро вскочил. Прочистив горло, он показал на валяющуюся рядом груду лохмотьев:

— Знакомый один вчера сообщил, что видел человека, болтавшего, как он не смог украсть «лорденыша». Под описание этот тип подошел. Я его взял, — он ткнул пальцем в сторону мелко дышавшей груды, — из его норы и доставил сюда. По-моему, это он, мой лорд.

Марволо беспалочковой магией перевернул лежавшего на спину. Лицо совпадало с данным Генри описанием. От слабого жалящего заклятья пленник очнулся и вскрикнул. Глаза у него расширились от страха, и Марволо воспользовался моментом, беспрепятственно скользнув к нему в сознание.

Ему не потребовалось много времени, чтобы отыскать в голове этого слабака воспоминания о своем сыне. Нападение не было спланированным — это было решение под влиянием случая. Амикус нашел нужного человека. Марволо быстро проверил память мужчины на предмет чего-либо полезного. То, что этот человек считал важным, оказалось неинтересным: мелкое воровство, продажа отчаявшимся нелегальных зелий, низкосортные фальшивки.

Марволо, усмехнувшись, покинул это неприглядное сознание. Он требовательно протянул руку Амикусу ладонью вверх, и тот, упав на колено, предоставил обнаженное запястье. Мысленно сосредоточившись на пожирателях, искавших сейчас человека, дерзнувшего покуситься на его сына, Марволо коснулся проявившейся при этом крошечной темной метки, приказывая им явиться как можно скорее.

Чтобы не тратить зря время в ожидании, он повернулся к Амикусу, не обращая внимания на дрожавшего на полу:

— Его исчезновение можно связать с тобой? — самое важное правило Слизерина — как факультета, так и рода: не попадаться. Этому правилу Марволо собирался следовать неукоснительно.

— Нет, мой лорд, — уверенно ответил Амикус. — Мой знакомый — вампир, славится тем, что охотится на тех, кто охотится на детей. Он услышал, как этот идиот треплется в каком-то поганом кабаке. Мой вампир его увидел, сообразил, что к чему, и прокрался за ним до переулка. Если и будут искать, решат, что им того, закусили.

Одобрительно кивнув, Марволо шагнул к тому, кто пытался навредить его сыну. Тот дрожал, от него отвратительно пахло, голубые глаза смотрели со страхом. Уже не раз в жизни Марволо бывали такие ситуации. Он скучал по ним, хоть и не сильно. Увы, подобное не слишком соответствовало образу уважаемого члена общества. Оставалось как можно полнее пользоваться немногочисленными выпадающими случаями.

— Было неразумно с твоей стороны пытаться причинить вред моему наследнику, — его тон был спокойным, отстраненным, безразличным.

Человек на полу — красивый пол, с инкрустацией в виде цветочных мотивов — побледнел еще сильнее.

— Ничего ты мне не сделаешь. Не за что! Не по закону! Лорд Визенгамота, — забормотал он, трясясь от ужаса.

Марволо фыркнул. Этот жулик действительно думал, что раз у Марволо место в Визенгамоте, то он обязан соблюдать закон? Что ж, судя по событиям предыдущего дня, этот тип умом не отличается.

— Скоро увидишь, что тебе известно куда меньше, чем ты думал.

Один за другим приходили люди из поисковой группы, кланялись, становились в круг. Большинство явилось при полном параде — в темных мантиях и масках. Пленник быстро понял, насколько все серьезно, и принялся умолять или, вернее, скулить.

Все собрались, и Марволо тоже встал в круг. Надо было поспешить: до заседания оставалось недолго, а ему еще надо было закончить с документами. На такие радости обречен любой, кто захочет распоряжаться состоянием или строить его с нуля.

— Как видите, ваша работа увенчалась успехом. — Эти слова были встречены радостными возгласами, в зале воцарилась атмосфера самодовольства. — Амикус нашел его. Каждому разрешаю по одному проклятию. В качестве награды, — Марволо позволил себе злую улыбку, и отвратительный запах, поднимавшийся от пленника, усилился. Какое омерзительное создание. — Не убивайте его.

Он сделал шаг назад, предоставив им развлекаться. Наблюдая, как пожиратели смерти по очереди бросают проклятия, а их жертва кричит — пронзительно, словно маленькая девочка, — он создал бутыль и нанес на нее чары, сохраняющие содержимое в неизменном состоянии.

К тому времени, как каждый из поисковой группы дождался своей очереди, от человека, пытавшегося навредить Генри, осталась всхлипывающая на полу просторной залы развалина.

Марволо вышел вперед, навел на пленника белую, как кость, палочку.

— Амикус, сможешь передать своему знакомому мою благодарность? — он заклинанием переместил кровь жертвы в контейнер. На трупе остался след, который любое расследование сочло бы укусом вампира.

— Думаю, я его без проблем выслежу, мой лорд, — судя по голосу, Амикус был этому очень рад.

— Найди его и скажи, что я благодарен, — Марволо левитировал ему запечатанную бутыль. — Если ему что-то потребуется… — он замолчал — так, чтобы Амикус понял его без слов. Таким способом можно было обмануть некоторые заклинания правды: серая зона, в которой они работали нечетко. Осторожность не повредит. Авроры зайдут поговорить, когда тело обнаружат.

— Макнейр, будь добр, выброси этот мусор где-нибудь на известной вампирской свалке.

Взмахом руки он отпустил присутствующих и тоже пошел на выход. Его ждали дела. Одной из ткацких фабрик, принадлежавших его сыну, требовались рабочие, и Марволо хотел, чтобы управляющий подыскал для этого сквибов. Еще надо было оценить возможные вложения — Люциус одолжил сумму, на базе которой можно будет восстановить состояние Слизеринов. Надо изучать документы, принимать решения… Просто брать деньги богатых семей было куда проще. Учиться управлять состоянием самому оказалось интересно, но отнимало уйму времени.

А времени было мало. Вздохнув, он аппарировал к Гриффин-хаузу.

* * *

Вскоре после того, как поезд начал свое путешествие на север, купе, где сидел Гарри, заполнилось смехом и разговорами. Кроме Невилла тут были Тео — он настоял, чтобы Гарри звал его именно так, а Гарри взамен разрешил ему звать его обычным именем, — и Дафна; близнецы Уизли рассказывали об ассортименте товаров, которые собирались в этом году тестировать с помощью учеников Хогвартса. Новый взрыв смеха вызвало испытание канареечных помадок: у Невилла был такой одураченный вид, что удержаться было просто невозможно.

— Гарри? — раздался от двери знакомый голос.

— Гермиона! — радостно воскликнул Гарри. — Этот значок тебе к лицу, — он был рад за подругу. Эта работа точно по ней.

Гермиона залилась краской, тоже явно довольная:

— Мне скоро идти в вагон старост. Расскажут основные принципы, обязанности, все такое, — она обвела купе взглядом, кивнула, и они со слизеринцами обменялись приветствиями. Отношения между ними пока были шаткими — смена статуса Гермионы была слишком внезапной, и к этому еще не привыкли. — Хорошо, что не сидишь тут один. Фред и Джордж сказали, что Рона тоже сделали старостой?

Гарри, удивленно распахнув глаза, помотал головой, но не успел ничего сказать — заговорили близнецы:

— Мы решили, что это неважно. Мама без ума от счастья.

— Еще бы! Теперь все ее мальчики старосты, — они синхронно закатили глаза, вызвав смешки: все знали, что их самих старостами даже близко не назначали.

— Н-да, это внезапно, — сказал Гарри и улыбнулся Гермионе: — Драко привет.

Гермиона ответила сердитым взглядом и промаршировала прочь, встречаться с остальными старостами.

Поезд дернулся, встряхнув пассажиров купе. Близнецы встали, отвесили преувеличенные поклоны:

— Поищем Ли и остальных. До скорого!

Остаток дороги прошел весело. Через некоторое время к ним присоединилась Луна Лавгуд — палочка за ухом, на шее ожерелье из пробок от сливочного пива. Большую часть времени она читала журнал «Придира»… вверх ногами. Никто не решился спросить, зачем она это делает. В разговоры она почти не вмешивалась, но ей, казалось, просто нравилось быть с ними. Немало учеников со Слизерина заглянуло поговорить с Гарри (уже слегка замученного политическими экивовоками). В основном они вежливо спрашивали, как прошло лето.

Ребята поиграли в подрывного дурака и шахматы, почитали заданные на лето работы. Если бы их то и дело не отрывали желающие поговорить с наследником Слизерина (смешно, если вспомнить панику с Тайной комнатой на втором курсе), а некоторые из проходивших мимо не бросали мрачные взгляды (это касалось в основном гриффиндорцев), поездку можно было бы считать одной из лучших.

Когда пришел Драко Малфой с зеленым значком старосты на груди и бесцеремонно плюхнулся на место у двери, Гарри пришлось увеличить новый блокнот и заняться наброском Хедвиг. Малфой обмяк с кислым видом.

Гарри на него не смотрел, понимая, что это самый быстрый способ его разговорить. Во время уроков этикета и танцев (как правило, скучных) он успел хорошо узнать остальных учеников.

— Даже не знаю, радоваться, что меня сделали старостой, или нет, — Драко вздохнул. — По-моему, тебе повезло больше, Генри. Собрание было скучное, патрулировать поезд тоже не весело. Еще и Грейнджер следит, чтобы все было по правилам, — он сердито посмотрел на потихоньку хихикавшего Тео. — И я не понял, почему старостой Гриффиндора сделали Уизли.

— Может, в противовес Гермионе? — предположил Гарри.

Несмотря на осторожность, разговаривать с Малфоем становилось все проще и проще. Скорее всего, эта его попытка подружиться тоже была политической: натянутая вежливость, с которой сын Люциуса Малфоя (одного из пожирателей, которых Гарри видел на кладбище — такое не забывается) общался с Гермионой, выдавал его с головой.

— Наверное, директор выбрал их, чтобы тебя прикрывать, Гарри, — вдруг вмешался Тео.

— Может быть, — согласился Невилл и, горячо кивнув, в очередной раз переставил с места на место свой кактус.

— Все еще может выйти не так, как он задумал, — отмахнулся Гарри.

Ему пока не хотелось лезть в эти дела и обдумывать, как будут на него реагировать в школе. Он хоть и не подал виду, но заметил злые, мрачные и растерянные взгляды, которыми его многие награждали. Таких, кому было просто любопытно, например, Чо Чанг, ловец Рейвенкло, было меньшинство.

— Это еще не самое страшное, — пожаловался Драко, снова привлекая внимание. Гарри был только за: ему внимание не требовалось совершенно. — Они и Панси старостой сделали! Мне теперь еще больше времени с ней проводить!

Это вызвало серию дружеских подначек от Тео и Дафны. Похоже, Панси влюбилась в Драко и пыталась его заинтересовать, чтобы он попросил родителей заключить с ней контракт. Очевидно, Драко этого делать не собирался, и старания девушки ему совсем не нравились.

Гарри, довольный этим поворотом разговора, вернулся к наброску, чтобы отвлечься от мыслей о том, что может случиться по прибытии. Такое с ним было впервые. Обычно ему только в начале лета хотелось, чтобы поезд ехал вечно: ему тогда предстояло возвращаться к Дурслям. А теперь не хотелось в школу, к неприятностям — он чувствовал, что они его там ждут. Раньше он не думал, что пожалеет, больше узнав о политике и о том, на что люди готовы ради власти. Но теперь он скучал по былому невежеству. Год обещал быть трудным. Гарри вдруг вспомнил о книжке с чарами «для юного холостяка», спрятанной между мантиями, и, покраснев, глубже погрузился в рисование. Скучно в этом году точно не будет.

* * *

— Мадам Боунс! Как хорошо, что мы встретились!

Марволо и впрямь был рад. Он пошел рядом со строгой ведьмой в министерской мантии (до чего же все-таки неудачный цвет используют в Визенгамоте).

— Лорд Слизерин, — она рассеянно кивнула, возясь с папками, которые несла под мышкой. — И почему же это хорошо? У вас что-то срочное?

— Есть один вопрос, на который требуется взгляд со стороны. Я надеялся, что вас не затруднит высказать свое мнение, — ответил Марволо, вежливо склонив голову.

Они медленно шли по оживленным коридорам министерства в сторону палаты Визенгамота.

— И какой вопрос? — заинтересованной она не выглядела, но Марволо был уверен, что это изменится, стоит ему начать.

— До вас, возможно, дошли слухи, что я ищу того, кто наткнулся на мое старое охранное заклинание? — он посмотрел вопросительно, и она кивнула. — Я выяснил, что этим человеком был Альбус Дамблдор. И, кажется, кто-то ему помог, раз он до сих пор жив.

Она посмотрела на него, словно спросила: «Настолько опасные заклинания?» — и он, виновато опустив глаза, сделал глубокий вдох, как будто преодолевал вызванные своим прошлым эмоции.

— Я предложил снять проклятие. Не согласившись на мою помощь, он умрет, — Марволо раздраженно вздохнул. Он никогда не думал, что однажды его будет огорчать то, что ему не дают помочь. — Он потребовал обет, под которым я даже возразить ему не смогу, — он презрительно хмыкнул.

Он не понимал, чего старик добивается. Никто в здравом уме не станет приносить такой обет, который даже обычный спор может интерпретировать как нападение.

— В какой формулировке? — взглянула на него Амелия.

«Попалась!» — мысленно усмехнулся Марволо.

— Прежде чем позволить применить к нему контрзаклинание, он требует непреложный обет, что я никогда и никоим образом не проявлю к нему агрессию, — нахмурившись, скептически ответил он. Он счел, что в этом его эмоции вполне подходят законопослушному лорду Визенгамота.

— И как же он попал под это… проклятие? — судя по взгляду, она хотела получить больше информации. И, вероятно, придется пойти ей навстречу. Может быть, получится добыть хоркрукс из Гринготтса, если выйдет убедить всех, что он намерен уничтожить темные артефакты, которые отдал своим последователям.

— Немало опасных вещей до сих пор лежит на прежних местах. Я начал с тех, которые, как мне казалось, легче всего найти, — он виновато пожал плечами — все-таки он один, столько всего сразу не переделаешь.

— Если расскажете мне, я, может быть, смогу предоставить в помощь авроров.

Она еще не договорила, а Марволо уже качал головой:

— Нет, я… я очень постарался, чтобы никто, кроме меня, не мог снять эти заклинания. — Он слабо улыбнулся: — Но за предложение благодарю. Если помощь все-таки потребуется или я сам смогу ее предложить, я обращусь к вам, мадам Боунс.

Она хмыкнула, сомневаясь, что он сказал ей правду, но Марволо знал, что она склонна ему поверить.

Они дошли до зала, и Марволо проводил Амелию до мест, отведенных министерству.

— Можете посоветовать, как быть с умирающим, который отказывается от моей помощи?

Она положила папки на скамью и обернулась к нему:

— Пообщайтесь с его друзьями, расскажите о своей тревоге на его счет. Предложите другой способ обезопасить себя. Например, клятву, что во время одной конкретной встречи не будете использовать магию, кроме той, что требуется для снятия проклятия… И если понадобится помощь моего отдела в избавлении от плодов вашего прошлого, вам надо только попросить, лорд Слизерин.

Марволо кивнул, выдавив благодарную улыбку. Он и правда был рад ее совету — все-таки он иногда забывал, как принято поступать в обществе, и эти знания надо было освежить. К тому же удалось сообщить кому-то о своем желании помогать другим и избавляться от «плодов прошлого».

Зал начал заполняться, и Марволо отошел к своему месту и сел, предварительно бросив на скамью смягчающие чары. Скорее всего, просидеть придется несколько часов, лучше устроиться поудобнее.

* * *

Амелия разбирала документы, размышляя о странном разговоре с лордом Слизерином. Она просто не знала, что о нем думать. Он казался таким искренним, словно действительно хотел помочь. Но поверить ему она не могла. Не до конца. Вообще ей казалось, будто она бредет по болоту в тумане, не зная куда и зачем. Альбус ничего не рассказывал. Министр уклонялся от вопросов, только повторял, что лорд Слизерин — новая личность, а не Тот-Кого-Нельзя-называть. Все это расстраивало.

Но вдруг он правда захотел снять проклятие, о котором в министерстве сплетничают уже неделю? Это давало надежду, что он будет поступать примерно так же, как остальные политики. Без горячего энтузиазма, но и, по крайней мере, без излишней жестокости.

Вздохнув, она села, глядя, как лорды и леди, сплетничая, занимают свои места. Несмотря на то, что было первое сентября, заседание было августовским. Их часто переносили — многие члены Визенгамота летом, пока дети были на каникулах, разъезжались в отпуска.

Так или иначе, на повестке дня были в основном простые вопросы. За исключением одного, из-за которого, как она ожидала, будет шум. Разногласия были слишком значительными, чтобы ограничиться спокойным, рассудительным спором. Эта перспектива ее огорчала.

Она смотрела, входили последние участники; лорд Слизерин здоровался с теми, кто на прошлой войне был пожирателем смерти. Все они заявили, что вступили в организацию под принуждением — под империусом. В это она не верила никогда. Если судить по тому, как они общаются — вежливо, холодно, осторожно, — то это либо была правда, либо все они — отличные актеры. Учитывая, что эти люди были лордами, а значит — политиками, привыкшими к притворству, она склонялась ко второму. Их история была выдумкой.

Верховный чародей Аббот призвал к порядку, и все расселись. Начали с вопросов полегче: Амелия, встав, зачитала судебные дела, которые предстояло внести в расписание. Первым была драка в баре, в ходе которой поломали мебель, вторым — попытка воровства. Обвиненный утверждал, что сработавшие охранные чары были слишком чувствительными, а владелец магазина, разумеется, так не считал.

За каждым из судов должно было надзирать по три члена Визенгамота. Их выбирали случайным образом, отклоняя те кандидатуры, для которых возможен был конфликт интересов. Лорд Слизерин не попал в число выбранных, но это его, похоже, не огорчило. Никому не нравилось сидеть на самых скучных судах, к тому же новичков выбирали редко, так что все это было вполне ожидаемо и не вызывало подозрений. Потом Амелия села, с мрачным предчувствием ожидая следующей темы.

— Леди Марчбэнкс предоставляет вниманию петицию о пересмотре использования дементоров в качестве стражей Азкабана, — произнес верховный чародей, и шум в зале сразу значительно усилился. — Леди Марчбэнкс, будьте добры, — он дал слово пожилой ведьме с тщательно уложенными седыми волосами и в мантии фамильных цветов.

— Благодарю, верховный чародей, — кивнула она и обратилась к собравшимся: — Учитывая тот факт, что дементоры пытались убить нескольких наследников и знаменитого мастера зелий, вне зависимости от того, произошло это по приказу сотрудника министерства или без него, я считаю полным безумием и впредь позволять дементорам распоряжаться нашей тюрьмой. Им могут приказать убить любого из заключенных, либо они сами могут сделать это по своему желанию, — она говорила с чувством, подчеркивая свои слова рублеными жестами, в глазах у нее была решимость. Амелия заметила, что те, кого обычно относят к светлым или нейтральным, почти неосознанно кивают Марчбэнкс. — Я предлагаю переместить дементоров на безлюдную часть острова, пока не будет точно известно, чем вызван их поступок. Чтобы предотвратить дальнейший ущерб.

Зал согласно зарокотал, сомневающихся было мало.

Вскоре слово предоставили лорду Малфою. Это было вполне ожидаемо — он был отцом одного из подвергшихся нападению наследников.

Малфой в своей пепельно-синей мантии, с собранными серебряной заколкой длинными светлыми волосами, как всегда, являл собой безупречный образец чистокровного лорда. Он встал и, подождав немного, чтобы внимание аудитории переключилось на него, заговорил:

— Я понимаю желание что-то сделать — что угодно, не важно что, — а не просто ждать результата. Нападению подвергся мой сын. Мне самому тяжело чувствовать, будто я бездействую, — кое-кто согласно кивнул — видимо, родители, которым знакомо было ощущение беспомощности. — Но действовать только ради того, чтобы от этого чувства избавиться, может быть опасно, — он звонко ударил тростью по полу, подчеркивая эти слова. — Я бы лучше направил авроров не стоять на страже, а разбирать архив. Так мы скорее выясним, кто натравил дементоров на школьников. Давайте займемся сбором фактов, а не бездумными демонстрациями, цель которых лишь в том, чтобы создать видимость бурной деятельности.

Еще несколько человек, в том числе Амелия, высказались против петиции. Постепенно мнение большинства начало смещаться. Теперь исход ситуации был неоднозначен. Амелия и сама не знала, чего хотела бы она. Мысль о том, что кто-то распорядился о нападении, беспокоила. Но мысль о дементорах, действующих по собственной воле, вопреки приказам, была еще хуже. Как глава ДМП она предпочла бы ничего не менять, пока не выяснят, чем была вызвана атака.

К ее удивлению, последним, прося слова, поднял палочку лорд Слизерин. Она заинтересованно вскинула брови. Что бы он ни сказал, это наверняка поможет понять, как он будет действовать в будущем. Она не решалась прогнозировать его действия на основании того, как в прошлом поступал Волдеморт.

— Вы это серьезно? — спросил он. — Я был счастлив, что вы сумели преодолеть предубеждения и взглянуть на меня по-новому. Но я не знал, что у вас это не вызвало трудностей, потому что вы поступаете так постоянно.

Такое начало Амелию заинтриговало. Она не думала, что он посмеет упомянуть в этом, да и любом, споре о своей прошлой личности.

— Многие из вас участвовали в судах, где решалась судьба последователей Волдеморта. Эти опасные люди сейчас в Азкабане. Они там только потому, что дементоры дезориентируют и ослабляют их, — в его глазах сверкала ярость и приглушенная злость. — Убрав дементоров из тюрьмы, вы позволите этим людям снова прийти в себя. Даже сейчас они опасны. Уж я-то знаю. Как бы ни хотелось забыть, я отлично их помню. Предоставить им возможность побега — глупый риск.

Он говорил с напором, подчиняя словами аудиторию. Амелия не сомневалась, что он верит в свои слова, но именно он стал искрой, повлекшей за собой взрыв. Как она и опасалась, вскоре все вскочили и закричали. Разногласие пропастью легло между спорящими сторонами.

Несколько минут спустя верховный чародей сумел восстановить порядок и объявил голосование. Амелия взволнованно считала поднятые палочки. С легким перевесом петицию леди Марчбэнкс приняли, и дементоров было решено убрать из Азкабана.

Она проводила взглядом лорда Слизерина — тот вышел из зала, раздраженно качая головой, явно недовольный результатом заседания.

Вздохнув, Амелия собрала документы. Ей предстояло организовывать график караулов. Министр четко дал понять, что это дело доверяет только главе отдела, а не одному из старших авроров. Придется связаться с Руфусом; зная его, можно было предположить, что он до сих пор в своем кабинете — ждет конца заседания.

Предстояло много дел.

* * *

Все так же качая головой, Марволо подошел к усадьбе Малфоев.

— Возьми несколько человек, проверь старые убежища, — сказал он шедшему следом Люциусу. — Посмотрите, какие из них еще целы и не заняты, расставьте сигналки, чтобы узнать, если кто-то появится, — не требовалось уточнять, что он подразумевал чары, которые сам изобрел специально для носителей своей метки. Кроме барьеров, не пропускающих тех, у кого ее не было, он создал и другие заклинания, помогающие организовывать войска. — Все они знают, что я вернулся, но им не известно о перемене нашего курса. Если у них получится сбежать, мы должны найти их первыми, пока они не успели помешать.

Ему до сих пор не верилось, что дементоров действительно решили убрать из Азкабана. Даже в качестве временной меры это было глупостью. Непонятно было, то ли это подлый заговор с целью помешать его планам, то ли неудачная попытка поступить по-гриффиндорски «правильно». Он даже не знал, что из этого хуже.

Потирая бровь, он повернулся и обнаружил домовика, предлагающего огневиски. Взяв стакан, он сел в одно из кресел в кабинете Люциуса.

— Какой кошмар.

Люциус, помедлив, тоже сел и нерешительно спросил:

— Вы уверены, мой лорд, что надо ждать побега?

То, с какой явной неохотой он выражал сомнение, заставило Марволо усмехнуться. Он сделал глоток огневиски и вздохнул:

— Увы, да, Люциус. Блэк сумел сбежать даже при дементорах. Ему, разумеется, помогала сохранять рассудок анимагическая форма. Но твоя свояченица рассудка лишилась задолго до моего падения. Я считаю, что как только рассеется влияние дементоров, она наберется сил, чтобы сбежать.

Марволо не довелось еще пожаловаться на дураков и их дурацкие поступки — прибыли остальные, и они начали обсуждать, как быть, если побег состоится.

Он так и не решил, надо ли помогать беглецам, прятать их за границей, создавать для них новые личности. Или, наоборот, лучше вернуть их в тюрьму, если они сумеют сбежать самостоятельно.

В Гриффин-хауз он вернулся уже ночью. Даже с эльфами дом казался пустым. Отнеся это тяжелое чувство на тот счет, что в прошлый раз одиночество он испытывал в форме духа, бессильного и отчаявшегося за десятилетия без тела, Марволо лег спать, приняв для надежности легкое сонное зелье. После таких насыщенных дней ему не всегда удавалось хорошо отдохнуть — мысли мешали уснуть.

* * *

Наконец они достигли Хогсмида, и ученики начали покидать поезд. Гарри следом за новыми знакомыми выбрался на платформу и дошел до площади, где ждали кареты.

Он взглянул на лошадей с черными перепончатыми крыльями. Фестралы. Если бы Марволо не упомянул о них заранее в одном из разговоров о том, что будет в новом учебном году, Гарри бы им удивился. Гадал бы, почему в кареты, которые раньше ездили сами, вдруг оказались впряжены эти жутковатые животные. Об этом ему тоже никто прежде не говорил. Большинство взрослых видело, как кто-нибудь умер: они знали о фестралах. Но Гарри о них никто не сказал.

— Красивые, правда? — раздался рядом мечтательный голос Луны Лавгуд.

Гарри посмотрел на Луну — ее распущенные волосы были растрепаны — и улыбнулся:

— Красивые.

Ему было грустно, что он видит их только потому, что рядом с ним умер Седрик. Как бы интересно они ни выглядели, он с радостью отказался бы от возможности их видеть, только бы Седрик был жив.

— Спасибо за самую мирную поездку на поезде, — Луна безмятежно улыбнулась и залезла в карету.

Удивленный Гарри забрался следом. Луна была странной, но все равно ему с ней нравилось.

Пора было набираться мужества. Он вздохнул, твердо зная, что ничего хорошего его не ждет.