О пользе старых законов (джен)

4 ноября, суббота

Выйдя из ванной со все еще влажными волосами, Соня обнаружила, что Северус стоит у себя в спальне уже в своей строгой учительской мантии. То ли он был жаворонком, то ли за десятилетие с лишним преподавания приучился с толком использовать раннее утро. Улыбнувшись, она подумала, что со временем узнает, какой вариант верен.

Северус ответил ей слабой улыбкой и подошел поцеловать.

— Высушить тебе волосы? — спросил он, отодвинув с ее лба мокрые пряди.

Она обдумала предложение, вспомнив, что ведьмы жаловались, как от этих чар волосы становятся непослушными. Ей стало любопытно, как они подействуют на нее.

— Да, Северус, пожалуйста.

По взмаху темной палочки волосы высохли. Никакой разницы с тем, чтобы сушить их обычным путем, не чувствовалось, но лучше будет понаблюдать за ними в течение дня.

Соня взяла лежавшую на постели верхнюю мантию, сунула руки в рукава и скоро была готова идти. Напоследок взглянув в зеркало, она решила, что выглядит вполне приемлемо для выхода в Большой зал на завтрак.

— Прежде чем мы отправимся к этим болванам на завтрак и матч, я хотел бы дать тебе это, — сказал Северус, и Соня обернулась к нему. Он держал медальон на золотой цепочке, выполненный в виде букетика полевых цветов.

Она подошла к нему и повернулась спиной, чтобы он мог застегнуть цепочку.

— Это экстренный портключ, который доставит тебя ко мне домой. Скоро всем станет известно о твоей связи со мной, а так как ты находишься в невыгодном положении, я организовал для тебя способ сбежать, если свое недовольство мной кто-то попытается сорвать на тебе.

Соня ласково разгладила хмурую морщинку между его бровей:

— Я буду осторожна. Я же не первый день живу без магии среди тех, у кого она есть, — и, чтобы перевести разговор на тему полегче, спросила, поигрывая медальоном (кажется, он был сделан из цветной эмали на серебряной основе): — Где ты его раздобыл? Мне казалось, министерство не одобряет, чтобы люди носили с собой портключи.

Северус открыл для нее дверь и, выходя следом в коридор, коротко пояснил:

— Лорд Слизерин любезно помог мне с оформлением. Он сказал, что сочтет за честь с тобой познакомиться. Насколько мне известно, он собирается быть на игре.

Оставшийся путь до Большого зала они обсуждали предстоящую игру между Слизерином и Гриффиндором. А еще Соня спросила, что случилось с девочкой, к которой Северус вчера ходил. Тот только закатил глаза и рассказал, что в полученном девочкой письме упоминалось, что пропала ее любимая кошка. Чтобы разрешить проблему, достаточно было просто связаться по камину: за то время, что прошло с отправки письма, кошка успела найтись. Они согласились, что глупо было отправлять такое письмо и не связаться потом с ребенком, как только стало известно, что волнения были напрасными.

Соне не терпелось посмотреть на игру. Ну и, конечно, позавтракать в Большом зале.

* * *

Минерва с Филиусом обсуждали возможные изменения в тактике команд. Кое-кто из игроков уже выпустился, им нашли замену, и это повлияло на выработанные ранее приемы игры. Например, у Гриффиндора был новый капитан, и Минерве любопытно было посмотреть, как у девушки получится ввести в коллектив нового вратаря.

Она то и дело поглядывала на учеников, чтобы в случае чего высмотреть заранее и предотвратить возможные неприятности, и потому заметила Северуса — тот шел с молодой женщиной в простой, но подчеркивающей ее достоинства мантии. Пара оживленно беседовала, и Северус почти улыбался, в глазах у него светилась жизнь. Минерва очень давно не видела подобного.

Не обращая особенного внимания на увлеченно говорящего Филиуса, она задумалась, когда в последний раз Северус был так беззаботен. С чувством сожаления она осознала, что видела его таким счастливым в библиотеке еще с Лили.

К тому времени, как Северус со своей спутницей дошли до стола, на них смотрели все профессора и многие из учеников. Не обращая на них внимания, он помог ей подняться по ступенькам — какой нетипично рыцарственный для него жест! — и повернулся ее представить:

— Соня, это мои коллеги. Филиус Флитвик, Минерва Макгонагалл, Помона Спраут… — он перечислил всех в том порядке, как они сидели за столом в это утро (разумеется, у них были свои любимые места, но время от времени они все-таки менялись). — Это моя невеста, Соня Джиггерс.

— Приятно познакомиться, — улыбнулась мисс Джиггерс. — Не сомневаюсь, скоро мы лучше узнаем друг друга.

Отойдя от шока, Минерва и остальные принялись задавать вопросы. Ей, как и многим (по крайней мере, ей так казалось) хотелось в первую очередь узнать, в какую школу та ходила. И потому она прямо спросила:

— Где вы учились, мисс Джиггерс? Я бы запомнила вас, если бы вы посещали Хогвартс, — она улыбнулась, и, к ее радости, мисс Джиггерс ответила такой же радостной улыбкой.

— Сомневаюсь, что вы слышали о школе и университете, где я училась. Я сквиб и никогда не посещала магическую школу. Отец очень рад, что поощрял мои занятия экономикой. Дела аптеки идут лучше, чем когда-либо.

Ее улыбка обезоруживала. Минерва до того регулярно общалась только с одним сквибом — Аргусом Филчем, озлобленным тем, что у него магии не было. Она не ожидала, что сквиб может быть вполне счастлив среди волшебников.

— А теперь в моей жизни появился Северус, и я наконец-то могу занять одно из немногих мест, где может принести пользу человек без магии, — и она усмехнулась Северусу: — Люблю обсуждать с тобой зелья.

Минерва вынуждена была моргнуть, чтобы убедиться, что ей не мерещится: Северус улыбался в ответ. Да, кривовато и едва заметно, но Минерва знала его сперва замкнутым подростком, а позже — хмурым мужчиной, и он точно не улыбался кому попало!

А потом она взглянула на Дамблдора, сидевшего в центре стола. Она по опыту знала, что оттуда слышны все обычные разговоры за столом: значит, он слышал. Так почему у него такой потрясенно-застывший вид? Не знал, что мисс Джиггерс сквиб? Не одобрял, что его подчиненный женится на сквибе?

Оживленная беседа и желание поближе познакомиться с женщиной, которая умела вызывать у Северуса улыбку, вскоре заставили ее отложить вопросы о поведении директора. Об этом можно было подумать позже.

* * *

Заканчивая собираться на игру, где придется сидеть на трибуне до тех пор, пока какой-нибудь ловец не поймает снитч, Марволо надел теплую шерстяную жилетку. Нагини грелась, свернувшись в клубок у камина. В холодные месяцы она становилась особенно ленива.

— Куда идешь? — сонно спросила она.

— К Генри в школу. Смотреть, как он играет в квиддич, — ответил Марволо, надевая мантию. Потом навел палочку на один из любимых шарфов и наколдовал на него цвета и гриффиндорской, и слизеринской команд.

— А что это, квиддич? Это весело? — змея приподняла голову и крутила ей так, чтобы не выпускать Марволо из поля зрения. Взгляд ее был терпеливым. Кажется. Не так-то просто определять настроение змеи по, мягко говоря, ограниченному набору «выражений лица» и «жестов».

— Мне нравится смотреть, а Генри — играть. Так что да, весело.

Надо ли брать шапку? Так далеко на севере в ноябре может быть холодно. Так что, наверное, лучше взять с собой и шапку, и варежки. Он не любил холод. Слишком дурные воспоминания. Марволо призвал и то, и другое из угла обширного гардероба.

— Но что это? — настойчиво повторила змея.

Марволо усмехнулся, пряча шапку и варежки в карман мантии. Нагини бывала крайне настойчива, но стоило ей выяснить, что хотелось, как она тут же теряла к предмету интерес. В этом их с фамильяром характеры были похожи. Он любил изучать новую магию, но когда он понимал ее, редко где-нибудь применял.

Он подумал, как объяснить змее сложную природу квиддича. За оставшееся у него время описать игру целиком было невозможно, так что он предпочел ограничиться той ее частью, что касалась Гарри:

— Это немного похоже на охоту за птицами. Генри летает по небу, и ему надо поймать птичку раньше его противника.

Снова устраиваясь поудобнее, Нагини ответила — уже без интереса:

— Птицы вечно дразнят меня с веток деревьев. Не люблю птиц. Хотя неплохо бы попробовать их на вкус…

Тихо смеясь, Марволо вышел из дома, чтобы аппарировать к границам Хогвартса. Пора было становиться обаятельным отцом гриффиндорского ловца.

* * *

Гарри и Рон в компании остальных игроков шли к раздевалкам. Рон побледнел и трясся от волнения. Гарри, который старался его успокоить, вдруг заметил двух человек, приближающихся со стороны деревни.

— Рон, смотри! — он показал на них, чтобы отвлечь друга.

Рон был хорошим вратарем… но только пока не задумывался. Увы, перспектива играть перед всей школой заставляла его думать — и думал он, что точно опозорится, и воображал, какой кошмар будет тогда на факультете и у него в семье.

Рон оглянулся и прищурился:

— Это кто?

Гарри был почти уверен, что знает ответ. Один из двоих шел бодро и озирался с крайне довольным видом. Второй ростом не уступал первому, но в его походке и в том, как он держал руки, видно было напряжение. Словно ему приходилось через силу держать себя в руках.

Так как родственники редко приходили посмотреть на квиддичные матчи, было вполне вероятно, что это шли Сириус и Марволо. А зная, какой прекрасный Марволо актер, а также то, что Сириус едва его терпел… Вскоре они подошли достаточно близко, и Гарри убедился, что был прав.

— Генри! — Марволо махнул рукой, чтобы он их точно заметил.

Гарри почувствовал, что улыбается. Они пришли, оба. Как и обещали. Было очень приятно, что два взрослых человека помнят о нем и держат слово.

Он помахал в ответ, качнув заброшенной на плечо метлой.

Вскоре команда и двое мужчин встретились на дороге. Девочки и близнецы отправились дальше к раздевалкам, Гарри медленно пошел между взрослыми волшебниками, а Рон неуверенно медлил поблизости.

— Ты иди, Рон, я догоню, — хорошо, конечно, что друг о нем заботится, но в то же время раздражало, что тот даже после всех рассказов Гарри опасался, что ему что-то угрожает.

Рон, неохотно кивнув, поспешил за остальными.

Гарри улыбнулся Марволо:

— Значит, все-таки решили прийти в двух цветах!

Сириус на миг растерялся, а потом удивился:

— Вы носите цвета Гриффиндора и Слизерина одновременно! А я-то думал, что конфликт интересов вынудит вас сохранить нейтралитет, лорд Слизерин! — протянул он. Шапка и шарф у него были гриффиндорской расцветки.

— Надеюсь на повторение прошлого кубка мира, — рассмеялся Марволо.

Гарри немного понедоумевал, но потом улыбнулся:

— Вы же знаете, что так очень вряд ли получится? У нас очень хорошие загонщики, они много лет играют вместе.

— Я же сказал, что только надеюсь, — снова со смехом ответил Марволо, — но понимаю, что это маловероятно. Так что постарайся как следует и поймай снитч. Я буду болеть за слизеринских охотников, чтобы они успели забить достаточно голов и Слизерин все равно победил.

Они дошли до места, где дороги к раздевалкам и трибунам разделялись.

— Ну, а я буду болеть за всю команду Гриффиндора, — заявил Сириус и нехорошо посмотрел на опекуна Гарри, но тот только посмеивался. — И, наверное, сяду с твоими друзьями, Гарри. Будь осторожней, малыш, и победи обязательно!

Гарри улыбнулся и кивнул. Это он мог. Сириус обнял его, а Марволо сжал плечо. Если не считать того, как Гарри обнял его после трагедии в пещере инферналов, это было самое их близкое соприкосновение.

Чувствуя, как разливается в груди тепло, Гарри пошел к раздевалкам. И Сириус, и Марволо пришли за него болеть. Хорошо, когда есть семья. Если повезет, остальной мир скоро поверит, что Марволо больше не Волдеморт. То есть Гарри надеялся, что тот правда уже не Волдеморт: ему казалось правильным по-настоящему дать Марволо второй шанс. Может, у того все еще были последователи, но ведь и у Дамблдора тоже. Так в чем разница? У обеих групп были свои политические цели. Их представление о том, что лучше для мира, различалось (и Гарри был почти уверен, что и у тех, и у других найдется то, что ему нравится и что нет), но методы, похоже, были одинаковыми.

Выбросив из головы политику, Гарри пошел в раздевалку готовиться к первой в году игре. Как же он по этому скучал!

* * *

Альбус сидел среди профессоров в глубокой задумчивости и слушал вежливую беседу Северуса, его невесты и Тома. Как он мог так просчитаться? Северус сказал, что Том одобрил его выбор спутницы. Но девушка оказалась сквибом. Как мог Том, ненавидящий слабых, согласиться, что супругой его последователя станет кто-то, не способный пользоваться магией? Как могло выйти, что Альбус так просчитался?

Смотреть игру пришли все учителя и, кажется, большинство учеников. Стоявший вокруг шум выдавал их возбуждение. Одна из учениц даже сделала шляпу с рычащей головой льва. Кажется, эту шляпу он уже видел на завтраке в Большом зале.

Изобретательность учеников всегда его радовала. И эта мечтательная девочка с Рейвенкло была из тех, кто его радовал.

Но мысли его снова свернули к загадке Тома, желающего работать со сквибами. Поощряющего своих последователей работать с ними. Пытавшегося интегрировать их в магическое сообщество, где они безусловно будут чувствовать себя неполноценными в окружении силы, которой никогда не смогут обладать. Петуния Эванс некогда просила разрешить ей посещать Хогвартс вместе с сестрой. Эту просьбу Альбус слышал не раз, и, как и в предыдущих случаях, он ее отклонил — и в этом было милосердие. Жизнь в окружении магии, до которой невозможно дотянуться, была бы горькой.

Могло ли быть так, что Том знал нечто важное, что Альбусу было неизвестно?

* * *

— Эй, давайте сюда! — крикнул Сириус друзьям своего крестника.

Гермиона заметила его первой и тут же пошла к нему. За ней шел Лонгботтом и рассеянно улыбающаяся светловолосая девочка с огромными, словно изумленными, голубыми глазами и львиной головой на шляпе.

— Лорд Блэк, как хорошо, что вы пришли! — Гермиона села рядом на лавку и наколдовала согревающие чары. Погода была ясной, но холодной.

— Не надо, ну пожалуйста! Я знаю, что так принято, но вы же друзья Гарри. Так что, пожалуйста, в такой неформальной обстановке зовите меня Сириус, — и, обернувшись к остальным подросткам, улыбнулся: — И вас это тоже касается. Садитесь, садитесь. У меня шоколад есть, будете?

Они разобрали шоколадки из «Королевства» и болтали о том о сем, пока, наконец, не началась игра.

— Приветствую всех! Добро пожаловать на первый матч Хогвартса с прошлого года, когда Турнир Трех Волшебников потеснил спорт! А вот и наши команды: Гриффиндор со своим новым капитаном Анджелиной Джонс — какая красивая девушка! — и новым вратарем Роном Уизли, братом людей-бладжеров Фреда и Джорджа, самый молодой ловец за последние столетия и еще две девушки — охотницы Алисия Спиннет и Кэти Белл. И Слизерин — капитан Монтегю, его друзья-охотники Варрингтон и Пьюси, ловец Драко Малфой, вратарь Блетчли и новые загонщики — Винсент Крэбб и Грегори Гойл. Будем надеяться на честную и интересную игру!

— Кто это комментирует? — развеселился Сириус. Если парнишка продолжит и дальше разливаться соловьем, игра будет даже интереснее.

— Вот наши игроки, капитаны пожимают руки. Полетели! Мадам Хуч выпускает снитч! Игра началась!

Все трибуны зашумели, зашевелились квадраты факультетских цветов.

Слушая вполуха, Сириус следил взглядом за кружившим над полем Гарри. Три охотницы Гриффиндора отлично работали вместе — было очевидно, что они сыгрывались годами. Но Блетчли был бывалым вратарем. Насколько Сириус понимал, Рон был хороший парень и друг, но для качественной игры ему не хватало опыта. На каждый забитый охотницами гол Рон успевал пропустить квоффл в свои ворота.

Кто-то из гриффиндорцев рядом застонал:

— Если так пойдет и дальше, все решит снитч!

И, похоже, так и было. Рон был не слишком уверенным вратарем, но и охотников Слизерина было не сравнить с тремя гриффиндорскими девчонками.

Красно-золотой квадрат гриффиндорцев подскочил — один из близнецов сумел сбить бладжером слизеринского охотника.

— Рискованно! Молодцы, близнецы Уизли! Вот, народ, у кого талант к розыгрышам!

Голос комментатора разносился над полем, озвучивая каждое интересное событие в игре. Великолепное трио несколько раз едва не забило голы, Рон едва остановил несколько мячей. Когда счет стал 40-40, ясно прозвучали слова Ли Джордана:

— Это же снитч?

Вскочив, Сириус прикипел взглядом к двум фигуркам, маневрирующим на головокружительной скорости. Они были хорошо различимы — черноволосый ловец Гриффиндора в красном и золотом и слизеринец в серебряно-зеленом, чьи светлые волосы ярко блестели на фоне хмурого неба.

Сириус так крепко, до побелевших костяшек, вцепился в перила. Он ахнул — ловцы вдруг нырнули вправо, и Малфой оказался ближе к снитчу, так как он был справа от Гарри, а потом помчались к земле — сердце Сириуса екнуло — и снова взмыли в небо. Метла Гарри была быстрее, маневр — резче, и он вырвался вперед, снова завладев преимуществом.

Затем Гарри выровнял метлу, вскинув над головой кулак.

— Он поймал снитч! Поттер… гриффиндорский ловец поймал снитч! Первый матч завершен со счетом шестьдесят — сто девяносто в пользу Гриффиндора! Гриффиндор победил!

Вокруг плясали, прыгали и кричали подростки. Гриффиндор победил!

У Сириуса ослабли колени, и он сел, не обращая внимания на окружающее его веселье. Впервые в жизни он понял, что чувствовала мать Джеймса, когда застукала их летом за садом их усадьбы — они там выкидывали на метлах безумные трюки. Если со стороны это выглядело, как сегодняшние маневры Гарри, то Дорея, пожалуй, даже была излишне снисходительна. Тут была мадам Хуч и другие профессора: случись что-нибудь, и они могли бы помочь. Но они с Джеймсом даже не сказали никому, куда ушли.

Может, усыновить кого-нибудь, чтобы был уже за двадцать? Чтобы обойтись без этого жуткого опыта — быть кому-то отцом. Он пока не очень-то хотел семейной жизни, да и вообще — просто хотелось пожить, а не умереть от шока, что ребенок у него такой безрассудный.

* * *

— Я все равно думаю, что надо было бить по слабости Уизли. Вы видели, какой он плохой вратарь. Если сыграть на его неуверенности…

Драко закатил глаза. Монтегю повторил это уже множество раз.

— Ага, — приглушенно ответил Блетчи из-за полотенца — он вытирал волосы (Драко уже видел, что творят с волосами чары, так что мысленно его поддержал). Потом оглянулся: — Та твоя песня ничего. Звучит!

Драко покачал головой. Разве трудно понять?

— Хотите посмотреть, что… что лорд Слизерин может сделать, если мы устроим что-то в этом роде против друга его сына? Я бы лучше этого не видел. Нет, давайте поработаем над маневрами наших охотников. И хорошо бы вы двое приучились следить за бладжером, а не просто отбивать его в случайного противника.

Монтегю перебил его, прежде чем это успел кто-то из… друзей Драко:

— Тебя кто-то капитаном назначил, Малфой?

Ответить на это было нечего, и Драко пожал плечами:

— Просто подумалось, — сказал он и ушел в душ.

Хотелось отогреться под горячей водой перед возвращением в замок. Может быть, песня-дразнилка, которую он когда-то написал вместо эссе по истории, сработала бы, но он всерьез подозревал, что риск того не стоил.

И похоже было, что вежливость с друзьями Слизерина приносила пользу. Никогда раньше тот не подходил пожать ему руку после матча с такой искренней улыбкой. Конечно, победить было бы хорошо, но пока хватало и благодарности за хорошую игру.

* * *

— Молодец, сын!

Гарри обернулся, улыбаясь как ненормальный. Было здорово снова поиграть в квиддич. И они выиграли! Конечно, Рону надо бы поднабраться уверенности, но Анджелина и остальные девчонки были почти неудержимы.

— Спасибо, сэр!

Наверное, он выглядел немного чокнутым — улыбка от уха до уха, волосы всклокочены, квиддичная форма пропотела, на плечо закинута метла. Другие игроки пошли в раздевалку, зрители — в замок. Становилось темнее, с юга наползали тяжелые тучи.

— Мне бы хотелось с тобой отпраздновать, но, полагаю, вечеринка только для гриффиндорцев? — Вокруг засмеялись, в том числе профессор Флитвик и Сириус. — Развлекайся. Ты заслужил.

Гарри сам не знал тогда, что на него нашло (и позже корил себя за это, стоя под божественно теплым душем), но он нагло дернул за шарф в цветах двух команд и сказал:

— Но чем бы игра ни кончилась, у вас гарантированно был бы повод праздновать.

Слегка улыбнувшись, Марволо кивнул:

— Верно, Генри, — и перешел на змеиный: — У меня назначена встреча с целительницей. Слышал, это помогает справляться с иррациональными страхами и в случае больших перемен.

Кое-кто поблизости вздрогнул, услышав шипение. Странно: сами змеи почти никогда не шумят, но звуки змеиного языка легко различимы теми, кто их не понимает.

— Созвонимся сегодня? — спросил в ответ Гарри и, получив в ответ кивок, быстро ушел переодеваться и в душ — подмерз под начавшим моросить дождем.

* * *

Он сильно волновался. Ну не глупость ли? И раз он сказал сыну, что собирается встретиться с целительницей Гойл, то нельзя перенести встречу. В очередной раз. Потому что это была уже третья попытка начать работать с этой женщиной над его… чувствами.

Очень хотелось обойтись как-нибудь без этого. То, что он делал, казалось слабостью. В принципе иметь чувства, переживать о других… но он уже пытался избегать этих проблем, и с последствиями этого не разобрался до сих пор, так что повторять то же самое снова и рассчитывать на иной результат было бы неумно.

Зайдя в нужный кабинет, он достал новый надежно составленный договор и сел. Пока женщина читала довольно объемистую стопку пергамента, он огляделся и понял, что нервничает и что, скорее всего, за этим столом будут подняты темы, которые он предпочел бы не обсуждать.

Вздохнув, он вынул из стоявшей на столе коробки бумажный платок (видимо, их заготовили для плачущих пациентов) и взмахом палочки трансфигурировал его в шкатулку. Шкатулка была из темного, с тонкими прожилками дерева, с бронзовыми петлями и довольно сложным запирающим механизмом. Из второго платка он сделал бархатную подкладку, которую постелил на дно. Наконец, он положил внутрь палочку, закрыл механизм и отодвинул шкатулку подальше — так, чтобы она оставалась в поле зрения, но дотянуться можно было не сразу.

— Что вы делаете, лорд Слизерин? — спросила целительница, положив перо, которым только что подписала договор, поверх стопки.

— Принимаю меры, чтобы мой вспыльчивый характер не привел к вашей ранней кончине. Так для самого простого способа вас убить мне потребуется время. Надеюсь, его хватит, чтобы взять себя в руки, — ответил Марволо, старательно сохраняя спокойный вид. Это оказалось до безобразия сложно.

— Благодарю за внимание и предусмотрительность, — сдержанно ответила женщина и откинулась на спинку стула.

Блокнот и ручка, которые она держала в руках, костюм — юбка и блузка — придавали ее облику профессионализма. Он только что небрежно упомянул о своей склонности убивать в дурном настроении, однако она держалась спокойнее многих.

Но, вероятно, она знала, на что шла, когда согласилась его принимать. Ее племянник был пожирателем смерти, а сама она изучала природу человеческого разума, так что логично было предположить, что она будет готова.

— Вы говорили, что хотите, чтобы я помогла вам разобраться с чувствами, которых вы не понимаете, и найти лучшие способы реализовывать новые для вас потребности?

Ручка ждала над блокнотом, и Марволо смотрел на нее с ужасом. Довериться, передать другому человеку контроль было тяжело. Может быть, даже невозможно… пожалуй, лучше начать с малого.

— Так я и сказал, — неохотно подтвердил он, хотя теперь уже не был так уверен. — Но, думаю… лучше начать с чего-то… иного.

Когда Марволо был моложе, он много читал о принципах, по которым действует человеческий рассудок, и о том, как им манипулировать. И позже, ища, как помочь Генри справиться с пережитой травмой, ознакомился с новыми достижениями в этой области. Он знал в теории, как разрешать подобные… проблемы. Было нелегко признавать, что это действительно проблемы. Но было фактом, что ему легче стало планировать, он лучше владел магией и мог сделать больше, прежде чем уставал. Все это вело к единственному выводу.

Как бы ни было ему неприятно это сознавать.

— В настоящее время меня посещает желание пытать людей, которые меня огорчают. Чтобы утолить потребность в разрушении, я пользовался тренировочными дуэлями и уничтожал сотворенные предметы. У вас есть другие предложения? — он сжал кулаки и размеренно дышал, намереваясь сохранить контроль не только над ситуацией, но и над собой.

— Перенаправление агрессивных позывов на неодушевленные предметы — хорошее решение. Возможно, вам стоит подумать о других видах физической активности для сброса напряжения. Прополка сада, рубка леса, бег… Рекомендую опробовать разные варианты, чтобы найти, какой больше вам подходит, лорд Слизерин.

Марволо кивнул, призвал шкатулку и, открыв механизм, вынул палочку.

— Спасибо, мадам Гойл. Я свяжусь с вами насчет следующей встречи.

Он довольно быстро вышел из кабинета, оставив там шкатулку. Он не смог достичь, чего хотел, но все-таки это было начало. Прочитанное им указывало, что терапия — процесс нелегкий, и он сомневался, что в принципе способен на необходимое для этого доверие.

Он аппарировал домой, намереваясь снова заняться планированием. Может быть, его и впрямь подталкивали клятвы, требовавшие работать на благо его последователей и общества в целом. Но каков бы ни был источник его энергии и мотивации, Марволо собирался использовать их наиболее полно.

* * *

После ужина праздничная вечеринка в гриффиндорской гостиной разгорелась в полную силу.

Близнецы в больших количествах протащили сладкое, тыквенный сок, сливочное пиво и самые веселые из своих шуточных продуктов, дав веселью достойную базу. Все с факультета внесли свой вклад, так что теперь у них был прямо-таки пир. Декорации с прошлых праздников, припрятанные для таких случаев, достали и развесили по стенам и мебели для настроения.

По углам устроились старшие ученики — обнимались, целовались, а может, и что-то и большее. Они почти не обращали внимания ни на что вокруг.

Гарри сидел с друзьями и командой, улыбаясь и чувствуя непривычную легкость. По-своему год был тяжелее прошлых, но в то же время и взрослые поддерживали его больше, чем раньше.

И сейчас, за песнями, шутками и вкусной едой, он ощущал, как разгорается искра надежды, что гриффиндорцы могут принять змееуста как своего, что фамилия Слизерин не делает его автоматически коварным и лживым темным волшебником. Чувство товарищества и расслабленная атмосфера намекали, что это возможно.

Увы, Гарри не заметил ненавидящий взгляд, который с другой стороны комнаты бросила на него хмурая девочка, пока подруги с облегчением думали, что ей наконец-то стало лучше.

* * *

Под конец субботнего вечера Северус сидел в кабинете Темного Лорда. Со стаканчиком хорошего скотча в руке он с любопытством ждал, когда станет ясно, в чем причина встречи. Он был очень рад оказаться подальше от школы. Слизеринцы стенали после проигрыша в матче, так что отвлечься было нелишне.

Темный Лорд был задумчив, красные глаза смотрели рассеянно. Вдруг он заговорил, все так так же глядя в пространство:

— Как ты относишься к омолаживающим зельям, Северус?

Тот с легким интересом приподнял темную бровь: тема была крайне спорная. Отложив вопрос, чем вызван интерес его лорда, Северус отпил глоток и начал, скажем так, монолог:

— Как и большинство в свое время, я изучил теорию омоложения, когда работал над получением мастерства. Лично я считаю, что эта цель недостижима, — он взмахнул свободной рукой. — Цена в этом случае слишком высока и не компенсируется результатом. Если считать омоложение успешным, когда тело и разум волшебника, состарившиеся естественным путем, стали моложе, вернувшись к более раннему состоянию, то таких случаев можно назвать несколько. Однако, — он не сдержал усмешки и заметил, как весело блеснули глаза Темного Лорда, слушавшего его воодушевленную речь, — побочные эффекты этих "успешных" случаев были очень серьезными.

Вопросительный взгляд и легкий жест подтолкнули его продолжить:

— Слепота, глухота, бесплодие, полная потеря памяти, утрата магии… продолжать можно долго. Некоторые из выживших несколько лет спустя совершали самоубийство из-за депрессивных состояний, не компенсирующихся зельями. Эти люди никогда не чувствовали радости. Ни по какой причине. Как мне кажется, несколько дополнительных лет жизни не стоят требуемых жертв, — Северус перевел взгляд на свой стакан, качнув янтарную жидкость. — Я быстро пришел к выводу, что цена слишком высока, и переключился на другие области знания.

— Так ты говоришь, что все зелья требуют платы, уравновешивающей приносимую ими пользу? — скептически спросил Темный Лорд, но было видно, что он готов выслушать объяснения.

И Северус кивнул:

— Да, мой лорд. Для большинства зелий цена состоит в том времени, что требуется для их приготовления. На создание самых могущественных из них уходят месяцы. Кроме того, есть и цена ингредиентов. Одни редки, с другими опасно работать или еще сложнее достать. Любая ошибка может стать смертельной или, по крайней мере, уничтожить все уже вложенные ресурсы, и потому для успеха требуется навык высокого уровня. В некотором роде варка зелья напоминает ритуал, направляющий магию на объединение разных составляющих ингредиентов и достижение нужной цели.

В комнате воцарилось задумчивое молчание. Северус неторопливо пил скотч, поглядывая на Темного Лорда, погрузившегося в свои мысли.

— Что бы ты сделал, если надо было выдать волшебника за его собственного сына?

Вопрос звучал достаточно невинно, но Северусу пришлось прибегнуть к окклюменции, чтобы удержаться от смешка. Вне зависимости от формулировки это был приказ.

Он быстро прикинул, что могло сработать, и набросал примерный план:

— Я бы начал с уменьшающего зелья, чтобы привести рост человека к нужному, а потом тщательно рассчитанными дозами контр-зелья создал бы иллюзию, что тот растет.

Темный Лорд поставил локти на стол и положил подбородок на сплетенные пальцы.

— Я достаточно ясно помню, что профессор Слагхорн испытывал эти зелья на комнатных растениях, — сказал он, нахмурившись. — Они просто уменьшались в размере, но оставались взрослыми растениями, пусть и в миниатюре.

Северус кивнул:

— Это единственное законное применение этого зелья. Оно влияет на растения и животных — и людей — очень по-разному. Растения оно уменьшает, сохраняя их взрослый облик, в то время как животные — млекопитающие, рыбы, амфибии и так далее — начинают выглядеть моложе. Одно время его использовали на домашних животных — их держали в «милом» младенческом виде, пока те не умирали от старости, — даже если он считал котят и щенков милыми, то никогда не сказал бы об этом вслух. Внешний вид детенышей активировал во всех взрослых особях их видов соответствующие инстинкты. В этом не было ничего постыдного. — Теперь их используют только для создания бонсай и тому подобных комнатных миниатюр.

Судя по всему, Темный Лорд никогда не углублялся в такие подробности зельеварения. И кто его упрекнет? Сведения были не из тех, что могут пригодиться для завоевания страны. По крайней мере, по мнению Северуса.

— Кажется, это подходящая идея. Пожалуйста, составь план — сколько времени надо на подготовку, какие нужны ингредиенты и так далее. С расчетом на двух мужчин за тридцать, которых надо изменить до возраста не младше двенадцати. Еще поищи ритуал для усыновления взрослых или для изменения их внешности так, чтобы они были похожи на родителей, из которых у них есть только один… — Темный Лорд, к своему явному недовольству, не смог лучше описать, чего хочет.

Склонив голову, Северус пояснил приказ, чтобы убедиться, что верно уловил главное:

— Я рассчитаю план приема и дозировку уменьшающего зелья и его антидота и исследую ритуалы и зелья, нужные для смены родителей взрослых людей. Как я понял, им больше тридцати?

— Правильно. Можешь пользоваться библиотекой в этом доме. Если понадобится книга, которой нет ни здесь, ни в твоей коллекции, ни у остальных пожирателей смерти, сообщи, и я постараюсь ее достать.

В школу Северус вернулся уже в воскресенье, рано утром. Он не успел дойти до своих комнат — директор вызвал его, прислав патронуса. Он пошел туда, по пути тщательно проверяя окклюментные щиты и решая, что сказать директору о затянувшейся встрече с Темным Лордом. Темный Лорд желает знать все возможное о мистере Слизерине и его делах школе, о других детях и о занятиях Ордена; можно упомянуть план учебных занятий на рождественские каникулы и, в качестве предлога, зелье для опознания обгоревших человеческих останков. Этого должно было хватить, чтобы оправдать задержку.

Если повезет.

Вздохнув, мастер зелий шел по пустынным коридорам под взглядами сонных портретов к кабинету директору — в сторону, строго противоположную той, куда ему хотелось.

* * *

В темную гриффиндорскую гостиную по лестнице из спален кралась девочка. От люмоса на ее палочке плясали тени, ложась на останки празднества, закончившегося больше часа назад. Было совсем не сложно подождать на постели за занавесками и не заснуть — злость и предвкушение наполняли девочку изнутри.

Как они могли праздновать, что предатель поймал снитч? Видно же, что у него совсем нет гриффиндорской гордости. Он пожимал руки этим мерзким змеям — можно подумать, они стоят больше, чем грязь, в которую превратилось под ногами учеников квиддичное поле.

Она осторожно перешагнула перевернутый старый стул и оказалась у подножия лестницы к спальням мальчиков. Она знала, что его комната на самом верху; даже выше, чем комната старосты школы, если выберут такого с Гриффиндора. Как это глупо. Как будто он лучше всех.

Фыркнув, она стала подниматься. Она отработала заклинание еще вечером в пятницу, пока остальные были в Большом зале — слушали ядовитые слова того, кто украл у нее ее любовь.

Кормак написал ей в письме, что его отец не смог помешать несправедливым, пустым обвинениям. По крайней мере, ее возлюбленный не попадает в Азкабан. Но и в Хогвартс он не вернется. Он сказал ей, что будет учиться на континенте, в одной из школ поменьше. Он хотел написать это так, словно это его решение, но она понимала: крупные школы не приняли его из-за клеветы.

Но он будет гордиться ей, когда услышит, что она сделала.

Наконец, она дошла до места, где начинало пощипывать кожу — совсем рядом лежали охранные чары. Здесь она и оставит заклинание, а потом, утром, посмотрит, что получится. Этот напыщенный индюк ничего не заметит, пока не споткнется. Это будет кара ему за то, что сломал ей жизнь.

* * *

Было раннее утро, но Гарри больше спать не мог. Его друзья еще не проснулись, но валяться в постели стало уже невозможно. Ему было беспокойно. Так что он встал и начал одеваться. Здорово, когда есть брюки и рубашка по размеру, обувь не держится на скотче и честном слове, а свитер без дыр. Очень приятно, что наконец-то кто-то взрослый позаботился о таких основных вещах. Иногда он просто наслаждался мягкостью одежды, каждый раз вспоминая, как Дурсли твердили: он — обуза, они дают ему даже больше, чем надо бы.

Гарри резко развернулся, взял плащ с крючка на двери и открыл ее. Он решил прогуляться — может быть, к теплицам или к озеру — чтобы до завтрака немного успокоиться. И потом, возможно, он настроится на домашнюю работу. Или на планирование следующей встречи клуба. Здорово, что так много людей пришло. Гарри хотел им всем помочь, а еще не хотел разочаровывать Гермиону.

Медленно спускаясь по лестнице башни, Гарри проверил, взял ли с собой шапку и варежки. Снаружи было холодно — все-таки было еще темно, ни намека на рассвет. Все было на месте, и довольный Гарри поднял взгляд, успев заметить дверь в пустующую сейчас комнату старосты, как вдруг он обо что-то споткнулся и, не удержавшись, упал вперед.

Застигнутый врасплох, падая слишком быстро, чтобы вынуть палочку и хоть что-то наколдовать, Гарри вытянул перед собой руки, чтобы смягчить падение. Ладони врезались в твердые ступеньки, руки прошило болью, и он всем телом ощутил, как тошнотворно хрустнули, ломаясь, кости. Гарри свернулся в клубок, ругаясь про себя, и полетел кувырком по винтовой лестнице. Скоро у него так звенело и кружилось в голове, что ни о чем не получалось думать.

* * *

Фред лежал на кровати, вперив взгляд в балдахин, и обдумывал идею переносного болота. Прошлая версия была слишком водянистой, позапрошлая больше смахивала на овсянку. У них никак не получалось добиться нужной консистенции и того, чтобы по краям росли нужные растения.

Один ингредиент давал идеальную густоту, но он был ядовит, и Фред как раз размышлял, как можно с этим бороться, как вдруг услышал приглушенный крик, а потом на ступеньках снаружи что-то упало. Звук был знакомый — они с Джорджем пару лет назад с этой самой лестницы спустили свои чемоданы. Но, учитывая время суток и крик, очень вряд ли за дверью кто-то развлекался.

Он слетел с постели, чуть не запутавшись в красных занавесках, и тут же наткнулся прямо на заспанного, но такого же встревоженного брата. Ни слова не говоря, они выскочили из комнаты прямо без халатов и тапочек, взяв только палочки.

Они быстро спустились к гостиной и увидели неподвижно лежащее у подножия лестницы тело. Фред побежал к нему, гадая, кто из гриффиндорцев так рано встал и умудрился упасть с лестницы. Его брат побежал обратно наверх — им нужно было вызвать мадам Помфри, а только староста факультета мог пользоваться камином для связи с учителями и медсестрой.

Твердой рукой (экспериментаторский опыт отчасти приучил его к несчастным случаям) он отодвинул с лица упавшего ткань качественного плаща. Он ахнул, узнав Гарри, и быстро проверил пульс. Как мог их ловец оступиться? Он не был неуклюжим — точно меньше всех, кого Фред знал. Не смея двигать его с места, он беспомощно сидел, слушая, как стучат по лестнице шаги. К ним шла помощь.

* * *

С очень нехорошим чувством Минерва смотрела, как Поппи выносит Гарри Поттера (да, на уроках приходилось звать его Слизерином, но для нее он всегда будет сыном Джеймса и Лили) из гриффиндорской гостиной. Что-то здесь было очень не так. Но пока было не время для охоты.

Вынув палочку, Минерва создала патронуса:

— Северус, мистер Слизерин упал с лестницы, он без сознания. Поппи забрала его в больничное крыло. Думаю, ты лучше всех подходишь, чтобы сообщить об этом его опекуну.

Серебристая кошка нырнула в пол, по кратчайшей дороге двигаясь к цели. Несмотря на ершистый характер ее коллеги, она со временем начала ценить его суховатый юмор и сарказм. Ему, как шпиону в рядах пожирателей смерти, надо было сохранять прикрытие, предоставляя полезную информацию. Раз можно помочь ему с тем, что и так со временем станет известно, у Минервы не возникло сомнений.

Закончив, она обернулась к собравшимся ученикам и обратилась к старостам с приказом для всего факультета:

— Проследите, чтобы никто не ходил там, где мог оступиться мистер Слизерин. Будьте готовы, что авроры придут брать у вас показания. Я организую, чтобы завтрак доставили сюда, так как многие из вас не смогут одеться. Сохраняйте спокойствие, вас будут держать в курсе состояния мистера Слизерина, — последнее было сказано для братьев Уизли, сгрудившихся на одном из продавленных диванов (пожалуй, пора поменять кое-что из самой обветшалой мебели) вокруг встревоженной мисс Уизли и мисс Грейнджер, у которой на глазах блестели слезы.

Надо было зайти к себе переодеться — Минерва была в длинном клетчатом халате. А потом в лазарет.

Не дают бедному мальчику покоя.

* * *

Ночь была бессонная. Так и не сумев успокоиться и заснуть, он вызвал к себе в кабинет троих Лестрейнджей, чтобы обсудить, как дать братьям новый шанс.

За ранним завтраком (Марволо выбрал себе овсянку со сливками, медом и черешней) Рабастан и Рудольфус оценивали плюсы и минусы того, чтобы быть своими сыновьями. Было заметно, что план их не манит.

— Вы же понимаете, что это пока приблизительная идея? — спросил Марволо, наливая себе чая и кладя сахар. Судя по взглядам, которыми обменивались братья, они не были в этом уверены. — Таким способом вы сможете остаться в своей семье. Но смены личности избежать мы не сможем, если не хотите прятаться всегда, как Августус.

К его изумлению, Августус решил скрываться дальше и полностью посвятить себя исследованиям. Но, учитывая его интересы и стремления, это было не так странно, как казалось на первый взгляд. Материала у Марволо хватило бы на десятилетия нескольким волшебникам, и он согласился.

— Мы понимаем, мой лорд, — кивнул Рабастан. — Но, пожалуй, я могу сказать за нас обоих, что нам не хочется второй раз становиться подростками и опять идти в школу.

Марволо признал, что тот прав. Жизнь подростка была не самой легкой — даже хотя его собственные воспоминания об этом были немного смутными, основное он не забыл. А ждать несколько лет того, чтобы снова стать взрослым… Да еще и учитывая стигму сына пожирателя… Можно было понять, что им не нравится.

— Может быть, выдадим их за других моих сыновей, от другой женщины? — вдруг предложил Ксеркс, и его сыновья растерянно заморгали. — Что? Так вы будете ближе к своему возрасту, по-прежнему члены семьи… и незаконнорожденные, не подходящие на роль наследников. Может получиться, — он пожал плечами и улыбнулся — очень уж ошеломленный вид был у братьев.

Марволо не успел оценить эту идею и ее возможное применение: из стены вышла серебряная лань и остановилась рядом с его местом во главе стола.

— Мой лорд, ваш наследник в лазарете. Он упал с лестницы от своей комнаты к гостиной. Жить будет. Жду вас у ворот.

Не взглянув на Лестрейнджей, Марволо встал и вышел из дома в небольшой сад, откуда аппарировал к воротам старого замка.

Его мастер зелий уже ждал там. Слегка поклонившись, он развернулся и быстро пошел к школе, сразу начав отчет:

— Близнецы Уизли услышали, как что-то тяжелое упало с лестницы. Один из них утверждает, что также слышал возглас или крик. Насколько мне известно, у вашего сына несколько переломов, но точнее скажет мадам Помфри, когда мы дойдем до лазарета.

Марволо предпочел промолчать. Он яростно думал. Очень вряд ли его сын упал случайно. Значит, кто-то подстроил, чтобы тот упал. С лестницы. Итак, еще одна попытка убийства. Уже третья за несколько месяцев, если учитывать отравление и вероятность обезвоживания при неправильной дозировке.

Надо будет позвать Малкольма, чтобы проследил за работой медсестры. И еще — провести расследование. Может быть, попробовать уговорить Генри пройти перераспределение? Если тот станет слизеринцем, Марволо легче будет его защитить. На Хаффлпаффе и Рейвенкло ему тоже будет безопаснее.

Каждый в своих беспокойных мыслях, двое мужчин в темном молча шли к лазарету.