О пользе старых законов (джен)

Суббота, 23 декабря

Соня и Северус размечали план будущего травяного сада. Всегда важно учитывать качество почвы, влажность, освещенность и близость других растений, и потому они пришли посмотреть место своими глазами и всесторонне его проверить.

С собой Северус взял планшет с бумагой и карандашом, чтобы делать наброски и записи. Обоим такой вариант был ближе, чем традиционные перо, чернила и пергамент.

Они покинули замок утром, после завтрака. Из-за того, что на каникулы почти все разъехались, сидеть пришлось за одним столом с учениками. Это не соответствовало представлениям Северуса о хорошем завтраке, и потому он был рад уйти пораньше.

— Как думаешь, можно нам остаться на весь день? — вдруг спросила Соня, поправляя шапку и шарф.

— Аврора согласилась сегодня присмотреть за моими змейками. К тому же среди решивших остаться есть старосты обоего пола. Если возникнут какие-то затруднения, они знают, к кому обратиться. Думаю, до вечера они никуда не денутся.

Как же Северусу хотелось сбросить на кого-нибудь обязанности декана хотя бы на эти каникулы! Он всей душой желал как можно больше времени провести со своей милой женой за восстановлением усадьбы.

— То есть до завтра тут побыть не получится? — улыбнулась Соня, разбивая мотыгой подмерзшую землю на участке, который они сейчас проверяли.

— Минерва, разумеется, потребует, чтобы мы присутствовали на всех приемах пищи. Но каникулы на Рождестве не заканчиваются. У нас еще будут возможности заняться усадьбой. — Они обменялись улыбками. — Завтра нас ждут у Малфоев, и мы сможем сбежать из замка хотя бы на часть дня.

От восстановления усадьбы они получали много удовольствия. Намного больше, чем Северус мог ожидать.

Он рассеянно перевел взгляд на горизонт, вернее, ту его часть, что можно было рассмотреть за постройками и деревьями вокруг усадьбы. Все было укрыто тонким слоем ледяных кристаллов, сияющих даже под пасмурным небом, воздух — холоден и свеж. Прекрасный день для зимней прогулки, если потеплее одеться.

Уже собираясь опустить голову и записать выводы Сони о почве, Северус заметил силуэт летящей к ним совы. Забыв о заметках, он вперился взглядом в крылатую посланницу. Соня почти немедленно заметила, как изменилась его поза, и тоже оглянулась. Скоро они оба смотрели на сову: та села на покосившуюся изгородь, явно ожидая, когда у нее заберут принесенный свиток пергамента.

Уронив планшет и карандаш на землю, Северус вынул палочку и пошел к сове, на ходу колдуя выявляющие чары на почтальона и его ношу. Он не обнаружил никаких следов, что это может быть ловушка, и решил, что можно все-таки забрать свиток.

Сова взлетела, как только он отвязал пергамент. Взглянув на печать, Северус сразу понял, кто ему пишет, и, сломав ее, развернул свиток.

«Мастер Снейп,

пишу вам в надежде, что ваш график оставляет возможность для еще одного проекта. Тот факт, что гоблины наложили ограничение на число наследственных тестов, препятствует усилиям лорда Лестрейнджа по поиску семей для молодых ведьм и волшебников, которых он спас из несовершенной системы патроната, созданной маглами.

Я не предлагаю вам воссоздать зелье, которое используют гоблины. Прошу лишь найти способ установить более далекое кровное родство, чем между братьями и сестрами и родителями и детьми. Такой, чтобы можно было обнаружить существование общих предков, а не выявить все их имена. Подобное зелье не нарушит перемирия.

Я, разумеется, в случае вашего согласия оплачу всю работу и материалы. Пожалуйста, дайте знать о своем решении.

С уважением,

лорд Марволо Слизерин».

В голове у Северуса вспыхнуло сразу несколько мыслей (у мастеров окклюменции есть свои преимущества). Первая — о том, что его лорд попросил, а не приказал разработать зелье. Раньше такого никогда не бывало. Кроме того, он думал о самой идее зелья: любопытно было, сможет ли он решить эту проблему.

— Кто пишет? — любопытно блеснула глазами Соня, незаметно приблизившись.

— Лорд Слизерин. — В ее взгляде появился вопрос, и Северус улыбнулся: — Просит разработать для него зелье, — он с усмешкой протянул ей свиток. Ему нравились трудные задачи, которые ставило создание новых зелий.

Соня выхватила у него свиток и, развернув, торопливо пробежала глазами. И просияла — было видно, что она тоже любит изобретать:

— По-моему, в библиотеке есть книги, которые могут нам пригодиться, — она игриво помахала свитком. — Закончим сперва здесь или сразу вернемся?

Они обменялись усмешками. Северус заклинанием призвал вещи, и они пошли к усадьбе, взявшись за руки. Они направлялись в библиотеку, чтобы превосходно провести день за поиском информации, которая помогла бы оформить первые смутные идеи в нечто, что можно будет сварить и опробовать.

* * *

Тепло одетый Фабиан шел за женой и дочерью по празднично украшенному Лондону. Этим утром, позавтракав, они отправились в город за покупками. Вышли пораньше, чтобы успеть посетить фестиваль в школе, куда пригласил их его дядя. Нужны были продукты на завтра, последние подарки для соседей, свечи и еще кое-какие мелочи.

— Я так рада, что дядя Ксеркс сблизится со старшими сыновьями! Это наверняка поможет ему легче пережить утрату младших, — судя по всему, Гермионе трудно было говорить о двух волшебниках, сбежавших из тюрьмы и предположительно погибших позже в пожаре, устроенном еще одной из сбежавших.

Она весело болтала с матерью, и обе не заметили грустную улыбку Фабиана. Встреча с двумя волшебниками, утверждавшими, что они прибыли из Южной Америки, были интересной. Эти двое, Гермиона и Ксеркс рассказывали увлекательные истории. Казалось, будто Фабиан заглянул через окошко в совсем другой, но в то же время странно похожий мир.

Тем не менее, момент, когда объявились два волшебника, был слегка подозрительным. Так, по крайней мере, казалось Фабиану. Два брата сбегают из тюрьмы и гибнут в пожаре. Их тела обгорают до неузнаваемости. Гермиона писала, авроры сообщали в газетах о том, что тела точно идентифицированы. Но если знать, что магия позволяет менять облик человека, такие заявления не слишком обнадеживают.

Магия способна на многое. Почему бы с ее помощью не срежиссировать смерть?

А вскоре после такой удачной гибели, положившей конец поискам беглецов, откуда ни возьмись появляются еще два брата, только близнецы и постарше.

Фабиан прочел достаточно детективов, чтобы учуять где-то здесь определенный поворот сюжета.

Вчера вечером он попросил Гермиону показать ее наследственный тест, сказав, что хочет изучить его получше. Увы, в нем были показаны только непосредственные предки его дочери. Даже Ксеркса в нем не было, лишь его родители, так как они также были родителями матери Фабиана, Доркас. Там не было ничьих братьев и сестер или их потомков, только предки по прямой линии. Тест оказался бесполезен — он не позволял ни подтвердить, ни опровергнуть, что у Ксеркса действительно было четверо сыновей.

Впрочем, было ли это так уж важно? Доказательств у Фабиана все равно не было. К тому же он полагал, что авроры знают свое дело. Как-никак, они — полиция магического мира, должны разбираться, на что способна магия. Так ведь? А значит, они обязательно проверили, не была ли смерть подстроена лишь для того, чтобы через четыре недели появились совершенно новые люди.

Тот факт, что его девочка до сих пор верила в непогрешимость авторитетов, не давал ей погрузиться в безвыходный круг таких бесплодных мыслей. Насколько мог понять Фабиан, рассказанная история была правдой. Два человека, с которыми они вчера познакомились, действительно выглядели старше и не напоминали фотографии, опубликованные в газетах и даже новостях по телевидению, когда всех предупреждали о побеге опасных преступников.

Решив, что изменить ничего нельзя и он только зря заставит остальных волноваться, Фабиан догнал своих девочек.

— Не хотите выбрать для наших новых родственников что-нибудь из тех иллюстрированных альбомов об Англии?

Джин и Гермиона рассмеялась, и дочь весело потянула родителей и ближайший книжный — искать подарок. Вряд ли они выйдут оттуда без целого мешка книг. Так всегда бывало, когда Гермионе удавалось заманить их всей семьей в книжный магазин. Уж слишком все они любили читать.

Улыбаясь, Фабиан почти забыл свои сомнения о Тиаго и Теофило и позволил увлечь себя к магазину, забитому такими же, как они, в последний момент спохватившимися покупателями.

* * *

Территория «Младшей школы Доркас» (несмотря на все усилия Ксеркса придумать другое название, прижилось именно это) кишела людьми. Здесь можно было увидеть необычное смешение нарядов. Волшебники и ведьмы в развевающихся плащах и люди, одетые в костюмы и платья по последней магловской моде. Остроконечные шляпы и вязаные шапки. Целая гамма цветов, от мрачных до жизнерадостных. На фоне играла музыка. Все озарял огонь парящих свечей и факелов. Пахло корицей и пряностями, печеными яблоками и сдобой. Ксеркс прохаживался, заговаривая со всеми, кто к нему обращался, и радовался, как хорошо сработал его план. А если Северус Снейп сумеет сделать зелье, которое их лорд обещал у него заказать, будет еще лучше. Все эти потерянные дети будут жить в семьях, где их станут любить и беречь, там, где их действительно ждут.

Вскоре он вошел в зал, где установили сцену — на ней дети будут играть спектакль, который с таким трудом приготовили. Еще никогда Ксеркс не ждал любительской постановки с таким предвкушением.

Подыскивая себе место, он заметил Люциуса с женой, стоявших рядом с Гринграссами чуть позади. Они оживленно разговаривали. Похоже, все доброжелательно восприняли местную неформальную обстановку. Ксеркс, улыбнувшись, сел. Нарцисса пришла в мантии, крой которой подчеркивал ее беременность. Прекрасно было знать, что в ближайшие годы число детей возрастет.

Помахав Бенджамину и его сыну, Ксеркс настроился ждать начала спектакля.

* * *

Сидя рядом с отцом в первом ряду, Тео следил за развитием сюжета пьесы. Зрители сидели в темноте, только сцена была ярко освещена.

Спектакль не был таким уж интересным: дети, наряженные разными животными, отыгрывали свои маленькие роли. Айден был лисой, но были и белка, медведь, несколько птиц, в том числе сова и сорока, мышь, волк и так далее.

Загримированные и в костюмах, дети выглядели довольно мило. Со слов Айдена, который постоянно болтал о спектакле с тех пор, как Тео вернулся из школы, представить их облик было трудно. Тео совсем не надоело быть старшим братом, и он никак не мог перестать улыбаться.

На сцене сменились времена года — свет, которым подсвечивали картонные деревья, из солнечно-желтого стал красновато-коричневым, будто перед листопадом. Затем деревья вдруг стали зимними, с голыми ветками, и Тео понял, что где-то тут есть и магия. Листья осыпались на деревянный пол, а потом с потолка пошел снег.

Когда весна сменила зиму и пьеса закончилась, разразилась буря аплодисментов. Один за другим зрители вставали, хлопая в ладоши. Тео почувствовал, что улыбается во все лицо. Айден получил море удовольствия, готовя это выступление, и помогать ему репетировать было очень приятно.

— Видел меня? — воскликнул мальчик. Он все еще был в костюме лисы. Вприпрыжку побежал к Тео, он налетел на брата и крепко обнял.

— Да, Айден, видел. У тебя отлично получилось! — обнимать приемного брата в ответ было очень легко. — Как насчет поесть чего-нибудь? Я проголодался!

Еще мгновение Айден обнимал его, запрокинув голову, чтобы смотреть в лицо, а потом вдруг решительно взял за руку и повел к выходу. Тео, смеясь, вышел с ним на холод, к накрытым столам.

* * *

— Как по-твоему, надо взять такие для нашей елки? — Джин обернулась к мужу, и тот улыбнулся при виде ее восторга.

Они стояли у будочки, торговавшей праздничными украшениями. Дети намастерили множество милых вещиц. Не ангелочков или обычные шарики, которые можно купить где угодно, а маленькие изображения снегирей, снежинок, растений и кристаллов льда. Настоящая красота.

— Если это не что-то очевидно волшебное, почему бы и нет? Может быть, вон того снегиря? — он указал на ярко раскрашенную глиняную птичку.

Джин грустно посмотрела на стеклянный шар с вечно падающим снегом, но потом обратила внимание на снегирей. Фабиан был прав: если они купят что-то явно магическое, придется прятать эту вещь от соседей, друзей и коллег. А значит, ее нельзя будет повесить на елку.

От того, что никому нельзя было сказать, что их дочь ведьма и посещает респектабельную школу магии. Кое-кто из знакомых не стесняясь посмеивался над ними, так как Гермиона не посещала престижные интернаты, куда они отправили своих детей.

Но что есть, то есть. Они знали, что их дочь — одна из лучших учениц, что она войдет в состав властей своего мира. Она взялась за эту ответственность с такой же серьезностью, которую проявляла во всем, и от этого Джин одновременно гордилась и немного грустила. Иногда ее дочь бывала слишком взрослой, слишком рассудительной. Ей бы увлекаться романами, учебой да сплетнями, а не правами домовых эльфов и гиппогрифов.

В конце концов они выбрали снегиря и зайчика и пошли к следующей будке, где торговали печеньем. Они знали, что Гермиона где-то рядом веселилась с друзьями из школы, и от этого наслаждаться возможностью погрузиться в магический мир было проще.

* * *

Гарри стоял у одного из костров. Рядом были Гермиона, Драко, Тео и сестры Гринграсс. У каждого в руках было по миске теплого рагу (в основном из картошки, моркови и свинины) и куску хлеба. С начала каникул и совместной дороги на поезде прошло всего несколько дней, но им уже столько надо было обсудить!

У одной только Гермионы было что рассказать — о встрече с Ксерксом и его сыновьями, о которых раньше не было известно. Похоже, они неплохо погуляли по Лондону, посетили Тауэр, Биг-Бен, Букингемский дворец и Косую аллею. Они даже рискнули прокатиться на автобусе «Рыцарь», о котором Гермиона отзывалась с недоумением. По ее мнению, этот автобус был источником опасности. Тут Гарри не с чем было поспорить: то, как пассажиры ездили по салону вместе с креслами, было чревато несчастными случаями.

Перед этим Драко пожаловался, что дома все в напряжении из-за переменчивого настроения его матери. Вернувшись из школы, он наткнулся на эльфа, рыдавшего рядом с комнатой его родителей. Драко сказал, что он, конечно, хочет стать старшим братом, но до этого момента с удовольствием останется в школе, подальше от скандалов.

Как только Гермиона сделала паузу на рагу, заговорила Дафна — спросила о задании на каникулы, как вдруг в их кружок вошел еще один человек.

— Генри, я хотел бы с тобой поговорить, — сказал Марволо.

Когда на него упал свет огня, подростки мгновенно замолчали. Гарри хотелось закатить глаза. Не было никакой причины опасаться, что он что-то с ними сделает при стольких свидетелях. И ему казалось, что вряд ли тот станет пытать их родственников-пожирателей просто за разговоры в его присутствии.

Кивнув, он шагнул в сторону, собираясь отойти от друзей, но Марволо быстрым жестом попросил его остаться:

— Я собираюсь уходить в течение часа. Ты задержишься? Если хочешь, можешь побыть тут до конца праздника, но мне еще надо разобраться с документами, — вопрос был задан вполне непринужденно, отчего Гарри почувствовал, что с лета они оба хорошо изучили свои роли.

— Я бы хотел задержаться, сэр. Мне вернуться домой камином?

Было приятно, что Марволо разрешает ему побыть с друзьями. Тот не пытался контролировать его, как Дурсли, и не относился как к маленькому, чем грешили многие учителя. Но до полнолуния было далеко, защиту школы Марволо настраивал лично, а вокруг хватало взрослых волшебников. Опасности, в общем-то, взяться было неоткуда.

— Можешь использовать портключ, — Марволо махнул куда-то в ту сторону, где у Гарри под рубашкой, плащом и шарфом был спрятан медальон с двумя гербами, — камин или попросить Ксеркса или даже Бенджамина аппарировать тебя домой.

Их разговор прервал маленький мальчик — Гарри не дал бы ему больше пяти. Он подбежал к Марволо и вцепился в его теплую мантию:

— Идем туда! Надо туда! Надо помочь Ползучей тьме! Пожалуйста! Помоги!

Мальчик был в костюме мыши, с зачарованными в серый цвет волосами, и выглядел он очень мило. Но он был на грани паники и все дергал Марволо за мантию.

Как только Гарри заметил, что Марволо побледнел, глядя на мальчика, то заподозрил, что слова на змеином ему не послышались.

— Кому надо помочь? И где? — довольно спокойно спросил Марволо, но Гарри был уверен, что голос у него дрогнул.

— В биогло… боило… в классе, где картинки про зверей и растения. Ползучая тьма застряла под камнем, он как-то на нее упал и придавил. Я не могу открыть крышку! Иди помоги! — малыш тянул все отчаяннее, и теперь Гарри точно расслышал, как тот прошипел, наверное, имя змеи.

Марволо вдруг стал совершенно спокоен:

— Показывай дорогу.

Мальчик тут же сорвался с места, и Марволо ушел следом. Гарри еще не видел, чтобы он так быстро ходил.

— Я лучше с ними, — только и сказал он друзьям и тоже поспешил уйти.

С тех пор, как они стали более-менее семьей, у Марволо все лучше получалось с ним общаться. Но Гарри сомневался, что у бывшего Темного Лорда выйдет так же хорошо с маленьким мальчиком, который, если он и правда змееуст, тоже им родной.

Еще не успев до конца принять эту мысль, Гарри торопился к биологическому классу, уворачиваясь от пар с детьми. Хорошо, что он не бросил тренировки — и полеты, и защиту. Иначе точно сбил бы кого-нибудь, пробегая сквозь толпу.

Когда он добрался до класса, там горел свет, а Марволо сидел, склонившись над одним из столов. Наряженный мышью мальчик нервно за ним наблюдал.

Гарри быстро подошел к мальчику и присел рядом на корточки, чтобы не слишком давить ростом. Он вдруг сам себе показался очень высоким.

— Эй, он здорово колдует. Со змеей все будет хорошо.

Сказав так, он вдруг понял, что не знает этого наверняка. Он понятия не имел, насколько сильно ранена змея. Но было уже поздно.

Марволо уже должен был закончить, а Гарри погладил напуганного ребенка по плечу, утешая, как умел, и тот немедленно повис у него на шее.

* * *

Марволо старался сосредоточиться на змее, которую, судя по всему, звали Ползучей тьмой. Он определенно слышал, как ребенок назвал это имя на змеином, а позже ее приветствовал. Видимо, тот был со змеей (у которой было сломано несколько ребер и присутствовали повреждения внутренних органов) в приятельских отношениях.

В глубине его памяти, наряду со множеством прочих болезненных воспоминаний, которых он обычно старался избегать, хранилась история первой змеи, с которой он познакомился. Это было еще до того, как его отправили в школу учиться читать, писать и так далее. Ему нравилось, что у него есть такой уникальный друг, нечто особенное. Тогда девочки начали кричать, что змея опасная, и один из ребят постарше убил ее камнем. Марволо оказался беспомощен и больше никогда так не привязывался к находившим его змеям.

Даже после того, как он научился магии и стал способен себя защитить (иногда — превентивно), одна лишь Нагини стала ему так же близка, как та первая змея.

Но пока надо было сосредоточиться на заклинаниях, которые он применял. Это он принес сюда змею, обещал ей тепло и добычу, по сути взял под свое покровительство. Она пострадала там, где он ее оставил. Помочь ей — его обязанность. Наверное, стоит добавить несколько чар в террариуме, чтобы подобное ни в коем случае не повторилось.

Еще несколько заклинаний, и он поднял голову, заметив, что Генри, утешая, обнимает мальчика, который их сюда привел. Проигнорировав ситуацию и все, что из нее следовало — любой змееуст был частью семьи, но разве он сможет заботиться о таком маленьком ребенке? — Марволо обратился к Ползучей тьме:

— Как себя чувствуешь, чешуйчатая подруга?

— Боль прошла, взрослый говорящий. Почему не навещал? Тут твой детеныш. Мне с ним нравится. Но я и тебя хотела бы видеть, — змея свернулась в клубочек, словно испытывая свое тело. На людей она не смотрела.

— Я не знал, что… ты хотела меня видеть. В будущем исправлюсь.

Марволо стало нехорошо. Руки похолодели. Начало подташнивать.

Он едва не сказал, что не знал, что у него здесь детеныш. Но он ведь не сможет, так? Нет, не сможет воспитывать такого маленького ребенка.

Марволо обернулся к Генри. Тот так и сидел чуть ли не на коленях, приобняв мальчика… он даже не знал его имени! Они смотрели на змею, которая ползала по столу, явно довольная состоянием своего тела.

— Генри, отведи его к учителям. Ему надо избавиться от костюма и поесть. Я найду Ксеркса, дам знать, что дом Ползучей тьмы надо лучше защитить.

Прежде чем сын успел ответить, Марволо резко развернулся и вышел из комнаты.

* * *

На мгновение Гарри растерялся. Почему Марволо так поспешно ушел? Он даже не перенес змею туда, где она жила. Но потом мальчик у него в руках повернулся, и Гарри понял, что сейчас важно другое.

— Давай положим ее домой, а потом найдем учителя, — решил он, не зная точно, надо ли ему спрашивать у мальчика согласия или нет. Даже про себя звать мальчика «мальчиком» раздражало, и он решил тут же это исправить: — Кстати, я Гарри. А тебя как зовут?

— Привет, Гарри! Я Маркус. Нам можно налить Ползучей тьме новой воды? — мальчик… Маркус, кажется, стеснялся, но после того, как змею вылечили, он стал намного спокойнее.

— Конечно, можно, — Гарри встал и подошел к змее, любопытно выглядывающей с края стола. — Можно, я тебя подниму? Тут ты быстро замерзнешь.

— Я думаю, Гарри будет очень осторожным. Я уверен.

И последние сомнения о том, что Маркус из рода Слизеринов, исчезли. Теперь они смогут дать ему семью.

Гарри улыбнулся.

— Я всегда осторожен, когда ношу таких красавиц. А камень, наверное, передвинем, чтобы тебя снова не прижало. Ты не против?

Раздавшееся шипение не было конкретным словом, но выражало согласие.

Уложив камень прямо на дно террариума, Гарри ловко перенес змею. Он закрыл крышку и обернулся к Маркусу, который внимательно за всем этим следил:

— Пошли разберемся с твоим костюмом.

Он протянул Маркусу руку, и тот, прошипев гадюке до свидания, ушел вместе с ним туда, где продолжали веселиться остальные.

* * *

Ксеркс смотрел, как Марволо мечется взад-вперед по классу, в который они вошли. Только что его лорд нетерпеливым жестом оторвал его от разговора, потребовав следовать за ним, но так и не сказал, что ему нужно. Не произнес ни слова.

Пока что Ксеркс пытался разобраться, на кого он сейчас смотрит — на своего лорда или на школьного друга, которому нужно помочь. В зависимости от ответа следовало поступать по-разному, вести себя по-разному. Но он понятия не имел, что происходит, и потому выжидал.

— Как быть? — вдруг спросил Марволо, явно не рассчитывая на ответ. — Не думаю, что сумею, смогу быть тем, кто ему нужен… — он дрожащими руками провел по лицу, по еще недавно аккуратно уложенным волосам. — Не смогу… и даже надеяться на это…

Ксеркс медленно присел на стоявшую позади парту, глядя, как Марволо расхаживает перед аккуратным рядами детских рисунков, изображающих по большей части снежинки и снеговиков. Похоже, сейчас требовался друг, а не слуга.

— Что случилось, Марволо? После того, как ты ушел поговорить с наследником? И даже не думай возражать, что-то ведь произошло!

Его окатило волной страха — Марволо резко и злобно обернулся к нему. Но тут же его лицо дрогнуло, ярость сменилась чем-то уязвимым, и он быстро отвернулся, посмотрел в окно.

— Ты знал, что среди твоих учеников есть змееуст? — прошептал он так тихо, что Ксеркс засомневался, что правильно расслышал.

— Змееуст? Нет?.. — Ксеркс понятия не имел, как в его школу попал змееуст. И его растерянность отразилась не только в голосе, но и на лице.

Прошло несколько минут. Марволо то неподвижно смотрел в окно, на костры и веселье, то снова начинал ходить туда и обратно. Ксеркс пытался сообразить, кто из его учеников мог оказаться змееустом, но пока у него мало что получалось.

— Сомневаюсь, что я смогу стать отцом, Ксеркс. Генри большую часть года в Хогвартсе. Он уже почти взрослый. Это другое…

Теперь Ксеркс был более-менее уверен, что его друг переживает приступ паники. Не то чтобы он не видал такого раньше: это обычно для мужчины, которому предстоит вскоре стать отцом. Те же, кто вел себя иначе, обычно становились либо совершенно безразличными, либо ужасными отцами.

Прежде чем он успел оформить свои мысли в нечто удобоваримое и объяснить, почему Марволо станет по меньшей мере неплохим отцом, открылась дверь и вошел Генри Слизерин-Поттер. Может быть, лучше было уйти. С другой стороны, его лорд пожелал, чтобы он присутствовал. Уйти было бы грубо, но остаться и слушать, без сомнения, личный разговор — еще грубее.

— Вот вы где, сэр. Я вас искал. — При словах Генри Темный Лорд напряженно застыл. Ксеркс научился ассоциировать это с крайней злостью. — Я отвел Маркуса к учителю. Что теперь будем делать? Когда его заберем?

Ксеркс растерянно моргнул. Разумеется, ребенок отправится к Темному Лорду, будет с родней. Теперь он знал, что это не только змееуст, и мысленно перебрал детей младше одиннадцати, вспоминая Маркуса и все, что ему было о нем известно. Его лорду вскоре обязательно понадобятся эти сведения, и он их потребует.

— Генри, ты слишком спешишь. Откуда нам знать… может быть, у Маркуса есть любящие родители. Мы не вправе забирать ребенка только потому, что нам так захотелось, — голос у Марволо был не злой, а скорее растерянный.

Ксеркс тем временем доблестно старался взять себя в руки.

— Ну, так даже лучше. Наша семья станет еще больше — не только Маркус прибавится, но и его родители, — ответил Генри с оттенком упрямства.

Ксеркс невольно усмехнулся. У этого мальчишки был характер. Сам Ксеркс пока такой уверенности в себе не чувствовал.

— На самом деле, — вмешался он с дико колотящимся сердцем, — он сирота. По сведениям системы патроната, его отец неизвестен, мать умерла от осложнений родов. О других родственниках данных нет. Пока мы не нашли его, он жил в разных семьях. Последние опекуны согласились отдать его на усыновление в магическую семью, после чего к ним применили обливиэйт. Я тогда не предвидел, что возникнут затруднения с наследственными тестами, — ему пришлось сдерживаться, чтобы не начать нервно переминаться под их пристальными взглядами. В тот миг эти двое были до жути похожи друг на друга.

Потом они вдруг переглянулись и обменялись несколькими фразами из шипящих звуков. По крайней мере, Ксеркс предположил, что они разговаривают. Для него это было просто бессмысленное шипение.

— И как ты это себе представляешь, Генри? — всплеснул руками Марволо и стал ходить снова.

— Можешь нанять няню. Привлечешь домовиков. Завтракай с ним каждый день, отправляй в школу, потом работай. Вечером спрашивай, как прошел день. Не так уж и трудно. Ты уже это делаешь! — подросток тоже принялся ходить по комнате, и Ксеркс почувствовал себя лишним. Но, чтобы выйти, он должен был пересечь маршрут младшего волшебника. Это привлекло бы к нему внимание, а этого он не хотел.

Марволо только фыркнул, не останавливаясь.

— Нам нельзя игнорировать тот факт, что он принадлежит к нашей семье. Через несколько лет о его способности узнают остальные. И как мы тогда будем выглядеть? — голос Генри стал резким, почти издевательским. И Ксеркс оценил эту политически здравую мысль. Скандал был бы потрясающих масштабов. — Мы оба знаем, чего лучше не делать, чего избегать. И нам есть к кому обратиться за помощью. Мы не можем его здесь оставить!

Осев на парту (в этом классе стулья были слишком малы для взрослых), Марволо провел рукой по лицу. Он выглядел усталым.

— Получить опеку над тобой было довольно легко, Генри. Тогда все были шокированы моим внезапным возвращением. Но сделать то же с таким маленьким ребенком? Мои противники приложат все усилия, чтобы этому помешать. Так же гладко, как с тобой, не выйдет.

Генри кивнул и тоже присел:

— Ну, значит, будет сложно. Еще не повод этого не делать, — и он переключился на шелест змеиного языка, исключив Ксеркса из довольно долгого разговора.

Когда Темный Лорд опять обернулся к Ксерксу, тот обдумывал, как бы лучше уйти — ему следовало быть среди гостей, а не отшельничать в одном из классов, — и как раз пришел к выводу, что не видит способа сделать это и не вызвать недовольство своего лорда.

— Не мог бы ты, пожалуйста, проследить, чтобы кто-то из учителей известил Маркуса, что у него есть дальние родственники? Скажи, что нам это дал понять тот факт, что он умеет говорить со змеями, потому что это семейный дар. Спроси, согласен ли он с нами встретиться, так как мы хотим получше с ним познакомиться. Я попрошу своего юриста подготовить все необходимое для усыновления.

Ксеркс только кивнул и поклонился. Судя по голосу, Марволо уже смирился, но все равно у него в глазах поблескивало нечто, чего Ксеркс не привык там видеть.

Неуверенность.

Нет, такое случилось не впервые, но с тех пор, как мальчик по фамилии Риддл доказал, что он не просто грязнокровка, Ксеркс больше не замечал в нем неуверенности. И сейчас это заново сделало Марволо человечнее.

Стараясь улыбаться ободряюще, но без снисходительности, Ксеркс направился к двери:

— Сделаю и буду держать в курсе.

Снова оказавшись среди гостей, детей и родителей, он расслабился. Передать Маркуса под опеку Марволо будет непросто, но дар змееуста без сомнения предопределял конечный результат. В таких вопросах родство было важнейшим фактором, и вряд ли в ближайшее время в этом отношении что-либо изменится.

* * *

Альбус сидел в довольно уютном кресле в холле, где отдыхали постоянные пациенты, и обдумывал варианты.

Вчера, когда его поймали в коридоре, он пытался вытащить палочку у медсестры. Он выяснил, что кармашки на их мантиях зачарованы, чтобы палочку не мог взять кто угодно. Разумная предосторожность: кое-кому из здешних пациентов доверять палочку не стоило. Но это было досадно для него, так как его тут держали против воли и безо всяких на то причин.

Посетителей у него сегодня не было, а добытую палочку быстро обнаружат, так что требовалось разработать четкий план побега, прежде чем снова пытаться ее заполучить.

Может быть, еще раз изучить сложные защитные чары на двери отделения, которые не пропускали пациентов, только персонал и время от времени посетителей? Альбус проверил другие возможные пути и обнаружил только окна — камины не были подключены к сети. И хотя для своего возраста он был в неплохой форме, с легкостью лазить по стенам у него вряд ли получится.

Как можно непринужденнее он встал и неторопливо пошел, разглядывая картины на стенах, растение в горшке, которое сильно нуждалось в поливе, сидящих вокруг людей, читающих, играющих или уставившихся в пространство.

Дойдя до коридора, Альбус с облегчением вздохнул и медленно двинулся к двери. Если получится посмотреть на нее достаточно долго, можно будет выяснить, какие критерии позволяют ее проходить, а это заметно повысит его шансы на успех.

Приблизившись, он постарался сосредоточиться на дверной раме, чтобы определить звенья чар, не дающих ему пройти. Без палочки и невербально это было тяжело, но он не хотел привлекать внимание к тому, чем он тут занимался.

— Мистер Дамблдор! Вот вы где! — раздался сзади голос.

Альбус вздрогнул от неожиданности. Это был человек, называвшийся его целителем. Альбус обернулся, силясь придумать толковое оправдание для того, что он здесь стоит, и добродушно улыбнулся:

— Целитель Джагсон, и зачем вы меня искали? Уже довольно поздно, но пока не время для сна? — он рассмеялся как мог дружелюбно. — Из-за сна по часам я чувствую себя совсем юным. Чем могу помочь?

Улыбка целителя была довольно дружеской, но тревожил тот факт, что за его спиной с сосредоточенным видом стояли еще двое — ведьма и крепко сложенный волшебник.

— Пришли результаты повторных анализов, мистер Дамблдор. И судя по всему, в первый раз вы как-то скрыли тяжесть своего состояния. Пожалуйста, пройдемте с нами, мы переводим вас в другую палату. К счастью, мы вовремя успели изменить ваш план лечения, так что, вероятно, вы сможете выйти отсюда еще в начале будущего года.

Прежде чем целитель (это точно человек Тома, иначе и быть не может!) вымолвил последнее слово, Альбус развернулся и попытался выбежать за дверь. Другая палата? Измененный план лечения? Это не к добру! Но прежде, чем он достиг охранных чар, его настигло заклинание, и все потемнело.

* * *

Возмутительно! Обычно Фенрир не использовал такие громкие слова, но ситуация требовала именно таких. Иначе не получилось бы выразить свою злость и хотя бы приблизительно обрисовать размах своих эмоций.

Вот он здесь, в полуразрушенной хижине — расхаживает по потрескавшимся грязным половицам, скрипящим при каждом шаге. А должен жить в какой-нибудь из усадеб, которые волшебники выстроили только для себя.

Он зарычал, показывая клыки, которые сам заточил так, чтобы они даже в этом слабом облике напоминали о его истинной форме, и обернулся к жалкому дураку в линялой мантии, сидевшему в выцветшем кресле:

— Значит, еще одного потеряли? Почему наши вдруг подались в бега?

Но Фенрир уже знал ответ: Слизерин.

Его влияние на Визенгамот и законы лишало Фенрира опоры, на которой он строил свою стаю. У волков стаи вдруг появились альтернативы.

— Роб сказал, что ему больше не нужна наша помощь и он ее не хочет. Брат предложил ему работу у себя на ферме. Выращивают всякое там для зелий. Вроде бы, — Тед пожал плечами.

Снова зарычав, Фенрир резко развернулся и прошелся в другую сторону. Это было плохо. На самом деле, это была катастрофа. Волки уходили, стая сокращалась. А до луны оставалось меньше двух недель. Слишком поздно выступать против этого гада Слизерина и трусов, которые бросили стаю, потому что волшебники обещали их принять. Как бы ни было ненадежно это обещание. Еще разворот, от которого с потолка посыпалась пыль. Фенрир искал выход из создавшейся дилеммы.

Авроры охотились за ними — похоже, знали все их убежища, кроме самых новых. Скорее всего, тоже приложил руку Слизерин. Опять он.

Самые умные из волков, способные приспосабливаться, бросали Фенрира и их дело, уезжали на континент или искали защиты у волшебников, как обычные шавки. С Фенриром оставались лишь те, у кого не было выбора, и те, кто был с ним с щенячьего возраста. Увы, все они плохо владели магией, если владели вообще, и потому у них не оставалось иных вариантов, кроме трансформации в ночь полнолуния.

Осложняло проблему и то, что все, кому он хотел навредить, прятались за крепкой защитой. И еще — так называемый суицид отравленного Яксли. Нет, это точно не было самоубийство или случайность. Это было послание оставшимся пожирателям смерти. Те, кто хоть на дюйм выйдет за поставленные рамки, будет убит или что похуже. Теперь вряд ли Фенриру помогут те, кто разделял его страсть к запугиванию и пыткам.

Он ходил и ходил, искал способ упрочить свое положение, снова вселить в жалких волшебников страх перед оборотнями.

Ходил до поздней ночи, но луна так ничего и не подсказала.

* * *

Вздохнув, Марволо обмяк в кресле у камина в гостиной Гриффин-хауса. Что за день выдался!

Размышляя о возможности отыскать других потомков Слизерина, он думал о небольшом шансе, что найдется кто-то взрослый или даже уже умерший. Ему и в голову не приходило, что обнаружится ребенок, которого ему придется взять себе.

Но так и получилось. Как и сказал Генри, они обязаны будут взять в семью Маркуса. Иного выхода нет. Если бы был способ этого избежать… но его не было, и лучше Марволо прекратить гадать, как уйти от неизбежного. Если они не начнут разрабатывать способ усыновить Маркуса прямо сейчас, как только узнали о его существовании, этим могут воспользоваться их враги.

Марволо сомневался, что усыновление пройдет без проблем, но решимость Генри помогла ему понять, что препятствий меньше, чем ему казалось.

Он медленно покачал головой и встал налить себе огневиски. Он был погружен в воспоминания. То, как Генри заявил, что будет свидетельствовать в пользу Марволо, чтобы можно было усыновить Маркуса. Сказанные им фразы до сих пор звенели в голове. То, что Марволо — совершенно нормальный опекун и что именно с этим Генри было труднее всего смириться. Что он поначалу хотел его ненавидеть, но не мог, потому что вдруг получил то, о чем мечтал: человека, которому он не безразличен.

Марволо мог подтвердить этот факт, и это само по себе его ужасало. Это была одна из самых пугающих мыслей за день, уступающая только мысли об ответственности за пятилетнего мальчика.

Он искренне не чувствовал себя способным на это, и это было для него внове. Он никогда не представлял себе, что окажется на что-то неспособен. Если бы его спросили, он сказал бы, что это вполне нормально для обычных людей, но себя он с детства не считал хоть в чем-то обычным.

Неторопливо попивая огневиски, он смотрел на мерцание огня и размышлял, не пора ли навестить мадам Гойл. Нельзя же до конца своих дней ежедневно принимать сильное успокоительное. Как сегодня.