О пользе старых законов (джен)

Понедельник, 25 декабря

Утром после бала Марволо тихо прошел мимо двери Генри, чтобы спуститься позавтракать. Генри все еще спал — не удивительно, учитывая, как поздно они легли.

Еще не дойдя до первого этажа, он почувствовал привычные ароматы приготовленной еды. Теплый свет огня в камине и свечей, со вкусом выполненные украшения (а ведь Марволо искренне сомневался, что такое в принципе возможно), то, как был накрыт стол — все это наполняло Марволо покоем.

По дороге он миновал гостиную, где стояла ель. Для них с Генри это было первое общее Рождество, и они оба хорошо понимали, как важен этот семейный праздник. Именно поэтому им и надо было обязательно что-то подарить Маркусу.

По этой причине Марволо решил попить пока чая с вафлями, к которым эльфы приготовили мед и вишневый соус, и подождать пробуждения Генри. Потом они пойдут открывать подарки. Вместе, как семья.

В приюте Вула Рождеству всегда придавали большое значение. Каждый из воспитанников получал какую-нибудь обновку и угощение — дольку фрукта, леденец, однажды даже шоколад. Но когда Марволо поступил в Хогвартс, он увидел, что дарят на праздник детям из настоящих семей. Это четко дало понять, насколько сироты на самом деле всем безразличны.

Хотелось надеяться, что дополнительные подарки, которые они с Генри отправили в школу Ксеркса, не вызовут розни между детьми. Огорченно вздохнув, Марволо оставил эту тему. То, что его теперь заботили чувства других людей, раздражало. Еще можно было терпеть, пока это касалось только Генри и самых давних, преданных и действительно полезных сторонников. Но сейчас, кажется, его сочувствие распространялось даже на незнакомых ему лично людей.

Чтобы провести время с хоть какой-то пользой (и отвлечься), Марволо протянул руку к «Ежедневному пророку», ожидавшему у блюда со свежими фруктами. Пропустив несколько статей, он дошел до заголовка «Дамблдор опасно болен». Это он просто обязан был прочесть.

«С тех пор, как глубоко уважаемого нами директора Хогвартса Альбуса Дамблдора сняли с поста верховного чародея, о нем ничего не было слышно. Так чем же он занимался с лета? Многие, безусловно, помнят, что он по неосторожности попал под проклятие, установленное в качестве защиты в прошлую войну. Любой ликвидатор заклятий скажет, что за взлом таких сложных чар ни в коем случае нельзя браться в одиночку. Но Альбус Дамблдор сделал именно это, а позже упрямо отказывался принимать помощь, предложенную доброжелательным и сведущим лордом Слизерином (больше о том, как обставил свое возвращение этот примечательный волшебник, смотрите на странице 7).

И вот теперь нас достигли шокирующие известия. Ходили слухи, что это проклятие плохо повлияло на старого директора, что тот проигнорировал. Но об этом стало известно опытной школьной медсестре, и она связалась со специалистом, в результате чего директора отправили в больницу им. Св. Мунго для лечения. Однако, чтобы Альбус Дамблдор на это согласился, потребовалось вмешаться совету попечителей.

Пока ничего необычного. Многих профессиональных ликвидаторов заклятий и авроров лечат от дурных последствий магии, с которой те сталкиваются в своей повседневной деятельности.

Но надежный источник в больнице сообщил мне, что, в отличие от обычных случаев, по этому пока нет достоверных прогнозов. До сих пор неизвестно, сможет ли вообще старый директор пережить столь неудачное столкновение с опасной магией, причиной которому стала излишняя самоуверенность. А если он и выживет, неясно, как это повлияет на его душевное здоровье.

У меня нет детей, но если бы спросили моего мнения, — вне зависимости от исхода превосходного лечения, которое проведут целителями, — меня бы не обрадовало его восстановление на должности директора. Неизвестно еще, насколько он будет вменяем. Даже если выкарабкается. Разумеется, это предстоит решать целителям и совету попечителей, и я убеждена, что они подойдут к проблеме всесторонне.

Но пока исход неясен, давайте надеяться, что прославленные целители из Мунго помогут Альбусу Дамблдору справиться с последствиями сделанной им летом ошибки».

Поразительно, как Рита Скитер всегда умудрялась добывать такие сведения. Тот факт, что Дамблдор задел какие-то защитные заклинания и был проклят, был на слуху. В газетах об этом не писали, но зато болтали все от мала до велика.

Но как ей удалось добыть информацию из больницы? Загадка. Как и колдографии с летнего праздника в саду у Малфоев. Журналистка определенно проявляла изобретательность и хитрость. Особенно когда ее истории были Марволо на пользу.

Марволо почти закончил разгадывать кроссворд на последней странице (вписал Гадеса, греческого бога смерти), когда показался Генри. Вчера перед тем, как разойтись по спальням, они договорились отоспаться подольше, так как во второй половине дня ждали гостей.

— Доброе утро, Генри, и с Рождеством. Надеюсь, тебе хорошо спалось.

— И тебя с Рождеством. Спалось отлично, — Генри слегка улыбался, — но запахи вкусного завтрака уже где-то час выманивали меня из постели. Живот требовал еды, и бороться с ним я больше не мог. А тебе как спалось?

Как обратил внимание Марволо, в разговорах с ним Генри старательно избегал каких-либо обращений, однако перешел на «ты». Удивительнее всего было то, что не было ощущения, что дело в недостатке уважения, и потому он не стал заострять на этом внимание.

— Да, ночь была спокойная. Как тебе первый бал? Не обманул ожиданий?

Генри весело фыркнул, накладывая себе еды:

— Нет. А еще мне понравилось, что там было столько моих одноклассников. Из-за этого можно было почти не пересекаться со взрослыми. Танцевать оказалось даже веселее, чем я думал. Даже те танцы в линию. Вообще такого не ожидал. И кормили вкусно. Как думаешь, Малфои теперь до конца года будут доедать, что осталось? Там было столько еды! За вчера точно не могли все съесть.

Марволо издал задумчивое «м-м-м». Тарелки вчера действительно не пустели, даже несмотря на поздний час. «Остатков», как выразился Генри, должно было быть много. Но, кажется, для магического хозяйства это было обычным делом. В Хогвартсе всегда было в достатке еды. Даже в те времена, когда в магловской части Англии приходилось ограничивать рационы и прочие ресурсы, в Хогвартсе и на Косой аллее, казалось, всего было в изобилии.

— Точно не знаю. Но я бы предположил, что ни Нарцисса, ни Люциус не согласятся... доедать, что осталось.

Теперь уже Генри неопределенно хмыкнул, не отвлекаясь от завтрака. Он опять вместо чая налил себе кофе с молоком и сахаром.

— Еще интересовались, смогли ли мы помочь змее на фестивале. Люди видели, как Маркус пришел к тебе за помощью. Я сказал, что змея здорова, но не говорил, что Маркус змееуст, как мы. Я хотел сперва у тебя уточнить, когда лучше об этом сказать. Я бы предпочел, чтобы друзья узнали это от меня, а не из «Пророка» и слухов.

Медленно кивнув, Марволо опустил чашку. Действительно, стоило сообщить определенным людям о том, что они хотят взять в семью Маркуса, до того, как за это ухватится «Ежедневный пророк».

— Думаю, по окончании каникул, когда я выберусь в министерство и запущу процесс. Может быть, некоторых — например, твоего крестного — надо известить раньше. Но, пожалуй, от общества это лучше скрывать как можно дольше, — он с намеком взглянул на Генри, и тот кивнул в ответ.

Они в молчании закончили завтрак.

— Все? — спросил Марволо. Генри очистил тарелку и теперь играл с пустой чашкой.

Генри кивнул, и Марволо сдержал вздох. Ничего удивительного, что утро вышло несколько натянутым. Они оба не привыкли к семейной жизни и, наверное, возлагали на этот день неоправданно много надежд. Марволо прикинул, как бы разрядил ситуацию, если бы хотел получить нового союзника. Наверное, это был не лучший подход, но оставлять напряжение как есть — еще хуже.

— Пойдем в гостиную, посмотрим подарки под елкой. Надо узнать, что нам прислали, до того, как появится твой крестный. Он непременно поинтересуется, понравился ли тебе его подарок.

За свои старания Марволо был вознагражден улыбкой, и они быстро встали и отправились в гостиную, по пути перешагнув улегшуюся прямо в дверях Нагини.

Иногда Марволо не понимал поведение своего фамилиара.

* * *

Переступив порог гостиной, Гарри на миг замер. Елка была потрясающая. Ее всю усеивали свечи и цветные огоньки, миниатюрные яблочки, поблескивающие украшения-снежинки и висящие с веток сосульки. Воздух был наполнен запахами пряностей, горячего воска и еловой хвои. Потом он заметил, что под самим деревом лежало множество подарков — все в блестящей разноцветной обертке. Не может быть, чтобы все это было для них двоих!

— Входи, Генри, — весело прозвучало сзади. — Надо начинать распаковку. И я бы посоветовал записывать, кто и что тебе прислал. Каждому нужно будет написать благодарность.

Гарри застонал и через плечо посмотрел на Марволо, прищурившись, но вошел в комнату и опустился рядом с елкой на колени.

Вызвали Флимма, чтобы принес им обоим перья и пергамент. Пока они ждали, Гарри проверил груду подарков и нашел среди них свой. Кто же им столько всего прислал? Гарри ждал только символических подарков от однокурсников со Слизерина, а еще от Рона, Гермионы и Сириуса, может быть, от Ремуса. Но столько?

Покопавшись под елкой, Гарри вылез с улыбкой на лице. Ему не терпелось увидеть, как Марволо отнесется к его подарку… и в то же время было тревожно, что тот от него откажется. Все-таки Гарри не привык что-нибудь дарить — он начал делать подарки, только когда поступил в Хогвартс. Да и то немногим избранным. Хорошо бы это не испортило им день.

Скорей бы с этим разделаться.

Гарри протянул Марволо небольшой сверток в металлически блестящей зеленой упаковке. Тот взял его молча, только кивнул и слабо, неуверенно улыбнулся.

Он ждал, затаив дыхание, глядя, как аккуратно Марволо разворачивает подарок. Один за другим тот отклеил кусочки скотча (Гарри был твердо убежден, что единственное отличие волшебного скотча от магловского в том, что вместо клея на него нанесены клеящие чары), потом осторожно снял бумагу.

На лице Марволо появилась усмешка, а в рубиново-красных глазах сверкнуло веселье:

— «Искусство войны»? Любопытный выбор. Спасибо, Генри.

Гарри, чуть-чуть поерзав, улыбнулся. Кажется, Марволо подарок хоть немного понравился.

— Тебе трудно что-нибудь найти. Оставалось или это, или «Государь» Макиавелли.

Марволо рассмеялся и взмахнул палочкой, и из-под елки к ним подлетел один из свертков. Тот завис рядом с Гарри, который бережно его взял. Это определенно была книга — подарки от Гермионы были такой же формы. Почти сразу же Гарри решил, что ему не хватит терпения открывать свой подарок так же аккуратно, как Марволо, и он просто сорвал бумагу. Марволо фыркнул, но промолчал.

Это действительно была книга. Гарри взглянул на название и улыбнулся. Такую вещь он хотел, хоть и не решился никому об этом сказать. «Чары для набросков» — похоже, как раз то что нужно для создания волшебных анимированных рисунков. Он бы с удовольствием начал читать книгу немедленно.

— Спасибо! Это здорово! Как… — он не знал, как сформулировать вопрос.

— Ты много говорил о рисовании, — спас его Марволо, ласково улыбаясь, — и тебя явно завораживали анимированные иллюстрации в учебнике по чарам… Ну, разумный портрет на этом не сделаешь, но этого хватит, чтобы оживить рисунок животного или изобразить закольцованную сценку. Если хочешь, можешь попробовать некоторые из чар на каникулах — в моем присутствии, разумеется.

Лишившись дара речи, Гарри с энтузиазмом кивнул. Это звучало отлично! Его наполняли эмоции, но он решил пока не разбираться в них слишком тщательно. Еще раз улыбнувшись Марволо, он занялся оставшимися ярко упакованными подарками.

Больше часа спустя у Гарри был длинный список имен и груда сложенных на ближайшем столике вещей. Почти от всех слизеринцев он получил формальные сладости (и теперь чувствовал себя немного виновато, потому что сам не всем что-то подарил) и множество книг по самозащите от Дафны, Тео, Драко и прочих пятикурсников с его факультета. Разумеется, прислала книгу и Гермиона, но только о Хогвартсе и основателях: к счастью, это был не сухой исторический текст, а коллекция интересных историй.

Сириус подарил рукописную книгу — нечто вроде сборника зелий и заклинаний для розыгрышей, которые он изобрел с друзьями или нашел за время их учебы в Хогвартсе. Что с этим делать, Гарри не очень представлял.

Был и вязаный свитер от миссис Уизли. В этом году — гриффиндорски-красный, что заставило Гарри задуматься, нет ли в подарке скрытого упрека. Жестянка с кусочками вкуснейшего на вид фруктового кекса вызвала у него ощущение счастья. Было бы очень грустно, если Уизли ничего не прислали — это бы значило, что они отдалились от Гарри из-за усыновления.

Близнецы прислали образцы своих товаров. Джинни — длинное письмо и пузырек красных чернил. Это выбило Гарри из колеи. Неужели она до сих пор в него влюблена? Быть не может. Он искренне надеялся, что письмо просто дружеское, потому что теперь точно был уверен: к Джинни у него никаких чувств нет. Ну, то есть не больше, чем к сестре, потому что она была просто младшей сестрой его друга.

Многие из имен принадлежали пожирателям смерти. Даже Северус Снейп прислал подарок: книгу о приготовлении и хранении ингредиентов. Прилагавшаяся открытка была подписана профессором и его женой. Было трудно представить профессора Снейпа в некой уютной домашней обстановке, и Гарри, попытавшись, быстро бросил это дело.

— Кажется, мне нужна еще одна полка, — заключил он, окидывая взглядом стопки книг на столике.

— А я просто рад, что в этот раз они не прислали ничего не по возрасту, — Марволо закатил глаза, и Гарри от неожиданности рассмеялся. — Позови Флимма, пусть поможет разобраться с этой горой бумаги. И у нас еще будет несколько часов до прихода лорда Блэка и мистера Люпина. Как у тебя с заданиями на дом? Мне надо поработать с документами, так что тебе придется на какое-то время самому себя занимать.

— В школе я ушел далеко вперед, — широко улыбнулся Гарри. — Но можно, наверное, взглянуть на подарки и, может, начать писать благодарности… Скучать мне точно не придется.

Кивнув, Марволо встал, левитируя свою небольшую стопку подарков (Гарри кроме книг подарил ему набор шоколадных конфет) и вышел из комнаты.

— Какая чудна́я земля, — прошипела Нагини, и Гарри рассмеялся, увидев, что большая змея ползает туда-сюда по валяющейся на полу скомканной бумаге. — Как замечательно чувствовать ее чешуей.

Гарри наблюдал за ней, и ему было очень хорошо. Не хуже, чем в утро первого Рождества в Хогвартсе. И намного лучше, чем на Тисовой. Осталось разобраться с визитом Сириуса, и все будет прекрасно.

* * *

Хорошо, что им разрешили открыть подарки сразу и не надо было ждать конца завтрака. В прошлом году он жил с семьей, которая требовала сперва позавтракать. Это было ужасно.

Но сейчас он прямо в пижаме вместе со всеми прибежал в комнату, где стояла большая елка. Под ней были стопки подарков — по одной на каждого из них. Торопясь узнать, что принес ему Санта, Маркус плюхнулся на колени и стал искать ярлычок со своим именем — за то время, что он тут провел, он уже успел научиться читать и писать.

Когда он наконец его нашел (остальные уже открывали свои подарки), глаза у него округлились от изумления. Подарков было целых четыре, а не два, как почти у всех. Почему у него больше?

Бумага была другая, с маленькими блестящими змейками. И еще была открытка с чем-то вроде рыцарского герба. Очень особенная. Маркус заглянул в нее, но внутри все было в завитках, так что прочитать не получилось. Придется потом попросить кого-то из взрослых.

Но пока это было неважно. С сияющими глазами он сорвал упаковку с первого подарка. Это был красивый джемпер — зеленый, как ему нравилось, и такой мягкий! В следующем была раскраска с растениями и животными и жестяная коробка цветных карандашей. Это будет весело!

Но оставалось еще два подарка. Он жадно схватил тот, что был в форме книги, и вскоре, легко сорвав бумагу, увидел, что угадал правильно. Быстро, но осторожно Маркус пролистал ее и увидел уйму движущихся картинок.

Последний подарок был мягкий и странной формы. Пара секунд шелеста, и у Маркуса в руках была мягкая плюшевая змея. Какой прекрасный подарок! Но почему все-таки у него больше, чем у других?

Прижимая змею к груди, Маркус взял открытку и пошел к мистеру Лондону, который сидел в кресле и пил кофе или что-то вроде.

— Мистер Лондон, сэр? — осторожно сказал Маркус. Никогда не знаешь, как поведет себя взрослый, если попросить у него что-нибудь до завтрака.

— Да, Маркус? Чем могу помочь? — но мистер Лондон всегда был добрым. С ним можно было не осторожничать.

— В моих подарках была открытка. Я не могу ее прочесть, — Маркус протянул открытку. — Вы не могли бы ее для меня прочесть, сэр?

— Конечно, — мистер Лондон взял открытку и махнул Маркусу сесть рядом с ним на подлокотнике кресла.

Маркус залез туда. Ему теперь было очень интересно, что же написано в открытке с рыцарским гербом. Когда он устроился, мистер Лондон начал читать:

— «Дорогой Маркус! Хоть мы и узнали о тебе всего несколько дней назад, мы захотели что-то подарить тебе на Рождество. Мы пока не знаем, что тебе нравится, но раз ты так крепко дружишь со змеей из школы, мы надеемся, что тебе понравится игрушечная змея. Генри выбрал книгу сказок. Мы с Генри оба рады, что нашли тебя, и надеемся, что ты станешь частью нашей семьи». И они оба подписались, посмотри, вот здесь, — и мистер Лондон перевернул открытку, чтобы Маркус мог посмотреть на написанные имена. — Генри Слизерин-Поттер и Марволо Слизерин.

Остаток дня был наполнен смехом и играми. Маркус держался в сторонке, раскрашивал раскраску и думал.

Там, где он жил раньше, он встретил немало детей. Они приходили и уходили. Один мальчик сказал, что Маркусу надо привыкнуть к мысли, что семьи у него не будет. У мальчика — он сказал, что его зовут Джеф — не было отца, потому что тот бросил его мать; но так как тот мог однажды вернуться, никто не хотел усыновлять Джефа. Отец Маркуса был неизвестен, и потому Джеф сказал, что с ним может быть так же. Его не возьмут, потому что побоятся, что потом придется отдавать его отцу.

Раньше ему казалось, что это правда. Но Джеф не знал, что волшебники существуют, так, может, теперь его слова не работают? Может быть, Генри, мальчик, которого он встретил в школе, и Марволо, взрослый, к которому послала его за помощью Ползучая тьма, были хорошими? Проверить стоило.

Маркус бросил эти мысли и сосредоточился на нарисованных кошке и сове, которых с удовольствием раскрашивал. Здорово быть волшебником!

* * *

Рон ел очередной драник (мать наготовила на всю компанию) и слушал, как Билл и Чарли рассказывают друг другу увлекательные истории со своей работы. Оба не обращали внимания, как недовольно мать на них посматривает. Может быть, к профессии аврора она отнесется доброжелательней? Тоже работа в министерстве, как у Перси, только не такая скучная и не придется постоянно бороться со сном.

Хорошо, когда все собираются дома. Еда очень вкусная. Рон скучал по старшим братьям и немного — по родителям. Еще бы Гарри сюда, тогда было бы лучше некуда.

— Почему Гарри не будет, мам? Рон его не пригласил? — спросила Джинни с настойчивостью, которую Рон у нее замечал разве что в квиддиче и в борьбе с близнецами и их розыгрышами.

— Рон пригласил его, моя хорошая. Но, кажется, из-за всей этой ерунды с лордами и наследниками у него мало времени. Это грустно, по правде говоря. Но разве он не сказал, что заглянет хотя бы на день? — мать обернулась к Рону, который как раз успел сунуть в рот еще кусок и теперь, когда все на него посмотрели, густо покраснел.

Сглотнув, Рон кивнул:

— Да, я его пригласил, и он сказал, что с удовольствием придет, если ему разрешат. Он сказал, что сообщит камином или пришлет сову. Он просил передать посылки, — и Рон покраснел еще ярче. Он совершенно забыл, что подарки так и лежат у него в чемодане.

Рон помчался наверх по лестнице, а вслед ему несся смех и подначки близнецов, и Билл с Чарли от души поддерживали братьев. Свои подарки из-под елки, стоящей в углу кухни, все уже достали и развернули. На каждом было по традиционному свитеру — их надели, как только вынули из упаковки. Рон сделал это неохотно, потому что ему опять достался коричневый.

Взяв подарки от Гарри и Гермионы, Рон вскоре вернулся к кухонному столу и выгрузил на него всю груду (братья поспешили освободить ему для этого место).

— Кажется, Гарри приготовил что-то чуть ли не всем нам! — воскликнул один из близнецов. Рон не знал, кто, так как не поднял взгляда: он разбирал подарки по именам на ярлыках. Но он решил, что брат был прав: каждому Гарри передал тонкий свиток.

Быстро и уверенно Рон снял упаковку с посылок. Гермиона подарила книгу — а что же еще! — но, по крайней мере, это была книга о самых успешных игроках «Пушек» со времени их основания, а не пособие по учебному тайм-менеджменту или что-то в этом роде. Во втором подарке Гермионы были конфеты, и еще один такой был от Гарри. Последним Рон открыл свиток, перевязанный красной лентой. Когда он его развернул, оказалось, что внутри набросок. Такой рисунок Рон вполне мог бы увидеть где-то в своих многочисленных книгах и журналах по квиддичу. Рисунок изображал вратаря перед кольцами — тот тянулся перехватить квоффл, летящий к крайнему слева кольцу. Хоть картинка и была неподвижная, динамика передавала движение более чем понятно.

Рон не сразу сообразил, что на рисунке изображен он сам. Это был он — гриффиндорский вратарь во время одной из их тренировок. Легкое разочарование, вызванное тем, что он получил всего лишь набросок, испарилось. Гарри запечатлел на бумаге один из лучших моментов Рона на метле! Это было здорово.

— Смотрите, он нарисовал мне дракончика, которого вывел Хагрид! — воскликнул Чарли, показывая всем свой набросок. Рону пришлось кивнуть — дракончик выглядел точно так же, как та проклятая зверюга, которую они тайно выносили из школы.

У Фреда и Джорджа был один рисунок на двоих, и они улыбались как ненормальные:

— Он сделал нам дизайн логотипа. Это будет бомба!

Они склонились над подарком, а потом переместились на край стола и, кажется, занялись каким-то письмом.

— У меня набросок машины, — улыбнулся отец, распрямляя заклинанием постоянно пытающийся свернуться лист.

Билл, посмеиваясь, без комментариев продемонстрировал набросок с пирамидой и сфинксом. У их матери, кажется, были нарисованы какие-то цветы, насколько мог рассмотреть со своего места Рон. Она прикладывала рисунок к разным местам на стене: наверное, прикидывала, где повесить рамку. Рону подумалось, что это можно использовать как повод убрать свои старые каляки (он с удовольствием избавился бы от этого позорища) — чтобы освободить место.

Его сестра посмотрела на свой рисунок, нахмурившись, а потом выпустила края, позволяя ему свернуться. Вскоре после этого она отпросилась и ушла наверх, вероятно, к себе в комнату.

Странное поведение сестры быстро вылетело у Рона из головы. Гораздо интереснее было планировать день, когда придут Гарри и Гермиона: что они будут есть, кого еще пригласить. Этого дня Рон ждал с нетерпением. Разумеется, он бы рад был, если бы Гарри остался у них на все каникулы, но он понимал, как важно провести Рождество по-семейному, с крестным.

За прошедшее с лета время Рон понял, что не так уж и нужно ему состояние, как у старых семей, раз без него можно избегать связанных с их фамилиями скучных и утомительных обязанностей.

Остаток дня провели за вкусной едой, играми и рассказами, и вечером Рон упал в постель с улыбкой на лице. Он уже знал, что Гарри будет двадцать седьмого. Тот спросил через камин, подойдет ли это, и Рон с радостью согласился. Вскоре ему уже снились яркие сны о профессиональном квиддиче.

* * *

Ремус рассматривал уютно украшенный вестибюль Гриффин-хауса, следуя за своим самым давним (и единственным оставшимся) другом. Гарри явно был рад, что они приняли приглашение — он улыбался во все лицо, стоя рядом со своим опекуном.

В следующее мгновение Сириус и Гарри плюнули на этикет и, пробежав последние разделявшие их шаги, обнялись, словно не встречались всего за день до этого на балу у Малфоев.

— Лорд Блэк, мистер Люпин, с Рождеством и добро пожаловать в Гриффин-хаус. Пожалуйста, пройдите в гостиную. Флимм настоял, что должен быть выбор десертов, так что теперь нам отчаянно нужна помощь в их поедании, — лорд Слизерин приветствовал их с вежливостью настолько подчеркнутой, что та казалась наигранной.

Сириус и Гарри отбросили традиционный порядок приема гостей и, оживленно переговариваясь, быстро пошли вперед. Если Ремуса не обманывал слух, они обсуждали самые скучные и самые глупые наряды с прошлого бала.

На миг синие глаза встретились с каре-зелеными с одинаковым выражением дружеского раздражения. Не успел Ремус сообразить, что только что произошло, а лорд Слизерин уже шел по коридору к гостиной, откуда доносились два голоса. Ремус, выбитый из колеи, отправился следом. Как могло быть, что волшебник, убивший двух его друзей, относится к выходкам Сириуса точно так же, как и сам Ремус?

Он в растерянности шел за хозяином, но тут же перед ним открылась картина, которая вызвала у него улыбку. Гарри и Сириус сидели на полу перед чудесной елью, разглядывая небольшую гору подарков.

— Видишь, в описании сказано, что можно делать анимированные наброски — или картины, без разницы: делают несколько отдельных изображений с последовательными этапами движения, а потом чарами их объединяют. Я уверен, в наших школьных учебниках и «Пророке» использован не этот метод, но все равно очень хочу попробовать, — энтузиазм Гарри был почти осязаем. Ремус еще никогда не видел подростка таким счастливым и расслабленным. Даже в Хогвартсе, когда Ремус там преподавал.

— Генри, давай садиться пить чай. Помнится, Флимм сказал, что сливочные тарталетки с вишней лучше есть теплыми, — это заявление было сделано дружелюбным тоном, и Ремус снова задумался: неужели лорд Слизерин настолько хороший актер или он и впрямь так изменился?

— Фруктовый торт или вафельный, Ремус? — спросил Сириус, устроившийся по другую сторону столика, рядом с крестником.

— Кусочек фруктового, пожалуйста, — Ремус протянул свою тарелку, чтобы Сириус ничего не уронил по дороге.

Лорд Слизерин наполнил четыре чашки, подождал, пока все разобрали чай, и в оставшуюся ему чашку положил три ложки сахара.

На миг повисло молчание. Все были заняты чаем или десертом. Ремус мысленно подбирал безопасную тему для разговора.

Сириус вдруг заговорил — саркастичным тоном, которого Ремус опасался больше всего. Они обсудили, что хотят сохранить мир, чтобы Гарри мог провести день с удовольствием, но, видимо, Сириус сдержать себя не смог.

— Видели статью мисс Скитер о том, что у директора Дамблдора проблемы со здоровьем?

Гарри поднял глаза от тарелки и нахмурился, бросив быстрый взгляд на лорда Слизерина. Тот медленно отложил вилку.

— Разумеется. Утром я прочел газету целиком. Когда бывает время — что случается нечасто, к моему сожалению, — я просматриваю хотя бы заголовки, — лорд Слизерин тщательно сохранял ровный тон голоса и не реагировал на провокационное поведение Сириуса, и это уверило Ремуса, что тот намерен не ввязываться в спор.

— Разве он не должен был уже поправиться? — с заметным беспокойством спросил Гарри. — Я думал, это просто осмотр. Слухи оказались правдой?

— Так как мне неизвестно, какие слухи ходят по Хогвартсу, на этот вопрос я не могу ответить. И я не знаю, насколько надежен источник мисс Скитер. Но мне известно, что проклятие было довольно опасное, а Дамблдор не спешил соглашаться на мою помощь. Так что, по-моему, он может быть болен серьезнее, чем казалось сначала.

— Интересно, как мисс Скитер смогла получить такие важные сведения о пациенте? При обычных обстоятельствах персонал не может нарушать врачебную тайну, — вмешался Ремус, пытаясь удержать разговор в рамках приличий.

Лицо Гарри прояснилось, и на нем, привлекая внимание взрослых, тут же появилась знающая усмешка. Лорд Слизерин посмотрел на подопечного вопросительно, и тот явно заметил намек. Они понимали друг друга лучше, чем ожидал Ремус.

С коротким смешком Гарри ответил на незаданный вопрос:

— Гермиону это озадачило в прошлом учебном году. Может быть, помните, какие неприятные статьи Скитер писала во время турнира? — За столом закивали. — В общем, она писала про вещи, которых знать не могла, если только не подслушивала. И факт в том, что она правда подслушивала. Она анимаг и принимает форму жука, и поэтому может преодолеть любую защиту. Думаю, она и в больнице так же сделала.

Ремус медленно моргнул. Еще один незарегистрированный анимаг, как Сириус, Джеймс и Питер? Сколько же их всего? Может быть, это не такое редкое достижение, как принято считать.

— Это определенно многое объясняет, — слегка улыбнулся лорд Слизерин. — При следующей встрече поздравлю мисс Грейнджер с успехом. Почему мисс Скитер на свободе, раз в ее тайну были посвящены как минимум три гриффиндорца?

Гарри покрутил чашку, сделал еще глоток, потом ответил:

— Потому что Гермиона поймала ее в банку, чтобы она перестала писать про нас такую клевету. По-моему, она ее выпустила, только когда стало известно, что мать мистера Грейнджера была сквибом, — Гарри неловко пожал плечами. Судя по всему, он не был уверен, что вообще стоило это рассказывать.

— Почему вы не рассказали Гарри о директоре, лорд Слизерин? — резко спросил Сириус.

Он что, нарывается? Видимо, тот факт, что они празднуют Рождество с убийцей Джеймса и Лили в качестве нового отца Гарри, оказался тяжелее, чем Сириус готов был признать.

— Это вылетело у меня из головы к тому времени, как Генри спустился завтракать. Я не утаивал это намеренно. — Между Гарри и предположительно бывшим Темным Лордом произошел короткий безмолвный диалог. — И так как мы обычно не выбрасываем «Пророк» сразу после завтрака, он при желании еще сможет прочесть эту статью.

Непродолжительное неловкое молчание нарушил Гарри — он оживился и повернулся, чтобы смотреть прямо на Сириуса:

— Как идет поиск твоих дочерей, Сириус? Уже есть новости?

Этого хватило, чтобы отвлечь Сириуса от его планов устроить разлад между Гарри и лордом Слизерином:

— Я отправил на поиски частного сыщика. У меня нет ни времени на это, ни представления, с чего хотя бы начать. Но я пока пишу письма тем членам семьи, которых хоть немного помню.

— Почему просто не послать близняшкам сову? В смысле, Хедвиг находит людей, даже если я не говорю ей, куда именно лететь.

— Я об этом думал, — рассмеялся Сириус. — Но вдруг Оливьен и ее дочери — маглы? Как они отнесутся к сове, которая вдруг принесет письмо? Ремус напомнил мне, что это нарушит статут секретности… Это быстрее, но мне ведь нельзя так рисковать?

— Наверное, — согласился Гарри и покосился на лорда Слизерина. Тот едва заметно кивнул, и Гарри улыбнулся до ушей.

Разумеется, Сириус это заметил и, подавшись вперед, выжидающе посмотрел на Гарри, всем своим видом требуя рассказать, о чем тот подумал.

— Помните про фестиваль в школе, которую осенью открыл лорд Лестрейндж? — Ремус и Сириус кивнули. — Марволо подарил школе гадюку — для класса биологии — и в тот день змея попала в переделку. Один из ребят, которые там постоянно живут, заметил это и позвал Марволо помочь. Его зовут Маркус. И он был так рад, что мы помогли его подруге! Он назвал ее Ползучая тьма… — Гарри хмыкнул: — Простите, я заболтался. Волнуюсь! Маркус говорит на змеином языке, то есть он какой-то потомок Слизерина. Не знаю, по какой линии, но он нам родной… так что у меня будет младший брат.

Сириус засыпал Гарри вопросами, а Ремус наблюдал за сценой в целом. Гарри точно был рад и с нетерпением ждал, когда станет старшим братом. Зато вид лорда Слизерина выдывал некоторые опасения. Тот явно сознавал, какими трудностями чревата попытка усыновить еще одного ребенка, к тому же такого маленького. Не было впечатления, что он не хочет усыновлять Маркуса — да и как отказаться, это же змееуст, если его не принять, будет скандал — но какие-то сомнения наличествовали.

— Вы же останетесь подольше? Флимм задумал вкуснейший ужин. Он расстроится, если вы уйдете домой рано. А еще я хотел сыграть с вами в подрывного дурака и взорвать несколько хлопушек. У нас неплохой ассортимент, даже есть несколько штук из Хогсмида, я их купил в последний выходной, когда туда учеников пускали, — Гарри удалось окончательно развеять неловкость своим заразительно хорошим настроением.

Поздно вечером, после вкусного ужина, Ремус и Сириус вернулись на площадь Гриммо, выкрашенные в пронзительные цвета — зеленый и розовый. Гарри даже со стула свалился со смеху, когда они вдвоем дернули за концы самую ярко раскрашенную хлопушку.

Ремус, улыбнувшись, пожелал Сириусу доброй ночи. Несмотря на неудачное начало, вечер прошел приятно. Теперь Ремусу трудно будет сказать, что Гарри плохо там, где он сейчас находится. В свете счастья, которое он сегодня увидел, он вынужден был забыть о прошлом и о собственных подозрениях насчет лорда Слизерина. Даже если тот до сих пор планирует управлять магической Британией, это не имело значения: он определенно способен был сделать Гарри счастливым, а это, по мнению Ремуса, было важнее всего.

* * *

Вторник, 26 декабря

Как и предполагалось, на это ушло некоторое время, но он наконец получил первые ответы на свои запросы. Опросить школы, где магию преподают на французском, о прошлых и нынешних ученицах казалось самым очевидным началом.

Его отец поступил бы так же. И учитывая, что тот до самой пенсии был успешным частным сыщиком, Сэм счел, что лучше всего будет последовать папиному примеру и связаться с магическими школами. Устройство двух миров не так уж различалось, а люди, в общем-то, везде одинаковы. Не имело особенного значения, где ведется расследование: в магловском мире или магическом.

Быстрым взмахом пера он отметил в списке Бобатон, а потом сломал печать (с двумя скрещенными палочками, из которых вылетало по три звезды) и развернул письмо.

«Cher Monsieur Jacobs,

Suite à votre lettre datée du 22 dernier, je vous informe de nous n'avons pas l'habitude à répondre à ce genre de demande de renseignements concernant des mineurs, qu'ils soient ou non élèves dans notre établissement.

Cependant, je peux vous informer que la dernière Olivienne Moreau qui soit sortie diplômée de notre vénérable institution l'a été en 1785. Par conséquent, il semble plus que probable que cette dernière n'est pas la personne que vous recherchez.

En espérant que vous réussirez dans votre quête.

Lucille Dumont

Directrice-adjointe»*.

Сэм фыркнул. С одной стороны, он одобрял политику не давать комментариев об учениках и о несовершеннолетних в целом, но, с другой, это осложняло ему работу. Если прочие школы придерживаются тех же принципов, ему останется только искать мать. Раз было вполне вероятно, что она магла, то и ее дети могли быть маглами. Он не знал, что в этом случае будет делать лорд Блэк, но это его и не волновало. Ему надо было просто их найти.

Еще разок ругнувшись на систему регистрации в Британии, Сэм начал заполнять бланки на нескольких языках, чтобы разослать их по разным организациям Европы и найти Оливьен Моро, дата рождения — десятое июля 1951 года. Должно же где-то быть свидетельство о рождении.

Он собирался разместить небольшие объявления в лондонских газетах, чтобы найти сведения о ней на начало 1980-го. Затем, запустив все планы в действие, надо будет ждать результата, а тем временем — собирать информацию о причинах, которые могли бы привести человека в Лондон в начале 1980 года.

Плохо, если Оливьен окажется просто туристкой, но женщина могла приехать и на какую-то конференцию. Может быть, она училась в Лондоне или еще где-то в престижном университете Англии. Варианты были почти бесчисленны. Сэм очень надеялся, что какое-нибудь из писем даст результат, иначе дело быстро завязнет.

Вздохнув, он вернулся к письмам. Надо было с ними закончить.

* * *

Утро ушло на домашнюю работу и написание благодарственных открыток, так как предыдущий вечер Гарри потратил на чтение своих новых книг. Теперь Гарри — опять с уложенными волосами и в мантии в цветах двух семей — стоял рядом с Марволо в каминной усадьбы Поттеров и встречал прибывающих гостей. Уже пришли Невилл с бабушкой и несколько важных министерских чиновников (например, мужчина, после смерти Барти Крауча-старшего занявший место начальника отдела по международному взаимодействию), лорд Лестрейндж, остальные пожиратели смерти… Дело было нудное и утомительное.

Когда, наконец, появилось семейство Малфоев, Драко с ухмылкой подошел к Гарри:

— Как идет приспособление к новым обстоятельствам?

В тоне была легкая насмешка, и Гарри закатил глаза.

— Справляюсь, — ответил он с непроницаемым лицом. — По крайней мере, сегодня никто не вырядился тортом.

Когда Астория заметила тот костюм, они еле удержались, чтобы не покатиться со смеху.

Драко хмыкнул, незаметно поддернув рукава, чтобы синяя мантия сидела как полагается.

— Это следствие того, что никто не назначил тему. Увидимся.

Он быстро скрылся из виду, догоняя родителей. Гарри обернулся к следующей семье, Ноттам. С ними был и Айден, озирающийся с неприкрытым любопытством. Пока Гарри произносил традиционные фразы приветствия члена Визенгамота, Айден осматривал комнату, где они находились. Его восхищение было естественно: Флимм с друзьями превзошли себя. Все горизонтальные поверхности покрывала пушистая белая поблескивающая штука, успешно изображающая снег, только не холодная. Кое-где висели сосульки, добавляя блеска. На окнах начаровали ледяные узоры, напоминающие цветы, а по углам комнаты были устроены «сугробы». Во всех комнатах была четко видна тема зимы, снега и мороза.

Когда прибыли Гринграссы, в том числе младший брат отца Дафны, Гарри приободрился. Теперь ему можно будет уйти — Дафна была его спутницей на балу, и ей не полагалось ждать в очереди. Это станет возможно только тогда, когда они будут в браке или хотя бы помолвлены.

Некоторые правила были Гарри на руку. Надо было просто все их знать.

Кивнув Марволо, Гарри подал Дафне руку и пошел рядом с остальными членами ее семьи.

— Как вы справляетесь с первым крупным приемом, наследник Слизерин-Поттер? — поинтересовался лорд Гринграсс, предлагая безопасную тему для беседы.

Улыбнувшись, Гарри быстро составил такой же пустой, но вежливый ответ, от души надеясь, что скоро можно будет ускользнуть и играть роль хозяина для подростков, которые пришли с родителями.

* * *

Марволо с улыбкой проследил, как Генри ушел со старшей дочерью Гринграссов и ее семьей. Кажется, за прошедшие с сентября месяцы учебы те успели сдружиться, и это наполняло Марволо чувством, похожим на счастье. Ему делалось легче от того, что у Генри появились друзья-слизеринцы, добавившись ко всем этим гриффиндорцам. Это поможет подростку вырасти более разносторонним и с лучшими связями.

Вскоре его внимания потребовала следующая группа гостей, а потом — еще одна, и теперь, когда Генри ушел занимать младших гостей, Марволо быстро осознал тот факт, что остался стоять один. Это лишний раз подчеркивало, что он не женат.

Учитывая его планы усыновить еще одного ребенка, причем куда младше Генри, над ним еще опаснее нависли общественные ожидания.

От взглядов, которые бросали на него некоторые ведьмы и волшебники, спокойнее не становилось. Ему надо было быстрее принимать решение. А он до сих пор был в сомнениях.

Прибытие министра и мадам Боунс дало повод отодвинуть эту проблему на задний план. Сейчас было не время искать для нее решение.

— Корнелиус, мадам Боунс! Добро пожаловать в усадьбу Поттеров! — Марволо поклонился главе департамента магического правопорядка, а потом повернулся пожать руку улыбающемуся министру.

— Марволо, Марволо, какой сегодня чудесный вечер для такого бала. И мне нравится, как у вас все наряжено! Но зачем вы, дорогая Амелия, до сих пор настаиваете на обращении по фамилии? Зачем такая официальность?

Пока министр жаловался таким образом, Марволо встретился взглядом с мадам Боунс, и они сошлись на том, что, хоть они и сражались вместе против общего врага, эта примечательная женщина все еще не считала его достойным ее доверия.

— Корнелиус, я уверен, что мы с мадам Боунс вполне в состоянии решить, когда и где нам оставлять формальности, — Марволо был уверен, что министр услышал его слова, но не придал большого значения возможным причинам напряжения между ними.

После министра пришли немногие, но Марволо с трудом скрыл улыбку, когда из камина вышел Ксеркс с матерью своей наследницы, а следом — сама наследница со своим отцом.

— Ксеркс! Мисс Грейнджер, доктор и доктор Грейнджер. Добро пожаловать в усадьбу Поттеров.

Маглы прекрасно выглядели в мантиях, и Марволо порадовался, что согласился их пригласить. У него не было сомнений, что затея принадлежала мисс Грейнджер и что это она попросила Генри предложить ее родителям такую возможность. Тщательно обдумав возможные последствия, Марволо согласился. Если наследница Лестрейндж сможет больше приобщить родителей к своей жизни, это может помочь самой ей глубже войти в магическое общество.

— Лорд Слизерин, — ответил мистер Грейнджер с безупречным поклоном. — Я хочу поблагодарить вас за приглашение. Мы с женой в восторге от такой возможности увидеть мир нашей дочери.

Они обменялись любезностями, и вскоре Марволо смог вместе со всеми войти в бальный зал.

После нескольких танцев Марволо определился, как будет действовать. Ему надо было жениться по нескольким причинам. Во-первых, чтобы избавиться от ненужного внимания тех, кто желал с его помощью улучшить свое положение, а во-вторых, чтобы упрочнить их с Генри позицию и права на усыновление Маркуса. Вторая причина, конечно, была намного важнее.

Но так как он был вполне уверен, что никогда не будет заинтересован в сексуальной связи с кем бы то ни было, ему требовалось подобрать подходящего человека. Может быть, найти кого-то, кто жил, внешне соответствуя ожиданиям, но втайне следовал истинным желаниям. Возможно, он сумеет найти кого-то — ведьму или волшебника, похожего на него — кто будет рад провести жизнь в платонической гармонии.

Разумеется, на это требовалось время и это надо было обсудить с Генри. Стабильность их отношений была намного важнее, чем преследующие Марволо матери-сводницы. До нового года и конца сезона приемов было еще много дней. Вздохнув, Марволо подошел к следующей группе людей, готовясь к новым разговорам и танцам.

Он бы даже посмеялся над тем, что тоскует по вечеру в кабинете и работе над документами, не будь это так грустно.

* * *

Снаружи усадьбы, за пределами защитных чар, землю покрывал настоящий снег и лед, а ветви стонали под весом застывшей воды. Со своего высокого насеста на одном из самых кряжистых дубов Фенрир наблюдал за тем, что можно было рассмотреть в ярко освещенных окнах. Бинокль позволял ему видеть, как ведьмы и волшебники в нарядных мантиях, сшитых с одной лишь целью — покрасоваться, танцуют под неслышную с его позиции музыку. Здесь звучал только шум ветра в окружающей растительности да шорохи, которые издавали мелкие животные, спящие или суетящиеся поблизости. Потом он вдруг разобрал осторожные шаги по замерзшим листьям. Сложив бинокль, он убрал его в карман штанов и стал спускаться на землю.

— Докладывай! — шепотом приказал Фенрир часовому, вернувшемуся из вылазки к усадьбе Поттеров.

— Снаружи дома никого нет. В чарах ни лазейки. Нам не пройти внутрь так, чтобы все не разбежались.

Некоторые ответили на это сообщение негромким рыком, в том числе и Фенрир. Сегодняшний поход имел мало шансов на успех. Они относительно успешно напали на праздник у Боунсов, и следовало ожидать, что Темный Лорд таких же ошибок не повторит. А то, что погода была очень неприятная и то и дело принимался выть ветер, только помогало тому не выглядеть параноиком.

— Отступаем. Все по домам. Я дам знать, что делать дальше, — бросил Фенрир с очередным порывом ветра. Немногочисленные волки, оставшиеся ему верными, кивнули и отправились домой.

Фенрир перед уходом задержался на несколько секунд. Еще одна неудача. Требовался успех, и поскорее, иначе последние из его народа сбегут на континент.

В настроении, по мрачности не уступающем несущимся по небу темным облакам, Фенрир отправился домой.

* * *

Перевод письма:

«Уважаемый мистер Джейкобс,

отвечаю на ваш запрос от 22 числа текущего месяца. Как правило, в нашей школе не принято отвечать на запросы относительно несовершеннолетних, вне зависимости от того, учились они у нас или нет.

Однако могу вам сообщить, что последняя Оливьен Моро окончила наше почтенное заведение в 1785 году. Видимо, можно предположить, что это не та выпускница, которую вы ищете.

Надеюсь, вам удастся найти тех, кого вы искали.

Заместитель директора Люсиль Дюмон».