Путем чужого пророчества (гет)

Шкатулка, размером в две ладони из зеленого камня и покрыта сверху, как кружевом, вязью из серебристого металла. С некоторой опаской взяла ее в руки, но ничего не произошло. Тогда, осмелев, стала уже уверенно крутить, пытаясь открыть, но она была словно литая, благо что не тяжелая. Раздраженно откинув со взмокшего лба выбившийся из косы локон, распахнула шторы, пустив больше света, и удвоила попытки.

Наконец мне повезло, если можно так сказать. В своей торопливости была небрежна и зацепилась за один из завитков, сильно поцарапавшись. Но не успела испугаться, как капли крови впитались в камень, словно тот был куском сахара, а ранка мгновенно затянулась.

Крышка тихонько щелкнула и приоткрылась. Внутри почти ничего не было, кроме тетради в прошитой кожаной обложке, деревянной пуговицы в виде листа клена и старинных медных очков без дужек на длинной витой ручке. Отложив антиквариат в сторону, потянулась к тетради.

Почерк оказался довольно разборчивый, но сам язык абсолютно незнаком — какая-то клинопись. Раньше такое видеть не доводилось, хотя отдельные буквы походили на латынь, но я ее не знала, так что это не помогло. Потом меня осенило, и я поднесла к глазам очки. Сначала зрение затуманилось, а потом странные закорючки приобрели смысл. Всю первую страницу занимало письмо.

«Приветствую тебя, внучка. Что же, хотел бы я, чтобы письма сего и вовсе не было, и прожила бы ты жизнь в блаженном неведении. Но, видно, сила твоя пробудилась и переборола колдовство. Потому послушай слово мое, не ищи родной крови, ибо отыщешь ее себе на погибель.

Триста лет с лишком дед твой Туан МакКайрил был Мормэром северных земель горной Шотландии. Под рукою моей много добрых кланов доблестных родичей, слишком много для одной маленькой девочки. Айлиль, дитя мое, не держи зла на старика, ведь все, что я сделал, сделал только к пользе твоей…»

* * *

Прошло уже больше двух часов, а я все еще сидела в полной прострации. Не все было понятно от обилия новых терминов и слов, но и того, что поняла, хватило, чтобы впасть в ступор.

Если своими словами сказать, то моя мать родилась с каким-то редким Даром Жрицы. До конца я не поняла, что это такое, но, вроде как, навороченная магия друидов. Когда наложением рук лечат, силой мысли деревья растят и озера от загрязнений очищают. Ну и конечно от нечисти избавляют тело и душу, да еще с Богами общаются.

Раньше в тех землях такое не считалось чем-то особенным. Всегда находилось хотя бы одна такая Жрица на провинцию. Но потом подобное стало редкостью. И в нашем роду дар как-то заглох, со смертью последней бабки сто лет назад, и пробудился только в моей матери. Не удивительно, что родня над ней так тряслась.

В общем, дед и его братья долго спорили, как лучше девчонку пристроить, когда она в возраст войдет. Старший дядя настаивал ее отдать одному из своих сыновей, чтобы дар на сторону не ушел, а дед был не сторонник близкородственных браков и хотел дать дочери самой выбрать. Но девчонка им все планы порушила.

Оказалось, она беременна незнамо от кого, сказала только, что это сам Диан Кехт был — Бог-покровитель их рода. Встретила его в лесу, возле заброшенного древнего капища. Красивого мужчину с сильной магией змея сопровождала и он с ней говорил, все, как на иллюстрации в Великой Книге изображено. Отказать богу девчонка ясно-понятно не смогла.

Дед, конечно, сначала дочери не поверил, но признал, что кем бы тот маг ни был, чародеем оказался умным и сильным, раз на закрытую территорию проник, девчонку испортил да еще невредимым уйти сумел. Так что, это единственное, что о моем отце известно.

Сама девчонка, которой, к слову, чуть больше шестнадцати было, умерла родами, а я, Айлиль то есть, через полгода зашипела. Вот тогда дед уверовал в высшие силы и о судьбе внучки задумался. Решил спрятать, пока обряд принятия в род не прошел. Он в то время занемог сильно и справедливо предполагал, что ближайшую зиму не переживет. А после его смерти брат наследовал и судьбой родственницы по своему распорядился бы и не в пользу последней. Отдали бы во вторые жены, читай наложницы, дяде или брату двоюродному.

В итоге дед инсценировал смерть внучки, а сам воззвал к магии, и она указала, кому девочку доверить. Так он вышел на чету Эванс. У тех дочка серьезно болела — осложнение после пневмонии, и больше месяца врачи ей не давали. Майкл на все согласен был, чтобы ребенка спасти, хотя и не верил особо. Но дед слово сдержал.

В итоге древнее колдовство, ментальные блоки, новые документы — и Айлиль окончательно исчезла, а у четы Эванс появилась младшая дочь Лилиас.

Причем дед подстраховался. Благодаря магическому воздействию Эвансы считают меня своей биологической дочерью, а отводящие чары застилают всем глаза, включая самих родителей и сестру.

Еще, чтобы я не нуждалась, дед отцу кошель зачаровал, теперь его украсть и потерять нельзя. И заговором Майкла к удаче привязал, чтобы тому в делах везло. А я все удивлялась, откуда деньги на обновки, когда в стране такой кризис, а у нас даже автомобиль есть, да и на тепле, воде и еде мы не экономим.

Просто в кошельке каждый месяц определенная сумма появляется, не так чтобы большая, но на девчачьи капризы хватает. И отказать отец мне по этой причине не может, что ни попроси, сразу дает, да и отдыхать мы регулярно ездим. А чтобы у отца семейства вопросов не возникало — откуда что берется, отводящие чары и тут действуют.

Ну и напоследок, дед с Майклом побратались древним кельтским обрядом. Не совсем поняла, что это значит и как происходит, но что-то с кровью связано. Это было нужно, чтобы родня с обеих сторон меня по крови не нашла. Отныне я свободная и ни к какому роду не принадлежу.

Теперь Эвансов будет хранить моя магия, пока они меня родней считают, а меня будет хранить их кровь, пока я считаю их дом своим. Все по-честному. Причем все чары удачи, защиты и остальные к потомкам переходят.

Дед как бы соединил навечно две семьи — мою и приемных родителей. Примерно как при таинстве брака перед лицом Высшего соединяют двух людей в пару. То есть они не смешивают кровь, но связующие узы все равно образуются и посторонние люди становятся одной семьей — родными.

В конце дед советовал не искать родни, ибо в таком случае хоть и найду богатство, защиту, тайные знания, да и магическая сила от привязки к роду увеличится, но заплачу за все свободой. Ибо женщины клана хоть и уважаемы, любимы и драгоценностями усыпаны, но родной Домэн никогда не покидают, а воля Главы для них закон. Короче, счастливы пока молчат и свое мнение не высказывают.

Наказал родить сыновей, чтобы семя его прославить в потомках, пусть и тайно, ведь других наследников у него нет. А ниже оказался список того, что он сумел мне оставить. С извинениями, что больше не смог, все основные богатства роду принадлежат.

* * *

Тетрадку, когда первый шок прошел, изучала еще долго. Написана на гаэльском и была почти безразмерной. Включала в себя как летопись рода, так и знания предков. Обряды, духовные практики, зелья, заговоры и прочее. Особенно было интересно прочитать летопись.

Как оказалось, если магическая Британия это прошлый век, то магическая Шотландия полное средневековье. Причем горная Шотландия даже не входит в состав магической Британии, в отличие от Шотландии равнинной. Это отдельная, автономная территория со своей системой управления — Большим советом кланов, чеканкой монет и даже особой магией.

Многочисленные домены, поделенные между кланами и под предводительством нескольких глав, обеспечивают населению мирную жизнь, а все конфликты решает оружие. Говорят, им известен секрет бессмертия, земли богаты целительными источниками, а маги так сильны, что для волшебства не нуждаются в проводниках. Да и вся территория на небывалом месте силы расположена.

Все это, конечно, привлекало многих, но еще никто не смог пройти за магический кордон, а тем более вернуться. Горцы надежно хранят свои тайны. Единственным исключением оказался мой ушлый папаша. Хотя даже Цезарь не смог пробиться за хребет и остановился в долине, может, потому этот гордый народ и сохранил все традиции и верования в изначальной целости.

Горцы не связаны договором с Хогвартсом, не посылают туда своих детей, ведь их магия — это магия природы. Первозданное мощное колдовство, но возможное только на этой земле.

Они никогда не воевали с гоблинами и не связаны с ними общим для магов договором о ненападении. Между ними свой договор, гораздо надежней и выгодней — на торговлю. Ведь зеленые коротышки сами ничего не добывают и металлы не плавят, а покупают уже готовыми в слитках. И драгоценные камни для магических артефактов тоже добывают и гранят в горной Шотландии. Да и магическое железо для артефактов и оружия, которым, по легенде, можно даже бога убить, добывается только в этих местах и охраняется вечным договором с самой магией. Для Горцев нет врагов, ибо все магические расы и создания есть сама магия, которой они все одинаково служат.

Обычные волшебники им не интересны. Они считают их слабаками и позерами, не лезут в их дела, если только те сами не пытаются к ним попасть. И в отличие от британских магов выходцы кланов горной Шотландии живут по всему миру, но четко подчиняются его главе, собираясь раз в году на религиозный праздник Великой Богини-матери. Короче, в тетрадке столько всего понаписано было, что хватило бы до пенсии читать.

* * *

Сами рецепты, заговоры и прочее, требовали тщательного изучения, но кое-что нужно было провести уже сейчас. Дед особо рекомендовал семейный обряд усиления магии и раскрытия способностей. Конечно, в моем случае он не сработает на полную и магической силы во мне не прибавится — ведь я не на родовой территории живу, да и к семье не привязана. Но та магия, что уже во мне есть, придет в равновесие, выявятся магические направленности, к коим склонна, и спадут те ментальные закладки, что дед на меня навешал.

Обряд также необходим, чтобы научиться осознанно силой управлять. Ведь без этого условия семейные наработки мне не осилить, а там, если верить записям, было ради чего постараться. Да и дед очень настаивал, чтобы освоила семейные секреты.

Еще просил соблюдать годовой круг — клан деда поклонялся первозданной магии в лице Великой Матери Дану и ее Племени. Писал, что если буду усердна, то как-нибудь на Самайн, когда завеса между Миром Живых и Иным Миром истончится, Сид откроется и он придет с Великой Госпожой посмотреть на меня и благословить.

Но больше всего порадовало наличие собственного дома. Порт-ключом от него и была та самая пуговица. Небольшой коттедж в Глостершире, почти на берегу реки Кельн в маленькой живописной деревеньке. Я посетила его при первой возможности.

Обычный каменный домик в деревенском стиле, увитый лианами. Живая изгородь на заднем дворе отделяла огород от засеянной разнотравьем пустоши, тянущейся до самого горизонта. Дом на окраине, на невысоком холме, примыкал одной стороной к густому перелеску, а с другой, через небольшие промежутки, стояли дома соседей, отделенные друг от друга добротной оградой из темных валунов. Все поселение составляло домов сорок, не больше.

Внутри, на первом этаже, кроме маленькой прихожей и небольшой кладовки под лестницей, располагалась всего одна большая комната с камином, смежная с кухней. Плиты, как таковой, не было, только большая печь-камин, вроде нашей русской современной печи с парой конфорок и духовкой. Допотопная кухонная утварь тоже присутствовала. Дом был явно магическим и не предусматривал готовку маггловским способом.

Охладительный шкаф тоже отсутствовал. Вместо него нашла кладовую с теми же функциями, причем снаружи она казалась обычной дверью во встроенный шкаф, только с пространственным расширением. Дед заполнил ее сырами, колбасами, бочками с маслом и элем, сидром и другими продуктами. В записке написал, что такие шкафы есть в доме любого горца, и уж тем более в больших замках Мормэра. Все жители в обязательном порядке приносят туда излишки продуктов и в случае осады могут продержаться долгое время. Мне он советовал продолжить традицию и поступить так же — на всякий случай. Строго говоря, это был даже не холодильник, а нечто больше — продукты там оставались в стазисе сколь угодно долго.

Больше на первом этаже помещений не было.

На втором располагались три спальни. Одна побольше, с собственной ванной, и две одинаково небольшие комнатки с общей. А на пустом чердаке нашла пару сундуков — один с пятью неприглядными серыми слитками. А второй с отрезом шерстяного тартана в серо-зеленую клетку, парой обрядовых рубах из отбеленного льна, старинным ведьминским поясом и набором звенящих браслетов на ноги и руки. А так же твердую полую кисточку, похожую на фломастер с залитыми по виду красными чернилами, и баночку с чем-то маслянистым, пахнущим благовониями. А на дне обнаружились несколько ритуальных предметов. Вот и все. Ни книг, ни живых картин, ни серебряных подсвечников, ни денег. Хотя нет, позже отыскала на дне золотые кругляши — пятьдесят галлеонов и кусочек янтаря с дырочкой для шнурка — от злого глаза, как дед написал. А те слитки — магическое железо, очень ценное, только продать его в Англии мне не светит, да и ладно, не к спеху.

Лестницы и коридоры были по-деревенски узкие, потолки низкие с массивными перекладинами, а вход в пустой подвал, проходящий под всем домом, на улице. Но все равно была очень рада. Никогда не владела ничем, кроме небольшой однушки, а тут целый дом, да еще и на магическом источнике, пусть и не родовой. Да и защиту дед установил на совесть, очень хитрую, кстати. Мне осталось ее только активировать. Тогда соседи нас по идее видеть будут, а маги никогда не найдут.

* * *

Домой вернулась довольная. Пусть не золотые горы, но знания и магический дом мне дороже всех галлеонов на свете. Следующую неделю посвятила изучению обряда, ведь до Лугнасада осталось четыре дня. Дед предупредил, что если решусь, то пути назад не будет — это магия и знания на всю жизнь, и отступник хуже изгоя и презреннее прокаженного.

Наконец день икс настал. Вечером, когда все разошлись по спальням, нарисовала на двери руну отвлечения внимания из тетради и перенеслась в новый дом. Чертыхаясь сквозь зубы, около часа потратила на расписывание тела знаками, потом переоделась в белую рубаху с разрезами по бокам и высоким поясом, украшенным разными по длине разноцветными веревочками с узелками и бусинками.

Ближе к полуночи распустила волосы, надела венок из полевых цветов и, прихватив обрядовый бубен и дары, выскользнула из дома. Мой путь лежал в перелесок, где и было подходящее место для обряда. Видимо, дед неспроста выбрал именно этот дом, да и лесок явно зачарованный, как и дом, на меня замкнутый, чтобы чужие не ходили.

В реке отражались огни деревенской ярмарки, доносились смех и крики — люди как умели праздновали День Урожая. Наверняка мазали скотине уши и хвосты смолой, заговаривали вымя у коров, состязались за вожделенный флажок на башне — радовались и веселились.

А я шла и думала, как хорошо, что под руной сокрытия меня никто не видит — очень волновалась, ведь, если все пройдет правильно, мне впервые предстояло ощутить невидимое. Кто знает, чем этот обряд закончится и что за сила явится. Да и не привыкла я как-то в темноте шастать. Ночной лес пугал до дрожи, словно на меня изучающе смотрело что-то большое и всемогущее, хотя пока и не агрессивное.

Тропинка, как мне казалось, слабо светилась, и на нужную поляну я вышла довольно быстро. По всему, на этом месте уже не раз совершали обряды, судя по рунному кругу округлых камней с начертанными на них знаками.

Капнула на один из знаков каплю крови, и загорелся костер в стилизованном очаге. Под протяжные песнопения, похожие на мантры, скормила огню приношения и под звон браслетов негромко ударила в бубен, обходя очаг по кругу, все больше убыстряя темп и читая обрядовую песню. Ритм затягивал, голова постепенно пустела, осознавать уже не получалось, чувства притупились, остались только ощущения, только инстинкты.

Не знаю, сколько времени это длилось и в какой момент все изменилось, но сначала ощутила ветерок. Он неспешно крутился вокруг, осторожно и прохладно дотрагиваясь до разгоряченной кожи, словно изучая, нарисованные знаки на теле и на рунных камнях засветились, а потом через меня хлынула сила. Я словно почувствовала себя частью мира. Слилась с ним. Распылилась на атомы, как и все вокруг, растворилась и спаялась с чем-то большим, чем могла осознать.

Видимо, надолго впала в транс или беспамятство. Когда очнулась, на горизонте уже всходило солнце, а магический огонь потух. При умственной усталости тело чувствовало себя необычайно бодро. Закопала венок, произнесла заключительные слова обряда и, приведя поляну в порядок, направилась к дому.

Не торопясь смыла с себя письмена, завернулась в полотенце и подошла к зеркалу. Ну что же, Волшебная ночь ничем видимым меня не наградила. Волосы не отросли, старше выглядеть не стала, мудрость веков в глазах не светилась. Обычный подросток. А вот когда вытиралась, чуть ниже поясницы подарочек обнаружила. Растительный орнамент с ладонь размером, при том, что я его там не рисовала. Как будто он с руки туда стек. На татуировку похоже, только рыже-коричневую, как хна. Потерла — не отмывается, а потом вспомнила и намазала это место той маслянистой жидкостью, что в баночке была — рисунок засветился и исчез.

Потом оделась, не торопясь перекусила остатками обрядовых приношений и переместилась домой. Глаза слипались. Но поспать не дали. Всего через пару часов меня разбудила мама, и после завтрака мы отправились в Лондон. Там находилась магическая библиотека. Лили все собиралась туда сходить, да времени не находилось.

Она, кстати, со Снейпом всего час-два проводила до пятичасового чая, и то не каждый день. А остальное время или матери помогала — готовить училась, в магазины ходила или с сестрой музыкой занималась. Ей и читать летом кроме учебников некогда было, да еще по спорным местам с другом советоваться, вот и все. Мне же хотелось узнать мир, в который попала, получше, пока никто не мешает, а то через два дня Северус приедет и не до того будет.