Пепел (джен)

Великая Империя Солнца — огромный южный материк, находящийся под абсолютной властью людей: от каменистых степей до Мыса Холодной Смерти через Срединное море и джунгли Черноземья, где чёрным является всё — начиная от древесины и заканчивая кожей местных жителей. Солнце в этих краях по-настоящему больно обдаёт жаром и жжёт непривыкшую к такой ласке северную кожу.

Именно здесь его начинают знать и уважать не как великолепного охотника, а как травника, учёного и изобретателя.

Далёкий и дикий север учит его охотничьим уловкам, однако Солнечная обучает его людской хитрости — использовать яд не только настоящий, но и словесный.

Он чувствует его.

Его неоспоримое могущество и мощь.

Однако иногда всё решает не грубая сила, а искусная, почти змеиная изворотливость и коварство.

Чёрный бриллиант, верный слуга самой смерти, неминуемый палач, стремительно спускающийся с далёких и глубоких небес на твёрдую землю, приземляется, уже двадцать пятый год следя за своей подопечной.

Каждую ночь в одном и том же месте.

Гордый принц слишком неопытен и молод, чтобы заметить, что их уже давно не двое.

Он владеет своим телом в совершенстве: по-звериному плавные и осторожные движения; мягкий, чуть ленивый шаг. Не издаёт ни единого звука, когда жидкое пламя ровно течёт по венам, взбудораживая. Бесшумно скользит по обжигающему холодом камню, подкрадываясь к желаемой, но абсолютно точно не его жертве.

Когда-нибудь он убьёт его.

Её руками.

Тихо, но оттого не менее радостно расплывается в издевательски-ликующей ухмылке, когда дитя ночи едва слышно взрыкивает, беспомощно сжимая руки.

О да, он видит, как истинная дочь Севера плачет во сне, бессильно сжимая зубы в упрямом оскале, но не испытывает ни жалости, ни сожаления, ведь жалеют лишь слабых.

А она сильная.

Он это знает.

Медленно вдыхает пряный аромат, пронизывающий холодом, словно колкая щекотка, волнуя и пробуждая то древнее, что скрывалось глубоко внутри. Белоснежные изогнутые клыки слегка удлиняются, едва ощутимо царапая потрескавшуюся кожу, но обыденно не достигая тонких капилляров, наполненных кровью, ведь почуять её — проще простого. Во рту моментально накапливается едкая и вязкая кислота, неторопливо стекая по гортани и агрессивно обжигая, желая уничтожить прочную чешую цвета ночи в считанные секунды и раздирая кожу до хрупких костей и суставов, чтобы наконец коснуться объятого драконьим пламенем сердца.

Он чувствует как наяву пряный сладковато-гнилостный вкус драконьей крови, что горечью опаляет язык и заглушает сильную тягу, но опьяняет похлеще наилучшего вина.

Драконья плоть ему не вредит — ни телу, ни рассудку.

Он помнит, как невероятно острые клыки впиваются в прочную, покрытую въевшейся мглой чешую, мучительно раздирая мёртвую плоть, добираясь до нежнейшего мяса, пропитанного невинной кровью. Яростно поглощает вместе с пламенем, которое оставляет после себя сладостное послевкусие.

Ничто и никогда не сравнится с плотью ночных фурий.

Он это знает.

Рубинового цвета чешуя мягко переливается под сиянием молодой луны, словно драгоценный камень, а острый наконечник стрелы, исписанный древними письменами и скрытый в многочисленных плетениях волос, отливающих жидким серебром, сверкает, ожидая, когда его жажду утолят очередной кровью.

Нужно лишь приблизиться на расстояние шага, ведь большего ему и не нужно, затаить дыхание и силой мысли заставить сердце остановиться всего на миг — одним точным, выверенным движением вонзить ядовитое жало в основание хрупкой шеи, ощущая предсмертные хриплые и судорожные полустоны жертвы.

И принц ночи стремительно взлетает, бесшумно скрываясь в тёмных тучах.

Невольно отыскивает взглядом древние, абсолютно идентичные письмена на запястьях, а громкий каркающий шёпот тише ветра усмешкой слетает с тонких и обветренных губ, довольно искривляя чужие уста в предвкушающей улыбке.

О да, он уже давно оценил насмешку судьбы.

Он уничтожит их всех.

Однако он не будет торопить события, пусть…

И названная Странницей — не исключение.

Наиграется.