Гермиона Грейнджер и таинственное дитя (гет)

Перед Гермионой стояло сразу несколько задач, но мысли уводили ее в сторону от них. Почему магия не позволяет создавать полноценных клонов? Одна Гермиона осталась бы с Драко, вторая — отправилась бы на Гриммо, третья — к близкому (пожалуй, даже слишком) знакомому — доктору Беркли, четвертая проведала бы Джинни, пятая — рассчиталась бы с Томом и забрала из номера «Дырявого котла» свои нехитрые пожитки, а шестая… шестая села бы и серьезно проанализировала ситуацию, в которую по неосторожности угодила. Кажется, время пришло. Что ж… придется анализировать на ходу. Она аппарировала на задний двор «Дырявого котла» и прошла в номер.

Пора было признать проблему, причем довольно серьезную. Заключалась проблема не в самом факте увлечения Малфоем — с этим она уже приноровилась жить, проблема была в том, что увлечение прогрессировало. Гермиона чувствовала, что теряет в нем себя, и искала баланс, но разговор с Робардсом уничтожил все ее попытки. Мысль о том, что с Драко произойдет что-то плохое, почти спровоцировала паническую атаку, а желание не допустить этого отодвинуло на задворки сознания то, что совсем недавно казалось очень важным. Почему она окончательно потеряла контроль и можно ли контролировать такие вещи?

Гермиона понимала, что стены Хогвартса защищают, но теперь защита школы казалась недостаточной. Покидать Драко было страшно. Уходя, она бросила несколько дополнительных охранных заклинаний, но и это не уняло паранойю… Грейнджер усмехнулась. Чтоб окончательно потерять голову, всего-то нужно было почувствовать необходимость защитить. Как там сказал Гарри? Малфой — твое очередное ГАВНЭ.

Гарри. Площадь Гриммо. Место, где, как она надеялась, можно будет найти некоторые ответы. А заодно уболтать друга на небольшое приключение.

Гермиона спустилась по лестнице, положила восемь сиклей на стойку, игнорируя желание Тома перекинуться с ней словечком, и аппарировала к бывшей штаб-квартире Ордена Феникса.

На стук открыл Кричер. Гермиона дружелюбно кивнула старому эльфу, и тот застыл, словно в приступе каталепсии. Сочувствие шевельнулось раньше, чем Гермиона смогла его в себе задавить. Понять и простить, простить и понять — в бедняге борются много лет прививаемое отвращение к грязнокровкам и уважение к подруге хозяина. По крайней мере, так она думала, пока не скользнула взглядом по замершему домовику. Кричер смотрел на нее с такой смесью ужаса и благоговения, с какой смотрел только на портрет покойной хозяйки. Обдумывание реакции старого эльфа Гермиона оставила на потом. Сейчас ей нужно было… (внутренний голос хмыкнул в малфоевской манере: «Куда же еще, Грейнджер?») в библиотеку. Слова Кричера, что хозяин вернется через пару часов, нагнали Гермиону уже возле лестницы. Отсутствие Гарри оказалось ей даже на руку.

Дело было в том, что задним числом Гермиона отметила интересный момент: ее симпатия стала превращаться в привязанность, когда Драко надел ей на палец свое кольцо, что привело ее к логичному умозаключению — артефакт поспособствовал пусть не возникновению, но усилению… чувств. Задумавшись об этом, Гермиона решила, что поднимет всю доступную литературу и проштудирует ее до последней буквы. Было глупо сначала принимать перстень, а потом искать информацию, но в списке «того, что пошло не так» этот момент не дотягивал до верхних строчек. Поскольку она по-прежнему не была готова к визиту в Малфой-мэнор, в ее доступе оставалось только одно книгохранилище, где можно было раздобыть интересующую информацию о семейных реликвиях.

Библиотека встретила ее запахом старых книг, пыли, сырости и чего-то еще, что идентифицировать не хотелось. Гермиона отмахнулась от холодка, пробежавшего по плечам, и сконцентрировалась на задаче. Заклинание, которому ее недавно обучил Драко, пришлось очень кстати. Произнеся несколько похожих запросов: «перстень наследника», «родовые артефакты», «защитная магия рода», Гермиона устроилась в углу, чтобы изучить добытые пять гримуаров.

Три часа спустя она отложила последнюю книгу и протерла усталые глаза.

Как бы ни хотелось найти простое объяснение, привязать малфоезависимость к чарам не вышло. Сила фамильных украшений была направлена на защиту семьи и ее членов, а желание отдельно взятого члена… заполучить расположение отдельно взятой ведьмы в интересы рода не входило. Прочитанное не противоречило сказанному Драко: волшебник, передавая перстень, как бы включал «чужака» в род на период, пока реликвия на пальце. Это помогало разрешить ситуации, подобные той, что возникла с наследством. Немного смущало, что это же кольцо наследник дарил невесте, но здесь отличий в традициях магов и маглов не наблюдалось — перстень становился символом обручения на безымянном пальце левой руки избранницы наследника. Гермиона бросила взгляд на свою правую руку и… прикинула, как это кольцо смотрелось бы на… Из глупых девчачьих, совсем несвойственных ей мыслей мисс Грейнджер выбил возглас друга:

— Гермиона?

…но не того друга, которого она собиралась повидать и попросить о помощи.

— Привет, — растерянно поздоровалась она, вскакивая и мысленно костеря себя на все лады. Ведь из умной грейнджеровской головы совершенно вылетело, что Рон большую часть времени проводит здесь с Гарри. Ее мальчики по-прежнему прекрасно общались, и только она дистанцировалась от обоих. Что же… не впервые такое происходило в их триаде, оставалось надеяться, что Гарри с Роном не решили дружить против нее, как на третьем курсе. Пожалуй, повод был: кроме прочего, теперь их объединяло то, что лучшая подруга отказалась от отношений с каждым. Подумалось про карму: оттолкнула романтические притязания друзей, и на тебе — получи, распишись — угодила в расставленные сети недруга. Ей даже стало интересно, обсуждали ли мальчишки то, что она их оттолкнула. Она была почти уверена, что Гарри все держит в себе, Рон же всегда выплескивал свои обиды на тех, кто готов слушать. Не подошел ли к ней Гарри только после того, как узнал, что она отказала Рону? В душе заклубилось раздражение на «мужские» расклады, но Гермиона загнала его поглубже.

— Привет, — Рональд выглядел таким же растерянным, как и Кричер несколько часов назад. — Ты как?

Это был самый длинный разговор после ссоры. Все эти недели, если они и сталкивались в Норе, их общение оставалось опосредованным, даже смешные попытки Рона вызвать в ней ревность происходили не напрямую: либо Рональд очень громко сообщал маме и сестре, что аппарирует на свидание, либо возвращался домой с какой-то юбкой, когда Гермиона была там. Он благоразумно не приближался, очевидно, все еще хорошо помнил ее птичек. Будто она стала бы расходовать волшебство на очередную дешевку. Мерлина ради! Словом, столкновение лоб в лоб (ну не в лоб — и почему все мальчишки так вымахали?!) было первым взаимодействием после неприятного инцидента, и оказалось еще более неловким, чем случайная встреча с Гарри у Драко. То есть у Снейпа.

— Нормально, — мог ли обмен репликами с человеком, с которым дружишь семь лет и прошла через многое, быть таким нелепым?

— Гермиона? — кажется, никогда она не была так рада своему второму другу!

Обсуждать беременность Джинни, а тем более подозреваемых в отцовстве при Рональде, Гермиона не хотела. Скорее всего, брат в курсе положения сестры (Уизли были не слишком хороши в хранении секретов друг от друга), но наверняка она этого не знала. Да и Рон, расскажи Гермиона о своих подозрениях, скорее пойдет бить морду Корнеру, не разбираясь, чем согласится на ее план. Каким бы прекрасным шахматистом ни слыл, в реальной жизни он не умел применять тактико-стратегические схемы и был прямым, как палка. Поэтому Гермиона быстро придумала другой метод, хоть не сомневалась, что этим обидит Рона еще больше, чем он на нее обижен.

— Гарри, я тут изучала кое-какую литературу… Тебя не было, и я позволила себе… — Гарри кивнул, избавляя ее от неловкости. Теперь нужно было поскорее отправить книги по местам, а то друг просечет, что к чему, ведь он находился рядом, когда Драко надевал ей на палец кольцо наследника. — Если вдруг понадоблюсь, буду там, где мы в последний раз виделись по работе. А можешь заглядывать и просто так.

Она была уверена, что Рон уловил обтекаемость формулировки, уловил, что друзья что-то от него скрывают, и почувствовала вину перед Гарри, которому придется оправдываться, но просто не могла сообщить импульсивному Рональду Уизли, с кем проводит дни.

В свете последних событий Гермиона посмотрела с другого ракурса на свои отношения с ним и даже немножко поняла его обиду — в конце концов, если бы спровоцировавший первый поцелуй Драко сообщил, что это произошло исключительно под влиянием момента, ей было бы очень неприятно, хоть тогда ее не удивило бы и более жестокое объяснение. Сам факт, что она отказала такому родному и близкому Рону, но... не совсем отказала Драко, чувством вины скребся под ложечкой и разливался едкой отравой за грудиной.

Рон же… вместо того чтобы засопеть обиженно, обратился к ней со знакомой с первого курса интонацией:

— Э-э-э, Гермиона…

Обычно за таким обращением следовала просьба дать списать эссе или поделиться конспектом, но в том, что Рональд Уизли радостно оставил школьные предметы в прошлом, не было сомнений.

— Да? — призвала продолжать заинтригованная ведьма.

— Ты все про чары знаешь. Скажи, а Энго… Редуцио можно применить к... части живого объекта?

— Нет, Рональд, — в голове стремительно промелькнула фраза «заучка читает лекцию», произнесенная малфоевским растягивающим гласные голосом, и она яростно отмахнулась, продолжая тем же тоном: — Применение заклинаний, изменяющих форму, структуру или размер живого объекта на его частях, плохо изучено. Для этого применяется трансфигурация или чары, разработанные для конкретного объекта. Вспомни хотя бы Дантисимус. Что тебе нужно уменьшить?

— Нет. Ничего, — Рон потупился.

Пожалуй, виной неприятному чувству, шевельнувшемуся внутри, стало вчерашнее чтение Малфоем вслух определенных мест из «Плей Визарда». Но Гермиона решила не переспрашивать. В конце концов, Рон — большой мальчик, и она не его мама. Мысли вернули ее к Малфою и, наскоро попрощавшись, она аппарировала в Хогвартс.