Китнисс будет преемницей Сноу? (гет)

Первое декабря. Понедельник.

POV Китнисс

Шесть часов утра. Жуткий холод. Единственное, что не дает мне сойти с ума после моих игр, — это охота. К тому же, теперь моя семья может жить в достатке. Гейл, как и ожидалось, стал работать в шахте №2 и теперь, если я не буду приносить из леса дичь, его семья будет бедствовать. Гейл ведь не примет от меня ни единого гроша: стоило мне об этом заикнуться после возвращения домой из Капитолия, он жутко разозлился на меня:

— Нет! Не смей! Не вздумай, Китнисс. Забудь об этом.

А так, я на какое-то время смогу забыть о своих кошмарах. Я не боюсь за себя. Но наша выходка с морником все изменила. Хеймитч предупреждал, что этого нам так не оставят, президент Сноу не терпит неповиновения и никогда ничего не забывает. Мне страшно за всех остальных. Особенно за моего утенка.

Первое, что заставляет меня насторожиться ещё в Шлаке, — это необычная тишина. Куда все делись? Ведь именно сейчас шахтеры должны начать выходить к шахтам: № 1 с левой стороны и № 2 с противоположной стороны, если смотреть из города.

Бесшумно пробираюсь по направлению к Луговине, и все сразу встает на свои места. Я немею от ужаса. Электричество на заборе включено, и миротворцы выстроились на одинаковом расстоянии друг от друга на огромном протяжении, километров пять или шесть не меньше. Слышу откуда-то сзади насмешливый голос главы наших миротворцев, «старины» Крея.

— Решили посмотреть, мисс Эвердин, как образцово охраняется граница дистрикта?

Он прислонился к стене дома слева от меня. Специально выбрал такое место, чтобы я, если пойду со стороны Котла, не смогла сразу его заметить. И чего это он меня на «вы» назвал, никогда такого не было, его вежливым никак не назовешь: скотина скотиной.

Смотрю на его улыбающуюся омерзительную рожу.

— Вас уже ждут в деревне победителей. Спешите туда, и советую поторопиться, — Крей строит мне такую мерзкую гримасу, что я бегом спешу последовать его совету.

Прямо у ворот деревни победителей меня встречает Хеймитч. В полседьмого утра! Трезвый и прилично одетый! Выпадаю в осадок. Выражение его лица мне сразу не понравилось.

— Солнышко, ты решила прогуляться рано утречком? Неудачная затея. Иди домой, к нам гости пожаловали.

— Какие гости?

— Из Капитолия, солнышко, — внезапно выражение его лица из насмешливого меняется на крайне серьезное. — Соберись, Китнисс, это президент Сноу пожаловал, чтобы поговорить с тобой. Не бойся, — ментор берет меня за руку и буквально тащит к моему новому дому: от страха у меня ноги не слушаются. — О том, что президент приезжает, мне стало известно вчера поздно ночью, звонили на телефон в доме Пита. Машина президента приехала десять минут назад. Он не из тех, кто любит рано вставать. Но он сделал это ради разговора с тобой и Питом. За ним, кстати, уже послали. Похоже, президент хочет поговорить сначала с тобой. Не отрицай, что ты пыталась пойти в лес — он всё знает. Постарайся спокойно его выслушать, не теряй головы и не пытайся ему грубить, от этого зависит твоя жизнь. И жизнь всех твоих близких. Соберись, Китнисс!

— Здравствуй, Хеймитч, — это уже моя мама встречает нас на крыльце нашего большого нового дома, который в разы больше нашего домика в Шлаке.

— Здравствуй, Элизабет.

— Надень платье, Китнисс, у нас в гостях президент Сноу, — еле слышно говорит мама, а я кожей чувствую, ей также страшно, как и мне.

Я быстро переодеваюсь и поднимаюсь на второй этаж дома. Раньше у нас не было второго этажа, и привыкнуть к подобной роскоши трудно. Передо мною возникает рослая фигура в кожаной униформе с переделанным заново лицом — капитолиец. Он говорит подчеркнуто вежливо, что пугает меня еще больше:

— Мисс Эвердин, президент ожидает вас в кабинете.

Это комната на 2-м этаже редко используется. Разве что Прим иногда делает в ней уроки, а мама подсчитывает семейный бюджет. Едим мы по-прежнему на кухне, сидим в большой комнате, мама говорит, что это гостиная, а спальни у нас отдельные.

Поворот полированной медной ручки — и я внутри. В ноздри бьют два плохо совместимых запаха — роз и крови. Низкорослый мужчина с белесыми волосами молча читает книгу. Он поднимает палец, словно хочет сказать: «Подождите минутку». Затем поворачивается — и Сноу впивается в меня своими змеиными глазами.

По моим представлениям, на президента нужно смотреть на фоне колонн из мрамора, увешанных гигантскими флагами. Жутковато видеть его в обрамлении привычных вещей, у себя в кабинете. Это как если бы вдруг вы открыли кастрюлю — а вместо тушеного мяса нашли ядовитую змею. Что ему здесь могло понадобиться? Раз уж он проделал такой долгий путь — вывод может быть только один. У меня серьезные неприятности.

А значит, и у моих родных. По спине пробегают мурашки, стоит представить, как близко мама и Прим оказались от этого человека, который меня ненавидит. И всегда будет ненавидеть. Я ведь перехитрила изуверские Игры, выставила Капитолий на посмешище, а стало быть, в чем-то подорвала его власть. Возможно, сказывается непривычка к новому дому или внезапный страх при виде человека, который в любую минуту способен меня убить, только вдруг в голове все путается. Такое впечатление, что президент — у себя, а я — незваная гостья. Я даже не предлагаю ему присесть. И вообще молчу. На самом деле, я обращаюсь с ним, точно с ядовитой гадиной, — не двигаюсь, не отрываю от него глаз и обдумываю план бегства.

— Полагаю, нам обоим будет гораздо проще, если мы сразу договоримся не лгать друг другу, — говорит президент. — Что скажете?

«Ничего не скажу: у меня язык примерз к небу», — думаю я, но, к собственному изумлению, произношу твердым голосом:

— Да, пожалуй, это сбережет кучу времени, — президент Сноу отвечает улыбкой, и я в первый раз обращаю внимание на его рот. Какие губы могут быть у змеи? Никаких. А у него — полноватые, и кожа натянута, словно на барабане. Вряд ли тут обошлось без операции. Похоже, Сноу нарочно переделывал рот, чтобы выглядеть привлекательнее. Если так, значит, он выбросил время и деньги на ветер.

— Мои советники опасались, что вы создадите массу проблем… Вы ведь не собираетесь создавать проблемы, верно?

— Верно, — киваю я.

— Я им так и сказал. Сказал, что любая девушка, сохранившая свою жизнь столь высокой ценой, не станет обеими руками отталкивать этот дар. Тем более если у нее есть семья.

— Давайте присядем, — Сноу занимает место за столом из полированного дерева.

— У меня неприятности, мисс Эвердин, и довольно большие. И начались они тогда, когда вы достали на арене эти ягоды, морник, кажется? — президент тяжело вздыхает, словно собираясь с мыслями перед тем, как продолжить. — Однако Вам с мистером Мелларком несказанно повезло. Знаете почему?

Я не отвечаю, замерев, впитываю каждое его слово.

— Потому, моя дорогая девочка, что с момента своего проезда на огненной колеснице вы с мистером Мелларком снискали завидную популярность среди жителей Капитолия. Они любят вас, они вам верят. И даже если бы я захотел просто избавиться от вас, я бы не смог сделать этого.

И в этот момент дверь открывается. Я чувствую — это Пит.

— Здравствуйте, господин президент, — голос Пита ровный, спокойный, кажется, он нисколько не боится.

— А, мистер Мелларк, доброго утра. Прошу вас, присоединяйтесь.

Я оборачиваюсь, вижу в руках Пита поднос с тремя чашками с дымящимся чаем и сырными булочками на блюде. Я получаю шанс немного отвлечься: Сноу меня жутко заинтересовал, во мне пробудилось странное желание слушать его, даже не пытаясь прервать. Пит ставит поднос на стол, будто создавая преграду между президентом и нами, а сам садится на стул рядом с моим, протягивая ко мне руку и крепко сжимая мою ладонь в своей. Тепло его кожи мгновенно расползается по моему телу, вселяя уверенность.

— Какой чудесный запах. Мистер Мелларк, сами испекли? Я слышал, что ваш отец — пекарь.

Пит кивает, и между ними завязывается непринужденный разговор: Пит играет роль гостеприимного хозяина, Сноу хвалит его выпечку. Впрочем, эта искусственная идиллия длится недолго.

— Так вот, мистер Мелларк, я говорил о том, что ваша с мисс Эвердин жизнь представляет для Панема, для Капитолия и лично для меня особую ценность. Я бы сказал, что ваша личная безопасность не менее значима, чем безопасность президента. Но, к несчастью, выходка с ягодами мисс Эвердин поставила под угрозу жителей всего Панема.

— Китнисс не виновата, — ну разумеется, Пит сразу же бросается на мою защиту. — Если кто и виноват, так это я. Ведь это я не скрыл своих чувств к Китнисс еще на интервью. С самого начала я принял решение, что она должна победить, должна выжить, должна вернуться домой, а я умру в любом случае. Она же спасла мою жизнь на «Голодных играх».

— Мистер Мелларк, не нужно убеждать меня в том, что вы искренне любите мисс Эвердин, в этом нет никаких сомнений ни у меня, ни у жителей дистриктов и самого Капитолия. Но вот чувства мисс Эвердин… Эту выходку с ягодами в дистриктах восприняли как акт неповиновения, а вовсе не как доказательство любви.

— Я люблю Пита.

Слезы застилают мои глаза, голос дрожит, того гляди у меня начнется истерика. Пит оборачивается ко мне, я вижу его глаза, глаза цвета неба, в которых читаю немой вопрос: «Ты действительно это сказала?». Президент смотрит на меня с легкой усмешкой, будто повторяя свои ранее сказанные слова «не лгать друг другу, мисс Эвердин».

— Жители дистриктов должны поверить вам, моя дорогая.

Я тяжело дышу, глядя в пол. Кажется, будто это признание лишило меня сил. Мне нечего ответить. К моему удивлению Пит тоже молчит.

— Я думаю, вы согласитесь со мной, война не нужна никому из нас. Вам следует знать, что после того, как мисс Эвердин так искренне оплакивала на глазах у всей страны маленькую девочку из 11-го дистрикта, вспыхнул мятеж. Под удар было поставлено снабжение продуктами, в частности зерном, большей части дистриктов Панема,четыре миротворца были убиты, а двести сорок получили ранения. Около семидесяти тонн зерна погибли в огне. Мятеж продолжается уже более восьми недель, и у меня нет надежды на его скорейшее подавление.

— Китнисс не виновата, — упрямо повторяет Пит, глядя исподлобья на президента.

— Мистер Мелларк, вы же хорошо знаете, что цены на продукты при их дефиците резко поднимаются, и в этом нет никакого злого умысла, это обычное дело. Как обстоят дела с зерном в вашем дистрикте? — губы Сноу исказились в усмешке, он прекрасно знал ответ на свой вопрос.

Пит нехотя отвечает:

— Цена на него была увеличена почти что вдвое.

— Значит, ваша семья уже пострадала: хлеб дорожает — пекари беднеют. В 5-м и в 8-м дистриктах цена на зерно уже повысилась втрое, а во 2-м дистрикте она возросла почти впятеро. Как вы, наверное, знаете, запасы зерна там не очень велики, и цены выросли многократно. Подумайте, сколько семей остались без хлеба, а во всем виновата мисс Эвердин, которая не задумывается о последствиях своих действий. Вы оба уже не дети, ваши лучшие качества помогли вам победить в Голодных играх, не силой, а умом вам удалось выжить.

Я чувствую легкую дрожь, которой пробивает тело Пита. Он злится. Он готов накинуться на Сноу, защищая меня. Я чуть крепче сжимаю его пальцы, пытаясь успокоить.

— Однако, в сложившейся ситуации не столько ваша с мисс Эвердин вина. Есть кое-что, что вам, как я полагаю, знать необходимо. Учтите, эта информация известна ограниченному кругу лиц, что означает, что разглашение её жестоко карается.

Мы с Питом переглядываемся, пытаясь понять происходящее, в то время как президент продолжает:

— Вы слышали о «Темных временах, Войне и о Мятеже дистриктов Панема против Капитолия 74-летней давности. Мятеж возглавил 13-й дистрикт, дистрикт оружейников. Но в результате подавления мятежа этот дистрикт был стерт с лица Земли, были поражены надземные сооружения и коммуникации, но, как оказалось позднее, сила 13-го дистрикта в его фортификационных подземных сооружениях, иными словами, в малодосягаемом для авиации Капитолия Бункере. Также мятежники сохранили костяк своей армии.

По тайному соглашению Капитолий отказался от попыток уничтожения подземных сооружений 13-го дистрикта, мятежники с легкостью предали своих сторонников из остальных дистриктов Панема и обязались не пытаться атаковать ракетами с ядерными боеголовками Капитолий, Капитолий же обязался не применять против 13-го дистрикта тяжелое вооружение, в том числе атомное. Таковы условия тайного мирного соглашения, в результате которого 13-й дистрикт существует, о чем никому неизвестно.

— Господин президент, а это соглашение… Оно соблюдается? — Пит поражен не меньше моего, но я же, как это часто случается, просто не могу произнести ни слова.

— Нет, мой мальчик, конечно, нет, 74 года длится тайная война между Капитолием и 13-м дистриктом. Нынешний лже-президент 13-го дистрикта Альма Койн даже превзошла своих предшественников по масштабу тех подрывных действий, которые на территории Панема тайно ведут мятежники из 13-го дистрикта.

И ваша выходка с ягодами морника была самым активным образом использована мятежниками против Капитолия и меня лично. Кстати говоря, решение в ходе 74-х Голодных игр о том, что победителей будет двое, принимал лично я, а главный распорядитель Сенека Крейн исполнял моё распоряжение. Но за то, что он самовольно принял решение об изменении регламента Голодных игр в финале, в результате чего вы оба едва не отправились на тот свет, Сенека Крейн был казнен по моему распоряжению. Ведь отравись вы оба морником, не просто не было бы победителя впервые за 74 года, но с подачи мятежников из 13-го дистрикта вспыхнул бы всеобщий мятеж. Впервые была угроза, что опаснейший мятеж вспыхнет непосредственно в Капитолии, ведь именно в Капитолии вы оба самые популярные персоны и всеобщие любимцы.

Также вам будет полезно как следует поразмышлять над теми странностями, которые сопровождали последние Голодные игры. Мисс Эвердин, сколько раз в этом году имя вашей сестры было внесено в списки подлежащих процедуре выбора на Жатве?

— Один, мистер президент.

— А сколько раз было внесено ваше имя в последнюю жатву?

— Тридцать шесть.

— Ничего странного вы не усматриваете в этом факте? Сколько детей в 12-м дистрикте, мистер Мелларк?

— Точно не скажу, около восьмисот

— Нет, меньше, семьсот пятнадцать. И выпало именно имя Примроуз Эвердин. У которой сестра — особа весьма неординарная сама по себе, единственная во всем Панеме, не считая одного юноши 14-ти лет и одной девушки, 16-ти лет, студентов Академии во дистрикте два, и трех миротворцев, во всем Панеме обладает великолепными навыками стрельбы из лука. И то, что она больше всего на свете любит свою младшую сестру, а после очень подозрительной, если читать расследование, смерти их отца, Нейла Эвердина, в случае избрания Примроуз на жатве, не задумываясь, вызовется добровольцем. Странно ведь, не правда ли?

Мы с Питом молчим и пытаемся осознать сказанное Сноу. Он прекрасно видит, как мы ошеломлены и наслаждается произведенным эффектом.

Я же, услышав упоминание о гибели отца, прихожу в состояние крайнего возбуждения.

— Смерть моего отца была подозрительной? Что вы хотите сказать?

— Обвал не был вызван естественными причинами, точнее не мог быть вызван только ими, очень может быть имела место диверсия, таких диверсий по распоряжению Альмы Койн мятежники устраивают сотни за год. Последний случай — пожар на элеваторе во время беспорядков в 11-м дистрикте, местные жители точно не участвовали в поджоге, элеватор тщательно охранялся, при поджоге было совершено вооруженное нападение на охрану, было застрелено два миротворца, шестеро получили ранения.

— И это тоже тайные сведения? — говорю я своим обычным голосом. Очень спокойно.

— Конечно, мисс Эвердин, секретные, и всё это должно оставаться между нами. Вы двое невольно стали участниками разворачивающихся событий, и, признаюсь, я вижу большую пользу в вашей осведомленности. Отныне вы будете думать, как следует, перед тем, как что-то предпринимать. Я не позволю мятежникам использовать вас двоих. А вы мне в этом поможете.

— Что от нас требуется? — Пит спокоен, я уже не чувствую нервной дрожи, сотрясающей его тело. Сосредоточен и рассудителен, как и всегда. И это его состояние перекидывается и на меня через наши, по-прежнему сцепленные, руки.

— В первую очередь, мистер Мелларк, не совершать необдуманных поступков. А также беспрекословно выполнять мои инструкции и мои приказы. Повторяю, в настоящий момент ваши жизни имеют для меня приоритетное значение. За вашей или мисс Эвердин смертью последует всеобщий Мятеж во всем Панеме. Мятежники из 13-го дистрикта и их пособники обязательно попытаются хотя бы ранить одного из вас, но в моих силах не допустить этого, вам же надо просто не мешать мне делать это. Надеюсь, вы меня поняли?

— Да, — мы с Питом утвердительно закивали.

— Однако, вы уже и говорите одновременно, синхронно, словно единый организм, скоро думать начнете вместе. Вы меня почти убедили, мисс Эвердин, что вы не играете в любовь с мистером Мелларком. Актриса из вас, скажем прямо, никудышная. Почти все ваши мысли можно прочесть на вашем лице. Но вы непредсказуемы, и именно это представляет главную угрозу.

Мистер Мелларк, будет полезно, чтобы вы своим положительным влиянием помогли мисс Эвердин научиться контролировать свои эмоции и поступки. От этого зависит не просто ваши жизни и жизни ваших близких, это относится к вопросам государственной безопасности. Но для меня важнее, что от этого с недавних пор зависит и жизнь единственного члена моей семьи, который жив — моей внучки Анны. Мятежники убили её мать, мою единственную дочь — Сибиллу. А вот за причиненный Анне вред я, не задумываясь ни на секунду, развяжу гражданскую войну, залью весь Панем кровью и сотру с лица земли 13-й дистрикт, пусть даже после всего этого Капитолий будет уничтожен атомным оружием, и я сам погибну.

— Вы нам доверяете, мистер Сноу? — говорю я, мой голос предательски дрожит, эмоции так и норовят выплеснуться наружу.

— Глупый вопрос после всего, что я уже рассказал. Я вам доверяю в той степени, в какой не доверяю никому из моего окружения. Наблюдая за вами на Арене Голодных игр, я сделал важный вывод для себя: двое «несчастных влюбленных из 12-го дистрикта» отнюдь не так просты, как кажутся, и никогда не причинят вред моей внучке. Голодные игры многих сделали психопатами и сумасшедшими, вы же остались людьми. Мало кому из Победителей Голодных игр это удавалось на моей памяти.

Мы с Питом молчим. Это требуется осмыслить. Слова президента поразили нас в самое сердце. Он предельно жестокий и безжалостный человек, но у него есть чувства, он жестоко мстит за своих детей, он любит Власть, но также он любит свою внучку и готов на всё, чтобы защитить её.

— Но я не потребую от вас чего-то, не обещав что-то крайне ценное взамен. Не скрою, что я заинтересован в том, что сейчас скажу, моя политическая выгода присутствует абсолютно. Но сначала скажу, Пит и Китнисс (президент впервые называет нас по именам, мы замираем), то, что вы сейчас услышите, никто в Панеме не знает и узнает не скоро, ни единая живая душа, только я один, настолько это важно, вы станете единственными, кого я посвящу в мой секретнейший план.

Итак, мистер Мелларк и мисс Эвердин, я планирую отменить навсегда и навечно Голодные игры. В этом я заинтересован лично, но причины пока останутся вам неизвестными. Всему свое время. Что вам совершенно необходимо знать, так это то, что я планирую ваши роли в отмене Игр, как роли исключительной важности. И поэтому вам надлежит строжайшим образом придерживаться моих инструкций. Цена ошибки громадна, ваши смерти — это только ничтожная часть результата провала. Вы меня поняли, влюбленные, на которых молится пол-Панема?

— Да, мистер президент! — мы с Питом говорим одновременно, держась за руки и зачем-то поднимаясь со своих мест. Сноу ухмыляется, и заканчивает свое выступление совершенно неожиданным образом.

— Мисс Эвердин, с сегодняшнего дня вам специальным президентским распоряжением разрешается выходить за пределы округа. Охотиться. При охоте вы можете использовать оружие, а именно — лук и стрелы. В качестве ассистента дозволяется брать с собой одного или двоих, но не более, человек. Также вам разрешено продавать неограниченное количество охотничьих трофеев в родном округе, глава миротворцев 12-го дистрикта, подполковник Софоний Крей, будет оповещен об этом сегодня. Во избежание попыток вашего похищения за вами, при необходимости, будет осуществляться наблюдение с планолетов, не обращайте на них внимания, вмешиваться без крайней необходимости им будет строго запрещено. Да, и мисс Эвердин, в этом большом и уютном доме найдется чулан или кладовка?

— Да, — растерянно хлопаю ресницами, а сама уже готова прыгать от радости, что мне разрешили ходить на охоту легально.

— Мистер Мелларк, слушайте меня внимательно и учитесь исполнять мои приказы безукоризненно точно. Я не доволен тем, что мисс Эвердин позволяет себе делать то, что ей заблагорассудится, не задумываясь о последствиях. Действие рождает противодействие, мистер Мелларк, помните об этом. Поэтому после того, как я покину этот дом, скажите единственному человеку о моем распоряжении, матери мисс Эвердин, а затем лично отведите мисс Эвердин и заприте её в чулане, и пусть она сидит там до ужина. Пусть сидит и думает о том, что президент ею очень недоволен. Кстати, вы отлично печете булочки, мистер Мелларк, передайте вашему отцу, что из вас получится хороший пекарь.

Мы с Питом так и остаемся стоять с перекошенными от удивления лицами, а президент Сноу, с выражением крайнего удовлетворения на своей жуткой, чего уж там говорить, физиономии, покидает кабинет, а затем и Деревню Победителей.