Глупая. I часть (гет)

Гермиона

— Гермиона, ты не можешь слепо верить всему, что написал Снейп! — возмущённо воскликнул Гарри, привычным жестом взлохматил рукой шевелюру и с беспокойством поглядел на меня. — А вдруг он нарочно дал тебе записи, и эти упражнения не укрепят, а, наоборот, ослабят твой разум, и он сумеет у тебя выведать наши тайны?

Я устало покачала головой. Рон, сидевший в соседнем кресле, помалкивал, наблюдая за тем, как мы спорим, размахивая друг у друга перед носом конспектом и учебником продвинутого зельеварения.

— Гермиона, действительно, — произнёс наконец Уизли. — Ты неделю назад спорила с Гарри, что ему не следует использовать записи, оставленные прежним владельцем учебника, а сама собираешься делать то же самое!

— Разница есть, Рон! — выпалила я и тут же поморщилась, потому что в пылу спора мои волосы растрепались и в очередной раз попали мне в рот. Откинув волосы назад, я нахмурилась и недовольно сказала: — Я доверяю профессору Снейпу и знаю, что он не навредит мне… нам!

От споров мои губы пересохли, я быстро их облизнула и продолжила:

— Не верить ему — ваше право, но запретить мне делать то, чего я хочу, вы не можете!

С последними словами взмахнув у парней перед носом записями Снейпа, я отправилась в свою комнату.

Я была до глубины души обижена тем, что Гарри и Рон не собирались заниматься окклюменцией вместе со мной. Я могла понять их лень и скуку по отношению к школьным предметам, но здесь-то речь шла о сохранении тайн Ордена Феникса!

«Как можно отказываться от таких важных вещей лишь потому, что помощь исходит от Снейпа? Узколобые!» — в сердцах я пнула свой чемодан и рухнула на кровать.

Взмах палочки — и полог задернулся, а кровать накрыли заглушающие чары. Теперь никто меня не услышит и не потревожит.

— Упрямые болваны! — в сердцах воскликнула я, дальше ругая мальчишек уже вполголоса. Немного полегчало, и я, собрав волосы в пучок на затылке, села на кровати по-турецки и разложила на коленях записи Снейпа.

«Для того, чтобы у разума появился рефлекс защиты от вторжения, необходимо тренироваться каждый день: в первые минуты при пробуждении, во время утреннего туалета, во время перерывов, перед выполнением домашней работы и перед сном. Окклюменция, как я отметил, способствует лучшей концентрации и успокаивает нервы.

Благодаря моему врожденному таланту легилименции и умению абстрагироваться от внешнего мира подобные тренировки в детстве мне не понадобились — все шло само собой.

Но вчера ко мне пришла Мэри МакДональд и попросила научить ее окклюменции…» 

Далее часть текста была размазана так, что невозможно было понять ни слова. Я провела рукой по полупрозрачным мазкам чернил и почувствовала, что кончики пальцев легко обожгла магия, словно проступившая сквозь пергамент. Похоже, молодой Снейп не собирался в дальнейшем обнародовать свои конспекты, и неудивительно, что он скрыл от меня строки, которые, вероятно, содержали его юношеские мысли и переживания личного характера. Внизу страницы буквы снова становились разборчивыми.

«…поэтому я все-таки разработал для неё три первых шага, которые помогут ей выработать привычку «заслонять» свой разум. Это лишь подготовка по дороге к подлинной защите своего разума, но без нее невозможно противостоять вторжению извне».

Я отложила бумаги. Мне хотелось подготовиться ко сну прежде, чем приступить к упражнениям. Помнится, профессор советовал Поттеру очищать разум перед сном. Каким образом, он, правда, не объяснил, но, думаю, что это должно быть похоже на магловскую медитацию.

* * *

Северус

Дамблдор стоял возле окна и глядел на ночное небо, сложив руки за спиной.

— Значит, мисс Грейнджер хочет изучать окклюменцию? — задумчиво произнёс он.

Я сидел в кресле за спиной директора, не сводя глаз с отражения старика на стекле. Поймав взгляд Дамблдора, я лишь медленно кивнул в ответ.

— Что ж, прекрасно, — директор обернулся и медленно прошёл к своему столу.

Усевшись в кресло, он прикрыл глаза. Было заметно, что проклятье совсем его измотало. Похудевший и осунувшийся, старик старался на людях выглядеть величаво, но бодро, однако наедине со мной… Дамблдор мне доверял и мог позволить себе небольшую слабость.

— Радует, что хотя бы девчонка понимает роль и риск Золотого трио в этой войне, — откинувшись на спинку кресла, я задумчиво водил пальцем по нижней губе. Я не мог выбросить из головы мыслей о том, что Дамблдор, возможно, считает уместной мою помощь маглорожденной ведьме в изучении ментальной магии. Альбус, хотя и выглядел добродушным стариком, «грязную работу» на себя брал редко.

Заметив слабую улыбку в уголках губ директора, я резко выпрямился и нахмурился.

— Не смотри на меня так, Альбус, — пробурчал я. — Я дал девчонке свои заметки и уверен, что она сама прекрасно со всем разберётся.

— Конечно, Северус, ты действительно ей очень помог, — помедлив, улыбнулся Дамблдор. Голубые глаза за очками-половинками закрылись всего на пару секунд, но я видел, что старик с трудом справляется с болью.

— Ты принимал сегодня зелья, что я тебе принёс? — спросил я, подавшись вперёд и вглядываясь в лицо директора.

— Не волнуйся, мальчик мой, — заметив, как я поморщился от такого обращения, Дамблдор снова улыбнулся. — Просто зелья не всесильны.

— Мне жаль…

— Я знаю, Северус.

Я ждал. Альбус позвал меня явно не для того, чтобы пожаловаться на своё здоровье и поболтать об инициативе мисс Грейнджер. Правильно истолковав паузу, Дамблдор слегка опустил голову. Пальцы его почерневшей руки поглаживали кончик изящного красного пера на столе.

— На ближайшем собрании Пожирателей мне нужно, чтобы Том Реддл совершенно уверился в том, что Драко на пути к успеху в достижении своей цели. Тебе необходимо помочь мальчику починить шкаф, Северус.

Я вскочил. Мой вид наверняка сейчас нагнал бы ужас на любого студента, но Альбус даже не шелохнулся, а тихим голосом продолжил:

— Мальчик владеет окклюменцией и Том, со свойственной ему паранойей касательно предателей, может усомниться… Необходимы свидетели твоего участия в победе надо мной.

Я шагнул вперёд, нависая над директором. Словно хищная птица когтями, я вцепился пальцами в столешницу, а мой взгляд (надеюсь, полный ярости), впился в лицо Дамблдора.

— Пожиратели Смерти придут в школу, и жизни маглорожденных детей окажутся под угрозой, а я в это время стану искать свидетелей? — прошипел я, не в силах разомкнуть стиснутые челюсти. — Проклятье окончательно свело тебя с ума?

— Северус, сядь, — Альбус поднял глаза. Строгий взгляд голубых глаз горел мрачной решительностью. Я с силой оттолкнулся от его стола и вернулся в кресло.

— Тебе пора покинуть пост директора, Альбус. Ты сам не знаешь, о чем просишь, — с презрением выплюнул я.

Дамблдор только поднял голову, глядя на меня чуть свысока, и выпрямился в своём кресле. Я заметил в глазах старика прежнюю силу и уверенность. Безусловно, именно они и делали его самым великим волшебником своего времени.

— Северус, я бы согласился с тобой, — в голосе директора прозвучало нетерпение. — Однако ты сам должен понимать, что означает твоё положение в рядах сторонников Тёмного Лорда. После моей смерти власть перейдёт к Тому Реддлу, тот захватит Хогвартс и передаст управление школой своему самому верному приспешнику.

Кивнув мне, Дамблдор слегка улыбнулся, и глаза его вновь наполнились привычной добротой. Однако я все же был доволен тем, что вывел старика из себя: иногда директору следовало напоминать, что не всё и не все находятся под его неусыпным контролем.

— Да, Северус. Я выбираю для школы одну ночь с несколькими Пожирателями. Это лучше правления здесь садиста на протяжении… многих месяцев, — поднявшись, Дамблдор вновь подошел к окну и заложил руки за спину. — Ты должен сделать полным торжество Тома, чтобы стать директором Хогвартса и защитить детей… в дальнейшем, когда Реддл захочет отблагодарить тебя. Именно тебя, Северус. Мы не имеем права на ошибку.

Я молчал. Мой взгляд не отрывался от спины Альбуса, а пальцы выбивали нервную дробь на подлокотниках кресла, но я знал, что не могу не согласиться со стариком.

«Как же я устал!» — тяжело вздохнув, я подался вперёд и закрыл лицо руками. Дамблдор с удивлением обернулся ко мне.

— Я знаю, Северус, что не имею права просить у тебя столько, — мягко прозвучал его голос. Приблизившись, Альбус положил здоровую руку мне на плечо. — Но ты знаешь, что никто, кроме тебя, не сможет с этим справиться. Я был бы рад избавить тебя от этого гру…

— Прекрати! — рявнул я, рывком вскочив с кресла. — Избавь меня от своего сочувствия!

В два шага преодолев расстояние до двери, я обернулся к Дамблдору, чтобы попрощаться.

— Северус, это ещё не все, — Дамблдор все ещё стоял у своего стола. Пытаясь успокоиться, я мог только сжимать и разжимать кулаки. — Не беспокойся — эта просьба куда легче и приятнее, чем предыдущие.

Я молчал. Лишь желваки на скулах свидетельствовали, что я вне себя.

— Присмотри за упражнениями мисс Грейнджер, пожалуйста. Мы не можем рисковать Орденом.

* * *

Гермиона

«Очищать разум нужно постепенно. Кому-то проще это делать, закрыв глаза, кому-то — сосредоточившись на неком предмете перед собой… Сосредоточиться необходимо на тишине внутри своей головы, а любые мысли заглушать, словно окутывая разум заглушающими чарами. Я всегда представляю себе эффект этого заклинания так, будто магия внутри меня плотной оболочкой прячет все мои мысли и воспоминания в защитную сферу.

Следующий шаг — погружение в пустоту. Для этого необходимо завершить первое упражнение и осмотреться по сторонам. Нужно прочувствовать пустоту, в которой находишься лишь ты и сфера, заглушающая твои воспоминания. Я помню, как впервые увидел ее и приблизился к ней — лишенный всяких чувств и мыслей, абсолютно пустой, как и мой разум, я присмотрелся к сияющей сфере. Из дымки выплыло мое детское воспоминание. Мне оно никогда не нравилось, и прежде я всегда старательно избегал его, но теперь, оказавшись лицом к лицу с ним, не ощущал ничего. Я лишь смотрел и слушал пустоту внутри меня и снаружи.

Мое любопытство сыграло со мной злую шутку. Я коснулся сферы и ощутил резкую боль в груди, вновь услышал свой детский крик, словно это я кричал. Испугавшись своих чувств и боли, я неосознанно оттолкнул сферу от себя, та завертелась на месте, и злосчастное воспоминание растаяло в дымке. Пустота вернулась и стала для меня отдушиной.

Затем следует научиться контролировать свои эмоции и разум.

Когда сфера остановилась, я снова к ней приблизился и решил попробовать самостоятельно выбрать воспоминание. Естественно,с первого раза у меня ничего не вышло.

Воспоминания появлялись, но не те, что я загадывал. Я злился, звал их, снова крутил сферу и даже бил по ней кулаками. Однако единственным способом вызвать воспоминание оказался банальный образ. Не крик, не слово и не просто изображение, а образ и чувства, которые я хотел (или мне требовалось) испытать снова. Наконец, я захотел оказаться в своём воспоминании и снова пережить его, а потому закрыл глаза и представил, с чего все началось… И вот, дымка рассеялась, и я вновь встретил ее…»

Дальше был приличный кусок нечитаемого текста, и, досадливо поцокав языком, я добралась до его конца и продолжила чтение:

«…я хотел коснуться ее руки, совершенно позабыв про полотно сферы, разделяющее нас. И когда я коснулся, я почувствовал! Я снова ощущал мягкость ее кожи и теплоту тонких пальцев!

Безусловно, это было моей первой победой над собственной магией. И это за год до поступления в Хогвартс! Тогда я считал, что все через это проходят, но, приехав в школу, понял, что это редкость. Профессор Дамблдор сказал мне в прошлом году, что я прирождённый легилимент и что моя магия рефлекторно погружала меня в «пустоту». Для развития ментальных талантов необходимо, чтобы разум научился отделять мои собственные от чужих воспоминаний — тех, которые я мог собрать случайно».

Отложив записи Снейпа, я лишь помотала головой. Как же все запутано! Если с первым и вторым упражнениями худо-бедно я могла разобраться, то третье было описано чересчур абстрактно. Принципы, лежащие в основе упражнений из конспекта Снейпа, я понимала, но никак не могла вычленить из написанного профессором хоть что-то, похожее на инструкцию.

«Ладно, нужно действовать постепенно, а там видно будет». Я накрылась одеялом и с наслаждением откинулась на подушку. Так, с чего там следовало начать? Очистить свой разум и заглушить чувства.

Закрыв глаза, я сосредоточилась на темноте под веками и тишине, стоящей вокруг.

«Не уснуть бы так», мелькнуло в моей голове, когда я пыталась подавить зевок. «Стоп! Заклинание, заглушающее мысли! Ни о чем не думать и заглушать!»

Только спустя сорок минут я смогла уснуть, погрузившись в приятную тишину разума и наслаждаясь бликами, игравшими на поверхности защитной сферы с воспоминаниями.

* * *

Северус

День не задался с самого начала. Ночью Пивз пробрался в мой кабинет и устроил форменный погром. Благо, самое ценное, что я хранил здесь — эссе пары студентов да несколько толковых книг по защите от Темных искусств. Оглядывая разбросанные по ковру пергаменты и перья, я призвал щелчком пальцев домовика и приказал принести завтрак сюда.

Наложив несколько чар, я навёл порядок в кабинете, а затем, облокотившись на стол, сложил ладони домиком и прикрыл глаза.

Ночь была беспокойной. В список редких, но поразительно ярких кошмаров добавился сон о том, как в школу врываются Пожиратели и пытают студентов, а я в это время стоял бок о бок с Дамблдором и спокойно наблюдал за этим. Причем из нас двоих никто даже не пытался помочь студентам, хотя мое сердце при виде творившегося в школе разрывалось от ужаса…

Рабочий стол заискрился от магии, и на нем появился завтрак из нескольких блюд и ароматная чашка кофе. Приступив к завтраку, я попутно обдумывал вчерашний разговор с директором.

«Альбус все предусмотрел. Без меня Грейнджер сумеет лишь поверхностно укрыть свой разум, и Лорд даже не заметит барьера, если решит залезть в ее голову. Однако если я стану помогать ей учиться окклюменции, то придётся приложить все усилия. Если Тёмный Лорд схватит ее, то увидит, сколько и что я в действительности делал для светлой стороны. Конечно, я смогу выкрутиться: не благодаря лести я стал шпионом Лорда в Ордене, но и наказания мне не избежать, как и разрушения моей репутации. А сейчас этим рисковать нельзя. Я должен быть рядом с Лордом с каждым его шагом, и он, безусловно, должен мне доверять», — думал я. С этими мыслями мне кусок в горло не шел, и, наконец сдавшись, я отложил приборы и отодвинул тарелки в сторону. Уперевшись локтями в стол и крепко сжав челюсти, запустил руки в волосы — это немного помогало отвлечься, потому что я места себе не находил от тревоги за Альбуса и за его безумный план: слишком многим мы рисковали, и если что-то пойдёт не так…

Перебирая пальцами пряди волос, я постепенно начал успокаиваться.

Теперь, когда не было нужды с утра до ночи торчать то в классе, то в лаборатории, полных испарений от зелий, волосы не пачкались так быстро. Мой внешний вид от этого заметно улучшился. Несмотря на угрюмую внешность, я выглядел на несколько лет моложе своего возраста: вероятно, мое худощавое телосложение способствовало этому. А может, дело в тонких чертах лица.

Меня едва ли можно счесть красивым, но выгляжу я гораздо мужественнее и свежее своего ровесника Ремуса Люпина: оборотень изрядно потрепан жизненными невзгодами и частыми трансформациями, потому и выглядит соответственно.

Тем не менее, я никогда особенно не заботился о том, как выгляжу, всегда уделяя больше внимания своему внутреннему миру, при этом тщательно укрывая его от окружающих.

Вот и сейчас я размышлял лишь над тем, как уберечь свои худшие воспоминания от любопытных глаз. Как мне лучше поступить с гриффиндоркой? Я не могу позволить себе повторить ту же ошибку, которую допустил с Гарри Поттером, поэтому искренне тревожился о том, что, когда мне придётся лично обучать девушку практике, потребуется тщательно скрывать свои переживания в том случае, если все пойдет наперекосяк.

Однако, если я откажусь от практики с Грейнджер, та вместе с Поттером и Уизли могут попытаться заниматься самостоятельно, а поскольку опыта в легилименции на них троих миссис Норрис наплакала, они едва ли поймут, что повредили хрупкий разум испытуемого своим грубым вторжением.

Итак, время, чтобы подготовиться к этим урокам, у меня пока есть, а девушка сейчас самостоятельно изучает мои записи и делает первые шаги в защите своего разума…

Мои размышления прервал стук в дверь, и я поспешил избавиться от полупустых тарелок. Ранним визитером оказался Драко Малфой, который с гордо поднятой головой вошёл в кабинет и аккуратно прикрыл за собой дверь; похоже, он не завтракал, раз явился ко мне в такую рань.

— Профессор, — Драко явно желал сейчас очутиться в другом месте, но письмо, отправленное предыдущей ночью, не оставило ему выбора. — Вы что-то от меня хотели?

Я немного откинулся назад и показал на кресло напротив своего, предлагая крестнику сесть. Драко на мгновение замешкался, но затем уселся.

— Драко, прежде чем ты начнёшь твердить, что ты взрослый и все контролируешь, я скажу тебе, что ты допустил ошибку, — спокойно произнёс я. Бледное лицо парня на секунду удивлённо вытянулось, но практически сразу он снова вздернул подбородок.

Настороженно глядя на меня, Драко нахмурился и нетерпеливо сжал губы.

— Гарри Поттер на днях заявил Дамблдору, что подозревает тебя во вступлении в ряды Пожирателей. Так же он сказал, что ты, кажется, что-то задумал, и он теперь намерен следить за тобой. Дамблдор, конечно, не воспринял его слова всерьёз, но одно то, что я смог узнать, чем именно ты занимаешься в Выручай-комнате… — наблюдая, как лицо младшего Малфоя искажает гримаса ненависти, я равнодушным тоном продолжил: — …означает, что и Поттер сумеет это выяснить. Он, конечно, бестолочь, но очень удачно умеет оказываться в ненужном месте в ненужный час.

Драко молчал. Тяжело дыша, он потел, краснел и пытался сообразить, где просчитался, но мне требовалось его согласие на мою помощь.

— Я мог бы помочь тебе. Прикрыть тебя и даже… — поймав на себе заинтересованный взгляд серых глаз, я закончил, и мой голос даже не дрогнул: — …подсказать нужные заклинания для одного деревянного куска… старого хлама.

Малфой от удивления застыл и неверяще уставился на меня.

— Ступай, скоро занятия, Драко, — произнёс я, небрежно покрутив в пальцах чёрное перо, затем откинулся на спинку кресла, повернув голову к окну. — Если решишь, что нуждаешься в моей помощи, приходи — я смогу подсказать, что и как лучше сделать.

Драко молчал. Я не оборачивался к нему, но чувствовал, что он колеблется.

Лишь через пару долгих минут Малфой все же поднялся и молча покинул кабинет. Перо в моих пальцах хрустнуло, разламываясь пополам. Отбросив обломки на ковёр, я, второй раз за это утро, облокотился локтями на стол, пряча лицо в ладонях.

«Как же я устал», — выдохнул я. «Каждый день борьба — с крестником, с Поттером, с Дамблдором, с членами Ордена, с Лордом…»

Каждый день мне приходилось доказывать свою верность и прятать свои чувства. Нести ответственность за учеников, присматривать, докладывать… Как мне хотелось в один прекрасный день исчезнуть из этого мира! Но этого мне никто бы не простил — ни Дамблдор, ни Лорд, ни Драко, ни Лили…

* * *

Гермиона

Я проснулась в прекрасном настроении, потому что впервые за долгое время смогла выспаться. Умывшись и переодевшись в школьную форму, я спустилась в гостиную. Гарри и Рон, несмотря на вчерашнюю ссору, ждали меня возле портрета Полной Дамы.

— Доброе утро! — радостно воскликнула я. Почему-то мне никак не удавалось перестать улыбаться, а вчерашняя перепалка сегодня показалась глупой и бессмысленной.

— Эм… доброе, Гермиона, — неловко протянул Гарри. Рон неуверенно кивнул в ответ, а затем молча вытаращил на меня глаза.

— Не стой столбом, — усмехнулась я при виде лиц опешивших друзей. — Завтрак сам себя не съест, верно, Рон?

Когда я выпорхнула мимо мальчишек в коридор, то услышала, как Уизли тихо прошептал другу:

— Что это с ней? Я думал, что она ещё неделю будет на нас козлиться.

— Я все слышу, Рон, — пропела я, не сбавляя шаг. Мои тщательно расчесанные с утра, но не потерявшие непокорного вида кудри развевались при каждом шаге, а походка была почти что вприпрыжку, словно я уже сдала все Тритоны на «Превосходно». Впервые за долгое время мне казалось, что я готова взлететь от прекрасного настроения.

Обернувшись к следовавшим за мной друзьям, я широко улыбнулась покрасневшему рыжему.

— Не собираюсь я на вас «козлиться», как ты выразился, Рон. Сейчас не самое лучшее время для ссор, — разговаривая с ребятами, я повернула голову к ним, как вдруг со всего размаха врезалась в чью-то грудь.

От толчка я отлетела назад и неуклюже шлепнулась на спину, чувствуя резкую боль в затылке от столкновения с каменным полом, следом перед глазами завертелся потолок, а над головой пронесся подол чёрной мантии.

Две пары рук подхватили меня и заботливо вернули в вертикальное положение, от чего голова закружилась ещё больше, и меня замутило, а ноги задрожали.

— Гермиона, ты как? — сквозь шум в голове послышался голос Гарри.

— Ты видел, как она головой шандарахнулась? Ее бы к Помфри, — прошелестел где-то рядом Рон. — У неё кровь!

— А ну, отойдите! Оба, живо! — прозвучал низкий голос Снейпа.

Я прищурилась, пытаясь остановить кружение пола под ногами. Мальчишки отпустили меня, а сильная рука профессора крепко сжала за локоть, удерживая на месте.

Я почувствовала, как магия всколыхнула волосы у меня на затылке, а по коже пробежал приятный холодок.

— Энервейт! — мои глаза словно сами собой широко раскрылись, и я зашипела от резкой боли в голове.

Внезапно комната остановила своё движение, и мне удалось наконец устоять на ногах. Только боль в затылке никак не давала собраться с мыслями.

— Мистер Поттер, отведите ее в Больничное крыло, — отпуская мою руку, обратился к друзьям Снейп. — А вы, мистер Уизли, ступайте-ка на завтрак.

Мадам Помфри напоила меня обезболивающим и восстанавливающим зельями после того, как произнесла несколько диагностических заклинаний, а потом отпустила нас на уроки.

Гарри все ещё придерживал меня за руку, когда мы с ним торопились на Трансфигурацию. Я пыталась заверить друга, что я в порядке, однако мое прекрасное настроение было окончательно испорчено.

— Не могу поверить, что так опозорилась перед профессором Снейпом, — расстроенно пробормотала я, поворачивая за угол коридора. — Решит еще, что я совсем глупая и неуклюжая…

— Хорошо, что он растерялся и даже баллы с тебя не снял, с него станется, — пожал плечами Гарри.

Ему было явно плевать, как я выглядела в глазах профессора — он больше испугался, когда почувствовал мою кровь на своей щеке, поднимая меня с пола. — Хотя я ему признателен, что он так быстро подлечил твою голову. Ты бы лишилась чувств к тому моменту, как мы с Роном притащили тебя к Помфри.

— А я ведь говорила, что он не такой уж и злой, — слегка улыбнулась я.

Гарри закатил глаза и распахнул дверь в кабинет, пропуская меня вперёд.

* * *

После обеда мальчики отправились на тренировку, а я пошла в библиотеку. На пути туда мне встретился Кормак Маклагген — он стоял перед библиотечной дверью, нахально улыбаясь мне.

— Привет, Герми, как ты? — он шагнул ко мне, вынудив меня остановиться и поудобнее перехватить в руках стопку книг.

— Привет, Кормак, я хорошо. А ты почему здесь? — вежливо улыбнулась я в ответ.

Маклагген, конечно, не попал в команду Гриффиндора по моей вине, но его сделали запасным вратарем, и разве не следовало ему сейчас быть на тренировке вместе с Гарри и Роном?

Кормак пожал плечами:

— Я сказал Гарри, что у меня отработка у Филча — она как раз через полчаса начнётся, так что на тренировке меня сегодня не будет, — поймав мой строгий взгляд, он лишь ухмыльнулся. — Я не виноват, что сквибова драная кошка застукала меня возле ванной старост. Просто не уследил за временем… немного.

— А разве ты староста? — недовольно спросила я.

Я терпеть не могла, когда гриффиндорцы попадались по-глупому, шатаясь по замку по ночам, потому что тогда меня мучило чувство вины за то, что я плохо следила за ними.

— Нет, но я знаю пароль, так что иногда… позволяю себе немного расслабиться, — его томный и какой-то сальный взгляд заставил меня поёжиться. Его слова звучали двусмысленно, хотя и были всего лишь намеками, к тому же тон мне абсолютно не понравился.

— Ладно, Кормак, легкой тебе отработки, а мне пора, — я сделала несколько шагов мимо Маклаггена.

— Гермиона, подожди! — парень ухватил меня за локоть, чтобы развернуть к себе, но дернул слишком сильно, и учебники вылетели у меня из рук. Как же он меня раздражал!

— Маклагген! Да, что с тобой?! — я возмущённо всплеснула руками, громко стукнув костяшками пальцев по чему-то твёрдому за спиной. Осознав, что случайно ударила кого-то, резко обернулась.

Сердце замерло, а дыхание сперло, когда я увидела перед собой профессора Снейпа, который стоял у входа в библиотеку и, зажмурившись, прикрывал рукой свой нос. На его бледных пальцах пятнами алела кровь. Хорошенько же я его приложила!

О Мерлин! Испуганно всхлипнув, я повернулась к Кормаку, который как вкопанный стоял передо мной и круглыми глазами глядел на лицо Снейпа. Как и я, он в ужасе ждал реакции самого грозного профессора в школе.

«Не вижу, значит, не было! Не вижу, значит, не было!..», — скороговоркой зашептала я себе под нос, для пущего эффекта крепко зажмуриваясь. Сжав кулаки, я с замершим сердцем прислушивалась к шороху за спиной.

— За пятнадцать лет работы в Хогвартсе я не встречал более неуклюжей ведьмы, чем вы, мисс Грейнджер, — услышала я низкий и глубокий голос профессора.

По тому, как близко он звучал, я поняла, что Снейп склонился практически к моему уху.

— Даже пьяные великаны покажутся рядом с вами грациозными танцовщицами… Лучше вам сегодня избегать общества, дабы не причинить кому-нибудь более серьезных увечий.

— Профессор, она тут не при чем! Это я случайно толкнул ее! — видимо, Кормак всерьёз решил произвести на меня впечатление, раз так осмелел.

К сожалению, его голос предательски дал петуха на последних словах. Я с любопытством приоткрыла один глаз. Видимо, Кормак хотел уравновесить далекий от мужественного идеала голос браво выпяченной грудью и гордо поднятым подбородком, но выглядело это в тот момент более чем неуместным.

— Мистер Маклагген, — равнодушным тоном констатировал Снейп, выпрямился и скользнул по юноше взглядом. — Десять баллов с Гриффиндора за ложь преподавателю.

Я возмущённо посмотрела на Снейпа, но тут же отвернулась, боясь привлечь к себе внимание профессора. Я успела заметить, что крови на лице Снейпа уже не было — похоже, он залечил свой нос невербально.

Поймав на себе растерянный взгляд Маклаггена, я состроила ему гримасу: «Ну, и чего ты вмешался?», но не успел Кормак отреагировать, как голос Снейпа над моей макушкой отчеканил:

— Двадцать баллов за неумение с толком использовать свои конечности, мисс Грейнджер. И отработка в субботу за причинение физического вреда преподавателю.

Я в ответ еле слышно вздохнула. Можно сказать, я легко отделалась. От стыда перед профессором щекам стало горячо.

Снейп же смерил нас напоследок фирменным презрительным взглядом и, взмахнув полами мантии, стремительно удалился вглубь коридора.