Глупая. I часть (гет)

Лаванда

Прошла уйма времени, а у меня так и не появился повод для того, чтобы доказать увиденное в Больничном крыле хотя бы себе самой. Гермиона все также исправно таскалась за Поттером и Уизли, о чем-то шепталась по вечерам с Джинни, ходила на всевозможные дополнительные уроки, посещала тренировки трансгрессии… Очевидно, что у Грейнджер совершенно не было никакой личной жизни — по крайней мере, на свиданиях она точно не пропадала. Парвати тоже присматривала за нашей однокурсницей, хотя и с большой неохотой — она придерживалась мнения, что, если у Гермионы были ужасные шрамы на лице, то Снейп мог их просто ощупывать при осмотре. Вначале меня сильно задело подозрение подруги, будто я сама все придумала, но спустя пару недель наблюдений я начала склоняться к мысли, что те странные взгляды и прикосновения за ширмой мне просто привиделись. Теперь даже я считала их абсурдными.

С Бон-Боном отношения как будто наладились; правда, я часто обижалась на него за то, что он по-прежнему не собирается публично объявлять о том, что мы теперь пара, но давить на него было боязно, и, как только он приходил мириться, то сразу прощала его. Несмотря на это, каждую неделю я все равно срывалась на него из-за какой-нибудь мелочи…

Я как раз шла в Гриффиндорскую башню, когда заметила Грейнджер на третьем этаже, в конце коридора. Та быстро огляделась и, не заметив меня, скрылась в классе Защиты от Темных искусств. Странно… До ужина всего-то час остался, да и Снейп не из той категории учителей, которые проводят индивидуальные занятия, а о факультативах у него я и не слышала никогда.

Я заколебалась. С одной стороны, Грейнджер староста и вполне может зайти к нему по каким-то учебным вопросам, а с другой… вдруг я не ошиблась тогда? Или, может, она пришла к нему на отработку? Впрочем, у меня есть возможность узнать это прямо сейчас!

Наложив на себя заглушающие и отвлекающие чары, я приблизилась к классу и приложила ухо к двери, внимательно прислушиваясь.

* * *

Северус

К мыслям о том злосчастном вечере и собственной слабости я так и не вернулся, спрятав их в тот же потаенный уголок, где хранились самые ужасные или постыдные воспоминания. Единственное, от чего я так и не смог отказаться — от тихого звучания своего имени, срывающегося с ее губ. Казалось, прежде никто не произносил моего имени так чувственно… и никто не обращался ко мне с таким трепетом в голосе.

«Северус», — вспоминал я снова и снова. Сколько чувств она вложила в это слово, придавая мне отчасти придуманную, но такую приятную значимость!

Конечно, мой взгляд на девушку с того дня разительно изменился. Я совершенно иначе теперь смотрел на тонкие пальцы Гермионы, ее хрупкую шею и узкие плечи, на буйные кудри и на ее безжалостную (для моей памяти) привычку прикусывать губы, размышляя. Стоит ли говорить, каких усилий мне стоило каждый раз поспешно отводить глаза от бёдер Гермионы при малейшем колебании ее юбки? Тем более что сейчас она стала короче, открывая взгляду острые колени.

Запрещая себе подобные мысли, я корил себя за внутреннюю слабость. Замечая заинтересованные взгляды юношей на Гермиону, внушал себе, что не сегодня-завтра девушка ответит кому-то взаимностью и забудет обо мне, как о мимолетном подростковом увлечении, и это правильно. Но отказаться от ее мимолетных эмоций на уроках я так и не смог, позволяя девушке делиться со мной своими чувствами и образами — в такие моменты я чувствовал себя единственным, кто на самом деле понимает Гермиону… Я был по-настоящему значимым и особенным для неё.

И мне хотелось успеть насладиться этой ролью в ее глазах… пресытиться, пока я не потерпел поражение от жестокой реальности.

* * *

Гермиона

Казалось, что Снейп просто насмехается надо мной! Он очень часто стал подпускать меня настолько близко к сфере, что я уже предвкушала победу, наблюдая за трещинами, покрывавшими защитную оболочку воспоминаний, но то сфера оказывалась ложной, то меня тут же выбрасывало из его сознания, то под оболочкой пряталась ещё одна защита… Я попробовала все, что могла — отвлекала, даже, стыдно признаться, умоляла его позволить мне пройти немного дальше, но Снейп был глух как к моим просьбам, так и к попыткам давления.

Но было здесь и нечто приятное — не знаю, что повлияло на профессора, но теперь я стала периодически ловить на себе его задумчивый взгляд. В этом не было бы ничего особенного, если бы профессор не отводил так поспешно глаз, стоило ему заметить, что я смотрю на него. Конечно, тешить себя надеждой преждевременно, но некое странное чувство теперь почти все время преследовало меня, заставляя глупо улыбаться.

Правда, настроение падало, словно барометр, сразу же, стоило мне в очередной раз вылететь из его сознания.

Сейчас это случилось снова, и я, подавленная, уронила голову и тяжело дышала, приходя в себя, пока профессор, сидя напротив, молча ждал, когда я приготовлюсь к новой попытке.

— Это бессмысленно, профессор, — воскликнула я, не выдержав: сдерживать злость на саму себя было уже невозможно. — Вы просто тратите зря своё время!

Одна бровь Снейпа немного приподнялась, будто он удивился моим словам, но темные глаза все так же хладнокровно глядели на меня.

— У вас недостаточная мотивация, мисс Грейнджер, — лениво протянул он, словно объясняя очевидное. — В глубине души вы сами не знаете, что именно хотите найти. Вы желаете преодолеть защиту и успешно с этим справляетесь, но двигаться дальше просто боитесь. Определитесь наконец, что именно вы хотите узнать, и начните снова.

Я кивнула и задумалась. Внезапно мне в голову пришла одна идея и, с учетом взглядов, которые кидал на меня профессор, мне стало совершенно ясно, что именно я хочу у него узнать.

* * *

Северус

Грейнджер с каждым разом действовала все мягче и незаметнее. Она явно недооценивала свои успехи в легилименции, но я не спешил утешать ее, желая добиться от девушки лучшего результата. Пускать ее в свой разум для меня риска не представляло: стихийные выбросы она уже контролировала, поэтому взрыва не должно было случиться, а со всем остальным справиться будет легко. Я был уверен в своих силах и позволял ей пробовать снова и снова. Многие годы от этого зависела моя жизнь, поэтому наблюдать за ее попытками было интересно, и особенно мне нравилось ощущать ее эмоции в себе — то, как она радовалась временному успеху или злилась на новое препятствие.

Я не сразу понял, что именно она ищет — сейчас она действовала уверенно, с трудом, но все же пробиваясь к сфере. Различив цель ее поисков, я злорадно усмехнулся. Заметила-таки мои взгляды, Грейнджер? Что ж, сам виноват, старый дурак. Я легко повернул сферу так, чтобы за плотной оболочкой появилось удобное мне воспоминание. Наблюдая, как туман вокруг наполняется собственным пренебрежением к школьной выскочке и чувствуя, как раздражение в ответ на ее наглость просачивается сквозь защитную сферу, я смог убить двух зайцев: во-первых, все же подарил девушке радость маленькой победы над собой, а во-вторых, убедил ее в своём равнодушии.

Гермиона покинула мой разум и теперь сидела напротив, опустив голову и сосредоточенно размышляла о чем-то. Я молчал — захочет, сама скажет.

— Вы солгали, — вдруг произнесла она, продолжая рассматривать собственные коленки. По спине проползли мурашки, но я не шелохнулся, ожидая объяснений.

Девушка гордо вскинула голову и сердито уставилась на меня:

— Это было не настоящее раздражение, потому что я знаю, как именно вы злитесь на меня, профессор, ведь вы неоднократно внушали мне это чувство на уроках, — она пыталась подобрать слова. — Я не знаю, как это объяснить, но уверена, что вы солгали и относитесь ко мне иначе, сэр.

— Если вас не устраивает то, что вы увидели… — я старался говорить надменно, прикрывая высокомерием смятение, но девушка перебила меня:

— Я вам нравлюсь, сэр? — своей прямолинейностью она выбила меня из колеи. Гермиона поджала губы и прищурилась, выискивая на моем лице подтверждение своим словам, и я нахмурился, начиная злиться на неё.

— Почему. Вы. Позволяете. Себе. Задавать. Мне. Подобные. Вопросы? — я говорил, роняя каждое слово, как камень. — Вам недостаточно того, на что я был вынужден закрывать глаза прежде? Или вы решили, что, если я пошел вам навстречу, то вы теперь вправе позволить себе любую наглость? Свободны, Грейнджер!

Я поднялся с кресла и направился к лестнице, намереваясь закрыться в кабинете.

— Я нравлюсь вам, — ее уверенный голос заставил меня остановиться. — Теперь это совершенно очевидно, профессор.

* * *

Гермиона

Я вскочила с кресла и стремительно подошла к Снейпу. Он сам дал мне подсказку — он действительно прощал мне многое, но, когда речь зашла о его чувствах, то разом замкнулся и поспешил сбежать. Если бы он был равнодушен ко мне, то просто посмеялся бы над моим предположением, а не рассердился из-за того, что я полезла в его душу. Остановившись за спиной профессора, я тихо заговорила:

— Вы знаете, что я к вам испытываю…

Снейп резко обернулся ко мне:

— Вы не испытываете ничего, кроме праздного любопытства и жалкой попытки почувствовать себя под защитой более сильного волшебника, — прорычал он. — Вы придумали себе героя, которого здесь нет, мисс Грейнджер!

Несмотря на злость Снейпа, заставлявшую его голос сочиться ядом, я заметила, что в его глазах промелькнула горечь из-за того, что он сам верил этим словам, и переубедить его мне не удалось бы, тем более что он сам видел мои чувства к нему. Но оставлять его наедине с этими мыслями я не собиралась.

— Вы ошибаетесь, профессор, — тихо произнесла я, вкладывая в слова всю свою уверенность. — Признайтесь в этом, в первую очередь, самому себе!

Совершенно безумная мысль внезапно пришла в голову, и я шагнула вперед, не давая себе возможности передумать и отрезая все пути к отступлению, а мои руки сами собой взлетели на плечи Снейпа.

* * *

Северус

Первым желанием было оттолкнуть ее и отшатнуться. Но, когда она обняла меня за шею и приникла всем телом к моей груди, я позорно сдался и впился жёстким поцелуем в ее мягкие губы, запустив одну руку ей в волосы, а другой сильнее прижимая к себе. С горьким ликованием я праздновал свой проигрыш в этой борьбе с самим собой, глубоко проникая языком в её рот и жадно пробуя ее на вкус. Сталкиваясь зубами, ещё сильнее сжимал тонкую талию, не позволяя себе очнуться и испугаться собственных действий. Грубо прикусывал ее губы, вырывая из них сладкие стоны, сходил с ума, чувствуя, как она дрожит в моих руках, как ее руки неуверенно касаются моей шеи в ответ, а тонкие пальцы запутываются в волосах и поглаживают затылок. Ее цветочный аромат наполнил мои лёгкие, нежные прикосновения обжигали кожу, а когда она сбивчиво прошептала мое имя, я окончательно утратил рассудок.

* * *

Лаванда

Я так устала торчать у двери — ужин должен был вот-вот начаться, а Грейнджер словно собралась поселиться в этом классе! Мало того, я совершенно не могла разобрать, о чем там говорят.

Я уже стала подумывать о том, чтобы бросить это дело, как услышала приглушённый дверью голос Гермионы:

— Я нравлюсь вам, сэр?

Вот оно! Сейчас явно должно начаться что-то интересное!

Изо всех сил я старалась понять, о чем говорят за дверью, но они, как нарочно, понизили голоса, из-за чего я ни слова не могла разобрать. Наконец Снейп громко отчитал ее, упомянув какого-то героя, а потом наступила тишина. Чем же они занимаются? Что ж, если я хочу узнать подробности, придется действовать. Если Грейнджер на отработке просто драит полы или заполняет журнал, то я сделаю вид, что ошиблась кабинетом — мне за это все равно ничего не будет. Но если…

Я распахнула дверь и заглянула в класс.

* * *

Гермиона

Когда Снейп внезапно разорвал поцелуй, я разочарованно замычала, но его бешеный взгляд, направленный куда-то мне за спину, заставил меня испуганно вздрогнуть и обернуться. В дверях стояла Лаванда Браун. Эта пигалица вытаращилась на нас, даже не захлопнув своего лягушачьего рта. Страх тут же сменился яростной решимостью — нет уж, она недостойна того, чтобы я беспокоилась из-за неё! Я до сих пор злилась на нее за приставания Маклаггена, поэтому вовсе не собиралась лебезить, вымаливая молчание. Мягко убрав с талии руки профессора, я стремительно зашагала к Браун.

— Извините, я ошиб… — заметив, что я надвигаюсь на нее, эта идиотка начала что-то лепетать, но я грубо выпихнула ее в коридор, не дав договорить, и вышла следом, хлопнув дверью. Выхватить из-за пояса палочку и направить на неё заняло у меня меньше секунды.

— Ты мне угрожаешь? — возмущённо воскликнула блондинка, тем не менее со страхом вжимаясь в стену.

— А стоит? — прошипела я, словно разъярённая кошка. — Но я дам тебе выбор: ты можешь сделать вид, что тебя здесь не было, держать рот на замке и не лезть не в своё дело…

— Если ты думаешь, что я тебя испугалась, то ошибаешься, — оскалилась она. Я была готова проклясть ее, но дверь за спиной распахнулась, и твёрдый голос Снейпа остановил меня.

— Мисс Грейнджер, возвращайтесь в класс, — велел он. Я медленно опустила палочку, не спуская глаз с высокомерно задравшей нос Лаванды.

— Мисс Браун, вы, кажется, куда-то торопились? — как ни в чем не бывало, спросил профессор. Ледяной тон в его голосе насторожил меня. Вдруг он сейчас пожалел обо всем, и все из-за этой…

— Да, профессор Снейп, — от самодовольства Браун у меня заломило зубы, и я едва удержалась от того, чтобы не придушить ее собственноручно. — Хорошего вам вечера, сэр.

Бросив на меня торжествующий взгляд, она ушла. Сердито поджав губы, я развернулась и влетела в класс, игнорируя стоявшего у двери Снейпа, упала в кресло и, сложив руки на груди, прямо взглянула на него. Требовалось до конца выяснить отношения с профессором. Я не позволю ему сделать вид, что этого поцелуя не было!

* * *

Северус

Я по-прежнему не мог прийти в себя от мысли о том, как низко пал в своей страсти. Почему я не смог когда-то полюбить Мэри, и почему сейчас, зная, что это неправильно, так цепляюсь за влюбленность Грейнджер?

Девушка быстрым шагом направилась к мисс Браун, и я не стал ее останавливать.

Быстро перебрав в голове возможные варианты дальнейшего развития событий, я пошел к двери, собираясь остановить возможную угрозу для Лаванды Браун.

Блондинка слишком самоуверенна, если рассчитывала, что сможет навредить мне жалкими сплетнями, а вот для репутации Грейнджер она могла стать угрозой… Но вначале следовало утихомирить разъяренную львицу — у нее даже волосы встали дыбом, словно она собиралась наброситься на блондинку, хотя, если честно, то куда больший беспорядок на голове Грейнджер был никак не связан с ее злостью. Выпроводив чрезмерно любопытную Браун, я с напускным безразличием наблюдал за Гермионой. Девушка вернулась в класс и уселась в кресло, всем видом показывая, что так просто она не уйдёт. Что ж, разговор предстоит сложный… Нужно отвечать за свои решения, Северус, тем более если они так опрометчивы.

Примечание к части

Автор увлёкся и сам не заметил, что сделал Браун самой везучей с*ч*ой в Хогвартсе. Упс )