Супружество и монстры: эсхатологический роман (джен)

Хейли осталась работать снаружи, остальные зашли в бункер. То и дело до нас доносился треск разрываемого очередным призывом пространства. Пытаясь отвлечься, я сел рядом с Псом и стал слушать спор Делмут и Скайлар.

— Мисс Ди, быть драконом — ужасно! Хотите — пожалуйста, но вы пожалеете. Ничего не поднять, плюс приходится опускать лицо в еду, и ещё я никуда не могу пролезть и должна сидеть снаружи одна! Конечно, было бы здорово быть большой и сильной и уметь летать, если бы я могла превращаться, как мисс Хейли. Ей так повезло!

Скайлар опять завела старую шарманку. В принципе, мне нравилась эта девочка, но было тяжело слушать одно и то же нытьё, да ещё и на громкости, выдаваемой лёгкими размером с рояль.

Делмут казалась невозмутимой. Она похлопала девочку лапкой, хитиновый панцирь звонко постучал по чешуе.

— Ты так говоришь, потому что ещё молода и не боишься смерти, не ценишь возможности её избежать. Но мы воспринимаем всё иначе, малыш. Я бы многое отдала за возможность без страха пережить грядущие битвы. Наши враги всё сильнее: сперва это были просто вооружённые люди, потом солдаты, а теперь — самые настоящие чудовища. О, нет, я не ругаю тебя, — она обняла девочку, которая начала всхлипывать. — Я просто старая женщина, которая хотела бы иметь силы изменить мир. Ты через многое прошла, и ты очень храбрая.

Они замерли в объятиях. Пёс телепортировал свою голову мне под руку, выпрашивая поглаживания. Я почесал его за ухом, и он сказал:

— Смерть. Что есть смерть? Не конец, теперь нет, а может, и никогда им не была. Я очень хорошо это прочувствовал. Создатели таро были правы: смерть — это лишь изменение, но такое, которого мы боимся больше всего.

В моей приключенческой группе все так любят философию, что с ума можно сойти. Я нахмурился, но чесать за ухом не перестал. Пёс синхронно подёргивал лапой.

— Ты продолжаешь так себя вести, будто тебе известно больше других о том, что происходит. Просто несёшь загадочную чушь или правда что-то знаешь?

Пёс пошёл спиральными разводами и исчез, но тут же снова материализовался, на этот раз брюхом наверх, готовый к чесанию следующей области.

— Ты боишься больше других. Почему изменение тебя парализует?

Если он намерен продолжать, я не собираюсь и дальше его гладить. Я продолжал гладить. Чёрт, но он не получит обеих рук!

— Ладно, хорошо, не отвечай на вопрос, который в теории может решить все наши проблемы. Давай покопаемся во мне. Я не боюсь перемен, и по-моему я неплохо держусь, учитывая, что мир вот-вот встретит свой кровавый конец, а моя жена в нескольких метрах отсюда в эту самую минуту превращается в божественное создание. — Стоило мне произнести это вслух, как я почувствовал, что это неправда. — Я боюсь... боюсь боли, которая вспыхивает после выстрела, и...

— Потерь, — Пёс высунул язык и уставился в пустоту. Остальные замолчали, прислушиваясь к нашей беседе. Мне совершенно не хотелось, чтобы они слушали. — Ты боишься потерь, которые следуют за переменами.

Я сдался и кивнул.

— Да. Либо я потеряю её, либо... она потеряет меня. Я просто хочу, чтобы всё оставалось как есть, — в глазах вдруг стало горячо от слёз. — Она — самое лучшее, что есть в моей жизни, но мы не можем продолжать в том же духе, я не могу оставаться рядом, ведь я — её слабость.

Осознание заставило меня покачнуться. Она становится всё сильнее, но я-то прежний. Я — её слабость. Я снова и снова торможу её, заставляю спешить мне на помощь.

Я почувствовал прикосновение: Делмут положила лапку мне на плечо. Пёс перекатился и встал на ноги.

— Почему? Слабый, потому что можешь умереть? Или потому что не можешь отпустить то, чем являешься, и увидеть то, чем вы двое можете быть? — он посмотрел мне прямо в глаза. — Идём.

Скайлар легонько подпрыгнула.

— О-о-о, можно мне с вами?

Пёс кивнул и зашагал в сторону, совершенно не представимую в трёхмерном пространстве.

— Хорошо, закройте глаза и идите за мной.

Мы закрыли глаза, но Пёс почему-то остался видимым. Ну да, магия, подумал я с горечью. В последнее время я не особо ладил с магией. Наши тела остались стоять на месте, пока мы шли сквозь темноту, пересекая некую неописуемую границу. Мы продвигались вперёд в полной тишине, пока наконец перед нами не появился портал. Это была простая деревянная дверь, украшенная по периметру узором из белых лилий. Пёс повернулся ко мне.

— Открывай.

Мне не хотелось, я медлил.

— Почему я?

Пёс закатил глаза.

— Потому что сейчас речь идёт о твоей истории, о глубоких, личных причинах с внутренним смыслом, о котором можно спорить всю ночь. И еще потому что собаки не могут открывать двери, идиот.

Точно. Я подошёл к двери и повернул ручку, чувствуя себя глупо. За дверью простирался сад, неухоженный, почти дикий, но поразительно яркий и живой. Цветы имели самые безумные оттенки, на деревьях росли фрукты всех форм и размеров. Я пригляделся к розе... это что, краска?

Остальные тоже прошли внутрь, в том числе Скайлар, которая превратилась в маленькую девочку лет десяти.

— О! Я снова я!

Она радостно подпрыгнула и начала наворачивать вокруг нас круги. Делмут тоже превратилась в человека, в спортивную женщину лет сорока или пятидесяти с короткой стрижкой, одетую в простой комбинезон. Она оглядела себя, пару раз подпрыгнула.

— Хм, вы гораздо более хрупкие, чем я думала. Кости внутри? Интересно.

Они со Скайлар углубились в сад, моментально привлекая внимание его обитателей, говорящих зверей.

— Значит, Страна чудес? — спросил я у Пса. — Надеюсь, на этот раз здесь не опасно.

Пёс фыркнул и зашагал вперёд, я последовал за ним, стараясь не прикасаться к свежей краске на цветах.

— В прошлый раз ты был в проекции разума Сесилии на ваш мир, а теперь мы в настоящей Стране чудес, первоисточнике, откуда она меня вытащила. Мы встретимся с моей создательницей, с той, которая разделяет мою душу, но решила сделать эти земли своим домом. Это не дикий лес, но будь осторожен, не заблудись. Метафоры здесь имеют силу.

Уж как-нибудь справлюсь. Мы шли по огромному залитому солнцем саду, я наслаждался его красками и ароматами.

— Так что было раньше, история или это место? — спросил я. Пёс посмотрел на меня так, словно я был полным идиотом. Я ненавидел, когда он так делал.

— Монах спросил у Чжаочжоу: «Обладает ли собака Природой Будды?» И Чжаочжоу ответил: «Му!»

Ну нет, так просто тебе не отделаться.

— Ты говоришь, что мой вопрос некорректен, что его формулировка строится на неверных допущениях.

— Вы, рационалисты, думаете, что всему можно присвоить код. — Пёс тряхнул головой. — Что Му — намеренно неясный ответ, что его можно сократить. Если бы мог, я бы сократил. Я говорю «Му», потому что смысл твоего вопроса слишком узок, чтобы вместить правду.

Из-за угла живой изгороди раздался пожилой женский голос, я узнал его, хотя и слышал только совсем юным.

— Глупый пёс, ты не можешь дать прямой ответ, даже чтобы спасти собственную жизнь.

Мы завернули за угол и увидели Сесилию, которая сидела на коленях и раскрашивала цветы.

— Здравствуй, Шон. Надеюсь, ты не против, если я продолжу рисовать, это очень успокаивает.

Я невольно улыбнулся. Здесь у неё не было ожогов, и она казалась счастливой. Пусть она и сотворила ужасные вещи, видеть её в такой обстановке было приятно, и я больше не ощущал к ней враждебности. За своё безумие она заплатила болью, многими годами боли, но теперь наконец обрела покой. Разве можно было винить её за это?

— Здравствуй, Сесилия, тебе уже лучше? Цветы прекрасны.

Она скромно улыбнулась.

— Оказалось, больше всего мне не хватало свежего воздуха. Хотя это место не сильно отличается от психбольницы, как говорится, «тут все ненормальные». Но спасибо... Я планирую нарисовать что-то более репрезентативное, абстракции только путают пчёл.

Я опустился на траву. Где-то неподалёку бегала Скайлар, а Делмут пыталась её угомонить. Идиллия.

— Ответь, пожалуйста, на мои вопросы. Я часть истории или рассказчик? И как мне перестать быть уязвимостью Хейли?

— Если задаёшь вопрос Стране чудес, жди странно-чудного ответа. — Она пожала плечами. — Это всё истории, Шон. Мир — это история, которую рассказывает тебе твой мозг.

— Значит, метафизика, — вздохнул я. — Как говорил Винай Гупта, «настоящий процесс медитации заключается в том, чтобы внимательно следить за происходящим вокруг, но не анализировать... тогда разум становится ещё одним чувством».

Сесилия восхищённо махнула кистью. Полоска краски застыла в воздухе в форме огромного размытого цветка.

— Именно! О, я бы хотела с ним встретиться! Ещё одно чувство... осязание, вкус, зрение, слух, разум. Конечно, есть и другие, но смысл понятен. Мозг — это орган чувства, и ты, будучи в сознании, являешься конечным наблюдателем. Люди, которых вы зовёте безумными, очень хорошо это понимают, ведь наш мозг работает иначе. Медитация, психотропные вещества, некоторые виды психических расстройств... всё это позволяет выйти за границы разума, увидеть разделение на наблюдаемого и наблюдателя.

Я замахал руками.

— Допустим, это так. При чём здесь мой вопрос?

Сесилия вернулась к раскрашиванию цветов, Пёс с довольным видом лежал у её ног.

— Ты — зритель, мир — история. Где граница между безумием и гениальностью? И если иногда твоему сознанию становится скучно и оно вытаскивает части реальности откуда-то ещё, делает ли это тебя рассказчиком? Или это случается потом, когда ты решаешь поделиться своими фантазиями с другими?

Я задумался над смыслом её слов. Огромная пчела подлетела к смазанному изображению цветка и принялась искать тычинки, растягиваясь и искажаясь, словно я наблюдал за ней через большую искривлённую линзу.

— Ты говоришь, что мир... этот мир, Страна чудес, существовал изначально, а Кэррол увидел его во сне и поделился с другими. Но я не...

Сесилия протянула руку и приложила кисть к моим губам. Мне не хотелось, чтобы она случайно нарисовала цветок на моём лице, поэтому я замолчал.

— Нет же, дурачок. Что есть наблюдатель без истории? Что есть история без наблюдателя? Они не могут существовать друг без друга. Он создал это место во сне. Поделившись с другими, он распространил его. Распространяя, он позволил ему существовать, позволил, чтобы другие видели его во снах. И многие видели, но лишь некоторые давали этим снам силу. Делясь с другими, они делали эти сны реальными. Страна чудес теперь вполне реальна.

Она убрала кисть, и я выдохнул.

— Значит, аказуальное творение. Рассказчик создаёт уже существующую историю, которая существует только потому, что он её расскажет. В будущем? Если ты пытаешься сказать, что мы живём в Пространстве парадоксов, клянусь, я чем-нибудь в тебя брошу.

— В твоих словах есть смысл, — внезапно произнёс моими губами Шериф, который всё это время молча слушал. — Нам ведь известно, что мы были единым целым. Теперь я, кажется, понимаю: Шон — это часть меня, которая слушала одну историю, а я — часть Шона, которая слушала другую. Проблемы начались, когда эти две истории начали рассказывать друг о друге, как скрещенные провода. Может, один из нас и существовал раньше другого, но в масштабах вселенной это не имеет значения.

Она крякнула, реально крякнула как старушка.

— Ты начинаешь понимать, ковбой! Мы существуем одновременно везде и нигде, мы создатели и творения. Ну, — она внезапно потупилась, — так должно быть. Как вы заметили, с нашим домом кое-что не так. Однако, — она снова оживилась, — ты пришёл не поэтому!

— Да, второй вопрос. — Я откинулся назад, опираясь на руки. — Как справиться с изменениями? Я не хочу быть уязвимостью Хейли.

— Ну, решение довольно простое, — сказал Пёс. — Тебе нужно перестать рассказывать её историю.

Что?

— Ты опять... опять за своё, опять намекаешь, что я создал её? Сам ведь знаешь, что это не так. И я никогда никому не рассказывал историй, максимум зачитывал что-то вслух.

Пёс подошёл к размытому цветку с исчезнувшей в нём пчелой.

— Снова причинность. Но ведь с некоторых пор ты действительно рассказываешь её историю вместо своей собственной. Живёшь её жизнью, боишься грядущих перемен. Боишься потерять то, что имеешь. Думаешь, после того, как ты её встретил, ты потерял то, чем являлся?

Я покачал головой. Внутри что-то защекотало, но я не хотел признавать.

— Ну конечно же, нет. Я вырос, изменился. Мне всё ещё не понятно, что ты подразумеваешь под тем, что я рассказываю её историю... но где гарантии, что если я перестану, то ничего не потеряю? Однако, мы точно потеряем друг друга, если она станет слишком могущественной, слишком остранённой. Именно этого я и боюсь. С другой стороны, если я буду рядом, её враги всегда будут использовать меня, чтобы подобраться к ней. Я должен либо рисковать её жизнью, либо отстраниться.

Пёс наклонился и укусил цветок, пчела загудела у него во рту.

— Как гласит одна мудрая картина, смерть это всего лишь дверь. Ты должен перестать быть тем, кем являешься, и тогда вы оба сможете стать теми, кем должны быть, вместе. Перестань диктовать, что она может делать, а что нет... ты был её рассказчиком, но она справится и сама. И тогда... Я наблюдал за вами, Шон. Ни на земле, ни на небе нет такой силы, что могла бы вас разлучить. Даже смерть. Найди свою собственную историю. И предстань перед ней на равных.

И тогда я понял, что он имеет в виду. Увидел возможности. Увидел, что мне предстоит сделать. Я принял это и ощутил, что страх отступает.

— Как раз вовремя! — сказала Сесилия, глядя на карманные часы, которые она достала из запачканного краской садового костюма. — Вот-вот прибудет ещё один посетитель, а я не хотела бы с ним встретиться. Пойдём.

Мы укрылись за изгородью и стали ждать. Я перестал бояться краски и уткнулся лицом в зелёную стену в надежде разглядеть, кого же Сесилия так избегала. С обратной стороны мелькнула шерсть. Огромная золотая грива. Лев. Только-только мне стало легче на душе, как сердце снова остановилось. Он был здесь, в зелёном лабиринте. Рядом с ним шёл мужчина в ковбойских ботинках, джинсах и чёрной толстовке. Лев пугал меня физически, но от мужчины... у меня ломило зубы. Какая-то часть меня, о которой я даже не подозревал, билась в агонии, а в голове почему-то всплывало воспоминание, как я стащил у мамы двадцать долларов... Тогда мне впервые было по-настоящему стыдно.

— < Его лицо выглядит как лица всех, кого я убил. Что он такое? > — спросил внутри меня Шериф. Но я не знал ответа.

Они уверенно шли через сад в полной тишине и глядели по сторонам, словно что-то искали. Я застыл на месте, стараясь не издавать ни звука. Когда они скрылись из виду, я повернулся к Сесилии и прошипел:

— Какого хрена? Почему они здесь?

— Теперь они везде, — печально улыбнулась Сесилия. — Ходят по мирам, соприкасающимся с нашими. Тот мужчина, п-плохой... — Она запнулась, скорее всего, вспоминая бармаглота. Я положил руку ей на плечо, и она с признательностью наклонила голову. — В большинстве историй он или против Льва, или избегает его, но сейчас они работают вместе. Мужчина водит Льва по снам, они заключают сделки с разными людьми, подготавливают почву. Лев думает, что он главный, что он создатель. Может, в его истории это так, но для всех нас это не обязано быть правдой. Но если он победит, всё станет принадлежать ему, все мы будем принадлежать ему. Я не хочу этого.

Она обхватила себя руками.

— Я тоже, — сказал я.

И кажется, я знаю, кто его друг. Но что это даёт? Каменный стол — вот какой эпизод из Хроник они хотят повторить. Возвращение отступника Эдмунда, смерть и воскресение Аслана. Погибнув за грехи Эдмунда, он укрепит притязания на наш мир. Но я могу подпортить их планы.

— Пора возвращаться, у нас много работы.

* * *

Я очнулся и услышал, как переговариваются между собой Делмут и Скайлар, вернувшиеся в свои тела. Во сне мисс Ди успела привыкнуть к человеческому обличью, ей понадобилось несколько минут, чтобы снова адаптироваться к своим шести конечностям и перестать пошатываться и опасно размахивать передними лапками.

Шум на улице прекратился, я решил, что снаружи уже безопасно и высунулся из двери. Хейли, приняв человеческую форму, одиноко стояла посреди истоптанной травы, дымящихся двеннадцатифутовых гигантов нигде не было видно.

— Дорогая, — крикнул я, — ты закончила со своим вознесением? Где все джинны?

Хейли повернулась. Теперь я заметил, что она левитировала в шести дюймах над землёй, расправив руки буквой Т. На ней была грязная серая мантия с огромным поясом из железных звеньев и пряжкой в виде головы быка, под мантией виднелась свободная белая рубаха, а поверх всего было накинуто пончо, прямо как в фильме «Быстрый и мёртвый». На голове была диадема и очки, а на руках кружевные перчатки и какие-то кожаные браслеты. Довершали картину переливающиеся самоцветы, которые словно по орбите кружили над её головой. Всё вместе это выглядело до смешного нелепо, хотя со стороны, наверное, внушало страх. Я не стал придавать картине особого значения.

— Ты выглядишь, как персонаж World of Warcraft, — сказал я, подходя ближе.

Она моргнула, опустилась на землю и приняла прежний облик. Волшебное обмундирование исчезло, даже драгоценные камни над головой растаяли, а аура пульсирующей силы мгновенно рассеялась. Хейли улыбнулась и заключила меня в крепкие объятья.

— У-у-ух, полегче. Ты же способна смять в лепёшку грузовик, забыла?

— Я думала, что это и было полегче, — она легко рассмеялась. — Прости, я только что получила очков по десять к каждой характеристике и ещё не подстроилась. Я чувствую себя так свободно, Шон, и теперь у меня в голове столько пространства! Кажется, я поняла, как доказать гипотезу Римана, просто немного о ней подумав!

— Понятия не имею, что это значит, но звучит так, будто это стало бы сенсацией пять дней назад. — Я мягко похлопал её по плечу. — Так значит, тебе позволили желать волшебные предметы? Также смотри предыдущий вопрос: местонахождение джиннов.

Хейли рассеянно кивнула и положила сумку.

— Ах, да, можно было желать любые предметы дешевле двадцати пяти тысяч золотых. С джиннами всё в порядке, они здесь, — она подняла руку, на которой не хватало одного пальца, зато было три новых кольца: два в стиле Pathfinder, а третье, простое и чёрное, было надето на культю мизинца.

Я совершенно ничего не понимал.

— Так, твой интеллект сейчас на уровне тридцати очков или даже выше, то есть ты сверхгениальна. Не обижайся, но похоже, это влияет на твою способность к коммуникации. Постарайся не спеша объяснить всё так, как если бы разговаривала с пятилетним ребёнком.

— Неужели со мной всё так плохо? — Она бросила на меня беспокойный взгляд. — Ладно, начну с начала. С помощью первой свечи я убедилась, что бесконечный цикл желаний осуществим и загадала полное понимание того, как работают желания. Но зажигать свечи своими руками было бы слишком долго, так что в качестве первых двух желаний второй свечи я загадала ещё две свечи, а в качестве третьего — чтобы на меня применили заклинание Симулякра. Тем самым я получила контроль над своей копией, обладающей половиной моих способностей, хотя, конечно, дело не в них, мне просто нужно было, чтобы она могла зажигать свечи и загадывать желания. Затем мы обе зажгли по свече и снова раздвоились.

Боже, она начала экспоненциально генерировать желания. Я морально приготовился к тому, что будет дальше.

— После десяти таких итераций нас стало тысяча двадцать четыре, — продолжила Хейли, — и вокруг кружило уж слишком много ифритов, так что мы решили создать демиплан.

Я рассмеялся.

— Ах, значит просто решили создать ещё одну вселенную? Ну да, очень смешно.

Она нахмурилась, поглощённая рассказом, и похоже не поняла сарказма.

— А что такого, заклинания Генезис и Создание Демиплана вполне допустимо реплицировать с помощью Желания. «Я желаю применить заклинание Генезис со следующими параметрами, и только с ними...» и так далее. Но я не создала целую вселенную, в начале это больше походило на маленький конференц-зал. Я сделала так, чтобы время там шло иначе, чем в нашей вселенной. Небезопасное желание, учитывая, что оно превышает возможности оригинального заклинания, но...

Я перебил:

— И сколько всего небезопасных желаний ты загадала?

— О, я их надула, — Хейли улыбнулась. — Я ведь знала, как работает Желание, так что понимала, стоит мне загадать хоть что-то, даже немного выходящее за рамки безопасного, и ифриты сразу воспользуются случаем навредить. Так что я сформулировала желание так, чтобы казалось, что я хочу создать место для эвакуации. «Желаю, чтобы в демиплане скорость времени отличалась, и мои друзья и родные успели бы получить помощь, если я их туда отправлю». Ифриты любезно интерпретировали это так, что вы бы умерли там за минуты. Самое большое ускорение времени по правилам Pathfinder — это шесть секунд в реальном мире за год в демиплане. Перемести я вас туда без возможности самостоятельно вернуться — пуф! Вы бы умерли от старости, а в реальном мире прошло бы всего пять минут. Но зная об этом... такое замедление времени может быть очень полезным.

Я застыл с раскрытым ртом.

— Ты обыграла их, заставила исказить желание в свою пользу...

Хейли задумчиво кивнула.

— Да, но только в качестве исключения, я не хочу полагаться на неограниченные или плохо сформулированные желания. Пришлось провернуть этот финт несколько раз, прежде чем один из ифритов исказил желание правильно. Но как только у меня появилось ускорение времени, я перенесла всю деятельность по призывам внутрь демиплана, после чего я отдала симулякрам команду на саморепликацию, они удваивались, пока не достигли необходимого количества, а затем одновременно применили Генезис. Остальную часть свечей мы продублировали, чтобы создать запас на будущее. Было уже несколько циклов такого расширения. Сколько же времени прошло...

— И насколько вы расширились? — задал я очевидный вопрос. — Сколько было желаний?

Она остановилась, прикидывая.

— Примерно тридцать пять миллионов желаний, ещё сколько-то ушло на то, чтобы зафиксировать демиплан и разобраться с некоторыми внутренними аспектами. Сейчас его внешний радиус превышает радиус Земли на несколько миль, а используемая поверхность развёрнута к центру, по типу сферы Дайсона. Я настроила ландшафт на «городской пейзаж», здания позволили нам максимально эффективно использовать воздушное пространство. Пойдём внутрь, разговор пойдёт быстрее.

Я всё ещё пытался осознать, что Хейли успела загадать тридцать миллионов желаний, как мы, не успев моргнуть глазом, оказались внутри. Она даже не пошевелила пальцем.

Это... было невероятно. Передо мной простирался город, построенный в полом шаре размером с планету, он тянулся насколько хватало взгляда, пока атмосферная рефракция не превращала его в голубое марево... Но даже тогда я видел границу, арку, возвышающуюся надо мной на тысячи миль. Я словно был в космосе и одновременно стоял на земле. Никогда не видел такого большого города, но не было ни рекламы, ни пробок. Живые деревья со свежими фруктами вились по высотным зданиям из резной древесины, повсюду росли цветы. Огромные ажурные мосты с величественными арками тянулись на многие мили, то тут то там на разных высотах благоухали парки и висячие сады. Мы словно оказались у бога-пчелы в улье. В чистом воздухе мелькали птицы всех цветов радуги, а в центре шара висело солнце, заливающее всё вокруг мягким светом. Среди всей этой красоты мне подумалось, что мы в раю. Горизонт изгибался так плавно, что с земли этого не было заметно, но стоило поднять голову, и ты словно оказывался на дне гигантской чашки. Хейли довольно крутила головой.

— Я планирую ещё расширить это место, время позволяет, но уже сейчас оно способно обеспечить едой и водой всех людей на Земле, если придётся.

Я уставился на неё, раскрыв рот. Умом я понимал силу желаний, знал, что если правила позволят, подобное случится. Но моя жена только что стала богом на собственной планете, а может, и на нашей тоже. Я посмотрел по сторонам, пытаясь осознать эту мысль. Неподалёку у большой кучи свечей суетилась группа из полдюжины драконов-симулякров, но больше никого видно не было.

— У меня... нет слов. И всё же, где джинны?

Хейли лучезарно улыбнулась.

— Оказалось, они не очень любят целую вечность сидеть и ждать твоего желания. Я назвала это проблемой ожидания — нам нужно иметь под рукой достаточно силы для любых гипотетических потребностей, но при этом мы не хотим держать в неволе всё население ифритов. Поэтому мы заставили ускорение времени работать на нас. Я создала портал, уменьшила его до размера кольца и просунула туда палец, чтобы часть меня всегда была здесь, — она показала мизинец, целый и невредимый. — А потом я соединила Ментальной Связью себя со всеми симулякрами. Теперь если мне что-то нужно, я посылаю мысленную команду, и они удваиваются, пока не получат столько желаний, сколько требуется. Учитывая разность в скорости течения времени, это происходит почти мгновенно... максимум за несколько миллисекунд.

Я указал на симулякра, отдыхающего в парке.

— И они не против ждать приказов в течение сотен лет субъективного времени?

Она пожала плечами.

— Это автоматы, они являются продолжением моей воли и не имеют собственной. И это правда очень эффективно!

— Ты можешь получить что угодно в любом количестве за доли секунды. Это и правда божественная сила. И какие волшебные предметы ты заказала?

— О! — Хейли встрепенулась. — Все, какие смогла, конечно же. Всё, что дешевле двадцати пяти тысяч золотых. Нам повезло, правила очень неоднозначны, но вроде бы ограничения унаследованы из предыдущих версий заклинания. Вот твои копии.

Она протянула мне Удобный Рюкзак, по крайней мере так я его идентифицировал. Мне что, тоже достанутся волшебные предметы? Я заглянул внутрь, рюкзак оказался... глубже, гораздо глубже, чем можно было подумать. Внутри помещался целый склад волшебных палочек, посохов, зелий... о, боже. Я протянул руку и произнёс: «Кольцо невидимости». В тот же миг на ладонь что-то запрыгнуло. Не раздумывая, я надел кольцо. Бильбо умер бы от зависти.

Хейли довольно улыбалась, глядя в мою сторону. Так я… невидимый или нет?

— Ты видишь меня?

— Ну да, естественно. — Она нахмурилась. — Ты активировал кольцо?

Ох. После нескольких попыток стало понятно, что я не могу использовать волшебные предметы. Зелья не работали, артефакты не активировались. Пассивные эффекты вроде увеличения размера сумки или характеристик вострого меча вроде бы работали, но активные применять не получалось. Если бы Сапоги ходьбы и прыжков делали легче себя, они бы работали... но меня они не делали великим прыгуном. Жуткое разочарование, но не конец света, однако Хейли казалась совершенно убитой.

— Я не понимаю. Я могу применять на тебя заклинания, в том числе с помощью волшебной палочки, но ты не можешь использовать кольцо, чтобы применить на себя заклинание. Как это работает?

Я подумал. Любопытно, что она сама не поняла, но у неё пока не было моих знаний. Нельзя получить усиление, не заслуженное в рамках своей истории.

— Pathfinder для меня не настоящий. Это игра. Магия исходит от тебя, для остальных она не работает.

Я вкратце пересказал беседу с Псом, временно не касаясь моих последних умозаключений. О них поговорим позже.

Мы ещё некоторое время поразбирались с правилами и обнаружили, что если волшебный эффект прикреплён к самому оружию, он работает. Значит, Шериф останется без волшебных пистолетов на плюс пять к урону, но можно применить любой эффект к пулям. В результате мы остановились на паре огненных оглушающих дальнобойных пистолетов, которые потвердили тестами свою эффективность, позволяя разносить в пух и прах цели на расстоянии выстрела из винтовки.

Тем не менее, Хейли опустилась на скамейку в грустной задумчивости.

— Итого, правила Pathfinder работают для меня, но не работают для тебя, и мы до сих пор не знаем, почему. Разве ты не являешься частью той же истории? Всё выглядело так многообещающе... Я получила бонусы к интеллекту и положительные эффекты от желаний, всё так быстро закрутилось, что я даже начала беспокоиться насчёт...

— Отсутствия баланса, — закончил я, усаживаясь рядом. — Насчёт того, что я не поспеваю за тобой. Ты права, это так, по крайней мере пока. Не позволь этому остановить себя.

Она удивлённо посмотрела на меня.

— Но тебя ведь это тоже беспокоило!

— Ну конечно, беспокоило, — кивнул я, — и продолжает беспокоить. Но, по-моему, мне пора перестать волноваться о том, куда ты движешься. Ты едва начала и... оглянись вокруг. Я хочу увидеть, как далеко ты зайдёшь. Кроме того, ты всё ещё можешь применять на меня заклинания. Так чего же ты ждёшь, родная, разгони меня Хитростью Лисицы!

Хейли прижалась ко мне, и ей даже не пришлось щёлкать пальцами, чтобы один из симулякров тут же начал запускать ифритовую цепочку. Хитрость Лисицы — это короткое усиливающее заклинание, но даже постоянно обновлять его не отнимало почти никаких ресурсов, ведь за одиннадцать минут в реальном мире здесь проходило около сотни лет. Оно давало всего четыре очка к Интеллекту, так что я не перешёл на уровень Хейли, да что уж там, я даже не превысил человеческие возможности, но по ощущениям мой разум словно взлетел на новые высоты, о которых до этого я и не подозревал. Моё сознание расширилось. Я всё ещё оставался собой, но мысли носились так быстро и так ясно.

— Хейли… Так вот каково это, быть тобой? И ты мыслишь даже быстрее? Это... это невероятно.

Для полного эффекта Хейли применила все доступные заклинания по улучшению характеристик, и меня просто накрыло. Она грациозно поднялась со скамейки, я вскочил следом. Заметив это, она улыбнулась и бросилась бежать. Быстрее ветра. Я чувствовал себя так, словно кто-то снял ограничение со всех моих органов чувств, со всех мышц. Я засмеялся и рванул следом.

Мы носились во весь опор, не знаю, как долго. Я лазал по деревьям, как в детстве, наслаждаясь новообретённой ловкостью. Мы в шутку боролись, кубарем катаясь по траве. Хейли была очень сильной — в драконьем обличье она могла поднимать вес до одиннадцати тонн. Мы прыгали с башен, смягчая приземление заклинанием Как Пёрышко. Физическое ощущение, что ты сильнее, ловче, умнее и мудрее, пьянило. Я словно освободился из заточения, о котором не подозревал. Не знаю, сколько мы оставались в другом измерении, в нашем Эдеме, но казалось, что совсем мало. Дни, может, недели. В «реальном» мире прошло не больше пары секунд. Нам словно снился странный сон, который позже прошёл, лопнул как мыльный пузырь, но мы нуждались в нём.

Моя борода отросла, но еды было в достатке, а чтобы переодеться, достаточно было щёлкнуть пальцами. Хейли, напротив, совсем не изменилась, её ускоренный драконий рост был привязан к нашей настоящей временной линии. Думаю, если бы не нужно было спасать мир, мы бы остались там навсегда, состарились бы в этом раю и умерли за время, меньшее чем требуется, чтобы заварить чашку чая. Ну то есть... я бы умер, драконья форма Хейли не постарела бы ни на минуту. Пожалуй, именно это заставило меня вернуться. Мне хотелось внести свой вклад.

* * *

Чуть позже мы сидели и наблюдали, как демиплан проходит очередную фазу расширения. Улицы и здания наполнялись симулякрами и ифритами, которые стремились набрать критическую массу, необходимую для заклинания. Хейли бесстрашно стояла на краю башни, я сидел немного поодаль... не то, чтобы меня сильно беспокоило возможно падение, но так было уютнее.

— Я рад, что ты привела меня сюда, — сказал я по телепатической связи. — Я очень боялся того, во что ты превратишься, когда станешь богом. А может, и до сих пор боюсь. Но глубоко внутри...

Хейли повернулась, в вечернем воздухе её силует стал чётким на фоне зелёного города, её собственного мира. Такая уверенная и сильная. Улучшенная версия себя. Я смотрел во все глаза, стараясь запечатлеть этот момент в памяти.

— Я не бог, Шон. Не всеведущая и не всесильная. Желания дали мне контроль над этой реальностью, но я всё ещё должна их загадывать, я не могу разделить своё внимание. Я не уникальна, пока нет. Я всё ещё та, кем была всегда. Я даже больше я.

— Так и есть. Я был дураком, когда боялся получить больше тебя. Спасибо, что помогла понять это. На самом деле, я многое осознал. — Я замолчал, но потом решительно продолжил. — Нужно возвращаться. Аслан снуёт по мирам, одновременно разнося наш на части. Есть шанс, что он доберётся и сюда. Нужно обсудить с остальными, как нам его остановить.

— Знаю, — вздохнула Хейли. — Здесь было чудесно. Мы обязательно вернёмся ещё, если захотим, можем хоть через день брать отпуск. Но нужно понять, как разобраться с Асланом.

Я приблизился и осторожно положил руку ей на плечо.

— Я уже понял, пока мы были здесь. Он ищет не тебя, ему нужен я. Его просто сбил с толку большой страшный дракон.

Она повернулась и удивлённо переспросила:

— В смысле?

Я взял её за руку.

— Я объясню. Давай возвращаться.