Жертвы войны (джен)

Торфинн вскочил с кровати и встал перед девушкой, будто заслоняя её. Зачем он это сделал, юноша и сам понять не мог. У него даже не было волшебной палочки. Просто хотелось защитить человека, который за один разговор смог забраться ему в душу глубже чем все, кого он когда-либо знал.

Дверь распахнулась, и в неё вошёл аврор, а вслед за ним под руки ввели двух людей. Они вели себя странно: мужчина смеялся и выкрикивал заклинания, не держа при этом в руках волшебную палочку, а женщина плакала и звала какого-то Невилла.

— Помогите Лонгботтомам! — крикнул вошедший аврор.

— Мистер Стефенсон! — Поппи вынырнула из-за спины Торфина. — Что случилось?

— Поппи! Мы победили!

Всё шуршание, вызванное неожиданным возникновением аврора и новых пациентов, резко прекратилось. Пациенты приподнялись с кроватей, и в наступившей тишине Стефенсон громко и торжественно произнёс:

— Тёмный лорд пал!

Палата загудела, волшебники и магические создания кричали и хлопали в ладоши. Те, кто мог ходить, бросились пожимать руки Стефенсону и вошедшим аврорам и обнимать главного целителя и медсестёр, укладывавших на кровати Лонгботтомов.

— Я так рада, что всё закончилось! — Поппи расплакалась.

Торфинн тоже был рад. Ему стало так легко, когда в палату вошли не его бывшие товарищи, а авроры. Подумать только, что могло здесь произойти со всеми. Да и его спасительнице могло не поздоровиться. Скорее всего, даже уговоры Торфинна не смогли бы защитить её. Какой он глупец, что позволил своим слабостям и неуверенности привести себя в ряды пожирателей смерти.

Юноша поймал взгляд подошедшего аврора. Казалось, что слуга закона понял всё, о чём подумал юноша. Стефенсон лишь коротко кивнул ему и перевёл взгляд на девушку:

— Поппи…

— А где Эрик? — поспешно спросила девушка, кого-то выглядывая за спиной аврора.

— Тебе лучше присесть.

Поппи послушно присела на край кровати. У Торфинна уже закончились силы, и теперь он мог просто свалиться под ноги победителю войны. «Нет, так низко я не пал», — пронеслась забавная мысль в голове Торфинна, и он тоже присел. Плечи подростков соприкоснулись.

— Он хорошо себя вёл? — спросил аврор, кивком указав на юношу. — Если что, мы…

— Мистер Стефенсон, — голос Поппи вновь приобрёл командные нотки, которыми она ещё утром подавила беспорядок среди пациентов, — что случилось с Эриком?

— Послушай, — аврор скрестил руки на груди, — сегодня мы наткнулись на отряд пожирателей, которые сопровождали Сама-Знаешь-Кого. Я не слышал никаких запретных заклинаний, и поначалу мне показалось, что в ходе заварушки никто не пострадал. Мы взяли твоего нового приятеля, а когда я вернулся на место, нашёл Эрика. Кто-то кинул ему на ноги путы… В общем, твой жених запутался и разбил себе голову о камень. Мерлин, в последний день войны…

Торфинн закрыл глаза. Он услышал всхлипы, теперь уже горестные, и почувствовал у себя на щеке пронзительный взгляд. Была в этом какая-то ирония: единственный человек, которого Торфинн убил за всё время, и то по случайности, оказался парнем девушки, которая помогла ему. Высшие силы сейчас смеются над ним и показывают пальцами.

— Поппи, а это случайно не этот… — видимо, Стефенсон увидел взгляд Поппи.

Но аврор не успел договорить. Его перебил хриплый крик, донёсшийся из дверей:

— Стефенсон, где Лонгботтомы?

— Здесь, Аластор! — И намного тише и ласковее добавил: — Я сейчас, солнышко.

* * *

Грюм и Стефенсон подошли к главному целителю больницы святого Мунго. В этот момент лекарь как раз проверял зрачки Алисы Лонгботтом, одновременно ворожа над ней целительной магией.

— Что с ними? — сказал Грюм, бестактно расталкивая мешавшихся ему в проходе радостных пациентов.

— Мы ворвались к ним в дом, когда Беллатриса Лестрейндж и ещё несколько пожирателей смерти пытали их заклятием Круцио.

— Я не тебе, — настроение Аластора Грюма значительно контрастировало со всеми остальными.

Главный лекарь встал с кровати Алисы и устало потёр глаза:

— Послушайте, не хочу нагнетать, но если это Круцио, то применяли его очень долго.

— Насколько долго? — спросил Грюм.

— Настолько, чтобы мистер и миссис Лонгботтом не реагировали ни на какие внешние раздражители.

— А можно попроще? — непонимающе спросил Стефенсон.

— Они не реагируют ни на свет, ни на шоковые заклинания, не воспринимают речь. Я сейчас попрошу медсестёр сделать бодрящие снадобья, попробуем поставить их внутривенно, может, тогда они придут в себя…

— Тогда чего ты здесь треплешься! Быстрее! — командным голосом прикрикнул на него Грюм.

Лекарь засуетился и убежал. Стефенсон и Грюм остались стоять перед кроватями Лонгботтомов в полном молчании. Алиса и Френк всё ещё несли полную околесицу, а кто-то из пациентов рядом предлагал начать распивать медицинский спирт на радостях.

— Мне сказали, что Сам-Знаешь-Кто убил Поттеров… — Стефенсон не мог стоять в молчании. Это было слишком тяжело. Да и лучше было принять все плохие новости сразу, чем неожиданно потом узнавать о них.

— Он больше не Сам-Знаешь-Кто, и не тёмный лорд, а мерзкий сучий выродок. Этот жалкий интриган сначала убил обоих Поттеров, а потом хотел и их сына. Но тут он ошибся, — испещрённое шрамами лицо Грюма растянулось в усмешке.

— Зачем ему нужен был младенец?

На этот вопрос Аластор не успел ответить. Снова появился главный лекарь с двумя шприцами в руках. Он попросил авроров придержать пациентов. С лёгкой Алисой им едва удалось справиться, а вот с тренированным Френком им уже помогали два самых массивных пациента второго этажа. Когда снадобья были введены, авроры и главный лекарь отошли подальше от Лонгботтомов. Пару забило в приступе.

— Не трогайте их! — приказал главный лекарь. — Их сейчас должно хорошенько встряхнуть, только тогда у них будет шанс.

Алиса и Френк молотили руками и ногами по постелям, извивались и кричали где-то полминуты. Потом они успокоились и затихли.

— Алиса? Френк? — позвал Грюм.

— Я ухожу на чаепитие! Пожалуйста, сдавайте карты! — слабо сказала женщина.

— А мне больше нравятся шахматы! — дрожащей рукой Френк передвинул видимую одному ему фигуру.

— Сожалею, сейчас им больше ничего не может помочь. Может, после терапии, но шансы на это очень малы.

Послышалась неуместная для момента радостная песня с другого конца палаты. И треск. Или скрип. Он был достаточно тихий, но неприятный. Аврор завертел головой, пытаясь разобрать что это. Взгляд его упал на лицо Аластора Грюма. Челюсти главного мракоборца медленно ходили из стороны в сторону, а зубы издавали именно тот звук, который и услышал Стефенсон.

— Аластор, ты чего?

— Значит, Круцио.

Не дожидаясь дальнейших вопросов, Грюм трансгрессировал прямо из палаты.

* * *

Со звуком удара дерево о дерево двери в конференц-зал распахнулись. Аластора Грюма обдало волной аплодисментов, исходивших от собравшихся министров и глав отделов.

— Превосходная операция, Аластор! — сказала, вставая из-за стола, премьер-министр Миллисента Багнолд. — Англия обязана вам своим спасением!

Собравшиеся поддержали сказанное новой волной оваций.

— Да, да, спасибо. Премьер-министр, могу я поговорить с вами наедине?

— Конечно, мистер Грюм! Совещание как раз закончилось. Всем спасибо, и идите праздновать! Мы наконец-то можем себе это позволить!

Когда двери закрыли, тон Миллисенты стал более серьёзным.

— Какие-то сложности?

— Нет, всё в порядке.

— Всех пожирателей схватили?

— Остались лишь те, кто разбежались, но они не представляют угрозы. Мои люди уже работают.

Премьер-министр опустилась в кресло, потёрла глаза пальцами и облегчённо выдохнула.

— Это была блестящая операция. Вы и Дамблдор проделали грандиозную работу.

Грюм подошёл к глобусу, в котором глава министерства магии хранила бутылку огненного виски и пару стаканов, достал их и быстрым движением наполнил.

— Знаешь, Аластор, — Милисса сделала небольшой глоток, — ты столько сделал за всё это время для министерства, для страны… — взгляд женщины упал на семейную фотографию, стоящую в рамочке на столе. — И для меня. Хочу, чтобы ты знал — если тебе что-то нужно…

— Хорошо, что ты сама об этом заговорила, — прервал её аврор, стакан которого уже был пуст. — Мне действительно кое-что нужно.

— Конечно. И что это?

— Комната.

— Комната? — приподняла брови премьер-министр.

— Допросная комната, — Грюм посмотрел на пустое дно стакана. — Допросная комната номер тринадцать.

— Ох чёрт… Какие-то важные сведения? И из кого ты собрался их вытрясать?

— Из Беллатрисы Лестрейндж.

— Хорошо. Сколько тебе надо времени? Час? Полтора?

— На весь день.

Премьер-министр чуть не поперхнулась вторым глотком виски.

— Ты что там делать собрался, Аластор?

— Тебе во всех деталях описать?

— Ты что, псих? Если кто-то услышат крики, начнутся вопросы, это всё расползётся, пойдут толки о том, что мы ничем не лучше пожирателей. А если это дойдёт до других магических держав? Представляешь, как это ударит по репутации страны?

— Никто не услышит крики, если ты снимешь всю охрану с этажа.

— Что мне ещё сделать? Может, детекторы запретной магии в министерстве отключить?

— Да.

Милисса внимательно посмотрела в глаза аврора. Убедившись, что он в своём уме и не шутит, она снова начала:

— Послушай, Аластор, ты рискуешь встать на скользкий путь…

— Нет, это ты послушай, Милисса! — грубо перебил премьер-министра Грюм. — Я на скользком пути всё время, и только благодаря этому вытащил вас из дерьма. Теперь я хочу наказать мразь, которая пытала Алису и Френка Лонгботтомов до потери разума. У меня больше не осталось радости в жизни — всех, кто мне был дорог, забрали. Но пожиратели не остановились на этом. Теперь у меня нет глаза, ноги и кусочка носа. Хочешь, отрежь ещё что-нибудь. Мне не жалко!

Глаза Грюма горели недобрым блеском. Милисса немного вжалась в кресло под напором аврора, но тот и не думал останавливаться:

— С твоей семьёй могло произойти то же самое, если бы я не вмешался. Но не произошло, поэтому теперь тебе так легко рассуждать о морали. Дай мне чёртову допросную!

Грюм стукнул ладонью по столу.

— Ладно, Грюм, будь по-твоему, — премьер-министр снова обрела решительность, — будет тебе допросная номер тринадцать.

— Не забудь снять охрану и отключить детектор, — Грюм развернулся и направился на выход.

— Аластор, — остановил его в дверях голос Милиссы, — больше никогда не приходи ко мне с просьбами.