Altera fabula (джен)

Объединенный отряд проник в огромный зал со статуей, относительно дружно определив ее как Салазара Слизерина, и долго слонялся по залу, пока не закончились небольшие боковые ниши, несколько довольно больших, но в конце концов заваленных землей ответвлений, а главное — последние съедобные припасы, все наконец поняли, что устали, и захотели обратно, хотя признаваться в этом никто особо не спешил.

С едой тоже вышло занимательно. Когда после путешествия и попытки разгрести второй по счету длинный и самый грязный ход они вернулись в зал, Крэбб взялся за сумку, чтобы перекусить, это увидел Тео и сразу подумал, что стоило бы предложить перекусить мисс Патил, которая после торопливого совещания с друзьями показала класс, прошипев дверям банальное «откройся». Да, Падма была теперь явно на особом и весьма привилегированном счету у всех слизеринцев. Но несмотря на усталость, Тео еще соображал и понимал, что если делиться с Патил, то обойти остальных воронов не получится, а еды оставалось не так и много. Слизеринцы пошептались и, скрепя сердце все же разложили оставшиеся припасы на самом удобном месте — широком подножии статуи.

Однако рейвенкловцы их неожиданно порадовали: Грейнджер откуда-то достала полную и источавшую дивно аппетитные запахи корзинку, заработав себе немало очков даже у своего вечного противника Малфоя, так что в результате насытились все. Но сколько они ни бродили, даже влезали на статую — хотя слизеринцы и были против такого обращения с их Основателем, в конце концов и они не устояли от искушения, — никаких проходов в библиотеку, лабораторию или на худой конец сокровищницу так и не обнаружилось.

Во время импровизированного пикника выяснилось, что сытная еда порой развязывает языки не хуже алкоголя, и участники все же поделились тем, как и откуда они пришли. Хотя слизеринцы как-то не сговариваясь промолчали про боггарта. Ну и никто из рейвенкловцев ни словом не заикнулся о способностях Гарри, решив придержать информацию — просто на всякий случай.

Инициатором с самого начала была Падма — для нее парселтанг в силу происхождения не мог считаться чем-то из ряда вон выходящим, в отличие от Гарри, да и интерес двух представителей благородных британских фамилий был полезен для ее семьи. Патилы оказались в магической Британии отнюдь не случайно: им нужно было вернуть важную семейную реликвию, пропавшую еще во времена колонизации в известном направлении.

Совместное пиршество неожиданно сделало все как-то проще, и даже Малфой счел возможным перекинуться парой фраз с Грейнджер: та предложила разработать шипящий амулет-переводчик и, оказывается, уже вполне адекватно представляла принцип его работы.

Драко проникся: меньше чем за год освоить столько информации, а главное, знать, куда ее приспособить — уже немало стоило. А он как раз неплохо знал основные характеристики самых разных амулетов, ну и свойства их составных частей.

— Браслет на плечо, к голове ближе, — заявил он. — А еще лучше — диадема. Охватывать должен плотно, чтобы не было никаких начальных помех. Ну и камней можно поставить много, чтобы дольше работал. Изумруды оптимально, хотя подойдет и хризолит, и зеленый сапфир, верделит… ну и непрозрачные змеевик и яшму тоже стоит иметь в виду, хотя бы как вспомогательные… А основу… серебро или на худой конец мельхиор.

— Где об этом прочитать? — глаза Грейнджер горели, едва не светясь в темноте.

— А ты умеешь с ними работать?

— В детстве… — Грейнджер подняла глаза влево и вверх, словно хотела рассмотреть внимательней свои воспоминания, — у меня был браслет — как раз мельхиор… и хризолит с нефритом.

— И что ты с ним сделала?

— Не представляешь, Малфой… С собой взяла!

— Не носишь? Не зачарованный?

— Ну да, откуда? Но моя магия… когда он был у меня на руке, я не боялась выбросов.

— Сколько в нем камней?

— Хризолитов семь. Вот таких, — Гермиона показала аккуратный ноготок мизинчика. — А из кусочков нефрита там… не знаю, такая длинная тонкая пластинка вокруг запястья, толщиной миллиметра три-четыре.

— У меня есть кое-что по работе с минералами, — произнес Крэбб.

— У всех есть, — добавил Драко. — Как-нибудь разберемся. Все семь камней одинаковые?

— Ну… да.

«Ничего себе… для магглорожденной, — мысленно присвистнул он. — Что-то тут не просто так». И предложил книгу из фамильной библиотеки — заодно и сам бы покопался, чтобы кое-что уточнить. В конце концов, если у них получится, это же будет… Ого-го! А что до магглокровки… на отца вон вообще магглы работают, он слышал!

— Кто-то из вас хотя бы пробовал зачаровывать камни? — удивилась Грейнджер.

— Ну, например, я, — скромно улыбнулась Падма. — И моя сестра. У нас многие чары для девушек завязаны на украшения, иногда бывает нужно что-то подправить самим.

— Вы можете видеть чары? — Нотт и Малфой аж присели.

— Только со специальным артефактом, — развела руками Падма. — Но они у нас не такие редкие, дома в каждой комнате по одному точно лежит.

— Они у вас здесь? — воскликнула Гермиона, которой не терпелось взглянуть на такое хоть одним глазком. Или двумя. А еще лучше — через это взглянуть, вот просто спасу нет… Ох!

— Нет конечно! Тут… — Падма замялась. — Не самое благоприятное место, чтобы брать с собой такие ценные вещи.

— Ты думаешь, что кто-то может украсть?!

— Не столько из нужды, сколько из баловства… посмотреть. Их довольно легко испортить, даже просто случайно. Делать заново — дорого, восстанавливать подешевле, но дольше, потому что намного трудней. А если у специалиста, то проще новый заказать.

— О… наверное, ты права.

После того как все припасы было дружно прикончены, носиться в поисках других проходов стало лениво, так что осталось только договориться о следующем совместном походе. Инициаторами, на удивление, оказались слизеринцы, так что и Гарри, и Гермиона, да и Невилл кое-что заподозрили. И когда уже оказались в своей гостиной, расходиться не спешили, а присели в один из многих укромных уголков.

— Они точно что-то замышляют, — уверенно высказался Невилл.

Гермиона и Гарри закивали, но Падма пожала плечами:

— И зачем бы?

— Я думаю, какой-то розыгрыш. Напугать нас, еще что-нибудь. Навряд ли что-то опасное, особенно если ты, — Гермиона кивнула Падме, — будешь с нами.

— Кстати, не поделишься, почему ты решила пожертвовать своей тайной, а не моей? — спросил Гарри.

— Во-первых, они все поклялись. Во-вторых… тебе что, мало тех причин, что я привела еще там? Или завидуешь?

— Да вот еще… не думал даже, — удивился Гарри. — Просто думаю, как бы тебя еще обезопасить… от всяких там поползновений.

— Ты что… ревнуешь? — изумилась Гермиона.

— Я?! — Гарри опешил и тут же задумался, растерянно посмотрел на Падму, на Гермиону, а Маркус и Невилл внимали едва не с открытыми ртами. — Да вроде нет… Вы что… какие мои годы? — хихикнул он.

— Тогда перечисли причины, почему лучше всего было шипеть мне.

— Ну-у-у, ты девочка, а девочек обижать вроде как дурной тон, — начал Гарри. — Потом ты индианка, у вас другая культура, и змеиная речь у вас…

— Очень даже уважаемый талант, — подхватила Гермиона.

— А еще ты чистокровная, как и они…

— И если со мной договориться, сохранив клятву, то слизеринцы могут получить шанс что-то найти у себя…

— А ты и книгу перевести сможешь, если что? — поразилась Гермиона.

— И кто бы их писал, Грейнджер? Змеи?

— А маги? Ну, как шифр или тайнопись?

— Зачем, если капнул капельку крови — и готово, увидят только ближайшие родственники? Или прямые потомки, как зачаруешь…

— Это же темное колдовство!

— Невилл, смени уже пластинку!

— Что сменить?

— Ну, этот… репертуар обнови. А то я расскажу тебе страшное-престрашное колдунство, которое магглы всякий раз друг с другом проводят, начиная с самого рождения, анализ крови называется, — не выдержала Гермиона.

— Да быть не может! Расскажи!

— С самого рождения люди ежегодно делают общий и биохимический анализы крови. А если чем-то заболели…

Гермионе внимали с открытыми ртами только двое мальчишек — для Гарри и Падмы информация оказалась вполне знакомой.

— А еще есть донорские пункты и переливание крови, — просветила Гермиона и по этому поводу.

— То есть ты предлагаешь нам всем пометить свои вещи кровью? — в ужасе спросил Невилл.

— А вот не знаю, — честно ответила Гермиона. — Лично я не против, если буду уверена, что это даст моим вещам лучшую сохранность, но я хочу знать, что на самом деле будет грозить тому, кто решит их испортить.

— Или забрать…

— Да кому они нужны?

— А твой браслет, например?

— Ты что! У нас воров нет! — отрезала Гермиона.

— А если просто камушек поковырять — из любопытства?

— Ну… вот да, наверное. Но я же не хочу, чтобы ценную для меня вещь испортили! Но и чтобы кому-то очень плохо стало или что-то опасное произошло, тоже не хочу.

— Бабушка рассказывала, что в школе у них были те, что просто так портили, например, чужие конспекты. Перед экзаменом, представляешь?

— Это же… это же беспредел, — задохнулась от возмущения Гермиона. — Надо срочно узнать чары!

— Думаешь, у нас такие шутники тоже найдутся?

— Не думаю… Но проверять на собственном опыте не хочу. Падма, ты эти заклинания знаешь?

— Только одно. А теперь ты понимаешь, почему я вызвалась пошипеть?

— Думаешь, слизеринцы поделятся?

— Ловишь на лету.

— Фу вам… — снова не выдержал Лонгботтом. — Как вы можете?

— Погодите-ка… — Гарри стоял столбом, словно открыл для себя что-то очень важное. — Скажите мне, если что-то будет неправильно, ладно?

Все кивнули и уставились на него.

— Дамблдор сказал, что я рос у Дурс… в семье тетки, потому что она мамина сестра, из-за того, что моя мать дала мне кровную защиту.

Невилл выпучил глаза.

— Если мама могла это сделать для меня, когда я был младенцем, то она, получается, была темной ведьмой?

Минута тишины была ему ответом.

— Молчание — знак согласия, я понял. Но почему тогда никто не говорил о том, что Лили Эванс была темной ведьмой? Про материнскую защиту даже в газете есть… я смотрел.

— Гарри, может, это не кровная? — осторожно предположил Маркус.

— А какая? Там прямым текстом, между прочим, про прямое родство и кровь родной сестры написано как о причине, почему я до совершеннолетия должен у них жить минимум два месяца!

— А может быть, это был отец?

— Сдурел? — Падма постучала по лбу.

— Тогда почему я все детство провел у магглов, а не у родственников отца, они что, все разом взяли и вымерли?

— Кажется, про прямых родственников Поттеров я не слышал, — признался Невилл.

— А не прямые уже не годятся?

— Это вряд ли.

— Тогда если в семье магглов может родиться темная ведьма… она и у светлых родиться может? И наоборот?

Невилл поперхнулся воздухом. Остальные отвесили челюсти, но ненадолго — ребята подобрались, в глазах отразилась работа мысли.

— Какие странные ты вещи говоришь, — задумчиво пропела Падма. — А я ведь знаю такие семьи! У нас на родине их немало. И в клан входят обычно и светлые, и темные.

— У нас дядя отошел… потому что вроде как темная ветвь.

— Это который знаменитый зельевар и твой дядя?

— Ну да, тот самый.

— А как они не… — Невилл не находил слов.

Он совсем недавно видел, как Маркус радовался очередному пришедшему от дяди письму — тот отвечал на вопросы племянника, даже кое-что по гербологии интересное написал, а главное — в гости звал: посмотреть, поучиться. Маркус на седьмом небе был… И вдруг — темный. Ужас!

— Как не передерутся, ты хочешь спросить? — ответила Падма. — Довольно просто. У нас обычно много детей. Представь, что ты с детства растешь с двумя братьями, темным и светлым, и такими же сестрами. И?

— И у тебя… тоже так?

— Ну, родная сестра у меня пока одна, а пара старших братьев как раз такие, темный и светлый. Они погодки. Могу поговорить с родителями, чтобы вас в гости пригласить, сами посмотрите.

— Бабушка ни за что…

— Да что ты опять про бабушку! Она вместо тебя жить собирается, что ли?

— Она назовет меня предателем…

— С какой это стати? — нахмурился уже Гарри — его натура требовала серьезного исследования вопроса и обязательно личного присутствия. — Ты же не к Малфоям в гости собираешься!

— Но темные…

— А спорим, — Падма прищурилась, — ты сам не поймешь, которых из них какой!

— Так не бывает…

— Спор! — схватила его за руку Падма. — Рубите!

Гермиона опередила Гарри на полсекунды.

— Ну вот. Теперь тебе тоже надо будет присутствовать, чтобы зафиксировать результат.

— Да я только за!

* * *

В гостиной Слизерина уединение было вещью относительной, тем более что однокурсники уже давно проснулись и жаждали узнать, где носило компанию Малфоя и почему те даже на завтрак не явились. Проявлялось это отнюдь не в активных расспросах — таких наивных тут не было, но в общей комнате не остался не прослушиваемым ни один уголок — так удачно расположились в ней обитатели факультета.

Пришлось искать другое место для приватного общения, да еще и от «хвостов» избавляться — а тех было не так и мало: Забини, посчитавший себя несправедливо обойденным и не посвященным в какой-то секрет живущих с ним мальчишек; Паркинсон, с раннего детства имевшая виды на Малфоя; ее подружка Буллстроуд — просто за компанию, но у Буллстроуд была старшая сестра, учившаяся на четвертом, и, хоть похождения каких-то малявок были ей неинтересны, она приятельствовала со старостой, Джеммой Фарли, так что приструнить мелких посчитала необходимым.

Кое-как отвертевшись и наслушавшись всякого, четверка исследователей-свистунов наконец добралась до совершенно пустого коридора — и вовсе даже не в подземельях родного факультета, а в основании башни Гриффиндора. Гениальная идея на сей раз принадлежала Нотту, но все его дружно поддержали. Ведь правда, кто из своих сунется сюда? То, что может сунуться кто-то из гриффиндорцев, почему-то посчитали несущественным.

Найденная ими комната, кажется, раньше использовалась для профессорских посиделок — зря, что ли, в центре стояло ровно четыре кресла, в которых они радостно умостили свои уставшие от приключений сами знаете что. Однако долго усидеть не удалось: на стенах оказались всякие интересные барельефы, которые всем хотелось рассмотреть поближе. Как же они все были удивлены, когда отчистили в дальнем углу барельеф змеи — со слегка поблекшей, но все еще серебрящейся чешуей, ровной и ни капельки не выкрошенной временем.

— Она что… новая?

— Да не похоже. Вон лев с другой стороны, тоже шерстинка к шерстинке будет, если почистить как следует.

— А если поши… Грег, свистни, а?

— Что именно свистнуть?

— Ну… «откройся», наверное.

Грег посвистел — и перед ребятами предстала аккуратная и совершенно чистая лестница вниз — не очень узкая, но такая, что могли свободно пройти двое взрослых, например, занятых разговором. Почему-то так всем и представилось…

— Что-то я предполагаю, что эта лесенка ведет прямиком к нам.

— Мне тоже так кажется.

— А мне кажется, мы хотели что-то обсудить. Как мы боггарта на воронов напустим, например.

— Вы что… там же Патил!

— А ты уже имеешь далеко идущие планы, Тео?

— А хоть бы и так!

— Вот ты и будешь ее отвлекать, — Драко не собирался отказываться от своих планов как следует разыграть Поттера и заодно узнать его самый большой страх — это даст ему такое полезное преимущество! Да и отец должен быть доволен…

Тут дверь внезапно с громким скрипом отворилась, и за ней предстала пара рыжих второкурсников, похожих друг на друга как две капли воды.

— Уизли! — подскочил Тео, направляя на них палочку. — Ступефай!

Близнецы лихо увернулись и, кажется, тоже выхватили палочки.

Зато Грегори Гойл оказался на высоте: едва скрипнула дверь, он свистнул «Откройся» и запихал Малфоя и Крэбба на лестницу, Тео и сам рванул за ними замыкающим, и, стоило тому переступить порожек, просвистел: «Закройся».

Братья-близнецы едва успели добежать до уже вполне целой стенки. О, они многое сказали друг другу — и стенке, то есть змее, конечно, тоже, — что мы не будем приводить, а оставим на разгул фантазии дорогих читателей. Заметим лишь, что попытка как-то повредить барельеф окончилась для обоих пораненными пальцами и шишками на лбу: у Фреда слева, а у Джорджа — справа.

Братья поняли, что просто обязаны еще что-нибудь придумать, чтобы ликвидировать проход «гнусных лазутчиков», а пока просто нужно следить за ними в оба. Малфоевскую макушку они определили влет, Нотт сам обратил на себя их внимание, а «вычислить» Крэбба и Гойла много ума не надо было.

— Пусть только полезут! Мы их прищучим!

Барельефы ворона и барсука так и остались незамеченными под толстенным слоем пыли.

* * *

Нарцисса Малфой была готова признать, что сделала страшную ошибку. Она даже не представляла, какого джинна выпустила из бутылки, и теперь яростно пыталась придумать, как загнать его обратно. Но… незамужние дамы — одно, с ними она бы справилась, а тут было куда страшнее — дамы, имеющие незамужних взрослых дочерей, — это та еще стихия, с джинном было бы много проще!

Все приятельницы, принимавшие участие в достопамятном чаепитии, во время которого хозяйка Малфой-менора пыталась «натравить» их на Северуса Снейпа как перспективного жениха, казалось, прониклись нужными мыслями, но вполне умеренно, навели справки совершенно самостоятельно. И развернули бурную деятельность.

В результате кто только не начал строить матримониальные планы, порой довольно агрессивные. Снейпа пока спасало лишь нахождение в Хогвартсе, за стены которого не было хода никаким посторонним. Однако почтовым совам это, естественно, не мешало.

Не получившие ответа дамы сдаваться и не думали — в ход пошли знакомства и родственные связи. А как известно, в магическом мире родственниками были практически все. Так что в конце концов «почтовой совой» поработал каждый из педагогов, и не раз, и даже мистер Филч удостоился такой чести и нескольких довольно весомых подарков, а также обещаний, если профессор Снейп все-таки ответит на послание.

Сжигать конверты на подлете было много проще, чем уворачиваться от коллег, внезапно возжелавших устроить ему «личную жизнь», особенно учитывая, что некоторые коллеги — о ужас — были готовы присоединиться. Северус почти перестал выходить из подземелий, не стал [перестал] есть вместе со всеми в Большом зале и начал шарахаться от каждой фигуры в преподавательской мантии.

Учеников, конечно, тоже пытались рекрутировать в качестве почтовиков, но те отбрыкивались всеми правдами и неправдами — никому не хотелось попасть Снейпу под горячую руку, а его настроение фонило так, что на уроках пролетающих мух не было слышно — они, если и были, ходили пешком, а то и ползком пробирались.

Школьники же бесшумно, стараясь быть как можно более незаметными, занимали свои места, внимательнейше варили зелья — качество, кстати, изрядно улучшилось, и даже котлы перестали взрываться! — а потом так же, на цыпочках, несли флаконы на профессорский стол и, что бы им ни сказал профессор, бесшумно исчезали. Снейпу даже начала немного нравиться его работа…

Но тут явился Альбус с кучей конвертов, какими-то коробками и бодрым «Ты достоин личного счастья, Северус!»… Как будто счастье можно положить в ложку, скормить ему и потом только радоваться, как же он будет счастлив. Нет уж. Личное счастье Северус Снейп представлял совершенно иначе. И слово «семья» в перечне необходимых ингредиентов не числилось.

Гарри уже не просто наблюдал — некоторые конверты он ликвидировал самолично, стоило мадам Синистре и мадам Пинс отвлечься. А натренированная «стеклянность» давала ему немалые преимущества. Так что он оказался не совсем случайным свидетелем, когда Нарцисса Малфой, которой никак не давала покоя реплика «от меня не уйдет» в устах мадам Забини, решила наконец, что лучше живой зельевар, чем не ее личный зельевар, и нужно все-таки предупредить человека, связалась со Снейпом с помощью камина.