A Riddled Universe (джен)

Риддл убил Сивого и его стаю! Это было единственное объяснение. Гарри устало потер лицо. Он хотел верить Риддлу, а теперь перед ним стояло неопровержимое доказательство того, что этот человек опасен. «Но ведь он убил Сивого не просто так. Сивый убил его невесту, у него же было оправдание, — подумал Гарри. — Убийство нельзя оправдать. И все же, если я собираюсь стать аврором, разве от меня не будут ждать, что я начну убивать плохих парней? Разве это не было первым уроком, который я получил в академии авроров — забудь про оглушающие».

Гарри повезло, что смертоносное проклятие Волдеморта обернулось против него самого; в противном случае, смог бы он убить Волдеморта? Стал бы Гарри использовать убивающее проклятие против Волдеморта или Пожирателей Смерти, чтобы защитить людей, которых он любил? Гарри не мог сказать наверняка.

Даже когда он столкнулся с Пожирателями Смерти, жаждущими прикончить его, первым его действием было обезоружить их. «Так мог ли Риддл так хладнокровно убить тех волков?»

Стоило Гарри подумать об этом, как в его голове всплыл образ миссис Уизли, убивающей Беллатрису Лестрейндж. Разве он не поздравил миссис Уизли с убийством Беллатрисы? Испытывал ли он угрызения совести по поводу ее смерти? Ничуть, Гарри был только рад, что Беллатриса погибла; он даже не задумывался, что, по сути, миссис Уизли являлась убийцей.

«Она защищала своих детей. И мстила за смерть сына. Это все оправдывает», — как только эти мысли пришли ему в голову, Гарри осознал, какой он лицемер. Он с такой легкостью назвал Риддла убийцей, хотя на самом деле тот вел себя точно так же, как миссис Уизли. Однако он знал, что миссис Уизли никогда не причинит ему вреда, а вот насчет Риддла не был так уверен...

Впрочем, взгляд Риддла не принадлежал убийце. Гарри вспомнил молодого Риддла из воспоминаний, которые показывал ему Дамблдор, и не мог не заметить разницы. У Риддла из этого мира были теплый взгляд, тогда как в его мире глаза Риддла были холодными и расчетливыми, даже в детстве.

Но появление Темной Метки было пугающим. Если Риддл не стал Волдемортом, то с чего вдруг этот жуткий череп появился в этом мире? Риддл определенно имел наклонности Волдеморта, темная метка была тому доказательством. Наверное, он все-таки Волдеморт, тайком осуществляющий свою гнусную деятельность. Он демонстрировал образ целителя на публике, чтобы одурачить ничего не подозревающих граждан. А что, если у него синдром Джекила и Хайда⁽¹⁾? Теория вполне правдоподобная, но пугающая. У каждого есть подоплека, даже Гарри не был идеален. Но мысль о том, что Риддл играет в такую коварную игру, ужасала.

В тоже время Гарри не хотел делать поспешных выводов. Он все еще чувствовал себя крайне виноватым перед Снейпом. Если бы он тогда доверился суждениям Дамблдора, а не цеплялся за свои детские предположения... Он даже не успел поблагодарить Снейпа за то, что тот его защищал. Гарри не хотел совершить подобную ошибку еще и с Риддлом. Чувство вины — ужасное чувство, и в том, что касалось именно его, Гарри стал настоящим экспертом.

Гарри вздохнул. Он хотел доверять Риддлу, хотел верить, что мир, в который он попал, совершенен, и все же не мог игнорировать свои инстинкты, а они предупреждали его — надвигается буря. Он только не мог понять, какую форму она примет. И это беспокоило Гарри.

* * *

Когда часы пробили восемь, Гарри понял, что пора ужинать. Он переправился через камин в гостиную и огляделся. Все вокруг дышало великолепием. Он даже не представлял, что Риддл был настолько богат, или это все магия? Гарри не знал, что и думать.

Задавшись вопросом, где сейчас Риддл, он позвал Шелби, которая сообщила ему, что господин Риддл ожидает его в столовой. Направившись к обеденному залу, он невольно схватился за палочку. Он знал, что Риддл не причинит ему вреда. Или причинит? Эта статья выбила Гарри из колеи.

Когда он вошел в комнату, то увидел Риддла, стоящего рядом с другим мужчиной, который, судя по всему, был того же возраста что и Риддл. Гарри моргнул раз-другой. Этот человек был похож на состарившуюся версию Драко Малфоя, исключение составляли разве что его каштановые волосы.

Гарри хотел было спросить Риддла о Темной Метке, но передумал.

«Сделаю это наедине. Не хочу выяснять все при постороннем, особенно когда этот посторонний на стороне Риддла».

— Ты, должно быть, Гарри, — сказала копия Драко Малфоя.

— Ну конечно, это Гарри. А кем ему еще быть? Стэном Шанпайком? — ответил Риддл, с ухмылкой глядя на мужчину, а затем, повернувшись к Гарри, который еще не проронил ни слова в ходе представления, произнес: — Это Сигнус Блэк.

— Не называй меня Сигнусом! — сказал мужчина, и его волосы приобрели красноватый оттенок. Гарри подпрыгнул.

— Мои извинения, это Сигнус Блэк, который предпочитает называться своим вторым именем Арктурус, — произнес Риддл с улыбкой, в которой читалось все что угодно, только не раскаяние.

— Но мне больше нравится, когда меня называют Арти или профессор Блэк. Я преподаю Защиту от темных искусств в Хогвартсе, и, как ты, возможно, заметил, я метаморф, — сказал Арти, протягивая Гарри руку, которую тот осторожно пожал. — Тебе бы тоже захотелось сменить имя, означай оно «Лебедь» на латыни! — пожимая плечами, произнес Арти.

— Если ты настолько ненавидишь свое имя, почему же наградил такими специфическими именами собственных дочерей? — спросил Риддл, когда они усаживались за стол.

— Они не специфические! — запротестовал Арти, принявшись намазывать масло на хлеб. — В них есть характер!

— Ну, разумеется. Назвать одну из дочерей «Андромедой», зная, что ее тезке оставалось только надеяться на спасение героя, будучи привязанной к скале в качестве жертвы, ожидающей быть съеденной плотоядным чудовищем. Потрясающе, правда? А назвать вторую дочь в честь грека, влюбившегося в свое собственное отражение, было просто вишенкой на торте, а потом ты еще удивляешься, почему Нарцисса стала такой тщеславной. По сути, единственная дочь, которую ты назвал правильно, была Беллатриса, — сказал Том, разрезая овощи у себя на тарелке.

Гарри закашлялся и посмотрел на человека, который был отцом Беллатрисы Лестрейндж.

— Не спеши так, сынок, — произнес Арти, держа в руке бокал вина.

Гарри задавался вопросом, что еще он узнает: что Беллатриса Лестрейндж отстаивает права маглов? Его уже ничто не могло удивить.

«Это было бы действительно странно, но я бы не удивился. Может, она еще и сирот магглорожденных усыновляет в свободное время? Стоит всего ожидать!»

— Кто такая Беллатриса Лестрейндж, Гарри? — спросил Риддл, и на его лице отразилось крайнее недоумение. Гарри взглянул на Риддла и понял, что тот, по всей видимости, прочитал его мысли.

— Ваша дочь, мистер Блэк, — ответил Гарри, в очередной раз задаваясь вопросом, как он оказался в такой странной ситуации.

— Моя Белла не выходила замуж за Лестрейнджа, — нахмурился Арти.

— Альтернативные измерения, — напомнил Риддл.

— Белла замужем за Мартином Лаписки. Он — американский волшебник, специализирующийся на связях между волшебниками и кентаврами. Сейчас они оба живут в Америке, — ответил Арти.

— Нарцисса все еще путешествует со своим мужем? — спросил Риддл.

— Она и Мелвин сейчас во Франции, проводят летние каникулы со своими детьми, — сказал Арти.

— Нарцисса не вышла замуж за Люциуса Малфоя? — удивился Гарри.

Риддл громко рассмеялся, а Арти изумленно распахнул глаза.

— Малфой? Ты решил, этот чистокровный фанатик женился на моей дочери? Ты, наверное, сошел с ума! Малфой не стал бы даже рассматривать эту партию, поскольку тогда его род перестал бы быть чистым, а вздумай моя дочь выйти за него замуж, я бы отрекся от нее, — с презрением сказал Арти. — Как представлю, что состою в родстве с Абраксасом Малфоем, даже аппетит пропадает.

— А я думал, вы чистокровный, — произнес Гарри.

Риддл фыркнул.

— Конечно, чистокровный, хотя уверен, в моей матушке текла кровь троллей. Учитывая ее манеру брюзжать! Впрочем, я не соответствовал высоким стандартам, установленным для Блэков. К бесконечному ужасу моих родителей, я женился на полукровке, — театрально прошептал Арти. — За это меня выжгли с семейного гобелена. Это был самый лучший момент в моей жизни, — сказал Арти, смахивая воображаемую слезу.

Глаза Гарри были широко распахнуты, пока он переваривал полученную информацию. «Это означает, что сестры Блэк не чистокровные. Погодите-ка! А что насчет Драко Малфоя?» — подумал Гарри.

— А у Люциуса Малфоя есть сын по имени Драко? — спросил Гарри.

— У Люциуса нет отпрысков, чтобы продолжить его славный род. Бедняга! Думаю, это как-то связано с многолетним инбридингом, — ответил Риддл, многозначительно посмотрев на Арти, который закатил глаза.

«Никакого Драко Малфоя! Ого! Этот мир идеален», — подумал Гарри. Ему хотелось танцевать от восторга, но он сдержался. Он не хотел становиться уязвимым, особенно в этой компании.

Риддл перевел взгляд на двери обеденного зала и произнес:

— Кажется, у нас гость.

— Кто? — тут же выпрямился Арти.

— Мой сын. Должно быть, беспокоится за меня. Терпеть не могу, когда мои дети пытаются окружить меня заботой. Это ведь я родитель, а не они, — вздохнул Риддл.

Гарри напрягся. Ему вдруг стало интересно похож ли сын на своего отца?

«Это было бы к лучшему... или худшему», — подумал Гарри, раздираемый сомнениями. В этот момент двери распахнулись, и в комнату вошел последний человек, которого Гарри когда-либо ожидал увидеть.

— Добрый вечер, — вежливо поздоровался тот, и стоило Гарри обернуться, как обсидиановые глаза встретились с изумрудными.

Гарри тут же потерял сознание. Разве можно его за это винить? В конце концов, последние слова, сказанные ему этим человеком, все еще звучали в его голове.

«Посмотри на меня».

1) Синдром Джекила и Хайда — одно из понятий раздвоения личности, а также отсылка к книге «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда»

Вернуться к тексту