Огненноликая (гет)

Эдвард

Встреча с ней все изменила. Нет, мои воспоминания не вернулись, но воспоминания Айрин стали моими. Я был ошеломлен, оглушен, в буквальном смысле сбит с ног тем, что увидел в ее мыслях. Было непросто все это принять. Было больно понимать, что тебя лишили всего дорогого, что у тебя было. Но благодаря нашей с ней телепатической связи я вновь обрел себя, почувствовал себя свободным, не скованным пустотой и болезненной зависимостью от Корин.

Теперь я знал, что у меня есть семья, настоящая семья, которую Вольтури были готовы так безжалостно уничтожить и не менее безжалостно разделили. И я вновь обрел любовь — ту путеводную звезду, что вела меня по скорбной пустыне бессмертной жизни, превращая ее в райские кущи.

Не представляю, каково это, когда твой любимый совсем тебя не помнит, не помнит ничего, что вас связывало, и ты остаешься один на один с вашими общими воспоминаниями. Наверное, от этого можно сойти с ума. Как же Айрин пережила все это, еще и томясь к заточении?! Она не только пережила это, но и не сдалась, нашла меня и сумела вернуть самому себе. А еще преподнесла чудесный подарок и подарила великое счастье. Наш ребенок. Я услышал частый стук его маленького сердечка. Мое каменное сердце ожило и разрывалось от нежности и любви.

Но мне не дали насладиться этим волшебным звуком и этим непередаваемым чувством благоговения и трепета. В один миг все могло закончиться, мы вновь могли потерять друг друга. Какая ирония, что моя вновь обретенная сестра Элис стала тем, кто сейчас собирался вновь разрушить наши жизни. Увы, сестра ничего не помнила и поэтому поняла все превратно. Она решила, что мне грозит опасность, исходящая от Айрин, и позвала с собой Феликса, в последнее время ошивающегося вокруг нее. Она ему очень нравилась, и он был готов бежать куда угодно и сделать что угодно по первому ее зову. Было даже забавно наблюдать, как этот грозный гигант в присутствии Элис становился податливым и ручным. При этом он всячески давал мне понять, что презирает меня.

Будучи самым сильным в страже, Феликс сам уважал лишь силу, считая, и не без оснований, что как страж и боец я жалкая посредственность и равное с ним положение занял исключительно благодаря своим способностям телепата. И брошенное им в мой адрес «Каллен», хотя теперь я звался Вольтури, еще раз показывало, что он думает на мой счет. Он и не догадывался, что для меня Каллен теперь уже не звучало как оскорбление. Наоборот, я был бы не против вернуться в лоно настоящей семьи и ненавидел тех, кто хотел ее у меня отнять.

Я понимал, что если Айрин вновь поймают, ей несдобровать. Сейчас она была не одна, и я переживал вдвойне — и за нее, и за нашего ребенка. Поэтому я умолял ее бежать, но она не послушалась и не захотела бежать одна. А убежать вдвоем нам не позволили. Когда Элис с Феликсом и Деметрием буквально преградили нам путь, во мне все закипело от гнева. А брошенный мне с вызовом вопрос Элис довершил дело. Я ответил ей с тем же вызовом, горя негодованием и бросая гневные взгляды на Феликса и Деметрия.

Внезапно заинтересовавшись мыслями Деметрия, я оставил без внимания ехидную реплику Феликса, пригрозившего мне смертью. Ищейка пришел сюда вовсе не по просьбе Элис, его послал Сал. Более того, он явно был не рад тому, что по пути встретил этих двоих. Это именно он благодаря своему дару нашел нас, а точнее меня, и его намерения в корне отличались от намерений остальных. По просьбе Сала, которая его самого порядком озадачила, он должен был найти меня и Айрин, при этом сделав так, чтобы о ее побеге больше никто из Вольтури не узнал, соответственно в его планы не входило лишать нас с ней жизни или вести на суд старейшин. Но нас все равно собирались вновь разлучить.

— Давайте не будем спешить, — обращаясь к своим спутникам, проговорил Деметрий спокойным, будничным голосом.

Бросив холодный взгляд на нас с Айрин, он поднес к уху телефон. Голос, который ответил ему на том конце, принадлежал дампиру.

— Ты был прав. Они у парадного входа, — сказал ищейка и отключился.

В этот момент Элис и Феликс странно обмякли и отступили в сторону, открывая нам путь, а Айрин, крепко обхватив меня двумя руками за талию, ринулась в открывшийся проход и на ходу расправила крылья. Деметрий кинулся за нами, пытаясь ухватиться за крыло Айрин, но оно, словно воздух, выскользнуло у него из рук, а мы уже взвились вверх и поднимались все выше над землей. На отдаляющемся с каждой секундой лице ищейки застыло выражение досады. Теперь мы были свободны. Мы летели над площадью, поднимаясь все выше и выше.

Но вдруг во мне словно переключился тумблер, и моя воля перестала существовать, как будто мною изнутри кто-то управлял. Я все понимал, но не мог ничего с этим сделать. Мои руки, которыми я до этого обнимал Айрин, сами поднялись и сомкнулись вокруг ее шеи. Я пытался сопротивляться, но ничего не выходило. Больше не повинуясь мне, пальцы по своей собственной воле со всей силы сжимали тонкую шею любимой. Меня охватила паника. Почувствовав твердые тиски моих рук, Айрин вздрогнула, в ее застывшем взгляде плескались недоумение и ужас. Еще немного, и я бы раздавил эту тонкую изящную шейку. Мы резко падали, и только когда приземлились, довольно болезненно ударившись о мостовую, мои руки сами собой разжались.

Быстро встав на ноги, я протянул руку Айрин, но она не взяла ее. Сидя на холодной брусчатке, Айрин тяжело дышала, хватаясь за посиневшую шею и дрожа от пережитого кошмара. Багрово-синие пятна на ее коже постепенно бледнели и исчезали. Наконец, она медленно поднялась и огляделась. Я тоже был в шоке от произошедшего и смутно догадывался, кто мог быть тому причиной. «Прости меня», — послал я любимой мысленное извинение. «Это все дампир, я знаю», — так же ответила она, выразительно глядя на меня.

Мы все еще были на проклятой Пьяцца деи Приори, только на другой ее стороне. К нам медленно, с невозмутимым видом шел дампир.

Феликс и Деметрий оказались подле нас гораздо раньше. Они попытались схватить Айрин. Но не успел я броситься на помощь, как от ее рук посыпались яркие снопы искр, а затем вырвались языки пламени, и оба вампира, взвыв от боли, отпрянули.

— Уведите его, с ней я сам разберусь, — приказал им подошедший дампир.

Несмотря на мое сопротивление, меня скрутили и повели в сторону дворца. Уходя, я обратился к любимой:

«Айрин, не знаю, почему, но Сал не хочет, чтобы Вольтури узнали о твоем побеге. Береги себя и ребенка, умоляю».

«Эдвард, никто не должен узнать, что ты теперь все знаешь и как ты это узнал. Наша телепатическая связь должна остаться тайной. И еще одно: они хотят отнять у нас ребенка и сделать его одним из них. Но я не дам этому случиться, обещаю», — ее последние слова занозой вонзились мне в сердце.