Огненноликая (гет)

Джаспер

В то же мгновение мы кинулись к кровати. Распростертая на ней с широко открытыми испуганными глазами Эсми скользила по нам непонимающим и растерянным взглядом.

Эммет и Розали, стоявшие все это время у дверей и с волнением наблюдавшие за манипуляциями гостей, также бросились к ней.

— Эсми, — одновременно раздались радостные голоса сестры и брата.

— Наконец-то ты очнулась, — Роуз опустилась на колени возле кровати и взяла руку приемной матери в свою.

Клэр уступила место Карлайлу, и тот, присев у изголовья, склонился над Эсми, не сводя с нее безумных от счастья глаз. Он в этот момент излучал ошалелое счастье, в миг вытеснившее из его души страх и безысходность всех прошедших дней. И это счастье волнами передавалось мне, смешиваясь с моей собственной радостью и облегчением.

— Эсми, дорогая, как ты себя чувствуешь? — прошептал он, прикоснувшись к ее лицу дрожащими пальцами.

— Что со мной случилось? — тихим, взволнованным голосом спросила она, попытавшись привстать.

— Не волнуйся, все уже позади, — Карлайл нежно обхватил Эсми за плечи, сдерживая ее порыв и снова укладывая ее на подушки.

Но ее, похоже, накрыли неприятные, пугающие воспоминания.

— Вольтури… — выдохнула она, почти дрожа от страха.

— Они ушли, успокойся, милая.

В глазах Эсми по прежнему метался страх, смешанный с болью. Она снова попыталась сесть на постели, и на этот раз ей это удалось. Видя настойчивость жены, Карлайл перестал препятствовать и помог ей принять сидячее положение. Неожиданно Эсми устремила на меня полный боли и сочувствия взгляд. Меня затопила ее боль, а от ее сочувствия мне стало не по себе.

— Эдвард, Элис… они забрали их? — выдохнула она.

При упоминании имени «Элис» я почувствовал неожиданный толчок в грудь, от которого едва не потерял равновесие, словно мое каменное сердце на миг ожило и попыталось мне что-то сказать. Щемящая пустота внутри меня снова болезненно заныла.

— Айрин?.. — между тем неуверенно и почти вопросительно проговорила Эсми, повернувшись и внимательно вглядываясь в стоявшую теперь Клэр.

Та смотрела на Эсми с сожалением и грустью.

— Нет, вы не Айрин. Но почему вы так похожи на нее? — голос Эсми прозвучал немного резко.

Не дожидаясь ответа, она, обращаясь к нам, продолжила: 

— А где же Айрин? Она ведь вернулась, чтобы спасти нас.

Мы с Карлайлом тревожно переглянулись. Эсми задавала те же вопросы, что и Денали, и мы чувствовали, что произошло что-то очень плохое.

Розали попыталась обнять мать, но та почти сразу же отстранилась.

— Почему вы мне не отвечаете? Что произошло? Не молчите! — крикнула Эсми, смотря на нас напряженным, требовательным взглядом.

Отец привлек дрожащую мать к себе и крепко обнял, стараясь ее успокоить. Он шептал ей слова утешения, сам до конца не понимая всего произошедшего, но видя ее ужасное состояние.

— Все хорошо, успокойся, — прошептал он, а затем, повернув голову в сторону стоящей поодаль четы Фиоретти, с блестящими от невыплаканных слез глазами произнес: — Я так благодарен вам, спасибо, что вернули мою Эсми.

Девушка и мужчина кивнули, затем мужчина сказал:

— Доктор Каллен, нам нужно как можно скорее все обсудить.

— Можете звать меня Карлайлом.

— Тогда и вы зовите меня просто Гвидо. Карлайл, вы звонили Виктору и спрашивали его обо мне. Не так ли?

— Виктору? Вы имеете в виду Виктора Гальдони?

— Да.

— Простите, я не помню, зачем звонил ему и звонил ли вообще, — вздохнул Карлайл.

Мужчина понимающе кивнул.

— Постойте, зато я помню, — неожиданно воскликнула Эсми, высвободившись из объятий мужа, а затем, схватив его за руку, добавила: — Ты ведь звонил ему по поводу автора той книги, в которой упоминалась девушка-ангел.

Карлайл просто окаменел от неожиданности, не зная, что сказать. Мы с Розали и Эмметом переглянулись в недоумении. Девушка-ангел?! Чего еще мы не помним?

— Вы искали меня, — между тем, продолжил Гвидо. — Я автор той книги. После того как я позвонил вам, вы мне не перезвонили. Тогда-то мы с Клэр и заподозрили, что что-то случилось. И оказались правы. Здесь были Вольтури, и ваша семья подверглась ментальному воздействию, вам избирательно стерли память.

— Да, мы тоже подозреваем об этом, — сказал я, — и даже предполагаем, кто это мог сделать. В свите Вольтури есть дампир с гипнотическими способностями.

При этом Гвидо как-то странно посмотрел на меня, а потом на свою жену и мягко взял ее за руку. Я ощутил исходящие от него волны грусти, смешанной с сожалением и сочувствием.

— Мы знаем, о ком вы говорите, — произнес он.

— Но, кажется, моя память в порядке, я все помню, — с изумлением проговорила Эсми.

— Вы правы, миссис Каллен, ваша память не пострадала, поскольку еще до этого вы подверглись физическому нападению, вас сочли мертвой, поэтому и не стали совершать манипуляции с вашей памятью, — стал объяснять Гвидо. — Судя по тому, какие именно воспоминания были стерты у остальных, можно сделать вывод, что цель состояла в том, чтобы вы все просто забыли о существовании Эдварда и Элис, а также Айрин.

— Видимо, вы правы, мы многого не помним о том дне, не помним, кто такие Айрин, Эдвард, Элис, — сокрушенно развел руками Карлайл. — Это ужасно.

При этом послышался тихий всхлип Эсми.

— Но вы знаете их. Откуда? — обращаясь к Гвидо, спросила она.

— Мы знаем всю вашу семью. И мы обязательно все вам расскажем.

— Скажите, что с ними? Вольтури забрали их, потому что узнали об их способностях?

— Простите, миссис Каллен…

— Можно просто Эсми, — мягко перебила его она.

— Хорошо. Простите, Эсми, к сожалению, я не могу со стопроцентной уверенностью сказать, что стало с вашими приемными детьми, ведь никто из вас не помнит всех событий. Но могу предположить, что их, как и Айрин, возможно, забрали Вольтури. И если я еще как-то могу успокоить вас по поводу Эдварда и Элис, поскольку хорошо знаю, что Вольтури действительно интересуются одаренными вампирами, то судьба Айрин, если только ее забрали Вольтури, вызывает у нас с Клэр крайнее беспокойство. Вольтури явились именно за ней и вряд намеревались оставить ее в живых.

Эсми застонала и заломила руки, и Карлайл снова обнял ее. В этот момент я обратил внимание на выражение лица Клэр. Ее ангельски-красивые черты при последних словах мужа исказились, словно от резкой боли, а ладони сжались в кулаки. В синих как лед глазах, так сильно контрастировавших с ее огненными волосами, подобно металлу плавился и вскипал гнев. Гвидо приобнял ее и погладил по плечу.

— Что же нам делать? — спросил я.

— Думаю, для начала следует вернуть вам память, — ответил Гвидо. — Так мы сможем восстановить все события в мельчайших подробностях.

— А это возможно?

— Мы попытаемся, — сказал британец. — Клэр, милая, соберись, сейчас нужна холодная голова, — мягко, словно уговаривая, прошептал он, все еще обнимая жену.

— Хорошо, — отбросив упавшую на лицо прядь волос, торопливо и немного резко проговорила та. — Только вот не знаю, справлюсь ли.

— Ты должна постараться, — подбодрил он ее.

В ответ она молча кивнула.

— Клэр обладает способностями, схожими с теми, что применили против вас, — объяснил нам Гвидо.

* * *

Мы собрались внизу, в гостиной. Под пристальным взглядом рыжеволосой гостьи мы молчали, одолеваемые легким беспокойством, не зная, чего ожидать в следующее мгновение.

Я с удивлением про себя отметил, что сапфировые глаза девушки очень сильно напоминают мне другие — такие же холодные и пронзительные, смотревшие на нас в тот роковой день.

Эсми, единственная из нас сохранившая память, сидела, нервно теребя складки платья, и то и дело поглядывала на нас, с надеждой ожидая, когда мы тоже все вспомним.

Сначала, казалось, ничего не происходило, но в какой-то момент — я даже не сразу заметил в какой именно — мой взгляд, словно уловленный на крючок взглядом странной девушки, застыл и начал тонуть в холодном пламени ее глаз. Я словно погружался все глубже, в толщу вечного льда, который внезапно взрывался в моей голове миллионами блестящих острых осколков, больно врезавшихся в мое подсознание. Сверкающие сахарными краями льдины кружились, скрежетали, становились ребром и поднимались тысячами брызг, тая на глазах, и вокруг меня постепенно ширилась и бурлила стремнина. Меня захватил несущийся неведомо откуда поток, не то воды, не то разрозненных воспоминаний. Этот нескончаемый поток стремительно вливался в пустоту внутри меня, заполнял лакуны моей памяти. Я почти захлебывался в этом неумолимом потопе, изо всех сил пытаясь удержаться на плаву. Меня ослепляли яркие вспышки воспоминаний, самых разных: счастливых и грустных, радостных и невыносимо болезненных. В водовороте мелькали лица, слова, мысли, переживания. И среди них выделялось одно, самое важное, самое дорогое лицо на свете — ее лицо. Из бесконечно жужжавших в моей голове звуков мой мозг вычленил и твердил лишь одно единственное слово — Элис, Элис, Элис, Элис… где же ты, Элис?

На меня словно разом навалился невыносимо тяжкий груз утраты, стало бескрайне тяжело, просто невозможно существовать без нее. Эмоции бушевали во мне, буквально сбивая с ног. Грудь разрывала невыносимая боль потери. Мне только казалось, или я на самом деле истошно кричал?

— Элис!!!...

Этот долгий, протяжный крик, падающий, словно подстреленная птица, в пучину страдания, потонул в оглушительном безмолвии. В какой-то момент чьи-то руки нежно обвили меня, тихий, но отчетливый и до боли родной голос словно из другого мира позвал меня по имени. Я несколько раз моргнул и очнулся. Но боль не прошла. Ослепительная и неизбывная, она по-прежнему клокотала внутри и рвалась наружу. Но теперь все встало на свои места, все вырванные кусочки воспоминаний снова вплелись в единое полотно памяти. Я все вспомнил: Эдварда, Айрин и… мою Элис.

Из глубин сознания поднялась черная волна удушающего гнева. До хруста сжимая кулаки, до скрежета стискивая зубы, рыча и клокоча внутри праведным гневом, я уже был готов сорваться и бежать, бежать через весь мир туда, где ее удерживают и скрывают от меня, бежать до тех пор, пока не найду ее. Я готов был разорвать в клочья всех, кто встал бы на моем пути. И я бы сорвался и побежал — без остановки до самой Италии, до самой проклятой Вольтерры, лишь бы вернуть ее — мою жизнь. Но невидимые руки удержали меня на месте, сковав странным безволием, словно кто-то надел на меня смирительную рубашку — как тогда, на поляне.

— Успокойтесь, майор. Мы вернем ее, слышите, мы вернем вашу Элис, и всех остальных вернем, — рыжеволосая красавица говорила это, стоя совсем рядом и заглядывая мне прямо глаза. И в ее глазах я прочел решимость и непреложность того, что она говорила.

И я поверил ей. Я успокоился. Невидимые оковы спали. И тогда я наконец почувствовал эмоции других членов нашей — теперь я это уже знал — изрядно поредевшей семьи. Их эмоции подобно 12-балльному шторму сейчас ревели и бушевали вокруг меня, сливаясь в унисон с идеальным штормом внутри меня.

Эмоциональная буря еще долго не стихала, но когда она наконец немного улеглась, гости вновь привлекли наше внимание. Первым заговорил с ними Карлайл.

— Гвидо, Клэр, мы бесконечно благодарны вам за оказанную помощь. Вы вернули нам Эсми и открыли нам глаза на то, что Вольтури сделали с нашей семьей. Мы никогда этого не забудем, — сказал отец, все еще с трудом отходя от пережитого.

— Карлайл, мы рады, что смогли чем-то помочь вам, — сказал в ответ Гвидо. — Но я должен признаться, что мы пришли сюда в первую очередь потому, что беспокоились за Айрин.

— Беспокоились за Айрин? Вы знали о ней? Знали, кто она? — изумленно проговорил отец, а затем, стукнув себя по лбу, воскликнул: — Ну конечно же, Айрин и Клэр так похожи, словно сестры-близнецы.

Мы все обратили свои взоры на рыжеволосую девушку и только теперь смогли оценить, насколько они с Айрин похожи. Однако же сейчас можно было заметить и разницу между ними. Девушка хоть и была почти точной копией Айрин, но было одно существенное отличие, из-за которого невозможно было ошибиться и спутать их. И дело было совсем не в цвете глаз, хотя в этом смысле они разительно отличались друг от друга: если у Айрин глаза были более теплого изумрудно-зеленого оттенка, то у Клэр — холодного пронзительно синего. Но в отличие от Айрин, в глазах Клэр, несмотря на ее внешне цветущую молодость, проглядывались опыт и усталость прожитых лет, а то и веков. Ее аура была знакомой и одновременно гораздо более сильной, словно помноженной в разы. Меня озарила догадка: она была не просто похожа на Айрин внешне, но была такой же по сути — ангелицей, только более древней.

— Конечно, мы знали о ней, ведь Айрин — потомок Клэр, — сказал Гвидо, подтверждая мою догадку, — и мы присматривали за ней с самого ее рождения. Вы искали меня из-за книги, в которой я рассказал о девушке-ангеле, не так ли?

— Именно так, — подтвердил отец. — Значит, вы писали о Клэр?

— Да, о ней, — коротко сказал Гвидо и добавил: — Не знал, что моя книга оказалась у вас.

— Я приобрел ее давно, в начале 18-го века, во Флоренции у одного вампира — торговца редкими книгами, — сказал отец, а затем вдруг спросил: — Скажите, Клэр, это ведь вы сбежали от Вольтури?

— Вы и про это знаете? — удивленно откликнулась та. — Да, это была я. Но это длинная история.

— Но постойте, значит, Айрин — ваш потомок? И вы знали, что она живет с нами? — спросил я.

— Конечно, мы знали об этом. Ваша семья попала в поле нашего зрения еще до перерождения Айрин, когда она только переехала в Портленд. Мы навели справки и выяснили, что в этих краях обитает лишь один вампирский клан. Узнав о ваших пристрастиях в еде, мы успокоились, казалось, здесь Айрин ничто не грозило. Но, увы, мы ошиблись, — сказал Гвидо.

— Вы о нападении Беллы? — вздохнул Карлайл.

— Да, к сожалению, мы не предвидели этого и не смогли предотвратить такой поворот событий. Но, к счастью, члены вашей семьи спасли Айрин от гибели. Правда, она переродилась, но все же осталась жива, — продолжил рассказ Гвидо. — Понаблюдав за вами, мы убедились, что с вами Айрин будет в безопасности. Во всяком случае, до поры до времени, пока не будет раскрыта ее истинная сущность.

— Когда Айрин была еще малышкой, я по некоторым признакам поняла, что она, точно так же как и я, при укусе вампира может переродиться, — неожиданно, прерывая мужа, заговорила Клэр, — Я не хотела допустить этого, ведь как никто знала, что это для нее очень опасно, поскольку Вольтури негласно охотятся за такими как мы. Но ваша семья не вызывала у меня опасений, а других вампиров в округе не было. Увы, избежать этого все же не удалось. Когда на Айрин напала вампирша, нас не было рядом, мы были в Англии. Но, к счастью, там оказались члены вашей семьи и спасли ее. Когда я вернулась и узнала о том, что произошло, то была так зла на саму себя за то, что не уберегла Айрин. Но, увы, уже ничего нельзя было изменить. Мы стали следить за вами и вскоре поняли, что вы не обидите ее, более того, приняли ее как члена семьи. Я хотела с ней встретиться, все объяснить, но подумала, что пока вы и она пребываете в неведении, она будет в относительной безопасности. Кроме того мы не хотели мешать зарождающемуся взаимному чувству между Айрин и Эдвардом и думали, что теперь она под надежной защитой.

— На какое-то время мы снова уехали в Англию по делам, поэтому не знали о том, что у вас возникли проблемы с Вольтури. Но когда нам позвонил мой старый флорентийский приятель и сказал, что вы ищете меня как автора этой книги, мы сразу поняли, что вы узнали, кем на самом деле является Айрин, а когда вы не перезвонили, нам стало ясно, что случилось что-то серьезное, — добавил Гвидо.

— Я всегда опасался того, что Вольтури рано или поздно узнают о способностях Эдварда и Элис. И вот теперь это случилось, — горестно вздохнул Карлайл.

Мои зубы снова заскрежетали от переполнявшей меня ярости.

— Айрин… — простонал отец, — она вернулась ради нас и, зная, что ее ждет, добровольно сдалась Вольтури, чтобы они оставили нас в живых. Мы даже не знаем, жива ли она, — его голос на последних словах дрогнул, он закрыл лицо руками.

— Я должен немедленно отправиться в Италию, — сказал я, не желая больше терять время на разговоры, все было предельно ясно.

Я не питал иллюзий: не только мне одному, но и всей нашей семье не под силу справиться с Вольтури. Но для меня было во сто крат лучше умереть там, бросив вызов этим жестоким тиранам, так безжалостно разрушающим чужие жизни, чем влачить жалкое существование здесь — без Элис.

— Да! Едем в Вольтерру! Давайте покажем этим итальяшкам! — прогремел басом до этого молчавший Эммет, — Долбаные Вольтури!

Вопреки здравому смыслу, брат так и рвался в бой, ему не терпелось почесать кулаки о чью-нибудь физиономию, желательно о физиономию кого-то из Вольтури. А Розали всем своим воинственным видом демонстрировала, что поддерживает мужа и готова прямо сейчас ринуться в схватку. Безрассудные смельчаки! От этой мысли у меня в душе потеплело.

Эсми положила руку на плечо Карлайлу и тихим, но твердым голосом произнесла:

— Дорогой, наш долг и наше самое страстное желание — вернуть наших детей.

— Мы поедем! — Карлайл наконец отнял руки от лица, положил свою ладонь поверх ее руки и медленно произнес: — Вольтури зашли слишком далеко.

— Мы поедем с вами! — заявил Гвидо. — У нас свои счеты с Вольтури.

— Да, думаю, хватит мне все время убегать и скрываться, настало время положить этому конец. Вольтури должны однажды заплатить за то, что сделали, — глаза Клэр горели холодной решимостью. — И если с Айрин что-то случилось, я их уничтожу!