Изгои (джен)

Когда Ойген, проснувшись, выбрался в гостиную, было уже за полдень. Рабастан сидел за компьютером и, поглядывая иногда в монитор, что-то писал на стопке листов принтерной белой бумаги с таким сосредоточенным видом, что Ойген, не удержавшись, заметил:

— Ты словно эссе пишешь. Итоговое. Или даже экзаменационное.

— В некотором роде да, пишу, — отозвался Рабастан.

— Как это? — Ойген больше ради ощущения уюта, нежели действительно замёрзнув, запахнул свой новый халат и подошёл поближе.

— Не уверен, что это стоило бы назвать эссе, — сказал Рабастан, отрываясь от монитора и глядя на Ойгена. — Но в каком-то смысле, пожалуй, можно.

— Ты меня заинтриговал, — Ойген подошёл поближе и вопросительно посмотрел на экран компьютера.

— Знаешь, Ойген, ты хороший человек, — вдруг сказал ему Рабастан, сворачивая окно. — И слушатель превосходный. Наши прогулки по галереям мне очень нравились.

— Та-ак, — протянул Ойген, усаживаясь на подлокотник дивана. — Нравились? То есть больше ты туда со мной не пойдёшь?

— Пойду, конечно, — улыбнулся Рабастан. — Просто это несколько одностороннее общение. Хорошее и тоже весьма интересное — но… мне этого недостаточно. Я, пожалуй, даже сам не подозревал, насколько. Но, — он покачал головой, — я здесь не знаю никого.

— Конечно, знаешь! — горячо возразил Ойген. — Асти, посмотри, сколько нас теперь окружает хороших людей, и это заметь, отнюдь не подружки Мэри. Ты же вчера…

— Это немного не то, — мягко качнул головой Рабастан. — Конечно, я с кем-то знаком. И даже очень тепло отношусь к Энн и Джозефу. Но… это совсем другое. Когда мы с Изи разговаривали недавно в парке, — продолжил Рабастан, — я поймал себя на том, что говорю с ней на одном языке. Я уже совсем забыл, как это… но, — он снова покачал головой. — Знаешь, она права, или права та женщина, её репетитор — искусство это всё-таки диалог…

— Бесспорно, — согласился Ойген чуть растерянно. Он никогда не задумывался, вообще не думал о том, что Рабастану ведь должно и вправду не хватать общения с… себе подобными. С людьми искусства.

— Вместе с тем, к концу беседы мы оба слегка устали, — продолжил Рабастан. — Она ещё не пришла в себя, а я немного отвык. Мы говорили, рисовали короткие скетчи, и у меня рождался целый ворох идей, и я их набросал, но не думал, что мне будет физически сложно вдали от компьютера. К тому же, мы были с ней не одни. Но если бы Дерби, Долан и Дэмиан были людьми, мне было бы действительно тяжело. И, в общем, я задумался. И решил, что блог будет отличным компромиссом между желанием общаться и возможностью уйти в любой момент, никого при этом не обидев.

— Блог? — переспросил Ойген.

— Блог, — кивнул Рабастан. — Возможно, я слишком самонадеян, но мне, кажется, есть что сказать тем, кто учится рисовать, или просто интересуется искусством. И ещё показать, Ойген. Я устал рисовать только в стол. Может быть, я ошибаюсь — тогда меня не будут читать. Или мне надоест, и я брошу это.

— А можно мне тоже тебя читать? — очень серьёзно спросил Ойген — и улыбнулся изумлению на лице Рабастана:

— Как я могу тебе запретить? Да и зачем?

— Не знаю. Мало ли. Возможно, тебе хочется, чтобы это было только твоим, — предположил Ойген. — Я и так везде. Я, правда, понял бы.

Рабастан тяжело вздохнул и поглядел на него со снисходительной иронией:

— Как там было? Уничижение паче гордости? Учти — тебе абсолютно не идёт подобное. Категорически. Я зарегистрировался на Живом Журнале, — вернулся он к прежней теме, — Ну знаешь, я там уже и так некоторых людей читал, — он слегка смутился. — Там есть несколько интересных сообществ… начну с них.

— Покажи! — потребовал Ойген, и Рабастан попросил:

— Давай чуть позже. Я допишу пост, — он кивнул на свои листы с записями, — и когда опубликую, ты посмотришь. Ты слишком рано встал.

— Уже двенадцать! — попытался было возмутиться Ойген. Но, поскольку ему хотелось, чтобы Рабастан быстрей закончил, он пошёл сначала мыться, а потом и завтракать — и, вернувшись, потребовал: — Асти, показывай!

— Смотри, — Рабастан кивнул на стоящий рядом с ним стул. — Здесь всё совсем просто.

Ойген кивнул, разглядывая белую страницу профиля с уже знакомой ему аватаркой. Такую же чайку Рабастан поставил в профиле на eBay, где последнее время проводил массу времени.

— Ты почти что ничего не написал о себе, — заметил он.

— Зачем? — пожал плечами Рабастан. — И что мне, собственно, написать? К сожалению, мультфильмы здесь выложить не получится, — добавил он. — Но к этому мы вернёмся.

— Когда ты с кем-нибудь познакомишься? — догадался Ойген.

Рабастан кивнул, переходя со страницы профиля в сам журнал:

— Именно так. Старые посты мало кто смотрит. Пока здесь, в общем-то, нет ничего особенного, кроме перепевки пары моих же собственных комментариев — чуть более расширенной. И пары набросков.

Ойген привычно вгляделся в адресную строку:

— Asti_L, — он слегка удивился. — Почему же не просто «Асти»?

— Потому что все приличные имена, как ты говоришь, уже заняты, — Рабастан просто пожал плечами. — И потом, это было бы немного странно, согласись. Я, всё же, не белое игристое из Пьемонта.

— Ты лучше, — засмеялся Ойген в ответ, уже прикидывая, что нужно будет тоже зарегистрироваться. Не то чтобы он собирался прилежно вести журнал, но, Рабастан прав, не хотелось бы чтобы кто-то занял удобное имя, да и, в конце концов, так просто читать того же Рабастана удобнее! И, может быть, кого-то ещё. А ещё комментировать, и, может, даже что-нибудь написать… хотя когда ему писать что-либо, кроме бесконечных документов и кода?

Чем, кстати, ему и следовало заняться, если он, как планировал, собирался завтра пойти на парад и вместе со всей Британией отпраздновать день рождения Её Величества Королевы. А он собирался — хотя бы потому, что ни разу не видел маггловских парадов вживую. Вернее, они с Рабастаном собирались отправиться вместе — но для этого Ойгену следовало заняться работой, чтобы завтра его никто ею не донимал. И, кстати, нужно было ответить что-нибудь на письмо из царства салазаровых унитазов.

— Асти, могу я поработать пару часов? — попросил Ойген. — Если завтра мы идём смотреть парад, мне сегодня нужно много что успеть сделать.

Рабастан закрыл страницу и, прихватив с собой свои записи, безропотно поднялся, уступая ему место, и Ойген, тихо радуясь отсутствию звонков, с головой погрузился в работу. Но толком поработать ему всё-таки не дали: минут через сорок в спальне зазвонил забытый им телефон. Впрочем, ребята из техподдержки Росса были вежливы, и грамотно описывали проблемы, да и общаться с ними было, по крайней мере, приятно. Ойген вздохнул и сразу написал Джозефу в аську, и переслал только что полученное письмо. Интересно, что хуже, когда заказы дублируются или когда их вовсе нет?

Ойген вздохнул. Судя по звукам, Рабастан был сейчас где-то на кухне и, кажется, наливал себе чай. Да, проблему одного компьютера на двоих надо было как-то решать. Ойген понимал, конечно, как — и очень бы хотел тоже купить себе ноутбук. Второй монитор им уже просто некуда было ставить. И потом, ноутбук предполагал свободу — его можно было брать с собой куда угодно, например, в спальню. Удобно читать, лёжа, он любил ещё в школе, да и на звонки отвечать это ничуть не мешает. Он хихикнул, вспоминая, что Эйв с книжкой лежал даже в ванной. Да, работать за ноутбуком можно устроиться почти везде. Даже вытащить в их садик стул, и там работать, если позволяет погода. Да что стул! Можно валяться и на траве! Удлинитель протянуть…

Но денег на приличный ноут не было — да что там, их бы не хватило даже и на неприличный. Ну, или они бы с Рабастаном вновь вернулись к картошке и остались бы без ничего. Нет, удачу нельзя испытывать до предела, и Ойген определённо решил подождать. В конце концов, они же ведь пока отлично обходятся. Тем более, он всё равно восемь-десять часов проводит за компом и в кафе. В смены Саймона было очень удобно приходить пораньше, тем более сейчас, летом, там наверняка будет меньше народа: школьники и студенты разъедутся, да и вообще, кто будет летом сидеть за компьютером, кроме него?

Тепло, солнце… он вспомнил, с какими чувствами уезжал на каникулы, проводя последние дни, сидя на берегу Черного озера, и поймал себя на неожиданной мысли: а ведь в Лондоне наверняка есть, где искупаться. Нет, не в бассейне — мысль о голубоватой воде и скользящих в глубине угрях вызывала у Ойгена неприятный холодок между лопаток — а вот пруд… В пруду бы он поплавал с большим удовольствием. Их же заточили не в деловом центре города — здесь есть пригороды, а в них — парки, пруды и озёра. Речушки какие-нибудь. Каналы. Наверняка в каком-нибудь из них купаются! О море он старался просто не думать — убедив себя, что оно существует только где-то там, на экране, или за незримой стеной, где его прежний мир, из которого они пришли… когда-то. Но у них как минимум есть Темза — в ней, конечно же, не купаются, но по ней ходят прогулочные кораблики. И они могли бы выбраться покататься… Но всё же непременно надо разведать, где обитатели Лондона купаются летом. Не все же за город ездят! Наверное…

Впрочем, до этого у него сегодня руки, конечно же, не дошли ни дома, ни в кафе — зато в субботу до четырёх он был действительно свободен.

— Как думаешь, — спросил он Рабастана, выйдя утром из спальни и глядя в окно на залитую солнцем улицу, — это совпадение? Или дружеский, так сказать, жест со стороны нашего Министерства Её Величеству?

— Яксли бы тебе ответил точно, — усмехнулся Рабастан. — Но вообще я ничего невозможного в этом не вижу.

— Надо статистику посмотреть, — оживлённо предложил Ойген. — Наверняка в сети найдётся.

— Или свериться по газетам, — скрестил руки на груди Рабастан. — Интернет — изобретение в целом недавнее.

— А… а ведь да, — Ойген, шедший в сторону ванной комнаты, даже остановился. — Ты прав. А я… я как-то так уже привык, что в Сети есть всё, — он рассмеялся. — Ну, или почти всё. Хотя ведь ещё год назад я постоянно навещал библиотеку.

— Я скучаю по настоящим книгам, — признался ему Рабастан. — Но здесь нет таких… вернее, есть, конечно, но они по-настоящему дорогие. И всё же когда-нибудь я соберу свою библиотеку, — почти пообещал он.

— Когда мы разбогатеем, — тоже пообещал Ойген, — я подарю тебе прижизненное издание Шекспира. Не обещаю найти всё, но «Ричард Второй» в твоём книжном шкафу окажется непременно.

— Лучше что-нибудь… повеселей, — возразил Рабастан. — Вот «Сон в летнюю ночь», к примеру. Или уж тогда «Макбета» мне добудь. Полагаю, с меня довольно Плантагенетов.

— «Макбет» там «Макбет», — покладисто согласился Ойген. — Ничего не скажу — весёленькая, действительно, книжка… идём на парад?

Для этого им пришлось, конечно же, ехать в центр, где сегодня было весьма многолюдно… нет. Не так. Улицы были полны народу, и, чтобы увидеть хоть что-нибудь, Ойгену и Рабастану пришлось буквально продираться сквозь толпу, помогая себе локтями. Возможно, это было не слишком честно: люди ведь приехали заранее и ждали… а они вот так нахально пробирались вперёд. Но так поступали не одни лишь они — толпа вообще была подвижной и напоминала Ойгену муравейник, в котором кто-то постоянно то выбирался на самый верх, то вновь нырял куда-то внутрь.

Но они никуда нырять не собирались и стояли почти в первом ряду — не в самом первом, нет, конечно, нет. И отнюдь не из-за стеснения — нет, просто никому из них не хотелось оказаться впереди. Не из страха — но они пока что оба бежали лишнего внимания.

— Есть в этом что-то завораживающее, — сказал Рабастан, когда мимо них чеканили шаг гвардейцы в высоких чёрных медвежьих шапках. — Не находишь?

— Есть, — согласился Ойген. — Ты это чувствуешь? Как все вокруг счастливы?

— Пожалуй, — Рабастан очень внимательно посмотрел на него, но Ойген почти не обратил на это внимания — подхваченный всеобщей волной воодушевления и радости, он аплодировал и пел вместе со всеми, и кричал что-то вроде «Да здравствует Её Величество Королева! Долгих лет!», и хлопал в ладоши…

Когда они с Рабастаном выбрались, наконец, из толпы, Ойген чувствовал себя немного пьяным и одновременно и уставшим, и донельзя воодушевлённым.

— Почему мы никогда не ходим в театр? — вдруг спросил его Рабастан.

— Потому что дорого! — тут же воскликнул Ойген. — Но мы пойдём — Питер подарил билеты. Уже совсем скоро!

— Я не про оперу, — возразил Рабастан. — Обычный театр. Мы там ни разу нигде не были.

— А… и правда, — Ойген даже остановился прямо посреди тротуара. — Не знаю! — проговорил он весьма озадаченно. — На самом деле не знаю. Мне… мне как-то в голову не приходило. Никогда…

— Я решил, что ты не слишком любишь драматические постановки, — признался Рабастан. — Но раз ты говоришь, что не имеешь против ничего принципиально…

— Да нет! — воскликнул Ойген. — Конечно, нет! Я о нём… забыл, наверное. Пойдём? Ну можем мы позволить себе, скажем, раз в месяц купить пару билетов? Не самых дорогих, конечно. Можем же?

— В Лондоне очень много театров, — ответил Рабастан. — Некоторые билеты стоят не намного больше, чем на киносеанс.

— У тебя есть план, — уверенно сказал Ойген. — Ты уже знаешь, куда мы пойдём!

— Скорее, лишь просто мысль, — возразил Рабастан — впрочем, его довольная улыбка подтвердила Ойгену правоту его предположения. — Я не уверен, но мне кажется, тебе должно понравиться.