Изгои (джен)

К седьмому числу количество зарегистрированных на «Зеркалах» людей перевалило уже за четыре сотни. Ойген пытался представить себе эту толпу — и не мог. Получался целый Хогвартс, и это казалось ему немного невероятным. Но, как бы это не было всё чудесно, почти сразу стало понятно, что система требует доработки. Начиная хотя бы с того, что количество аккаунтов домашних животных тоже росло, причем довольно быстро, и проблема обнаружилась там, где Ойген никак не ждал. Видовому разнообразию, ютившемуся в домах и квартирах, мог бы позавидовать старик Ньют Скамандр, и если сперва Ойген пытался просто расширять справочник, то потом просто смирился, добавив в самом конце пункт «Другое» — потому что фантазия пользователей явно была куда богаче его собственной. Так, на «Зеркалах» появились коллективный аккаунт для тараканов Джо и Джеймса, верблюда из Лондонского зоопарка и… холодильника, которого некий Эйб Смит почитал лучшим домашним питомцем и решил от его имени размешать в своей ленте рецепты. Пока их было всего четыре, и они были, в общем-то, неплохи…

Главная сложность теперь заключалась в том, чтобы успеть на волне интереса дать пользователями возможность подписываться на ленты друг друга, с чем за пару дней справился Саймон, слегка переосмыслив функционал Живого Журнала и заодно сделав копию «Зеркал» для разработки — так как тестировать по живому рука у него просто не поднялась.

Этот проект вполне ожидаемо стал их любимой игрушкой — однако всю остальную работу никто не только не отменял, и она, на самом-то деле, требовала к себе пристального и серьёзного внимания. Вот только всё чаще в офисе звучали теперь разговоры совсем не о ней, так как к игрушкам дети и взрослые тянутся намного охотней:

— А давайте, как в ЖЖ, сделаем возможность друг друга в друзья добавлять? — с энтузиазмом предложил Джозеф.

— А давайте сначала с переносом базы «Л-сити-ньюс» закончим, — разумно возразил Ойген, в который раз напоминая себе, что он всё же за старшего, но с трудом сумел подавить вздох.

— Работа — это святое, — Джозеф же вздохнул откровенно и слегка поскучнел, — а «Зеркала» у нас для удовольствия. Давайте…

— Давайте на это удовольствие рекламу кафе повесим, — предложила в какой-то момент Энн. — Нам все равно надо её размещать, а аудитория как раз подходящая.

— Можно вашего Уолша на бартер прожать, — усмехнулся Толлет. — Напечатайте и повесьте рекламу ваших «Зеркал» в кафе и листовок на стойку в кучу к другому мусору положите. Вряд ли он будет против.

— Заходит кто-то в кафе, видит рекламу «Зеркал», заходит на «Зеркала», а там ему кафе рекламируют? — Саймон иронично заулыбался.

— Вот она, психологическая атака, — покивал Толлет, и все засмеялись.

— Толлет, дружок, — придвинулась к нему Энн и с шутливой лаской погладила по тыльной стороне руки. — А ты мог бы сделать дизайн листовок? Ну, вдруг ты уже что-то придумал, раз уж предложил?

— Сам предложил — сам и делай, — засмеялся Саймон. — Похоже, этот принцип вечен.

— Да без проблем, — Толлет приобнял Энн за плечи. — А ты, — добавил он, указав на Ойгена, — иди договаривайся с Уолшем. Вдруг он не разрешит, и мы все впадём в немилость.

Уолш, конечно же, возражать не стал, хотя и пошутил в очередной раз об экспансии «Лимбуса», а теперь уже и его дочерней компании — и Ойген, решительно воспользовавшись этим определением, вернувшись, торжественно заявил, что раз «Зеркала» — дитя их студии, значит, и на печать рекламы они могут потратиться из общего же бюджета. Эту идею поддержали единогласно, тем более деньги были не слишком большие, а Толлет даже посоветовал маленькую и недорогую типографию, где всё сделали, как это делают при хорошем знакомстве — быстро и хорошо.

Так что уже через пару дней на стойке кафе рядом с визитками «Лимбуса» добавились листовки «Зеркал», а над стойкой появился плакат с их рекламой. И Ойген, вешая его, раздумывал о том, что было бы здорово, если бы такие же появились и в остальных кафе, и не всучить ли плакаты Джозефу, который всё равно бывает везде. Хотя, конечно, по-хорошему он мог бы и сам съездить…

Тут же перед глазами встало кафе, с которого он начинал. То, куда привела его Мэри… и если он туда поедет… Он открыл сетку дежурств и, пробежавшись по ней взглядом, не увидел её имени в списке. Где-то внутри Ойген испытал странное сосущее чувство — он весь год почти и не вспоминал о ней. Она вообще вспоминалась смутно, как некий не слишком приятный сон, в то время, как та же Нарцисса в её тёплом свитере отпечаталась в его памяти очень ярко.

Ойген невольно улыбнулся этому воспоминанию. Он очень надеялся, что с ней всё хорошо, и она вернулась домой — и сейчас мысль о том, что он никогда и ничего не узнает уже о её судьбе, больше не имела горького привкуса. Лишь грустное сожаление.

А ведь была где-то ещё та женщина, чьё место она заняла… настоящая Хизер Ходжесс. Ведь должна же она быть где-то на этом свете. Ойген хотел бы думать о ней как о живом, дышащем человеке, но вероятность такого исхода стремилась к нулю, и он это понимал. Особенно если в деле замешан волшебник. Кто-нибудь вроде них самих…

Ойген довольно долго сидел с открытой страницей, но так и не решился повесить объявление в раздел о пропавших людях. Хотя уж кого-кого, а её он мог описать детально…

Ему стало грустно. Та девочка, Констанс, эта Хизер… он сам не верил в то, что они найдутся. Нет, ещё раз подумал он, не нужно чтобы её лицо было среди тех фотографий, которые, как он подозревал, попадут на глаза людям в той же полиции. Наверное, на Зеркалах нужна отдельная, менее мрачная лента для тех, кто с кем-то расстался в прошлом и просто хотел найтись. Ведь люди совсем не обязательно теряются из-за каких-то трагических обстоятельств. Переехали, просто дружили в школе, а потом потерялись… всякое ведь бывает.

Эта идея его увлекла, и он обдумывал её целый вечер, и так глубоко задумался, что, когда услышал совсем детский голос:

— Здравствуйте, а вы мистер Мур? — в первый момент растерянно сморгнул, не видя никого у стойки. И лишь потом догадался встать и заглянуть за неё — и увидел худенького темноволосого мальчика лет одиннадцати в голубой куртке.

— Добрый вечер, — Ойген бросил взгляд на часы. Половина одиннадцатого. Поздновато, пожалуй, для прогулок в одиночку в одиннадцать лет? — Это действительно я.

— Скажите, пожалуйста, а вы можете быстро найти морскую свинку? — серьёзно и почти страдальчески спросил мальчишка. У него была модная стрижка, и он весь производил впечатление ребёнка из вполне благополучной семьи. — Если я знаю, где я её потерял?

— Ничего не могу сказать, — осторожно ответил Ойген, не желая зря его обнадёживать. — Расскажите сперва, что произошло. Мистер…

— Руперт Синклер, — представился мальчик. — Понимаете, её надо найти прямо сейчас! Обязательно, — он перекинул свой рюкзак вперёд и, достав из него стопку купюр, положил её на стойку. — У меня есть двести тридцать шесть фунтов. Если этого не хватит, я принесу ещё.

— Денег я ни с кого не беру, — Ойген покачал головой. Двести тридцать шесть фунтов! Ойген не знал точно, сколько стоит одна морская свинка, но подозревал, что на эти деньги можно купить целое стадо. Голов эдак в двадцать. Наверное. — Заходи-ка сюда, ко мне, — позвал он, — и поведай, что же произошло.

Мальчик, вздохнув, забрал деньги, обошёл стойку и встал перед Ойгеном, опустив голову. Потом вскинул её и сказал с нажимом, глядя ему в глаза:

— Я сделал очень плохую вещь. Это свинка моего брата, и я просто её забрал. Потому что он меня разозлил! — мальчишка нахмурился и сжал кулаки. — Ужасно разозлил, — добавил он. — И я взял его свинку, посадил в коробку, сел на автобус, потом на другой — и оставил в салоне. И ушёл. Но это… неправильно, — он снова нахмурился и снова сжал кулаки. — Я тогда жутко злился, а потом… вот, — он свёл брови ещё сильнее, словно пытаясь соединить их края.

— И родители тебя убьют, когда узнают, — понимающе кивнул Ойген.

— Они не узнают, — буркнул мальчишка. — Я клетку открыл. Все решили, что он просто убежал. Свин. Он мальчик. Искали весь вечер. Просто это неправильно, — его голос зазвенел, и Ойген увидел в его глазах слёзы. — Мой братец придурок, конечно, но так всё равно нельзя.

— Но родителям правду сказать ты не можешь, — Ойген понимал это. Ему самому вряд ли пришло бы что-то такое в голову в этом возрасте, да и братьев у него не было, но он понимал.

— Не могу, — прошептал мальчишка, опуская голову. — Они во мне страшно разочаруются.

— А сколько лет твоему брату? — спросил Ойген. Ему было жалко мальчишку — хотя, наверное, тот же Северус бы сказал, что того просто нужно выпороть.

— Восемь… почти девять. Он меня просто достал! — мальчишка шумно вздохнул и добавил тихо: — Нет, в принципе, он хороший. Но просто…

— Я понимаю, — Ойген чуть-чуть улыбнулся. — Ладно, давай попробуем для начала просто позвонить — вдруг поможет? Какой был маршрут?

К счастью, это мальчишка помнил — и Ойген, ища телефон диспетчерской службы, подозревал, что, на самом деле, шансов застать кого-то на работе в такое время практически нет. Возможно, там кто-то дежурит в автобусном парке, но… Но он всё-таки позвонил — на удачу — и, видимо, сегодня та была в добром настроении, потому что трубку на том конце, во-первых, подняли, а во-вторых, быстро поняли о чём именно речь.

— Ах, так это вы террорист с шахидской морской свиньёй? — засмеялся диспетчер, и Ойген, смеясь в ответ, почувствовал себя очень неловко, представив какой переполох могла вызвать неопознанная коробка. К тому же, ведь и вправду был террористом… Однако в детали он вдаваться не стал, сперва за все извинившись, а затем рассказал сомнительную историю, что они с сыном нашли свинку на газоне и везли в приют, но случайно, с непривычки забыли её в автобусе.

На той стороне засмеялись снова, и Ойген тихонько вздохнул, чувствуя себя идиотом. И уже вручая с надеждой глядящему на него мальчишке записку с адресом и телефоном приюта, в котором сейчас отдыхал от малолетних хозяев несчастный Свин, Ойген сказал:

— Завтра съездишь и заберёшь. Но, боюсь, нужно, чтобы с тобой был кто-то из взрослых. Тебе просто так Свина не отдадут.

— Значит, мне придётся всё рассказать родителям? — с тихим отчаянием спросил мальчишка, и Ойген снова подумал, что тот же Северус, если бы вообще взялся помочь, непременно потребовал бы этого от него.

— Ты ведь слышал, что я им сказал, — ответил Ойген. — Что мы с сыном потеряли свинку в автобусе — и нашли её на газоне. Позвонишь завтра в приют, спросишь, не привозили ли им такого зверя. Они ответят, что да — и ты скажешь родителям, что звонил в разные приюты и вот нашёл. Не факт, что тебе поверят. Но, — серьёзно добавил Ойген, пристально глядя ему в глаза. — Если ты просто так сделаешь, и внезапно случится чудо — ты станешь для них героем. И это будет нечестно. Скажи им, что это ты забыл закрыть клетку — и из-за тебя свинка сбежала… Нет… Тоже слишком правдоподобно звучит… Подумай, куда ты её мог везти — иногда проще сознаться хотя бы наполовину.

— Да, — мальчишка неожиданно широко улыбнулся с видимым облегчением. — Да, я скажу! — он сжал в кулаке листок с номером телефона и адресом. — Спасибо вам!

— А как ты здесь оказался в такое время? — всё-таки не удержался Ойген от любопытства. — Поздно уже.

— Я сбежал, — мальчишка улыбнулся снова. — Нас отправили в девять спать — я подождал, пока они сами лягут, и тихо вышел. Родители никогда не слышат!

— То есть, — Ойген тоже улыбнулся ему, — ты уже делал так?

— Ну… пару раз, — мальчишка на миг смутился. — Я не делаю ничего плохого! Просто… ну… мы как-то играли с приятелем всю ночь, — признался он. — Родители меня ночевать не пустили — ну и… но мы ничего дурного не делали!

— Вот и не делай, — кивнул Ойген. — Даёшь слово?

— Ага, — мальчишка закивал, и Ойген, взяв со стойки рекламу «Зеркал», вручил ему с десяток листовок. — А вообще у нас есть специальный сайт для поиска таких потеряшек и просто общения, — сказал он. — Может, раздашь у себя в школе?

— Ага, — мальчишка кивнул и сунул листовки в рюкзак.

— Там есть почта, — добавил Ойген. — Напишешь мне, как всё пройдёт?

— Ага, — снова сказал мальчишка. — Спасибо вам, мистер Мур. Я побегу!

— Ну нет, — решительно возразил Ойген. — У тебя ведь есть деньги — я сейчас вызову для тебя такси. У нас тут лучше по ночам не ходить… кстати, — спросил он, — ты где живёшь?

— Тут рядом, — мальчишка махнул куда-то рукой. — Да не надо такси, мне тут близко! Минут за двадцать добегу. Мы живем рядом с парком…

— Даже не думай, — Ойген неосознанно встал, готовясь его поймать, если тот решит убежать. — Такси — или я сейчас позвоню в полицию.

— Ой, ну ладно, — демонстративно вздохнул мальчишка и пробурчал: — Вы прямо как мои родители.

— Потому что они совершено правы, — серьёзно сказал Ойген. — Одного моего друга в этом парке осенью чуть не убили. Ограбили. И избили.

— Серьёзно? — мальчишка округлил глаза.

— Более чем, — кивнул Ойген. — До сих пор прихрамывает. Так где именно ты обо мне услышал? — уточнил Ойген, просто чтобы скоротать время пока они ждали такси.

— Да вас тут все знают. Даже у нас в классе у Мика мамина тётя так собаку свою нашла, — ответил мальчишка. — Мы с Миком тогда ходили листовки клеить — и он потом рассказал, что вот, есть му… человек, который таким занимается. Животных находит. Ну знаете, типа Эйса Вентуры. Их из полиции к вам отправили. И я когда всё это… вот… Мику позвонил — и он у тётки спросил.

Надо же, думал Ойген, когда за окном ярко свернули фары, какими путями ходит порой информация. Но да, да, так и бывает — он знал это, но уж очень ярким оказался пример.

Посадив мальчишку в такси, и на всякий случай записав номер и дав водителю это понять, Ойген тут же написал смс Ролин, и они остаток его смены переписывались, обсуждая теракт со свинкой, юного террориста и то, как непросто ужиться с братом, договорились, в конце концов, до того, что из него вышел бы неплохой воспитатель, и если бы не судимость, он вполне мог бы работать, например, в скаутском лагере, если бы умел с одной спички разводить в непогоду костёр. В конце концов, на значок следопыта он уже вполне наработал.