Изгои (джен)

Ойген никогда в жизни никого не нанимал. У него, конечно, был опыт школьного старосты и даже отбора в сборную факультета по квиддичу, но в найме — а значит, и выборе подходящих на должность людей — это не помогало совсем. Однако, именно эту ответственность он сам на себя возложил, когда фактически согласился возглавить студию, и пусть на бумаге они все были равны, как рыцари, собравшиеся за круглым столом, в такие моменты он как никогда ощущал тяжесть возложенной на него короны. Но заниматься такими вещами в их студии было больше некому, хотя бы потому, что он был старше всех остальных и умел хорошо разбираться в людях.

На объявления откликнулось на удивление много народу. Половину Ойген отмёл ещё на этапе изучения curriculum vitae⁽¹⁾, даже не дочитывая до конца то, что выглядело откровенно безграмотным, а затем отправлял в это же мусорное ведро сомнительные истории соискателей, которые явно не совсем понимали, что же от них хотят, чего они хотят сами и что вообще могут предложить. И всё равно осталось одиннадцать человек, которых он и пригласил на собеседование во вторник четвертого февраля.

Всю тяжесть этого испытания Ойген принял на свои плечи в компании Энн и Саймона — потому что у Джозефа была аллергия на собеседования, и они договорились, что просто «покажут» его претендентам во время короткой экскурсии, с которой они планировали начать. Марка не было — он, в отличие от всех остальных, ещё работал на другой работе, — Толлет же хоть и формально присутствовал, но, усмехнувшись, напомнил что он в этой Италии маленький независимый Ватикан и в целом «внештатная единица», и, посмеиваясь, отправился за свой стол, впрочем, милостиво предложив показывать его во время экскурсий как собор Святого Петра, и обещал даже махать с балкона туристам — по случаю даже бандана на его голове была вызывающе белой с каким-то неясным почти что религиозным принтом. Второй «приглашённой звездой» неожиданно оказался Лукас, который как раз в соседней комнате собирал компьютеры, и, хотя он вроде бы и не имел к Лимбусу никакого отношения, он тоже не имел ничего против того, чтобы вдумчиво посидеть для создания атмосферы сугубой профессиональной солидности.

— Я ужасно глупо себя чувствую, — призналась Энн, терзая в руках чашку с наполовину разбавленным газированной минералкой яблочным соком. — Давайте, может, вы вдвоём, а?

— Никак нельзя, — серьёзно покачал головой Ойген. — Ты выполняешь две важнейших функции, закрывая сразу две дыры.

— Каких? — Энн, наконец, заулыбалась.

— Ты вносишь гендерное и национальное разнообразие в нашу скучную компанию, — проговорил Ойген предельно серьёзно, и Энн фыркнула, обрызгав пол перед собою соком. — Иначе это будет выглядеть слишком предвзято.

— Ну, национальное разнообразие у вас и без меня есть, — возразила, отсмеявшись, Энн. — Ты — ирландец с половинкой солнечной итальянской крови, а Саймон почти исчезающий вид — коренной англосакс.

— Но мы же оба возмутительно белые, — заметил Ойген громким шёпотом и округлил глаза, досадуя на себя что почти прокололся. Что поделать: как он ни старался, он не чувствовал себя ирландцем, и привычно думал о себе как о более чем традиционном британце. Как минимум, наполовину. Но Энн, по счастью, ничего не поняла…

— И это мы не коснулись свободы религии, — улыбнулся ей Саймон. — И потом, должен же быть с нами кто-то добрый.

— Значит, добрым полицейским быть мне? — Энн сделала испуганные глаза.

— Ну, мы надеялись на это, нас-то в полицию работать вообще не возьмут, — ответил с улыбкой Ойген, и они с Саймоном заговорщически переглянулись. — Но если у тебя другое настроение — мы подстроимся.

— Мне как-то неловко, — призналась Энн. — Я же сама студентка!

— Ты магистрант! — возразил Ойген. — Причём уже почти закончивший. Это даже сравнивать нельзя!

— Ох, — Энн вздохнула и, решительно допив сок, поставила чашку на стол и взяла в руки карандаш. — Хорошо. Ладно. Я готова. Где мой значок?

Она снова села на диван, Ойген удобно устроился за столиком на коленях с макбуком, а Саймон отправился встречать кандидатов, и собеседования начались.

Люди приходили к ним в офис назначенное им время, и каждому отводилось по сорок пять минут — вполне достаточно, чтобы понять, что человек из себя представляет. После краткого знакомства и беседы в приёмной, Ойген устраивал экскурсию, показывая владения Лимбуса — и, пока рассказывал о будущих обязанностях и возможностях, наблюдал за каждым из кандидатов в стажеры. Всего желающих оказалось лишь десять: один не пришёл, и Ойгена это скорее обрадовало — значит, тому не так уж и нужна была эта стажировка, а у них выдался перерыв на чай.

Кое-кто из претендентов Ойгену не понравился сразу, и, хотя он очень старался не делать поспешных выводов, он ощущал настырное желание как-нибудь вежливо с ними попрощаться и успеть ответить на пару писем, дожидавшихся в ящике. Зачем тратить время — всё равно же нужно будет кому-то и отказать, им нужны были только двое — так почему бы и не тем, кто Ойгену не понравился? С другой стороны, если выяснится, что они… кто-нибудь из них отлично умеет всё, что писал о себе, наверное, разумно будет принять это во внимание. В конце концов, это же только стажёры, а стажировки обычно заканчиваются.

День выдался длинный, и лица под вечер почти сливались в одно, а рассказы начали перемешиваться. Семь парней: высокий и русоволосый, похожий скорей на спортсмена, чем на программиста; нервный блондин с острым лицом, увидевший листовку в кафе; полноватый и черный молодой человек с большой шапкой жёстких иссиня-чёрных волос, из того же учебного заведения, где училась Энн; худощавый темноволосый парнишка в очках с довольно толстыми стёклами, увидевший объявленье на форуме; еще один темнокожий парнишка в ярко-синем свитере с надписью «ДА!»; третьекурсник из вполне неплохого колледжа с ужасно раздражающим всех апломбом; индус, приехавший по обмену уже из колледжа Джозефа — единственный, кто был не в джинсах, а в отглаженных брюках и белой рубашке. И три девицы: две умненькие брюнетки, одна повыше, другая пониже, в очках, и обе увлечённо изучавшие математику, и третья — активная рыжая барышня с толстыми рыжими косами, искупавшая совсем не техническую специальность жгучим энтузиазмом.

После того, как кандидат, сидящий на стуле, заканчивал отвечать и сам задавать вопросы, Ойген решительно поднимался и как заправский гид начинал экскурсию — и первым делом заводил его или её в кабинет, где вдумчиво писал код напряженный Джозеф, а Лукас в компании большого количества чая возился со сборкой или настраивал софт:

— Вот здесь у нас работают программисты, — указывал на них Ойген. — А это Лукас, один из лучших системных администраторов, которых вам доведётся знать, и он как раз собирает рабочее место будущему стажеру.

Тот, не поворачиваясь, поднимал руку и махал гостям, а Ойген отмечал, кто в ответ улыбался, кто скептически поднимал брови, а кто даже не помахал в ответ. Так, он отметил, например, выражение скуки на лице высокого русоволосого парня, и подумал, что, кажется, тот справедливо не понравился ему сразу. Нет, учитывая их финансовые возможности, этот скучающий верзила им точно не подходит! Если ему тут не интересно, да и платят мало, он здесь будет просто плевать в потолок.

Зато посещение фотостудии никого не оставило равнодушным, и Ойген бы не взялся сказать, что произвело на всех более сильное впечатление — рисунки на стенах, работы Толлета или же он сам. Тем более что многие пришли, похоже, именно «на него» — по крайней мере, часть претендентов его сразу же опознала, а рыжая девица только что не пищала от восторга, разглядывая то его, то его работы, а потом решилась и спросила, показывая на стены:

— А это тоже вы рисовали?

— Вот это — я, — ответил Толлет, указывая на стену с лесом и драконом. — А вот это — Асти Лестер, если кто-то еще не подписан на его блог… — он показал на море. — Мы с ним соревновались, — добавил Толлет шутливо. — На твой взгляд, кто кого превзошел?

— Конечно, вы! — воскликнула с жаром девица и спросила, кажется, не удержавшись: — А вы здесь работаете, вы ведь раньше были во Флагман-студио?

Ойген прикрыл глаза, сдерживая усмешку, а вот Толлет загадочно подвигал бровями:

— Мы взаимовыгодно сотрудничаем с Лимбусом, — и девица так резко обернулась к Ойгену, что её косы взметнулись, ударив её по спине. Ойген ответил ей улыбкой и кивком, и подумал, что, пожалуй, она может оказаться хорошим выбором: мотивация — великая вещь!

— А вам на съемках помощники не нужны? — девица снова обернулась к Толлету. — Бесплатно, разумеется!

— Посмотрим, если собеседование пройдешь, — неопределённо протянул тот и переглянулся с Ойгеном. И тот почти взмолился про себя, чтобы девица что-нибудь да умела. Ну хоть что-то!

Девица вновь спросила Толлета о чём-то, но Ойген от неё отвлёкся на вошедшего в этот момент в студию Джозефа, собиравшегося как раз уходить что-то чинить в кафе, и немедленно представил его ей как одного из совладельцев и ведущих программистов — и милосердно предупредил, что тот страшно занят. Однако девица тут же с ним заговорила, очень дружелюбно улыбаясь, и Ойгену пришлось его спасать, когда Джозеф бросил на него умоляющий взгляд.

После экскурсии следовала завершающая беседа, после которой они провожали кандидата до двери, а затем возвращались в переговорную, устраивая себе перерыв, заодно предварительно обменивались впечатлениями и каждый делал себе пометки, чтобы в конце дня еще раз их обсудить и вынести свой вердикт.

Троих претендентов Ойген отмёл для себя категорически — даже не из-за навыков, которых, в целом, вполне хватило бы и хорошо обученному домашнему эльфу, а из-за человеческих качеств. Лимбус стал Ойгену почти что семьей, их студия была такой маленькой и уютной — и глупо будет впускать эти двери тех, кто разрушит это хрупкое ощущение уже только своим присутствием.

Ещё одному — старательному вежливому индусу — Ойген отказывал с сожалением. Он был слишком хорош, чтобы терять своё время, обновляя каталог унитазов — ему лежал прямой путь в какую-нибудь большую компанию, и Ойген пообещал себе поговорить о нём с Питером и отправить его CV. Хотя ему и было жаль: парень произвёл на него отличное впечатление, и, конечно, получить его было бы здорово. Но очень уж нечестно…

Так что оставалось шестеро — и они все казались Ойгену вполне подходящими. Особенно та рыжая девица, Хэрриэтт Стенли — которая хотя и умела не так много, но, во-первых, как оказалось, вела в Живом Журнале свой свой блог о путешествиях по неизвестным деревням в окрестностях Лондона, а значит, точно умела вставлять картинки в текст и писать эти самые тексты, а во-вторых просто горела желанием учиться и работать здесь. И выглядела смышлёной и энергичной. Одну из двух оставшихся девиц-математиков, ту, что повыше, Ойген отмёл ещё во время экскурсии, решать же судьбу второй он предоставил Саймону и Энн — но, впрочем, кажется, у неё не было шансов. Саймон явно выделил другого претендента, и Ойгену тот тоже нравится — вдумчивый серьёзный парнишка в довольно сильных очках, владеющий, к тому же, HTML, CSS и JavaScript, то есть ровно тем, что требовалось. Недостаток, правда, у него тоже имелся: он был студентом-второкурсником, но утверждал, что ему вполне хватит времени. Остальные четверо показались Ойгену тоже вполне приемлемыми, но ничем особенным не выделились.

Когда последний претендент ушёл, Ойген включил чайник, собираясь заварить свежий чай и начать обсуждение, когда Саймон с Энн переглянулись и она спросила:

— Капитан, мы справились?

— Да! — ответил Ойген, немного картинно потянувшись и потерев лицо ладонями. — Я думал, этот день никогда не кончится.

— А мне казалось, что ты наслаждаешься процессом, — улыбнулась Энн. — Ты так стильно сидел на столике с макбуком на коленях… и вообще, ты весь такой сегодня элегантно-небрежный, м-м-м-м, — протянула она и снова рассмеялась.

— Ну, я должен был их хоть чем-то же впечатлить, — засмеялся Ойген в ответ.

— Смотри, — заметил Саймон, — выйдешь вечером — а там девушки поджидают.

— Я спрячусь за тебя! — тут же парировал Ойген, указав на Энн. — Скажу, мол, дамы, я бы рад, но… — и пусть думают обо мне, что хотят.

— А если не поможет? — спросила она, потерев донимавшую её поясницу.

— Скажу, мол, у меня есть принцип: никаких романов на работе — и, раз уж вы были у нас на собеседовании, для меня вы всё равно коллеги. Увы, — он развёл руками и поднялся размяться, покуда Саймон отошел на пятнадцать минут. А когда они вернулись в компании усталого и влажного от уличного тумана Джозефа, устроился рядом с Энн и сказал: — Я предлагаю начать с отводов.

— Давайте этого верзилу не возьмём? — тут же спросила Энн и заглянула в свой блокнот. — Стивенсона.

— Давайте не возьмём, — охотно согласился Ойген. Саймон тоже кивнул, Джозеф пожал плечами, вешая куртку на вешалку — и Ойген, протянув им обоим по кружке с чаем, с удовольствием вычеркнул из списка первую фамилию.

В целом, в обсуждение кандидатов он вмешивался мало, с затаённым наслаждением наблюдая за тем, как обсуждали тех Энн с Саймоном и Джозефом. И радуясь, что их впечатления так совпадали.

В итоге они остановились на том самом очкарике, Дэвиде Грине, и мисс Стенли, хотя Джозеф на вопрос Ойгена:

— Что ты думаешь по поводу мисс Хэрриетт Стенли? — протянул:

— Э-э-э… Она… очень активная.

— И-и-и? — подбодрил его Ойген.

— Ну, это, по идее, хорошо, — добавил Джозеф — и тут же предупредил: — У меня полный завал сейчас. Если можно, я бы обошёлся без стажёров.

— А мне показалось, вы нашли общий язык, — невинно заметил Ойген, и Джозеф возразил:

— Она на меня почти напала: мы с ней еще часа полтора провели к кафе, пока я машину чинил! Она как раз решила зайти, в сети посидеть, а там я. Неудобно было ей не ответить…

— Мы тебя от неё спасём, — пообещала Энн, сочувственно погладив его по плечу.

Она ужасно энергична, эта мисс Стенли, думал Ойген, пока они все пили чай — но не навязчива: время в беседе с ней летело легко и совсем незаметно. Нечастое сочетание — и он был уверен, что и Джозеф к ней привыкнет, и она слегка умерит пыл, втянувшись в дело. А если нет — в конце концов, есть Саймон. Да и он сам.

Собеседования вымотали Ойгена ужасно, и домой он буквально плёлся. К его радости, Рабастан ещё не лёг, и Ойген ему немедленно пожаловался:

— Асти, ты не представляешь, как я сегодня устал. Никогда не думал, насколько тяжело набирать стажёров по объявлению… Представляю, каково было Лорду…

— Ну, — усмехнулся Рабастан, наливая ему чай, — если память меня не подводит, до объявлений в «Пророке» дело всё-таки не дошло.

— До объявлений не дошло, — кивнул Ойген. — У нас был закрытый клуб, и требовалась рекомендация члена с подобающей репутацией… Но собеседование было и там и там, и тестовое задание ещё. Разве что резюме мы Лорду почтой не высылали и экскурсий он тоже не проводил.

— Вы взяли кого-нибудь? — спросил Рабастан, как показалось Ойгену, сочувственно. — Или тебя завтра ожидает продолжение этого вашего шоу?

— Взяли, — Ойген даже головою помотал. — Нет уж. С меня хватит! Чтобы я ещё когда-нибудь…

1) Curriculum vitae, или сокр. CV (произносится: «курикулюм витэ» от лат. Curriculum vitæ, в переводе — «ход жизни» или жизнеописание) — краткое хронологическое описание жизни, образования, мест работы и профессиональных навыков по определённой форм. Самая распространённая форма того, что от вас требуют при приёме на стажировку. Практически синоним резюме.

Вернуться к тексту