Изгои (джен)

Энн залилась вдруг густым румянцем и с отчаянием кивнула — а потом спрятала лицо у Ойгена на плече. И Ойген, обнимая её и утешающе гладя по голове, с облегчением позволил себе, наконец, улыбнуться, ласково, широко и слегка снисходительно. Не то чтобы у него было так уж много опыта в отношениях, но уж точно больше, чем у Энн… у них обоих с Марком. И почему подобные сомнения никогда не испытывают те, у кого они как раз были бы уместны?

— Эни, — мягко проговорил он, когда она немного успокоилась — и тут его телефон завибрировал. Ойген вытянул его из кармана и… и как же хорошо, подумал он, что Энн сейчас его лица не видит. Потому что полученная от Рабастана смс гласила: «Марк сделал предложение Энн, и она ему отказала. По-моему, ты бы очень не помешал на нашей кухне.»

В голове у Ойгена пронёсся вихрь. Откуда Рабастан узнал? От Марка, разумеется. Но как? Марк пришёл к ним домой? Или не к ним, а именно к Рабастану? Или искал Ойгена — а встретил там не его? Но почему не позвонил? Предполагал, что ему позвонит Энн? Нет, бред какой-то… но ведь Рабастан откуда-то всё это знает. Так откуда? И как давно?

Впрочем, почему же не спросить?

«Я сейчас у Энн. Откуда ты узнал?» — набрал он одной рукой, стараясь не промахнуться по кнопкам.

«Подобрал Марка в парке. Он сейчас у нас, и я пою его чаем. Моим травяным чаем…»

«Никуда его не отпускай!» — написал Ойген — и получил в ответ насмешливое:

«Придушить или связать, если что?»

«Что хочешь делай, но не отпускай!» — написал Ойген — и ответом ему было:

«Да, хозяин. Асти хороший эльф, Асти всё сделает. ))»

«Подобрал в парке»… тут в общем, не так уж и далеко, конечно, но как странно иногда подшучивает судьба, думал Ойген, положив телефон на стол. Энн у него на коленях сидела тихо, замерев, но, кажется, расслабившись, и он, вновь погладив её по голове, спросил:

— Скажи, ты думаешь, Марк тебя знает? — Энн кивнула, и он спросил снова: — Ты думаешь, он достаточно взрослый?

Энн подняла голову и непонимающе посмотрела на Ойгена. Он молчал, вопросительно глядя на неё, и она кивнула, наконец, и попросила:

— Ойген, просто скажи. Я не понимаю.

— Он взрослый умный человек, — ответил Ойген. — И он тебя давно и хорошо знает. Может быть, ты разрешишь ему самому решать, чего он хочет? И станешь думать не о его гипотетическом благе, а о собственных желаниях?

— Он просто… нет, — она покачала головой. — Я не могу… Ойген, он пожалеет после, и…

— Пожалеет — разведётесь, — пожал Ойген плечами. Энн сморгнула и нахмурилась, и он продолжил: — Это ведь возможно. А вдруг нет? — он чуть улыбнулся.

— Что «нет»? — тихо переспросила Энн.

— Вдруг не пожалеет? — Ойген улыбнулся немного ярче. — Он ведь знает тебя. Любит. И если он и вправду нравится тебе…

— Ты не понимаешь, — она помотала головой. — Марк действительно хороший. Ну, зачем, зачем ему чужой ребёнок и я…

— Порой людям нужны очень странные вещи, — перебил он. — Никого не удивляют собиратели фигурок «Звёздных войн» или, например, пивных бутылок. А тут ты, — Энн улыбнулась, и Ойген, взяв её лицо в ладони, проговорил очень серьёзно: — Марк давно любит тебя. Ты ему нужна. Твоя дочка — часть тебя. Это просто.

— Но, я правда… я гря…

— И, Энн, — он стал ещё серьёзнее. — Никогда не говори так о себе. Тем более — по такому поводу. Если грязна та, что даёт жизнь — то каков тот, что её забирает силой? Кто тогда я? — он заглянул в её глаза.

Секунду или две они смотрели друг на друга, потом Энн смутилась и, обняв его, поцеловала в щёку и прижалась к ней своей.

— Ты был молодым и глупым… и ты заплатил, — сказала печально Энн.

— Я? Да — но ты не говори так о себе, — требовательно повторил он. — Потому что это гадко — и любому бы другому я за это, пожалуй, сломал бы нос.

— Нос? — переспросила Энн, и потёрлась собственным о нос Ойгена.

— Ну, или что попало бы, — он улыбнулся. — Под руку. Никто не смеет говорить так о моей племяннице!

— Твоя племянница ещё не родилась, — возразила Энн.

— Ох, эта генеалогия! — отмахнулся он. — Тогда сестре. Тем более! Не будешь больше?

— Нет, — она вздохнула, и Ойген, чуть откинувшись, вновь посмотрел на Энн.

— Тогда, — сказал он удовлетворённо, — вернёмся к Марку. Так он нравится тебе или нет? — Энн разом улыбнулась, покраснела и, смутившись, зажмурилась и помотала головой, и Ойген не стал сдерживать улыбку. — Позволь ему решать, чего он желает? — почти попросил он. — И думай за себя. Не за него. Он взрослый, и он точно справится.

— Но как я могу теперь, — едва слышно прошептала Энн, снова пряча лицо на его плече.

— Мне кажется, вам стоит с ним поговорить, — предложил Ойген. — Вот прямо сейчас. И решить, кто и что хочет, может и вообще. М-м?

— Навер… но он… ушёл, — ответила она, вжимаясь в Ойгена.

— Да, ушёл… так, — сказал Ойген решительно. — Я думаю, тебе нужно развеяться. И я не хочу оставлять тебя тут одну. Поедем к нам?

— Сейчас? — переспросила Энн.

— Да, — Ойген немного демонстративно взял свой телефон. — Поужинаем. И поговорим. Поехали? Я вызову нам такси.

— А Асти не будет против? — спросила Энн, заколебавшись.

— Ну, хочешь, я спрошу у него, — тут же предложил ей Ойген — и написал Рабастану:

«Мы с Энн сейчас приедем. Марк всё ещё там?»

«Куда он денется от страшного меня», — немедленно пришла в ответ смс.

«Не говори ему, наверное. Мы просто с ней приедем.»

«О.» — высветилось на экране.

Ойген чуть слышно фыркнул в ответ на это «О», и сказал Энн:

— Он только «за». Поехали?

— Давай, — она слезла с его колен — и тут же обняла его за шею. — Спасибо.

— Идём, — он приобнял её за плечи и повёл в коридор — одеваться.

Едва свернув в коридор, Ойген чуть не налетел на чёрного пушистого кота, на чьей морде при его виде отразился настоящий ужас — а потом зверь попятился, развернулся и, загребая когтями по полу, исчез в комнате. И Ойген, помогая Энн одеться, чуть вздохнул: это было очень глупо, но панический страх кота, которого он спас, его задевал. Это было просто нечестно!

Такси они поймали на улице, и Ойген развлекал Энн по дороге лёгкой болтовнёй, так что она, вроде бы, вполне успокоилась и даже улыбалась. А когда они вошли в квартиру, Ойген, увидев свет в кухне, крикнул:

— Асти, смотри, кого я привёл! — и помог снять Энн куртку.

Рабастан вышел к ним коридор, как раз когда она стягивала кроссовки — и, приветственно обняв Энн, сказал:

— Вы вовремя. У нас как раз готов чай. Заварили свежий, — он едва заметно вздохнул.

— У вас? — переспросила Энн, но он уже увлёк её с собой на кухню — и Ойген просто пошёл следом. И очень жалел, что не увидел выражения лица застывшей в двери Энн в тот момент, когда она увидела сидящего за столом Марка — впрочем, его вид немного компенсировал Ойгену эту потерю.

— Вы тут поговорите, — сказал Рабастан, настойчиво и аккуратно буквально вталкивая Энн в кухню, — а мы сейчас.

Они с Ойгеном ушли в гостиную, где тот спросил:

— Так где ты его взял? Как так вообще вышло?

— Случайно, на самом деле, — признался Рабастан, закрывая дверь. — Я шёл гулял с Бенсоном, а Марк сидел на скамейке в парке. С таким видом, что я решил его тоже забрать. Не всё же одному тебе нести в дом неприкаянную живность, — пошутил он и поинтересовался: — А ты как оказался у Энн?

— Она мне написала, — Ойген присел на край подлокотника. — Я позвонил — и понял: нужно ехать. Ну и потом уже она мне рассказала…

— Я полагаю, он поторопился, — сказал Рабастан, подходя к окну. — Энн не готова.

— Не уверен, — Ойген улыбнулся озорно и предложил: — Идём, пройдёмся? Мне кажется, им лучше бы побыть одним сейчас. Совсем одним.

— Идём, — легко согласился Рабастан, — только сменю жилетку. Эту можно разве что отжимать, — он подёргал на себе невидимую жилетку, и провёл рукой по лицу.

— Пойду, предупрежу их, — Ойген усмехнулся в ответ встал.

— Думаешь, они перепугаются, если поймут, что остались в полном одиночестве? — Рабастан ухмыльнулся.

— А вдруг? — пожалуй, он был прав, подумал Ойген. Не нужно им мешать.

— Напишут смс. Паническую, — Рабастан подошёл к двери и сделал Ойгену знак идти следом.

Они тихонько вышли в коридор — и Ойген, услышав в кухне голоса, довольно улыбнулся их интонации и, одевшись, выскользнул в уже распахнутую Рабастаном дверь квартиры.

На улице было промозгло, и они неспешно брели вперед без особой цели — и Ойген, защищаясь капюшоном от ветра и некстати начавшего накрапывать дождя, предложил:

— У нас на пути кафе. Я думаю, в Лимбусе сейчас пусто — посидим там, поболтаем… холодно же!

— Ты слишком изнежен, — заметил Рабастан, однако спорить с ним не стал, лишь немного прибавил шаг. — Прекрасная английская погода. Даже дождя почти нет.

— Я рад, что тебе нравится гулять зимой, — мирно заметил Ойген. — А я южанин и страдаю! Но расскажи подробнее. Что Марк тебе сказал?

— Опуская те части, которыми джентльмены не делятся, что Энн ему отказала, — на лице Рабастана мелькнуло выражение скепсиса. — Он сделал предложение — и получил отказ… и он жалеет, что поторопился, и думает, что нужно было отложить этот разговор, потому что ей и так сейчас непросто, а тут он ещё… о, Мерлин, — он вздохнул и вскинул брови.

— Ну, в целом, он же прав, — Ойген рассмеялся. — Он рассказал тебе и про кулон?

— Нет, — Рабастан гляну на Ойгена с любопытством. — Какой кулон?

— Ох, — вздохнул Ойген.

Историю кулона Рабастан выслушал молча. К её окончанию они как раз дошли до кафе, и Рабастан молчал, покуда они поднимались на тёмный сейчас второй этаж — и только войдя в кухню и сразу включив чайник, заметил:

— Интересно. Я то ли не знал, то ли забыл, что старший брат Марка был полицейским.

— Забыл, я думаю, — предположил Ойген, забирая его куртку и относя в переговорную вместе с собственным пальто.

— Возможно, — согласился Рабастан, когда он вернулся. — Ты знаешь, я, чем дальше — тем больше радуюсь тому, что ты встретил Энн.

— Это почему? — Ойген позволил Рабастану хозяйничать на кухне и уселся в угол между столом и подоконником. — Я думаю, они прекрасно бы разобрались и без меня. Хотя, возможно, страданий бы было больше.

— Тебе нужна семья, — ответил Рабастан, разливая кипяток по чашкам, в которых уже лежали чайные пакетики. — Желательно, большая. Ты, как и Руди, создан, чтобы опекать кого-то.

— Да я в жизни никого не опекал, — запротестовал Ойген.

— Ты всю жизнь это делал, — возразил Рабастан, ставя чашку перед ним и тоже садясь к столу, на который уже поставил коробки с вафлями и печеньем.

— Я? Кого?!

— Да всех, — усмехнулся Рабастан. — Слагги не просто так же сделал тебя старостой. Ну и, конечно, Снейп и Эйв — что, скажешь нет?

— Ну… может быть, — Ойген внезапно перестал смеяться. Пожалуй, Рабастан был прав — вот только эта опека, если их отношения и вправду можно так назвать, ничего хорошего не принесла. Никому из них. — Надеюсь, в этот раз у меня выйдет лучше, — сказал он негромко.

— Увидим, — без всякого сочувствия ответил Рабастан. — Пока, по крайней мере, Энн это идёт на пользу. Как мне кажется. Слушай, — продолжил он без всякой паузы, — у тебя ведь было свидание?

— Да, было, — Ойген и посмотрел на часы. Не так уж поздно… Ролин наверняка не спит…

— А что ты тогда тут сидишь? — поинтересовался Рабастан. — Или тебя уже не ждут?

— Ждут, — улыбнулся Ойген. — Но с моей стороны будет форменным свинством бросить тебя одного тут.

— Ты очень мил, но я найду, куда мне пойти, — усмехнулся Рабастан. — И даже где переночевать. Так что предлагаю разойтись, как говорится, по делам, — он допил чай и, подмигнув Ойгену, глядящему на него с удивлённым интересом, поднялся и решительно прихватив чашку Ойгена отправился мыть посуду.