Вопреки судьбе (гет)

В кабинете Дамблдора повисла тишина. Слышно было, как тихо жужжат и позванивают многочисленные серебряные приборы да потрескивает пламя свечей.

Руби положила окровавленный меч Гриффиндора обратно на директорский стол, а сама с ногами забралась в кресло напротив Дамблдора и, удобно устроившись, хмуро уставилась на него. Северус сел в кресло рядом с ней. Лицо его стало непроницаемым, но взгляд черных глаз стал внимательным и цепким.

— Как вы догадались, что это крестраж? — Дамблдор махнул здоровой рукой в сторону кольца.

— Я уже видела подобные вещи раньше. Мой отец, — на этих словах Руби презрительно скривила губы, — ученый и экспериментатор, как он любит про себя говорить. Его занимал вопрос бессмертия и различные способы обретения вечной жизни. Крестражи были в числе прочего. Сам он их не создавал и очень скоро отказался от них, но судя по записям, которые я находила в его лаборатории, он консультировал в этом вопросе одного мага по имени Том Реддл.

— Теперь Том известен под другим именем, — задумчиво проговорил Дамблдор, — Волдеморт.

Руби кивнула. Дамблдор взял со стола кольцо и принялся задумчиво его разглядывать.

— И что такое эти крестражи? — спросил Северус.

— Крестраж, если коротко, это сосуд. Волшебник откалывает часть своей души и запечатывает ее в некоем предмете. Таким образом, если волшебника убивают или он умирает естественным способом, у него остается возможность вернуть себя, но это довольно сложный и трудоемкий процесс. Как само создание крестража достаточно опасно и несет большие последствия для волшебника, так и возрождение к жизни из крестража — весьма трудная задача. Душа не может самостоятельно покинуть этот сосуд, нужен кто-то извне, способный провести сложный обряд.

— Да, — медленно проговорил Северус, — Темному Лорду пришлось прибегнуть к помощи Хвоста, чтобы вернуться к жизни. А в начале он пытался использовать Квиррелла.

— Значит, один крестраж он использовал, — кивнула Руби. — Еще один лежит перед нами.

«Еще один — Гарри Поттер», — подумала Руби, но вслух сказала:

— Полагаю, есть и другие.

— Да, — согласился Дамблдор.

Он выдвинул ящик стола и извлек оттуда тетрадь в черном кожаном переплете. Прямо по центру тетради зияла дыра, через которую Дамблдор взглянул на Руби. Края дыры были неровными и обугленными, словно тетрадь прожгли раскаленным штырем.

— Еще один крестраж — это дневник Тома Реддла. Гарри удалось уничтожить его, когда он учился на втором курсе.

— История с Тайной комнатой? — быстро спросил Северус.

Дамблдор кивнул.

— И сколько всего их может быть? — спросил Северус, поворачиваясь к Руби.

— В записях отца говорилось: не больше семи. Точнее, больше создать возможно, но проку от этого уже мало. Чем меньше кусочек души, тем меньше в нем остается от человека и его личности.

— Значит, осталось четыре?

— Да. Но нужно еще их найти.

— Судя по всему, Дамблдору известно, где их искать.

Северус и Руби разом повернулись в сторону директора.

— У меня есть кое-какие соображения на этот счет, — уклончиво ответил он. — Во всяком случае, относительно двух крестражей есть зацепки, но пока что они слишком размыты.

— Я могла бы помочь в ваших поисках.

Руби поймала взгляд Дамблдора. Тот улыбнулся, хотя взгляд его сделался строгим.

— В этом нет необходимости, дорогая.

«Он мне не доверяет до конца, — подумала она. — Впрочем, я ему тоже».

— Что ж, это был тяжелый вечер, — Дамблдор поднялся со стула и подошел к высокому шкафчику, украшенному замысловатой резьбой.

Он открыл дверцы и достал оттуда каменную чашу с вырезанными по краям рунами. Бережно держа чашу одной рукой, он водрузил ее на стол.

— А теперь, если не возражаете, я хотел бы немного отдохнуть. Уважьте старика.

Руби бросила на него недовольный взгляд, но все-таки поднялась и, пожелав спокойной ночи, вышла из кабинета. Снейп, слегка помедлив, двинулся следом. Он уже стоял на пороге, когда Дамблдор негромко проговорил:

— Будьте осторожны с ней, Северус.

Резко повернувшись, Снейп кинул на него хмурый взгляд и, прежде чем выйти, сказал:

— Я знаю.

Выйдя из кабинета Дамблдора, Руби успела сделать пару шагов, как ее настигла головная боль. Она прислонилась к стене, сдавливая виски и чувствуя, как под ладонями бешено пульсируют жилки. Сердце забилось быстрее, длинный, освещенный только проникающим через окна лунным светом коридор поплыл перед глазами.

«Не… сейчас… не… здесь…» — билась в голове мысль, отзываясь гулом в ушах.

Руби попыталась сделать шаг, чтобы убраться как можно дальше отсюда, но ее остановила чья-то рука. Мгновенная вспышка ярости осветила сознание. Руби резко развернулась, готовая вцепиться в горло, рвать и разгрызать чью-то горячую плоть, но в последний момент она справилась с порывом и просто схватила за мантию стоящего перед ней Северуса Снейпа. Опасаясь, что он поймет ее минутный порыв, она уткнулась лбом ему в грудь, пряча лицо. Северус недоуменно застыл, опустив руки, не шевелясь. Руби закрыла глаза и почувствовала, как боль начинает отступать, словно убаюканная размеренным, спокойным дыханием Снейпа. Ярость уходила, уступая место усталости. Руби показалось, что так они простояли целую вечность, прежде чем Северус обнял ее и принялся гладить по голове, успокаивая, как маленькую девочку. От его прикосновений в груди что-то кольнуло.

Она отстранилась от Северуса и взглянула ему в лицо, прямо в черные, бездонные, всегда холодные глаза, в которых теперь горел огонь, но не тот, знакомый Руби огонь, который сжигал дотла, оставляя после себя пустынное пепелище, нет — этот огонь был сродни тому, что согревает долгими зимними вечерами, или указывает путь в кромешной темноте ночи, или защищает от первобытных страхов, разгоняя тьму вместе с таящимися в ней опасностями. Глядя в эти глаза, Руби словно согревалась изнутри, оттаивала. По ее щеке от самого скользнула непонятно откуда взявшаяся капля; прочертив полукруг, она трепетно замерла на секунду и упала на грудь. Северус медленно, словно боясь спугнуть, протянул руку и нежно провел большим пальцем по щеке Руби, повторяя движение капли. Не отрывая взгляда, Руби подалась вперед, губы ее шевельнулись, кажется, она что-то сказала, но сама не слышала собственного голоса. Северус на мгновение замер, все еще касаясь ее щеки, затем нежно взял ее лицо в ладони и склонился так близко, что Руби почувствовала на губах его горячее дыхание.

— Кто здесь? — раздался скрипучий голос. — Предупреждаю, я знаю, что вы здесь!

Руби мгновенно отстранилась, выскальзывая из рук Северуса. Они оба немного испуганно уставились друг на друга, словно их застукали на месте преступления. Из-за поворота коридора появился ярко горящий фонарь, а вслед за ним показалась сгорбленная, нескладная фигура Филча. Увидев преподавателей, Филч несколько смутился.

— О, профессора, — он сухо кашлянул, — я думал, это ученики бродят по школе. Что вы делаете тут так поздно?

— Это не ваше дело, — холодно ответил Северус, сверкнув на него глазами.

Если бы взглядом можно было убить, завхоз уже лежал бы мертвым.

— Конечно, конечно, — закивал Филч, невольно отступая и ежась под грозным взглядом Снейпа. — Я просто хотел узнать, не нужна ли вам помощь.

— Нет, — ответила Руби. — Доброй ночи.

И, не глядя на Северуса, она развернулась и пошла в свою комнату, спиной чувствуя на себе взгляд черных глаз.

Северус не отрываясь смотрел ей вслед, пока Руби не скрылась за поворотом коридора. Раздавшийся сухой кашель Филча заставил его на мгновение прикрыть глаза.

— Вы все еще здесь? — сквозь зубы проговорил Северус, снова поворачиваясь к Филчу, от чего тот снова попятился. — Советую вам отправиться в свою комнату. Немедленно.

Филч испуганно вздрогнул и, впервые почувствовав себя на месте студентов, вызвавших гнев профессора зельеварения, послушно заковылял к себе, даже не подумав возражать. Лишь бы оказаться подальше от грозного профессора.

Северус, постояв еще немного, тоже побрел к себе. Переступив порог своей спальни, он недовольно огляделся, словно впервые ее увидел. Впервые за долгие годы тесная, темная комната в сырых подземельях замка, в которой он жил все это время, показалась ему такой неуютной и холодной. Раньше он этого не замечал.

Взмахнув волшебной палочкой, он разжег в камине огонь, затем, скинув мантию, прямо в рубашке и брюках улегся на кровать. На каменном потолке танцевали тени под звук потрескивающих в камине дров. Северус закрыл глаза и мысленно вернулся к тому, что только что произошло. Когда Руби кинулась к нему, Северус почувствовал секундный укол страха, ему вдруг показалось, что она вцепится ему в горло. Он уже потянулся к палочке, но тут Руби совершенно неожиданно схватила его за мантию и уткнулась лицом ему в грудь, от чего Северус пораженно замер. Он чувствовал, как она дрожит, эта дрожь передалась и ему, но вместе с тем он почувствовал такой прилив нежности и желание защитить эту девчонку от всего мира, что не удержался и обнял ее. Руби на несколько секунду замерла в его руках, а затем отстранилась, удивленно заглядывая ему в лицо. В изумрудно-зеленых ее глазах колыхались удивление и смятение, но чем дольше он смотрел на нее, тем сильнее ощущал, как внутри него что-то разворачивается, словно завязанный давным-давно тугой узел в груди ослабевает, развязывается, выпуская на волю забытые чувства. Вдруг Северус заметил, как одинокая слезинка скользнула по ее щеке. Сердце его больно сжалось, и он осторожно, боясь спугнуть, протянул руку, чтобы вытереть оставшийся мокрый след. Руби подалась вперед, он видел, как она шепнула:

— Северус…

Его имя, коснувшись ее губ, словно зазвучало иначе, чище, светлее, он до сих пор слышал ее голос, но в тот момент, когда Руби позвала его, он понял, что хочет коснуться ее губ, почувствовать их вкус и тепло. Он не удержался и склонился к ней, лишь на секунду замерев, набираясь храбрости поцеловать, но… этой самой секунды хватило, чтобы все испортить.

Северус открыл глаза и с досадой ударил кулаком по кровати.