Любовь, что движет Солнце и светила (гет)

Soundtrack — “Hurts Like Hell” -Tommee Profitt feat. Fleurie.

Кроме чувств, ничто не способно

Оскар Уайльд «Портрет Дориана Грея»

В этом году зима выдалась, на удивление, жутко холодной. Бураны бушевали с поразительной частотой, а солнце было видно редко, да и оно почти не согревало. Природа словно бунтовала против чего-то, не давая свершиться какому-то деянию. Заголовки "Пророка" кричали о новых смертях: нападения как на семьи волшебников, отказавшихся сотрудничать с Темным Лордом, так и на семьи безобидных маглов, даже не знающих и не подозревающих о существовании волшебного мира. Еще чуть-чуть — и начнется всеобщая паника, а у Министерства появятся серьезные проблемы. Нужно было успокоить магловское правительство и поддерживать хоть какой-то порядок в Магической Британии — а работать на два фронта почти невозможно. Да и в самом Министерстве появились проблемы, если верить словам Кингсли.

Гермиону давно одолевали эти мысли. Она переживала за родителей, ведь она лучшая подруга Гарри Поттера, а значит — одна из мишеней, по которой будут стараться ударить. Девушка решила, что обязательно что-то придумает, чтобы спасти своих родных. Самое главное — не опоздать… Но что она может сделать? Спросить совета? Но у кого? Столько вопросов и ни одного ответа…

Ещё и Малфой зачем-то вернулся домой. Может, Гарри прав, и он — один из Пожирателей? Но если это так, то почему Гермиона не видела черной метки? Грейнджер не понимала, почему ее так волнует Драко. Да, она хотела узнать его лучше, чтобы не идти на поводу у стереотипов, но он же не позволял это сделать, пытался скрыть истинное лицо. Хотя кое-что девушка точно заметила: он стал менее холоден к ней. Но, может, это ей просто кажется? Может, она выдает желаемое за действительное? Что бы там ни было, Гермиона никогда не испытывала к Малфою такой ненависти, как Гарри или Рон. Она всегда считала, что нельзя судить человека, не зная его, ведь все может быть не так просто. Гермиона была уверена, что Драко боится своего отца и находится под его гнетом. Люциус Малфой — властный человек, способный на многое для достижения цели, однако слабо верилось, что этот человек будет как-то вредить своему сыну, хотя... все возможно. Тем более, Малфой старший считает, что Волан-де-Морт ведет верную политику, и полностью её разделяет, а значит, и сына потянуть за собой может.

Гермиона прокручивала в голове все это, лежа в постели. Уснуть никак не получалось, хотя уже через несколько часов должно было взойти солнце. МакГонагалл не дала разрешение на посещение запретной секции библиотеки, поэтому придется пробираться ночью под мантией-невидимкой. Когда Гермиона впервые ехала в Хогвартс, она не сомневалась, что будет не скучно, но чтобы ни один год не проходил без приключений... Это, конечно, стало неожиданным бонусом. Но ее все устраивало: у нее потрясающие друзья, она отлично учится, и множество приключений, да таких, что книги писать можно. Погрузившись в приятные воспоминания о прошедших годах, девушка начинала медленно погружаться в царство Морфея, но подскочила как ошпаренная, услышав звук разбивающегося стекла из гостиной. Взяв со стула легкий шелковый халат и захватив палочку с тумбочки, Гермиона осторожно открыла дверь и прислушалась: ничего не слышно. Но она была уверена, что слышала, как что-то разбилось. Глубоко вздохнув, она выглянула в гостиную и просто потеряла дар речи, да и просто забыла, как дышать и двигаться: на полу среди воды, осколков и цветов лежал Драко без сознания. Придя в себя от шока, Гермиона кинулась к себе в комнату за аптечкой. Миссис Грейнджер сильно переживала за дочь — ведь уезжает она каждый раз надолго, и мало ли что может произойти — поэтому всегда собирала аптечку для первой помощи. Гермиона предусмотрительно дополнила её магическими медикаментами.

На бегу она трасфигурировала диван в кушетку и отлевитировала на нее Драко. Все остальное она делала на автомате: произнесла специальное заклинание, чтобы понять, нет ли внутренних повреждений, затем проверила на темные проклятия и сделала все необходимые процедуры для лечения ран. Когда самые серьезные повреждения начали затягиваться, Гермиона достала нашатырный спирт и трясущийся рукой поднесла вату к лицу Драко.

Он сделал глубокий вдох и с трудом открыл глаза. Все было как в тумане: вот Темный Лорд говорит, что с него достаточно, и Драко, достав из кармана часы, трансгрессирует в нишу и на негнущихся ногах, опираясь на стену, добирается до гостиной — а потом темнота. Сейчас он слышал тихий шепот откуда-то слева, а потом и звук стекла, сталкивающегося друг с другом. Вдруг Малфой понял, что он лежит без рубашки, а тело уже не болит так, как было до обморока, но сил не было даже для того, чтобы повернуть голову, не говоря уже о выяснении всех обстоятельств.

— Можешь приподнять голову? — Драко узнал бы этот голос где угодно — Грейнджер. — Ты должен выпить зелье.

Малфой осторожно поднял голову и сразу ощутил теплую ладошку на затылке. Его серые глаза встретились с карими, в которых плескался страх и беспокойство. На щеках Гермионы горел легкий румянец, а губы, как всегда, были искусаны. Одета она была в короткий шелковый халат персикового оттенка с черной оторочкой и поясом, а волосы собраны в небрежный высокий хвост.

— Что произошло? Я не помню ничего, после того, как переступил порог, — сказал Драко, когда Гермиона помогла ему сесть.

— Я уже почти уснула, когда услышала, как что-то разбилось. Вышла, а внизу ты лежишь без сознания среди осколков вазы, воды и цветов, — девушка говорила, обрабатывая оставшиеся раны на его теле. — Мерлин, Малфой, что с тобой произошло? Почему я обнаружила следы темной магии в ранах? — пристально посмотрев в глаза Драко, спросила Гермиона.

— С каких пор это тебя касается? — холодно ответил он.

— Да с тех самых пор, как я нахожу тебя без сознания, а при обследовании от тебя исходит сильный поток темной магии! Так еще и в сознание я тебя кое-как привела! — голос Гермионы сорвался на крик, а глаза заблестели от слез. Она хотела отойти, но Малфой осторожно взял ее за запястье, заставив остаться на месте. Он легким движением стер с ее щеки мокрую дорожку, оставленную слезой и, слегка усмехнувшись, сказал:

— Все вопросы потом, Грейнджер! — оттолкнувшись от поднятой спинки кушетки, Драко отпустил запястье девушки и ловко притянул её к себе. — Сейчас есть занятие интересней, — прошептал он и, не дожидаясь ответа, прижался губами к губам Гермионы, вовлекая в требовательный и страстный поцелуй. Драко прикусывал и посасывал ее нижнюю губу. Она сдавленно простонала, а он, воспользовавшись моментом, углубил поцелуй. Их словно наполнял огонь, сжигающий изнутри. Малфой ещё никогда не чувствовал ничего подобного: когда эта девушка оказывалась в его руках, он забывал о существовании всего мира, для него имела значение только Гермиона и её такое сладкое сопротивление, которое она так наивно считает правильным. Ее теплые ладошки толкали его в грудь, но она продолжала отвечать на поцелуй. Мерлин, что же эта ведьма делает с ним?

Драко всегда ненавидел тот момент, когда воздух во время поцелуя кончается и приходится отстраняться, чтобы сделать вздох. Сейчас это нежелание было сильнее обычного, но разорвать поцелуй пришлось. Стоило ему отстраниться, как Грейнджер отскочила в сторону и принялась судорожно поправлять прическу и одежду. Он следил за ней с усмешкой.

— Что ты вытворяешь, Малфой!? — возмутилась она, пристально посмотрев Драко в глаза.

— Грейнджер, тебе же понравилось, так что не понимаю: зачем ты так возмущаешься? — самодовольно протянул Драко. Девушка густо покраснела и, видимо почувствовав это, резко отвернулась и начала собирать лекарства, буркнув себе под нос что-то похожее на: «Глупости».

— Нужно сообщить профессору Снейпу, что ты вернулся, — отчеканила Гермиона. — Тебе надо будет отлежаться, чтобы следы темной магии исчезли, а раны до конца затянулись. Ещё у тебя может начаться жар. Поэтому иди к себе в комнату и не забудь вернуть диван в первозданный вид перед уходом.

— Откуда ты столько знаешь о колдомедицине? Ты обработала раны не хуже Помфри.

— Ты же на мои вопросы не отвечаешь, так что… — пожала плечами Грейнджер и пошла к лестнице. Движения девушки до сих пор были дергаными, а на щеках пылал румянец смущения. На последней ступеньке она остановилась и хотела обернуться, но не стала, а в следующую секунду вошла в комнату и хлопнула дверью. Сумасшедшая ночь!

Гермиона глубоко вздохнула и устало прикрыла глаза, опираясь спиной на дверь. Она не могла поверить, что это снова произошло: Малфой её поцеловал. А то незабываемое чувство внутреннего пожара в очередной раз выбило её из колеи. Она не понимала, как этот парень овладевает ей снова и снова, не давая даже шанса отступить. От воспоминания о том, в каком состоянии она нашла его, по всему телу прошла крупная дрожь. Но Гермиона не могла понять: почему же она так сильно за него испугалась?

Она скинула с плеч халат и легла в кровать, сосредоточив внимание на пейзаже за окном. Погрузиться в сон, несмотря на все случившееся, получилось достаточно быстро.

* * *

Стоило двери за Гермионой закрыться, Драко согнул ноги в коленях и, поставив на них локти, зарылся пальцами в волосы. Из головы не выходили воспоминания о сегодняшней ночи. Сначала измученный вид матери: видно, что она не спала уже несколько ночей, и не нужно было ломать голову, чтобы понять, из-за чего. Отец напряжен как никогда раньше, хоть это и сложно увидеть. Не знающий Люциуса человек даже не заподозрит ничего, но Драко здесь не обмануть: отец нервничает из-за положения семьи. Да и у самого Малфоя-младшего состояние было не лучше. Этот разговор с Темным Лордом отразился на нем слишком сильно, причем в душевном плане. Пока он извивался на полу малой столовой от заклятий Волан-де-Морта, он понял, что чем сильнее Круцио, тем сильнее его ненависть к Лорду. И Драко решил для себя наверняка в эту ночь: он будет содействовать проигрышу этого змея, только самое главное — без вреда родителям. Но убить Дамблдора… Волан-де-Морт совсем спятил? Однако выбора нет... Либо директор, либо его семья.

И куда же без Грейнджер? Хотя в этот раз у него не было выхода: она задавала слишком много вопросов, и нужно было как-то её сбить с толку, а из-за своего состояния Драко туго соображал, вот и поцеловал. Да кому он врет? Он словно дышать заново научился благодаря поцелую с Грейнджер. И почему из всех девушек мира именно она? Еще она потрясающе управляется со всеми ранами и, судя по всему, неплохо разбирается в колдомедицине, только признаваться не хочет.

Конечно, наивно было полагать, что его проблемы закончатся на Лорде и Гермионе. Снейп точно захочет знать о разговоре в мэноре. А утаить от крестного что-либо невозможно, ибо он даже без проникновения в голову Драко сможет вытянуть из него информацию, если ему это будет нужно. Благо Малфой сможет за эту ночь полностью восстановиться. Да, Грейнджер была права: у него мог бы начаться жар, но вот в чем дело — он давно приучен к этому. Драко как сейчас помнил свой первый Круциатус, полученный от отца.

Драко было тогда одиннадцать, прошло чуть больше месяца после дня рождения. Малфой-младший всегда был достаточно активным ребенком, однако и обладал отличной сдержанностью во время посещения мэнора друзьями родителей или же приемов, которые так любила устраивать мать в невоенное время. Драко с рождения был привязан к домовику по имени Локи. Так и в тот день ребенок играл с домовиком в догонялки во дворе, пока миссис Малфой управлялась со своим садом, к которому она никого не подпускала. Но вдруг Драко решил вернуться в дом и, когда бежал, случайно задел стол с декоративной вазой на нем. Сосуд покачнулся и, завалившись на один бок, скатился со стола, с треском разбившись на множество осколков. Не успел Драко опомниться, как из-за спины послышался строгий голос отца:

— Драко, ко мне в кабинет! Живо! — проговорил Люциус и, не дожидаясь сына, пошел в сторону нужной двери. Мальчишка сразу же засеменил за отцом, еле поспевая за его широкими шагами. Малфой-младший редко бывал в этой комнате, ибо отец говорил, что он еще слишком мал для этого.  

— Ты же знаешь, что мы, Малфои, всегда отличались сдержанностью? — строго проговорил Люциус.

— Да, отец, — понуро ответил ребенок.

— Тогда я жду объяснений, сын. Мне нужно хоть какое-то объяснение твоему безответственному поведению! — прикрикнул отец.

— Отец, я… я виноват.

В следующую секунду Драко почувствовал жгучую боль, охватившую все тело. Он даже не мог кричать, ибо боль была слишком сильна. Описать испытываемое чувство было невозможно: словно кости ломались и снова срастались, чтобы снова сломаться, но и это не было верным описанием.

Драко до сих пор помнил слова отца о том, что это лишь слабое наказание. Следующее было через год, когда он имел неосторожность при его друзьях упомянуть успехи в учебе Грейнджер, а потом слово «наказание» сменилось на «методы обучения». И начиная с лета перед третьим курсом, Драко «учился» почти каждый день, и каждый раз отцовское Круцио было сильнее предыдущего. Именно все перенесенное им ранее выработало какую-то выносливость к этому непростительному, но у Волан-де-Морта оно было пропитано такой ненавистью, что наносило куда более сильные увечья.

Сейчас, лежа в своей постели, Драко думал лишь о том, как завтра Грейнджер будет беситься, увидев его на занятиях, как ни в чем не бывало. Он всегда видел, как рыжий и шрамоголовый получали от Гермионы за тот или иной проступок. Но с ним она всегда спорила иначе — по-особенному. Вздернутый носик, сложенные на груди руки и молнии в глазах — гнев Гермионы Грейнджер, который принадлежал только ему и никому больше.

* * *

Наскоро приведя себя в порядок после бессонной ночи, Гермиона спустилась к завтраку. Энергетическое зелье, конечно, помогло, но в который раз она убедилась, что лучше полноценного сна ничего быть не может. В Большом зале было очень шумно. Так было всегда в преддверии праздников: ученики в ожидании Рождественских каникул, не переставая, обсуждали планы на это время, учителя вздыхали свободнее — ведь совсем скоро у них будет заслуженный отдых. Коридоры замка, как всегда, пестрели украшениями, а в Большом зале Хагрид снова установил замечательную ёлку, которая возвышалась почти до самого потолка. Потрясающая атмосфера праздника омрачалась нападениями Пожирателей смерти. Сердце Гермионы сжималось при виде детей, которые остались одни, и не только на эти праздники. Все это мотивировало действовать, хоть Гарри и твердил, что проникать в библиотеку не лучшая идея, но переубедить Гермиону было просто невозможно.

— А если тебя поймает Филч? МакГонагалл же не дала тебе разрешение, а ведь она тебе ещё не отказывала! Никогда! — стоял на своем Поттер, активно жестикулируя. — Да и вообще, я еще не говорил со Слизнортом. Думаю, следует подождать, Гермиона.

— Гарри, нельзя медлить! Нам нужна хоть какая-то информация! Ты же видишь, что жертв с каждым днем все больше, я не могу сидеть сложа руки! — отрезала Гермиона, допивая кофе. — Тем более, у меня есть твоя мантия. Не вижу проблем, — она пожала плечами.

— А что, если Малфой тебя сдаст?

— Не сдаст, — покачала головой она.

— Откуда у тебя такая уверенность? Он слизеринец, Гермиона! А еще он не упускал возможности насолить нам!

— Я все сказала, Гарри, — строго отрезала Гермиона и поднялась с места.

И как он не понимает, что нужно делать все, что в их силах? Она же не предлагает ломиться в бой сломя голову. Тем более, сейчас самый удобный момент, ведь в предпраздничные дни патрулирование менее строгое, да и нужно еще поискать человека, который будет пробираться в библиотеку посреди ночи. За все время обучения в Хогвартсе Гермиона знала лишь двух таких людей: она и Гарри. Да и Поттер это сделал по ее указке, ибо не вернуться на Рождество к родителям Гермиона тогда не могла.

В своих размышлениях она не заметила, как почти дошла до кабинета ЗОТИ. Снейпа на завтраке не было, как и Малфоя, поэтому Гермиона надеялась, что Драко все-таки послушал её, ибо если с ним что-то произойдет на занятиях, то у неё будут проблемы. Вдруг на повороте она врезалась в чью-то крепкую грудь — этот кто-то был выше её как минимум на голову, поэтому понять, кто это, сразу не получилось. Но вот запах, исходивший от этого человека, показался знакомым. Мята, зеленое яблоко и свежесть после дождя.

Малфой.

— В этот раз я не столь сногсшибателен? — ухмыльнулся Драко, смотря на девушку сверху вниз.

— Какого черта, Малфой!? — нахмурилась Гермиона и уперла руки в бока. — Ты должен лежать! Я же… — Однако договорить она не смогла, ибо Драко бесцеремонно перебил её:

— Грейнджер, ты неплохо все сделала, но дальше я разберусь сам! И контролируй своих щенков, а не меня!

Ответить Гермиона не успела — прозвенел колокол, призывающий всех учеников разойтись по кабинетам, а только бессмертный посмеет опоздать к Снейпу. Только бессмертный — и Малфой… В кабинете все очень быстро расселись по местам, даже слизеринцы не смели злить своего декана. Профессор зашел в кабинет, как всегда, беззвучно, словно плывя над землей. Ещё ни один урок у Снейпа не проходил иначе: холодность и надменный взгляд вперемешку с презрением по отношению к гриффиндорцам, снисходительное отношение к слизеринцам. Изучение инферналов наводило на Гермиону жуть — пожалуй, её боггарт мог превратиться именно в одного из них. Поэтому сегодняшний урок был одним из лучших — с этой темой наконец закончили. Однако весь урок девушку напрягал пристальный взгляд Снейпа, он буквально буравил её глазами. Но вот стоило прозвенеть колоколу, как Гермиона поняла, что это было не просто наблюдение.

— Мисс Грейнджер, задержитесь, — скомандовал профессор. — И вы, мистер Малфой, тоже.

Гермиона и Драко переглянулись и с подозрением уставились на Снейпа. Тот лишь жестом указал на первые парты и скрестил руки на груди.

— Так и будете молчать? — строго спросил профессор.

— А что еще делать, если говорить не о чем? — ехидно поинтересовался Драко. У Гермионы челюсть чуть не отвисла от такой наглости. Она думала, что Малфой так ведет себя только со сверстниками, но оказалось, ему все равно, кто перед ним.

— Мисс Грейнджер, может, вы скажете хоть слово?

— Но мне нечего говорить, профессор. Я не понимаю, зачем я здесь, — отчеканила Гермиона.

— Может, о том, что мистер Малфой вчера прибыл в школу в ужасном состоянии и, я так понимаю, благодаря вам, мисс Грейнджер, я вижу его в нормальном виде.

Драко увидел боковым зрением, как Гермиона бледнела после каждого слова Снейпа. Но интереснее всего было то, откуда он узнал. Малфой знал наверняка, что его крестный не стал бы проникать в сознание Грейнджер, сам он не рассказывал, а больше некому. Он был уверен, что его никто не видел ночью, ибо так поздно даже Филч не ходит по школе. Драко снова взглянул на Гермиону и понял, что она сейчас просто в обморок упадет.

— Откуда информация? — нахмурился Драко.

— Сам увидел. Правда, вы оба были так заняты, что даже не заметили моего присутствия.

«Он специально это делает?» — подумал Малфой, чье терпение уже было на исходе.

— П-простите? — кое-как выговорила Гермиона. У нее перед глазами сразу возник момент их поцелуя. Она тогда вообще ничего не замечала, для нее существовали лишь ощущения. И как только этот Малфой может завладевать ею? Мерлин, а если Снейп действительно видел их поцелуй? Как стыдно…

— Вы тогда обрабатывали ему раны, мисс Грейнджер.

Со стороны Гермионы послышался вздох облегчения. Драко, заметив это, ухмыльнулся и слегка покачал головой:

— Зачем надо было строить из этого такую тайну? Да и сам разговор зачем нужен? — раздраженно проговорил он.

— Я хочу выяснить, насколько сильны были повреждения, — с этими словами Снейп посмотрел на Гермиону. — Я слушаю, мисс Грейнджер.

— При обследовании внутренних повреждений не обнаружено, однако все раны излучали сильный поток темной магии. Если я не ошибаюсь, это был результат неоднократного применения непростительного заклятия «Круцио». — Пришло время Драко бледнеть от услышанного. Однако Гермиона не заметила этого и продолжала свой рассказ: — После обработки и заживления самых серьезных ран мистер Малфой смог прийти в себя. Хочу заметить, что организм восстановился с поразительной скоростью и без каких-либо последствий, — отчеканила она, как заученный ранее материал из учебника.

— Отлично, можете быть свободны.

Драко и Гермиона поднялись после этих слов и, подхватив свои сумки, вышли из кабинета быстрым шагом. Девушка уже хотела бежать дальше, но Малфой ловким движением схватил рукав её мантии и завел в ближайшую нишу.

— Что ты вытворяешь? — взбунтовалась она, вырывая ткань из его рук. — За последние несколько часов моей жизни тебя в ней слишком уж много!

— Откуда ты столько знаешь, Грейнджер? — прошипел Драко.

— Я же зубрилка! Нам положено много знать! Еще вопросы? — в тон ему ответила Гермиона.

— Чего нового бы сказала, — хохотнул Малфой.

— Что тебе от меня нужно?

— Да хотел сказать, что падать в обморок от воспоминаний о поцелуе не обязательно, — Драко провел тыльной стороной ладони по щеке Гермионы.

— Я не…

— В кабинете у Снейпа все твои мысли были только об этом. — Гермиона открыла было рот, чтобы возразить, но Малфой снова её перебил: — Не пытайся врать, ибо все это было в твоей голове.

— Так ты владеешь легилименцией, — на выдохе сказала Гермиона. — Не смей залезать ко мне в голову! Мерлин, как ты посмел?! Ты вообще совести не имеешь, да?! — она несколько раз стукнула Драко кулачками в грудь.

— Угомонись, Грейнджер! Не думай, что можешь указывать мне! И не лезь не в свое дело, поняла? — с этими словами Драко ушел, оставив Гермиону в размышлениях.

* * *

Гарри возвращался с очередного занятия с Дамблдором. Директор не объяснял ровным счетом ничего, правда, за несколько лет Гарри уже привык к этому. Дамблдор всегда говорил загадками, пожалуй, это его некая исключительная способность. Однако его помощь все равно была неоценима. Поттер шел по коридору, который находился недалеко от входа в башню Когтеврана, когда ему навстречу вышел Рон.

— Гарри, — воскликнул он, — где ты был?

— У Дамблдора.

— Ах, точно, — Уизли хлопнул себя по лбу. — Гарри, что с Гермионой творится? Она со мной не говорит уже неделю где-то!

Ох, милый Рональд, он не видит того, что у него перед самым носом. Но стоит ли рассказывать другу о чувствах Гермионы — вдруг еще возможно что-то изменить, вдруг Уизли одумается?

— Ты правда не понимаешь? — Поттер не оставлял надежды, что его друг все-таки поймет, в чем дело. Но Рон только отрицательно помотал головой. Гарри обреченно вздохнул и сказал: — Гермиона твоя лучшая подруга, Рон, а ты ничего ей не сказал о Лаванде. Вот она и обиделась!

— Что я должен был сказать ей о Лаванде? — В глазах Рона не было и капли понимания.

— Мерлин, дай мне сил, — простонал Гарри. — Да о своих чувствах к ней! Ты же мне рассказывал, а Гермиона и так нас редко видит из-за своих дел, так еще ты от нее скрываешь столь важные вещи!

Гарри не стал говорить о чувствах Гермионы к Рону, ведь он не имел права распоряжаться такой информацией. Тем более, Уизли не замечал её симпатии на протяжении двух лет, поэтому Поттер подумал, что, может, Гермионе будет куда лучше найти того, кто будет ценить ее.

* * *

Гермиона дождалась часа ночи и, убедившись, что Малфой у себя в комнате, вышла в коридор. Благодаря мантии её не было видно, заглушающее заклятие давало возможность ступать беззвучно, а тусклый огонек Люмоса позволял видеть, куда она идет. За то короткое время, что они патрулировали вместе с Малфоем, она стала меньше бояться темноты замка. Странно, что когда Драко рядом, ей не было страшно. Внутри возникало чувство, что все будет хорошо, что она в безопасности, хотя он ничего такого не обещал. «Да и вряд ли пообещает», — напомнил внутренний голос.

Огромные двустворчатые двери предстали перед Гермионой. Она пробормотала отпирающее заклинание и спокойно вошла в помещение. Библиотеку она знала, как свои пять пальцев, поэтому, ловко петляя вдоль стеллажей, Гермиона пробиралась к решетке запретной секции, которая также поддалась Алохоморе. В этой части библиотеки всегда было мрачно, а некоторые фолианты могли даже источать темную магию — Гермиона сразу это почувствовала. Проходя мимо полок и изучая название каждой книги, она поняла, что некоторых книг недостает — на полках были пустые места. Пересмотрев около пяти книг, девушка поняла, что фолиантов с информацией о крестражах просто нет — и вскоре убедилась в этом наверняка

Уже идя по коридору, Гермиона начала гадать: где находятся все эти книги? Они не могли так просто исчезнуть, а значит, их кто-то забрал. Осталось только выяснить, кто именно. Интересно, у них когда-нибудь получится что-то узнать без проблем? На самом деле выяснить местонахождение фолиантов было достаточно легко, но требовалось время.

Время... Всегда кажется, что его много, а на деле у тебя в запасе всего ничего.