Острие лезвия, ветер и любовь (гет)

Сули проснулась, когда солнце уже было высоко. Она хотела ещё понежиться в постели, но настойчивый стук в дверь заставил подняться.

— Да иду! Я сонная, а не глухая! — запахнув наскоро натянутый халат, она открыла дверь.

— Сулмендис, вы ещё не готовы? Совет вот-вот начнётся! — перепуганный эльф стоял перед ней. Он явно пытался донести до воспитанницы Элронда какую-то мысль, но сама девушка откровенно не понимала ничего, потому просто стояла в дверном проёме и смотрела на восклицающего эльфа. Остроухий не казался ей знакомым. Она знала всех ривенделльцев, живших здесь со времен её детства, но этого почему-то никак не могла вспомнить. Кажется, девушка видела его как-то раз во время своего прошлого визита в город, но где он был до этого, Сули совершенно не представляла. Погодите, что? Она проспала? Совет!

Выставив эльфа, перед этим заверив его, что успеет, темноволосая начала собираться. Вчерашнее платье валялось рядом с кроватью. Снимать его без посторонней помощи было ужасно сложно, а звать служанку воспитанница Элронда не хотела — слишком уж поздно вернулась.

После пира Сули ещё долго бродила по городу, сначала в компании гондорца, а потом в одиночестве. Ей не спалось. Это странное, гложущее душу предчувствие не давало покоя, так что в своей спальне она оказалась только перед самым рассветом. Сейчас девушка понимала, что решить полежать немного, прежде чем начать собираться к Совету, было самым глупым решением в её жизни. Впрочем, оно не стало первым, и не будет последним.

Служанку девушка отправила за водой, чтобы умыться, а сама принялась возиться с волосами — расчесала их, но собирать не стала, слишком мало оставалось времени. Сегодня она надела простое парчовое платье цвета осеней листвы. С ним не было больших хлопот. Как-никак без этой шнуровки — явно сотворенной Морготом в угоду его желанию причинять страдания — было куда проще. Девушка уже закончила с приготовлениями, когда служанка принесла воду. Умывалась Сули наскоро и в спешке немного помочила рукава платья. Высохнет по дороге — махнула рукой, выбежав в коридор. В тот самый момент раздался звон колокола, созывающий всех на Совет.

Добежать до зала совещаний темноволосая успела за пару минут и остановилась недалеко от входа, чтобы перевести дух, поправить платье и заправить выбившиеся пряди за уши. Негоже появляться в неподобающем растрепанном виде на таком важном мероприятии. Она провела рукой по лицу. Это не страшнее чем битва с орками или встреча с семьёй.

К собравшимся Сули вышла, гордо расправив плечи и держа голову прямо. Владыка всегда уделял должное внимание воспитанию своих детей и воспитанницы.

- Пусть ты и не моя дочь, — говорил он, — но ты выросла в моём доме. Для меня ты воспитанница, для моих детей — сестра. С близкими ты можешь быть самой собой, но с остальными тебе должно научиться быть той, кого они ждут увидеть — леди Сулмендис.

Проходя мимо Элронда, девушка едва заметно кивнула ему.

В небольшом зале совещаний собирались представители всех свободных народов Средиземья. Собирались они на Великий Совет, чтобы решить судьбу Кольца Всевластия. Присутствующие молчали, будто боясь сказать что-либо. Занимая место во главе Совета, Элронд сидел такой же хмурый и серьезный, под стать всеобщему настроению.

Свободных мест было всего лишь четыре — по правую руку от эльфов.

Почти всех присутствующих Сули — кого-то смутно — но знала. Из людей был Боромир, ещё три седовласых гондорца и Арагорн, сидящий сбоку. Гномов было лишь двое: Глоин и, наверное, его сын Гимли, о котором седовласый гном вчера ни один раз упомянул. Проходя мимо них, девушка кивнула со сдержанной улыбкой, и Глоин ответил тем же. Больше всего в зале было эльфов: Элронд и его советники, Глорфиндейл — эльфы Ривенделла, которых воспитанница владыки знала с детства; ещё был гость из Серых гаваней — эльф Гэлдор (девушка и его знала, но друзьями они никогда не были), а рядом со свободными местами сидел Леголас, облаченный в светлые одежды — единственный лихолесец из присутствующих.

Темноволосая села с краю, подальше от царевича, и сложила руки на коленях. Она сидела ровно, не касаясь спиной спинки кресла, так же как сидела бы на её месте Арвен или Келебриан. Только сейчас девушка поняла, что она единственная женщина среди собравшихся. Гондорцы видимо тоже заметили. Они бросали на неё быстрые (кто удивленные, кто раздраженные) взгляды и тихо перешёптывались. Боромир молчал. Сули знала, что в Гондоре увидеть женщину на военном, или любом другом совете, было сродни явлению Валар в Средиземье.

Один из мужчин повернулся к Боромиру и сказал что-то, что сыну наместника явно не понравилось. Брови гондорца сошлись на переносице, он повернулся к говорившему и сказал лишь пару слов. Седовласый замолчал и сел ровно, смотря куда-то в сторону. Девушка, не сдержавшись, усмехнулась, и, будто бы услышав это, Боромир обратил свой взгляд на неё и коротко кивнул. Теперь он не был так суров — человек улыбался уголками губ, и девушка не смогла сдержать ответной улыбки. Гномы так же перешептывались, но почти сразу перестали. Эльфы молчали. На площадь вышли два хоббита в сопровождении Гэндальфа.

С Фродо (тем, что моложе) воспитанница эльфов познакомилась вчера вечером на пиру — благодаря Глоину — тогда же она и запомнила имя полурослика, казавшееся прежде непосильно сложным. Рядом с Бэггинсом шёл другой, постарше. Девушке он смутно напоминал того растерянного хоббита, который заявился сюда с гномами почти восемьдесят лет назад. Вряд ли это тот самый, — рассудила она, — может просто родич.

Все трое заняли свободные места: Гэндальф рядом с девушкой, старый хоббит рядом с Леголасом, а Фродо между ними, растерянно озираясь вокруг.

Сули бросала невольные и, как ей казалось, незаметные взгляды на гондорца, и в какой-то момент он заметил это. Мужчина откинулся на спинку кресла, и теперь уже девушка ощущала его взгляд на себе; сама же смотрела куда угодно, но не на человека, боясь увидеть в его глазах один из тех вопросов, которыми задавались остальные: «Что здесь делает женщина?», «Кто она такая?». Но ощущение чьего-то взгляда на себе пропало в тот момент, когда Фродо явил Кольцо присутствующим.

Тишина вдруг ушла на второй план, затишье уступило место буре, а мирные обсуждение мало помалу сменялись криками и ссорами. Сули хотела вмешаться в спор, хотела сказать что-то. Но кто будет её слушать? Да и что ей сказать? Её народу последнему предоставят участь уничтожить, а уж тем более хранить, Кольцо, и девушка решила, что лучшего варианта, чем сидеть в сторонке молча, для неё просто нет.

Она молчала, разглядывая присутствующих в зале — от одного спорящего к другому, до тех самых пор пока взгляд не замер на творении Саурона. Сули смотрела, задумавшись о чём-то своём, и вдруг со страхом поняла, что не может и не хочет отводить взгляда от Кольца.

Нервно облизнула губы, явно ощутив что-то. Будто холод. Или же наоборот жар. Голова вдруг пошла кругом, как от самого крепкого вина и неописуемо сильно захотелось коснуться блестящей глади. Слишком сильно. Темноволосая поддалась вперёд. Привстала. И села обратно, зажмурившись.

Подобного она никогда прежде не ощущала. Будто и не Сули это сейчас была, а кто-то другой вытеснил её из её же собственного тела. Ещё чуть-чуть и… девушка оглянулась вокруг.

Тихий уголок мира — её эльфийский город — всегда спокойный и умиротворённый вдруг показался центром урагана. Бури, сметающей всё на своем пути. Люди, эльфы, гномы — все суетились и кричали что-то. Одни на родном языке, другие на общем. Воспитанница эльфов сидела, держась за подлокотники, как за якорь в бушующем море. Пальцы побледнели, а взгляд снова вернулся к нему. К Кольцу. Девушка зарычала. И с первым изданным ею звуком она и сама стала частью этой бури. По левому подлокотнику пробежала первая трещина.

Поднялась (подскочила) на ноги, но лишь для того чтобы отойти в сторону и отвернуться от царящего на площади хаоса. Ох, не здесь ей хотелось быть (Сули закусила губу) вот бы сейчас оказаться в какой-нибудь степи и нестись вслед за ветром, да так чтобы на несколько лиг никого вокруг.

Если бы можно было исполнить эту её мечту.

- Эй, Йору?н*! — прокричал рыжеволосый.

— Сам ты Йорун! — Сули подхватила лежащую рядом ветку и швырнула в него, но парень играючи увернулся. — Космы бы свои лучше подстриг. На эльфийскую принцессу похож.

— Из нас двоих только ты принцесса, — рыжий показал язык и бросился со смехом наутёк, когда девушка побежала следом.

Они носились по поляне, поочередно догоняя друг друга, смеясь и дразня. Сули нагнала парня и запрыгнула тому на спину, обхватив шею руками. Рыжий не растерялся и, подхватив девушку под колени, помчался вприпрыжку по зелёной траве.

— Ты точно Йорун.

— Тогда ты мой конь, Ра?лис! — Сули хлопнула его пятками по бокам, и парень ускорился, но теперь ещё и фыркал подобно лошади, тряс волосами, как гривой, а девушка смеялась, неловко пытаясь отмахнуться от волос, щекотящих лицо.

— Ради тебя кто угодно, — сказал рыжий. — Ты ведь моя пара.

Крик полурослика разрушил приятное воспоминание. Фродо не стал частью бури, он разрушил её, лишь одной фразой:

— Я возьму его!

Крики стихли. Маленький хоббит взял на себя это бремя, разом прервав все споры, а девушка не верила в происходящее. Бросив взгляд на Элронда, она сразу поняла, что тот вовсе не собирается останавливать полурослика; Сули нахмурилась внезапной догадке. Это ведь безумие! Он лишь хоббит и не справиться с подобным. Саурон поймает его и заберёт Кольцо. Элронд! — хотелось ей закричать. — Что ты делаешь? Ты лишь обречешь его на смерть. Его и весь наш мир!

— Я помогу тебе нести это бремя, — Гэндальф. Он, опираясь на посох, подошёл к хоббиту, мягко положив ладонь тому на плечо, — Фродо Бэггинс, столько, сколько потребуется нести.

Волшебник чуть заметно улыбался, не скрывая, что желал именно такой исход Совета. Сули кивнула сама себе, будто соглашаясь с неизвестным ей планом. Девушка верила истари, пусть и побаивалась. Фродо вздохнул.

— Если моя жизнь понадобится, чтобы защитить тебя, я отдам её. — Арагорн подошёл к полурослику и стал перед ним на колено. — Мой меч с тобой.

Сули сделала шаг.

— И мой лук тоже, — её обогнал Леголас, за что удостоился возмущенного взгляда, но и после него девушка ничего не успела сказать.

— И моя секира! — тут же воскликнул сын Глоина, горячо тряхнув оружием, что держал в руках. Этого стоило ожидать, ведь если уж эльф пошёл в бой, то гном пойдёт тоже, ещё и обгонит по дороге. И всё это только на чистом упрямстве!

Теперь же Сулмендис нельзя было так просто взять и остаться в стороне.

— У меня нет оружия, Фродо, — воспитанница эльфов обошла собравшихся, чтобы оказаться напротив хоббита, — но я буду защищать тебя до последнего вздоха, если это понадобится, — она улыбнулась Бэггинсу и встала рядом с Гэндальфом. Истари что-то пробормотал, но его голос потерялся в густой седой бороде. Темноволосая не совсем поняла рад он или наоборот, но ей хотелось думать, что рад или хотя бы не против.

В этот момент странная гордость наполнила сердце. Она решилась! Сделала это и теперь станет одним из героев спасших Средиземье, а Элронд будет гордиться ею. И Хелтай тоже.

— Наши судьбы в твои руках, — почти шёпотом говорил Боромир, но этот шёпот показался эльфийской воспитаннице громче всех криков звучавших здесь сегодня.

Она подняла взгляд на мужчину и почти не узнала его. Тот гондорец, которого Сули видела вчера на пиру и с которым позже гуляла по саду, был приветлив, от него веяло силой и уверенностью, а этот незнакомый мужчина совсем не он.

Человек подходил к хоббиту, а темноволосая боролась с желанием броситься на него. Не дать подойти к полурослику. Она сжала руки в кулаки и почувствовала, как кости начали перестраиваться в её теле, как начали расти чёрные острые когти, как...

— Мистер Фродо никуда не пойдет без меня! 

Как из неоткуда выскочил ещё один кучерявый хоббит и поравнялся с Бэггинсом. Сули успокоилась. Метаморфозы прекратились, вернув телу прежнюю форму. Следом выбежали ещё два полурослика. Да сколько же их здесь?

— В любом случае, вам ведь нужны толковые парни для такого задания… Похода… дела! — сказал один из них.

Девушка усмехнулась и положила руку на его плечо, на что хоббит ответил улыбкой. Владыка сдержанно кивнул.

* * *

Задумавшись, воспитанница владыки покидала Совет. Зачем вообще в это ввязалась? Нет мне покоя. Не сидится на месте.

Вся эйфория от внезапного смелого поступка улетучилась, когда темноволосая оставила за спиной зал совещаний. Брат бы подошел на это место лучше, чем она. Отец бы подошел на это место лучше, чем она. Пара брата бы подошла на это место лучше, чем она. Кто угодно из стаи стал бы лучшим Хранителем, нежели Сули. Да что там говорить? Она вскрикнула, когда кто-то коснулся её плеча.

— Я вновь напугал, извини, — Боромир опустил голову. Сейчас он не был таким весёлым как вчера, но и не таким пугающим как на площади. — Хотел лишь сказать, что это очень храбро вызваться в такой поход, особенно для юной девушки. С каждым днём ты не устаешь удивлять меня.

— О чём это ты?

— Сегодня — твой смелый поступок, а вчера я, благодаря тебе, познакомился с человеком воспитанным эльфами, — гондорец улыбнулся. — Надо признаться, я очарован.

Сули фыркнула от смеха и махнула рукой, но тут же осеклась, поняв что вокруг них слишком много глаз, чтобы она могла позволять себе такие вольности. Она обхватила одну ладонь другой, выпрямила спину и размеренным шагом направилась дальше. Леди. Главное не забывать об этом.

Резкое изменение, сопровождавшееся широко распахнутыми испуганными глазами, не ускользнуло от человека; он быстро окинул взглядом идущих рядом людей, эльфов и гномов, тихо кашлянул в кулак, чтобы замаскировать смешок, и поравнялся с новой знакомой.

— Я не человек, Боромир, — официально продолжила воспитанница Элронда, — но ты прав, я воспитана эльфами.

— Но кто же ты тогда? — мужчина удерживал на лице маску серьезности.

Он шёл рядом с темноволосой, привычно расправив плечи и держась с подчеркнутой официальностью, чуть хмурился, из-за того что уж больно сильно хотелось улыбнуться. Гондорец понятия не имел, куда именно они идут, но лишних глаз вокруг них становилось меньше.

— Не думаю, что о таком можно рассказывать. Это надо увидеть, — их взгляды пересеклись, и в её глазах он увидел не просто огоньки — там танцевали самые настоящие балроги, хотя сама девушка всё так же была серьезна и холодна.

Сули вдруг пожалела, что надела именно это платье. Мысль пришла в голову сама собой, внезапно и без какой-либо причины. Она вспомнила, что в покоях есть красивое серебристого цвета платье с рукавами-лилиями, подчеркивающее её серые глаза. Или то индиговое, с которым девушка всегда носила легкий тёмно-синий шарф, чтобы прикрывать (как ей казалось) неуместно глубокий вырез. Сегодня темноволосая могла бы надеть даже то красное, открывающее плечи (и немножко метку), а волосы бы украсила рубиновым обручем. Тогда бы гондорец точно решил бы, что она настоящая принцесса, а не просто девушка, которую вырастили эльфы. Но вместо этого воспитанница Элронда надела это «осеннего цвета» платье — оно вовсе не подчеркивало фигуру, не было под цвет глаз, да и вряд ли какая принцесса наденет подобное. Ведь оно даже не эльфийское — Сули привезла его, кажется из того же Гондора, уже много лет назад. Свободные рукава доходили лишь до локтя, простая юбка едва прикрывала щиколотки и открывала взору стопы в мягких тёмных туфлях. Из всех её платьев это было самым любимым.

— Вчера я принял тебя за эльфийку, — человек не лукавил. Увидев темноволосую среди эльфов, мужчина посчитал её одной из их племени. То как девушка улыбалась в ответ на его улыбки и не умело пыталась флиртовать с ним, понравилось гондорцу. Наверное, потому он и последовал за ней в сад, когда остальные направились в Каминную залу.

— А сегодня я уже не так прекрасна, чтобы счесть меня за эльфийку? — в её голосе проскочили озорные нотки, и даже напускное равнодушие не смогло их скрыть.

— Напрашиваешься на комплимент?

Они завернули в очередной коридор и Сули вдруг ухватила человека за руку, сорвалась с места.

— Бежим скорее! — бросила она через плечо, и Боромир не стал задавать лишних вопросов. Они бежали по коридорам, иногда останавливаясь, чтобы девушка могла заглянуть за очередной поворот и убедиться, что там никого нет. Бежали и бежали, пока не оказались на крыше. Сули давно нашла место, где один из балконов почти вплотную примыкал к крыше здания; она часто — как в детстве, так и в более поздние годы — забиралась сюда в поисках тишины и одиночества. Зачем сегодня решила притащить сюда едва знакомого гондорца, оставалось неизвестно даже для неё самой.

— И что это за место? Мне уже можно задавать вопросы?

— Пожалуй, это я тебе разрешу, — бросила воспитанница Элронда, раскинув юбку на ещё не прогретой солнцем черепице. Гондорец сел рядом с ней, уперевшись руками в крышу под ними. — С этого места вид открывается почти на весь город. Мы могли бы забраться на другую крышу — оттуда Ривенделл как на ладони, но это уже в другой раз, когда вместо юбки на мне будут штаны.

— Не забудь меня позвать, — Сули вновь фыркнула и играючи толкнула человека в плечо. — Здесь действительно красиво.

Целый город раскинулся под их ногами. Туда-сюда сновали эльфы. Они не знали, что с этой самой крыши за ними наблюдают две зоркие пары глаз, да и никогда не узнают об этом. Где-то недалеко запели птицы. Девушка пересела чуть ближе к мужчине и положила голову ему на плечо — ей было не совсем удобно, но сделать так уж очень хотелось. Впервые за последние несколько дней ей наконец-то было спокойно.

— Как там в Гондоре?

Рыжеволосый помрачнел и, пусть Сули не видела его лица, но чувствовала, как тот напрягся. Разница была столь велика, что воспитанница Элронда буквально кожей её ощутила и неспешно отстранилась.

— С каждым днём всё хуже, — признался Боромир. Девушка положила ладонь поверх его руки и чуть сжала. — Вчера ты сказала, что бывала в Гондоре. Когда?

— Да, бывала, — она спешно убрала руку и вновь села прямо. — Я не была частым гостем, но иногда появлялась в Минас Тирите.

Сули рассказала о своём последнем визите в Белый город, стараясь не упоминать ничего, что могло помочь мужчине понять, когда именно это было. Ей пока не хотелось пугать нового знакомца своим возрастом. Неожиданно налетел холодный ветер и дернул девушку за волосы, бросив их ей в глаза.

— Погода меняется, — она смахнула упрямые пряди с лица и быстрым движением заправила их за ухо.

— Что тут скажешь, — протянул гондорец, — зима близко.

Птица запела где-то совсем рядом и Сули оглянулась по сторонам, надеясь её увидеть. Та — светло-синяя — сидела через две крыши от них и щебетала, а замолкнув, начинала прыгать с места на место на тонких длинных лапках.

— Хотела спросить, — заговорила девушка, обернувшись к человеку. — Там на Совете один из людей, что-то говорил тебе, — Боромир посмотрел на небо, позволив улыбке расцвести на его лице.

— Он возмутился, что на столь важный для всего мира Совет пустили женщину, — пояснил человек. — Я сказал, что если ему это не нравится, то пусть сам выскажет всё Элронду.

— А делать подобное он не рискнул, — гондорец кивнул и повернулся к Сули.

— Это советник моего отца. Когда один — собственной тени боится. Но если бы высказался я, то он бы стал поддакивать, а так, — мужчина небрежно махнул рукой.

— А ты бы стал говорить подобное?

Сули вглядывалась в лицо Боромира. Ей был важен его ответ. Даже как-то слишком важен.

— Не стал бы, — подумав, выдал гондорский витязь. — Глупо лезть в чужую страну со своими законами. Ты воспитанница Элронда и если он решил, что ты должна присутствовать, я не буду его разубеждать.

Сули улыбнулась.

Они вновь замолчали, а в душе у темноволосой образовался неприятный осадок. Боромир сказал ровно то, что она хотела услышать, но то, КАК он это сказал… Девушка вновь повернулась к мужчине.

— А если бы Совет был в Гондоре, ты бы не пустил меня на него. Верно? — к концу голос её стал совсем тихим. Она наклонила голову в бок, рыжеволосый вздохнул, подтянул колени к груди и сложил на них руки.

— Да. Потому что, как я уже сказал, в чужую страну со своими законами… сама понимаешь. У нас женщинам не позволено присутствовать на таких мероприятиях.

Сули глубоко вздохнула, сдерживая рвущееся наружу негодование.

Боромир вздохнул следом и вдруг повернулся к новой знакомой, заглянул в глаза.

— Не думаю, что стоит ссорится из-за подобных мелочей, — он осекся, поняв что подобрал совсем не то слово. Подтверждением тому служили собравшиеся у переносицы брови воспитанницы эльфов. А ещё в довесок морщинка, образовавшаяся на лбу. — Я хотел сказать, что стоит отложить всё это до лучших дней. Ссоры — это прихоти мирной жизни.

Девушка хмыкнула, не соглашаясь со сказанным прежде, но признавая его правоту в последнем.

Она отвернулась, уставившись на небо. Солнце было уже в зените, но благодаря пышной кроне дерева они были в тени. В детстве Сули пыталась на него залезть. Всё ходила вокруг да около, присматривалась как это лучше сделать и в один прекрасный день решилась, но до верхушки не добралась — упала, когда оставалось всего ничего. Тогда девочка впервые сломала руку и больше на это дерево не полезла.

— И сколько же тебе лет? — вдруг спросил мужчина.

— Думаю такие цифры неприлично озвучивать.

__________

* Йорун — любящая лошадей.