Острие лезвия, ветер и любовь (гет)

Год 2476 Третьей эпохи

Сули тринадцать лет. Она ещё совсем ребёнок и окружает любящая семья, родной город.

Девочка, перебросив длинную косу через плечо, выбежала на площадь. Сегодня был хмурый и пасмурный день и свинцовые тучи медленно и лениво проплывали над эльфийским городом. Удивительно быстро испортилась погода, ведь вчера ещё во всю светило яркое летнее солнце, но ни дождь, грозившийся вот-вот пойти, ни по-осеннему прохладный ветерок никогда бы не помещали настроению ребенка.

На ней были серого цвета штаны и чёрная куртка, а на поясе бережно закреплён небольшой кинжал в эльфийских ножнах, украшенных алой росписью и яблоком в форме четырехконечной звезды — подарок братьев. Сули бежала без оглядки, смеясь и махая руками. Тут её и поймал темноволосый, как и сама девочка, эльф, мимо которого она пробегала.

— Куда это ты так спешишь? — спросил он, крепко держа воспитанницу эльфов за плечо. — За тобой будто орки гонятся, — усмехнулся остроухий, а Сули нетерпеливо переступала с ноги на ногу.

— Келебриан ждёт меня, — выпалила она скороговоркой, — и Арвен тоже. Пусти Элладан!

Девочка подбоченилась и уставилась на сына Элронда, своего старшего брата, ожидая, когда её уже, наконец, отпустят.

— Я Элрохир, — отозвался эльф, но руку не убрал. — Всё равно это не повод носиться по городу. Помнишь, что случилось на прошлой неделе? — и как спрашивается девочка должна была понять, что это именно Элладан, а не Элрохир? Они же как две капли воды. Надо бы придумать, какой-нибудь способ! Да только вот как? — Сули! Ты меня слушаешь?

— Слушаю! — воскликнула девочка и перекинула косу за спину. — Не буду больше, только отпусти, брат! Мама меня уже заждалась.

Сули очень переживала и всю ночь не могла сомкнуть глаз — это была её первая поездка за пределы города. Она трижды проверила всё ли взяла, готова ли одежда, а посреди ночи и вовсе порывалась сходить в конюшню, чтобы проверить не захворал ли её конь. Конь был здоров, всё собрано и одежда готова, вот только Сули не уследила за временем и сейчас ужасно опаздывала, а тут ещё и Элладан на её пути. Элрохир, то есть.

— Ладно, иди, — эльф бережно потрепал сестру по волосам, — но обещай больше не бегать.

Темноволосая фыркнула, деловито поправила волосы, кивнула и пошла дальше по дороге. Но стоило сыну Элронда только отвернуться, как она вновь сорвалась и побежала, а звонкий детский смех зазвенел вокруг.

* * *

Девушка стояла оперевшись о перила и смотрела на город; вспоминала детство. Как бежала босоногая по той самой улице, что раскинулась внизу, а вслед за ней гнались эльфы — мальчишки-ровесники с деревянными мечами наперевес. Но Сули тоже не была безоружна, длинная палка подобранная в саду был наспех заправлена за пояс (свой собственный деревянные меч, подаренный эльфами-близнецами, как и всегда забыт в покоях), удерживающий на себе слишком широкие, взятые из вещей брата, штаны. Она неслась вперёд и смеялась, звонко-звонко. Ривенделльцы кричали ей вдогонку «Не убежишь!», «Не скроешься!», а она знай себе бежала. Мальчишки, рано или поздно, догоняли девочку, и тогда начинался бой.

Эльфы, уже учившееся тогда владеть мечом, худо бедно, но старались фехтовать по правилам. Сули же била со всей силы и куда придется. С годами тактика не изменилась, - усмехнулась про себя девушка. Чаще она проигрывала, и кто-то из эльфов выбивал её «меч».

— Ты проиграла!

Но воспитанница Элронда не сдавалась, она знала что помощь уже близко — в этих битвах девочка никогда не оставалась одна.

В перемазанных грязью и смолой штанах её подруга-эльфийка — Ана̒риэль — спрыгивала на одного из «врагов» с дерева или атаковала сзади, давая Сулмендис время вернуть назад своё утерянное оружие. Волосы той девчонки были собраны в вечно растрепанную косу. Сули и Ани с утра и до самого вечера резвились на улицах: целом городе не найдется крыши, на которую они не залезли; дерева, на ветвях которого не посидели. Келебриан никогда не ругала воспитанницу за подобное поведение. Чего нельзя сказать об Элронде.

— Здравствуй, Владыка.

Расставшись с Боромиром у своих покоев, девушка осталась в одиночестве. Прошлась по комнате: сначала вдоль, потом поперёк и повторила всё в обратном порядке. Перелистала старые книги, пересмотрела свои рисунки, переоделась в 4 разных платья. В общем, заняться было здесь, определенно, нечем. Потому она и пошла гулять. Может случайно, а может намеренно, но воспитанница эльфов пришла к покоям своей сестры — Арвен.

— Арвен, — Сули вновь, упрямо, постучала в запертую дверь. — Я приехала! Поехали кататься на лошадях?

Она стукнула ещё раз и, пожав плечами, решила, что ошиблась и сестра ещё не вернулась с прогулки. Темноволосая побежала в сад.

Девушка поравнялась с дверью.

— Арвен, — она перебросила непослушные волосы на одну сторону, те от долгого бега спутались. — Эй? Ты ведь здесь, я знаю. Я хочу тебе кое-что показать. Собирайся и приходи на площадь, мы ждём тебя.

Но в тот день новые навыки, которым научил подругу Ралис, Сули демонстрировала лишь братьям и заглянувшему ненадолго Элронду.

Сулмендис оглядела пустой коридор и прикусила губу. Она колебалась.

— Сестра, — робкий стук пронесся по пустому коридору, — У меня есть одна новость и я хочу, чтобы ты узнала это вместе со всеми, — девушка неосознанно положила руку на уже заметно округлившийся живот. — Пойдём, Арвен!

Ундомиэль узнала новость лишь от Элронда.

Сули сделала неуверенный шаг. Шершавая поверхность деревянной двери оказалась под её раскрытой, влажной от волнения, ладонью.

Остановившись у двери некогда самой близкой подруги на свете, воспитанница Элронда трижды стукнула в дверь. Сегодня (прямо сейчас) она покинет город, и ждать случайной встречи в трапезной или в саду у неё просто не будет времени.

— Прости меня, Арвен, — темноволосая облокотилась о запертую дверь. — Пожалуйста, прости.

Элронд стоял рядом с воспитанницей.

— Йорун, — произнесла она своё же имя, не без доли презрения. — Не имя, а оскорбление, какое-то.

— Йорун — прекрасное имя, — возразил владыка, положив ладонь на плечо воспитанницы.

— Не для таких как я. Почему они не могут называть меня как остальные? Сулмендис — подруга ветра! Как звучит, — своим эльфийским именем, подаренным названной матерью Келебриан, девушка всегда гордилась и даже среди своих всегда просила, чтобы её называли именно так взамен ненавистного Йорун, придуманного Ралисом в насмешку. — Неужели я многого прошу?

— Пока ты будешь просить этого, они не будут любить тебя и уважать как твоего отца, брата или мать. Пока ты Сулмендис, — говорил Элронд, — ты для них чужая. Когда ты станешь Йорун, станешь частью их мира.

Сули смотрела в глаза владыки, такие по-эльфийски красивые и светлые. Многие века девушка считала этого мужчину почти что отцом, не зная другого. Она выросла под его крышей, играя с его детьми, вкушая его еду и учась у учителей, которых эльф к ней приставил. В своё время темноволосая даже свыклась с мыслью, что у неё нет родных, а есть лишь Элронд и Келебриан. Представляла, как владыка назовет её дочерью перед всем городом и она, наконец, обретёт семью. Перестанет быть лишь воспитанницей. С самого детства и до сего дня, Сули мысленно называла Элронда не иначе как «папа». Отец. Ада.

— Ты всегда говорил верно, — сказала девушка, положив руку поверх ладони эльфа, — и всегда желал мне только добра, — Элронд кивнул, подтверждая и без того очевидное. — Тогда скажи мне: стоит ли мне это делать? Идти в этот поход? Дай мне родительский совет.

Элронд кивнул ещё раз, но молчал. Обдумывал ответ.

— Я скажу тебе лишь одно: я не хочу, чтобы ты уходила. Я не хочу, чтобы Арвен переживала из-за Арагорна. И так же не хочу, чтобы Элладан и Элрохир подвергали свои жизни опасности, обороняя наши границы. Моё сердце желает лишь того чтобы вы все — все четверо — снова стали детьми и ваш смех звенел в этих стенах. Хочу, чтобы Келебриан, как прежде укладывала вас всех спать, а поутру мы все собирались в трапезной за завтраком. Но всё это, как бы ни было тяжело признавать, ушло и больше не вернется. Жизнь наша не стоит на месте, и каждый новый шаг определяет последующие. Там на Совете — повинуюсь осознанному решению или минутной слабости — ты сделала шаг и ступила на эту тропу. Так не сходи с неё до тех пор, пока не дойдёшь до конца.

Девушка порывисто обняла Элронда. Никто не увидел этого, а даже если бы и видели, темноволосой сейчас было всё равно.

— Спасибо, владыка, — прошептала она, уткнувшись носом в его плечо. Руки эльфа легли на её плечи. Отец.

Они простояли так с минуту, может больше. Непозволительно долго. Но сейчас все эти правила приличия и прочая ерунда стали такими незначительными. Девушка обнимала отца, а он обнимал в ответ.

— Я слышал, что Элладан и Элрохир искали тебя, — невзначай произнес эльф, стоило воспитаннице отстраниться. Сули заметно оживилась.

— Где они сейчас? — а в глазах снова прежний огонь.Владыка слегка улыбнулся и рассказал, где видел сыновей в последний раз.

Прощание много времени не заняло, и вот темноволосая уже бежит по коридорам на поиски названных братьев. Надо сказать, что искать их пришлось долго. В указанном Элрондом месте их уже и след простыл, в их покоях искать тоже было глупо, потому девушка обошла часть сада и две улицы рядом, прежде чем выбрела к конюшням. Там и нашлась пропажа.

Сыновья Элронда были при полном боевом облачении, только вот шлемы ещё были в руках. Вокруг собралось немало других эльфов: как ривенделльских, так и пришлых — лихолесцев.

Сули поравнялась с братьями.

— И? Куда это вы собрались? — спросила она возмущенным шепотом, сохранив при этом сдержанную улыбку на лице, тем самым убивая двух зайцев одним камнем: с одной стороны девушка всё так же сохраняла образ леди для окружающих, а с другой, эта улыбка, вкупе с почти устрашающим шепотом, должна была донести до эльфов одну единственную мысль — Сули зла.

— Отряд орков, — только и смог сказать один из близнецов. Для удобства про себя девушка назвала его Элладаном. Его брат тут же прибавил:

— На границе…

— Отряд орков видели на границе и вы, умники, решили меня не звать? — всё та же милая улыбка, всё тот же шепот. Эльфы переглянулись.

— Мы искали тебя.

— Но не нашли.

— И решили поехать без меня? — она изящным движением выгнула левую бровь. — Так и быть, прощу вас на первый раз. Но только, чур, я впереди.

— Сули! — Элладан поймал девушку за локоть, когда та уже собиралась уходить. — Не только мы ведь едем. Эльфы из Лихолесья тоже захотели.

— Значит, вы предпочтете их своей почти родной сестре? — она высвободила руку из цепких пальцев и развернулась к эльфам лицом. Темноволосая понимала, что обида безосновательна, братья просто хотят уберечь её секрет, но уже не могла заставить себя перестать злиться. Одно упоминание о Лихолесье будто выбило из равновесия, и Сули оказалась готова раскрыть тайну, которую веками хранили эльфы Ривенделла.

— Ты ведь понимаешь, — начал Элрохир и поджал губы, — мы-то привыкли.

— А они… — по обыкновению продолжил его брат. — Да и кто знает, как они отнесутся…

Сули, не сдерживаясь, зарычала и, отвернулась от сыновей владыки. Может она бы и не сделала бы того, что сделала, но злость взяла своё. Метаморфозы вновь начались: девушка чувствовала как кости под кожей и мышцами начали двигаться и расти, а сами мышцы увеличивались в размерах, кожа покрывалась плотным покровом белой жёсткой шерсти. На месте девушки теперь стоял волк, размером с лошадь невысокой породы. Охотница скалила такие же белые, как сама она, клыки, шаркая подушечками на лапах по гладким камням.

Первыми, учуяв запах хищника, заржали лошади. Некоторые встали на дыбы, другие пытались бежать -это были лошади лихолеских эльфов. В Ривенделле кони давно привыкли к такой Сули, оборотни для них давно не в новинку. Чего не скажешь о лихолеских гостях. Некоторые из них — большинство — похватали луки, мечи, кинжалы, готовые в любой момент атаковать неведомого зверя.

Сули тряхнула головой, торопливо закрыла пасть — вокруг неё валялись лоскуты её порванного серого платья — обошла Элладана и Элрохира со спины и протиснулась между ними, опустив хвост, но слегка приподняв его кончик. Безмолвная в этом обличье (для всех кроме собратьев), сейчас она просила помощи от названных братьев.

— Просим вас убрать оружие! — громким командным голосом произнес один из сыновей владыки Элронда.

— Она не опасна! — продолжил второй. — Это воспитанница нашего отца -Сулмендис. Одна из последних оборотней, живущих в Средиземье!

— Она не тронет вас. Будьте спокойны!

Их слова, пусть не сразу, но возымели эффект. Эльфы Лихолесья мало-помалу стали прятать оружие и успокаивать своих лошадей.

— Это был глупый поступок, сестра, — сказал Элладан, скривившись. Его рука все ещё лежала на рукояти меча, а взгляд не отрывался от собратьев из Лихолесья. Элрохир вёл себя так же.

Сули толкнула боком сначала одного, а потом другого. Она и сама понимала, что поступила неразумно, но эмоции взяли верх, и сейчас вдруг стало даже как-то стыдно. Откуда-то справа раздался цокот копыт — с ними, верхом на белом коне, поравнялся принц Леголас. Если бы волчица могла говорить, то сказала бы, что эльф идиот раз подъехал к ней верхом — конь испугается и скинет его или понесёт. Но ни того, ни другого не случилось. Конь не боялся.

— Принц Леголас, — поприветствовал его Элладан. — Не разумно подъезжать к волку на коне, который его не знает.

Лихолесец усмехнулся.

— Я не так глуп, — он заметно запнулся, не зная, какое имя ему следует назвать, — сын Элронда. Этот конь из ваших конюшен. Я так думаю, он уже знаком с Сулмендис.

Тут его взгляд, безмерно заинтересованный — замер на Сули. Оборотень, раздраженно рыкнув, отвела сторону свои жёлтые волчьи глаза. Такое внимание раздражало, казалось странным и неуместным.

— Никогда не видел ничего чудесней. Удивительно, — Леголас и не пытался скрывать ни в голосе, ни во взгляде своего интереса и восхищения. — Ты ведь поедешь охотиться с нами?

Сули мотнула головой, упрямо не поворачиваясь к принцу.

— Она не говорит, — пояснил один из эльфов, чтобы Леголас не посчитал себя оскорбленным отсутствием ответа. Волчица снова толкнула брата, но теперь уже лапой, чтобы тот понял — она бы хотела, чтобы лихолесец оскорбился.

— У меня столько вопросов, — продолжал восхищенно принц. — Но думаю, их придется оставить на потом. Нас ждут орки.

Элрохир кивнул и надел свой шлем. Элладан поступил так же, а Сули только зарычала. Эльфийский царевич, верхом на белом коне, развернулся к своим подданным и дал им приказ — седлать ривенделльских коней вместо своих. Хитрый гад. А ведь оборотень в глубине души лелеяла мечту, что из-за её выходки лихолесцы с ними не поедут. Жаль не удалось.

* * *

Охота долго не продлилась, отряд орков, забредших на земли эльфов, оказался совсем небольшим, а точнее сказать — очень маленьким. Зато в город возвращались без спешки. Сули даже позволила себе завернуть чуть севернее и поохотиться уже не на орков. Ей нужно было хоть чем-то перебить мерзкий вкус их крови. В тот день — большая удача — она загнала оленя. По своему опыту охотница смело могла сказать, что оленье мясо куда вкуснее орочьего. Всю тушу волчица не осилила, а остатки бросила на съедение падальщикам.

Оборотень была довольна сегодняшней охотой. В стае она никогда не была среди лучших в этом деле. Хищница, воспитанная эльфами; разочарование отца. Сули была слабой волчицей и плохой охотницей. Она часто отбивалась от остальных, не выдерживая ритма жизни стаи или просто желая навестить вырастивших её эльфов.

Элладан и Элрохир ждали сестру там, где и обычно, на подступах к городу. Остальной отряд уже, наверное, был в Ривенделле, когда белая волчица выбрела к костру.

— Ты быстро, — улыбнулся ей один из сыновей Элронда; оружие было сложено рядом с сёдлами, лежащими на земле, лошади паслись тут же.

Сули приняла человеческий вид и накинула на плечи поданный Элладаном плащ — одежды на ней не было, ведь та испортилась, когда девушка стала волчицей — и села рядом с братом. Элрохир протянул оборотню бурдюк с водой, а после платок, и девушка вытерла им лицо от крови.

— Давно ждёте?

— В прошлый раз ждали дольше.

Ещё раз смочив испачканный платок, Сули отжала его и обтёрла напоследок лицо и руки влажной тканью.

— Тогда предлагаю пока не возвращаться.

Эльфы согласно кивнули. Воспитанница владыки вернулась в город впервые за последние два года и сказать, что близнецы были рады возвращению блудной названной сестры — ничего не сказать. Они обсудили последние события, случившиеся в Раздоле пока Сули не было, а после один из ривенделльцев спросил:

— Как там наш племянник?

Сули тихо кашлянула в раскрытую ладонь, а другой рукой взяла ветку и поворошила дрова в костре.

— Хорошо.

Другой брат задумчиво хмыкнул.

— И?

— Что и? — темноволосая безразлично бросила ветку поверх горящего хвороста и шаркнула босой ногой.

— Такой вид у тебя только когда ты хочешь, что-то рассказать, — пояснил эльф.

— Но не знаешь, как начать, — подхватил его близнец. — Мы слушаем.

— Нечего рассказывать, — Сули сильнее укуталась в плащ. Увидел бы её сейчас кто чужой, подумал бы, что девушка замерзла. Как бы ни так. Мало кто знает, что оборотням холод неведом.

— Хочешь, чтобы мы начали тебя упрашивать? — усмехнулся Элладан, а его названная сестра намеренно громко цыкнула, тряхнув головой, а спутавшиеся волосы разлетелись по плечам.

— Не знаю я как там он. Ничего о стае не знаю.

Произнеся эту фразу Сули замолчала, уставившись в огонь. Ветка, брошенная ею, громко хрустнула.

— Ждёшь вопроса или сама продолжишь? — не выдержал один из сыновей владыки Раздола. На этот раз оборотень глубоко и раздраженно вздохнула.

— Я не хочу об этом, — произнесла она. — Скажу одно — в стае мне больше не рады, а последние полгода я провела на границах Лориэна с эльфами. Среди, — темноволосая кашлянула, — своих я не была уже двадцать лет как.

— То есть, — Элладан замешкался, подбирая слово, — тебя…?

— Молчи! — испуганно прикрикнула на него девушка. Она моргнула и тут же отвернулась. — Я не рассказывала никому прежде, и вы молчите. Я уже достаточно секретов сегодня открыла. Хватит с меня.

Все трое молчали какое-то время, слушая приглушенный хруст веток в костре. Та, которую бросила Сули, перегорела по середине. Одна часть упала на землю, другая — осталась догорать в костре.

— Что будешь делать?

Оборотень нервно усмехнулась.

— Отправлюсь в Мордор. Попрошу помощи у ученика моего создателя, — она немного отсела от костра. Несмотря на то, что дул прохладный ветерок, девушке стало вдруг нестерпимо душно.

— Могла бы остаться здесь — предложил Элладан.

— Да! — прибавил Элрохир уже с большим энтузиазмом. Где-то позади одиноко стрекотал кузнечик. — Чем тебе тут не живется? Или можешь отправиться с нами на север.

Сули медленно и задумчиво кивнула. Вот уже много лет братья-близнецы покидали Ривенделл раз за разом, чтобы уйти на север и там присоединиться к охоте дунэдайн на орков.

— Нет, — покачала головой оборотень с печально улыбкой на сухих губах. — Возможно, я бы и осталась, сложись иначе обстоятельства, но теперь дорога мне в Мордор.

— Кто мешает тебе передумать? Я слышал, отец и Гэндальф задумывали отправить в поход лишь девять Хранителей.

— А я значит десятая? — Сули передала бурдюк обратно.

— Наш брат хочет сказать, — дипломатично пояснил Элладан, — что тебя никто не принудит идти в этот поход, ты могла бы остаться с нами, — и прибавил: — Дома.

Воспитанница Келебриан и Элронда печально покачала головой.

— И кем же я стану, когда откажусь от своего слова? — тихо спросила она. Хелтай всегда учили дочь, что нужно уметь держать слово. Вообще-то за всё время их знакомства оборотень дал девушке только два урока: держи слово и не забывай обиду.

Хелтай никогда не забывал своих старых обид. Он был злопамятен, а порой и мстителен, и месть его была подчас куда страшнее нанесенной обиды. Сули никогда никому не мстила. Наверное, так было из-за того что никто не наносил ей таких обид, за которые стоило бы мстить. А может она по своему простодушию просто пропускала тот момент, когда стоило бы затаить обиду, а после нанести ответный удар. Наверное, дело именно в простодушии. Хелтай как-то сказал ей, что она слишком доверчива и бесхитростна, для волка. Видимо в этом и дело.

* * *

Оборотень проснулась рано. Даже слишком рано для неё. Вчера с братьями Сули вернулась в город ближе к рассвету этого дня, чем к закату прошлого. Она улеглась спать, сбросив с себя плащ Элладана, и закуталась в воздушные и мягкие одеяла, а утром обнаружила себя прижимающей к груди куклу в зелёном платье — подарок Келебриан сделанный давным-давно. В прошлой жизни.

Ладонь девушки боязливо легла на правое плечо и сползла чуть ниже, к лопатке, там где на светлой коже рассыпались тёмные и светлые точки — её звездное небо. Прикосновение к метке всегда успокаивало, но только если прикасалась сама оборотень, остальным (кто бы то ни был) это было запрещено, но дело тут не просто в прихоти Сули. Всё потому, что чужие прикосновения вызывали лишь боль.

Вставать, как и всегда, не хотелось, но воспитанница эльфов, собрав волю в кулак, поднялась, умылась, оделась и запнулась за выставленную вчера на центр комнаты сумку. Это было напоминание от Сули вчерашней Сули сегодняшней. И сообщение это гласило: «собери вещи к походу!». Сегодняшняя Сули подумала, подсчитала и отставила сумку за шкаф. Завтра или послезавтра соберу, — решила она. Начало похода было ещё не близко, а всё из-за того что придется ждать разведчиков, отправленных Элрондом. Что ж она собраться за это время не успеет?

Девушка надела мягкие тёмно-зелёные штаны из шерсти и такого же цвета куртку поверх простой широкой рубахи. В таком виде она и спустилась вниз, чтобы позавтракать.

День проходил скучно — оборотень маялась, расхаживая из угла в угол. Прошлась по улицам, возвращалась в дом, обходила его сверху донизу и уходила обратно в город. Сули уж надеялась на спокойный и безрадостный день, но судьба решила иначе и завела девушку в беседку, которая когда-то была одним из самых любимых её мест во всем Ривенделле. Здесь, маленькой девочкой, она играла под чутким присмотром Келебриан. Эльфийка проводила с воспитанницей свои уроки — обучала маленькую Сули языкам: письму и чтению.

Беседка уже была занята. Там сидела Арвен. Одна. Ундомиэль читала книгу, а оборотень так и замерла у входа. Эльфийка была на расстоянии вытянутой руки, а лицо её выражало лишь спокойную радость — видимо происходящее на страницах книги пришлось ей по вкусу. Воспитанница Элронда решила уйти и оставить названную сестру одну, но глупая ветка лозы, оплетавшей беседку, попалась под ногу оборотню и со звоном лопнула подобно струне в лютне. Арвен вздрогнула и отвлеклась от книги, взгляд её серых, как и у Сули, глаз, быстро нашёл девушку, растерянную и до безумия напуганную. Было ясно, что Ундомиэль и сама растерялась на несколько мгновений, но тут же взяла себя в руки и сдержано улыбнулась, поднимаясь и закрывая книгу.

— Доброе утро, Сулмендис, — поприветствовала она темноволосую, а той хватило лишь на медленный кивок. Эльфийка обхватила книгу двумя руками, прижав её к груди, и вышла из беседки. Упорхнула словно птица, напуганная шорохом в ветках. Оборотень осталась одна.

Опять.

Она нахмурилась, пытаясь сдержать не пойми откуда взявшиеся злые слёзы и упрямо пошла дальше, так и не зайдя в беседку. Сейчас ей хотелось одного — оказаться в своих покоях.

— Сулмендис!

Этого только не хватало! Сули ускорилась, но не по-эльфийски громкие шаги раздавались всё ближе и ближе.

— Сулмендис, я рад тебя встретить, — с оборотнем поравнялся Леголас, и девушке пришлось отвернуться от принца, лишь бы тот не увидел её слёз. — Ждал вчера вашего возвращения, но видимо вернулись вы поздно. Я хотел спросить…

— Не сейчас, — пресекла его темноволосая. И голос почти не дрогнул, а шаг ускорился.

Лихолесец не отставал.

— Я не займу много времени. Поймите меня, Сули, — продолжал он, — могу я называть тебя Сули? — царевич слышал, что именно так её все и называли.

— Нет! — резко оборотень свернула вправо, сама не зная зачем — её покои в другой стороне. Хотелось, чтобы Леголас отстал. Но воспитанница владыки Раздола опять недооценила гостя.

— Хорошо, тогда Сулмендис, — раздалось за правым плечом. Девушка быстро смахнула слёзы со щёк тыльной стороной ладони. — Пойми, я и представить не мог что когда-нибудь встречу настоящего оборотня! Я считал твой народ легендами, думал вы есть лишь на страницах книг, но вы… вы действительно есть!

— Остроухий, чего ты ко мне привязался? — сейчас хищнице было не до манер и правил этикета. Она была зла, рассержена… подавлена. Оборотню никого не хотелось видеть, а тем более лихолеского принца. Но Леголас будто и не замечал, что его присутствие девушку вовсе не радует. Чего ж пристал?

Ответ был прост и Сули, для того чтобы узнать его, достаточно было обернуться и увидеть неподдельное восхищение во взгляде светлых глаз царевича — восторг от встречи с оборотнем горел в них ярким пламенем. Если бы девушка только знала, как много книг тот прочитал, вылавливая из каждой крупицы информации об оборотнях. Как давно Леголас задавался вопросом, куда делся этот удивительный народ и были ли они вообще эти пугающие и чудесные оборотни. Как мечтал однажды встретить хоть одного. В Лихолесье на его любопытство махали рукой — пройдёт время и он забудет об этой своей бредовой идее. Но времени прошло уже не мало, а Леголас так и не забыл.

— У тебя ведь есть стая?

Сули подняла глаза к небу (точнее к потолку), вопрошая за что ей все это.

— Да, я — оборотень. Да, стая. Да, — темноволосая запнулась, — она есть, — и неопределенно взмахнула рукой, а после вновь повернула.

Леголас незаметно улыбнулся. Было бы неплохо если бы ему удалось уговорить девушку познакомить его с этой самой стаей. Встретить хоть одного оборотня было когда-то пределом мечтаний, но увидеть всех! Странно, что Ламари (советник Трандуила, а прежде и Орофера) так настаивал на нашем скором отъезде, — рассуждал про себя принц. Старый эльф не раз повторил, что Леголас должен отказаться от безумной идеи путешествия в Мордор, да ещё и бок о бок с оборотнем.

— Никто не знает, чего можно ждать от этих… — эльф замолчал, скривившись, и фразу не закончил.

Но сколько бы Ламари и многие другие лихолесцы не убеждали Леголаса вернуться в родной лес, царевич был непреклонен.

— Как бы я хотел увидеть её, — принц замолчал, когда оборотень скрылась за поворотом, но тут же повернул за ней, — стаю.

Охотница остановилась и развернулась, а эльф ожидаемо врезался в неё, но не сшиб, как можно было подумать, а сам отшатнулся. Вся эйфория, которой светилось его лицо ещё секунду назад, слетела как и не было. Он увидел красные глаза девушки и дорожки слёз на щеках.

— Что-то случилось? — царевич поддался вперёд, подняв раскрытую ладонь, желая то ли взять оборотня за руку, то ли положить свою на её плечо. Но Сули сделала твердый шаг назад.

— Случилось. И тебя, принц, это не касается. Ни мое состояние, ни стая. Так что прошу, оставь меня в покое. Об оборотнях я расскажу в следующий раз. Обещаю.

Каждое слово — громко, чётко, уверенно, ровно так как учили её в юности. Но твёрдый голос никак не сочетался со слезами, которые всё так же срывались и убегали вниз по её щекам. Темноволосая развернулась на каблуках и пошла дальше.

На этот раз эльф не последовал за ней.