Острие лезвия, ветер и любовь (гет)

— Сулмендис это ведь эльфийское имя? — спросил гондорец, спустя почти три недели знакомства.

Они с Сули сидели на окраине тренировочной площадки для сражений на мечах. В руках девушки был короткий одноручный тренировочный меч, такой же, только полуторный, был в руках гондорца.

— Да, — она положила оружие себе на колени и поймала солнечный зайчик, бесцельно гоняя его по деревьям вокруг. Тренировка их началась, когда солнце только встало, сейчас же оно было почти в зените. — Может на сегодня хватит?

Не так давно Сули в разговоре с гондорцем обмолвилась, что давно не практиковалась в сражениях на мечах и Боромир, по доброте душевной, предложил помочь — потренироваться. С тех пор начались её мучения.

— Мы только начали.

Мужчина резво поднялся на ноги, подхватил меч, играючи взвесил его в руке и протянул свободную руку Сули, а в ответ получил протяжное протестующее мычание.

— Пожалуйста, пощади, — девушка сложила ладонь к ладони и готова была даже пустить слезу, лишь бы разжалобить Боромира, но человек был неумолим. Он подхватил Сули под руку и поднял,поставив на ноги, словно та и не весила ничего вовсе.

С самого Совета прошло уже достаточно времени, чтобы эти двое успели хорошо познакомиться и даже подружиться. Девушка была этому несказанно рада: человек на поверку оказался очень интересным собеседником и не раз рассказывал воспитаннице эльфов истории от которых у бывалой путешественницы дух захватывало. Особенно проникновенны и наполнены счастливой тоской были рассказы о родном крае, охваченном сейчас войной. То как мужчина кистью слов рисовал в воображении подруги свой родной город… темноволосая заслушивалась. Представляя теперь те самые белые стены Крепости Солнца, которые не раз видела ещё задолго до рождения самого Боромира, она видела их поистине завораживающими, почти волшебными. Пустынные и людные улочки, дома — деревянные или же высеченные из белого камня — и люди, что снуют то тут, то там. Они не казались Сули угрюмыми, как прежде; они смеялись и радостно улыбались друг другу. И Белое Древо — символ Гондора, раскинувшее тяжёлые ветви в стороны или протягивающее их к небу, такому голубому сейчас. Безоблачному.

— Продолжим. Вставай в стойку, — скомандовал Боромир, обходя Сули по кругу. По задумке девушка должна была делать то же самое, но слишком устала. Все мышцы её тела ныли и умоляли безжалостного человека пощадить. Медноволосый сделал первый выпад; воспитанница эльфов неловко парировала.

— Я не могу, — она опустила руку с мечом вниз и, дождавшись, когда гондорец, завершая круг, окажется за спиной, стала падать. Рукоять выскользнула из расслабленных пальцев.

— Ты устала не настолько сильно! — Боромир подхватил подругу под руки в метре от земли, и та повисла, словно тряпичная кукла. Вставать на ноги Сули упорно отказывалась, и гондорцу не осталось ничего кроме как вот таким вот незатейливым образом удерживать её от падения.

Дыхание мужчины неожиданно обожгло кожу девушки даже сквозь куртку. Она громко и рвано вздохнула, чуть поддавшись вперёд, но потом, передумав, прикрыла глаза и расслабленно откинулась назад, опираясь на широкую грудь человека.

— Не хочу больше драться, — она помотала головой из стороны в сторону, от чего волосы разлетались по сторонам, щекоча лицо гондорца. — Давай продолжим завтра, а лучше вообще не будем.

— Вот что с тобой делать? Лентяйка! — пусть Боромиру и удалось состроить возмущение в голосе, Сули-то знала, что он и сам развеселился.

За своей шуточной перепалкой новые знакомцы и не заметили, когда на тренировочном поле появились ещё двое.

Арагорн неспешным шагом пересекал поляну, а рядом с ним шла улыбающаяся Арвен. Она почти не отрывала взгляда от человека, а тот вёл эльфийку под руку, гордо расправив плечи. Дочь Элронда держалась, как и обычно, подобно принцессе: неизменно прямая спина, легкая улыбка — не вежливая и сдержанная как обычно, а святящаяся — уложенные аккуратно волосы и струящееся легкое платье цвета молодой зелени; Сули невольно залюбовалась ею. Сама-то она выглядела не так царственно. Вся мокрая от пота и покрытая пылью, с застрявшими в торчащих во все стороны волосах травинками (те, кстати, возникли после неловкого падения девушки при попытке увернуться от удара), красная после долгой тренировки, да ещё и повисшая на руках у гондорца — тот к слову так же выглядел не очень.

Заметив Сули в руках Боромира, дунэдайн сначала остановился, нахмурился, но тут же рассмеялся.

— Думаю, эта история достойна того, чтобы быть услышанной, — Арагорн и Арвен оказались рядом. Человек едва уловимо коснулся тонких пальчиков эльфийки, которыми та держалась за его предплечье.

Ундомиэль кивнула сестре, рассеяно улыбаясь; девушка неловко поздоровалась в ответ.

— Сулмендис устала, — спокойно ответил Боромир, будто бы и не было всей этой глупой ситуации, хотя от девушки и не ускользнула усмешка, проскочившая в его голосе. — Мы сражались на мечах.

Арагорн улыбнулся, и маленькие морщинки вдруг сбежались в уголки его глаз. Он посмотрел на Арвен, которая тут же ответила на взгляд мягкой улыбкой, а пальцы на его предплечье сжались чуть сильнее.

— Ей стоило бы передохнуть, — произнес дунэдайн, переведя взгляд на гондорского воина, а потом снова глянув на эльфийку. — А что ты думаешь, Арвен?

— Думаю, моя названная сестра действительно устала, — кивнула она. — Может быть наш друг из Гондора согласиться проводить Сулмендис в её покои?

Сули, как ей казалось, незаметно толкнула друга затылком в грудь и усмехнулась: её веселила напускная серьезность такой глупой ситуации. А вот Боромир, надо сказать, держался достойно. Сейчас он немного напоминал не очень строгого родителя, наблюдающего как его чадо делает всё, что душе угодно. Арагорн и Арвен подыгрывали, а темноволосая наслаждалась происходящим, нежась в руках мужчины. Благо что рядом никого больше не было и Сули могла спокойно продолжать развлекаться.

— Здесь вы правы, — хмыкнул гондорский витязь, окинув взглядом девушку в своих руках. Та тяжело вздохнула для вида и повернула голову в другую сторону, отвернувшись от Арагорна и Арвен. — Сегодня я и вправду вымотал Сулмендис тренировкой. Но как же я её проведу если она и на ногах не стоит? — этот вопрос (скорее риторический) был адресован больше воспитаннице владыки Элронда, чем остальным.

— Даже не знаю, как здесь помочь, — с напускной серьезностью произнесла Ундомиэль. — Быть может её стоит отнести?

Девушка протестующее замычала и принялась усердно, пусть и с усталостью, мотать головой.

— Прекрасная мысль, — энтузиазму Боромира можно было только позавидовать. Он враз подхватил подругу на руки. Та замычала активней, но вырываться не стала. — Тогда мы пойдём. До скорой встречи.

Быстрым шагом человек направился с тренировочной площадки, а Сули всё так же молчала. Молчала она и когда они пересекли улицу под пристальными взглядами эльфов (потом темноволосая сможет сказать, что ей сделалось плохо, а Боромир, оказавшись вовремя рядом, помог, опять же, по доброте душевной). Сейчас девушка, ни о чём не волнуясь, спокойно лежала на руках друга, сонно прикрыв глаза.

— Ну всё, поставь меня, — пробурчала воспитанница владыки, как только они скрылись от любопытных глаз вблизи дома Элронда.

— Ох! Кто-то проснулся! Как же я тебя поставлю, ведь ты так устала? — шутливо, с нескрываемым озорством в голосе, спорил гондорец. Он говорил что-то ещё, но девушка не слушала, лишь положила ладонь на его грудь, в которой, где-то там, под слоями одежды, размеренно билось сердце. Было так спокойно — у него на руках — так тихо.

— Поставь, сказала! — ей почти удалось изобразить негодование, но для верности она ещё и несильно хлопнула друга по груди.

— Как пожелаете, миледи, — он поставил Сули и поклонился вычурно взмахнув рукой. — Дойдёте сами или проводить?

— Пожалуй, я дойду сама, — темноволосая поправила немного задравшуюся куртку, заправила локон за ухо и быстро клюнула Боромира в щёку. — Спасибо, что донёс.

Убегала воспитанница эльфов так быстро, как только могла, ещё посмеиваясь, сама не зная от чего, а оказавшись в своих покоях — тут же отправила служанку принести воды, ведь ей хотелось побыстрее смыть с себя пот и пыль. Ещё, хорошо бы, вычесать из волос травинки.

* * *

Когда Сули проснулась солнце висело над горизонтом, вот-вот собираясь скрыться и оставить мир под светом звёзд. Сквозь открытую настежь балконную дверь в покои врывался прохладный, но такой приятный ветерок. Оборотень лениво потянулась и простонала от боли в мышцах. Что ж когда-нибудь настанет час и она отомстит за эти мучения гондорцу, а пока девушка неспешно поднялась с кровати и направилась к гардеробной, чтобы выбрать подходящий для прогулки наряд.

Облачилась воспитанница Элронда в синее платье — когда-то оно принадлежало Келебриан — и собрала волосы на затылке в низкий хвост. Окинув комнату взглядом, она приметила свою походную сумку у шкафа. Тогда же оборотень вынесла и вновь поставила её на центр комнаты.

Пусть пока постоит, — рассудила она, — прогуляюсь, а как вернусь, обязательно начну собираться.

— Неплохой сегодня денёк, — донеслось до оборотня, когда та проходила мимо пруда. Она обернулась по сторонам и увидела в паре метрах от себя седовласого гнома.

— Глоин, — Сули улыбнулась недавнему знакомцу и подошла к нему спешным шагом. — Рада снова встретить тебя.

— И я рад. Хотя это скорее прощание, чем новая встреча, — он провёл рукой по густой белой бороде. Сегодня гномы уходят (все за исключением Гимли), и девушка слышала об этом от Боромира.

— Я уверена, что это не последняя наша встреча, — кивнула она. Разговор завязался быстро.

— Стало быть ты, как и мой сын, член Братства Кольца. Похвально, — гном сосредоточено хмыкнул и неспешно, по-старчески, кивнул.

— Жаль, что мне пока так и не удалось познакомиться с Гимли лично, — вздохнула темноволосая; Глоин проговорил себе что-то под нос, кажется на гномьем. Сули не разобрала.

— Он спрашивал меня о тебе. Отец, сказал он, почему эта женщина, человек, села не со своими собратьями из Гондора, а с эльфами? И почему на пиру она сидела на помосте с владыкой Элрондом и тобой?

— И что же ты ответил? — с интересом поинтересовалась оборотень.

— Я ответил, что на этот вопрос ответа у меня нет, но что самое странное, ответа на него нет и у неё самой, — и девушка улыбнулась, памятуя о своих шутливых загадках тогда на пиру. — Что же ты — девочка-не-знающая-кто-она — нашла ответы на свои вопросы?

— Найти ответы на эти вопросы оказалось не так уж и просто, — Сули бегло рассматривала деревья вокруг, избегая пытливого взгляда гнома. — Так что пока мой ответ «нет».

Глоин довольно хмыкнул. В тишине они обошли небольшой пруд, отражающий свет первых звезд, спустились к аллее и прошли почти до половины, прежде чем повернуть назад. Уже на площади возле дома Элронда их встретили Фродо и рыжеволосый гном, сын Глоина — Гимли. Сули улыбнулась им, а после скривилась от пронзившей голову боли. Спустя мгновение всё прошло, а девушка окинула беглым взглядом собравшихся. Седовласый не замедлил представить их друг другу (называя имена, достопочтенный сын Гроина вспомнил, что Сули уже и без того знакома с Бэггинсом — как-никак за одним столом на пиру сидели).

— Совсем уж память не та, — посмеивался гном. — Ну а это мой сын Гимли.

— К вашим услугам, — произнес рыжебородый и поклонился. Девушка сделала то же.

— Рада знакомству.

— Хех, молодежь, — старый гном несильно хлопнул себя по животу, — скоро вам двоих отправляться в путь, а вы даже не соизволили познакомиться.

— Прошу меня простить, — улыбнулась оборотень. Уж очень её повеселило замечание про «молодежь». — Последние дни моей жизни выдались через чур загруженными, — и не удержалась чтобы не пожаловаться: — Один гондорец решил измотать меня бесконечными сражениями на мечах.

— Меч, — протянул Глоин. — То ещё оружие. То ли дело секира?! Вот это я понимаю.

— Уж секиру я и вовсе в руках не держала, — призналась Сули, а Гимли оскорблено крякнул.

— Ничего, ещё узнаешь, что это такое, — со знанием дела сказал старый гном. — Что ж, пора мне. Нужно забрать вещи и в путь. Проводи меня Гимли, нам есть ещё что обсудить.

Гномы ушли, хоббит распрощался следом, и Сули снова осталась в одиночестве, но не стала печалиться и продолжила свой путь. Она вернулась обратно к пруду и уже от него повернула в другую сторону, направившись к одному из ручьёв, бегущих с гор. Там она встретила того, кого видеть не очень хотела.

Леголас шёл навстречу вместе с каким-то светловолосым эльфом и пока ещё не заметил оборотня. Бежать и прятаться было бы глупо, и потому воспитанница Элронда и Келебриан продолжила спокойно идти дальше, в глубине души молясь остаться незамеченной.

— Добрый вечер, Сулмендис, — поравнявшись, поздоровался принц, а Сули церемонно кивнула ему и прошла дальше. Оборотень слышала, как за её спиной лихолесец сказал что-то своему спутнику и пошёл следом за ней. Эльфы ходят почти бесшумно, но её слух достаточно острый, чтобы уловить то, что услышать нельзя. — Ты не будешь против моей компании?

Сердце умоляло высказать всё начистоту, но воспитание велело сдержанно кивнуть, тем самым давая понять, что она не будет (очень даже будет!) против присутствия царевича рядом.

— Сегодня отменная погода для этого времени года, не находишь? Надеюсь так же тепло будет и когда мы покинем Ривенделл, — начал рассуждать эльф, но Сули поняла: воспитанию не победить сердце. Она украдкой глянула на спутника.

Эти по-эльфийски правильные черты лица, острые ушки, красивые голубые глаза и блестящие в свете молодой луны волосы — всё это странным образом бесило. Хотя это не то чувство которое девушка хотела испытывать к светлоокому принцу. В её сердце не было должной ненависти. Ну же! Это ведь не должно быть так сложно, — повторяя она про себя. — Я не должна разочаровать Хелтая хотя бы в этом. Леголас почти сразу почувствовал её взгляд на себе, но не подал виду.

— Я хотел узнать всё ли у тебя хорошо?

Голос его прозвучал тихо и даже как-то сочувственно что ли. Сули вдруг, неожиданно даже для самой себя, смягчилась и стыдливо прикусила нижнюю губу. Леголас задал свой вопрос с такой неподдельной заботой, всё ещё помня ту их прошлую встречу, а ведь прошло уже немало времени. Она обернулась к эльфу — снова пришлось приподнять голову.

— Всё хорошо, спасибо, что спросил, — легкая улыбка пробежалась по её губам и замерла в уголке. — Прости меня за то, что я тогда повела себя несдержанно. Это было неправильно с моей стороны.

— Что бы ни случилось в тот день, я уверен, что мне не стоило весть себя так назойливо, — лихолесец располагающе улыбнулся. — Моё любопытство порой не знает границ.

Сули усмехнулась и взяла Леголаса под руку. Вместе они прошлись вдоль неширокого ручья, через который был перекинут мост. Недалеко, чуть отставая, шёл светловолосый эльф (это был тот самый Симрад).

— Пойми моё любопытство правильно, Сулмендис, раньше я только читал об оборотнях, но и мечтать не смел, что когда-нибудь встречу представителя твоего народа в живую.

Он не лгал. Впервые об оборотнях принц услышал ещё в глубоком детстве, от своих друзей, когда они рассказывали друг другу истории (чаще всего всякие сказки и легенды, переиначенные на новый лад). Леголас прекрасно помнил, как впервые услышал об этих странных и завораживающих созданиях. Они захватили все его мысли, и маленький эльф часами сиживал в отцовской библиотеке, изучая книги и свитки, разыскивая хоть что-нибудь, что прольёт свет на то, где сейчас обитает этот народ, да и был ли он вообще. Но всю информацию об оборотнях будто специально — назло ему — убрали из книг, а то что удавалось найти, было скудным или вовсе неправдоподобным. Как-то Леголас даже начал упрашивать отца отпустить его в Ривенделл, чтобы он мог изучать книги там, но Трандуил не одобрил эту идею.

Лишь в одном старом, пыльном и рассыпающемся в руках фолианте царевич нашёл более подробное упоминание об этих существах. Их создал Моргот после восхода на небо Солнце и Луны — так гласили витиеватые руны. Существа эти были ужасны и кровожадны. Слуги Тьмы. Приспешники Чёрного Властелина. Принц помнил, как напугал его тогда рисунок, выведенный рядом уверенной рукой художника. Чёрный волк со вздыбленной на загривке шерстью и горящими пламенем глазами. Он помнил ярко алую кровь, капающую с клыков и лежащего воина, на груди которого стояла огромная лапа с длинными когтями. Те впивались в тело поверженного, без особого труда пробивая кованый доспех.

Воспоминание всплыло в голове, когда Леголас впервые увидел белую волчицу в Ривенделле. Оборотень! — будто молнией прошибла мысль. — Они всё же существуют. Но Сули не была похожа на того волка с картинки. И дело было даже не в цвете шерсти или глаз, она совсем иная. Такую не назовешь слугой Тьмы. По крайней мере, Леголас хотел верить, что под её улыбкой не кроется волчий оскал.

Оборотень и эльф завели более-менее нейтральную беседу, в которую изредка и с осторожностью принц вплетал вопросы о собратьях девушки, уж больно было любопытно. Сули отвечала на них, но сухо и по существу, не вдаваясь в подробности, но в остальном была даже приветлива: пару раз улыбнулась лихолесцу и даже пошутила. Темноволосая перестала пытаться разбудить в себе ненависть к знакомцу (попусту не получалось), а все попытки нагрубить царевичу обрывала на корню — эльфийское воспитание удерживало.

— Мне ведь не избежать вопросов об оборотнях? — улыбнулась девушка. — Так задавай их, мой принц, напрямую.

Леголас немного смутился, оказавшись пойманным на такой маленькой хитрости, но вопрос всё-таки задал. Главный вопрос:

— Тот город в Лихолесье принадлежал оборотням? — лишь догадка, пришедшая в его голову парой дней ранее.

На секунду ему показалась, что даже птицы на ветках притихли, ровно как и сверчки в траве. Сули молчала, а глазах её забегали жёлтые блики, так похожие на пламя в глазах того нарисованного оборотня из книги. Долгожданная ярость зажглась в ней. Она утробно зарычала. Рука эльфа (скорее рефлекторно, чем осознанно) дернулась туда, где обычно он носил свой кинжал, сегодня благополучно оставленный в покоях. Оборотень оторопела.

— Ты хотел…?!

— Нет, — Леголас осекся, подняв руки ладонями вверх. — Про… — хотел он извиниться или оправдаться Сули не знала.

Удар пришёлся по скуле, и эльф пошатнулся от его силы, столкнувшись спиной с деревом. Симрад, увидев случившееся, поспешил на помощь принцу, за что сразу же был сброшен разъяренным оборотнем в ручей. Темноволосая, с пылающими жёлтыми глазами подошла к Леголасу, приблизилась к самому лицу принца. Она ещё никогда не была так близка к тому, чтобы пролить эльфийскую кровь. Металлический запах ударил по носу девушки — видимо всё же пролила.

— Все говорят, что Хранителей должно быть девять. Ещё раз начнёшь этот разговор, и, видит Эру, это станет правдой.

* * *

Сули сидела одна в своей комнате. После случившегося сегодня у ручья оборотень заперлась тут — сама не выходила и не впускала никого. За окном уже во всю властвовала ночь, а она никак не могла забыть случившееся. Ярость прошла, стало стыдно.

В дверь балкона что-то стукнуло.

Ветер, — решила девушка и пошла новый круг по комнате. Она вновь запнулась за сумку, разозлилась и пнула её куда-то за кровать. Не до этого сейчас.

Сын Трандуила. Всего два слова слетевшие с уст Арагорна и Сули похолодела. Он. Его. Сын!

Не редко рассказы оборотней в стае затрагивали эльфийского короля и каждый такой рассказ был наполнен глубочайшей ненавистью, животной яростью. Смотря на собратьев, девушка понимала, что должна испытывать то же, и со временем ей это удалось. Она возненавидела эльфа, которого прежде никогда не встречала; скалилась, едва заслышав его имя. И вот теперь здесь его сын. Как относиться к нему, оборотень вовсе не знала — о Леголасе в стае никогда разговора не было.

Поддавшись минутной слабости и желанию насолить эльфу, девушка рассказала, что знает о городе в лесу. Сама виновата в том, что он пристал. Ещё и показала, что оборотень. Дурья моя голова.

И вновь стук по двери балкона. Темноволосая зарычала. Даже этот звук приводил сейчас в ярость; он тут же повторился вновь. Сули бросилась к двери, а за ней, как ни странно, обнаружился Боромир.

Мужчина улыбнулся, как ни в чем не бывало, и протянул подруге небольшой букетик горноцвета — эти маленькие цветочки пару дней назад начали расцветать небольшими кустиками то тут, то там по всему Ривенделлу.

— Через дверь мог зайти, — воспитанница Элронда невольно улыбнулась, растеряв всю свою злость.

— Мог. Но по своему опыту знаю, что лучше заходить через балкон, — мужчина по-дружески аккуратно щёлкнул девушку по носу и прошёл вглубь комнаты. Сули оставалась у двери балкона, разглядывая букет. Такие маленький голубые цветочки. Придя в себя и согнав с лица глупую улыбку, она закрыла дверь и повернулась к человеку.

— Я не ждала гостей, — девушка усилием воли придала своему голосу суровый тон, старательно изображая, что рассержена (или хотя бы не так сильно довольна) его появлением.

Боромир махнул рукой и указал взглядом на кровать, как бы спрашивая можно ли присесть. Сули кивнула. На кресле неподалёку лежала целая куча платьев хозяйки комнаты и туда гондорец, даже при всем желании, так просто бы не сел.

— Так всё-таки, почему у тебя эльфийское имя? — вернулся к старой теме мужчина. Кровать ему показалась через чур мягкой. Он нахмурился, пытаясь усесться поудобнее.

— Меня так Келебриан назвала, жена Элронда, — помолчав, ответила темноволосая и села рядом. Снова спрашивать про это внезапное появления она не стала, просто приняв и порадовавшись, что теперь не одна. — Я была ребенком, когда меня сюда подбросили, — пожала плечами. — Келебриан решила оставить меня, а Элронд не стал спорить. Их дети к тому времени были уже совсем взрослыми. Даже Арвен и той тогда уже было больше двух тысяч лет.

— А настоящие родители? Ты искала их после? — девушка нехотя кивнула. Боромир сложил руки на груди.

— Нашла. Только отца. Моя мать умерла, я ещё младенцем была. Кое-что очень плохое случилось с моей, - стаей, чуть не сказала она, — семьёй. Бодиль погибла, как и мои братья: один, сын матери, а остальные двое — отца.

Мужчина был удивлен,узнав, что у братьев девушки были разные предки. Сули усмехнулась.

— Так уж сложилось. Я единственный общий ребенок моих родителей — Бодиль и Хелтая. Но ещё у меня есть старший брат Те̒йран- родной по отцу, — воспитанница эльфов отчего-то снова пожала плечами.

Человек видимо решил оставить вопросы о братьях подруги на потом и спросил о другом.

— Но почему же тебя отправили именно в Ривенделл?

— Этого я точно не знаю. Хелтай как-то говорил, что Бодиль дружила то ли с Элрондом, то с каким-то других эльфом Ривенделла. Вот он и решил оставить меня здесь, — девушка не слишком-то горестно вздохнула и тут же зевнула, прикрыв рот рукой. Насыщенный сегодня у неё выдался день. — Но потом я всё равно вернулась в семью, — на этот раз она не запнулась. — Мой брат, да и другие, многому научили меня. А вот Хелтая я разочаровала.

— И чем же это?

Боромир пересел к изголовью кровати, оперевшись спиной на него; ноги он так и оставил стоять на полу. Сули улеглась рядом, положив голову другу на плечо, равно так же как тогда на крыше, после Совета. К слову сказать, они ещё не раз любовались городом расположившись на том самом доме.

— Тем, что переняла слишком много от эльфов, воспитавших меня, — уголки рта её заметно опустились, но Боромир не видел этого. — Видя меня, Хелтай иногда даже не пытается скрыть своё разочарование, ни во взглядах, ни в делах. Мой брат — его гордость, а я… эльфийка, — человек положил ладонь поверх руки подруги. Сули улыбнулась.

Ладонь Боромира была настолько большой по сравнению с её, что маленькая ручка девушки невольно затерялась.

В голове темноволосой из раза в раз проносилась одна и та же реплика — та самая, которую она никак не решилась озвучить за все три недели знакомства с гондорским витязем: Боромир, я оборотень. Всего лишь три слова. Восемь слогов. Семнадцать букв. Непосильная ноша.

Боромир, я оборотень.

Я оборотень, Боромир.

Оборотень!.

Оглушительный стук разнесся по комнате. На этот раз стучали не в балконную дверь.

— Сестра! — раздалось из коридора. — Если решила притворяться, что спишь — потуши свечи в комнате.

Без сомнения это были Элладан и Элрохир, от чего Сули немного растерялась, ведь эти двое отправились в качестве разведчиков на восточный берег Андуина и не должны были вернутся так скоро. Она подскочила с кровати и подняла следом гондорца, дернув за руку.

— Быстрее, прячься! — шепотом кричала девушка. Человеку ничего не оставалось кроме как зайти в её гардеробную — отдельную комнату — и закрыться там.

В покои воспитанницы владыки Раздола, словно ураган, влетели два эльфа, стоило только двери открыться.

— Не рано ли ты спать собралась сегодня? — усмехнулся один из пришедших. Другой увидел букетик на прикроватной тумбочке и не замедлил спросить:

— Нашла занятие себе в наше отсутствие?

— Отца на вас нет, — нахмурилась Сули, сжав губы в тонкую линию. — Не могли утра дождаться?

Эльфы переглянулись, от удивления, широко распахнув глаза. Прежде названная сестра в любой ситуации была только рада их появлению — сейчас она казалась недовольной.

— Ты не рада нас видеть?

— Элладан! — девушка подбоченилась, наклонив голову в бок.

— Я Элрохир, — почти оскорбился эльф и сложил руки на груди. Второй последовал его примеру.

Сули устало вздохнула.

— Элладан, Элрохир, — начала она тихо, — я очень люблю вас и рада тому, что вы вернулись, но сейчас, — она как-то очень устало нахмурила брови и отвела взгляд в сторону. — Сегодня многое случилось и я очень устала, — посмотрела на братьев. — Я хочу побыть одна, а завтра… Завтра я всё расскажу вам, и мы проведём целый день вместе, если вы того захотите.

Эльфы не стали спорить. Они уже успели услышать историю о том, что случилось между Сули и лихолескими эльфами, так что решили уйти, и как только дверь за ними закрылась, девушка мигом оказалась у запертой двери ведущей в гардеробную.

— Милорд, — она четыре раза стукнула в дверь, — прошу Вас освободить обитель моих платьев.

Дважды звать не пришлось. Боромир успел высказать пару нелестных замечаний в сторону эльфов, прежде чем вернуться в спальню. Сули закрыла за ним дверь и, смеясь, прислонилась к ней лбом.

— О, Эру. Как же это было глупо!