Тёмная легенда (джен)

Легкие шаги, шуршание ткани. Горячая полоса света падала на выпростанную из-под одеяла ногу. Аннабель пришла в себя, но все еще лежала с закрытыми глазами, балансируя на зыбкой границе между сном и явью. Тело налилось тяжестью, казалось невозможным даже пошевелить пальцем, голову же словно наполнил туман.

Нестерпимо зачесался правый глаз. Виной всему была выбившаяся прядь волос, которая, подрагивая от сквозняка, задевала ресницы. Аннабель окончательно проснулась и, с наслаждением потерев глаза, открыла их.

Просторная комната была наполнена летним солнцем, в одно из открытых высоких окон проникал свежий, приятный воздух. Ряды простых кроватей, застеленных белыми простынями, занимали большую часть помещения. На одной из таких кроватей она и лежала, а всего в паре шагов от нее, склонившись над чем-то, стояла пожилая, очень полная женщина. Одета та была в белое, голову ее венчал большой колпак с коротким шлейфом.

Аннабель попыталась сесть, но смогла лишь слегка приподняться и снова обессиленно опустилась на подушку. Услышав возню за спиной, женщина обернулась и, увидев, что Аннабель проснулась, всплеснула руками.

— Милая, погодите, не пытайтесь вставать, — голос женщины был на удивление высоким, в нем слышно было беспокойство. — Вы так долго были без сознания и совсем обессилели. Вот, выпейте это, милая.

Женщина взяла со стола бутыль с какой-то золотистой жидкостью и налила немного в кубок. Затем протянула кубок Аннабель, но та только недоверчиво посмотрела на женщину.

— Кто вы? И где я нахожусь?

Женщина покачала головой, продолжая протягивать кубок.

— Сначала выпейте укрепляющий бальзам, иначе совсем скоро вас снова покинут силы. Можете довериться мне, милая. Моё имя Мэгги Морисон. Я целитель из больницы Святого Мунго. Директор Диппет вызвал меня, поскольку школьная целительница еще в отпуске, а вас невозможно было доставить к нам.

От обилия незнакомых имен и новой информации у Аннабель закружилась голова. Похоже, Мэгги говорила правду — слабость снова начала завладевать ею. Доверившись женщине, назвавшей себя целительницей, Аннабель взяла кубок. Принюхалась. Пахло чем-то сладким и травами. Похоже, яда нет, подумала она, делая осторожный глоток. На вкус бальзам оказался приятным, с легкой кислинкой. По телу сразу разлилось легкое возбуждение. Аннабель осушила кубок и протянула его женщине.

— Мне стало намного лучше, — сказала она, устремляя на Мэгги благодарный взгляд. — Похоже, миссис Морисон, вы не католичка? Никогда раньше не слышала о таком святом, но, видимо, ваш покровитель благоволит врачевальным искусствам.

Мэгги уставилась на неё с нескрываемым изумлением и даже зачем-то приложила пухлую ладошку ко лбу Аннабель.

— Католичка? — переспросила целительница. — Ну, что вы, милая… Вы, наверное, еще не до конца пришли в себя. Подождите, я позову директора. Он хотел с вами поговорить, как только вы очнетесь.

Мэгги покачала головой и развернулась, чтобы уйти.

— Подождите, миссис Морисон, — окликнула её Аннабель, садясь. — Скажите же, что это за место?

— Хогвартс, разумеется, — обернувшись, ответила Мэгги и скрылась за едва приметной дверью.

Хогвартс. Туман в голове еще не рассеялся, но Аннабель уловила движение какой-то мысли, вызванной этим названием. Если сначала ей показалось, что никогда раньше она не слышала это слово, то теперь такой уверенности уже не было.

«В чем же я могу быть уверена? — подумала она, и эта мысль заставила нахмуриться. — Я помню своё имя… И это все? Как такое может быть?»

Аннабель силилась вспомнить что-то еще, но туман в голове упорно не хотел рассеиваться. Ощущение собственного бессилия и беспомощности разозлило. Аннабель решительно схватила край одеяла, намереваясь откинуть его и встать, и заметила сверкнувшее на пальце кольцо. Большое и, несомненно, старинное, оно напоминало двух переплетенных змеек. Глаза одной змеи сияли маленькими изумрудами, а второй — рубинами. Покрутив его на пальце, Аннабель с нежностью не задумываясь шепнула:

— Ах, Салли, уж близится день...

Кто такой был этот Салли и о каком дне шла речь, Аннабель не знала, но стоило произнести это имя, как сердце сладостно сжалось, а левую руку словно обожгло огнем. Вскрикнув от неожиданности, она посмотрела на ладонь и увидела, как появляется красное пятно.

— Господь наш Иисус! — воскликнула она. — Какое испытание ты мне послал?

Не успела Аннабель опомниться, как отворилась дверь — не та, за которой скрылась миссис Морисон, — и в комнату вошли двое мужчин.

Один, который шел первым, был среднего роста, похожий на высохшее дерево, лысый, с редкими клочками седых волос. Мужчина, следовавший за первым, был его полной противоположностью — рослый, с огромной копной рыжеватых волос и такой же бородой. Оба они выглядели встревоженными и зачем-то держали в руках небольшие гладкие палочки.

Поняв, что оказалась перед мужчинами, Аннабель подтянула одеяло к груди, стараясь закрыть свой странный наряд из полосатых мальчишечьих штанов и такой же рубахи.

— Миссис Морисон сказала, что вы пришли в себя, — заговорил лысый мужчина, усаживаясь на кровати напротив. — Меня зовут Армандо Диппет. Я директор школы Хогвартс, в которой мы сейчас находимся. Мой коллега, — он кивнул на рыжеволосого волшебника, — профессор Дамблдор. Позвольте узнать ваше имя?

— Меня зовут Аннабель.

— А ваша фамилия?

— Я не помню.

— Как вы оказались в замке?

— Я не помню.

Директор Диппет и профессор Дамблдор тревожно переглянулись.

— Что ж, Альбус, видимо, другого выхода нет.

Дамблдор кивнул и достал из кармана фиолетовой мантии маленький флакон с прозрачной жидкостью. Он откупорил крышку и подошел ближе к напрягшейся Аннабель. В это время Диппет покосился на дверь, за которой скрылась миссис Морисон, и, взмахнув палочкой, что-то негромко шепнул.

— Вам известно, что это такое, мисс Аннабель? — спросил Дамблдор, показывая ей флакон.

— Это яд? — гордо вскинув голову, спросила она. Поведение мужчин казалось странным, раздражало. — Вы собираетесь отравить меня?

— Ни в коем случае. Это сыворотка правды. Мы вынуждены просить вас принять её, чтобы удостовериться в ваших словах.

— Сыворотка правды? Такой не существует, сэр, — убежденно сказала Аннабель, и вдруг глаза её расширились, метнулись от флакона к лицу Дамблдора. — Вы еретики!

— Кто? — удивился директор Диппет.

— Еретики, не признающие власти господа нашего Иисуса Христа. Зачем вы похитили меня?

Мужчины снова переглянулись, лица их выражали крайнее удивление и замешательство. Без дальнейшего промедления, Диппет помахал палочкой над головой Аннабель, и та с ужасом поняла, что не может пошевелиться. Воспользовавшись этим, Дамблдор, приподняв её лицо, надавил большим пальцем на подбородок и вылил немного жидкости из флакона ей в рот.

Аннабель снова могла двигаться, но на неё накатила волна безразличной апатии, туман в голове сгустился.

— Как вы оказались в замке? — повторил вопрос Дамблдор.

Аннабель хотела ответить «не знаю», но на какое-то мгновение из тумана проступило что-то… мимолетное воспоминание, и вот уже с губ её сорвались совсем другие слова:

— Я тут живу.

— Живете? — поднял брови Диппет.

— Да.

— Но это невозможно! Альбус, я не понимаю…

— Подожди, Армандо. — Дамблдор выглядел не менее потрясенным. — Почему Хогвартс вас не отпускает?

— Я не знаю.

— Где ваши родители?

— Я не знаю.

Туман в голове никак не хотел рассеиваться, и все дальнейшие вопросы профессоров натыкались на один и тот же ответ. Действие сыворотки заканчивалось и Аннабель постепенно возвращала контроль над своей волей. Вместе со страхом в ней начинал поднимать голову гнев. Как они смели так с ней обращаться?

— Похоже, девушка действительно потеряла память или её стёрли, — негромко заговорил Дамблдор, обращаясь к Диппету. — В любом случае, узнать сейчас, как она оказалась в школе, не представляется возможным. Учитывая, в каком состоянии её нашли, я не исключаю нападения.

— Мерлин, Альбус! Если бы Почти Безголовый Ник не связался с моим портретом, мы бы нашли бедняжку только через месяц. Но что нам делать теперь?

— Мисс Аннабель останется в Хогвартсе, другого выхода нет, — ответил Дамблдор. — За год, я думаю, мы поможем вернуть ей память, а пока пусть учится. Может быть, объявятся родственники или кто-нибудь узнает её.

— Да, думаю, ты прав. Ах, как это все не вовремя. Сейчас, когда война в самом разгаре… Ну, да делать нечего, — профессор Диппет потер тощую шею. — Мисс Аннабель, так как мы не нашли вашу волшебную палочку, мы закажем вам новую. Не волнуйтесь о деньгах, школа располагает фондом для таких случаев. Через месяц начнется новый учебный год, вы сможете приступить к занятиям вместе с другими юными волшебниками.

Аннабель рывком откинула одеяло и, не стесняясь своего странного одеяния, вскочила с кровати. Она гордо вскинула голову, глаза её сверкали, а когда она заговорила, её голос звенел от праведного гнева.

— Правильно ли я вас понимаю, сэр, вы обвиняете меня в причастности к колдовству?

Армандо Диппет удивленно заморгал и снова потер шею.

— Почему же обвиняю, дорогая? Вы самая настоящая волшебница, без сомнения. Иначе вы бы не смогли попасть в Хогвартс. Для маглов это невозможно.

— Я не ведьма! — вскричала Аннабель. — Как смеете вы говорить подобные вещи мне? Я Аннабель де Перси графиня Нортумберленда, единственная дочь графа Генри де Перси и Мэри де Перси, урожденной Ланкастер. И я приказываю вам… вам…

Аннабель запнулась, увидев зависшего над лысой головой Диппета маленького человечка в странном колпаке с бубенчиками. Человечек перекувыркнулся в воздухе и издал губами неприличный звук.

— Ведьма! Ведьма! — запричитал он противным тоненьким голоском. — Сжечь ведьму. Сжечь! Хи-хи-хи.

— Пивз! — сурово одернул человечка Дамблдор и пригрозил ему палочкой. — Немедленно убирайся отсюда.

Хохоча, человечек вылетел из комнаты, громко оповещая пустые коридоры о том, что в замке появилась ведьма.

— С вами все в порядке? — встревоженно спросил Диппет, глядя на побледневшее лицо мисс де Перси.

— Я не ведьма, — повторила она еле слышно.

В ушах Аннабель все еще звенел противный голосок, кричавший: «Сжечь! сжечь!», но к нему присоединились и другие, выкрикивая призыв нестройным хором. Левую ладонь снова обожгло, а перед глазами появилось видение: выбитые двумя серыми камнями искры летят к разложенной у ног соломе.

В голове зашумело, и наступила тьма.