Проходная пешка (гет)

Некоторое время наедине с Каркаровым — и зельевар обнаружил себя с таким же широким бокалом в руках. Ледяной ветер выморозил лицо, пробрался под мантию, выдубил душу.

Несложно понять, что Игорь хотел от Снейпа. Да только он сам знал не больше, чем его соратники позволяли ему услышать. И даже если бы Северус испытывал к директору Дурмстранга чуть больше приязни — он мысленно фыркнул — был бы бессилен ему помочь.

— Северус, ты говорил, что я могу на тебя рассчитывать.

Хорошенькое начало. Зельевар пригубил огденского. Жгучий напиток опалил горло, оставив после себя дымное послевкусие.

— Так не может продолжаться, — заговорил Игорь после долгого молчания. — Ты намеренно меня избегаешь… И я знаю причину! Рука беспокоит меня уже давно, но последние дни она горит с самого утра, не переставая. Это не фантомная боль. Её очертания становятся чётче!

— Не пойму, почему это должно меня тревожить.

— Северус! — воскликнул он поражённо, его глаза горели безумным огнём. — Не время прятать голову в песок, чёрт тебя побери! Мы должны решить, что делать!

— Мы оба знаем, что трясётся за собственную шкуру только один из нас. Не тяни меня за собой. Это бесполезно, Игорь. Мы ничего не должны решать вместе.

Было слышно, как вдали залились ржанием французские пегасы. Взгляд Каркарова застекленел, он нервно огладил заиндевевшую бороду.

— Я не могу, — скривившись, он упёрся руками в колени. — Я даже думать не могу от боли.

— Тебя беспокоит не только рука, верно?

Игорь насилу разогнулся, избегая внимательного взгляда чёрных глаз. Подрагивающими пальцами он подтянул воротник мантии.

— Суставы ноют уже пару лет, особенно колени. Я скрываю хромоту, как могу, разве что теперь это даётся сложнее. Целители говорят, это от прыткой юности.

Он вдруг рассмеялся, словно погибающий ворон закаркал. И этот безжизненный смех заставил бы содрогнуться любого. Он яростно рванул рукав парадной мантии.

— Но всё меркнет по сравнению с этим! Тоже последствия юности.

Северус поморщился. Подсвеченная снежной ночью метка выглядела ужасающе яркой на белой коже. Будто и не было всех этих лет.

— Я не могу помочь тебе, Игорь. Решение за тобой — ты всегда можешь бежать.

— До призыва остаются считанные недели! Ты не можешь этого не понимать! От него невозможно просто сбежать, — выплюнул он, едва не переходя в рычание загнанного зверя.

— Выбор не так уж велик, если хорошенько подумать: умереть глупцом или жить предателем. Решай же — какая судьба тебе нравится больше. Решай, пока у тебя есть время.

— Думаешь, он всё-таки меня убьёт?

Северус промолчал. Они оба знали, что мстительность Лорда не заставит себя долго ждать.

— Ты прав. Да, да. Черт возьми, да. У меня нет другого выхода. Надо все подготовить, и как только не останется никаких сомнений в его призыве — я буду достаточно далеко.

Осушив бокал, Каркаров собрал с каменного парапета пригоршню снега и с силой потёр ею лицо. Шумно со стоном выдохнул.

Признаться, Снейпу хотелось бы поступить так же, но он только презрительно скривился. Неприкрытая демонстрация слабости поднимала в нём брезгливое отвращение. Власть и сила, в какой бы форме ни были дарованы человеку — маска убийцы или директорский пост, — требуют уверенности, что ты не окажешься сломлен сам. Словно ты запаиваешь себя в доспех, а его корёжит, изминает снаружи и изнутри. Будешь ли ты страдать? Сложно ответить однозначно.

Но если приходится отвечать — будь добр сделать это, не теряя достоинства.

— Ты никогда не жалел, Северус?

«О, Мерлин всемогущий».

— Возьми себя в руки. И закатай, наконец, рукав! Даром, что на нас полог тишины. Тебя может увидеть любой студент, и что хуже — министерские чинуши, — одёрнул его Снейп. — Ты скулишь о своей жалкой жизни как побитый пёс. И хочешь, чтобы я составил тебе компанию, Игорь? Вряд ли я когда-либо буду для этого достаточно пьян.

— И всё-таки?

— Никогда.

— Ты в своём репертуаре, — Игорь застегивал пуговицы на манжете. — Человек в футляре. Но я тебе не верю.

— Учитывая обстоятельства, я не думаю, что меня действительно может огорчить твоё недоверие.

Уже совершенно не скрывая хромоты, Игорь с кряхтением поднялся на ноги и пошёл по направлению к выходу.

— Я намерен довести Виктора Крама до крайней точки Турнира, пока ситуация не переломится кардинально. Ты можешь думать обо мне что угодно, но я всё же не брошу своего ученика беспричинно.

Снейп проводил его задумчивым взглядом. Воистину человек жив ровно до тех пор, пока изыскивает в себе силы бороться.

* * *

«Уважаемый мистер Блордак,

Прошу Вас выписать и выслать чек с магической печатью для личного заверения на сумму двести двадцать галлеонов. Деньги спишите с моего счета «ноль-три-пять». На чеке не должно быть обозначено моё имя. Буду ждать его по совиной почте.

Поздравляю Вас с Новым Годом и Рождеством!

С уважением

София Сентмор»

* * *

Длинный обеденный стол буквально ломился под вероломным напором гастрономического разнообразия. Здесь было всё. Запечённая с травами индейка в широком блюде с подливкой и клюквенным соусом, горы пирогов с телятиной в медных менажницах, укрытый шапкой укропа отварной картофель, горошек в сливочном масле и даже брюссельская капуста с каштанами. Аромат стоял невообразимый. Рот мгновенно наполнился слюной, а сердце сладко дрогнуло от тёплой домашней атмосферы.

Рон, Гарри и Джинни сидели за столом, хохоча от паясничающих, как всегда, близнецов и собирая хлебом ароматную подливку. Над их головами летали зачарованные феи, распевающие про старое доброе время*. Только в компании ребят Джинни могла быть такой открытой и смешливой. Софи часто казалось, что в глубине её глаз скрывается мудрая, но ревностная леди. Может быть, это отражение той женщины, которой она могла бы стать.

Между ними сидел Персиус. Он сосредоточенно орудовал столовыми приборами, стараясь не запачкать белые манжеты. Потёртые запонки нет-нет, да и соскальзывали в тарелку. Его поджатые губы говорили об отношении к шуткам братьев однозначнее любых слов. Римус Люпин с бокалом бренди что-то рассказывал очень заинтересованной Гермионе. Она так и застыла с поднесенной ко рту пустой вилкой — картофелина давно шлёпнулась в тарелку. Молли и Артур сидели во главе стола, и мать семейства как раз велела мужу попробовать то или иное угощение. Сириус обнимал за плечи тоненькую Патрицию, посмеивался и то и дело ей подмигивал. Другая рука лежала у неё на бедре.

— О, Софи, дорогая! — как ни странно, первой её появление заметила миссис Уизли. — Что же ты тут стоишь! Да ещё и в зимней мантии! Проходи. Что это у тебя? Кекс? Прекрасно! Нам как раз его не хватало. Твоя тётя приготовила английские маффины, — она понизила голос, полный неприкрытого возмущения, — ума не приложу зачем! У меня они выходят в разы пышнее!

— В этом усомнится только глупец, мэм, — улыбнулась Софи, отдавая свёрток.

— М-м, это коньячное масло?

— Да, с кардамоном и апельсиновой цедрой.

— Замечательно! Я как раз поставила вино для глинтвейна на огонь. Вымой руки, Софи. Мы ждём тебя за столом.

Молли оглядела девушку с головы до ног и нахмурилась. Но та уже взбегала по лестнице на второй этаж. Да, пожалуй, не заметить выглядывающий из-под верхней одежды серебристый подол и туфли было сложно. По пути её встретил скрежещущий голос Кричера, жалующийся «достойной славной гостье» на «мерзких грязнокровок». Софи натягивала простые брюки и свитер, когда за дверью уборной послышался голос:

— Позволишь, я зайду?

Софи отперла дверь, и в маленькую комнатку вошла Патриция, присела на бортик ванной. Воздух моментально наполнился навязчивым цветочным ароматом. Навязчивым, но приятным. Видеть женщину с безупречной — волосок к волоску — укладкой, лаконичным гарнитуром из жемчужных серёг и колье, в элегантном сдержанном платье в подобной обстановке было довольно комично.

— Как всё прошло? — негромко произнесла она.

Девушка плеснула в лицо водой, склонившись над фаянсовой раковиной, стерла ладонью помаду. На щеке остался ежевичный след. Она усмехнулась в зеркало:

— Неплохо. Я сказала, что ты болеешь, передаёшь всем поздравления и искренне сожалеешь о вынужденном отсутствии. Если что — у тебя даже подозревают драконью оспу. На случай, если Нарцисса будет писать.

Лицо Патриции помрачнело, её отражение отвело глаза.

— Пожалуй, моя болезнь будет затяжной, если не смертельной. Прости, что оставила тебя там совсем одну.

— Глупости. Тебе опасно там появляться, неизбежно возникнут вопросы.

Губы Патриции скривились, изламывая их красивые линии.

— А тебе?

— И мне, — Софи избавилась от косметики и теперь протирала влажным полотенцем шею. — Но ты знаешь, рождественский кекс по твоему рецепту творит чудеса. Смягчаются самые чёрствые сердца.

— Софи, — женщина лишь вздохнула.

— Не переживай. Профессор Снейп не позволял мне не то, что сделать лишнего шага из гостиной — он следил за бокалом в моих руках! Как будто я не понимаю, что в этом обществе чревато пить что-то крепче молодого вина! Я приняла одно-единственное приглашение на фокстрот от Драко. И то по настоянию леди Малфой. Не люблю я это — кружишься как шарнирная кукла у всех на глазах. Драко, к слову, ведёт в танце весьма неуверенно. Затем мы посмеялись над глупостью какого-то Ордена, подняли тост за величие всех достойных, чуть ли не поклялись стоять насмерть за незыблемые идеалы, встретили полночь. К этому часу уже творилась какая-то вакханалия. С Беллой в главной роли, само собой. И я аппарировала в Лангедок, сославшись на бедную болеющую родственницу. Оттуда — в Хогвартс, и только потом портключом Артура — сюда.

— Софи, от меня не скрыть беспокойства за легкомысленным тоном. Я знаю, что это должно быть тяжело. И мне жаль, дорогая.

Конечно же, она о многом умолчала. О том, как вдохновенно Люциус желал им с Драко успехов в учёбе — особенно в приобретении необходимых навыков. Как крутился рядом Мальсибер и настойчиво приглашал её на тренировочный спарринг с Флинтом. Разумеется, она не могла отказаться. Как Лейстренджи, словно хищники, по очереди посягали на её плечи и локти. Как Белла преуспела в этом гораздо больше — осушив бокал и в безумном кураже стряхнув его на пол, укусила Софи за ухо, больно оттянув мочку. Как ей приходилось непринуждённо улыбаться, скрываясь за высоким столом у буфета, где словно страж стоял невозмутимый профессор Снейп. Она постоянно ощущала на себе его внимательный тяжёлый взгляд. И как она перестала сомневаться в том, что он — Пожиратель.

Это было нелегко, но она поклялась себе смотреть на людей незамутненным эмоциями взглядом. Даже если внутри всё сопротивляется, дрожит и пульсирует. В конце концов, никто не идеален.

Было уже за полночь. Северус злился. Он тогда резко развернулся и уткнулся в хмельно хихикающую девушку. Она только впорхнула за его баррикаду из стола. Полы платья обняли её ноги. Мерлин, его студентка! Выругался про себя — сердце стучало как ненормальное, — схватил её за руку, удерживающую тонкую хрустальную ножку бокала. Вдохнул аромат — очень свежий в этой духоте, звонкий, с терпкими волнующими нотами мускатного вина. Глаза её, серьёзные, спорили с пустой улыбкой.

— Поверить не могу, что всё это происходит под вальс цветов!* Я, вероятно, недооценил силу вашего стремления преступить любые границы приличий, — процедил он сквозь зубы. — Отставьте шампанское.

Сентмор сверкнула совершенно трезвым взглядом.

— Вы мне мешаете, сэр, — улыбнулась она и кивнула на свою руку в его тисках. — Если вы обеспокоены моим моральным обликом и хотите помочь, аппарируйте меня в Лангедок. Через двадцать минут. Пожалуйста.

— Десять, — отрезал мужчина.

В этот момент к ним приблизился хозяин дома в безупречном тёмно-сером смокинге. Отрывисто заиграла виолончель, перебиваемая фортепианными клавишами.

— Софи, составите мне пару?

— Я бы с удовольствием, мистер Малфой. Но боюсь, мне пора. Патриции не следует тосковать в новогоднюю ночь без внимания. Я благодарна вам за приглашение! Я получила столько удовольствия!

— Ну, что вы, — он склонился к её руке. — Это мне было приятно. Северус, могу я попросить тебя об услуге?

Снейп не сразу отреагировал. Казалось, он был очень занят разглядыванием миссис Флинт. Та в алой мантии, отделанной поразительно безвкусной бахромой, танцевала в паре с Мальсибером. Он неохотно оторвался от созерцания, вопросительно изогнув бровь.

— Проводи Софию домой, если тебя это не затруднит. Джон сейчас немного занят — так бы я, несомненно, попросил его.

Малфой бросил на девушку извиняющийся взгляд. Софи похолодела от такой перспективы.

— Я заметил, ты немного выпивал сегодня, Северус. Одна лишняя аппарация не повредит твоему состоянию. В отличие от многих здесь.

— Счастлив, что ты обеспокоен моим благополучием, — скривил губы Снейп. — Я не планировал отлучаться до окончания вечера, но раз больше некому… пойдёмте, мисс Сентмор.

Не глядя на неё, он стремительно вышел из гостиной. На улице, когда Софи его нагнала, накидывая на плечи утеплённую мантию, он взял её под локоть. В воздухе парили редкие снежинки. Морозное кружево завораживающей нелепицей смотрелось на черных профессорских манжетах.

— Вам сейчас невероятно повезло, — сухо уронил он. — Опустите блоки и подумайте о доме. Вы будете вектором, я осуществлю перенос.

Софи свела брови на переносице, кивнула. Мужчина с затаённым любопытством наблюдал, как она на секунду зажмурилась, сосредоточенно выдохнула. Он потянулся к её сознанию, коснулся первого охранного купола. Вдоль позвоночника прошла дрожь, он непроизвольно сильнее сжал её руку.

Через некоторое время с лёгким хлопком они аппарировали. Словно вынырнув в неожиданно тёплом течении, — зима на юге Франции не столь жестока, — Снейп разжал ладонь. Пытливый наблюдатель смог бы прочесть в его глазах удивление. По сравнению с тем, что он видел год назад, её умения в окклюменции значительно возросли.

— Я бы пожелал вам разума, но, кажется, это далеко за гранью ваших возможностей, — голос, полный презрения, сопровождался таким же красноречивым взглядом. — Всего доброго.

— С Новым Годом, сэр, — ответила она уже растворяющемуся в воздухе чёрному силуэту.

Сейчас Софи только грустно улыбнулась в зеркало, закручивая волосы в узел на затылке. Она уже была готова спуститься вниз. Платье и туфли бесформенной кучей валялись в ногах.

— Я была по-детски обижена всё это время, но сейчас мне не хочется тебя ни в чем обвинять, — она развернулась к Патриции. — Ты права, возможность выбирать — это настоящий подарок. И если твоё потворство желаниям Малфоя привело меня в Хогвартс, а сегодня — в этот дом, то я могу только поблагодарить за это. Я многое не смогу забыть из того, чего и знать не хотела, но сейчас это… будто и не важно уже.

— Неважно?

— Да, что-то в этом духе. Сложно объяснить, Патриция.

— Дорогая, когда нет самого важного, всё становится неважным. И тогда рано или поздно любое может стать смертельно опасным. Я хотела сделать тебя сильнее, это правда. Только не забывай: пренебрежение опасностью создаёт видимость неуязвимой ведьмы. Но это всего лишь иллюзия, не обманись сама.

Софи заметила, что руки тёти подрагивают. Она сжала их на коленях.

— Я, по-видимому, должна радоваться оттого, что все хотят меня чему-то научить, — безэмоционально заметила она, растеряв на мгновение беспечный вид.

— Ты вольна сама назначать себе учителей. На самом деле всё это не больше, чем болтовня.

— За это стоит поднять тост.

— Безусловно.

Она встала, приблизилась к племяннице. Их неловкие объятия были почти естественными. Софи вздохнула — нет, они были необходимыми. Словно они отчаянно старались удержать ощущение равновесия в этой стремительно меняющейся действительности.

— Как у вас дела с Сириусом?

Патриция отстранилась. Она вгляделась в лицо Софи, мягко удерживая её за плечи.

— Quand on aime, on doute de tout… Attends, on a enfin volé ton coeur? Andrée?

— Bien sûr que non, Patricia. Странно, что ты находишь в себе силы говорить об этом только по-французски. Я лишь хотела узнать, хорошо ли тебе с ним.

Патриция возмущенно закатила глаза.

— Бог мой, ты даже формулируешь вопрос, точно чопорная англичанка! Где твоя деликатность? Совсем испортила тебя эта страна!

— Ну, знаешь ли, с кем поведёшься… Хорошо-хорошо, — Софи засмеялась, беспомощно поднимая руки. — Вижу, мне не о чем беспокоиться!

Она взялась за дверную ручку, выходя из комнаты. Патриция склонилась к её уху, когда они уже спускались в столовую.

— Кстати говоря, ты слышала? Молли жутко недовольна моей выпечкой! Я ей категорически не нравлюсь!

— Уверена, она ворчит лишь оттого, что ты посягнула на её территорию.

— Но тебе же она ничего не сказала о кексе!

— О, просто мы с ней в разных весовых категориях, — рассмеялась Софи, с удовольствием окунаясь в уютную праздничную атмосферу, где не было нужды притворяться.

Никто из присутствующих не знал, что это их последнее Рождество без чувства невосполнимой потери.

* * *

Нехватка воздуха ощущалась уже довольно остро. Вдох, выдох. Хорошо, что без хрипов. Исцарапанную о землю ладонь саднило. Правое бедро слегка подёргивало, лодыжка ныла. Кажется, небольшое растяжение и подвывих. Мимо просвистело режущее заклятие — блок был выставлен инстинктивно. Но вот дёрнулась в сторону она зря. На неё неслась прицельная таранящая волна.

— Протего! Редукто! Протего! — выдыхала она, пытаясь сориентироваться в этой дикой перестрелке.

Она видела, как глумливо посмеивались Антонин и Рабастан в стороне, обсуждая каждое действие соперников.

— Да прекрати ты скакать, как коза, Сентмор.

Да уж легко сказать!

— Пусть скачет — смотреть одно удовольствие. Мы хоть полюбуемся, — грязно хохотнул Антонин, изображая в воздухе характерные изгибы женского тела.

— Верно. Но так только быстрее выдохнется, а посмотреть хотелось бы подольше.

Софи сжала зубы, удерживая невербальный щит и осматриваясь. Реплики наблюдателей действовали на нервы. Нападавшего Мальсибера нигде не было видно. Зато Флинт жонглировал недавно приобретёнными магическими умениями весьма ловко. Она в раздражении смахнула палочкой в сторону — его со скрипом ботинок протащило ярдов на пять назад. Вдогонку бросила Ступефай, надеясь, что это конец, как боковым зрением заметила летящую прямо к ней, стремительно разворачивающуюся огненную плеть.

Это что вообще такое? Были бы силы, она бы заорала. Но для экономии энергии выдала:

— Твою мать!

Её щита на это не хватит. Через боль подпрыгнула, насколько могла, бросила слабенькое искажающее заклинание. Плеть заискрила и вытянулась на снегу разрезанными тлеющими шнурами. И в этот момент между лопаток пришёлся силовой откат от брошенного Маркусом оглушающего. Её ощутимо повело. Трапециевидная мышца зашлась в коротком спазме. Она застонала сквозь зубы.

— Какого гоблина, Флинт?! — рассвирепела Софи, неловко оборачиваясь и наставляя палочку на парня. — Р-риктусемпра!

Её заклинание сбил с траектории Джон, выпустив в её ноги путы. Она повалилась на снег как куль с мукой. Изумительно.

— Ты способна на большее, — вынес вердикт Мальсибер. — Уже не такая неженка, но скорость и сила атаки оставляют желать лучшего.

— Зато неистовство даёт десять очков вперёд. Хоть завтра в рейд, — подал голос Рабастан.

— Жалеешь себя, — Джон пропустил комментарий мимо ушей, рывком поднимая девушку на ноги. — Ведущая рука у тебя правая — в ней палочка, вторая значительно слабее. Тренируй запястья. Иначе только и будешь успевать зализывать раны.

Софи фыркнула — да уж, прекрасный совет! Ей не хватает общей натренированности, а ей указывают на запястья!

Флинт подошёл, протянул ей ладонь. Его верхняя губа подрагивала, будто он хотел ощериться. Адреналин пока не позволял успокоиться после драки.

— Бой есть бой. Ничего личного, Софи.

Она ответила на рукопожатие, придвинулась на шаг и вдруг двинула его локтем в челюсть. Мужчины едва не засвистели от восторга.

— Ничего личного, Маркус.

Джон похлопал застигнутого врасплох ученика по плечу. Тот со злостью сплюнул на землю, мотнул головой.

— Неплохо, Флинт. Неплохо.

— Научите меня заклинанию огненной плети, — отряхиваясь от налипшего снега, потребовала Софи, чувствуя за собой право на компенсацию.

Мальсибер самодовольно улыбнулся, упирая руки в бока.

— Тебе достаточно лишь попросить, дорогая.

* * *

Сириус как нервный мальчишка мерил шагами гостиную в доме на площади Гриммо. Он взъерошил волосы пятернёй, заходя на пятый круг по комнате. Его метания сопровождались раздражающим тиканьем старинных напольных часов.

— Бродяга, ты бы сел, — раздался мягкий голос Люпина со стороны потрепанного кресла.

— У меня это в голове не укладывается! Римус, почему ты вечно такой спокойный? Они же недолго ещё будут просто приглашать её на ужины! Мордред знает что! Они же считают её своей! Своей! Дамблдор в курсе?

— В сложившейся ситуации важнее, кем себя считает Софи, — твёрдо возразила Патриция. — Дамблдор осведомлён, кажется, обо всём на свете.

— Да как ты можешь, женщина! — вскинулся он. — Как ты можешь так легко об этом заявлять?

— Сириус, — предостерегающе проговорил Люпин, поднимаясь на ноги. — Сам подумай, иначе Малфои не дали бы ей покоя.

— Покоя? А сейчас это всё очень похоже на нормальное такое событие, рядовое, не вызывающее никакого беспокойства?! Надо её забрать из Хогвартса! Срочно! Спрятать! Да хоть в этом доме… даже если она будет сопротивляться!

Патриция только отрицательно покачала головой. Мужчина поражённо на неё уставился.

— Да что это значит? Ты хоть понимаешь, что будет дальше? Интересная молодая девчонка встречает праздник с богатенькими чистоплюями, Пожирателями Смерти. Рассказать, что они с ней сделают дальше? К чему принудят? В этом кругу невозможно долго оставаться чистенькой! А сколько там извращенцев тебе известно?

— Ей не требуются мужские заступничество или поддержка. Она Сентмор. Она независимая единица, с нею приходиться считаться. Родственные связи опять же. Они не посмеют её тронуть без её согласия. Люциус не позволит.

— Так ты себя успокаиваешь, да? Малфой, высокомерный подонок… Ты это моим кузинам расскажи! Они тоже были когда-то Блэк, прежде чем легли под этих уродов! И это не самое худшее, между прочим! Кровь с рук племянницы чем будешь смывать?! Даже я понимаю, что это круговая порука. Если у них там нет чего другого кругового…

— Сириус, мы разделяем твоё беспокойство, — Люпин сжал плечо друга, пытаясь привести его в чувство. — Соберись. Ты можешь потом пожалеть о своих словах.

Римус внимательно и спокойно взглянул на Патрицию. Она благодарно склонила голову.

— Ведь она спасла мне жизнь, — голос Блэка звучал почти потерянно. — И теперь я заперт здесь! Что я должен делать, зная, что она подвергает себя такой огромной опасности? Что ты должна делать, Патриция, будучи её ближайшей роднёй? Её же могут сломать в одну секунду. Сегодня, завтра... и мы не узнаем. Никогда не узнаем. Воспитали же такую коробочку с секретом!

— Бродяга, твои опасения и желание — образно — вернуть Софи должок понятны. Но не в каждом случае уместны наши порывы. Своей благородной активностью ты можешь всё только усугубить. Да и не смирится она с чужим решением — не простит.

— Да куда уж хуже! Патриция?

Она умоляюще поглядела на любимого, но голос её был твёрд и уверен.

— Я сделала всё, что могла, Сириус. Они бы всё равно её достали, рано или поздно. Сейчас она сама вооружает себя до зубов. Меня это пугает ничуть не меньше, поверь. Но Софи будет делать то, что посчитает нужным. Всегда. Я верю ей. И верю в неё.

— А нам надо наблюдать со стороны? Смотреть, как она идёт навстречу гибели? И бесчестью? Она же обречена! Она себя разрушит! Есть у нас уже одна такая заблудшая душа в Ордене… всё никак не издохнет.

— Не говори так, — укорил его Римус. — Правда, нужно учиться прощать людей за их решения, прошлые ошибки, злые слова. Потому что мы все этим грешим. Искупление должно быть возможным.

Блэк только в отчаянии махнул рукой.

— Ты всех простил Римус? Такой святой, аж тошно!

— Я делаю вид, что забыл. Так проще жить, Сириус, потому что все остальные не застряли — они продолжают жить. Я не в силах менять судьбы, не управляю временем и вовсе не святой. Но я здесь, — он печально улыбнулся, — пусть слегка покоцанный. И пока я могу помочь, никому не навредив, я буду это делать.

— Ты настоящий герой, Лунатик. Чёрт возьми, ты и, правда, лучше нас всех. Всегда таким был, паршивец.

Сириус порывисто обнял друга, похлопав того по спине. Патриция улыбнулась сквозь навернувшиеся против воли слёзы.

— Я не смирюсь, — глухо проговорил Блэк. — Не смирюсь. Не должны дети вслепую участвовать не в своей войне.

* * *

— Помешайте, — Снейп глазами показал на котёл. — Медленно и равномерно, по часовой стрелке раз в восемь секунд.

— Как долго, профессор? До второй ступени, кажется, осталось не больше получаса.

— Двадцать минут. Если не успею проконтролировать, продолжайте без меня. Рецепт в журнале на столе. И повнимательнее — это не обычный животворящий бальзам. Если котёл взлетит на воздух, и придётся начинать всё сначала, то я заставлю вас варить этот состав ночью, а затем вести завтра первый урок вместо меня.

Софи лишь ухмыльнулась, не сводя глаз с закипающего зелья. Уж профессору-то было известно, что она не способна устроить погром в лаборатории. В его присутствии она очень старалась. Тем более, что техническая карта модифицированного бальзама была в её распоряжении.

— Гриффиндорцы? Младший курс? — она взяла журнал и уткнулась носом в его записи.

— Первый год, хотя я бы назвал их сущим мучением.

Снейп сидел за дальним рабочим столом, накрытый защитным куполом, у самой стенки. Здесь стояли два небольших котла, над одним уже вился легкий мерцающий парок. Профессор был занят, и параллельно с приготовлением зелий делал какие-то записи в ворохе пергаментных свитков. Секундные стрелки у миниатюрных часов синхронно тикали рядом с треногами, отсчитывая понятные лишь зельевару временные промежутки.

И как он только может без ущерба успевать и одно, и другое? Софи было ужасно любопытно, что же за выкладки он делает, но она изо всех сил держала себя в руках.

Не так давно, когда стало очевидно, что по великому секретному заданию снабжать лже-Муди обороткой придётся всё же именно ей, Снейп распахнул перед нею двери студенческой лаборатории. Так, вечер обычной отработки превратился во внеочередной экзамен по зельеделию. Софи приступила к работе над основой не только под придирчивым контролем декана, но и под градом его дотошных вопросов и язвительных замечаний. Но ей было не привыкать. Стиль преподавания весьма специфический, однако всё окупалось результатом. Пожалуй, втройне. Во время одного из таких вечеров она поймала себя на мысли, что получает едва ли не извращённое удовольствие, когда он заставляет её мозг раскалываться от напряжения в решении той или иной практической задачки. Она почти его ненавидела, но затем, когда сочетания и эффекты составляющих ложились гармоничной партитурой на пергамент, всё менялось. Едва ли он не заметил искрящегося восхищения в её глазах. Софи была уверена, что слышит симфонический оркестр каждый раз, когда варит зелья в его присутствии.

Профессор Снейп давно представлялся ей непостижимой загадкой. И пусть к общей картине добавилась пара мрачных черт — пожалуй, даже те, которые казались ей отвратительными, — она всё ещё смотрела на него так же, как и на первой лекции по алхимии. И скрепя сердце, уговаривала себя примириться с осознанием его преданности Тёмному Лорду.

Умный, язвительный, суровый, — его ненавидели многие в школе. Её спор с гриффиндорцами был тому подтверждением. Но ведь глупо отрицать, что когда ученикам грозила опасность, он всегда оказывался рядом, готовый помочь. И Дамблдор, насколько могла судить Софи, ему доверял. Слишком много противоречий. Она слышала, в Хогвартсе профессора Снейпа считали более чем некрасивым, даже уродливым, а его жестокий нрав только укреплял это мнение, ведь он словно был живым воплощением несправедливости и предвзятости. Но Софи так не считала. Чётко выверенные движения сильных рук над котлом, скупая, но такая красноречивая мимика, богатый интонациями голос, которым он умело управлял, безусловная воля в его взгляде и гордая линия плеч, — вот, что она видела. Стремительность и скрытое напряжение, словно всегда натянутой тетивы, выдавали в нём хорошего бойца. Но об этом девушка могла лишь догадываться.

Вскоре он предложил ей попробовать сварить что-то посложнее. И сам едва не расхохотался, увидев изумлённое выражение её лица. Она поспешно согласилась — да разве что круглый дурак не поступил бы так же.

Пока Снейп был занят, Софи фиксировала интересующие её вопросы, с которыми она сталкивалась в процессе приготовления сложных составов, в отдельную тетрадь. И затем, когда работа была завершена, Софи приводила лабораторию в надлежащий вид, изнывая от желания поскорее узнать ответы. В это время на комоде у самого входа материализовывался чайник крепкого чая, миниатюрный молочник и чашки. Так повелось с начала этих странных практик. Каждый сидел за своим столом с ароматным эрл греем. И пусть сам зельевар молоко никогда не добавлял, Софи казался чрезвычайно важным тот факт, что раз из раза молочник появлялся на прежнем месте.

— Чем вы будете изводить меня на сей раз? — профессор ядовито хмыкнул, глядя, как слизеринка листает свою тетрадь. — Учтите, мисс Сентмор, я не расположен отвечать на глупые вопросы.

Софи улыбнулась краешком губ. Как будто в любой другой вечер было иначе.

— Я изучила литературу, которую вы мне советовали. В пособии для поступления в Кембридж говорится об избыточном выходе энергии при взаимодействии чемерицы с драконьей кровью, а в сегодняшнем составе всё было сбалансировано…

— Да, я понял. Учебник первого курса Флорентийского Университета, глава о замещающем тепловом эффекте. Существует ряд ингредиентов, которые позволяют в некотором роде заместить собою привычные зельедельческие манипуляции: помешивание, работу с волшебной палочкой, иногда даже качество заготовок. Чаще это животные ингредиенты. Подробнее прочитаете самостоятельно.

— Получается, возможно сэкономить и время, и даже средства? Красивое решение.

Он скупо кивнул.

— Но для этого требуются тонкость и правильный расчёт. Впрочем, как и для многого другого.

Ей подумалось, что последняя фраза была брошена неспроста.

— Подготовьтесь. В следующий раз возьмётесь за напиток живой смерти. Там также присутствует подобный эффект.

— Правда? — воскликнула Софи, едва не утонув в чашке. — Я читала о нём в «Первой сотне зелий целительского искусства». Известно множество модификаций, но первоначальный состав Тритемиуса всё же считается совершенным. Несмотря на целую плеяду сложностей и каверзных моментов в приготовлении…

— Вы удивитесь, но мне это известно.

— О, ну, разумеется, — неожиданный румянец коснулся её щек, она подавила желание закатить глаза. — Простите, сэр.

На минуту в лаборатории повисла тишина. Софи тихонько звякнула блюдцем, недовольно поморщилась.

— Вы много читаете о зельеделии в целительстве, — вдруг заметил Снейп. — И хотели представить приёмной комиссии на вступительном испытании своё прочтение анальгезирующего снадобья, не так ли?

Смешно, но она даже вздрогнула. Подняла голову, встретилась с пронзительным взглядом черных глаз.

— До сих пор хочу, профессор.

— Если желаете, я могу взглянуть на ваши идеи. Может быть, в них есть разумное начало. При должном усердии к июлю управитесь. В том случае, конечно, если вас не собьют с курса иные планы на жизнь.

Софи неверяще уставилась на зельевара, приоткрыв рот.

— Сотрите это выражение с лица, мисс, иначе я передумаю, — с кривой усмешкой прокомментировал он её невольную пантомиму.

— Надеюсь, оно в полной мере передаёт моё искреннее удивление и благодарность. Я бы не осмелилась просить вас об этом. Спасибо, сэр.

Снейп склонил голову. Пожалуй, это была одна из причин, по которой Мордред его дёрнул предложить своё участие. И конечно, он уже просмотрел конфискованные им записи. Задумка Сентмор не была новаторской, но и изобрести велосипед она также не пыталась. Он нашёл её мысли несколько топорными, в чём-то дерзкими, но однозначно заслуживающими внимания.

— Почему именно колдомедицина?

Она помедлила с ответом, жадно отпивая уже остывающий чай. Софи давно обдумывала этот вопрос, и видела, что Снейп догадывается о причинах.

— Полагаю, вам известен ответ, профессор.

— Вы ведь достаточно развиты, чтобы понимать: никто не обязан держать ответ за чужие действия?

Вопросительная интонация отсутствовала, что вполне можно было счесть за своеобразный комплимент.

— О, да, — она усмехнулась как-то совсем по-взрослому, зло и безнадёжно. — Тут за свои бы успеть ответить.

— Тогда наберитесь терпения и осмотрительности, мисс.

Софи изобразила оптимистический кивок и сразу же об этом пожалела. Натруженная над котлом шея напомнила о ещё не успевшей прийти в норму спине. Правую половину прострелило болью, заставив зашипеть сквозь зубы и схватиться за шею. Чашка выскочила из пальцев, оглушила лабораторию звоном разлетающихся осколков.

— В чём дело?

Снейп мгновенно оказался рядом. Девушка промычала что-то нечленораздельное, отворачиваясь и выставляя перед собой руку. Он поморщился:

— Я не театральный критик, прекращайте это представление.

Она поджала губы, опустила ладонь на стол.

— Позволите? Только не дергайтесь, будет немного больнее.

Зельевар зашёл сзади, провёл пальцами по её спине. И когда коснулся сведённой мышцы, девушка вздрогнула. Он накрыл одной рукой её плечо, крепко обхватил, другую положил на бок.

— Сделайте выдох, — велел он отрывисто и так резко выкрутил её, что у Софи на мгновение потемнело в глазах.

Руки переместились на тонкую шею — там закололо, и боль, наконец, схлынула. Снейп тут же отступил, взглянул на Сентмор, словно оценивая свою работу.

— Тренироваться так же, как мистер Флинт, — бессмысленная жестокость со стороны вашего наставника, с вашей же — непростительная глупость. От забитых мускулов и постоянных спазмов мастерство, знаете ли, не прибывает.

Хорошо бы было, если бы она могла сказать это Мальсиберу, но — увы. Она промолчала, не поднимая глаз на Снейпа.

— Вам необходим отдых. Хотя бы неделя — придумывайте, что хотите, но с таким мышечным каркасом, как у вас сейчас, после следующего же спарринга вы превратитесь в доходягу.

— При всём уважении, профессор, мои внеурочные занятия касаются только меня.

— Ровно до тех пор, пока ваши идиотские решения не доведут вас до койки в больничном крыле. Я даже пальцем не пошевелю, чтобы сварить необходимые снадобья.

Отчего-то его тон не оставлял и тени сомнения, что он исполнит угрозу. Софи уронила голову на руки.

— Если я не буду появляться на тренировках, у меня не будет даже такого наставника, — голос её звучал приглушенно, словно из бочки, с обвиняющими нотами в тоне.

Северус скрестил руки на груди. Несколько мгновений они провели в тишине, которая показалась Софи укоряющей, пока его низкий голос не разрушил повисшее в воздухе напряжение.

— В следующее воскресенье на восьмом этаже. В восемь вечера. Опоздаете хотя бы на минуту — мы никогда не вернёмся к этой теме. И только при условии, что на протяжении следующей недели вы позволите организму восстановиться. Я узнаю, если вы поступите иначе.

Изумляться уже не было сил. Время рождественских подарков, кажется, давно прошло — она ведь ничего не упустила? Софи медленно подняла голову. Пристальный холодный взгляд чёрных глаз, в которых явственно читался вызов, будто опалил её изнутри.

— Да, сэр.

Снейп кивнул и тотчас же развернулся к своему столу. Полы мантии взметнулись за ним, словно крылья хищной птицы. По велению его невербального заклинания осколки собрались в цельную чашку. Та мягко приземлилась на стол.

— У вас имеются ещё вопросы по сегодняшнему зелью или мы продолжим тратить часы впустую?

— Да-да, конечно, — вскинулась она, вновь сосредотачиваясь на тетради в своих руках.

Через некоторое время Снейп коснулся палочкой таймера, сделал очередную пометку в пергаменте. И не глядя на Сентмор, которая неспешно собирала посуду, подумал, что чувствует себя возмутительно отдохнувшим, несмотря на то, что за последние часы он успел не только проконтролировать знания и работу студентки, произвести следующий этап опытов с зельем, но ещё и поупражняться в витализме. Его настораживало собственное ощущение удовлетворённости, когда он отмечал, что во время работы его совершенно не смущало присутствие Сентмор, а беседуя, она держала себя с ним достаточно свободно и даже непринуждённо. Её вопросы, пусть и касающиеся исключительно учёбы, были точными, а интерес к его словам — непраздным. Снейпа почти пугало желание, чтобы у неё всё сложилось с поступлением на зельедельческий факультет. Он размышлял об этом и сам же сокрушался — вряд ли это будет возможно. И в её глазах он читал то же неверие. Пусть их страхи были окрашены в разные смысловые оттенки, его взгляд то и дело считывал что-то знакомое.

Мерлин, чем же он тогда занимается? Ради чего?

* * *

В день второго испытания весь Хогвартс и его гости собрались у озера. Северус даже не тратил силы, стараясь предугадать полёт больной фантазии организаторов. Он видел лишь исполненное спокойствия лицо директора, придающее ему унцию — не больше — уверенности в относительной безопасности участников.

Он издалека оглядел стройные ряды зелёных с серебром мантий. Утвердительно кивнул, словно подтверждая ожидаемый для себя результат научного эксперимента.

— Я сбилась с ног, разыскивая вас! — нагнала его пышущая праведным гневом Минерва МакГонагалл.

— И вам здравствуйте, профессор. Ценность моего общества в ваших глазах, безусловно, радует, однако моё местонахождение вполне предсказуемо. Я был занят или в личных апартаментах, или в лаборатории.

— Но я проверяла, Северус!

— Значит, личная лаборатория, — хмыкнул он в ответ. — Вчера готовил зелья, которыми накануне состязания озаботилась мадам Помфри.

— О, в самом деле! Нетрудно догадаться, что это за зелья!

— Вам известна суть сегодняшнего задания?

— Да, — женщина неодобрительно поджала губы и оглядела трибуны подле озера.

Он проследил её взгляд. Рядом с директорами стоял, высокомерно задрав подбородок, Персиус Уизли. Снейп с интересом отметил крайне разочарованную реакцию МакГонагалл.

— Вряд ли вы удивитесь, но это чистое безумие. Трое наших учеников и одна шармбатонка помещены в придонный уровень озера под сонными чарами. Четверо детей, понимаете? В бездну, где мы не имеем никакой власти над местными обитателями! Я бы не смогла поручиться за русалок никогда в жизни!

— Погодите, Минерва, — Снейп оглядел поблескивающую водную гладь. — Там наши студенты? На дне?

Водный народ, и правда, никогда не отличался особенным радушием. Опасность была очевидной.

— Представьте — и чемпионам необходимо их вызволить! Откуда детям знать, как продержаться в ледяной воде, без воздуха, света и привычной защиты столь длительное время?

— Кого поместили на дно?

— Мисс Грэйнджер, мисс Чанг, мисс Делакур и мистера Уизли.

На взводе теперь была не только Минерва. Снейп втянул в себя воздух, пытаясь успокоиться. Насколько реально старшим школьникам справиться с заданием? А Поттеру? Он вновь посмотрел на берег и едва удержался от грязного ругательства.

Мальчишка был совершенно потерян — он и представить не мог, что его ожидает. Самое скверное, что рядом с ним был лже-Муди. Он ухмылялся, похлопывал того по тощим плечам и склонялся к самому лицу Поттера. За его спиной появилась София Сентмор. Она радушно улыбнулась профессору ЗОТИ, самому Поттеру, зачем-то коснулась его лба и затем отошла к надменно замершему Персиусу Уизли.

Что вообще происходит?

— Почему мистер Уизли сидит на судейской трибуне? Где Крауч?

— Если бы ваши перемещения не замыкались на личных комнатах и лаборатории, вы бы знали, что он пропал. Ему нездоровилось в последнее время. Мерлин, как же всё это безответственно и совершенно дико!

Девчонка Сентмор забралась на трибуны и под насмешливым взглядом Дамблдора уселась прямо среди судей. Рядом с Перси, который был готов сей же час лопнуть от гордости. Началось хаотичное движение. Людо Бэгмен принялся суетливо перебегать от одного участника Турнира к другому, расставляя их по порядку. И каждый чемпион выглядел сосредоточенно. Каждый, кроме Поттера. Тот вертел головой, переводя вопрошающий взгляд с Муди на Сентмор. Внезапно он согнулся, слегка пошатываясь, схватился за рёбра.

— Северус, — он почувствовал, как в его предплечье вцепилась МакГонагалл.

— Не беспокойтесь, Минерва. Не вы ли всегда мне говорите об ослином упорстве и слепой отваге мистера Поттера?

Сентмор подалась вперёд, прикрыв ладонью рот.

— Итак, все наши доблестные участники готовы ко второму состязанию, которое вот-вот начнётся по моему свистку! — разнёсся над трибунами громогласный голос Бэгмена. — У вас есть астрономический час, чтобы вернуть свою пропажу! На счёт три! Итак, раз! Два! Три!

Зрители взорвались аплодисментами, а Снейп не спускал взгляда с Поттера. Другие чемпионы уже скрылись под водой. Он только продолжал дрожать всем телом, словно лист на ветру, медленно заходя в озеро.

— Чего он ждёт? — поражённо спросила МакГонагалл.

В это мгновение мальчишка захрипел, схватился за горло, и его опасно повело из стороны в сторону. Снейп уже был готов бежать на помощь, однако Поттер, мотнув головой в последний раз, свалился в воду. Трибуны ахнули.

Сентмор вскочила со своего места, оглядывая озеро, и вдруг радостно воскликнула.

— Да, очень впечатляет! — вторил её восторгу Бэгмен. — Вот и наш четвертый чемпион приступил к выполнению задания! Так держать!

— Северус?

— Всё в порядке, профессор. Насколько это возможно в нынешних обстоятельствах.

И только взволнованный вид Сентмор и недовольный — Перси Уизли, в странном тандеме, не выходили из головы. Зельевару не составило труда решить этот ребус с метаморфозой Поттера: жабросли. И достала растение явно Сентмор. Он бы даже искренне восхитился таким решением, если бы знал наверняка, в чью голову оно пришло.

А через час все узрели, сколь ценными могут оказаться внутренние моральные устои. И Снейпу очень хотелось поспорить, что далеко не всегда за нравственные поступки положена награда. Да только кто станет его слушать?

---

1. Auld Lang Syne (старое доброе время) — шотландская песня на стихи Роберта Бёрнса. Известна во многих странах, особенно англоязычных, и чаще всего поётся при встрече Нового года, сразу после полуночи.

2. На приёме в Малфой мэноре гости слышат вальс цветов из самого по-новогоднему волшебного произведения Петра Чайковского (Щелкунчик, оp.71: действие II, картина III).

3. Простите мне этот диалог на французском языке:

— Когда мы любим, мы сомневаемся во всём. Постой, кто-то, наконец, посягнул на твоё сердце? Андре?

— Нет, конечно, нет, Патриция.