Благословенно лето жизни нашей (гет)

* * *

Взаимная откровенность сблизила их, и Гермиона стала бывать у Снейпа почти каждый день. Здесь ей было хорошо — тихо и спокойно, и свежий воздух, напоенный запахом луговых трав и голосами Запретного Леса, моментально приводил в порядок ее усталую голову после очередного хлопотливого дня в каменных недрах Министерства. Гермиона перевезла к Снейпу свою метлу, и, когда спадала дневная жара, они втроем с дракончиком отправлялись полетать — и на поляну со светлячками, и к озерцу, в котором жила сварливая русалка, и к дубовой роще, которая в лучах закатного света казалась нарисованной кистью безымянного художника… А еще Гермиону в этом доме неизменно ждал горячий ужин, и сладости в блюдцах на обеденном столе не переводились.

Снейп больше не повторял своего полупризнания, да и она предпочитала обходить стороной тему чувств — не зная толком, что ответить, если прямой вопрос зададут ей самой. Пусть уж будет пока так. Недосказанно, неопределенно. Трепетно...

В среду Гермиона не застала Снейпа дома, но, поскольку дверь не была заперта, решила, что хозяин где-то неподалеку, и устроилась в кабинете с книжкой. Ждать пришлось довольно долго, так что Гермиона успела забеспокоиться и — когда Снейп, нагруженный свертками, озабоченный, вернулся — ласково упрекнула его:

— Почему вы так беспечны? Неужели не боитесь оставлять дом открытым?

Снейп только усмехнулся:

— Эта дверь закрыта чарами, мисс Грейнджер. Для всех, кроме вас.

И как же приятно было это слышать…

Маленькая сладкая тайна по имени Северус Снейп поселилась внутри нее, где-то неподалеку от щемящей грусти с обликом Рона Уизли, и Гермиона носила эту тайну в себе, как маленький талисман. Но она просвечивала в мир — в новой плавности движений, в непривычной мягкости манер, в потеплевшем взгляде карих глаз… И мужчины слетались к ней, как пчелы к распустившемуся цветку. Марчбэнкс и другие коллеги постарше стали особенно любезны и предупредительны с ней. Ребята помоложе, вроде Питера с Уинстоном, пытались ухаживать. Пришел на собеседование в бюро по контролю драконов Чарли Уизли, и, пока Гермиона водила его по отделу, знакомила, показывала, где что, все смотрел на нее и вздыхал…

Сознавая, что излучает отраженный свет, Гермиона не принимала эти знаки внимания всерьез, но один из них все же удивил ее не на шутку.

— Мир окончательно сошел с ума, — самодовольно сказала она Снейпу в один из вечеров. — Я вчера оббегала весь Косой переулок, искала подарок Гарри на день рождения, и угадайте, кого я там встретила?

— Кого же?

— Драко Малфоя! Подошел ко мне и говорит: привет, Грейнджер, как дела, классно выглядишь, извини, что доставал тебя в школе и все такое, и не хочешь ли ты сходить со мной на «Вещих сестричек» в будущий четверг?

Снейп с каким-то странным выражением посмотрел на нее, поднял брови и сказал:

— И вы, конечно, отказались?

— Ну почему же? Согласилась! При условии, что Драко уговорит отца не мешать моему законопроекту. Я ведь говорила, что Люциус Малфой вошел в состав комиссии? Мы с мисс Уитлок уже всю голову сломали, как его нейтрализовать.

— Умно, мисс Грейнджер, умно. Вы поставили Драко Малфою почти невыполнимое условие… И почему Шляпа не отправила вас в Слизерин?

Снейп все еще часто называл ее официально — «мисс Грейнджер», но, странное дело, чем церемоннее он обращался с ней, тем горячей и настойчивей становились его ласки в июльских сумерках…

* * *

Гермиона Грейнджер вошла в его жизнь так уверенно и так прочно заполнила ее скрытую, незнаемую им до сих пор пустоту, что Северус иногда задавался вопросом: а не были ли предыдущие месяцы его уединенного существования в домике на краю Запретного Леса всего лишь сном?

Сутки отныне делились на Гермиону и все остальное — но и это остальное тоже хранило знаки ее присутствия. Ее кресло у камина. Ее место за обеденным столом. Ее метла в чулане рядом с его собственной. Ее «Ведьмополитен» — Северус заподозрил, что Гермиона притащила журнал, просто-напросто желая поддеть его, и даже не притронулся к нему, так и оставил валяться раскрытым на крылечке. Понемногу разрасталась компания знаменитых волшебников на кухонном шкафу: Гермиона тоже приносила шоколадных лягушек, и Северус продолжал лепить на дверцы карточку за карточкой. Только Поттера пристроил на боковую стенку, чтобы лишний раз не мозолил глаза…

Конечно, Гермиона запустила свои шустрые лапки в его библиотеку, и Северус безропотно отдал на разграбление шкафы и навесные полки, сознавая, что вряд ли есть лучший способ удержать Гермиону Грейнджер в своем доме подольше.

Мерлин, сколько же она читала…

И как!

Не успевал Северус оглянуться, как все свободные поверхности вокруг зарастали раскрытыми фолиантами, и Гермиона, листая то один, то другой, с довольной миной испещряла пометками странички выуженного из своей сумки блокнота. Вот, значит, какой волшбой девочка творила свои непристойно длинные домашние эссе… Возвращая книги на полки, Гермиона вечно их путала, и по утрам он расставлял книги обратно на привычные места.

Плохо было только то, что успокоительное помогало все меньше и меньше. Конечно, Северус сразу сварил себе новую порцию, но то ли где-то в процессе приготовления слегка ошибся, то ли растопырник больше не справлялся с растущей прелестью мисс Грейнджер… Нервное напряжение, не находившее разрядки, копилось, и Северус уже с трудом подавлял приступы раздражения.

Оно прорвалось в пятницу вечером, когда Северус пытался с помощью магии нашинковать лук для рагу. Дейзи Хукум окончательно отправилась на покой, а ее место занял томик за авторством Греты Кечлав, «Как в одну секунду приготовить себе пир. Чудодейственная магия» — так же педантично, как некогда методы маггловской кулинарии, Северус осваивал теперь кулинарию магическую.

Он прислонил открытую книгу к кафельной стенке, подпер ее заварочным чайником и, поминутно сверяясь с инструкцией, пытался воспроизвести все эти замысловатые движения палочкой. Дело продвигалось неважно, обещанный хвалебной аннотацией пир не выходил ни за секунду, ни за час, и Северус это начинало злить уже всерьез.

Когда он отвлекся на нетерпеливо булькающую кастрюлю, Гермиона, молча наблюдавшая за Снейпом из-за заваленного справочниками стола, достала палочку и взмахнула ей в сторону разделочной доски. Большой кухонный нож, вяло пиливший половинку луковицы, ожил и бойко застучал по доске.

— Ради всего святого, мисс Грейнджер, оставьте мою кухню в покое! — Он схватил нож за рукоятку и швырнул его в мойку. Металл соприкоснулся с металлом и жалобно лязгнул.

— Если я вам мешаю, могу и уйти, — обиженным тоном сказала Гермиона.

— Идите! — Кухня была последним принадлежащим лично ему островком в море по имени Гермиона Грейнджер, и Северус ревниво оберегал остатки своей отдельности, не подпуская Гермиону к готовке, хотя она порой и совалась помочь. Боялся утонуть в этом море совсем.

А Гермиона и впрямь ушла. Собралась в одну секунду и исчезла. Он только и успел, что услышать скрип входной двери и характерный щелчок, сопровождающий заклинание аппарации.

Тяжело осел на табурет, уже не слыша кастрюлю, истерящую на плите. Да пропади оно все пропадом.

Отрезать свой поганый язык и засунуть себе в…

Еще тогда надо было.

Еще с Лили.

Гермиона вернулась через полчаса, веселая, сказала: «Уфф, еле вырвалась», — выложила в миску на столе горку свежайших кексов, от запаха которых тут же потекли слюнки. Обняла за шею Снейпа, так и просидевшего все время ее отсутствия в кухне, шлепнула под нос книжку. «Полное руководство по домоводству для юной ведьмы».

— Это я, что ли, у вас теперь юная ведьма? — Северус сказал это ворчливо, но накрыл ладонью ее маленькую руку в знак примирения

— Миссис Уизли сказала, что это пособие самое лучшее. Она собиралась подарить его Джинни к свадьбе. Но, поскольку Джинни и Гарри решили не торопиться, то я могу забрать его себе...

Инцидент был исчерпан. Но Северус, оценив длину и ширину пропасти, которую способна оставить после себя Гермиона Грейнджер, благоразумно не рисковал впредь измерять ее глубину.

* * *

Воскресный день выдался особенно знойным. Ни облачка на небе, ни ветерка. Они сидели на крылечке — Северус в кресле-качалке, а Гермиона, в обычной своей манере, примостилась на ограждающих крыльцо перилах. Над головой у нее, в углу под скатом крыши, висела паутина, в которой запутались соринки, но самого паука не было видно. Прятался от жары.

Гермиона явилась к нему одетая по-маггловски и совсем легко: короткие джинсовые шорты, какая-то непонятная кофточка — две тонкие лямки на голых плечах и слои ниспадающей ткани, скрывшие фигуру. Босоножки она сбросила и оставила лежать на дощатом полу.

Вот так и сидели друг напротив друга. Северус мерно покачивался в кресле. Назад-вперед, назад-вперед.

Пальчики босой Гермиониной ноги провели по его обтянутому тканью брюк колену. Северус последил за ними и молча поднял взгляд вверх — от аккуратной ступни до круглой коленки и еще выше, по бедру.

Там и шорт-то не было видно — терялись под складками кофточки.

Искусительница.

Опять босая ножка потянулась к его колену.

Ну раз так…

Северус рывком встал, раздвинул ноги Гермионы так, чтобы они оказались по бокам его туловища, и наклонился вперед, уперевшись в перила крыльца. Вынуждая девушку поспешно схватиться за него руками и ногами, чтобы не загреметь с перил в заросли лопуха.

— Ну, мисс Грейнджер, несносная вы девчонка, сколько вы еще будете меня мучить, а? — осведомился он.

— А сколько надо? — Она смеясь взъерошила его волосы, и от затылка вниз по позвоночнику побежали мурашки.

Вместо ответа Северус подхватил девушку — прямо под восхитительно круглую попу — и унес в дом.

В спальню.

Бросил поперек кровати, придавил сверху собой, нашел губами ее приоткрытые, отзывчивые губы. И кофту ее странную стянул, вместе с лифчиком, и коричневые сосочки там стояли уже торчком.

Она не сопротивлялась — наоборот, выгибалась в его объятиях, подставляя под поцелуи то шею, то ушко, то грудь. Но, когда он приподнялся, чтобы раздеться самому, сказала:

— Только не сегодня, хорошо? У меня мммм… критические дни.

Северус так и застыл на коленях, глядя сверху вниз на ее полуобнаженное, беззаботно раскинувшееся на постели тело. Что, опять нет? Все еще — нет?

Медленно встал, сел на край кровати спиной к Гермионе. Нет, ну какого хрена, а? Пробормотал глухо:

— Лучше бы ты вообще никогда сюда не приходила.

— Почему?

— Да потому, — сказал он саркастически. — Думаешь, легко это, когда яйца постоянно кипят? Когда все мысли с утра до ночи только об одном?

— Это настолько тяжело?

— А как по-твоему?

— Простите, — Гермиона виновато вздохнула за его спиной. — Я и не догадывалась…

— Ничего. — Гнев Северуса остыл так же быстро, как и вспыхнул. Она же пришла тогда к нему невинной девушкой. — Откуда тебе это знать?

Гермиона обхватила его руками сзади и начала расстегивать пуговицы на рубашке. Одну за другой, снизу вверх. Потянула его к себе, заставила лечь на спину и пустилась в экскурсию по его телу.

В том, как она это делала, не было и сотой доли той страсти, которая владела Северусом, — скорее дотошная любознательность прилежной ученицы. Но он не мешал Гермионе, даже не шевелился, боясь спугнуть ее настроение — только гладил легонько по спине. Больше всего Гермиону интересовали почему-то Черная метка и шрамы — отметины прошлой жизни, о которых сам Северус едва ли помнил.

Наконец она добралась до брюк и спустила их вниз. Так, это уже интереснее. Он напрягся в ожидании продолжения.

Ласковые пальчики прошлись по животу, оттянули и отпустили резинку. Ну же, смелее, ты там все уже видела.

Пальчики прошлись по вздыбленной ткани подштанников. Не дразни, некуда уже больше дразнить...

Она все-таки раздела его до конца, и тогда он потянулся и, положив руку поверх ее рук, подсказал — туда-сюда, туда-сюда. Вот так, девочка, да…

Умница ты моя…

* * *

После, когда Гермиона отдыхала, облокотившись на подставленный им бок, Северус попросил ее:

— Останься.

Она отрицательно покачала головой.

— Почему? Что тебе мешает?

— Я же сказала.

— Это сегодня. А вообще? Тоже «Ведьмополитен» запрещает?

Она опять помотала головой и неожиданно призналась:

— Не могу я так, без нормальной ванной. — Смешно наморщила нос. — Еще и туалет на улице…

И Северус Снейп принес и эту маленькую жертву.

Он побывал в Косом переулке, разыскал там контору, которая специализировалась на строительной магии — счел, что в совершенно не знакомой ему области лучше передоверить работу профессионалам, и даже не изменился в лице, когда ему назвали сумму счета. Навестил заодно и Эринуса Бораго, договорился с ним о работе на дому. Теперь вся первая половина дня у него проходила над кипящими котлами для варки зелий. Аптека семейства Бораго была его самым первым, пусть и недолгим, местом работы, сразу после выпуска из Хогвартса, и Северус поймал себя на мысли о том, что его жизнь совершила полный оборот и вернулась на круги своя: сложись чуть иначе, он мог бы возвращаться с работы в дом, где его ждала бы Лили… В лице Гермионы Грейнджер ему выпал новый шанс, и Северус отнюдь не жаждал его потерять.

Строительно-ремонтные работы были начаты и застопорились, и Северус больше не повторял — пока — Гермионе свою просьбу. Но она была милосердна к нему, его маленькая мисс Грейнджер, и снисходила к его невинной мужской слабости, к его тайной немощи, к его полной неспособности видеть и осязать ее самоё и не устремляться к ней всем своим естеством.

И после он целовал все ее пальчики — один за другим, — которыми она исцеляла его тоскующую плоть.