Да здравствует король! (джен)

Александр сидел на камушке (то, что тот был больше него раз в пять, не мешало валун так называть), закинув ногу на ногу, потирал ноющее плечо Утера, бормоча, что надо будет наведаться к Гаюсу, и ждал, пока у дракона закончится истерика. Ящерица хохотала так громко, так долго, что Косаткин ни капли не удивился, когда Килгарра едва не свалился с насиженного места, вовремя уцепившись за него когтями.

Что ж, его не поджарили — это факт. Дракон хотел, но стоило ему открыть пасть и угрожающее прорычать «У-уте-ер», как существо тут же умолкло, склонив морду и нахмурившись, пригляделось, прищурилось… а после разразилось смехом. Поначалу Килгарра пытался что-то сказать, но после пяти тщетных попыток бросил это гиблое дело и просто бессовестно веселился.

Александр, рассудив, что отвлекать дракона не стоит, огляделся в поисках места, где можно бы было устроиться, так как ждать стоя, пока кое-кто успокоится, не хотелось, и, облюбовав камушек рядом с цепью, удерживавшей Килгарру, расположился на нём. Кажется, прошло около получаса, и только потом дракон успокоился. Килгарра глубоко вдохнул, медленно выдохнул и повернулся к Косаткину, тут же оставившему в покое плечо. Не до чужой травмы сейчас, когда на носу проблема серьёзнее — его, вроде как, в чужое тело закинуло.

— И что же привело тебя ко мне? — дракон приблизил морду, и Александр осторожно отодвинулся в сторону. Когда это чудовище вылезает во весь экран телевизора, то беспокоиться не о чем, а когда ты видишь его вживую, так ещё и сидишь в опасной близости, то волей-неволей начинаешь беспокоиться, как бы тобой не закусили.

— Хотел спросить, что происходит, — махнул рукой Косаткин и сжал зубы. На будущее: травма у Пендрагона любит напоминать о себе при любом движении, так что стоит ограничить жестикуляцию.

— Древняя Магия, — Килгарра говорил не то снисходительно, не то насмешливо, и Александр задумался, как же психологически уставал чародей после встреч с этой ящерицей.

— Что «Древняя Магия»? — мужчина вопросительно приподнял брови. Кажется, там, откуда он, волшебство — это не более чем компьютерная графика и истории в книгах.

— Магия привела тебя сюда, — дракон говорил так, словно общался с маленьким ребёнком, которому простые истины нужно объяснять чуть ли не по сто раз.

— Зачем? — он, конечно, мечтал о приключениях и подвигах, когда был маленьким — а какой мальчишка не мнил себя благородным рыцарем? — но та пора давно прошла.

— А это, — Килгарра выпрямился и расправил крылья, — ты должен решить сам, — и, оставив Косаткина раздумывать над своими словами, улетел вглубь пещеры.

Александр посидел ещё немного, пытаясь избавиться от ощущения, что вот вроде бы ему ответили, как он сюда попал, но при этом умудрились оставить с большим количеством вопросов, чем когда он спускался, а после, соскочив с валуна, отправился обратно в замок. Всё, что он знал: нужно продолжать делать вид, что он — король. Иначе есть несколько вариантов: первый — его объявят сумасшедшим и начнут пичкать зельями, так как психбольницы в пятом веке ещё не придумали. Второй — его объявят сумасшедшим, но оставят всё, как есть, так как он правитель, а самодуров во все времена хватало. Третий — он пытается походить на короля и одновременно с этим думает, ради чего его могло занести в тело Утера.

Вяло поздоровавшись с прошедшими мимо рыцарями, пожелавшими доброго утра и поклонившимися, Александр оказался в дворцовом коридоре и остановился, не зная, куда идти. Мужчина начал завидовать Мерлину: тот, появившись впервые в замке, на следующий день уже будто знал, где какое помещение находится, и свободно носился туда-сюда, не боясь заблудиться.

Когда стоявшие у входа стражники стали напряжённо посматривать в его сторону, не понимая, по какой причине король прохлаждается посреди дороги, Александр понял, что надо хотя бы тронный зал найти — Утер же всё же король? Государственные дела сами себя не решат. Стоило ему начать подниматься по лестнице, про себя молясь всем известным богам, чтобы он шёл в нужную сторону, и охрана замка, как показалось Косаткину, облегчённо выдохнула.

Итак, зал. С троном. Кляня тех, кто строил замок, за полное отсутствие указателей, мужчина слонялся по коридорам, пока не наткнулся на вышагивающего возле широких двустворчатых дверей Артура. Не сказать, что Александр знал, куда попал: замок, построенный из камня до придумывания такой интересной штуковины, как дизайн, выглядел до безобразия одинаково. Везде, отовсюду. И, как ни посмотри, даже если бы Косаткин оказался у дверей в королевские покои — он бы вряд ли это понял.

— Отец! — заприметив мужчину, помчался к нему принц. Александру нестерпимо захотелось развернуться и пойти в противоположную от юноши сторону, насвистывая незатейливый мотивчик себе под нос. Какой Утер? Нет его. — Рыцари уже собрались на ристалище, турнир начнётся через полчаса! Я тебя всё утро ищу. Где ты был?

Косаткин протяжно выдохнул, прикрыв глаза. Он бы предпочёл наткнуться на Мерлина, — тот хотя бы не такой горластый, — однако решил довольствоваться тем, что есть, и, кивнув Артуру, флегматично отозвался:

— Идём, — оставив вопрос, где он гулял, без ответа.

Принц тут же широким уверенным шагом отправился налево по коридору (ну да, кому-то в избиении других рыцарей участвовать), и Александр поспешил за ним, стараясь не отставать. Значит, тронный зал он найдёт после того, как закончится турнир, тем более, кажется, рыцари там соберутся, чтобы представиться королю.

Задумавшись, Косаткин едва не свернул в сторону палаток вместе с Артуром. Он и не заметил, как они оказались на улице. Добравшись до королевской ложи, мужчина тепло поздоровался с Морганой, которая, кажется, удивилась, уселся в кресло, покосился на двух рыцарей, сидевших чуть ниже по обе стороны от короля, откинулся на спинку и приготовился насладиться зрелищем. Правда, минут через двадцать все участники турнира выстроились в две шеренги, и Александр заподозрил неладное, когда зрители замолчали и повернулись к нему, будто чего-то ожидая. Кажется, королю нужно было произнести речь.

С выступлением на публику у Косаткина были проблемы. Точнее, он это дело очень не любил. В своей первой и единственной детсадовской театральной постановке он играл дерево, но даже тогда умудрился перенервничать настолько, что приклеенные к картонным ветвям бумажные листья беспрестанно дрожали. В школе все доклады сдавал преподавателям на руки и перед одноклассниками не зачитывал. Диплом защитил успешно, потому что вопросами его не засыпали. И работу выбрал соответствующую, чтобы заниматься документами, а не толкать речи перед подчинёнными.

Александр сглотнул. В обязанности Утера входило пышной речью воодушевить собравшихся рыцарей. Однако что говорить? Как начинали турниры? Какие слова всегда произносил Пендрагон?

Косаткин поднялся на ноги и приблизился к краю ложи. Так, где то волшебное красноречие, с помощью которого он с точностью до слова вспомнил, что говорил Утер на пиру Мерлину? Оно бы сейчас пригодилось.

— Рыцари королевства! Великая честь приветствовать вас на турнире Камелота. В следующие три дня вы испытаете свою храбрость, рыцарские умения и, конечно, сразитесь с моим сыном — принцем Артуром, — Александр заметил, как при этих словах один из участников, на чьём гербе были изображены три змеи, повернулся, с подозрительным выражением лица смотря на наследника трона. И вот в сериале это никому не показалось странным? Остальные продолжали молча слушать, и персона принца их интересовала в последнюю очередь. — Лишь один из вас станет чемпионом, и он получит приз — тысячу золотых монет, — слуга открыл сундучок с деньгами. Н-да, прекрасная идея демонстрировать это перед обычными людьми, видевшими столько монет только в своих самых смелых мечтах. Браво, Утер.

Поняв, что пора сворачивать лавочку, Александр махнул рукой, дав понять, что турнир начинается, и поспешил вернуться в кресло, искренне надеясь, что он нигде не напортачил. Было бы обидно на второй день пребывания в сериале выдать себя. Он был уверен, что ему никто не поверит, если он скажет правду, зато обвинят в подмене короля и использовании магии.

Но о том, как он влип, Косаткин решил подумать перед сном — уже после турнира, банкета и всего того, где обычно требовалось присутствие монарха. Первые рыцари сошлись в поединке, и Александр вздрогнул, когда раздался лязг металла. Всё-таки когда бьются на экране телевизора и ты точно знаешь, что там постановка и актёры просто отыгрывают роли, и когда сражение перед носом и известно, что каждая рана — не работа гримёров, — это совершенно разные вещи. Мужчина прикусил костяшки пальцев, чтобы не вскрикнуть, и отвернул лицо в сторону, предпочитая любоваться затылком Морганы, а не мордобоем рыцарей.

О, так это Артур… Краем глаза наблюдая за «сыном», Косаткин заметил Мерлина, выглядывающего из-за угла, и коротко хмыкнул, когда чародей порадовался победе принца вместе с остальными. Вот пусть только после этого ещё скажет, что свалившаяся на голову работа ему не нравится. Запоздало начав хлопать, увидев, что Артур смотрит в его сторону, Александр ободряюще улыбнулся.

А дальше… Примерно на десятой минуте турнира мужчина заскучал. Несомненно, бой был зрелищным и у каждого рыцаря имелся свой стиль, который поражал, удивлял и заставлял восхищаться умениями, однако Александру подобные развлечения были чужды. Он поморщился, когда толпа закричала особенно громко, и, нацепив дежурную улыбку, с какой обычно продавцы в магазинах спрашивают, нужен ли пакет и не хочет ли он приобрести товар по акции, вяло поаплодировал очередному человеку, прошедшему первый этап. Косаткин старался держать лицо, — точнее, вести себя так, как это бы делал Утер, — и едва ли не первым сорвался с места, когда протрубили окончание сегодняшних состязаний.

Вздохнув с облегчением, Александр пристроился в конце процессии, направлявшейся в замок, вспомнил вчерашний способ нахождения нужного места и попросил слугу зажечь свечи в тронном зале, последовав за ним на расстоянии.

До вечера, как оказалось, дел особо не было, разве что принесли пару указов на подпись и отчитались, что на границах пока всё спокойно. Косаткин важно кивал, но стоило визитёрам покинуть тронный зал, тут же поднялся, начав мерить комнату шагами.

Дракон сказал, что в его внезапном пробуждении в теле Утера виновата Древняя Магия, но никаких инструкций, объяснивших, что делать, не выдал. Более того — скинул эту проблему на самого Александра. Мужчина вздохнул, остановившись у окна и сцепив ладони в «замок» за спиной. Итак, надо что-то делать, пока он не застрял здесь до смерти Пендрагона.

За размышлениями, сколько у него получится притворяться Утером и что с ним сделают, если вдруг рассекретят, начало смеркаться. В тронный зал, выстроившись в линию, начали входить рыцари, и каждый представлялся. Рядом встала Моргана со своей служанкой. Подопечной короля заинтересовался Валиант, и Александр снова подумал, что фраза «отдать всё за победу» звучит подозрительно. На это больше никто не обратил внимания, и Косаткин, проводив Валианта внимательным взглядом, повернулся к следующему рыцарю.

Когда настал черёд Артура, Александр заметно устал. На восьмом рыцаре он перестал запоминать, кто какому дому принадлежит, а потому облегчённо выдохнул, увидев знакомое лицо.

— Готов выиграть турнир? — хлопнув принца по плечу, поинтересовался мужчина.

— Ты будешь гордиться мною, отец, — отрапортовал Артур, склонив голову. Кажется, парень боялся не того, что может проиграть, а того, как на это отреагирует король.

— Я и так горжусь, — прозвучало искренне: Косаткин уважал наследника трона за его силу духа — всё же пойти против воли отца и помчаться спасать слугу, рискуя жизнью, не каждому под силу. — Надеюсь, на пиру ты не отдавишь Моргане ноги, когда вы будете танцевать, — по-доброму поддел Артура он, кивнув в сторону дверей. — Иди, отдыхай, готовься к новому бою.

Перебросившись парой фраз с Морганой, принц удалился.

Рыцари тоже вскоре закончились, и когда поклонился последний, Александр мысленно возликовал. Проводив подопечную до её покоев (вела Моргана, Косаткин плёлся рядом, запоминая дорогу) и пожелав спокойной ночи, мужчина заприметил уже знакомого слугу, который разбудил его утром, и, вновь к нему пристроившись, вскоре оказался в королевской опочивальне. Приняв ванну и переодевшись, Александр заполз под одеяло и только удобно устроился, намереваясь хорошенько выспаться, как в покои постучались и вошли.

— Я принёс вам бальзам, милорд, — посетителем оказался Гаюс, и Косаткин сел в кровати.

— Благодарю, — кивнул он, принимая лекарство. Так, и что с ним делать? Выпить или втереть в кожу? Если судить по серии, где человек со шрамами предложил королю своё зелье, то оно предназначалось для внутреннего употребления.

Александр открыл склянку. Пахло приятно. Вздохнув, Александр зажмурился и, проглотив сразу всё содержимое, поморщился. Вкус ужасный. Протянув опустевший флакончик лекарю, Косаткин вопросительно изогнул брови.

— Что-то ещё, Гаюс?

— Нет, милорд, — лекарь нагло врал. — Спокойной ночи.

Молча кивнув, мужчина вернулся в объятия подушки… и через несколько минут уже спал. Правда, когда он проснулся, чувства, что отдохнул, не было.

Позавтракав (удивлённый слуга с интересом наблюдал из-за плеча напрягшегося Александра, как король, отказавшись от его услуг, самостоятельно чистил яблоко), Косаткин выполз из монаршей опочивальни и отправился на ристалище, благо, отдалённо помнил, как туда дойти.

Вновь все события, которые были в сериале, повторились с поразительной точностью, и Александр в очередной раз подумал, что Валиант, придавивший рыцаря щитом, после чего тот неожиданно перестал сопротивляться, и только после этого нанёсший удар — сомнительное зрелище. Подозрительно, не правда ли? С точки зрения того, кто не сражением наслаждается, а пытается понять, что происходит. А таких здесь по пальцам можно пересчитать.

— Гаюс! — свесившись с деревянной стенки, отгораживающей зрителей от воинов, позвал Александр лекаря.

— Ваше величество, — подошёл к нему тот.

— Что случилось? — мужчина переступил с ноги на ногу. — Мне кажется, это необычная рана. Тебя что-то смущает?

Гаюс замялся. Он прекрасно знал, как король относится к магии, а змеи, появившиеся на ристалище, ситуация та ещё.

— Га-аюс, — поторопил лекаря Александр, подавив желание заявить «Я и так всё знаю, так что не ломайся!» Его просто не поймут.

— У него ранки, — сдался старик, — словно от укуса змеи.

— Отлично, — сказал Косаткин, радуясь, что ему доверились. — Ты видел здесь змей?

— Нет, милорд.

— Вот, — Александр ткнул пальцем в небо, — значит, она откуда-то взялась. Есть идеи?

Гаюс отрицательно покачал головой.

— Если появятся — тут же мне сообщи, — надо обличить Валианта до того, как он сойдётся с Артуром. Хотя… Тогда Мерлин не выучит нужное заклинание.

Разрываясь между желанием скоротать время сидения на королевском стуле, наблюдая за рыцарским мордобоем, и сохранить канон, мужчина решил, что важнее второе, и подался назад, отряхивая руки. Значит, надо очень тонко намекнуть чародею, чтоб колдовал он в общем зале, когда Артур открыто обвинит Валианта и созовёт совет. О-о, тогда и время освободится, и канон не изменится.

К обеду череда сражений спала, и голодный Александр изо всех сил старался слушать, что ему говорят присоединившиеся к трапезе Моргана и Артур, и одновременно с этим не слишком громко чавкать.

Далее шли королевские дела: прочитай тот указ, подпиши, отложи, возьми другой, параллельно выслушай патрулировавших границы рыцарей. Да и с налогами надо что-то решать: урожай в этом году скуден, так что некоторые не могли его выплатить. Примерно спустя три часа мыслительной деятельности Косаткин понял, что королём быть сложно, так как работа не ограничивается турнирами и пиршествами, и решил отдохнуть.

А вечером пришёл Гаюс. На этот раз, к молчаливому счастью Александра, без бальзама, зато с новостями, что Валиант пользуется волшебным щитом.

«Да неужели?» — читалось на лице Косаткина, когда он созерцал лекаря, приподнявшись на локтях в кровати. Какая-то плохая привычка у Гаюса появляться именно тогда, когда Александр уже надеялся поспать. Но не прогонишь ведь — совесть не позволяет.

Вздохнув, мужчина удобнее устроился в кровати, чтобы можно было нормально разговаривать, и, взмахом руки предложив лекарю куда-нибудь сесть, поинтересовался:

— Почему ты так решил?

— Во-первых, раненый сражался с рыцарем Валиантом, — начал перечислять Гаюс. Александр отстранённо подумал, что фраза «Мерлин всё видел» разрешила бы ситуацию быстрее. — Во-вторых, таких змей в королевстве не водится. В-третьих, кое-кто побывал в покоях Валианта и отрубил голову змее, так что теперь мы может приготовить противоядие. Рыцарь всё подтвердит.

— Это хорошо, — кивнул Косаткин. — Вы говорили об этом Артуру?

— Ещё нет, милорд.

— Что ж, значит, нужно вытащить змей из щита, чтобы все их увидели, и можно заканчивать турнир. Ты знаешь, как это сделать? — Александр нахмурился: как-то уж слишком явно он намекает.

Гаюс задумался, и Косаткин понял, что вспомнили они об одном и том же: Мерлин с лёгкостью может использовать нужное заклинание. Вот только уговорить чародея колдовать при короле и дворе — та ещё задачка. Он не настолько глуп, чтобы подставляться. Хотя спасать Артура от ведьмы всё при том же народе это ему не мешало. Мужчина искренне понадеялся, что колдун закончит всё завтра утром, до того, как снова придётся идти на ристалище. Александр вообще к дракону сбегать хотел, чтоб поинтересоваться, не повлияет ли его появление на судьбу Артура и Мерлина создать Альбион.

Косаткин сам не заметил, как, утомлённый размышлениями, уснул, не услышав, что ему ответил Гаюс. Мужчина мирно проспал до утра, пока слуга не разбудил его в положенное время. А потом в комнату постучался один из рыцарей Камелота, сказав, что его величество ждут в тронном зале. Александр кивнул и, одевшись — слуга, привыкший, что он здесь нужен теперь только для того, чтобы принести завтрак и унести пустые тарелки, помогать уже не лез — отправился в тронный зал. Умудрившись свернуть не туда и едва не заблудившись, мужчина завалился к собравшейся толпе как раз тогда, когда начиналось самое интересное: Валиант активно — подозрительно активно! — возмущался, что это глупая мысль: как он может использовать магию?

— Тишина! — гаркнул Александр, у которого от гомона разболелась голова. Вдобавок ему в спину чуть не врезался заспанный Мерлин, едва успевший вовремя затормозить. — Что происходит?

— Рыцарь Валиант использует волшебный щит! — высокопарно заявил Артур, указывая на обвиняемого.

— Это я уже слышал, — кивнул Косаткин, подходя ближе. — А где доказательства?

— Он не оживит змей при всех!

— И как мне узнать, правду ли вы говорите?

Мужчина подумал, что сейчас самое удачное для Мерлина время начать колдовать: все отвлеклись и внимательно смотрят на щит, громко переговариваются и шумят, так что тихих слов заклинателя не услышат.

Александр едва не захлопал в ладони, когда раздалось громкое шипение. Все тут же замолкли и разом подались назад, и бедный чародей, прятавшийся за одной из колонн и выглянувший, чтобы посмотреть, получилось ли, мигом поспешил вновь за ней укрыться, чтоб его не снесли. Косаткин едва успел увернуться от одной из змей, вылезших из щита, и с какой-то гордостью отметил, что с магическими тварями разобрались быстро: Моргана и Артур, одновременно выхватив мечи — принц свой, подопечная короля ближайшего стражника, — каждый обезглавил змею.

Валиант, понявший, что терять ему нечего, бросился было бежать, однако его перехватил Артур. Завязалась драка, и несостоявшийся колдун, не пожелавший сдаться живым, был убит.

Александр надеялся на иное развитие событий, но радовался, что ещё день сидеть на жаре и наслаждаться тем, как потные мужчины тыкают друг в друга железками, ему не придётся. Вместо этого он в пылу всеобщей суматохи заглянул за колонну, где прятался Мерлин, и, пока никто не видит, с отеческой заботой накрыл уснувшего чародея плащом. Этот кусок ткани всё равно только и делал, что мешался, так хоть пусть благому делу послужит.

— Магия! Как у него смелости хватило здесь колдовать?! — возмущался Артур, нарезая круги вокруг мёртвого Валианта и мешая стражникам унести тело.

— И что? — не выдержал Косаткин, когда перед глазами от наблюдения за «сыном» начало рябить. — За тысячу золотых и не на такое пойдёшь. Виноват человек.

Гаюс с принцем уставились на короля, широко распахнув глаза, и Александр замер. Он сейчас сказал что-то не то?

— Человек? — на всякий случай уточнил лекарь, косясь в сторону колонны. — Не магия?

— И магия, и человек, — увильнув от прямого ответа, произнёс Александр, а после резко вспомнил, что он не обязан отчитываться за то, что говорит, и вообще — он король. — Жду всех на пиру. Молодец, Артур, — похлопал мужчина принца по плечу. — Если бы ты не созвал совет, мы бы допустили участие бесчестного человека в турнире.

И, обойдя ошарашенного Пендрагона, Косаткин попросил похоронить Валианта, а сам отправился в королевские покои, чтобы переодеться и подумать, что он такое творит и не станет ли это в ближайшем будущем огромной проблемой.

За неимением других вариантов единогласно порешили, что Артур выиграл турнир. Рыцаря, которого укусила змея, удалось спасти, и он, хоть и запоздало, но подтвердил слова принца и лекаря, что змеи на щите Валианта ожили.

Вечером, вяло общаясь с гостями, Александр, откинувшись на спинку стула, наблюдал, как Артура и Моргану опять мир не берёт, как, бросив друг на друга возмущенные взгляды, они пошли к своим слугам, как над чем-то засмеялись Пендрагон и Мерлин… На душе отчего-то стало хорошо, и Александр перестал думать, зачем его сюда отправили: Древняя Магия она на то и Древняя, чтобы лучше знать, кто кому для чего нужен. Да и Килгарра сказал — придётся самому решать, почему он здесь.

Косаткин задумался, что их ждёт в ближайшем будущем, вспомнил про создание из глины и воды, покосился в сторону Мерлина, а после вернулся к разговору с рыцарями. Что ж, пока никто подмены не заподозрил. Это радует.