Альбус Поттер и наследие Слизерина. Книга вторая (джен)

Ужин в семье Малфоев прошел куда лучше, чем Альбус его себе представлял. Мистер Малфой хоть и был весьма сдержан эмоционально, учтиво интересовался мнением Альбуса о доме, о Хогвартсе, его увлечениями и тем, как они со Скорпиусом обычно проводят досуг. Миссис Малфой с интересом слушала мужа и ребят, периодически присоединяясь к разговору.

После ужина Скорпиус и Альбус, как и договаривались, вернулись в библиотеку. Разместив побольше источников света в рабочей зоне, Скорпиус как обычно выложил часы на стол и, придвинув ближе к себе и другу пергаменты, исписанные им вдоль и поперек, сел. Альбус бросил взгляд на записи, что были лишь частью огромной стопки пергаментов, громоздившейся неподалеку, и перевел взгляд на Скорпиуса. Тот молчал, опустив голову.

Тогда Альбус взял один из них и принялся читать. Каллиграфический почерк Скорпиуса всегда казался Альбусу несколько странным, но он не мог не отметить, что читать его куда удобнее, чем собственные каракули.

— Это классификации проклятий по объекту наложения, — пояснил Скорпиус, не отвлекая Альбуса от чтения, — а также по длительности действия, по способу распространения и по природе проклятья.

Альбус отложил первый пергамент в сторону и просмотрел второй.

— Проклятье Гринграссов относится, очевидно, к семейным проклятьям, — продолжил Скорпиус. — Отец некоторое время считал, что может быть проклята какая-то из семейных реликвий семьи, но мы все уже перепроверили и убедились, что это не так. Скорее всего, это проклятье передается кровью.

— Впрочем, — заметил Скорпиус, когда Альбус ознакомившись со вторым свитком поднял на него глаза, — способ передачи может быть и другой. В некоторых источниках мне встречались упоминания о неких сущностях, переносящих проклятья. Но я смутно представляю, что это такое. Хотя после инферны я готов, наверное, поверить и в них.

— Чтобы попробовать снять проклятье, нужно знать способ его передачи. Но это на самом деле не самое страшное, — продолжал Малфой. — Нужно также быть знакомым со всеми обстоятельствами его наложения. Кто, когда, как и главное, зачем это сделал?

— Это еще для чего? — спросил Альбус. Перед глазами пролетали словосочетания «проклятье врага», «проклятое золото», «проклятье отмщения», «очищающий темный ритуал»…

— Обстоятельства наложения проклятья и его мотивы очень сильно влияют на способ его снятия. Насколько я понял, наложение проклятья — это очень индивидуальный, сложный и кропотливый процесс. У многих проклятий нет даже базового рецепта, а потому они так не распространены в мире. Проклясть человека не так легко, как кажется, а весь его род — тем более. Что касается снятия, то тут все еще сложнее в силу того, что для подготовки ритуала нужно четко понимать, как проводился сам процесс наложения проклятия. В случае с древними семейными проклятьями восстановить события прошлых лет — задача почти непосильная, поэтому так много семей живут с бременем родового проклятья.

Скорпиус замолчал. Альбус бросил взгляд на выведенные поверх очередного пергамента зелеными чернилами словосочетания «процесс наложения», «способ передачи», «мотивы».

— Знание о каждой из этих составляющих повышает шансы провести успешный ритуал по снятию проклятья, — сказал Скорпиус проводя пером по зеленым чернилам. — Но даже это не гарантирует результат.

— Мотивы ты знаешь, — заметил Альбус, изучая пергамент. — Рита Скитер писала, что предок Гринграссов проклял свой род из-за их нетерпения к маглорожденным.

— Рита Скитер писала... — выдохнул Скорпиус. — Это не самый надежный источник. Звучит это все, конечно, убедительно, но рисковать нельзя. Необходимо будет проверить и эту информацию.

— Хорошо, — согласился Альбус, убирая пергамент в сторону и переводя взгляд на друга. — Домовик Гринграссов?

— Да, — ответил Скорпиус. — Наша семья планирует поехать в особняк Гринграссов, в котором сейчас живет моя тетя Дафна, на Рождество. Он обитает там. Мы сможем его расспросить. Заодно, может, еще что полезное найдем.

— Почему бы вам просто не пригласить его сюда? — поинтересовался Альбус, смотря на Скорпиуса. Даже на самых сложных уроках он не видел его таким сосредоточенным.

— Мы пытались, — сказал Скорпиус. — Но у нашей семьи с тетей Дафной не самые лучшие отношения. Я бы не хотел вдаваться в подробности, с твоего позволения…

— Конечно, — неловко согласился Альбус.

— Это, пожалуй, самая легкая часть, — продолжил Скорпиус. — Здесь мне хотя бы известно, что делать. Два других пункта гораздо сложнее… И, если честно, я надеялся, что с одним из них ты мне поможешь.

— Я? — поразился Альбус. Вот уж кто-кто, а он не был специалистом в проклятьях и темной магии. Заметив прикованный к себе взгляд Скорпиуса, он собрался с мыслями и ответил: — Конечно. Чем я могу помочь?

— Я прочитал, что волшебные твари воспринимают окружающий мир несколько иначе, чем мы, а потому могут ощущать природу проклятий, — Скорпиус посмотрел на Альбуса, а тот, поняв, что от него требуется, спросил:

— Змеи?

— Возможно, — сказал Скорпиус. — Мой отец уже пробовал этот способ, приглашая волшебника, понимающего змеиный язык, но, кажется, это не сработало. Я думаю, змея просто не поняла, чего от нее добивались. Ты же не просто понимаешь змеиный, ты говоришь на нем, и я подумал…

— Что у меня это получится лучше?

Скорпиус кивнул и замолчал. Он аккуратно сложил пергаменты в стопку ровно в том порядке, в котором они лежали до этого, и отложил их в сторону.

— Я попробую, — неуверенно согласился Альбус, наблюдая за тем, как Скорпиус гасит свечи.

— Я знал, что ты согласишься, — улыбнувшись, сказал Скорпиус и встал из-за стола. — Пойдем!

— Прямо сейчас? — Альбус тоже встал и бросил взгляд на часы, все еще лежавшие на столе. — Девять вечера — не самое лучшее время для таких дел, ты не находишь? Я бы не хотел тревожить твоих родителей.

— Мы их не потревожим, — возразил Скорпиус, всем своим видом давая понять, что уже все решил. — Они обычно в это время отдыхают в саду.

Альбус предпринял еще пару попыток убедить друга в неуместности подобной затеи, но Малфой отказывался принимать какие-либо возражения, и вот уже спустя каких-то десять минут, они покинули особняк. Скорпиус отлично знал, где сейчас должны быть его родители, а потому вел Альбуса уверенно по определенному маршруту. Альбусу было не по себе от мысли, что он так бесцеремонно нарушает чужое личное пространство.

— Не переживай, — заметив его обеспокоенный вид, бросил Скорпиус. — Мои родители не такие снобы, как ты думаешь.

Едва Альбус успел что-то ответить, они вышли на небольшую аллею, огороженную, как и многие участки парка, невысокой живой изгородью и сокрытую от посторонних глаз рядами кипарисов. Альбус слышал работающий неподалеку фонтан и легкий клекот каких-то поздних птиц. Аллея, как и остальная часть парка, освещалась крошечными белыми огоньками, витавшими над землей по волшебству. В некоторых частях парка Альбус помимо них заметил и красивые высокие фонари.

Стоило ребятам подойти поближе, как Альбус услышал мягкий голос миссис Малфой. Она что-то читала вслух на французском. Альбус перевел взгляд на Скорпиуса, и тот еще раз подтолкнул его. Скорпиус появился на аллее первым, Альбус неуверенно плелся следом за ним.

Мистер и миссис Малфой расположились на одной из трех скамей, находящихся недалеко от фонтана. Миссис Малфой, как Альбус и предполагал, держала в руках книгу, мелодично что-то зачитывая, а мистер Малфой вальяжно растянулся неподалеку с закрытыми глазами.

— Мам, пап, — обратился Скорпиус, едва появившись. Альбус остался стоять чуть в стороне, ожидая реакции старших Малфоев. Миссис Малфой, дочитав предложение, остановилась и, взглянув на сына и его друга, улыбнулась, а мистер Малфой, открыв глаза и лениво переведя взгляд на Скорпиуса, поинтересовался:

— Вам наконец надоело сидеть в библиотеке?

Он повел рукой в сторону одной из скамеек, приглашая их сесть, но Скорпиус не спешил принимать приглашение.

— Я попросил Альбуса помочь мне кое с чем, — сказал Скорпиус, подводя друга ближе. — Он змееуст и мог бы…

— Скорпиус, — снисходительно протянула миссис Малфой, бросив взгляд на сына. Мистер Малфой, приподняв руку, остановил ее возражения и заинтересованно ответил:

— Продолжай.

— Я подумал, что у него может лучше получиться расспросить змею обо всем, — добавил Скорпиус, немного краснея. — Во всяком случае, мы могли бы попробовать.

Мистер Малфой перевел взгляд на Альбуса, и тот неуверенно кивнул.

— Хуже от этого точно не будет, — заметил мистер Малфой и вытащил из кармана мантии палочку.

— Я сам, если вы позволите, — обратился Альбус, тоже извлекая из кармана волшебную палочку. Мистер Малфой бросил взгляд на Поттера, но возражать не стал.

— Серпенсортия! — произнес Альбус, вскинув палочку в сторону, и на траву неподалеку упала довольно крупная королевская кобра. Бронзовый окрас кобры красиво отливал в свете огоньков, перемещавшихся над аллеей, а ее серебристое брюшко светилось в темноте. Едва она поднялась и посмотрела на окружающих, Альбус повернулся к ней и поздоровался. Мистер Малфой предусмотрительно направил палочку на змею.

Змея ответила на приветствие. Альбус знал, что змеи уважительно относятся к волшебникам-змееустам, а потому не опасался нападения и вел себя довольно уверенно.

— Мой друг сказал мне, что магические создания могут ощущать ауру проклятья, наложенного на человека. Вы можете помочь мне с этим? — поинтересовался Поттер. Он почувствовал прикованные к себе взгляды окружающих. Типичная реакция на его общение со змеями.

— Боюс-с-сь, — растягивая слова, прошипела змея, — ваш друг вас ввел в заблуждение. Я не ощущаю ничего, кроме человеческого тепла, вибраций его сердца и запаха.

— Но, — хотел было возразить Альбус, но змея приблизившись продолжила:

— Я слышу вас и вижу вас. Но я не ощущаю магию, — шипение змеи становилось все тише. — А сейчас, если позволите, я бы хотела вернутся в свой лес и продолжить охоту. Голодная змея — очень плохой помощник.

Альбус тяжело вздохнул и, направив палочку на змею, произнес:

— Випера Эванеско!

Змея исчезла, и Поттер, переведя взгляд на Скорпиуса, чьи глаза были полны надежды, раздосадованно помотал головой.

— Мы можем попробовать еще раз, — не унимаясь, сказал Скорпиус, обращаясь к отцу. — Может, это была не та змея. Уж какие-то наверняка чувствуют магию.

— Боюсь, что дело не в змее, Скорпиус, — обратился к сыну мистер Малфой. Альбус заметил, что в его взгляде разочарования не было.

— Но это значит, что книги меня обманывают, — стараясь сохранять спокойствие, протянул Скорпиус. — Я читал в очень надежном источнике, что волшебные твари…

— Волшебные твари, — подчеркнул мистер Малфой. — А змеи хоть волшебникам и близки, к таковым, к сожалению, не относятся.

Скорпиус посмотрел на отца, и тот мрачно кивнул.

— Значит, нам нужна волшебная тварь, — решительно произнес Скорпиус. — Кто там к ним относится… фестралы, гиппогрифы, драконы…

— Я уже думал об этом, — холодно заметил мистер Малфой. Миссис Малфой не нравилась тема обсуждения, но она предпочитала делать вид, что ее происходящее не беспокоит, поглядывая в книгу. — Единственная магическая тварь, с которой волшебник может общаться, это акромантул, но те не идут на контакт с волшебниками, за редким исключением.

— Значит, надо стать этим исключением, — настаивал Скорпиус. Альбус смотрел на друга, голос которого вдруг начал дрожать, и, вмешавшись в разговор отца и сына, добавил:

— Василиск.

Поймав на себе в одно мгновение взгляды всех Малфоев, он осторожно заметил:

— Василиск — волшебная тварь, с которой может контактировать волшебник-змееуст.

Мистер Малфой серьезно задумался, а Скорпиус, чьи глаза вновь загорелись, посмотрел на Альбуса:

— Нам понадобится куриное яйцо и жаба, — важно констатировал он.

— Возможно, если… — неуверенно протянул Малфой-старший, задумавшись, но жена, наконец не выдержав, его перебила.

— Хватит, — холодно возмутилась миссис Малфой, и Альбус впервые заметил в этих добрых и светлых глазах огонь. — Это глупости. Я тысячу раз говорила вам о том, что проклятье моей семьи необратимо. Я не позволю вам тратить время на глупости. Тем более такие опасные, — она перевела взгляд с сына на мужа. Те переглянулись.

— Твоя мама права, — заметил мистер Малфой. — Забудьте об этой затее, это слишком опасно.

Скорпиус бросил взгляд на мать, затем на отца. Альбус видел, что он очень хочет что-то еще добавить, но он, холодно поджав губы, лишь сказал:

— Время позднее. Мы пойдем.

— Извините, что не смог помочь, — добавил Альбус, желая доброй ночи мистеру и миссис Малфой.

— Спасибо, что попытался, — в свою очередь ответил мистер Малфой. Альбус заметил, что он все еще был погружен в свои мысли.

Скорпиус проводил Альбуса до спальни и все-таки помог ему разобрать вещи. Мыслями он тоже сейчас был где-то совсем далеко.

— Извини, я вел себя просто ужасно, — произнес Скорпиус, когда ребята закончили разбирать вещи. — А ведь это только твой первый день здесь.

— По-моему, это был очень интересный день, — протянул Альбус, выпуская ящерицу немного погулять.

— В таком случае, у тебя очень странное представление об интересных днях, — усмехнулся Малфой, наблюдая за ящерицей. — Чем ты сейчас хотел бы заняться?

— Думал, продолжить читать, — ответил Альбус, указывая на лежащий на столе «Справочник чистокровных волшебников». — И, кстати, по поводу василиска я не шутил.

— Я знаю, — выдохнул Скорпиус. — Но мама права. Это слишком опасно, и я не могу тебя о таком просить.

— Я не очень хорошо разбираюсь в снятии проклятий, — неуверенно протянул Альбус. — Но разве этот процесс бывает безопасным?

Скорпиус посмотрел на друга, а тот лишь пожал плечами, заметив:

— Я обещал тебе помочь.

* * *

Проснувшись с первыми лучами солнца, Регулус, потирая глаза, принялся изучать убранство своей новой комнаты, не сильно интересовавшее его ночью. Эта комната была чуть больше той, в которой он жил до этого, и имела два больших окна, задернутых плотными светло-голубыми шторами. У одного из окон, в самом углу комнаты стояли небольшой угловой письменный стол и пара стульев, чье предназначение явно было в том, чтобы украшать интерьер. Жесткие спинки, декорированные резьбой с растительным орнаментом, и невысокие изогнутые ножки уже отсюда показались Регулусу максимально неудобными. Стеллаж, стоящий возле стола, был полупустым, как и одинокая полка, висевшая рядом с ним. В другой части комнаты стояли широкая двуспальная кровать под пологом с парой прикроватных тумб и небольшим комодом. Люстра, подобная той, что грозился сломать Регулус наверху, имелась и здесь, разве что была чуть меньше.

Нотт бросил взгляд на пол и заметил валяющуюся на нем грязную мантию, посох и чемодан с торчащими из него вещами. Видимо, он пытался что-то найти посреди ночи, но сейчас уже смутно припоминал что.

В спальне было две двери. Одна — в коридор первого этажа, ведущий в просторную гостиную, другая — в уборную для гостей. Некогда эта спальня эксплуатировалась именно так, хотя гостей у Ноттов было немного, а потому она как правило пустовала.

Взгляд Нотта упал на часы. До завтрака было полчаса, а стало быть, у него было время привести себя в порядок. Сходив в душ, переодевшись и убрав волосы под обод, он позвал домовика и отдал распоряжения, касающееся его одежды.

— Мне также понадобятся удобный стул, шторы другого цвета и пара крыс, — сказал он, домовику, который внимательно слушал молодого Нотта.

— Крыс, сэр? — поинтересовался Лони. — У нас нет крыс.

— В таком случае, пусть это будет кошка, — протянул Регулус недовольно. — Я слышал ночью, как где-то в округе что-то мяукало. Принеси мне это.

— Как скажете, сэр, — ответил Лони и с громким хлопком исчез.

Нотт посмотрел на часы. Две минуты до завтрака. Убрав волшебную палочку в карман, он покинул спальню и, минуя гостиную, направился в столовую, также располагавшуюся на первом этаже. Поместье Ноттов было двухэтажным, если не считать небольшой чердак наверху, но при этом довольно широким, а потому блуждать по его коридорам можно было довольно долго. Высокие узкие окна с мозаикой пропускали солнечный свет, окрашивая его причудливыми цветами и образуя на сером каменном полу изящные узоры. Портреты знатных предков были единственными картинами в доме. Нотты не были большими ценителями искусства, и даже те редкие вазы и скульптуры, которые так нравились деду Регулуса, его отец, судя по всему, убрал с глаз. Младший Нотт так и не наткнулся ни на одну из них.

Когда Регулус вошел в трапезную, отец и брат его уже были здесь. Стол был накрыт на троих, и Регулус, к своему облегчению, отметил, что его ждут. Весь прием пищи проходил в полнейшем молчании. Братья периодически поглядывали друг на друга, не решаясь заговорить, а Нотт-старший лишь буравил взглядом младшего сына. Регулус отметил, что игра в гляделки стала в последнее время слишком популярной среди Ноттов. Впрочем, когда трапеза закончилась, отец все-таки к нему обратился.

— Пойдем, — холодно сказал он. — Нам надо поговорить.