Серый Страж из Долов (джен)

Путь к выбранному для обустройства лагеря месту был мучительно труден. Все, кроме ведьмы, всё это время проведшей в таверне, были измотаны, а эльфийке от любого неловкого движения становилось дурно, из-за чего привалы приходилось делать гораздо чаще, чем им всем того хотелось. Каждый желал поскорее добраться до места и устроить полноценный отдых.

Во время третьего краткого привала Винн, более-менее восстановившая силы, принялась за лечение Лины. Как оказалось, сломанные рёбра после очередного позыва дурноты стали давить на лёгкие. Чародейка предположила, что именно это стало причиной тяжёлого состояния эльфийки.

Пока она занималась Линой, валившийся с ног Алистер решил подремать, и попросил Дайлена последить за ведьмой, чтобы та ничего с ним не сотворила во время отдыха. Маг с досадой понял, что Страж начал видеть в нём союзника, однако согласился. Спать он всё равно не собирался, к тому же, ведьма, судя по всему, невзлюбила и его.

С самого начала пути и до первого привала она порицала Лину за то, что они слишком много времени провели в башне, и им следовало бросить магов, а они, вместо того, чтобы делом заняться и собирать союзников, вмешиваются куда не следует, да ещё и двух цепных магов с собой прихватили. Судя по выражению лица долийки, та была не согласна с суждениями ведьмы, но молчала как рыба, не собираясь прекращать её бубнёж. Когда же они снова двинулись в путь, ведьма начала ворчать, что, пока они занимались не пойми чем, ей пришлось терпеть компанию пьяных мужиков, подбивающих к ней клинья. Услышав это, Алистер не сдержался:

— Мы в башне не чаи распивали, а с демонами и одержимыми сражались! — прервал он поток недовольства.

— Чего делать были не обязаны, — повторила ведьма своё замечание.

— Именно, — коротко согласился кунари.

Некоторое время ведьма молчала, а когда они в очередной раз были вынуждены остановиться, снова завелась:

— Этим никчёмным пародиям на магов тут не место, — продолжила она. — Уверена, что из-за страха в Круге магии толковой обучать не станут. Помимо малых сил, они слабы и телом. Из старухи этой сыпется песок, а парень слишком худ и бледен. Даже без посоха идёт, не удивлюсь, если попросту поднять его не может. Он слаб, наверно болен чем-то, и, вероятнее всего, умрёт в дороге. Так объясни же мне, зачем нам эта обуза?

В ответ на слова ведьмы Лина продолжала смотреть в землю, не зная, что ответить, зато у Дайлена на языке вертелось много слов: да, он бледен — двенадцать лет без солнца поспособствовали отсутствию какого бы то ни было загара; еда, которой потчевали в Круге, по вкусу и виду напоминающая помои, помогала не набрать вес; магию он умел творить, не используя плетений, а посохи вовсе презирал, считая неспособность установить соединение с Тенью без проводника уделом слабых. По поводу своих рассуждений он ничего не сказал, решив презирать ведьму молча, зато, когда она в очередной раз упомянула Круг, его терпение закончилось.

— Считаешь себя наголову выше других, свободная колдунья? — как можно спокойнее ответил ей Дайлен. Поймав на себе внимательный взгляд ведьмы, он сощурился. — Судя по одежде, ты из хасиндов. Судя по посоху — ведьма или шаманка, или как там зовут свободных колдунов у дикарей-каннибалов? — Дайлен театрально вздохнул: — Не суть важно, как именуют себя пародии на разумных людей. Судя по всему, вы настолько отстали от жизни за пределами своего дремучего леса, что не знаете, что многих в Круг забирают не по их воле. Меня в том числе. Так вот, ведьма, если ты жила в таких дебрях, что храмовники тебя не нашли, радуйся за себя, и не мешай своими ядовитыми речами радоваться тем, кто выбрался из этой западни благодаря Праву Призыва.

Морриган открыла рот, чтобы ответить, как Дайлен перебил её.

— Что же касается карги, — он кивнул в сторону нахмурившейся Винн, — может, она и старуха, вечно жалующаяся на больную спину, но в магии исцеления ни ты, никто другой сравниться с ней не сможет.

Дайлен выдержал паузу, и, как только Морриган собралась ответить, решил снова провернуть раздражающий оппонента фокус с перебиванием, но ведьма его опередила, заговорив быстро и чётко:

— Что-то я не вижу, чтобы ты радовался свободе обретённой, — сказала она, вскинув подбородок. — И судя по твоей физиономии кислой, по Кругу ты скучаешь.

— Насладиться свободой мне мешают три вещи, — невозмутимо продолжил Дайлен. — Первая — я по-прежнему всей душой желаю, чтобы Круг сгинул в бездну. Вторая — усталость. А третья и, наверное, самая главная причина — не затыкающаяся птичка-мозгоклюйка, с которой я имел несчастье познакомиться этим чудесным утром.

Ведьма, потеряв невозмутимый вид, скривилась и явно хотела снова ответить какой-то колкостью, но тут Лина решила вмешаться.

— Морриган, может, он и из Круга, но он сильный маг, — устало проговорила она. — Магия крови очень хорошо себя показала как в бою, так и в исцелении.

Дайлен громко кашлянул, обратив на себя внимание проболтавшейся эльфийки.

— Что? — без тени раскаяния произнесла она. — Смысла скрывать твои особые таланты нет. Мы же теперь команда и каждый должен знать способности другого. Алистер, — она махнула рукой в сторону мирно посапывающего Стража, — туповатый храмовник с мечом, щитом и мягкотелостью. Стэн, — Лина кивнула на кунари, — громадина с двуручным мечом и любитель самовольничать. Зев, — она посмотрела на эльфа, — имеет кучу талантов, начиная от убийственных приёмов до завивки волос. А ещё, по его же словам, умеет греть ложе и отгонять надоедливых поклонников. Я, — она указала пальцем на себя, — я — лучник, бесполезна в ближнем бою, ныне и в дальнем, а ещё я не могу поесть. — Морриган, — Лина кивнула в сторону насторожившейся ведьмы, — умеет превращаться в животных, а ещё умеет делать так, чтобы её жертв рвало. — А ты — маг крови, и талантливый молодой человек, неплохо разбирающийся в демонах. Поэтому надеюсь, вы с Винн сумеете вылечить эрла.

Дайлен хотел ответить что-то язвительное, но в тот момент эльфийка закашлялась, и её в первый раз стошнило кровью, словно это ведьма в отместку решила наложить на неё свои чары. Мабари жалобно заскулил, видя состояние хозяйки.

Теперь, во время третьего привала, когда Винн лечила Лину, Дайлен отдыхал. По правую сторону от него снова дремал Алистер, и даже его тихое похрапывание не мешало наслаждаться обретённой свободой. Свежий воздух, пение птиц и шум листвы ощущались как нечто неземное, а яблочный пирог с подгорелой корочкой, который он приберёг, казался ему благодатью, посланной откуда-то свыше. Тщательно пережёвывая последний кусок, Дайлен с сожалением посмотрел на свою левую руку. Он не помнил, когда успел свезти костяшки пальцев и обломить два ногтя до самого мяса. Только теперь, вдали от битвы, когда не требовалось сражаться за жизнь, он начал явственно ощущать пульсирующую боль на кровоточащей плоти, лишившейся ногтевых пластин. Следовало как-то ограничить риск потревожить повреждённые пальцы. Он выбрал самый чистый участок мантии и, оторвав широкую полоску, туго перебинтовал два пальца, соединив их вместе. Конечно, можно было попросить перевязочного материала у Винн — покидая Круг, старуха запаслась всем, что могло пригодиться для её ремесла. Но Дайлен решил ограничиться тем, что имелось под рукой.

В магии созидания он был более чем плох, но бинтовать и оказывать первую помощь стараниями Сураны научился, чего не скажешь о многих других магах, полагающихся исключительно на магию.

Закончив с пальцами, он обратил внимание на плачевное состояние своего одеяния: пятна грязи и крови, полтора порванных рукава. Дайлен подумал, что его одежда выглядит гораздо хуже сшитого из шкур наряда хасиндки. Для него, следящего за своим внешним видом гораздо тщательней, чем большинство женщин в Круге, одно состояние порванной мантии приводило в уныние, а при мысли о своём лице он вовсе не знал, радоваться или огорчаться отсутствию зеркала. Но то, что ощущения боли были менее острыми, чем те, когда ему в последний раз свезли кожу до мяса перед заточением в карцер, обнадёживало.

Дайлен закусил губу от досады. Времени думать о своём внешнем виде не было, но привитые в Орлее привычки были для него как акцент — он не мог от них избавиться. Если откровенно, то и не хотел, не смотря на все минусы его привычек в кругу неотёсанных ферелденцев. «Коль не похож на свинью, обросшую грязью и щетиной, то обязательно мужеложец, или женщина, притворяющаяся мужчиной».

В очередной раз мысленно прокляв Ферелден и все его устои, Дайлен вспомнил и о сумке, собранной Первым чародеем. По его мнению, они отошли на достаточное расстояние, но разобрать он её хотел в уединении, как и завещал старик, однако записку, привязанную к ключу, прочитать решил сейчас.

Достав из внутреннего кармана сумки ключ, Дайлен порвал нить, стягивающую записку, затем развернул её, и прочитал следующее: «Ни в коем случае не забрасывай учёбу. Столь светлый ум — великая редкость в наши дни».

Дайлен скривил лицо, рассудив, исходя из прочитанного, что сумка доверху набита дубликатами книг. «В сотый раз одно и то же, проклятый старикан…»

Записку Дайлен решил не выбросить, и не порвать, а сжечь. Скорее из символизма, заключающего в себя фразу «сжечь все мосты». Он положил записку на ладонь, пустил по руке поток родной стихии и маленькие молнии змейками заструились с кончиков пальцев к ладони. При касании наиболее быстрой сверкающей нити, бумага вмиг обуглилась и превратилась в пепел.

Слева донеслось еле слышное «О», и Дайлен резко обернулся на голос. Морриган, всё это время наблюдавшая за его действиями, тут же отвернулась.

«Следит, чтобы потом и меня задирать?» — предположил Дайлен. Он поморщился от неприязни. К ведьме тёплых чувств он не испытывал. Услышав краткое описание от Алистера, он подумал, что тот преувеличивает, но теперь решил, что суждения Стража были справедливы, если не приуменьшены.

* * *

Спустя примерно час Винн закончила лечение. Теперь состояние Лины не было критичным, но чародейка обессилела, и пришлось ждать, пока она сама не восстановится. А когда та была в состоянии идти, они продолжили путь вниз в более медленном темпе.

Вскоре, по настоянию эльфийки, лагерь было решено разбить раньше, чем планировалось изначально. Дайлен предположил, что дело было в измотавшейся после её лечения Винн. Выбор стоял перед тем, чтобы отойти к стене, где теплее, или спуститься к реке. Общее желание смыть с себя грязь поставило воду в приоритет.

Не заходя за пролесок, ведущий к реке, они разбили лагерь. В первую очередь Алистер и кунари, как наиболее здоровые, отправились за водой для обеда, там же они и умылись. Дайлен решил повременить с этим — подождать, пока обновится вода, к тому же он не горел желанием раздеваться при других, ещё взыграло любопытство, пробудившее желание проверить сумку на наличие чего-нибудь полезного.

Дайлен только расстегнул ремни, как к нему подошёл Алистер, притащив с собой палатку.

Дайлен некоторое время переводил взгляд с улыбающегося Стража на палатку и обратно.

— Эм-м-м… — протянул он, — я не умею ставить палатки. И их всё равно на всех не хватит, поэтому я так могу поспать.

— В начале осени начинает холодать, а поутру роса. Будет не очень хорошо, если ты простудишься.

— Я… — Дайлен закусил губу, думая, как тактичней попросить оставить его одного.

— О… понял. Ты смущаешься? — Алистер неловко почесал затылок. — Не беспокойся, если так. Ночью я буду караульным, а посплю днём. Просто к Зеврану доверия вообще нет, а Лина его оставить хочет, вот вызваться самому и пришлось.

«А магу крови так ты доверяешь безоговорочно?» — подумал Дайлен, но вслух своих слов он не произнёс, решив, что с наивным бывшим храмовником строить дружеские отношения будет гораздо выгодней.

Не дождавшись какого бы то ни было ответа, Алистер стал ставить палатку прямо в нескольких футах от него, а закончив сказал, что он может обращаться не стесняясь, на что Дайлен поблагодарил. Затем Алистер сел рядом и принялся пытаться завести беседу, спрашивал о Дункане и о чём они говорили, когда тот был в Круге. Не понимая или не желая понимать намёки о намерении побыть одному.

— Алистер, я тебе правда благодарен, — аккуратно начал Дайлен, — но пожалуйста, позволь мне разобрать свои вещи в одиночестве. — Он наглядно похлопал рукой по сумке.

Алистер заметно приуныл.

— Не волнуйся, — Дайлен состроил доброжелательное выражение лица. — У нас ещё будет время поговорить о Дункане.

— Ладно, — смилостивился над ним Страж и по-панибратски похлопал по плечу. — Если что, ты знаешь, где меня найти.

Алистеру, судя по всему, очень не хватало дружеского общения, и теперь он решил замучить нового знакомого своей болтовнёй. Спасибо, хоть не стал настаивать и оставил его в покое.

Пока остальная часть группы устраивалась на новом месте, Дайлен забрался в палатку и затащил туда сумку. Не ожидая обнаружить что-то стоящее, он принялся разбирать её. На самом верху Ирвинг положил книги, которыми он прежде не интересовался и даже в сторону их не смотрел: «Всё о травах», «Бальзамы для защиты и колдовства», «Рецепты припарок от Франни». В жуткой на вид шапке ученика, также положенной Первым чародеем, он нашёл несколько колец и амулетов, зачарованных на восстановление здоровья, сопротивления стихиям и для увеличения запасов магической энергии, а также книгу орлесианского учёного по анатомии, которую Дайлен уже давно изучил вдоль и поперёк. Ниже были аккуратно уложены почти не ношеные сапоги, тоже зачарованные, но вот только на какой эффект, Дайлен определить не смог. На самом дне сумки лежал последний отпускной дар: шкатулка, которую Нерия видела в столе Ирвинга. В прошлый раз она была пуста. Не рассчитывая, что что-то изменилось, он вставил ключ в замок, повернул, открыл…

При виде маленькой расшитой сумки из парчи, которую он много лет назад использовал под монеты, у Дайлена сердце пропустило удар. Самое удивительное — его старый кошель не был пуст: пять роялов, семь крон и четыре медяка. Дайлен разглядывал каждую монету, даже пробовал на зуб, не веря, что ему вернули его богатство. Он-то думал, что они безвозвратно пропали вместе с его нормальной одеждой. Пребывая в состоянии шока, Дайлен не сразу заметил погнутый медальон с давно выпавшими сапфирами. Его он тоже долго вертел в пальцах, не в силах поверить своим глазам. Он не думал, что ещё когда-нибудь увидит медальон, отнятый в первый же год его жизни в ферелденском Круге.

«Ирвинг всё это время хранил его и даже не сказал мне… проклятый старик», — годы всепоглощающего чувства одиночества и обида за сокрытие столь ценной для него вещи полностью перекрывали путь даже самому крохотному лучику благодарности. Дрожащими пальцами он открыл тугие створки медальона, скрывавшие за собой два дорогих сердцу портрета: улыбчивого мужчины с густыми пепельно-серыми волосами, тонкими завитыми усиками и смешной бородкой, и портретом красивой молодой аристократки, которую он даже не помнил, но историй о которой слышал столько, что казалось, знал о ней всё, что только можно. Однако Ревка Амелл для него была скорее красивой легендой, вместо неё он видел сестру, выросшую точной копией матери. Настолько точной, что казалось портрет рисовали с неё — владелицы такой же аристократической бледности, утончённости, длинных волос цвета воронова крыла и красивых синих глаз. Дайлен захлопнул створки медальона, проверил целостность цепочки и, повесив его себе на шею, спрятал за воротом мантии.

Он уже собирался закрыть шкатулку, как увидел на самом её дне сложенный во много раз лист бумаги, пожелтевшей от времени. Дайлен щёлкнул пальцами и над головой его возник зелёный шарик света. Предположив, что эта вещь, как и две предыдущие, как-то связана с его прошлым, он с нетерпением развернул лист. Это был отчёт о поимке отступников, надо полагать, один из многих. Ещё даже не начав читать, Дайлен знал, о каких именно отступниках пойдёт речь в документе — около месяца назад он слышал его содержание со слов Лиама.

В отчёте говорилось, что в последний месяц лета, 9:18 Дракона, небольшой отряд храмовников под командованием лейтенанта Келины Саргас отправился задерживать отступников, которые, судя по донесению, должны были проходить недалеко от Денерима. Когда Дайлен увидел имя доносчицы, сначала не поверил своим глазам. Но данное обстоятельство точно не могло быть совпадением, в этом он был уверен.

«Снова она... — думал он, от досады едва не скомкав драгоценный лист, который должен был дать ему ответы на вопросы, мучившие его на протяжении более десятка лет. — Она так и не оставила нашу семью в покое...» Конечно же, у Валери Бенар были причины мстить ему и в особенности Солоне, опозорившей её на весь Орлей, уничтожившей репутацию и чуть ли не сделавшей изгоем сливок общества, в которых она раньше крутилась. Он не понимал только одно — как эта женщина узнала, каким путём они собирались идти в Тевинтер. «Может... барды? Несмотря на всё, чего она лишилась после того, как Солона с ней расправилась, состояние у неё осталось, и немалое».

Повторяя про себя ненавистное имя раз за разом, Дайлен успел построить десятки предположений, прежде чем сдался и решил продолжить читать доклад.

В ходе выполнения задания командир отряда Келина Саргас и рядовой храмовник Дэмиен Эванс были убиты отступницей Солоной Амелл — пока всё сходилось с тем, что ему говорил Лиам в тот злополучный день в карцере. Дайлен торопливо продолжил читать, переходя к пункту сопутствующего урона, страшась, что итог будет тот же, что и в рассказе храмовника. Вставший на защиту магов гражданский Пьер Амелл был убит, отступник Дайлен Амелл захвачен. Дайлен закусил губу, нервно сглотнул — сейчас должно быть самое волнующее. Отступница Солона Амелл...

— Сбежала... — прочитал Дайлен вслух, словно чтобы удостовериться в написанном, и облегчённо вздохнул. Лиам наговорил о его сестре ужасные вещи, но она не дала себя пленить и смогла скрыться с места битвы, избежала всех тех ужасов и мести за убитых ею храмовников...

В сей момент Дайлен чувствовал себя самым счастливым человеком. Он невольно улыбнулся, понимая, что Лиам наврал ему с три короба, только чтобы насолить и сделать как можно больнее.

Сложив отчёт и убрав его вместе с кошелем в шкатулку, Дайлен уложил их в шапку к кольцам и амулетам, поверх положил книги, а затем обратил своё внимание на гримуар. Он отвязал от пояса ткань, бережно развернул тяжёлый фолиант, свою небольшую книжку с выписками и справочник по древним языкам, тоже украденный с полок Первого чародея. Справочник он убирать не стал — хотел удостовериться, что не ошибся с языком.

Он повертел фолиант в руках, недолго рассматривая знак иссохшего дерева, изображённый на обложке, раскрыл страницу наугад и попробовал разобрать несколько слов. «Определённо не тевен. Некоторые слова и буквы похожи, но это не он». Выбрав наиболее разборчивое слово, Дайлен открыл оглавление справочника и принялся искать значение. Корень слова совпадал с эльфийским «asha», переводящимся как «женщина», но на древних страницах фолианта его написание значительно отличалось окончанием и шрифтом от того, как оно же было написано в справочнике. «Надеюсь, это и впрямь элвиш, но либо какой-то особый диалект или шифр, либо у писца руки не из того места растут…»

Дайлен захлопнул гримуар, завернул его обратно в ткань и сунул в сумку к остальным книгам. Справочник и свою книжку с заметками он далеко убирать не стал, решив сначала выучить язык, а только потом приниматься за перевод древнего текста, благо языки ему давались легко, а материал он усваивал даже быстрее Флориана Финеас Горацио Альдебранта, чуть ли не живущего в библиотеке, и времени у него было предостаточно.

Оставив сумку, Дайлен вылез из палатки. Первым, что он увидел, были ругающиеся Стражи: Алистер обиженно надулся и, заломив на груди руки, отвернулся от долийки, а та показывала ему в спину всяческие неприличные жесты. Она не просто выглядела как малолетняя девчонка, но и вела себя так же. Алистер, по мнению Дайлена, был не лучше, а в плане умственного развития даже хуже. «Если эти люди единственная надежда Ферелдена, то Ферелден обречён…» Маг неодобрительно покачал головой и направился к реке.

Ушли они недалеко, и с берега ещё можно было увидеть башню Круга. Ненавистная цитадель с далёкого берега была похожа на увеличенного в тысячи крат ферзя из сборки шахмат ручной работы. Он пытался вспомнить свои первые дни, как его доставили в Кинлох, момент, когда их задержали, но не мог воспроизвести в голове те события полностью. В Круг, по словам Винн, его принесли полуживым, со сломанными руками и сотрясением, недели он провёл в бреду. Возможно, из-за того состояния он до сих пор не мог чётко восстановить в памяти события. Он помнил предупреждающий крик отца, затем были страх и кровь, сестра, и темнота, а после — Круг, в котором многие годы он видел только ненависть. Теперь же, после отчёта, в голове крутилась мысль о Солоне, и о том, знает ли она, что он выжил и долгое время обитал в столь ужасном месте, могли бы они всего этого избежать, отправившись по другой дороге или имея больше силы. И что, если бы он тогда не поддался на шантаж и отказался нести ту злосчастную книжку. Возможно, в таком случае у Солоны не было бы причин мстить Валери Бенар, а та, в свою очередь, не стала бы доносить храмовникам. «Нет… — Дайлен качнул головой. — Не стоит думать об этом. Я всё равно не в силах что-либо изменить».

Дайлен спустился к реке — очень хотелось вымыться полностью, очистить мысли и тело после Круга, но, к сожалению, первое было невозможно, а вода была уже холодной. Пришлось ограничиться малым: вымыть руки, растереть водой шею и ноги, он хотел то же проделать с плечами и торсом, но ему помешали.

— О! Вот ты где! — Эльфийка явилась к берегу вместе с Псом, оповестившим о себе радостным лаем. После Круга она с ним не расставалась. — А я вот ищу тебя, а ты тут.

— И зачем же я тебе понадобился? — безразлично спросил Дайлен, не поворачиваясь.

— Хотела поговорить о том, что было в Круге, и… попросить тебя о кое-чём. — Заведя руки за спину, Лина поводила босой ногой по траве. — Только… Поднимись, пожалуйста, а то говорить так не очень удобно.

Дайлен вытер руки о подол мантии и молча поднялся по склону. Без обуви, без штанов и в простой рубашке, сшитой явно на ребёнка, и почти достающей ей до колен, долийка казалась ещё ниже. Он вспомнил о Нерии, которая, как и Лина, не доставала ему до груди, и отвёл глаза. Он не хотел думать об эльфийке, но, глядя на Лину, не мог её не вспоминать.

— Я тебя слушаю, — холодно сказал Дайлен.

— В общем, я… — смущённо улыбнувшись, Лина подняла на него глаза. Как и Нерии, смотреть ей пришлось высоко. — Это… вылечи меня. Пожалуйста.

— С этим обращайся к Винн. Я не целитель.

— Винн ещё не полностью восстановилась, и я не хочу просить у неё ещё раз.

— То бишь, по твоему разумению, я полностью здоров? — Дайлен выразительно изогнул бровь. Отсутствие прежней заботы словно отрезвило его. — А хасиндку спросить не хочешь? Она всё это время прохлаждалась в таверне, в отличие от цепных магов.

— Её имя — Морриган, — мгновенно возмутилась Лина.

— Мне без разницы, как её зовут, — отрезал Дайлен. — Повторяю для особо одарённых: с магией исцеления я на «вы», и будет гораздо проще, если ты попросишь помощи у Винн или хасиндки.

— Её имя — Морриган, — второй раз поправила Лина, раздражаясь. — И я видела, как ты лечил Зеврана — не слепая. Так почему мне помочь не можешь так же, как и ему?!

— Потому что у тебя другой вид травмы, а такие раны, как твоя, я не умею исцелять, — терпеливо объяснил Дайлен. Маг немного слукавил, в Круге он пользовался магией крови, чтобы облегчить собственную боль, но то было его тело, и, ориентируясь по собственным ощущениям, он определял, за какие ниточки следует дёргать, а исцеление другого живого организма тем же способом для него было прежде неизведанной стезёй. К счастью, он знал, как избавиться от просителя: — Но, если ты так сильно хочешь, чтобы я тебя лечил, для начала придётся распороть тебе живот, чтобы я видел, какие и в каком месте повреждены твои органы.

— Врёшь, — почти прошипела Лина.

— Не вру. Я серьёзен как никогда. Если буду пользоваться магией крови для того, в чём не имею опыта, могу только всё усугубить и даже случайно убить нашего драгоценного остроухого Серого Стража. — Дайлен слегка развёл руками. — За это меня по головке не погладят, так что прости, изумительная моя, но тебе придётся потерпеть.

Лицо эльфийки скривилось при обращении к ней как к Стражу. Судя по всему, в голове она перебирала множество разных вариантов ругательств, но в итоге лишь шумно выдохнула и, подняв голову, нахмурилась.

— Я тебе жизнь спасла, сволочь неблагодарная, — процедила она сквозь зубы. — Тебя должны были не усмирить, а казнить. Ведь так поступают с магами, прошедшими Истязания?

— О-о-о, я тебе безмерно благодарен, Страж, — протянул Дайлен. — но прошу не забывать, что я тебе тоже жизнь спас, вытащив из Тени, и нет, меня не казнили бы. Хотя смерть лучше, чем превращение в безвольную куклу.

— Ха! — Лина сложила руки под грудью, склонила голову набок, во взгляде её промелькнуло осуждение. — Ты какой-то особенный или дело в том, что ты любимый ученик Первого чародея и делаешь с ним всякие неприличные штуки, как сказал кучерявый храмовник?

— И ты туда же… — вздохнул Дайлен. — Ничего я ни с кем не делал, уж со стариком-то тем более, — терпеливо произнёс он. — А не казнили бы меня потому, что Грегор не глуп, и понимает, что как усмирённый я им гораздо полезнее, чем мёртвый. В меня слишком много вложено, — повторил Дайлен слова Ирвинга.

Дайлен немного помолчал, обдумывая, о каких своих навыках стоит говорить, а о каких следует умолчать. Вынужденная скрытность, превратившаяся за многие годы в привычку, взяла своё, и он решил оставить на виду только то, что видела эльфийка.

— А так, они считали меня слабым магом, и я думаю, они правы — ты видела пик моих возможностей.

В ответ на услышанное, эльфийка скорчила недовольную гримасу, вызвав у Дайлена усмешку.

— Fenedhis lasa, shem, — прошипела Лина. — Мне не до шуток! Ниалл сказал, что ты опытный и сильный маг, и я склонна ему верить. Поэтому не ври и будь со мной честен!

— Я с тобой честен, Страж, — Дайлен коротко пожал плечами. — Кроме того, могу сказать, что Йован куда более опытный маг крови, чем я, но я умею заплетать косички и… я довольно музыкален. Если тебя это интересует. Могу ещё отгонять надоедливых поклонников на пару с эльфом, а греть постель… не буду, извольте отказаться.

Наступило долгое молчание, в котором Дайлен не сводил взгляда от внимательных глаз долийки. Она смотрела оценивающе и судя по всему выбирала места, в которые следует его послать.

— Вот что, — резко начала она, — когда прибудем в Редклиф, ты попробуешь вылечить эрла. Если у тебя это сделать не получится, ты покинешь группу.

— Что? — ошарашено переспросил Дайлен.

— Моей главной задачей было не найти новых проблемных спутников, а заручиться поддержкой магов. Поддержкой магов мы заручились, а ты, прости, конечно, но ты та ещё задница, а мне проблем со Стэном хватает. Эта махина мне все нервы вытрепала, а тут ещё и ты, патлатый гад.

Обняв себя руками, эльфийка аккуратно развернулась и столь же осторожно отправилась в сторону лагеря. Ранее бесновавшийся в воде Пёс поспешил за ней.

— А как же Право?! — крикнул Дайлен девушке вслед.

Лина его проигнорировала.

— Я же теперь должен стать Серым Стражем, разве нет?

Лина снова промолчала. Так она и скрылась за рядом частых осин.

Глядя им вслед, Дайлен вспомнил, что, когда они заключали сделку, Лина поклялась ему найти Йована. Вот только теперь он не был уверен, что ему это нужно — даже если они встретят Йована, что тогда? Что он будет с ним делать? Дайлен не знал.