Серый Страж из Долов (джен)

Примечания:

Вместе с этой вышла также девятая глава. Спустя тридцать восемь глав она таки дописана. И смешно, и грустно.

Также были введены некоторые правки в ранние главы. Так, по мелочи, но подчёркивающие отсутствие мотивации у одной из гг.

В эту ночь Лине снова приснился кошмар — жуткий, обволакивающий и пугающий до морозной дрожи. Но прежде, чем серые твари успели затащить её во всепоглощающую тьму, её разбудили — мягко, но настойчиво. Кто-то осторожно гладил её по плечу, пока она возвращалась в реальность, и эти тёплые заботливые руки напоминали ей об утраченном доме и о тех, кого она вынуждена была покинуть. Поймав её взгляд, Винн ласково улыбнулась, и Лина поспешила отвернуться, чтобы скрыть подступившие к глазам слёзы. О Творцы… как же эта женщина была похожа на Хранительницу — такой же проницательный взгляд, в котором виднелась мудрость прожитых лет, та же добрая, дарующая тепло улыбка. От Винн даже пахло так же — травами и чем-то ещё, чем-то неуловимым, но таким родным.

— Сдаётся, ты обманула меня в прошлый раз, — без укора произнесла чародейка.

— Что?

— Когда сказала о приятных снах.

Недавние язвительные слова, брошенные сгоряча, сейчас пробудили в Лине чувство вины. Стоило сказать правду ещё тогда, и Винн, возможно, помогла бы ей. Но тогда она была слишком зла на весь мир, а в глубине души надеялась на то, что хоть кто-то сам заметит, что с ней что-то не так. Это было глупо и наивно. Она уже давно поняла, что шемлены, как правило, пекутся лишь о себе, и не видят ничего, кроме собственных проблем. Такие, как Винн и Лелиана были скорее редким исключением из этого правила, а не закономерностью.

— Вы можете сделать так, чтобы не было кошмаров? — окончательно сбросив с себя оцепенение, навеянное кошмаром, спросила она.

— Зависит от причины их появления. Давно это началось?

Лина поджала губы, затем нерешительно кивнула.

— После того, как выпила крови порождений тьмы, — тихо проговорила она.

Она замерла и с трудом сглотнула. От рук Винн, застывших на её плечах, исходило тепло, но Лину до самых костей пробирал озноб. Возникший из глубин памяти момент Посвящения был настолько живым, что она снова почувствовала мерзкий тошнотворный запах и обжигающую внутренности густую чёрную кровь во рту. Ей хотелось забыть, никогда больше не думать об этом, но это было так же невозможно, как и возвращение к прежней — нормальной — жизни.

Предательская мысль о том, что лучше было тогда отказаться и вынудить Дункана убить её, настойчиво билась на краю сознания, но Лина гнала её прочь. Её путь ещё не был пройден, и она была благодарна Творцам за то, что позволили ей выжить.

— Я не ради прихоти её пила! — спохватилась Лина, заметив изумление на лице Винн. — Это так Серыми Стражами становятся. А потом тем, кто выжил… снятся.

Чародейка понимающе кивнула.

— Что ж, дорогая, — заговорила она, — думаю, тебе не стоит говорить об этом всем подряд. Члены ордена не зря столько веков хранят свои тайны.

Лина столько раз слышала это утверждение, что сейчас слова Винн возымели противоположный эффект. Ей вдруг захотелось рассказать всем и каждому, как становятся Серыми Стражами. Не из вредности или из-за обиды на орден. Просто она не хотела, чтобы людей — хороших людей — заманивали в орден красивыми словами о борьбе со злом и победе над ним. На таких, как Джори или Давет, ей было плевать, но среди рекрутов могли оказаться и такие, как Лелиана или Бевин — полные энтузиазма и желания сделать мир лучше. Лина считала, что это бесчестно — не говорить о рисках, последствиях и страшном финале.

— Да больно-то мне это нужно, — ответила она Винн, уже зная, что расскажет о ритуале сначала Дайлену, чтобы отбить у него всю охоту ступать на путь серостражества, а после и всем остальным. Она надеялась, что чародейка не поймёт её намерений, и поспешно добавила: — Но если бы я знала, что меня ждёт, ни за что не пошла бы с Дунканом.

— В таком случае, хорошо, что ты не знала, — спокойно рассудила Винн. — Иначе сейчас некому было бы сражаться с порождениями тьмы.

«Меня бы здесь и не было, если бы знала, куда ещё податься», — мрачно подумала Лина. До сих пор она шла в нужном для шемленов направлении лишь потому, что для осуществления своей мести слишком плохо ориентировалась в Ферелдене, и с больными рёбрами долго не прожила бы в одиночку. Но если бы ей было известно, где искать тех, кто был виновен в смерти Тамлена, и если бы была уверена в том, что сможет сама расправиться с ними, её бы здесь не было.

— Как вы думаете, — нарушила Лина неловкое молчание, — как Стражам удаётся столько времени скрывать правду? Неужели убивают всех, кто сболтнёт лишнее, и всех, кто узнает их тайны?

— Не выдумывай, — ответила чародейка, но в голосе её Лина услышала сомнение. — Как бы им это ни удавалось, это необходимые меры.

— Дункан на моих глазах хладнокровно убил одного из рекрутов, когда тот не захотел пить кровь. Неужели это, по-вашему, было настолько необходимо?

— Но ведь он мог выжить, если бы не передумал. Ты так не считаешь?

То, что Винн оправдывала преступные действия ордена, задевало Лину равно в той же мере, как и то, что она поддерживала порочную систему Кругов, в которых храмовники безнаказанно издевались над магами, не имеющими возможности дать отпор. Ей хотелось напомнить чародейке, что прославленные Серые Стражи, как и чудовища, зовущие себя хранителями порядка и защитниками магов, были не лучше демонов и порождений тьмы. Но Лина знала, что переубедить её не получится.

В этом Винн тоже была похожа на Хранительницу, которая была полностью уверена в своих убеждениях. Вот только убеждения Хранительницы касались клана, его устоев и безопасности, а не шемленского ордена и шемленских тюрем для магов.

— Так вы поможете мне или нет? — напомнила Лина.

— Сожалею, но нет, — покачала головой чародейка, и эльфийка не смогла подавить разочарованный вздох.

«Какой вообще прок от магии, если с её помощью ничего нельзя сделать? — зло подумала она. — Скольких проблем можно было бы избежать, если бы Хранительнице удалось найти Тамлена и вылечить меня. Не было бы порождений тьмы, кошмаров и сломанных рёбер, которые тоже нельзя вылечить при помощи магии».

— Магия не всесильна, — словно прочитав её мысли, произнесла Винн. — Иначе этим миром правили бы чародеи. Возможно, тебе стоит поговорить с Алистером и узнать, как он справляется с этим, — посоветовала она.

Стражу, судя по его бодрому виду и крепкому сну, наверняка был известен какой-то секрет. Но если он до сих пор не поделился им, Лина тем более не собиралась унижаться и вымаливать у него помощь.

— Сама справлюсь, — отмахнулась она, хоть и не знала, как именно. Как выяснилось прежде, лишать себя сна — вовсе не выход, а привыкнуть к кошмарам… можно ли вообще к такому привыкнуть?

— Твоя долийская гордость однажды погубит тебя, — строго заключила чародейка. — Возможно, стоит время от времени забывать о ней?

— Моя долийская гордость — это всё, что у меня осталось, — намного резче, чем собиралась, ответила Лина, и тут же прикусила язык. Она не чувствовала себя виноватой, но не хотела портить отношения ещё и с Винн, поэтому добавила тихо: — Прошу прощения, я не хотела.

Было ещё кое-что, о чём она хотела поговорить с чародейкой. Ей было неловко обсуждать такие вещи с кем-то, кроме Ашалле, но Ашалле здесь не было, а проблема была. С тех пор, как она покинула клан, у неё ни разу не шла женская кровь. Лина напрягла слух, и, убедившись, что рядом с их палаткой никого нет, снова обратилась к Винн. Она говорила тихо и сбивчиво, чувствуя, как краска приливает к лицу и как горят уши, но невозмутимое выражение лица, с которым чародейка слушала её и задавала вопросы, позволило ей избавиться от смущения.

— Возможно, после всего пережитого в твоём организме произошёл сбой, — задумчиво произнесла Винн. — А может, это влияние скверны в твоей крови. У тебя были боли или другие выделения?

Лина покачала головой. Она так мечтала о том, чтобы этой женской особенности у неё не было. Это было жутко неудобно, и вообще она считала, что это сущее наказание. Но теперь она не чувствовала радости от избавления, а ощущала себя крайне не комфортно, потому что знала — это неправильно и ненормально. Ашалле говорила, что это напрямую влияет на женское здоровье и возможность иметь детей, и, хоть Лина никогда не думала, что однажды может стать матерью, она увидела ещё одну причину ненавидеть Стражей.

— Я могу приготовить тебе отвар, который обычно помогает в таких случаях, — прервала её раздумья Винн. — Но было бы не лишним узнать об этом у других Стражей. Алистер, к сожалению, не сможет помочь, мужчинам не ведомы наши тайны.

— Ma serannas, — шёпотом поблагодарила Лина, полностью утвердившись в желании выдать все серостражеские секреты.

* * *

За пределами палатки её встретило раннее промозглое утро. Небо, затянутое тучами, роняло на землю холодные капли, и Лина поёжилась. Она невольно порадовалась, что Стэну, дежурившему последним, пришлось терпеть это ненастье. В голову закралась шальная мысль, что кунари захворает и его придётся оставить где-нибудь, но здоровье у него было железное, и Лина пожалела, что дежурил не Алистер, у которого было больше шансов подхватить какую-нибудь заразу.

Лина взглянула в сторону лагеря Кэсли. Та уже не спала, несмотря на ранний час, и была она не одна — Дайлен завтракал вместе с ней. Гномы трапезничали отдельно, то и дело недобро зыркая на мага. Судя по всему, они видели в нём соперника. Лина мысленно пожелала Кэсли подавиться.

Удостоверившись, что остальные в лагере, Лина решила созвать их на завтрак, злорадно подумав, что раз уж она не спит, то и остальные пусть ходят не выспавшимися. По её указке Пёс начал громко и беспрерывно лаять.

— Немедленно прикажи этому чудовищу заткнуться, — сонно проворчала со стороны своего лагеря Морриган, и Лина довольно кивнула. Это была её маленькая месть — не только ведьме за её постоянные придирки и ворчание, но и всем остальным. Алистер и Зевран, вооружившись, вылезли из палаток, озираясь по сторонам в поисках угрозы.

— Если он продолжит в том же духе, — подошла Винн, — то порождения тьмы сбегутся сюда со всей округи.

Лина сделала Псу знак, и тот мгновенно замолчал. На лагерь опустилась звенящая тишина, но Лина уже добилась своего — никто не спал.

— Сегодня отправимся в путь раньше, так что завтракайте и собирайтесь, — произнесла она, ни к кому конкретно не обращаясь.

Она направилась к костру, над которым Стэн соорудил небольшой навес, чтобы защитить от дождя. Благодаря тому, что большую часть еды, которую они забрали из таверны, нужно было лишь разогреть, в готовке на весь отряд не было нужды. Вчера Винн, хоть и отчитала её, разрешила употребить более тяжёлую пищу, и Лина решила попробовать свиные колбаски с хлебом, поджаренные на костре, а ещё картофель, приготовленный на углях. Поскольку сама она прежде картофель не ела, решила попросить Стэна поделиться с ней, вопреки неприязни.

— Он готов, — произнёс кунари.

Лина промолчала, думая, чем лучше достать его.

— Картофель готов, — повторил Стэн, видимо, решив, что она его не услышала.

Лина с помощью крупного листа достала картофель и принялась счищать кожуру, обжигая пальцы. Запах был неимоверным, лишь усиливая и без того волчий аппетит. Она принялась есть картофель в прикуску с колбасками. Картофель оказался рыхловатым по структуре и сладковатым, и отдавал древесным дымком, а колбаски, хоть и были не в меру жирными и пресными, после жидкой похлёбки, набившей оскомину, казались безумно вкусными.

В клане её рацион не отличался разнообразием — мясо, добытое на охоте, овощи, съедобные коренья и орехи, и молоко галл, из которого делали творог и масло. Изредка они обменивали у шемленов шкуры убитых животных на крупы и муку, и тогда варили каши и пекли лепёшки.

— Что бы Тамлен ни говорил, но готовить шемлены умеют, — забывшись, вслух проговорила Лина.

— Кто? — поинтересовался Алистер.

Лина вздрогнула, покосилась на него, затем часто замотала головой.

— Нет, неважно… — нервно произнесла она, обдумывая, как перевести тему. — Я хотела сказать, что нужно почаще обносить таверны. — Заметив укоризненный взгляд Стража, Лина кивнула, придав себе серьёзный вид: — Да-да, не надо на меня так смотреть. Следующую же обнесём до последнего зёрнышка, и перебьём всех треклятых шемленов.

— Надеюсь, ты шутишь! — ужаснулся Алистер.

— Нет, не шучу. Если и помрём, так хоть сытыми.

— Занимаясь подобной ерундой, вы помрёте не если, а точно, — изрёк Стэн, мрачно взирая на Лину.

— Понятия не имею, кто эти шемлены, но ты дело говоришь, подруга, — одобрила затею эльфийки проходящая мимо Броска.

— Шемлены — это все, кто не долийцы, — объяснил Зевран.

Гномка выразительно хмыкнула, и, задрав подбородок, продолжила свой путь куда-то в лес.

Лина снова перевела взгляд на Алистера, который с аппетитом наминал здоровый ломоть хлеба с сыром.

— Алистер, позволь задать тебе вопрос? — обманчиво любезно произнесла она.

Страж, удивлённый её почти ласковым тоном, кивнул.

— Тебя не смущает, что еда, которой ты сейчас набиваешь желудок, взята из ограбленной нами таверны?

Алистер мгновенно перестал жевать, и Лине показалось, что он сейчас отбросит свой завтрак в сторону.

— Очевидно, что меня это смущает, — наконец, ответил он. — Но раз уж эта еда всё равно была украдена, выбрасывать её было бы верхом неблагоразумия. Но больше мы ничего обносить не будем.

Лина многозначительно хмыкнула. «Тебя забыла спросить», — злорадно подумала она. Не было сомнений, что, если она всё же надумает повторить вчерашнее, он не сможет её остановить или переубедить.

— С кем я связался? — мрачно заключил Стэн, и поспешил отойти подальше, словно ему было противно находиться рядом с ними.

* * *

Днём погода наладилась, но в воздухе уже ощущались морозные прикосновения ферелденской осени, и Винн, наконец, согласилась надеть накидку, которую Лина предлагала ей ранее.

После свежести дождя эльфийка особенно остро ощущала исходящие от шемленов запахи. Она никак не могла привыкнуть к тому, что от них разило на милю, и старалась держаться ближе к Винн, которую всегда окружал травяной дух. Но ветер то и дело доносил до неё запахи остальных. От Кэсли воняло не так сильно, как от её спутников, но терпкий запах пота улавливался при каждом её резком движении. Лина не понимала, как его терпит Дайлен. Порой она замечала, как он морщится, когда Кэсли отворачивалась. От Зеврана пахло кровью, которая, казалось, въелась в его кожу, как бы он её не смывал. И всё же наихудшим злом были Алистер, Стэн и гномы, которые, как ей показалось, мылись раз в год.

«Вонючие шемлены», — заключила Лина. В клане ни от кого из её сородичей не исходили неприятные запахи, но здесь её чуткое обоняние усложняло и без того не лёгкую жизнь, делая её пребывание среди чужаков ещё невыносимей.

— Зев, если я сдохну от этой вони, тебе придётся служить Алистеру, — кривляясь, прохрипела она. — Сочувствую, но уверена, ты справишься.

— Постарайся уж не умирать, ладно, дорогая? — усмехнулся эльф. — Не то бедняге Алистеру придётся туго. Да и без тебя здесь будет скука смертная.

— О, да, — вклинилась Морриган, — кто будет развлекать нас своим постоянным ворчаньем? И ненавидеть всех вокруг, разбрасываясь долийскими ругательствами?

— Уверена, ты прекрасно справишься за нас обеих, — не осталась в долгу Лина. — Поручаю тебе после моей смерти не давать Алистеру спуску, и постоянно доводить его до ручки.

Морриган хмыкнула, Зевран рассмеялся, а Страж, обиженный, пропустил их вперёд, присоединившись к молчаливому Стэну, прикрывающему тылы.

— Царепуть к концу подошёл, и начинается жнивень, — с печальным вздохом произнесла чародейка, видимо, чтобы разрядить обстановку. — Осталось совсем немного тёплых деньков, скоро начнутся холодные затяжные дожди. Урожай уже, наверное, собрали, где это было возможно. В этом году он должен быть богатым.

— А какой смысл от богатого урожая, если скоро всё поглотят порождения тьмы? Учитывая темп вашего продвижения, именно это и случится, — заметила Морриган.

— Ты бы именно этого и хотела, не правда ли? — огрызнулся Алистер.

— Конечно, ты раскусил меня, — протянула ведьма язвительно, а потом продолжила более серьёзно: — Если ты и правда считаешь, что я желаю победы порождений тьмы, то ты ещё глупее, чем я думала.

Страж замолчал и насупился.

— Кстати, Зев, — снова обратилась Лина к эльфу, — я рада, что ты наконец-то оделся по сезону. Теперь я могу не переживать за твою волшебную палочку.

Зевран заменил свой жучиный панцирь на более приятный глазу кожаный доспех и простёганные штаны, которые довольно ловко ушил под себя. Это всё равно была не чёрная броня Воронов из его кошмара, в которую Лина и сама с удовольствием облачилась бы, но лучше, чем недоразумение, бывшее на нём при их первой встрече.

— Моя волшебная палочка в полном порядке, спасибо, что беспокоишься.

— Её излишнее внимание к тому, что у тебя между ног, говорит о том, что она к тебе неровно дышит. — Морриган злорадно улыбнулась, поймав испепеляющий взгляд Лины.

Винн неловко кашлянула.

— Не вижу в этом ничего постыдного, — Зевран подмигнул Лине. — Это же естественно, когда женщину влечёт к мужчине. И когда мужчин влечёт друг к другу. Да и когда женщину влечёт к женщине, — добавил он, покосившись на Морриган, и эльфийке показалось, что это был намёк в её сторону.

— Никуда и ни к кому меня не влечёт, — процедила она, глядя себе под ноги.

До сегодняшнего дня она не задумывалась, как её подколки выглядят со стороны, и её не особо волновало, что подумают остальные. Но сейчас, после сказанного Морриган, она решила, что впредь будет осторожней подбирать слова.

* * *

За день им пришлось останавливаться много раз. Дорогу после ночного дождя сильно размыло, и повозка то и дело увязала в грязи, поэтому общим решением было разбить лагерь задолго до наступления темноты. Подходящее место нашли Кэсли и Броска, и хоть идти до него пришлось около часа, оно того стоило: из-за густых крон, которые полностью закрывали собой небо, дождь почти не намочил землю. Правда, для того, чтобы расположиться там на ночь, пришлось убить медведя, чем Лина оказалась очень недовольна.

— Да чего ты ворчишь, девчуля, это же просто зверь. Вчера же нормальная была, — весело произнесла Броска.

— Ничего ты не понимаешь, durgen’len, — процедила Лина. — Ты его убила. Значит, откладывай еду, сегодня на ужин будет медвежатина.

— И кто же займётся разделкой? — спросил Леске.

— Вы убили, вам и разделывать, — закипая, бросила Лина.

— Э, не, подруга, — отмахнулась Броска. — Мне это точно не нужно, поэтому я скажу так — твой заскок, ты и заморачивайся.

Лина ожидала, что хоть кто-нибудь из её спутников поддержит её или предложит помощь, но кроме неё никому не было до этого дела.

— Хорошо, я это сделаю, раз вы не хотите марать руки. Но за это остаток пути я поеду на повозке, и заберу себе красивые серьги, которые ты, — Лина кивнула на Тегрина, — спрятал, думая, что я не замечу. Думаю, это будет достойная плата за мой труд.

— Я своего согласия на это не даю, да и медведя твоего не трогал, — возмущённо проворчал торговец, но дальше спорить не стал.

Полностью абстрагировавшись от всего, что её окружало, Лина разделывала тушу медведя, точнее, медведицы — совсем молодой, не больше двух лет. От этого она злилась ещё больше. Несмотря на то, что шкуру и большую часть туши им придется оставить здесь, на корм воронам, она очень бережно занималась разделкой, из уважения к животному. Спешка в этом деле была ни к чему. Стараясь не обращать внимания на запах, она ловко орудовала ножом, делая надрезы в нужных местах и отделяя шкуру от плоти, и эти действия живо напомнили ей о тех временах, когда единственным, что её заботило, были собственные обязанности охотника клана. По просьбе Винн Лина складывала жир отдельно, в небольшой котелок.

Когда она закончила, было уже темно. Остальные успели поставить палатки и разжечь костёр. Дайлен, как и всегда, бездельничал, что уже начинало выводить её из себя. Он всё время крутился возле Кэсли, но то обстоятельство, что таким образом он выполнял её поручение, Лину не успокаивало.

— А зачем вам жир? — поинтересовалась Лина, отдавая Винн котелок.

— Это хорошая основа для мазей, — объяснила чародейка.

— Для неё? — Лина кивнула на Кэсли.

— В том числе, — спокойно ответила Винн.

Лина шумно выдохнула. Осознавать, что она трудилась и для этой высокомерной выскочки, которая палец о палец не ударила, было неприятно. Она подавила в себе внутренний порыв отобрать у Винн жир и выбросить его. Цена за этот материал была слишком высокой, и, раз уж она была уплачена, нужно было использовать его, а не переводить зазря.

— Вот, — она протянула Винн мясо, разрезанное на крупные куски и сложенное в большой тканевый мешок, — приготовьте из этого, пожалуйста, что-нибудь… на ваше усмотрение.

— Мне раньше не доводилось готовить медвежатину, — призналась чародейка. — Но я что-нибудь придумаю.

— Я помогу вам, — предложил Алистер. — Дункан многому научил меня, в том числе и этому.

— Буду благодарна, — улыбнулась Винн.

Резко повернувшись к ним спиной, Лина свистнула Псу и отправилась к ручью. Там, к её радости, никого не было. Холодная вода подстёгивала её злость, и она почти с яростью смывала с себя уже начинающую подсыхать кровь.

Вернувшись к палатке, она уселась там и вновь уставилась на Дайлена и Кэсли, которые о чём-то вполне мило беседовали. Как же она ненавидела эту девицу, и, как ни странно, Дайлена. Прежде она его таким не видела, и даже не подозревала, что этот злобный шемлен может быть столь… нет. Она не знала, какое слово подобрать к тому, что видела. Разговаривая с Кэсли, он выглядел совершенно другим человеком: он очаровательно улыбался — не как обычно, а без яда, делал странные жесты: например, убирал выбившуюся прядь за ухо, смотрел в землю, а затем поднимал голову и смотрел на эту женщину, словно невинное дитя. Да, глаза его на короткий отрывок времени переставали быть злыми, и он не был похож на человека, который ненавидит всех и вся. А ещё у него получалось делать что-то странное с бровями. Выгибая их дугой почти полностью в обратную сторону, он выглядел так жалобно, словно детёныш галлы, лишённый матери. Странно было видеть и замешательство Кэсли, то, как она отворачивалась, а затем… соглашалась.

Прикрыв глаза, Лина напрягла слух.

— Благодарю, — кротко произнёс Дайлен.

— Не стоит, — отрезала Кэсли.

— Нет, стоит! Я правда благодарен тебе! — запротестовал он. — Мы знакомы не так давно, а ты уже сделала для меня больше, чем кто-либо другой. Я правда ценю это. Спасибо, Энн.

Кэсли заметно растерялась, затем махнула рукой и отвернулась, а Лина скривилась. Ей захотелось ударить мага по голове. Даже если его слова были ложью, слышать их было неприятно.

— Что он делает? — тихо спросил усевшийся рядом Зевран.

— А ты как думаешь? — всё ещё злясь, бросила Лина.

— М-м-м, даже не знаю, — протянул Зевран. Немного понаблюдав за происходящим, он криво улыбнулся. — Может… выполняет твоё задание?

Лина умолкла. От вида вполне удачных стараний Дайлена в ней что-то начинало закипать. Раздражение перерастало в обиду, и появлялось желание пнуть мага по колену, и прострелить голову Кэсли, которая то и дело поддавалась этим странным чарам.

— Лучше бы он её пытал, — не сводя с них глаз, буркнула Лина. — Или… пользовался своей магией крови.

— Думаешь?

— Тогда всё прошло бы быстрее. А так даже не факт, что у него получится.

— Поверить не могу — я слышу в твоём голосе ревность, — усмехнулся эльф.

— Пффф. Ещё чего! — возмущённо фыркнула Лина. — Хотя я готова признать, что для шемлена он выглядит не мерзко, — смутившись, добавила она и, пожевав щёку, качнула головой. — Но я бы всё равно не купилась. Ну ты только посмотри на него. Он такой… такой…

— Манерный? — подсказал Зевран.

— Что это?

— Неестественный.

— Наверное. Не знаю. Выглядит вроде естественно, но… не знаю! — Лина махнула рукой. — Когда смотрю на то, как он делает… — кривляясь, она спародировала жесты мага: слегка улыбнувшись, прикрыла рот, изображая смех, поправляя волосы, коснулась скулы, попробовала сотворить с бровями то же, что делал с ними Дайлен. — Каким нужно быть идиотом, чтобы вестись на это?

— Значит, наш мир наполнен идиотами, — пожал плечами Зевран.

Услышав его слова, Лина насупилась и серьёзно уставилась на него.

— И ты идиот?

— Возможно. В какой-то мере.

— Вот тебе понравилось, как я это сделала?

— Конечно, — кивнул Зевран, — можешь не сомневаться.

— Ничего другого и не ожидала, — вздохнула Лина. — Ты мне ведь и без того разные намёки делаешь. И… не только мне, кстати, — она кивнула на Винн, уже принявшуюся за готовку мяса.

— Что я могу поделать, если меня окружают столь прекрасные дамы? Не могу устоять.

— А если я соглашусь? Вот прямо сейчас. Вот пригласила бы тебя в палатку, и мы там… — Лина скривилась, пытаясь подобрать нужное слово. — Ну вот если бы стали совокупляться?

Зевран собирался ответить, но ему помешала подошедшая Броска.

— Какого чёрта твоя девчонка рядом с Кэс ошивается? — махнула она рукой себе за спину, уставившись на эльфийку.

Лина не сразу поняла, что гномка имеет в виду, а когда поняла, разозлилась.

— Это какого хрена она рядом с ним ошивается? — сделала она ответный выпад.

— Дамы, не ссорьтесь, — Зевран очаровательно улыбнулся. — Я могу заменить вам обоих.

Броска смерила его оценивающим взглядом.

— Стало быть, у тебя и деньги водятся? Буду иметь это в виду.

Смачно сплюнув на землю в шаге от эльфа, она развернулась и направилась обратно к своему костру.

— Очаровательная женщина, — прокомментировал Зевран, глядя ей вслед.

— Ты так и не ответил на мой вопрос, — напомнила ему Лина.

— Совокупляются обычно для продолжения рода. А я бы хотел заниматься с тобой любовью, — невозмутимо ответил эльф.

Лина старалась не подавать виду, но каждый раз, когда он делал подобные намёки, перед её глазами всплывало лицо эльфийки из его кошмара. Тогда ей показалось, что Ринна была ему больше, чем просто подругой. Её так и подмывало напомнить ему об этом, спросить, кем для него является эта девушка, занимался ли он любовью с ней, и не будет ли она возмущена измене. Но отчего-то она боялась услышать ответ.

— Боюсь, ты будешь разочарован, — холодно произнесла она. Она действительно так считала. Не потому, что Ринна была очень красива, и не потому, что себя она красивой не считала. Просто там, в Тени, Зевран был счастлив, это было видно. И если бы имел возможность вернуться к Ринне, воспользовался бы ей. Точно так же, как Лина воспользовалась бы возможностью вернуться в клан.

— Так что обойдёмся животворящими поцелуями, — не сдержавшись, добавила она как можно небрежнее.

— То есть, ты не против поцелуев? — усмехнулся эльф.

Лина покраснела, затем, собравшись, приосанилась:

— Только если это будет необходимо. Но если мне жить надоест, не спасай. Помру смертью храбрых и предоставлю Алистеру спасать этот бренный мир.

— Пощади беднягу, он ведь даже приказы отдавать не умеет.

Покосившись на Стража, который, помогая Винн, тоже кидал недобрые взгляды в сторону Дайлена, Лина хмыкнула. Говорить о том, что она на роль лидера шемленов подходит не больше, чем Алистер, она толку не видела.

— А ты, «в какой-то мере идиот», на обаяние Дайлена поддался бы? — резко сменила она тему, и с едкой усмешкой добавила: — И если бы он согласился, разумеется, ты бы стал с ним совокупляться?

— Может, и поддался бы. Он довольно привлекателен, и в нём есть загадка. Но сомневаюсь, что я пришёлся бы ему по вкусу.

— А ты попробуй. Попытай удачу. Сразу же после того, как он закончит с этой женщиной.

— Нет, мia cara, в этом нет смысла, лишь впустую потрачу время.

Немного подумав, Лина хмыкнула.

— А если у него не получится, ты попробуешь соблазнить её и выведать всю информацию?

— А ты прикажешь мне сделать это?

Вопрос застал её врасплох. Лина ожидала услышать очередную пошлую шутку или намёк, но не это. Зевран смотрел на неё выжидающе. Если бы она в самом деле велела ему заняться Кэсли, согласился бы он? И если ей так неприятно наблюдать за Дайленом и Кэсли, то насколько неприятно будет, если Зевран, пусть и не по-настоящему, будет крутиться вокруг этой высокомерной особы и всячески угождать ей речами и делами?

— Нет, — покачала она головой, — не прикажу.

— Ты так напряжена, — внезапно проговорил Зевран. — Позволь, я сделаю тебе массаж.

— Массаж? — недоверчиво переспросила Лина.

— Да. Не беспокойся, если ты не захочешь чего-то большего, все ограничится только массажем.

Не дожидаясь её согласия, он поднялся и зашёл ей за спину. Лина напряглась, когда он опустился на колени и, собрав её волосы, переложил их через плечо. Её руки непроизвольно дёрнулись вверх, когда вечерний холод коснулся шеи и лёгкая дрожь прошлась по телу. Тёплые пальцы Зеврана опустились на её плечи и чуть сжали их. В этот момент Лина была уязвима как никогда, и если бы он захотел убить её, точно преуспел бы в этом.

— У меня была масса возможностей для того, чтобы закончить задание Воронов, — произнёс он, словно знал, о чем она думает. Или же он сам об этом думал? — Я не воспользовался ни одной из них.

Его руки умело передвигались по её плечам, пальцы нажимали на нужные точки. Лина прислушалась к собственным ощущениям, пытаясь понять, приятно ей это или нет. Ни разу в жизни, ни один мужчина не прикасался к ней так, как делал это сейчас Зевран. Точнее, никому раньше она не позволяла прикасаться к себе. А шемлену позволила и, более того, ей это нравилось. Она почувствовала, как напряжение спадает, и как мышцы расслабляются. Неожиданно для самой себя она почувствовала себя лучше. Словно все разочарования и вся боль исчезли. Накопившаяся за день перехода усталость давила на неё, и Лина позволила себе закрыть глаза.

— Я знал, что тебе понравится, — услышала она голос Зеврана словно сквозь толщу воды, и поняла, что начала засыпать.

Она снова напряглась, мысленно обругав себя. Чтобы снова не заснуть, она решила продолжить наблюдение за Дайленом. Когда она снова посмотрела на мага, взгляды их пересеклись, и от того, как он на неё посмотрел, Лина почувствовала себя так, словно её нагишом засунули в сугроб в самый разгар зимы. Ощущение, словно он пытается вынуть из неё душу, разлилось по всему телу. А спустя мгновение к холоду во взгляде прибавилось насмешка, когда он заметил, чем занят Зевран. Когда к нему вернулась отвлёкшаяся на что-то Кэсли, он моментально переменился, став самим воплощением невинности и доброты.

— Ты видел это? — поспешно спросила она Зеврана.

— Что — это? — почти безразлично ответил эльф, не отрываясь от своего дела.

— Если честно, Зев, он меня пугает. И я не знаю, что с ним делать.

— И чем же он тебя пугает?

— Да просто… я его не понимаю. Он вроде и неплохой, но в нём столько злобы и яда, что даже находиться рядом с ним жутко. А когда он начинает корчить из себя вот это, — скривившись, Лина кивнула на Дайлена, который вновь принялся изображать из себя Фен`Харел знает что, — вдвойне неприятно его такого видеть. Лучше бы продолжал быть сволочью, зато честной.

Лина сникла. Ей хотелось сказать Зеврану, что беспокоит её больше всего. Будет ли он смеяться над её поспешными решениями, скажет ли, что она сначала делает, а потом думает?

— Что тебя тревожит?

Лина немного помолчала, затем решилась, сочтя, что ничего дурного не случится.

— В башне, когда вы ушли, оставив меня с кучерявым извращенцем, он мне кое-что сказал про Дайлена… — нерешительно начала она.

— Продолжай.

— Что ему нельзя верить. — Лина кивнула, решив выложить Зеврану всё: — Храмовник сказал, что он использует меня, как и его самого когда-то. Обаяние, магия крови, постель. Так он добился всего. Первого чародея он совратил, поэтому тот ему потакает. В это я мало верю и сейчас. Я готова признать, что для человеческого мужчины он выглядит неплохо, и эти штуки ему доступны, но и в обаяние, судя по тому, как он обращается со мной, Морриган и Винн, верилось мало. Но теперь, смотря на то, как он обхаживает эту девицу…

— Ты же сама хотела, чтобы он разузнал, кем она является, — перебил Зевран. — Это его способ и, судя по лёгкому румянцу Кэсли, довольно действенный.

— Дай мне договорить! — раздражённо возмутилась Лина. Она дёрнулась и, развернувшись, серьёзно уставилась на эльфа. — Дело ведь не только в этом. Пусть этот врун делает, что требуется. Даже если это меня задевает, потерплю. Но глаза-то у него злющие, а такая озлобленность не с бухты барахты берётся. И пусть я не знаю, что с ним произошло в Круге, или до этой магической темницы, мне его жалко. Мне — долийке, жалко его — человека. Шемлена. А я не хочу его жалеть! И держать при себе не хочу. Вот только если прогоню, он погибнет, а я столько сил приложила… — Вздохнув, Лина мотнула головой. — Я не знаю, что мне с ним делать. Может, ты знаешь? Зев, как мне с ним поступить?

— В своей жизни я знал не так много магов, но достаточно лицемеров, — задумчиво проговорил Зевран, снова сев рядом с ней. — Помнится, однажды Вороны послали меня убить одного мага, ввязавшегося в политику. А магом оказалась очаровательная женщина с божественными ногами, — его голос стал почти мечтательным, и Лина поморщилась. — Она умоляла меня о пощаде, и очень умело, должен сказать. В общем, я не смог устоять — остался с ней на ночь в карете, а утром ушёл. Девица убедила меня сказать Воронам, что она невиновна. К счастью, когда мы целовались на прощание, она запнулась о порог кареты и сломала шею.

— Почему к счастью? — спросила Лина, повернув к нему голову.

— Потому что потом я выяснил, что она собиралась подставить меня. Вороны не прощают ошибок, и меня бы убили. А так главарь даже хвалил меня, решив, что я подстроил ей несчастный случай. Все остались довольны. Кроме неё, разумеется.

Лина слушала, пытаясь понять, к чему он клонит.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросила она наконец. — Что мне нужно его убить, прежде чем он убил меня?

— О, нет, — словно спохватившись, рассмеялся эльф. — Сам не знаю, почему вспомнил именно эту историю. Что касается нашего общего знакомого, не думаю, что тебе стоит его опасаться. По мне, он достаточно честен с тобой, и если вдруг захочет убить, прямо скажет об этом. — Зевран вздохнул: — Конечно, мне не хотелось бы, чтобы до этого дошло. Но в случае чего я всегда рядом.

Его слова снова напомнили Лине о том, насколько беспомощной она сейчас была. Она зависела от Зеврана, от Винн, да даже от Алистера, и от этого было просто тошно. Хотелось поскорее прийти в форму, забыть о больных рёбрах и снова взять в руки лук.

Другая часть её мозга выцепила слова о Дайлене. Вероятно, Зевран был прав, и ей действительно не стоило опасаться мага. Хоть он и был бесполезным, но угрозы для неё не представлял, и это успокаивало.

— Кажется, ужин готов, — произнёс Зевран, и Лина заметила, что Винн жестами подзывает их к костру.

Эльф поднялся и протянул ей руку.

— Подумай о том, что я сказал, — заключил он и, когда она поднялась, вложив свою ладонь в его, поцеловал кончики пальцев. Лина ошарашенно уставилась на него, не зная, как на это реагировать.

В последние дни он слишком многое себе позволял в отношении её, и она не понимала, как пришла к тому, что её это не отвращало.

— Пойдём, нас ждут, — напомнил он, и Лина сбросила с себя оцепенение.

Подумать о произошедшем она сможет и позже, а сейчас ей хотелось набить желудок горячей и вкусной пищей.