История другой семьи: Хроники Снейпа (джен)

Примечания:

История написана не в том порядке, в котором представлена. Первая часть, раздел «В начале», была добавлена в последнюю очередь. Рассказ о событиях, начинающихся с середины октября в этой главе и продолжающихся до конца, был начат осенью 2005 года. После выхода «Даров смерти» в 2007 в текст были вставлены несколько сцен из 33 главы, а также внесены небольшие изменения, отражающие дружбу Северуса и Лили до Хогвартса. В остальном текст остался неизменённым. В результате читатель может заметить некоторые повторения и несостыковки. За них автор просит прощения и надеется, что они не помешают читателю насладиться этой историей.

---

Пятница, 1 сентября 1972 (первый день последней четверти)

В день, когда Северус впервые отправлялся в Хогвартс, Эйлин Снейп провела с ним всё утро и попрощалась лишь за пару минут до того, как Хогвартс-экспресс тронулся с платформы. В этом году она привела сына на Кингс-Кросс, убедилась, что все его вещи при нём, и тут же поспешила на Юстонский вокзал, чтобы вернуться в Колн утренним рейсом. Северус не возражал. Говорить им было не о чем, поскольку всё было обсуждено несколько раз, к тому же прощания на перронах имели тенденцию быть ужасно неловкими.

Какое-то время он бесцельно бродил по вокзалу, толкая перед собой тележку с книгами и вещами, а когда часы пробили десять, тихонько прошмыгнул через стену на платформу девять и три четверти. Там он сел на скамью и принялся наблюдать, как на платформе медленно собирались люди. Он даже не пытался отыскать глазами Лили, зная, что она не сможет подойти и поздороваться. Северус решил, что найдёт её в поезде.

Примерно без четверти одиннадцать он отдал багаж поездной бригаде, оставив себе старенький саквояжик, в котором держал мантию, и вошёл в один из вагонов в центре состава. Двигаясь в сторону хвоста, Северус услышал знакомый голос, доносившийся из закрытого купе.

— …делали всё неправильно. Он хочет, чтобы мы сперва внимательно к ним присматривались. — Казалось, голос принадлежал Рабастану Лестрейнджу.

— Кто хочет? — спросил Аарон.

— Ты знаешь кто — Он, — ответил Кеннет Эйвери. — Если начнём, не разузнав, что имеем, всё может пойти насмарку. Они говорят, в прошлом году мы почти всех распугали. Нельзя допускать ту же ошибку с новичками.

— А что насчёт тех, кого мы упустили в том году? — послышался голос Эвана.

— Пока ничего, — ответил Лестрейндж. — Ведём себя как обычно. Не слишком стелемся, но и не задираем.

В вагон зашёл кто-то ещё, так что Северус двинулся дальше, размышляя над только что подслушанным разговором. «Был ли я одним из тех, кого они спугнули? Нужно быть осторожней».

Почти в конце состава ему удалось найти пустое купе. Не теряя времени, Северус переоделся в школьную форму и устроился у окна. До отправления оставалось всего пару минут, когда дверь открылась и на пороге показались три старшекурсника из Пуффендуя. Завидев зелёный значок факультета на его мантии, они было засобирались уйти, но затем решили, что один маленький слизеринец вряд ли мог быть опасен.

— Не против, если мы тут сядем? — спросил один из них. На вид он казался студентом шестого или седьмого курса, на его груди блестел значок старосты.

— Пожалуйста, — ответил Северус и, немного подумав, добавил: — Моя мама училась в Пуффендуе.

— Как же тебя угораздило попасть в Слизерин?

— Ретроградный Меркурий.

Пуффендуйцы понимающе закивали.

— Не повезло, — заметил один из них.

— Ага, — отозвался Северус.

Первый пуффендуец протянул ему руку.

— Макмиллан.

— Снейп, — ответил Северус, и они пожали друг другу руки. Двое других представились как Роупер и Хопкинс.

— Не встречал фамилии Снейп в наших архивах, — заметил Макмиллан.

— Её звали Принц.

— Точно. Она играла в плюй-камни, да? Капитан команды?

— Ага.

— Сочувствую насчёт Меркурия.

Кратко кивнув, Северус отвернулся и принялся глядеть на проплывающие в окне пейзажи, не пытаясь вклиниться в их разговор, — чем, казалось, заслужил себе ещё большее уважение. Прошёл целый час, когда в коридоре послышалось какое-то движение, дверь их купе отворилась и вошла Лили. Она приветственно кивнула старшекурсникам и устроилась напротив Северуса.

— Как твоё лето? — спросила она.

— Неплохо. Мы с родителями ездили в Блэкпул. А вы?

— В северную Италию и Мальту.

Сидевшие рядом пуффендуйцы старательно игнорировали их разговор, но картина мирно общавшихся учеников Слизерина и Гриффиндора заставляла их на чём свет проклинать причуды ретроградного Меркурия.

Лили смогла задержаться лишь на час, опасаясь, что девочкам станет любопытно, где она пропадала, но весь час они провели как в старые времена. Болтая о Капри и Помпеи, о Манчестере и «Битлз», Северус и Лили также успели договориться о том, что он будет помогать ей с зельями и что они не станут искать возможности видеться по выходным. Вместо этого Северус с первого же вечера возобновит свою привычку есть не в Большом зале, а где-нибудь в замке, и время от времени Лили будет составлять ему компанию.

После того как Лили ушла, он продолжил глядеть в окно, пока соседи вяло перекидывались фразами или дремали. В целом, поездка выдалась довольно спокойной.

Когда экспресс прибыл в Хогсмид, Северус обнаружил, что все студенты, кроме первокурсников, добираются до замка на каретах. Кареты двигались с помощью магии, решил он, поскольку не увидел никого, кто бы их тащил. На этот раз Северусу не удалось избежать общества однокурсников: рядом оказались Аарон, Эван и Митчелл. Мальчики кратко кивнули друг другу в знак приветствия и не проронили больше ни слова, пока ехали по тёмной дороге через ворота и вверх по холму к замку.

Северус с интересом наблюдал за церемонией отбора со своего места за слизеринским столом, но, когда настало время пира, откровенно заскучал. В чужие разговоры вступать не хотелось; с ним заговорить никто не пытался. Северуса это ничуть не удивило. Лили была единственной, кто когда-либо изъявил желание с ним общаться, к тому же он всегда избегал Большого зала, так что не имел возможности завести хоть какие-то знакомства. Он прислушивался к весёлой болтовне, но волшебники были ничем не интереснее магглов, и вскоре Северус задумался о своём.

Он думал о том, до чего глупыми могут быть волшебники. К примеру, ручки. Северусу не понадобилось много времени, чтобы полностью разочароваться в чернильницах и перьях. Они занимали много места; перья требовали постоянной заточки, а чернила оставляли пятна на пальцах даже самого аккуратного ученика, к тому же после них всегда нужно было промокать пергамент. Десяток шариковых ручек оказался бы гораздо практичней, но, чтобы додуматься до такого, волшебникам были необходимы маггловские мозги. Так же, как и для телевидения и лунных модулей. Северус гордился тем, что был полукровкой. Его мозги на сто процентов работали по-маггловски.

Затем он принялся разглядывать окружающих и прикидывать, как мог бы им помочь, если бы захотел. Дорис Гэмп то и дело поправляла спадавшую на глаза чёлку. Северус был уверен, что придумал бы заклинание, чтобы Дорис могла подравнивать длину, когда захочет. Аарон постоянно щёлкал костяшками. Может, какие-нибудь чары помогли бы смягчить хрящики, чтобы суставы не издавали такой ужасный звук. Северус задумался, как по-гречески будет слово «костяшки».

Наконец пир подошёл к концу, и ученики принялись разбредаться по общежитиям. В спальне всё было так, как и в прошлом году. Северус направился к своей кровати и задёрнул полог. Он ждал, когда Аарон назовёт его «мисс Присси», но никто ничего не сказал.

Митчелл зевнул, потягиваясь.

— Самое лучшее начало года, — сказал он.

— Почему это? — спросил его Эван.

— Завтра суббота. До начала занятий целые выходные. Не знаю, как вы, но я собираюсь хорошенько отоспаться.

Об этом Северус не подумал. Он тотчас наложил на кровать нехитрые чары, чтобы наутро проснуться раньше других и успеть посетить ванную.

Немного погодя из общей гостиной вернулся Алоиз и бросил на свою тумбочку горсть шоколадных конфет.

— Прихватил кое-что из поезда, — объяснил он. — Налетай.

Несмотря на только что закончившийся ужин, мальчики жадно накинулись на угощение. Алоиз бросил взгляд в дальний угол спальни, где Северус доставал из чемодана пижаму.

— Ты тоже, Сев. Бери, если хочешь, — добавил он и отвернулся.

Возникло затруднение. У Северуса был лишь миг на то, чтобы решить, как отреагировать. Малейшая заминка могла вызвать подозрения. Он подошёл к остальным и взял с тумбочки одну конфету.

— Спасибо, — сказал он и откусил кусочек. Шоколад оказался вкусным.

Алоиз молча пожал плечами. Северус не обиделся. Ему нравилось, когда мир вокруг был предсказуемым. Деловые отношения.

Все очень устали с дороги, а потому разговоров в тот вечер было мало. Северус спрятался за балдахином, переоделся в пижаму и залез под одеяло. Сундук его уже охраняли запирающие чары, а кровать — защитные. О безопасности забывать не стоило, даже если Алоиз вдруг решил раздавать всем конфеты. Вскоре мальчики уснули.

Почти весь следующий день Северус провёл, проверяя свои любимые места в замке и на территории. Самым лучшим оставалось то, у озера: оно было скрыто от школы утёсом, там можно было услышать, если кто-то спускался вниз. Ко всему прочему оттуда имелись целых четыре пути отхода — в обе стороны по берегу озера, по узкой скалистой тропинке вверх и вниз, в лодочный грот. Никто больше не подкараулит его и Лили в коридоре.

С началом учебной недели Северус заметил несколько важных изменений. Во-первых, за ним следили каждый раз, когда он выходил с едой из Большого зала. Его это не удивило. Напротив, после услышанного в поезде разговора он ожидал, что за ним станут наблюдать, так что не делал попыток избавиться от хвоста. Вместо этого он водил наблюдателей по всему замку, каждый раз останавливаясь в новом, отдалённом закутке, где спокойно ел свой ужин и читал книги. Вместе с этим он знал, что Лили остаётся в Большом зале, а иногда ускользает и отправляется, так же как он, в какой-нибудь уголок заниматься. Всё шло точно по плану. Как только они заставят всех поверить, что всего лишь ищут уединения, то смогут видеться друг с другом время от времени.

Во-вторых, люди вдруг стали с ним дружелюбны. Впрочем, это нельзя было назвать настоящим дружелюбием — ребята просто вели себя чуть менее грубо, чем обычно. И всё-таки. Аарон рассеянно отступил в сторону, позволив Северусу пройти, когда они столкнулись на пороге спальни. Алоиз задал вопрос по домашнему заданию. Эван пошутил и бросил взгляд на Северуса, чтобы узнать, смеётся ли тот с остальными. Митчелл теперь не боялся желать ему доброго утра и говорить что-то вроде «увидимся на чарах».

Белла Блэк, казалось, завоевала определённый авторитет. Несмотря на то, что она училась на четвёртом курсе, а Рабастан Лестрейндж на шестом, было очевидно, что Рабастан прислушивался к Белле и даже выполнял её приказы. Это сбивало с толку, к тому же Северус до сих пор не имел ни малейшего понятия о том, что значили слова «Ты знаешь…», которые возникали в их разговорах всё чаще.

Двенадцатого сентября Северус и Лили встретились у озера впервые с начала семестра, пока вся школа была в замке на ужине.

— Зачем передавать записку через Мэдли? — спросил Северус, едва завидев Лили. — Разве не было другого способа?

— Торстен очень милый, — чинно пояснила Лили. — Сначала он отказывался передавать записки слизеринцам, но я попросила его поговорить с пятикурсниками — один из мальчиков в твоём купе был старостой Пуффендуя, — и, кажется, они убедили его, что с тобой можно иметь дело. Когда он тебе её передал?

— На травологии. Было даже забавно. Он уронил мандрагору, а я не сразу понял, что это трюк. Должен признать, идея удачная.

— Ну конечно. У меня не бывает неудачных идей. Как твои дела?

— Неплохо. Пока никто не задирал. Жду, когда всё изменится.

— Может, они наконец поняли, что ты достойный человек.

Северус пренебрежительно фыркнул.

— Их понятие о достоинстве очень сильно отличается от твоего.

— Слышал поговорку о дарёных конях? — спросила Лили. — Хватит заглядывать им в зубы.

Остаток сентября пролетел без изменений. Слизеринцы оставались относительно вежливыми, за Северусом периодически наблюдали, Лили виделась с ним время от времени и максимально поддерживала во всём, подшучивая лишь над его подозрениями. Северус не доверял ничему и никому — никому, кроме Лили.

К началу октября медовый месяц закончился. Аарон возобновил свою привычку называть Северуса «мисс Присси» и даже приказал ему не появляться в общежитии до отбоя. «Нам нужно проветривать спальню» — так звучала основная причина. Северус снова начал проводить всё больше времени в библиотеке и пустующих классах, которых, как оказалось, было много. Мысли о встречах с Лили отошли на второй план.

С первой недели октября началась новая фаза: за ним принялись активно следить. Каждый раз, когда Северус произносил заклинание на уроке по чарам, обязательно находился слизеринец, который внимательно смотрел за тем, как он это делает. Каждый раз, когда Северус варил зелье, обязательно находился однокурсник, который тщательно записывал каждый его шаг.

Факультет Слизерина начал порядком его раздражать. Северус всё ревностнее оберегал тайну своей дружбы с Лили.

Четверг, 19 октября 1972 (три дня до полной луны)

Общежитие Слизерина располагалось недалеко от класса зельеварения. После урока небольшая группка учеников отправилась туда, чтобы передохнуть пару часов перед ужином, и Северус незаметно увязался за ними, пока они спускались всё ниже под землю к сырой голой стене, за которой скрывался вход в общую гостиную. Оказавшись внутри заполненного зеленоватым светом помещения, Северус тихо обошёл собравшихся в нём студентов и скользнул в небольшой коридор, ведущий к спальне.

Двое из его соседей по комнате, Уилкис и Розье, уже были там, но прервали свой разговор, едва завидев Северуса на пороге.

— Ты сегодня рано, мисс Присси, — насмешливо обратился к нему Уилкис. — Кажется, тебе было велено не появляться здесь до отбоя.

Не обращая на них внимания, Северус прошагал к своей кровати. Учебник по зельям отправился на дно сундука, оттуда же Северус извлёк чёрный плащ со значком Слизерина. Школьная форма ему очень нравилась: прямая чёрная рубашка с изумрудно-серебряной вышивкой на воротнике и манжетах, чёрная мантия, полы и рукава которой были также отделаны в традиционных цветах Слизерина, аккуратная шапочка и тёплый чёрный плащ. Форма слегка скрывала его природную щуплость.

За сохранность своих вещей Северус не волновался. В прошлом году мальчишки уже пытались до них добраться, чем только заработали себе на руках страшные волдыри и язвы. Никому так и не удалось сломать заклятие, которое Северус наложил на свой сундук. Его также пытались дразнить. Но тогда над кроватью Розье поселилось целое семейство пауков — время от времени они падали на него, пока он спал, и нередко угождали прямо в рот, — а у Уилкиса вдруг обнаружился страшнейший случай заражения вшами — такого в Хогвартсе не видели лет тридцать. После этого Северус зажил немного спокойнее.

Накинув на плечи плащ, Северус щелчком пальцев заставил сундук закрыться и вышел из спальни, а потом и из общежития, не заботясь о том, как на него смотрят и что делают остальные. Уилкис и Розье проводили удаляющуюся фигурку подозрительным взглядом и вернулись к своему разговору.

Его первой остановкой была густая поросль молодого кустарника за Северной башней. Там в глубине скрывался маленький ручеёк, время от времени Северус приходил к нему, чтобы умыться. Меньше всего на свете ему хотелось пользоваться общей уборной мальчиков в Слизерине, где постоянно устраивалась какая-то шумная возня. Однажды несколько старшекурсников хотели унизить Северуса, заставив его там раздеться. Но оказалось, что мучить ребёнка довольно трудно, когда твои веки и губы распухают всё больше, а кровь из носа бежит всё сильнее от многочисленных неизвестных тебе заклинаний, так что они оставили свои грубые развлечения. В конце концов Северус посчитал это успехом, ведь никто так и не увидел его шрамов. В сравнении с этим прозвище «мисс Присси», присвоенное ему Уилкисом, казалось совсем безобидным.

«Пара лет в Хогвартсе научит тебя защищаться. Никогда не показывай, что боишься. Никогда не выдавай своих слабостей. Не позволяй им втягивать тебя в драку на их территории. Заманивай на свою». Так его учила мать. Призывала жить этими уроками, и он жил. «Oderint dum metuant, — повторяла она. — Пусть ненавидят, лишь бы боялись». И в глубине души Северус понимал, что ему нравилось внушать обидчикам страх.

Уже в пролеске кустарника он, убедившись, что не привёл за собой хвост, скинул плащ с мантией, расстегнул манжеты рубашки и ремень. Быстро закончив скромное омовение, Северус был готов возвращаться в замок. До ужина оставался ещё целый час.

Октябрь давно вступил в свои права, и потому Большой зал теперь вовсю пестрил яркими украшениями поры урожая. Ещё до начала ужина в нём собралась огромная толпа голодных студентов. Северус занял место в самом конце слизеринского стола, почти у дверей, надеясь, что так никто не заметит его присутствия. Обычно он хватал с тарелки пару сэндвичей и отправлялся есть куда-нибудь наружу, но сегодня, сам того не осознавая, попытался найти взглядом Лили.

Она сидела ближе к концу гриффиндорского стола в компании нескольких подружек. Северуса поразило то, как непринуждённо она себя вела, как весело разговаривала и хихикала вместе со всеми. Он наблюдал, не глядя: опустив голову, лишь изредка посматривая в сторону Лили. И всего раз, всего лишь раз она оглянулась на слизеринский стол, и на долю секунды их взгляды встретились. «Она подмигнула? Или мне показалось? Может, она хочет встретиться у озера?» Он взял первое, что попалось под руку с уже ломившегося от еды стола и вышел из зала.

— Всё в порядке?

Северус вздрогнул от её неожиданного появления. Лили проследила за ним до самого озера, где луна уже начала подниматься в ясном осеннем небе.

— Уилкис опять принялся за своё, — ответил он.

По какой-то причине здесь, в холоде опускавшихся сумерек, Северус чувствовал себя лучше.

Лили скептически оглядела маленькую булочку, в которой он держал ломтики мяса и листья салата.

— Неудивительно, что ты такой худой. Ты ведь почти ничего не ешь. Я не замечала этого раньше. — Она села на гладкий камень и развязала края большой столовой салфетки, в которой принесла мясо, хлеб и сладости. — Я уже поужинала, но подумала, может, ты захочешь разделить со мной десерт.

Северус устроился на траве рядом с ней. Всё было потрясающе вкусным, они ели в тишине: Лили брала совсем по чуть-чуть, большую часть угощения пододвигая к Северусу. Он и не подозревал, какими лакомыми могут быть тартинки с джемом и засахаренные фрукты, и надеялся, что живот не заболит от такого количества сладостей.

— Почему ты захотела увидеться сегодня?

— Мне показалось, ты расстроен. Боялась, что тебя опять начали обижать. Почему ты не рассказал о том, что происходило в начале прошлого года? Я могла бы помочь.

— Не хотелось тебя расстраивать. Да и что ты могла сделать?

— Не знаю. Мы могли бы обсудить это. Иногда разговоры помогают.

— Я не хочу говорить об этом. Я хочу это забыть. Встречи с тобой помогают мне забыть.

— Ладно. Но когда я чем-то расстроена, мне легче поделиться обидой, чем молчать о ней. — Лили обратила взгляд на луну. — Небо отсюда очень красивое. Когда ты нашёл это место?

— В том году. Мне нравится, что из замка тебя здесь никто не видит. Но тут бывает довольно холодно.

Они ещё немного поболтали, и, когда пришла пора возвращаться в замок, Северус чувствовал себя гораздо лучше. Проходя через общую гостиную, он старался держаться поближе к стене, поскольку заметил, как у камина отдыхала группа старшекурсников. Все что-то обсуждали и смеялись, пока один из них не оглянулся — Рабастан Лестрейндж.

— Чуете, псиной повеяло? — громко объявил он. — Эй, Розье. Часто вам приходится проветривать комнату?

Розье поддержал общий хохот, но смешок выдался неловким и напряжённым. В травле он участвовал не так свободно, как Уилкис. Помнил о пауках, без сомнения.

Северус не стал отвечать на их насмешки и спокойно продолжил путь в спальню. Плащ и мантия отправились на спинку стула, стоявшего рядом с кроватью. Затем, не обращая внимания на Уилкиса и Эдисона, он вытащил ночную фланелевую рубашку, надел её через голову, оставив болтаться на шее, и снял ту, в которую был одет. Палочка переместилась из рукава дневной рубашки в рукав пижамной.

Привычно убедившись, что кровать защищают все необходимые чары, Северус забрался под одеяла. Мать дала разрешение на то, чтобы он не так тщательно скрывал свои умения, а потому следовало подумать над подходящим ответом Лестрейнджу. До сегодняшнего вечера Лестрейндж не обращал на Северуса внимания, а значит, случай в гостиной был частью общего плана по переходу от дружелюбия к травле. «Люди не шутят просто так. Тебя будут испытывать, искать твои слабые места. Не позволяй их найти». Северус вдруг улыбнулся, а затем повернулся на бок и заснул.

Следующим утром он поднялся раньше всех, переоделся в форму и тихонько устроился на кровати с учебником по зельям. Проснувшихся соседей это удивило, поскольку все привыкли, что он уходил самым первым. Присутствие Северуса действовало на мальчиков слегка угнетающе, так что они быстро собрались и покинули спальню. Подождав достаточно времени, Северус решил, что большинство слизеринцев уже проснулись и теперь начинали собираться в общей гостиной перед завтраком. Он встал с кровати, вернул учебник в сундук, поправил в рукаве палочку и вышел из комнаты. Казалось, он был полностью занят своими мыслями, но чёрные глаза быстро двигались под слегка опущенными веками, оценивая позицию каждого, кто находился в гостиной.

Лестрейнджи расположились у камина вместе с Беллой Блэк; все трое громко разговаривали и смеялись. Северус направил спрятанную в рукаве палочку на стоявшего к нему спиной Рабастана. Пару секунд он не сводил с него глаз, а затем вышел из гостиной. Он знал, что Розье всё видел, и чувствовал, как тот провожал его взглядом до самого выхода.

Несколько минут спустя, когда слизеринцы выдвинулись в сторону Большого зала на завтрак, Белла Блэк поморщилась и сказала:

— Не хочу никого обижать, но, по-моему, кое-кому стоит посещать ванную чаще.

За этим последовал взрыв хохота, и ребята начали принюхиваться.

— Ну, это точно не про меня, — ухмыльнулся Родольфус и повернулся к старшему брату: — Но могу сказать, что тебе бы ванна не помешала.

Остальные принялись обходить Рабастана бочком, не переставая смеяться. Ненавязчивый, но вполне характерный запах медленно заполнял всё пространство вокруг. В Большом зале слизеринцы отсели от Лестрейнджа подальше, не желая ощущать рядом с собой его стойкую пахучесть. Рабастан проводил всё свободное время в ванной, яростно натирая кожу мочалкой, но прошло целых три дня, прежде чем запах мокрой псины исчез полностью.

Северус не стал задерживаться в зале, чтобы понаблюдать за смятением Рабастана. Он никогда не злорадствовал над своими обидчиками; всё, что его интересовало, — это урок, который они усваивали после его заклинаний. На этот раз всё прошло в высшей степени удачно, поскольку после этого случая Розье не дразнил его до конца года.

Понедельник, 20 ноября 1972 (полнолуние)

В Слизерине происходили события, сути которых Северус не понимал, но всё-таки принимал в них участие. Казалось, будто его провоцировали, желая вывести из себя; не оставляли в покое даже во время занятий и на переменах. Уилкис украл у него перо на истории магии, так что Северусу пришлось использовать невербальные Манящие чары, чтобы вернуть своё. Гэмп высмеивала его длинные тонкие волосы, и он позаботился о том, чтобы её волосы запутывались в ужасные колтуны при любой попытке их расчесать. Родольфус Лестрейндж во всеуслышание обозвал его тощим карликом, а после вдруг стал активно набирать вес и уже через неделю был тяжелее на двадцать фунтов.

«Будут напирать, буду отбиваться», — Северус всё чаще следовал этой тактике, постепенно вырабатывая оборонительную линию поведения.

Он не переставал искать способа увидеться с Лили. Задача не из лёгких, поскольку за ним снова пристально наблюдали. Спустя месяц с их октябрьской встречи Лили и Северусу всё же удалось пробраться к озеру незамеченными — в этом помогли двое пуффендуйцев, с которыми Северус ехал в поезде; он просто спрятался за их спинами и таким образом ускользнул от Малсибера. На этот раз Северус захватил из зала больше еды, и у них получился настоящий маленький пир. Светила полная луна, скоро Лили начала бросать в озеро камешки, а Северус с любопытством наблюдал за тем, как они отскакивали от тёмной поверхности воды.

— Как ты это делаешь? — спросил он. Последний камешек прыгнул целых три раза, прежде чем пойти на дно.

— Парень Петуньи показал мне, как их запускать. Просто держишь между большим и указательным пальцами и бросаешь, немного закручивая… Вот так. Отец не учил тебя этому? — Она тут же пожалела о своём вопросе, поскольку смущённый вид Северуса красноречиво говорил о том, как мало времени ему уделял отец. — Ты вообще знаешь, как камни кидать? — закончила она слегка виновато.

— Ага. Птиц неплохо подбиваю, — ответил Северус. Затем поднял с земли камень, прицелился в сосну, стоявшую неподалёку от кромки воды, и точным броском сбил одну из шишек.

Осознав, что ей не придётся учить его с нуля, Лили приободрилась и принялась делиться секретами успешных «блинчиков». Северус схватывал на лету, и совсем скоро они уже стояли бок о бок, бросая камешки в чёрную воду.

— Чего тебе не хватает больше всего? — спросила Лили спустя какое-то время.

Ей не нужно было объяснять. Северус понял, о чём она спрашивала.

— Жареной картошки с рыбой по пятницам.

Лили звонко рассмеялась.

— Неплохо. В Хогвартсе такое не готовят. А я скучаю… по тому, как слушала музыку вместе с друзьями. Мы собирались вокруг радиоприёмника и подпевали знакомым песням.

Северус не мог на это ответить, поскольку Лили была его единственным другом, к тому же у него никогда не было радиоприёмника. Он немного подумал над следующим ответом.

— Ночь Гая. Папа всегда находит какой-нибудь ненужный хлам и выносит во двор. Когда местная шпана пытается забрать этот хлам на костёр, он выбегает из дома и начинает возмущаться, называя их воришками. Они огрызаются, и тогда мы гонимся за ними до самой каменоломни, где устраивается костёр. Бросаем всё ненужное в чучело Гая и печём картошку. Самый весёлый вечер в году.

— Да, — согласилась Лили. — Ночь Гая — то ещё событие. А я скучаю по самолётам. Наш новый дом стоит почти рядом с Гатвиком, так что ты всегда слышишь, как они летают. Мне нравится представлять, что я нахожусь на одном из них и летаю по всему миру.

— Ты когда-нибудь летала на самолёте?

— Пока нет, но обязательно полечу.

— Я тоже.

В ту ночь Северусу снились самолёты, летающие в Тимбукту, Занзибар и Мандалай. Проснувшись утром, он понял, что это были самые необычные названия из всех, которые он знал. Рядом с мечтой об этих местах Хогвартс казался скучным и ничем не примечательным.

В следующий четверг Северус вернулся в общежитие перед самым отбоем. Четверо его соседей сидели на полу в центре спальни. Казалось, Уилкис, Эдисон и Малсибер заворожённо наблюдали за чем-то, находившемся внутри их кружка, а Розье, несмотря на то, что и был заинтересован, старался держаться немного подальше.

Северус направился к своей кровати, но в этот момент Малсибер пошевелился и они случайно столкнулись. «Извини», — обронили они одновременно, и Северус двинулся дальше.

— Эй, Снейп, — сказал вдруг Малсибер. — Ты, кажется, умеешь управлять пауками?

Северус помедлил секунду.

— Иног…да, — ответил он.

— А этим сможешь?

Северус осторожно подошёл и заглянул в кружок. В центре неподвижно лежал огромный толстый паук. Северус предположил, что его оглушили Петрификусом, и тут же понял, отчего Розье не казался таким весёлым, как остальные.

— Что мне нужно… сделать?

— Что захочешь. Нам удалось заставить его бегать, а потом остановиться. Хотя мне кажется, что бегал он сам по себе. Так что у нас получилось только обездвижить.

— Зачем? — спросил Северус.

— Да просто. Попрактиковаться с заклинаниями. Ты что, защитник пауков?

— А можете заставить его… ходить задом наперёд?

— Как это? — спросил Уилкис.

Северус позволил палочке выскользнуть из рукава и сосредоточился на пауке — так, что не заметил удивления Эдисона и довольную ухмылку Малсибера. Немного поразмыслив, он сказал: «Либеракорпус!», а затем «Ретроверсо!» Освобождённый от действия Петрификуса, паук хотел было убежать, но вдруг принялся осторожно перебирать лапками, пятясь назад.

— Неплохо! — воскликнул Уилкис. — Это определённо нужно запомнить. Интересно, а на людях сработает?

— Не… знаю, — ответил Северус. — Я никогда… его раньше не пробовал.

Малсибер пристально посмотрел на Северуса.

— У тебя получилось с первой попытки?

Северус пожал плечами.

— Это не… сложное заклинание. Просто… произносишь его и всё. Другие… сложнее.

Малсибер сперва ничего не ответил, задумчиво глядя на паука.

— Сделай с ним ещё что-нибудь, — потребовал он минуту спустя.

— Что?

— Не знаю, что угодно.

Подняв палочку, Северус хотел было что-то сказать, но передумал.

— Я больше… ничего не знаю.

Палочка вернулась в рукав. Северус пошагал к кровати.

— Эй, — гневно окликнул его Уилкис. — Ты не можешь вот так взять и уйти, когда… — и вдруг замолчал.

Северус оглянулся, и на секунду ему показалось, что Малсибер молча пытался дать Уилкису какой-то знак, который включал в себя предостерегающие взгляды и качание головой. Затем Малсибер поднялся с пола.

— Забудь, всё равно надоело. Идём посмотрим, что там в гостиной.

Ушли все, кроме Эдисона, который устроился на кровати с учебником по защите от тёмных искусств.

— Ты правда знаешь другие заклинания? — спросил он спустя несколько минут.

— Парочку, да, — сказал Северус.

— Уилкис бы очень хотел, чтобы ты показал, как их использовать.

— Против кого?

— Понимаю, — кивнул Эдисон и вернулся к страницам учебника.

Вдруг, следуя какому-то порыву, Северус вышел из спальни и осторожно прошагал по коридору до места, откуда мог видеть почти всю гостиную. Малсибер и Розье стояли в самом углу, разговаривая с Беллой Блэк и Рабастаном Лестрейнджем. Северус размышлял над тем, о чём они могли говорить, даже когда вернулся в комнату и готовился ко сну. Всё это было очень загадочно.

Пятница, 1 декабря 1973 (четыре дня до новой луны)

Всю ночь с ноября на декабрь шёл дождь, температура опустилась ниже нуля, и утром Хогвартс увидел, как мир искрится ледяными бриллиантами. Снаружи всё было покрыто плотной коркой льда, и Северус понял, что на завтрак останется в Большом зале. Сидевшие вокруг него ученики весело планировали вылазки на улицу в перерывах между уроками: обсуждались катания с горки и даже возможность достать коньки, если лёд на кромке озера схватился достаточно крепко. Северус пока ещё не знал, чем займётся во время этого вынужденного заточения, но в одном был уверен точно — будет держаться подальше от общежития Слизерина.

Вдруг кто-то объявил: «Почта!» — и гомон в зале стал ещё оживлённее. Совы летели со всех сторон, бросая письма и посылки прямо в руки счастливых получателей. Обычно Северус пропускал почту по утрам, потому что в этом году Нана не посылала ежемесячных писем, так что теперь любопытно наблюдал за происходящим, подмечая насколько разными были реакции учеников на то, что они находили — или не находили — в конвертах и свёртках.

Внезапно он заметил потрёпанную серую сову, похожую на Нельсона. «Не может быть. Ей нечего мне отправлять». Но сова увидела его и спланировала вниз, пролетев всего в паре дюймов над головой и бросив на стол голубой конверт. После этого Нельсон улетел, прекрасно зная, что ответного письма может не дожидаться.

Северусу не хотелось прикасаться к конверту. «Там могут быть только плохие новости». И всё-таки даже плохие новости нужно было когда-то узнавать, так что спустя минуту он потянулся к письму. Внутри был обрывок бумаги и ещё один конверт размером поменьше. На обрывке было написано: «Другая бабушка считает, что ты захочешь об этом узнать». Северус с интересом осмотрел второй конверт, так как всё это было очень необычно. С чего вдруг бабушке-маггле понадобилось просить бабушку-ведьму передать послание вместе с совой? Он осторожно открыл конверт. Внутри была одна-единственная вырезка из «Гардиан». Он дважды пробежал взглядом по тексту, сунул его между страниц учебника и подал Лили знак.

Лили встретила его на седьмом этаже, и вместе они поднялись по спиральной лестнице на смотровую площадку Астрономической башни — самое безопасное место в замке в это время дня. Конечно, нужно было соблюдать предельную осторожность, чтобы не поскользнуться на льду, но пока все были внизу, играя в снежки и катаясь на коньках, Северус и Лили могли быть уверены, что их никто не потревожит.

— Запуск седьмого числа, в пять тридцать утра. Я буду смотреть.

— Но ты всё равно ничего не увидишь.

— Я знаю. Просто… хочу хоть как-нибудь принять в этом участие.

— Ну, а я не хочу вставать в пять утра ради такого. Кажется, на этот раз ты сам по себе.

— А прилунение? Оно будет вечером.

— Не знаю…

— Ты должна это видеть. Одного из них зовут Рональд Эванс. Может, вы с ним как-то связаны.

Этот факт заставил Лили взглянуть на ситуацию в новом свете, и она согласилась посмотреть прилунение вместе с Северусом.

Понедельник, 11 декабря 1972 (два дня до первой четверти)

Они пришли к озеру подобно паломникам. Лили принесла еду, а Северус — телескоп, тайком вынесенный из класса астрономии. На ходу решив небольшие проблемы, они установили его на берегу и настроили на Луну. Оба чувствовали важность момента, ведь, насколько им было известно, это был последний раз в их жизни, когда они могли наблюдать за таким событием.

— Ты уверен, что они не полетят в следующем году?

— Уверен. Люди больше не хотят тратить деньги на полёты. Это последняя миссия.

— Если узнаю, что ты ошибся, я тебя побью…

Северус выпрямился, закончив возиться с подпорными винтами.

— И что, если ошибся? Это всего лишь шестое путешествие человека на Луну. Исторический момент. Ты сможешь рассказывать внукам, как наблюдала его своими глазами. Так же, как первую трансляцию по телевизору. И «Аполлон-13».

— Ладно. Куда смотреть?

— Восточная сторона Моря Ясности. Вот, верхняя область справа. Видишь тёмное пятнышко?

Северус посветил на карту заклинанием Люмос, они изучали её несколько минут, а затем вернулись к настройке телескопа. К тому времени как пришла пора возвращаться в замок, оба были уверены, что видели отблеск корпуса лунного модуля, стоявшего в Море Ясности.

На рождественские каникулы Лили отправилась домой в Суррей, а Северус остался в Хогвартсе, довольный тем, что несколько дней спальня будет в его распоряжении. Радость омрачало лишь то, что братья Лестрейнджи тоже остались в школе.

Вторник, 26 декабря 1972 (день до последней четверти)

— Эй, дворняга! — В голосе слышался не то приказ, не то издёвка. — Повернись, когда к тебе обращаются, псина.

Выбора не было. Северус спускался по своей тропинке к озеру, до безопасного сумрака леса лежали десятки ярдов, кругом один только снег, и, как назло, место было скрыто от окон замка. Ни один преподаватель не придёт на помощь, и нет товарищей, что прикроют спину. Он неторопливо развернулся и увидел Рабастана Лестрейнджа, за спиной которого маячил Родольфус. Больше никого, только двое. Северус молчал, его чёрные глаза метались из сторону в сторону, оценивая обстановку. Двое противников и крутой откос за спиной — не слишком выгодное положение.

— Нам нужен хворост для огня в гостиной, и ты соберёшь его. Дотащишь на своём горбу, как послушный маленький ишак, затем щёткой начистишь все полы в общежитии, а потом, может, развлечёшь нас своими плясками и пением. Как тебе план, дворняга? — Рабастан остановился в двадцати футах от него со зловещей ухмылкой на лице. Родольфус заходился от громкого хохота.

— Не очень, — ответил Северус.

— Кажется, мелкого второгодку нужно поучить манерам, Дольф. Макнуть в озеро, например, столкнуть в снег. Мы оставим твоё тряпьё у дверей замка, ты сможешь одеться. После того, как принесёшь хворост.

Северус не ответил. Он замыкался и закрывал свой разум, блокируя всё, что могло выдать его во время зрительного контакта. Присутствие матери казалось почти осязаемым. «Держи разум закрытым, дитя. Не дари им оружия, которое они используют против тебя. Не смотри на мою руку, смотри в мои мысли. В них ты увидишь заклинание ещё до того, как я подниму палочку». Уверенный и собранный, Северус нащупал пальцами палочку в своём рукаве. Затем чёрные глаза заглянули в карие, и Северус увидел, как в разуме Рабастана формируется Петрификус.

Петра! Он произнёс заклинание про себя, вместо того, чтобы выкрикнуть. За спинами Лестрейнджей с земли сорвался камень и угодил в плечо Рабастану. Братья резко развернулись и принялись озираться в поисках спрятавшихся врагов.

— Что это было? — проорал Родольфус.

— У меня есть друзья, — холодно ответил Северус.

Разъярённый Рабастан снова повернулся к нему.

— Это мы ещё посмотрим. — Его палочка уже была наготове, и он прокричал: — Петрификус Тоталус!

В тот же момент Родольфус атаковал Экспеллиармусом, но Северус уже выкрикнул: «Протего!» — пока его разум посылал череду точных Петра и Чиони.

Заняв братьев лавиной из снежков и камешков, он пробежал пятьдесят футов вправо и вверх по склону, всё ещё оставаясь вне поля видимости со стороны замка. Развернувшись с ещё одним Протего, уже вырывающимся из его палочки, он едва избежал двух Пугнацио. Удвоенное заклинание мощно врезалось в щит, отчего Северус упал на землю.

Стараясь встать, он увидел ещё один Петрификус и бросился влево. Ему стало по-настоящему страшно. Рабастан учился на шестом курсе, Родольфус — на четвёртом. Ему бы хватило сил справиться с каждым по одиночке, но вместе они были сильнее, чем он. Они могли бы задержать его здесь, на склоне утёса, ожидая, силы его не иссякнут, и тогда он бы сдался. К тому же драка могла их только разозлить. Страх подпитывал отчаяние, а отчаяние сфокусировало всё его хрупкое существо в последнюю попытку сбежать. Перекатившись на спину, он направил палочку на камни под ногами Лестрейнджей и, сконцентрировав всю энергию в одно заклинание, в длинном змеином свисте прошипел: «Се-е-ейсмо-о-ос!»

Поверхность склона вздыбилась и затряслась, глыбы камней принялись крошиться, мелкие осколки застучали по лодыжкам Лестрейнджей. Не сумев удержать равновесие, братья попадали и покатились вниз по склону, захваченные миниатюрной лавиной. Подобно молнии, Северус вскочил на ноги и бросился к замку. К тому времени, когда братья смогли оправиться от случившегося, он уже был на самом верху утёса, за пределами их досягаемости.

Рабастан похлопал брата по плечу. Оба были невероятно довольны, вместо того, чтобы кипеть от ярости.

— Никогда такого не видел, да и готов поспорить, что никто не видел, — спокойно сказал Рабастан. — Малсибер был прав. Маленький полукровка, оказывается, боец. Зажми его в угол, и он будет стоить шестерых. Зелья и заклинания… Думаю, Тёмный Лорд захочет узнать о нём поподробней.

— Скажу Белле, что она была права, — кивнул Родольфус. — Может начать его обрабатывать уже со следующего семестра.

Суббота, 6 января 1973 (два дня новой луны)

В субботу все вернулись в школу — Эдисон, Малсибер, Уилкис и Розье, Белла Блэк и, конечно, Лили. На самом деле, не будь Северус так рад возвращению друга, он бы заметил, как Лестрейнджи разговаривают с Беллой в общей гостиной. Белла то и дело качала головой и горячо кивала.