А drop in your palm (гет)

Обычно встреча с призраками прошлого не сулит ничего хорошего…

Ребекка, может быть, не разделяла тревогу старшей сестры за братьев — все же она знала этих двоих куда дольше и лучше, чем Фрея. Клаус, если ему приспичит, и с дьяволом договорится… или убьет его, расчищая себе дорогу.

Одно простое правило выживания в их дружной семье — «Не становись поперек дороги Ника — если стал, то будь готов к кинжалу». И это в лучшем случае, ведь ее очаровательный братец был неистощим на выдумки.

Она стерпела, когда невменяемый больше обычного Кол с рейда притащил перепуганную девочку. И они еще смеют насмехаться над ее манерой подбирать и лечить раненных животных. По крайне мере, маленький олененок не устроит заговор за их спиной и не столкнет ее бестолковых братьев лбами в очередной раз.

Если честно, Ребекка считала, что всем троим братьям требуется нянька, потому что они были непроходящей головной болью.

Никлаус привез свое наваждение не по частям и запер у себя в комнате. И Ребекка почти не обратила внимания на смеющую перечить Нику бедняжку, потому что это было неинтересно. Клаус наиграется, заскучает, и тогда участи дурочки никто не позавидует. Больше взволновала та, что стояла за плечом старшего брата.

Потому что она была мертва лет этак тысячу…

А воскресшие покойники — это всегда проблемы.

Ребекка хорошо помнила, каким убитым горем, виной был Элайджа из-за того, что убил ее, свою драгоценную возлюбленную. Ту, которую их любящая матушка выбрала на роль жертвенной овцы. И все эти столетия брат нес это горе в себе. Дерьмовых и просто кошмарных воспоминаний у них всех за вечность насобиралось более чем достаточно, но это было другим. Чертова Елена изначально была другим для брата. Он любил ее и скорбел о ней.

А теперь она здесь, в замке.

Большинство видело в ней эгоистичную, избалованную стерву. Этакую принцессу. Но Ребекка всегда любила свою семью — да, она капризна, злопамятна, а временами отвратительно сентиментальна и наивна. Все это не мешало ей всегда выбирать семью.

— Ты так испугалась, когда увидела дриаду? — Фрея подошла и стала рядом. Легкий ветер играл ее распущенными волосами и мехом накидки. Надо лбом горели алмазные звезды.

— Когда я в последний раз видела Елену, она была обычным человеком, — фраза отдавала тревогой и сухостью. Ребекка обернулась к сестре. — Ты ведь знала, что Эл найдет ее в этом треклятом Лесу? — прозвучало обвинением.

— Да.

— Почему, Фрея? Элайджа едва оправился, когда потерял эту в первый раз. Ты не знаешь, каким он был… — Ребекка обняла себя за плечи, хотя холод стылого зимнего утра не трогал ее. — Разве твои видения не открыли тебе этого?

— Она его судьба, а он ее, — она обняла напряженную Ребекку за плечи. — Мой дар не показывает ясное будущее. Да и нужно ли его знать? Иногда это лишь силуэт, образ, а иногда четкая картина. Ребекка, наши с тобой братья — самые большие упрямцы на земле, но они заслужили шанс на счастье.

Ребекка оставила сестру, не желая спорить. Фрея любила игры разума почти так же страстно, как Никлаус. И поди разгадай, что скрывается за на первый взгляд простыми словами. Она же устала от всего этого. И не хотела, чтобы отлаженная жизнь полетела псу под хвост снова. Лишь потому, что братья опять или снова начнут творить глупости. Ребекка боялась перемен, хотя понимала, что они неизбежны.

Если в их семье все внезапно потеряли голову, кто-то должен позаботиться, чтобы помешательство прошло без фатальных последствий.

Она сбежала по лестнице, едва ли заметив поклонившегося ей вампира до земли. Длинные рукава голубого платья стелились по полу, обнажая белые, поистине царственные руки девушки.

Первородная спешила — ей было совсем не до очередного поклонника. Пусть любование в мужских глазах и льстило самолюбию. Ребекка прошла через длинную галерею и спустилась по круглой лестнице в малой башне во двор. Ей нужно кое с кем поговорить. В целом, он ей не особо нравился, но трудные времена требуют непростых решений.

Она прошлась по выложенной камнем дорожке к конюшне. Махнула ладошкой, отгоняя прочь спешившего ей на встречу главного конюха. Ребекка не хотела сегодня кататься верхом и даже пришла сюда не для того, чтобы проведать свою любимицу тонконогую — Полночь.

Люсьен, закатав рукава простой белой рубахи, обнаружился в одном из денников: чистил белого, как снег, жеребца, свое недавнее приобретение. Очередной подарок для Фреи… И Ребекка была вынуждена признать, что завидует сестре. Но не черной злой завистью, желая разрушить ее счастье, нет! Просто видя, как Фрея счастлива своей любовью, пусть с таким типом как Люсьен, сердце невольно ныло.

За свою без малого тысячу лет Ребекка так и не встретила свою судьбу.

И иногда даже радовалась этому… Клаус был не тем братом, который мог бы позволить ей любить без опаски, скорее дал бы найти свою вторую половину однажды мертвым. Это сейчас он несколько смягчился. Раз позволил Люсьену жить и быть рядом с их сестрой.

— Что тебя ко мне привело, Ребекка?

Вечная маска шута, пусть и высокомерного, выведет из себя кого угодно. Но Первородная лишь закатила глаза. Лишь с одной Люсьен убийственно серьезен. А ведь многие покупаются на его бахвальство и плоские шуточки, забывая, что он один из древнейших вампиров.

Впрочем, чужие заблуждения — не ее проблемы. Как и привычка этого бесить все живое. Им есть что обсудить и при этом нужно не разругаться насмерть.

— Мне нужна твоя помощь, — прямо сказала Ребекка, ища в глазам мужа сестры удивление или еще что-то…

— Всегда рад оказать тебе услугу, Бекка, особенно если это в наших общих интересах.

* * *

Елена отошла от окна и присела на кровать, опираясь на столбик балдахина из воздушно-белого газа. Ее поселили в самой высокой башне, как можно дальше от земли и от растений, которые она могла бы призвать себе на помощь. Комната была обставлена со вкусом и роскошью. За дверью ждала служанка, готовая услужить.

Ох, как бы она хотела вернуться в свой лес… Где была свободной.

Ожидание такое мучительное. Элайджа оставил ее здесь, в комфортной темнице. С того разговора, за все дни пути он больше не стремился говорить с ней. Елена должна была радоваться, но отчего-то было больно.

Она видела, какой шокированной выглядела сбежавшая по белым ступеням во двор Ребекка, стоило увидеть ее живой. Елена благоразумно не выходила из-за спины своего пленителя — пусть Элайджа сам разбирается с недовольной сестрой. А она слишком устала для конфликтов. Может, он ее не убьет, но и не отпустит — это точно.

Перспектива жизни рядом с ним не прельщала Елену…

Дриада не знала, на что бывший возлюбленный надеется, удерживая ее рядом с собой. Но не прощение и забвение же? На то, что она сможет вновь его полюбить? Это даже не слегка наивно, это полная и окончательная дурость.

Елена не собиралась мстить, о нет. Она просто хотела снова стать хозяйкой самой себе и забыть о встрече с Майколсоном. С нее было более чем достаточно их семейных интриг, амбиций и крови, которая лилась там, где были они.

На то, что удастся уговорить Первородного отпустить ее добровольно, Елена не рассчитывала.

Элайджа ясно дал понять, что считает, что она принадлежит ему. И как всегда, мнение самой Елены на этот счет его интересовало не особенно. Тираничный ублюдок… Их разделяло тысячелетие порознь, то, что он был ее убийцей, но нет, Элайджа Майколсон никак не мог смириться, что одна конкретная девушка не у его ног.

Елене не сказали ни одного неуважительного слова, напротив, поклоны прислуги можно было назвать раболепными. Но она знала, что в замке думают о них с Кэролайн.

Пусть Елена вошла сюда своими ногами, а океаниду гибрид тащил, перекинув через плечо…

Из ее башни открывался прекрасный вид на лес вдали, на поля и блестевшую дальше ленту реки. Окна предусмотрительно были забраны кованными решетками, чьи изящные прутья не становились от этого менее прочными. За дубовой дверью четверо вампиров. Сами покои состояли из большой спальни, ванны, гардеробной и маленькой приемной, от которой спальню отделяла бархатная портьера.

Елена сбросила туфельки на ступеньках к своей высокой постели и попыталась заснуть.

Ей нужны силы, потому что вечером, по словам Элайджи, ей еще предстоит поприсутствовать на семейном ужине Первородной семьи. Единственное, что Елену радовало в подобной перспективе, — это то, что почти наверняка там будет Кэр. За которую она нешуточно не тревожилась.

Елена знала своего похитителя еще человеком, Элайджа был благороден и не нарушал своих обещаний без крайней на то необходимости, он любил ее когда-то, пусть это чувство обернулось кошмаром, и у него было некое подобие чувства вины перед ней. Так что дриада находилась в куда более безопасной позиции, чем острая на язык и уязвимая Кэролайн.

Которая один на один с Клаусом.

* * *

Элайджа поставил на стол пустой кубок с кровью. Елена не пробуждала в нем жажды осушить ее, но рисковать он больше не желал. В свете того, как он убил ее… Ведь тогда Элайджа пил и пил сладостную, наполняющую энергией жидкость, чувствовал себя опьяненным, а когда очнулся, держал в руках мертвое тело своей самой большой любви.

Больше этот кошмар не повторится.

Он оставил Елену под надежной охраной и сбежал как последний трус.

Потому что больше не мог выносить этой пытки — находиться рядом с ней и не сметь даже коснуться. Элайджа не хотел будить в ней страх, отвращение своей навязчивостью. Но и отпустить тоже не мог… Пусть она ясно дала понять, что все то, что между ними было, умерло в тот миг, когда сердце влюбленной девочки остановилось. Осталась лишь ненависть.

Ненависть, на которую она напарывается каждый раз, видя ее глаза…

О нет, Елена слишком добра, чтобы по-настоящему возненавидеть. Ее сердце — настоящий светоч.

Поверить тому, который за века познал все виды и оттенки ненависти. Который жил с ней, нес ее в себе и был окружен ею. Елена солгала в полужесткой попытке отгородиться от него. Она не соврала лишь в одном — ей больно от одного его присутствия рядом.

Узы, которые призваны были сделать их единым целым, стали кандалами.

Оковами, приковавшими Елену к чудовищу из ее кошмаров.

Элайдже нестерпимо хотелось напиться, чтобы скользнуть в дурное забытье. Где ни мыслей, ни времени, ни дурацкой памяти, которая раз за разом показывает, насколько же он оступился. И как много потерял.

Только вот забытья он позволить себе не мог. Достаточно слабостей. Элайджа посмотрел на свой письменный стол: каждый предмет на своем месте, идеальный порядок. Если бы все так же легко можно было упорядочить в реальной жизни, скольких проблем удалось бы избежать.

— Вижу, ты страдаешь? — Кол ввалился в дверь с двумя пыльными бутылками вина. — 1012… Хороший был год, и сейчас самое время распить этот божественный нектар. И выслушать мой совет, потому что вы с Ником никогда не умели обращаться с женщинами.

Идея послать доброхота к дьяволу была заманчивой, но это же Кол… Элайджа кивнул и протянул свой кубок. Будет проще, если его выслушать, к тому же частенько в развязной болтовне младшего брата попадались дельные мысли.

Все равно пока его разум в таком смятении, нормального плана не составить…

Элайджа желал вернуть то, что у них отняли. Вернуть то, что загубил.

Фрея говорила о руке судьбы… Их встреча, спустя столько столетий, точно не была случайностью. И он не упустит шанса вновь стать любимым.

<hr />Примечания:

Дорогие читатели, прошу вас оставлять отзывы — для меня это очень важно!

Кто любовался Ребеккой?