А drop in your palm (гет)

Ребекка вытащила яблоко и, улыбаясь, протянула его своей кобыле.

Утро было солнечным, несмотря на иней, который посеребрил траву. Первородная чувствовала себя обновленной и полной сил. Вчерашнее разбитое состояние и огорчение, от которого Ребекка бежала, теперь казалось почти пустяком. А чего еще можно было ожидать от Ника?

На нее упала тень и Ребекка удивленно обернулась, почти с недовольством. Ведь приказала навязанной старшим братом свите не тревожить ее понапрасну.

— Шень Мин?

Первородная немало удивилась, увидев палача своего брата, и даже не сумела это скрыть. Жестокую тень, куда худшую, чем любой другой, но безусловно преданную Элайдже. Впрочем, тот никогда не позволял своему ручному убийце даже приближаться к ней или Фреи. Как будто после психопатических перфоменсов Никлауса ее что-то еще могло удивить или напугать.

Полночь всхрапнула, словно испуганная. Хотя вампир не делал попытки приблизиться.

Ребекка погладила свою любимицу, успокаивая.

— Тебя прислал Элайджа? — прохладно спросила она, надевая на руку перчатку.

— Милорд просит госпожу немедленно вернуться в замок.

Она кивнула, отворачиваясь. И почему именно этот? Неужели никого попроще и поприятнее для роли гонца у Элайджи не нашлось? Ребекка не призналась в этом и под пытками, но рядом с совершенно спокойным мужчиной, который не проявлял никакой агрессии, ей было не по себе. Вечно братья корчат из себя самых умных и заботливых. А ведь Элайджа знает: она терпеть не может этого ледяного истукана, в обществе которого придется скакать к замку.

Ребекка села в седло, перебрасывая вишневый плащ за спину и пуская лошадь вскачь. Пусть попробуют догнать… Золотые волосы вились за спиной, когда она азартно горячила кобылу.

Так все же, что случилось?

Брат никогда бы не отравил к ней этого, который почти не отставал, если бы все было бы хорошо. Элайджу что-то встревожило. И она намерена выяснить что именно, пока это не упало на их головы совершенно внезапно.

Полночь оторвалась, в том числе и от жеребца Шень Мина, и Ребекка прижалась к холке лошади, не желая гасить радостный смех. Который каплями серебра рассыпался в воздухе. От быстрой скачки у нее разрумянились щеки. Первородная пролетела поворот и скрылась от глаз охраны за ним. Удар тетивы тяжелого арбалета Ребекка расслышала очень точно, именно поэтому взвила на дыбы кобылу, уходя от проходящего прямо там, где она должна была проскакать, стального болта, который выбил щепки из дерева на другой стороне дороги.

Она спрыгнула на землю, намереваясь оторвать голову нападавшему.

Ребекка поймала второй болт рукой и бросила его в стрелявшего — тот с нечеловеческой скоростью увернулся. Тьма затопила глаза Первородной, она оскалилась, чувствуя, как удлиняются клыки. Мгновение — и она отрывает голову стрелку, а затем и ломает шею его напарнику. Почти разочарованная: чтобы вывести ее из строя, нужно что-то больше двоих желторотых птенцов и засады.

Тишина настораживает Ребекку — где же эти ротозеи, то есть доблестные стражи беспомощной девушки?

И тут ее голову просто разламывает боль. Ведьма…

Ребекка не падает на колени, а ищет противника сквозь застилающие взор слезы.

И тут ее отрывают от земли и отправляют в полет в бурелом. Первородная падает, напарываясь на остро заточенные колья рукой и животом. Давление магии прекращается, и Ребекка, зло рыча, вырывает из плоти пропитанные вербеной колья. Когда она выбирается на дорогу, еще пару вампиров валяются без голов, в том числе тот, которого Ребекка вырубила. А подручный брата весь в крови стоял у трупа в черном плаще.

— Где остальные?

Первородная не спешила успокаиваться. Потому что это нападение…

— Мертвы, — Шень Мин совершенно спокоен. — Нас перехватили чуть раньше. Нападавших я убил. Нам нужно в замок, госпожа Ребекка.

— Четверо вампиров мертвы, а ты один выжил? — спрашивает она прямо, не спеша доверять. Раны от кольев уже заросли, но одежда в жутком беспорядке и в теле противная слабость от вербены. — Почему?

— Я лучше…

— Слишком топорное нападение: десяток желторотиков и пара ведьм, — озвучивает свои мысли Первородная. — Полночь, иди ко мне, девочка. Что тебе сказал мой брат?

— Доставить Вас домой целой и невредимой, — Шень Мин ловит кобылу за уздечку и подводит к Ребекке. — Миледи, нам нужно ехать.

Она возвращается в седло все еще злая, ошарашенная и недовольная невозмутимостью своего спутника. Да и вообще, даже не будь с ней этого, Первородная все равно бы отбилась. Разве что ловушку устраивали вовсе не для того, чтобы ее поймать, а только напугать. Ребекка отчетливо хмыкнула: этому неизвестному пока врагу нужно еще поучиться действовать на нервы. Видимо, о терроре, как методе влияния на окружающих, он или она имеет весьма смутное понятие.

Ребекка влетела во внутренний двор замка. Бросив поводья конюху, поспешила по ступеням на верх. Каблуки ее сапожек звонко цокали, пока она бежала через холл. Пугая кровью на одежде и перекошенным от ярости лицом прислугу.

Первородная прошла через оружейную палату, чьи стены были сплошь увешаны колюще-режущими предметами со всех концов света. Поднялась на второй этаж и прошла прямиком к покоям старшего брата. Едва не выбивая двери ногой от избытка чувств.

Ребекка обвела комнату потемневшими глазами. Пусто…

Наверняка страдает с высокопарной физиономией у Елены. В то, что старший брат уедет из замка, пока его сердечная привязанность здесь, верилось с большим трудом.

— Бекка? — встревоженное выражение лица быстро превратилось в обычную ленивую усмешку, которую даже премилые ямочки не делали менее отвратительной. — Вижу, ты вполне цела. Расскажи, что произошло?

— Где брат?

— Кол в саду со своей ведьмочкой, — закатил глаза Никлаус, предлагая ей руку. — Элайджа в библиотеке с Еленой. Шень Мин уже отчитался о вашем маленьком дорожном приключении.

Только проявивший большую проницательность Элайджа поведал ему о своих сомнениях, и сразу же неприятности. Попытка нападения на Ребекку не очень серьезная, но все же. Никлаус удерживает руку, которая тянется прижать к себе неугомонную сестру. Не время для нежностей.

— Ничего не хотите мне рассказать? — она сверлит почти веселого Ника взглядом и добивается только пожатия плечами. — Ладно, я пойду переоденусь, а потом вытрясу из вас обоих остатки души, — звонко обещает Первородная.

Тысячелетие вместе подсказывает, что эти двое что-то скрывают в очередной раз. И Ребекке очень хочется узнать, от чего братья защищают ее неведением. Уже поворачивая по коридору к себе, она натыкается на своего спутника в дороге. На поклон Первородная умышленно не реагирует: подопечные Эла жуткие зануды, формалисты и снобы. И это цвет вампиров? Чем только брат думал, обращая того, кого еще человеком называли Красной скорбью?

Ребекка принимает ванную и долго выбирает платья, зная, что ее ждут внизу, чтобы расспросить. Она опускается до банальностей в попытке отомстить братьям за потраченные по их вине нервы. Когда служанка во второй раз переделывает прическу, в двери начинают грохотать.

— Бекс, либо ты сейчас выходишь, либо потащу как есть — сумрачно сообщает Никлаус, у которого быстро закончилось терпение.

В малой столовой чуточку встревоженная Фрея — судя по простому платью и распущенным волосам, она только недавно проснулась. Люсьен отдает распоряжение насчет завтрака для нее. Кол в грязных сапогах и играет кинжалом. Элайджа, невиданное дело, во вчерашнем камзоле. На успевшего переодеться Шень Мина она намеренно не смотрит.

— Раз все в сборе, можем начинать, — провозглашает Никлаус, отодвигая для сестры стул. — Что конкретно случилось в дороге, Ребекка?

Ох, если бы она знала ответ на этот вопрос…

* * *

Собрание заканчивается почти ничем. И Элайджа отчетливо недоволен… Место нападения обследовали, как и лес вокруг, но ничего не нашли из того, что могло указать на место, откуда нападавшие пришли или кто их прислал.

— Не спускай с нее глаз, — его создатель указывает глазами на гордо удаляющую по коридору девушку. — И старайся, чтобы она тебя не заметила.

Он молча кивает, пряча понимающую усмешку. Наличие надсмотрщика, пусть в ее же благо, возмутит Первородную едва ли не больше его личности. Создатель отпускает его взмахом руки. Шень Мин был обращен восемьсот лет назад за свою верность, исполнительность и за то, что многое понимает без слов. Вот уже семь столетий он правая карающая рука старшего Первородного.

* * *

Ребекка не появляется на ужине, отговариваясь усталостью. Остается у себя, выжимая из абсолютной памяти каждую подробность сегодняшнего утра. Ища, вдруг она что-то упустила. Хоть что-то, что позволит покончить разом с посмевшими напасть на них. Но ничего… Делает это она вовсе не из страха, просто желает подольше сохранить покой, в котором они сейчас живут.

Ни Никлаус, ни Элайджа, ни Кол не забудут того, что произошло сегодня, пока дерзнувший атаковать семью Майколсон не умрет в муках.

Первородная беспокойно ходит по своим покоям из угла в угол, пока часы не пробивают полночь. Ребекка распускает высокую, украшенную сапфировым заколками прическу, переплетает волосы в простую косу. Разрезает шнуровку платья кинжалом, слишком спеша, чтобы тратить время и распускать ее. Лазоревый шелк падает лужицей к ее ногам.

Она сбрасывает туфельки и вынимает черный охотничий костюм — штаны, рубашка, корсаж. Достает с нижней полки сапоги из мягкой кожи без каблуков. Переодевается и, набросив капюшон длинного плаща на волосы, открывает потайной ход. Спрятанный за деревянной панелью в ее спальне.

Ей не нужен свет. Ребекка уверенно движется в полной темноте, пока не оказывается в нижнем замковом дворе. Она поднимается на стену и прыгает вниз, легко перелетая через ров. И сразу же скрывается в тени деревьев — на замковой стене как раз проходит патруль.

Ребекка уверена, что сбежала так же ловко, как всегда, и ее отсутствие до самого утра никто не обнаружит. Потому что ночью, если она спит, даже братья не смеют ее тревожить, а кроме них самоубийц в замке нет. Фрея, даже если догадываться, что она ускользает ночами втайне, то все равно не выдаст.

Первородная спокойна.

Розовые губки изгибаются в счастливую улыбку — свободна и любима по крайне мере до рассвета.

Ей вовсе не так легко и приятно живется, как кажется со стороны. На самом деле, Ребекка иногда чувствует себя абсолютно, кромешно несчастной. За маской равнодушной принцессы скрывается она настоящая, которую дано увидеть не многим. Потому что с маской проще, безопасней — все лгут, и она тоже. Ложью и укрывательством от собственной семьи Ребекка вырывает у судьбы краткие моменты счастья.

Луна серебрит петляющую между деревьями тропинку — по ней иногда ходит Фрея, собирая травы. Тропинка обрывается оврагом, который Первородная перепрыгивает чуть оттолкнувшись от земли.

Когда каждый мужчина, что любил тебя, умирает, невольно задумываешься о злом роке.

Под кроной старого дуба, опираясь на ствол, стоит тот, кому Ребекка спешит украдкой. Это их место. Место, где она может быть любимой.

Девушка даже не догадывается, что за ней скользит чужая тень, и внимательные глаза следят за каждым ее движением, ставя сохранность ее тайны под угрозу.

<hr />Примечания:

Очень жду ваших отзывов!