Дочь Волдеморта (СТАРАЯ РЕДАКЦИЯ!) (гет)

Джинни в свободной ночной рубашке и распахнутом халате сидела на полу Гермиониной комнаты, вцепившись пальцами в волосы. Детская колыбель с сокрушенной ужасным ударом меча передней панелью опустела — только на рассеченном матрасе в темно-красном пятне виднелись две части разрубленной змеи. Полная луна сквозь открытое окно ярко освещала перекошенное ужасом лицо рыжей ведьмы.

— Гарри Поттер! — проревела она, как только Гермиона трансгрессировала в спальню. — Я ничего… Он… Етта… Алира… — Джинни подняла дикий взгляд на Гермиону и вздрогнула. — Ты вся в крови!

— Гарри Поттер, — мрачно передразнила Гермиона. Она старалась глубоко дышать и по возможности успокоиться. Нет времени паниковать — нужно действовать.

— Эпискеи! — скомандовала Джинни, указывая палочкой, которую раньше судорожно сжимала в руках, на Гермиону.

Шею и руку обожгло огнем и тут же пронзило ледяными иглами. Кровотечение прекратилось. Исцеленная молча щелкнула выключателем, и комнату осветил желтоватый электрический свет.

— Экскуро! — добавила Джинни, убирая следы крови с пеньюара подруги, и поднялась. — Нужно немедленно сообщить милорду, — быстро заговорила она. — Мы его найдем! Я не смогла трансгрессировать следом, он оглушил меня. Но мы должны немедленно…

Договорить она не успела. В центре комнаты, прямо между двумя ведьмами, с громким хлопком появился старый домовой эльф Кикимер.

— ТЫ! — взревела Гермиона, взмахом палочки скрутив домовика тугими веревками так, что он захрипел от боли. — Где моя дочь?!!

— Дочь Т-темного Лорда д-должна дать К-кикимеру ск-ска-азать, — прокряхтел эльф, судорожно дергаясь в тугих путах. — Кик-кимер пришел с посланием. Убьешь его — и не узнаешь! У-убьешь его — и никогда не увидишь ребенка!

Гермиона зарычала, но всеми силами, на какие только была способна сейчас, удержала бешеную ярость внутри. И неуловимым движением палочки освободила домовика.

Старый эльф неуклюже поднялся на своих тонких, словно жерди, покрытых болотного цвета кожей ногах. Отряхнул грязную набедренную повязку — единственный предмет гардероба, который на нем присутствовал — и прищуренным взглядом водянисто-серых с краснотой глаз уставился на двух ведьм, ставших теперь бок о бок с поднятыми волшебными палочками.

Старый сморщенный домовик злобно усмехнулся, растягивая в отвратительной гримасе беззубый старческий рот. Он казался куда более живым, чем Гермиона привыкла видеть когда-то: деятельный взгляд злорадно горел, бегая по лицам своих визави, маленькие зеленые пальчики с мышиными коготками безостановочно перебирали воздух; на левом боку эльфа выделялась темная, отвратного вида гематома, а одно из больших, как у летучей мыши, ушей сильно обгорело — обугленная кожа сморщилась и почернела, да и пучок седых волос торчал теперь только из второго, здорового уха домовика. Несмотря на все эти жалкие подробности, вид у Кикимера был очень высокомерный и ехидный, а длинный мясистый нос и вовсе ходил ходуном.

— Здесь всё провоняло магглами! — начал он.

— ГОВОРИ!!! — взревела Гермиона, и из ее палочки фонтаном посыпались пурпурные искры. — Или пожалеешь, что всё еще жив, мерзавец! Что тебе велено передать?! Где этот ублюдок и мой ребенок?!!

— Где они есть, тебя нет, ведьма, — философски заметил эльф, внимательно изучая ее перекошенное лицо. — Можешь убить Кикимера, а не узнаешь. Хозяин запретил говорить. Слушай сюда.

Гермиона стиснула кулаки, но сдержалась. Стоящая рядом Джинни закусила губу и так впилась пальцами в угол шкафа, что побелели костяшки.

— Во-первых, Темный Лорд не должен узнать о случившемся, — тихо, но внушительно сказал домовик. — Если Темный Лорд окажется здесь, ребенок умрет.

— МРАЗЬ!!! — не выдержала молодая мать и полоснула эльфа плетью заклятия так сильно, что он повалился на ковер. Джинни схватила ее за руки.

Кикимер медленно поднялся на ноги и исподлобья уставился на ведьм.

— Он не посмеет, — тихо сказала Джинни, сжимая руки своей подруги, — он не посмеет убить ребенка!

Кикимер злобно рассмеялся.

— А ты проверь, изменница! — посоветовал он. — Хозяин жестоко карает виноватых! Дурак Добби заявил, что не будет помогать отбирать у матери дитя! Свинья опять забыла свое место! Сколько раз говорил я, что он плохо кончит, этот отступник и кретин! Хозяин справедлив и жесток. Добби отказался служить — и теперь гниет, как падаль! А у хозяина остался только старый верный Кикимер. Кикимер умеет служить своему хозяину!..

— Гарри убил Добби? — обескураженно пробормотала Гермиона, судорожно сжимая ледяные пальцы своей подруги. — Не может этого быть!

— Убил, как же! — опять расхохотался злобный человечек и тут же зашелся в кашле. — Застегал кнутом насмерть этого ублюдка, — продолжал он, отдышавшись. — «Добби не станет помогать красть дитя у матери, сэр! Это очень плохо!» — передразнил Кикимер ужасным издевательским голосом. — Ха! Теперь корми червей, дурень! То же будет и с девчонкой, если Темный Лорд узнает обо всем, — жестоко закончил эльф.

Гермиона оледенела и вынуждена была схватиться за плечи Джинни, чтобы не осесть на пол. Ноги подкашивались.

— Слушай сюда. Хозяин обменяет ребенка на кулон, который ты, дочь Темного Лорда, носишь на своей шее, — Кикимер указал длинным костлявым пальцем на кулон, трансфигурированный из диадемы Кандиды Когтевран. — Если согласишься, хозяин придет и заключит с тобой Непреложный Обет. Он придет сам, оставив девчонку в надежном месте. Если обманешь, ребенок умрет, и тебе никогда не отыскать его костей! — Кикимер выдержал паузу, наслаждаясь произведенным эффектом, и продолжил: — Вы заключите Непреложный Обет на оговоренных условиях, чтобы каждый был обязан выполнить их или умереть. Потом хозяин принесет тебе девчонку, и вы совершите обмен. Кулон, — грязный длинный палец снова указал на шею Гермионы, — в обмен на ребенка. Думай, ведьма. Я вернусь за ответом через сорок минут. И помни: если здесь появится Темный Лорд, девчонка умрет.

Еще раз злобно рассмеявшись, эльф исчез с громким хлопком. Гермиона медленно осела на пол и закрыла лицо руками.

— Ничтожество, — услышала она сдавленный от гнева, хриплый голос Джинни, — тварь. Неужели он действительно мог убить Добби?!

— Мог, — сказала Гермиона, вспоминая того Гарри, который предстал перед ней полчаса назад в соседнем доме.

Холодный ужас сковал всё тело. Ко всему прочему, она старалась не смотреть на останки Алиры в колыбели своей дочери. Верная подруга до последнего пыталась помочь, защитить Етту от внезапного ночного нападения. Не думая о себе.

Отвратительно и жестоко.

Сметая всё на своем пути. На что еще окажется способным Гарри Поттер для достижения своей цели? Алиру он не знал — пускай. Но убить старого верного Добби, который, судя по всему, столько лет прожил с ним бок о бок, верный и преданный, со своей смешной моралью, со своими убеждениями… С этими огромными честными глазами, полными любви к своему герою.

Герою…

Что будет дальше? Что угрожает Генриетте сейчас?..

— Зачем ему твой кулон? — нарушила тишину Джинни Уизли.

— Это Хоркрукс Papá, — глухо ответила Гермиона, не отводя взгляда от пола, — трансфигурированная диадема Кандиды Когтевран. Я ношу его на шее со дня своего восемнадцатилетия. Papá считал это место надежным.

— Нужно немедленно сообщить милорду.

— ЧТО?!

Оцепенение спало с Гермионы мгновенно, ее будто окатили ледяной водой. Сидя на полу, женщина вскинула на Джинни непонимающий взгляд и невольно сжала палочку. Подруга выглядела очень решительно.

— Ты же не собираешься идти на поводу у этого маньяка?! — спросила она, свирепо сверкая глазами. — Он рехнулся и, кажется, способен на всё! Только милорд сможет быстро разрешить…

— Джинни, он же убьет ее, — прошептала Гермиона, со страшной ясностью осознавая леденящую справедливость своих слов. — Он убьет мою дочь. Нашу Етту.

— Неизвестно, что будет, следуй мы его указаниям! — упрямо заявила Джинни.

— Если мы будем заключать Непреложный Обет, можно оговорить условия.

— Он может обмануть нас!

— Значит, нужно очень внимательно проводить ритуал.

— Неужели ты хочешь отдать ему кулон?!

Они встретились взглядами. Джинни зло стиснула зубы.

— Он убьет Генриетту, — упрямо повторила ведьма.

— Нельзя, чтобы очередной Хоркрукс милорда попал к Гарри! — оборвала ее младшая Уизли, заламывая руки. — Он и так получил медальон Слизерина!

— Что?! — вытаращила глаза наследница Темного Лорда.

— Это было давно, — нехотя сообщила Джинни. — Прошлой осенью. Ты как раз родила Генриетту, тебя решили не волновать.

— Но где он взял его?! — недоуменно спросила ведьма.

Джинни скривилась.

— Не знаю почему, но милорд спрятал медальон в могиле Лили Поттер, — мрачно ответила она и отвернулась к окну. — Может, считал, что Гарри никогда не станет тревожить останки матери. Как бы то ни было, осенью магический мир был потрясен неслыханным актом вандализма на могиле Лили и Джеймса Поттеров. Останки миссис Поттер кто-то извлек из земли, изуродовал и бросил прямо там, на кладбище. Ты же знаешь, тела магглорожденных волшебников не принято сжигать, их хоронят приближенно к католическим обычаям, в гробах, — на лице молодой ведьмы живо отразилось всё, что она думает по этому поводу. — То, что осталось от нее за эти годы, вытащили наружу, перелопатили и бросили поверх разоренной могилы. О том, что случилось на кладбище Годриковой Впадины осенью, писали все газеты — просто тебе было не до того. Разумеется, о пропаже из могилы Хоркрукса почти никому не известно.

Потрясенная Гермиона обратилась к своей памяти. Вести о том, что медальон найден, она получила на седьмом курсе Хогвартса, незадолго до убийства злосчастного Хвоста. Это было в начале ноября 1997 года. Примерно в то же время, наверное, Темный Лорд должен был определиться с новым местом для хранения медальона. Выбор более чем странный. С другой стороны… Это было бы очень символично, если бы Гарри в конце концов не догадался! Почему, химерова кладка, просто не выкинуть Хоркруксы на дно Всемирного Океана?! Туда, где никто и никогда не додумается их искать, да и при желании найти не сможет? Кому нужна эта дешевая романтика?!

Гермиона хмыкнула. Ей вспомнился рассказ о рождественском посещении Гарри Поттером могилы своих родителей. Что он тогда говорил? Вокруг не было снега, а земля казалась рыхлой, будто их похоронили только сейчас? И красная роза на памятнике Лили Поттер, которая так растрогала Гарри. Уж не Волдеморт ли оставил ее там?..

— Понятия не имею, как Гарри вычислил расположение Хоркрукса, — продолжала между тем Джинни, — но факт налицо. Медальон пропал, а кто, кроме Гарри, мог совершить подобное? И теперь ты хочешь отдать ему очередной?

— «Хочу»?! — мгновенно рассвирепела Гермиона, вскакивая на ноги. — Да я так и пылаю желанием, Джинни! Мечтаю днями и ночами, да вот беда: не знала, где мне Гарри отыскать! И тут такая удача! Он угрожает убить моего ребенка, или ты не понимаешь?!

Внизу раздался резкий и настойчивый стук в дверь. Обе ведьмы, вздрогнув, переглянулись.

— Это Робби, — уверено сказала Гермиона. — Гарри напал на меня у него дома и в его присутствии. Я побоялась моделировать память, хотела дождаться специалистов. Собственно, ее и сейчас лучше не трогать. Уж тем более в таком состоянии, — она мрачно скривилась. — Я пойду, скажу ему что-то. Нельзя, чтобы он поднимал переполох. Вирджиния, посмотри мне в глаза: ты не будешь ничего сообщать mon Pére до срока. Не вынуждай меня заколдовать тебя. Джинни, от этого зависит жизнь моего ребенка!

Какое-то время младшая Уизли упрямо молчала, сверля Гермиону сверкающим взглядом. Внизу повторился настойчивый стук. Джинни отвела глаза.

— Обещаю.

— Это очень важно, — повторила Гермиона. — Я сейчас вернусь. Джинни. Не сделай того, о чем потом мы все будем жалеть до самой могилы.

Сероватый от волнения Робби колотил в стеклянную дверь кулаком. Когда Гермиона отворила, он ворвался на террасу, подобно небольшому торнадо. Гермиона отступила к столу.

— С тобой всё в порядке?! — первым делом осведомился парень, всеми силами стараясь унять в голосе дрожь, и впился жадным, непонимающим взглядом в исцеленную магией шею своей девушки, на которой не осталось никаких следов глубокой опасной раны.

Он был одет наспех и криво застегнул пуговицы на рубашке. Всклокоченные остатки былой шевелюры, которые немного отросли за последние недели, стояли дыбом. Глаза лихорадочно блестели, а в голове, сбивая друг друга, роились сотни разноречивых мыслей, одна невероятнее и героичнее другой.

— Нет, — глухо ответила на его вопрос Гермиона и закурила одну из валяющихся на столе сигарет. — Эта тварь украла мою дочь. И я не знаю, удастся ли мне вернуть ее.

Робби замер и в ужасе воззрился на свою подругу, но потом звериным усилием воли снова взял себя в руки.

— Что это было вообще? — хрипло спросил он, облизывая пересохшие губы.

Несколько секунд Гермиона молчала, хмуро глядя в пол, а потом подняла глаза на своего приятеля.

— А это был Маленький Мальчик, Робби, — горько ответила женщина, глубоко вдыхая крепкий сигаретный дым и устремляя невидящий взгляд на светлеющие поля за окнами террасы. — Помнишь мою сказку? Маленький Мальчик, который должен простить меня и обрезать мои косы, чтобы я могла быть с ним счастлива…