Худшее свидание в истории мира (гет)

— Души! Души!

Глаза Гермионы пересохли из-за того, что она уже давно не моргала. Бойцы ММА схватились не на шутку, каждый отчаянно пытался уложить соперника на лопатки. Гермиона отдавала себе отчёт в том, что многие люди могли бы позавидовать их местам в центре первого ряда, чтобы во всех подробностях насладиться варварским действом. Ей, увы, была недоступна такая роскошь. Она была почти уверена, что на её декольте брызнула кровь одного из бойцов, но ей было слишком страшно посмотреть вниз, чтобы убедиться в этом.

Малфой захлопал в ладоши, когда удушающий прием ирландца, наконец, сработал и американец упал на ринг. Он наклонился к Гермионе:

— Ну что, как тебе твой первый бой без правил?

Гермиона встряхнулась, выходя из оцепенения.

— По-моему... — Гермиона оглядела окружающую её кровавую бойню, демонстрацию грубой силы — исключительно ради грубой силы. Люди поливали друг друга тёплым пивом, ликуя при виде крови. Гермионе вспомнился Древний Рим. Толпы жителей собирались в самом сердце города, чтобы посмотреть на гладиаторов, проливающих кровь рабов-чужеземцев на священную землю Рима, приветствующих смерть как хорошего друга и с достоинством шествующих в залы Элизиума.

— Эй, мужик, хв'тай его за яйца! Отбей ему пр'чиндалы! — пьяный старик позади Гермионы вскочил на ноги, размахивая руками, начос из его пакета взлетели в воздух — и веером рассыпались на платье Гермионы.

Она потрясла головой.

— Это место заставляет меня ненавидеть белых людей.

— Именно! Это нечто, правда? Кстати, куколка, у тебя на сиськах кровь того американца.

— Очаровательно. Мы здесь закончили?

— Ещё даже не середина. Это был первый бой. Осталось одиннадцать.

— Одиннадцать? — она покачала головой, остекленевшим взглядом проследив за женщиной с пурпурными волосами, одетой в одно лишь серебристое бикини, которая вышагивала по рингу с табличкой в руках перед началом нового боя.

Гермиона не понимала. Зачем Малфою заставлять её проходить через всё это, если, совершенно очевидно, ему самому это нравится не больше, чем ей? Неужели он настолько её ненавидит, что получает удовольствие от её унижения?

— Тебе ещё не хватило? — прошептала она.

— Прости, куколка, что ты сказала?

Повернувшись на своём месте, Гермиона нашла его взгляд, признавая поражение. Ей показалось, что при виде выражения её глаз на его лице мелькнуло раскаяние.

— Зачем ты это делаешь? Ты всё это терпеть не можешь — так же, как и я. Ты терпишь всё это только для того, чтобы унизить меня? В чём вообще смысл?

Его кадык вновь предательски качнулся. Он нервно облизал губы.

— Ну... это же пари, да? Нам было весело. Я не пытался тебя...

— За что ты меня ненавидишь?

Его глаза широко распахнулись, из горла вырвался вздох недоверия. Он взглядом обшаривал её лицо, ища доказательства того, что она говорит серьёзно.

— Я не ненавижу тебя, Грейнджер. Почему ты так решила?

Она пожала плечами.

— Ты разговариваешь со мной только тогда, когда хочешь самоутвердиться или поставить меня в неловкое положение. Тебе двадцать пять лет, но ты снова ведёшь себя как одиннадцатилетний засранец с крысиным лицом, которым ты был раньше. Разница лишь в том, что ты больше не называешь меня грязнокровкой.

Он прикусил губу.

— Я не... я не знаю. Я думал, пари будет забавным. Ты всегда такая серьёзная, и я решил... — он выдохнул, потирая затылок и отворачивась от неё, чтобы скрыть порозовевшие щёки. — Слушай, Грейнджер. Мы можем просто отменить остаток вечера, и я провожу тебя домой. Я не хотел, чтобы всё вышло из-под контроля. Я думал... — он мрачно усмехнулся, — оглядываясь назад, я понимаю, насколько глупо было думать, что тебе покажется это смешным.

Гермиона закатила глаза.

— Конечно, мне это кажется смешным, идиот. Если бы ты проделал подобное с кем угодно другим, я бы дорого заплатила, чтобы на это посмотреть.

Он слегка ухмыльнулся в ответ на её слова.

— Что ж, говоришь, мне стоило продавать билеты.

Она легонько ударила его по плечу, невольно усмехнувшись.

— Запомни на будущее, вдруг решишь провернуть это с кем-то другим. Может, дашь мне скидку на билет в качестве компенсации за сегодняшние страдания.

Он рассмеялся.

— Ох, Грейнджер. Ну как же я могу сделать это с кем-то другим. И испортить всё, что между нами было? Как я могу всё опошлить? — он насмешливо прижал руку к груди.

— Даже не знаю. Готова поспорить, Мелани не отказалась бы повторить это свидание с тобой.

— Что ещё за Мелани?

Гермиона повернулась, чтобы взглянуть ему в глаза. К её удивлению, он выглядел серьёзным.

— Наша официантка. Из Wetherspoons. Ты флиртовал с ней весь вечер. Помнишь?

Он ухмыльнулся:

— Помню, что ты ревновала.

Она закатила глаза:

— Ой, да иди ты. Я не ревновала, Малфой. Просто не могла поверить, что ты можешь быть настолько груб. Это был новый уровень. Даже для тебя.

— Ну, как бы там ни было, я так поступил, чтобы тебя позлить.

Она хихикнула, откидываясь на спинку стула. В то же время на ринге один русский боец разбивал другому лицо.

— Не могу тебя винить. Это же фишка вечера, правильно? Худшего свидания в истории мира. К тому же ты понял, что это было грубо. Многие мужчины ведут себя так, даже не задумываясь, что испортили свидание.

Он придвинулся ближе.

— На случай, если я забуду сказать тебе об этом позже, — ты держалась как настоящий боец.

Она усмехнулась.

— Сопротивлялась как могла. Тебе практически пришлось тащить меня за собой, пока я брыкалась и вопила.

— Да, но ты это сделала, — он прикусил губу. — Ты же понимаешь, что могла отказаться.

Она пожала плечами.

— Спор есть спор. Ты выиграл честно и справедливо.

Он покачал головой:

— Помнится, мы пришли к выводу, что не совсем честно.

Она закатила глаза.

— Я всё ещё зла на тебя за Феликс Фелицис, но технически ты ничего не нарушил — мы же не обсуждали, что его нельзя использовать. В любом случае, ты уже был близок к завершению тех, последних, дел, — она вдохнула, готовясь произнести следующие слова. — Ты хороший детектив, Малфой.

Оторвав взгляд от боя, он повернулся к ней. Гермиона же упрямо отказывалась взглянуть на него в ответ, вместо этого наблюдая, как на ринге один борец бросает через бедро другого. И, нужно сказать, ей неплохо удавалось изображать человека, искренне заинтересованного происходящим. Он ухмыльнулся.

— Ты считаешь меня хорошим детективом.

— Ага, — выдохнула она, продолжая изображать заинтересованность боем. — Слушай, не делай из мухи слона.

— И не собирался, — отозвался он, переводя взгляд на ринг. — Я тут подумал... возможно, я перегнул палку с этим свиданием.

Она моргнула.

— Перегнул палку?

Он потёр затылок.

— Пожалуй, стоит отменить концерт Nickelback и портал в Вашингтон.

Её как током ударило.

— Портал в долбаный Вашингтон? Да за каким?..

— Там выступает Пол Райан, спикер Палаты Представителей Конгресса США. "Как победить в споре, используя цитаты Айн Рэнд". Но не переживай, уверен, они вернут мне предоплату.

Она хлопнула ладонью по лбу.

— Годрик милостивый, Малфой. Не сочти за грубость, но во сколько тебе обошлось это свидание?

— Ну-у... — протянул он с отстранённым взглядом, — примерно в половину моей годовой зарплаты.

Сердце Гермионы едва не выпрыгнуло из груди, настолько её шокировали его слова. Малфой произнёс это так обыденно, словно говорил о ржавом кнате в кармане или завалявшейся между подушками дивана мелочи. Было несложно позабыть, что Малфой очень обеспечен, но раз за разом он напоминал об этом самым беззастенчивым образом.

Какая-то часть Гермионы — очень маленькая часть — была польщена, ведь ни один мужчина никогда не тратил на неё столько денег. Даже если бы она сложила все свидания и все подарки, что когда-либо получала, это и близко не сравнилось бы с тем, что устроил Малфой сейчас. Правда, учитывая обстоятельства, это свидание и нельзя было назвать романтичным.

— У меня в прямом смысле нет слов, чтобы описать, как это странно, Малфой.

— Хочешь есть?

Она уставилась на него, поражённая его способностью менять тему.

— Мы уже поужинали.

— Ты почти не притронулась к еде. И, по правде говоря, я тоже. Я знаю одно местечко, где ещё открыто. В конце концов, ты заслужила приличный ужин. Позволь пригласить тебя в качестве извинения.

— Пожалуй, я не прочь перекусить, — улыбнулась она.

— Тогда чего мы ждём? Давай убираться отсюда.

Они тут же встали со своих мест, и Гермиона удивлённо покосилась на него, ощутив на спине его ладонь, направляющую её к выходу.

Если бы ей достало смелости обернуться, она бы заметила, как он покраснел.

— Боже мой. Малфой, это потрясающе, — практически промурлыкала она, пробуя восхитительный фалафель. Сочные свежие огурцы в сочетании с деликатно похрустывающим фалафелем и греческим соусом цацики — вкуснее она давно ничего не пробовала.

— Знаю, — пробормотал Драко с набитым ртом. — Я нашёл это местечко много лет назад, тогда, когда предавался бессмысленному пьянству с Блейзом и Тео.

Она закатила глаза:

— Я больше не выношу ночных развлечений. В клубах скучно. В барах неприятно. Люди шумные. Уж лучше выпью дома.

Он усмехнулся:

— Я такой же. По крайней мере, могу лечь спать, когда захочу.

Она едва не подавилась помидором, с энтузиазмом кивая в знак согласия.

— Точно! Бутылка вина и хорошая книга — и мой вечер удался. Но заставь меня приодеться и выйти из дома — и вечер насмарку.

Он рассмеялся.

— Что ж, в таком случае, должен извиниться за то, что заставил тебя выйти из зоны комфорта и нарядиться в соответствующую одежду.

— Соответствующую? — усмехнулась она. — Весь вечер люди думали, что ты мне платишь за эскорт.

— Ты секси в этом платье, — в ответ улыбнулся он.

— Заткнись, — в её тоне не хватало обычной язвительности. Может, из-за того, что он слегка испачкал уголок рта хумусом — это казалось странно милым. — У тебя тут немного... — она неловко взмахнула рукой, показывая.

Он промокнул салфеткой рот с другой стороны:

— Всё?

— Нет. Давай я просто... — не успев задуматься, она потянулась, чтобы помочь ему.

Драко был слишком поражён, чтобы хоть как-то отреагировать, когда её пальцы задели уголок его губ мимолётным, лёгким, но уверенным касанием. Впоследствии он улыбался, вспоминая, как сразу после своего порыва она уставилась взглядом прямо перед собой, с преувеличенным интересом изучая пятнышко на столе между ними.

Выходя из ресторанчика, он снова положил ладонь на её поясницу — второй раз за вечер. На этот раз касание его руки показалось приятным.

— Спасибо. Ты не обязан был угощать меня ужином.

Малфой ухмыльнулся, подтолкнув её плечом:

— Да ладно, Грейнджер. Не мог же я дать тебе умереть голодной смертью.

Гермиона усмехнулась.

— Знаешь, а ты не так уж и плох, когда не зовёшь меня "куколкой" и не пялишься на мою грудь.

— Да-да, я усвоил, — он закатил глаза. — Сексист Драко — плохо. Фалафель Драко — хорошо.

Она захихикала.

Проходя по тротуару, парочка привлекла внимание трёх мужчин, вышедших покурить на улицу.

— Эй, милашка! Не хочешь прокатиться на моём члене, а? — двое мужчин заржали над грубой репликой приятеля.

Щёки Гермионы вспыхнули, но она продолжала невозмутимо шагать вперёд. При столкновении с такими парнями Гермиона всегда выбирала одну и ту же тактику — игнорировать.

Драко, по-видимому, предпочитал совершенно другой подход. Повернувшись к мужчинам, он бросил на них испепеляющий взгляд и, скрипнув зубами, процедил:

— Что ты ей сказал?

Гермиона коснулась его руки, слегка потянув назад.

— Драко...

Самый высокий из этих троих двинулся на Драко, отшвырнув окурок на мостовую. Он выглядел так, словно годами не чистил зубы.

— Что-то не так, красавчик? Какая-то проблема?

— Да, мать твою, у нас с тобой проблема. Не смей так разговаривать с ней.

Двое других мужчин медленно приближались к Драко и парню, пренебрегавшему гигиеной полости рта.

— Вы это слышали, ребята? У нас проблемы из-за этой цыпочки, — он хрустнул костяшками. — Я не хотел никого обидеть, приятель. Она же выглядит, как будто сосёт за деньги.

Драко толкнул его. Мужчина ответил тем же. И не успела Гермиона понять, что происходит, как эти двое уже оказались на земле, мутузя друг друга.

Она закатила глаза. Ох уж эти мужчины и их чёртовы стычки. Она достала свою палочку и, направив её на тех двоих, что готовились присоединиться к драке, произнесла скучающим тоном:

— Петрификус Тоталус.

Они оцепенели. Гермиона повернулась к мужчине, которого Драко прижимал к земле, нанося удары в лицо, и повторила заклинание.

Драко замер над парнем, превратившимся в статую прямо под ним. Он перевёл взгляд на Гермиону, отправляющую в Министерство патронуса за обливиаторами, что могли бы заняться воспоминаниями магглов.

— Зачем ты это сделала?

— Я? Какого чёрта ты это сделал?

Драко нахмурился. Из его ноздри на рубашку капала кровь.

— О чём ты? Ты что, не слышала, что он сказал?

— Я не нуждаюсь в том, чтобы ты защищал мою честь.

— Я и не говорил, что нуждаешься. Уж извини, но мне не понравилось, что этот хрен разговаривал с самой умной из всех, кого я знаю, так, словно она шлюха.

Взгляд Гермионы смягчился.

— Я ценю это, Драко. Правда. Но если ты будешь затевать драки со всеми мужчинами, что оскорбляют знакомых тебе женщин, у тебя будет очень плотный график. Дай-ка взглянуть на твой нос.

Он потряс головой.

— Он в порядке.

— Он сломан. Ну же. Не в первый раз за этот вечер на мне будет чужая кровь.

Драко снова покачал головой.

— Я просто... Было ужасно слышать все эти оскорбления, что он говорил тебе.

Гермиона прикусила губу, не в силах взглянуть ему в глаза.

— Мне не впервой. Эпискей.

— Ай! Чёрт возьми!

— Лучше? — она обхватила его лицо ладонями, заглядывая в глаза и ища признаки сотрясения мозга.

Затаив дыхание, он кивнул. Её огромные оленьи глаза светились беспокойством. Этот взгляд, самый настоящий Грейнджеровский взгляд, был направлен только на него — Драко почувствовал себя растроганным. Она была так близко, что он мог бы пересчитать каждую веснушку на её носу, если бы захотел. Контраст между золотистыми пятнышками и её кремовой кожей был поразителен. Он раньше никогда не замечал этих веснушек, но сразу же решил, что они ему нравятся. Они делали её более похожей на человека; смягчали природную силу, что она всегда источала. Он сглотнул.

— Ты чертовски красивая.

У Гермионы перехватило дыхание. Она поспешно убрала ладони от его лица. Ей казалось, он сам не понял, как сказал это, — таким поражённым собственными словами он казался.

— Спасибо.

Он глубоко вздохнул.

— Послушай, я знаю, что не был раньше святым.

— Драко, пожалуйста, не начинай...

— Просто дай мне сказать, — он потёр переносицу. — Я знаю, что вывожу тебя из себя и веду себя как женоненавистник — кстати, я над этим работаю, — но, по правде говоря, я... я уважаю тебя. Очень. Я не шутил, говоря, что ты самая умная из всех, кого я знаю.

Её глаза расширились.

— Я... эм. Спасибо.

Вечер, определённо, выдался странный. Гермиона знала Малфоя уже четырнадцать лет и ни разу за всё это время не слышала от него ни одного комплимента. Этим вечером он отплатил ей сразу несколькими. И она не сомневалась, что он говорил без притворства, — в основном потому, что никогда раньше Гермиона не видела искреннего выражения на его лице, а оно сильно контрастировало с его обычным саркастичным остроумием. Она заклинанием стёрла кровь с его лица.

— Эм... слушай, мне придётся дождаться обливиаторов, так что...

Его плечи опустились.

— Ладно, увидимся на работе.

— Хм... ага. На работе.

Он приподнял бровь:

— Если ты не хочешь, чтобы я подождал вместе с тобой.

— Нет, не стоит. Это не обязательно.

— Я останусь.

— Нет, Драко, правда не нужно...

— Я знаю, что ты способна сама со всем разобраться, но я устроил этот беспорядок. Так что... сама понимаешь.

Она вздохнула.

— Драко. Спасибо за фалафель и за то, что заступился за меня перед этими парнями. Но тебе правда нужно домой. Ты пострадал в драке, тебе нужно отдохнуть, — не говоря уже о том, что бедняга был явно ужасно смущён, но Гермиона не считала нужным показывать, что заметила это. Отправить его домой было актом милосердия.

— Ты уверена?

Она не сомневалась, что ему так же неловко, как и ей самой, из-за этой новообретённой в последние несколько часов вежливости и того странного эмоционального виража последних минут.

— Иди домой, Драко.

Он кивнул.

— Увидимся на работе.

— Да, на работе.

Он аппарировал, оставив её одну.

Гермиона вздохнула, глядя на тротуар, где он стоял всего несколько мгновений назад.

— Вот это я влипла.