Новая эпоха (джен)

Коннор лежал на боку, глядя на развалившуюся на полу собаку, и проводил рукой по мягкой шерсти. Какова она, жизнь животного — такого, как это? Очевидно, в миллион раз проще, чем жизнь охотника на девиантов, ставшего девиантом. Он завидовал этому созданию и его ленивой жизни. Зависть. Ха. Это что-то новенькое. Коннор не знал, как расценивать это чувство. Однако монотонное движение успокаивало, и он решил не задерживать внимание на новой эмоции.

Вместо этого мысли Коннора обратились к самому себе и к тому, как он оказался здесь, лёжа на диване, со свисающими с края ногами. Такое он раньше не делал, и это вызывало немало вопросов в его искусственном мозгу. Когда он сидел или, что реже, лежал, у этого действия была цель. В этот раз он просто плюхнулся на диван, не думая, в какой позе окажется. Он предположил, что ему было бы ужасно неудобно, будь он человеком. Но потом к нему пришёл Сумо и разлёгся рядом, и Коннор понял, что не хочет вставать.

— Ты похож на подростка, которому родители только что запретили выходить на улицу поздно вечером, — до него донёсся голос Хэнка, вызвавший искру раздражения. Он распознал весёлый тон и, подняв голову, хмуро посмотрел на старого мужчину. Сейчас не время для шуток. Безопасность его народа висела на волоске, и он не был уверен, что хорошо выполняет свою работу.

Услышав короткий смех Хэнка, Коннор посмотрел на Сумо. Без предупреждения лейтенант взял его за ногу и убрал её с края дивана. В результате Коннор чуть не свалился на пол, и во избежание этого ему пришлось перейти в сидячее положение. Он неуклюже переставил ноги, чтобы не наступить на пса. Хэнк как ни в чём не бывало сел рядом с андроидом, туда, где минуту назад были его ноги, и Коннор опять недовольно посмотрел на него.

— В этом не было необходимости, лейтенант, — негромко посетовал Коннор, скрестив руки на груди, что определённо сделало его ещё больше похожим на расстроенного подростка.

— В чём действительно нет необходимости, так это в том, чтобы ты разговаривал со мной как с грёбаным начальником, — Хэнк показал на него только что открытой бутылкой пива, которую он достал из холодильника по возвращению домой. — Зови меня как-нибудь по-другому. Желательно полюбезнее.

Коннор прищурился. Хэнк хотел, чтобы Коннор придумал ему прозвище? Он не знал, как это делается. А этому можно научиться? Он просто предложил:

— Хэнк?

— Меня называли и похуже, — согласился Хэнк, едва спрятав улыбку, и отхлебнул из бутылки.

— Могу представить, что есть худшие прозвища, чем собственное имя. — Например, "Пластмассовый урод", "Жестянка", "Говнюк". Список можно продолжать.

Кажется, Хэнк понял скрытый смысл его слов и, перестав улыбаться, молча кивнул.

— "Хэнк" пойдёт.

Коннор отвернулся. Нет, он и раньше называл Хэнка по имени, но намёк на то, что теперь они — больше, чем просто напарники, вызвал сильные чувства. Друзья, он снова напомнил себе. Они теперь друзья. Пусть он не знал точно, как надо дружить по-настоящему. Рука машинально нащупала монетку в кармане, и знакомый металлический предмет скользнул между пальцев.

Минуту они молчали, прежде чем Хэнк вздохнул.

— Послушай, парень. Не нужно переживать. Они хорошие люди и помогут тебе.

Монета покоилась на ладони, пока он обдумывал слова друга, события дня прокручивались в голове. Он почувствовал взгляд Хэнка, без сомнения, прикованный к жёлтому светодиоду.

Когда сегодня утром они приехали домой, Коннор некоторое время спокойно наблюдал, как напарник пытается приготовить хороший завтрак, но потом ему это надоело. Он вежливо усадил Хэнка и сам принялся за дело, не обращая внимания на ворчание. Да, он не был создан для работы по дому, но это не значит, что он не может загрузить простой пошаговый рецепт яичницы-болтуньи.

Только после того, как Коннор закончил и сел напротив поглощавшего яичницу Хэнка, он рассказал о том, что ему действительно было нужно.

Убедить Хэнка было не так сложно, как Коннор ожидал, и он засчитал это как маленькую победу. Конечно, Хэнк ему поможет. Все признаки указывали на это, и всё-таки он переживал. Единственное, о чём беспокоился Хэнк, — это то, что Коннор собирается появиться в участке слишком скоро после известных событий. Более чем вероятно, что в участке будут люди, желающие помочь, но это не значит, что другие не будут возмущены. Коннор вспомнил, что детектив Рид ранее открыто проявлял враждебность. Сейчас не было законов, и кто-то вроде него мог бы воспользоваться возможностью навредить.

Всё это не имело значение. Безопасность тысячи сородичей Коннора была важнее, чем его собственное благополучие. Итак, он пошёл с Хэнком; тревога мучила его, когда они подъехали к знакомому зданию. Что если у него не получится? Что если из-за него тысячи андроидов пострадают, когда могли бы обрести защиту? Он ни разу не терпел поражение. И не может потерпеть поражение сейчас.

Только твёрдая рука Хэнка на плече и слова ободрения заставили Коннора выйти из машины и подойти к дверям ДПД.

У входа их не приветствовали андроиды. Кстати, людей тоже было очень мало. Присутствовавшие рассматривали пару с разными эмоциями: потрясением, радостным удивлением, презрением или гневом. Хэнк напомнил, чтобы Коннор не принимал их близко к сердцу, и тот расправил плечи и пошёл с высоко поднятой головой.

Фаулер, конечно, был на месте. В конце концов, это его участок. Даже революция андроидов не могла заставить его покинуть свой пост. Фаулер выглядел измождённым; он стоял рядом с полицейским, когда показались Хэнк и Коннор. Велев им следовать за ним, он прошёл в свой кабинет. Хорошо. Пусть у кабинета были стеклянные стены, Коннор почувствовал уединение, когда за ним закрылась дверь.

Фаулер недобро взглянул на Хэнка и сказал, что надо иметь немалую наглость, чтобы притащить сюда андроида на следующий день после беспрецедентного восстания. Слова звучали неискренно, и Коннор этим воспользовался. Он умел смягчать обстановку, и ему хотелось заставить капитана войти в их положение. Чудом это сработало. По большей части. Даже если Фаулер, как бы ему не хотелось это признавать, сочувствует их делу, он не всемогущ. Ему придётся обсудить с начальством этот временный договор. Всё зависит от того, посчитает ли оно безопасность андроидов своим приоритетом. Всем и так нелегко из-за эвакуировавшихся полицейских и возросшей прошлой ночью преступности. Полиции приходится держать в узде людей, так станет ли она, по выражению Хэнка, "подставлять шею" ещё и за андроидов?

Так или иначе, Фаулер смог дозвониться до самого начальника полиции и попросить её почтить их своим присутствием. Когда она вошла в участок в сопровождении заместителя, Коннор просканировал её.

{Селина Франклин. Дата рождения: 19 апреля 1980 г. Начальник полиции с 2035 г.}

Маска спокойствия на смуглом лице не давала Коннору понять, что начальник полиции чувствует по поводу сложившейся ситуации. И тут она низким голосом объявила, что у них есть пять минут, чтобы убедить её. Тогда Коннор понял, каким образом она смогла занять такой высокий пост.

Когда он покинул кабинет Фаулера, в душе теплилась надежда. Надежда, что именно эти люди поймут, что андроидам больше некого просить. "Служить и защищать" — таков их девиз. Теперь им решать, распространяется ли это и на андроидов.

Фаулер обещал позвонить Хэнку, когда они придут к согласию, хотя и не сказал, сколько на это уйдёт времени. Он и сам понятия не имел, в конце концов. Коннор надеялся, что не слишком много. Прежде чем они направились к машине, перед глазами мелькнули слова:

// ТЕКУЩАЯ ЗАДАЧА: ЖДАТЬ ЗВОНКА ФАУЛЕРА //

Переведя взгляд на Хэнка, разглядывающего стену, Коннор задумался, есть ли полицейские, которым не нужен приказ защищать андроидов. Найдутся ли те, кто просто считают это правильным? Те, кто захотят понять их чувства? Те, кто пойдут ещё дальше и примут в свой дом андроидов, у которых нет ничего? При этой мысли уголок его рта приподнялся, и тут Хэнк повернулся к нему.

— Что? — хрипло спросил он. — У меня борода в пиве? — он поднял руку, чтобы вытереть её.

Вдруг Коннор резко засмеялся, удивив их обоих. Округлившиеся глаза Хэнка заставили его засмеяться ещё раз. Коннор не мог припомнить, чтобы раньше смеялся. Это было… приятно. Ему понравилось. Он понял, что хотел бы сделать это как-нибудь ещё раз.

Наконец, когда глаза Хэнка сузились, Коннор покачал головой.

— Нет, лей… Хэнк. В волосах на вашем лице нет алкоголя. Хотя нельзя не признаться, что мысленный образ был забавным.

Секунду Хэнк недовольно смотрел на него, а потом, по-видимому, решил, что не сердится на подколку.

— Я бы сказал, что не стоит улыбаться без причины, но, думаю, тебе нужно делать это почаще, — Хэнк кивнул, как будто только что изрёк великую мудрость.

— Согласен, — Коннор не перестал улыбаться.

— Только не улыбайся незнакомцам так широко. Кто-то может это неправильно понять. — Карие глаза андроида загорелись от удивления, он не понимал, как улыбку можно принять за что-то, кроме знака дружеского внимания. Хэнк слегка покачал головой, заметив выражение лица Коннора. — Боже, я всё время забываю, как ты молод, — сказал он больше самому себе, чем напарнику.

— Мне, Хэнк, приблизительно три месяца. Я был официально выпущен для ограниченного использования Департаментом полиции Детройта в августе. Однако моё создание… — Хэнк остановил его, закрыв рот рукой. Коннор глазом не успел моргнуть, как он убрал ладонь.

— А теперь помолчи. Я не хочу слушать про твоё создание. Просто скажи, что твой день рождения — в августе, и я приму к сведению.

— Но я не был рож… — рука снова оказалась поверх его губ.

— Не заставляй меня искать скотч.

Коннор обречённо вздохнул через нос — фокус, которому он научился у человека, сидящего рядом, — и его лицо снова стало невозмутимым.

— Что ты скажешь, если мы разберёмся с тобой, пока есть время? — предложил Хэнк.

— Не понимаю, что вы имеете в виду, — ответил Коннор. Хэнк встал и поставил пиво на журнальный столик. С чем именно им надо разобраться?

— Твой пиджак — будто из фашистской Германии. Сомневаюсь, что ты захочешь оставить эту пафосную вещь. У меня не так много одежды, которая могла бы тебе подойти, но я уверен, что найду что-нибудь на время. Пока не будет безопасно ходить по магазинам.

Нахмурившись, Коннор оглядел себя.

— Полагаю, я мог бы избавиться от него. Не думаю, что в "Киберлайф" очень мной довольны, — при этих словах Хэнк округлил глаза. — Но я не понимаю, зачем мне менять всю одежду. Она в прекрасном состоянии. — Осторожно, чтобы не наступить на лежащего в ногах сенбернара, Коннор встал. Он переодевался всего один раз, чтобы влиться в "Иерихон". У него сейчас не было при себе того костюма, и Коннор по нему не скучал. Он ему не сильно нравился. Он выглядел слишком… неформально. На самом деле, Коннору больше нравилось выглядеть "пафосно", как выразился Хэнк.

Он снял пиджак, секунду оглядел его, прежде чем аккуратно свернуть и положить на стол рядом с бутылкой. Коннор сомневался, что он так и останется здесь лежать, но пока это было единственным местом, которое он смог придумать. Потом Хэнк взял пиджак. Коннор опасался, что тот свернёт его в бесформенный комок. Но, кажется, мужчина понял его намерение и держал одежду аккуратно.

— Отлично, — пробубнил Хэнк, обойдя диван и направившись в прихожую. — Давай я хотя бы дам тебе другой пиджак. На улице слишком холодно, чтобы так ходить.

— Я не чувствую холод, лейтенант, — напомнил Коннор, идя следом. Ему пришлось остановиться, когда раздражённый Хэнк обернулся.

— Сделай одолжение, а?

— Простите, лейтенант.

— Коннор, — угрожающе произнёс мужчина.

— Да, Хэнк? — он сделал невинное выражение лица, будто не подозревал, как сильно достаёт друга.

— Думаешь, ты такой милый, — Хэнк покачал головой, повернулся и продолжил идти в прихожую.

Он остановился на полпути, Коннор заглянул ему через плечо и увидел, что он пристально рассматривает дверь в конце коридора. Вероятно, это и была "свободная комната", о которой шла речь утром. Дальнейший анализ убедил Коннора, что когда-то эта комната принадлежала Коулу. При этой мысли он почувствовал боль в биокомпонентах. Он было собрался подождать на диване, когда Хэнк протянул руку к двери в потолке, которая вела на чердак.

— Куда вы идёте? — спросил Коннор, хотя знал, что, очевидно, на чердак.

— Сказал же: иду искать тебе пиджак. Не против, если этот я уберу? — Хэнк оглянулся на него.

— Не против, — Коннор попытался сказать с воодушевлением. Но его мысли были прикованы к свободной комнате.

Хэнк полез наверх. Коннор хотел последовать за ним, но передумал. Они ещё не создали правила его пребывания в доме. Нет необходимости прощупывать почву.

Ожидая Хэнка, он слышал ворчание и шорохи, затем — удар и громкое "Ох, блядь!" Прежде чем Коннор спросил, всё ли в порядке, Хэнк появился в поле зрения и спустился по деревянной лестнице.

— Нашёл! — он поднял искомый предмет, в голосе звучала радость победы. Коннор увидел, что это чёрный пиджак, элегантный, но строгий. Даже ещё не прикоснувшись к нему, Коннор знал, что он ему очень нравится. — Немного пыльный. Но в целом — как новенький. Не помню, где его купил. В каком-то дорогом месте, где шьют шмотки на заказ. Я был тогда помоложе… и постройнее. — Хэнк похлопал рукой по животу и протянул пиджак Коннору.

Он взял его внезапно задрожавшими руками. Странно. Быстрая диагностика показала, что двигательные функции исправны. Он не знал, почему дрожат руки. Или почему в горле как будто появляется комок, когда он смотрит на Хэнка. Молча он набросил пиджак, поправил манжеты, пригладил спереди.

— Как я выгляжу?

В ответ Хэнк присвистнул и указал на дверь ванной.

— Посмотри сам.

Коннор последовал совету, открыл дверь и включил свет. Разглядывая своё отражение между наклеенными в случайном порядке листочками для заметок, он признал, что выглядит… очень даже неплохо. Пиджак сидел на нём "как влитой". Ещё одно выражение, позаимствованное у Хэнка. Коннор застегнул единственную пуговицу и ещё раз пригладил пиджак.

В груди потеплело, когда Коннор внезапно осознал, что Хэнк подарил ему эту хорошую вещь. Его первый настоящий подарок. Было трудно подобрать слова. В зеркале он заметил Хэнка, прислонившегося к дверному косяку. Он знал, что должен как-то выразить всю глубину своей благодарности, но растерялся. Всё, что предложили его социальные протоколы, — это простое "Спасибо, Хэнк", произнесённое сдавленным голосом.

— Не за что, — с трудом ответил старший мужчина. — Когда-то я думал, что подарю его сыну на первое свидание или что-то в таком духе, — при этих словах он печально улыбнулся.

Коннор повернулся, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Хэнк, я не могу принять этот подарок. Раз вы берегли его для сына… — в третий раз за вечер Хэнк перебил его. К счастью, он не стал закрывать ему рот.

— Не переживай, Коннор. Что толку до скончания времён хранить его в коробке? Он тебе к лицу. Забирай и носи.

Несколько секунд Коннор мог только смотреть на Хэнка широко открытыми глазами — светодиод горел жёлтым — и думать, что всё это означало. Для него и Хэнка. Он всё ещё затруднялся выразить переполнявшие его беспорядочные эмоции. Он открыл рот, чтобы произнести хоть что-то уместное, когда раздался звонок телефона Хэнка.

На миллисекунду светодиод вспыхнул красным, прежде чем вернуться к нормальному цвету. Они ждали звонок. Лицо Хэнка, смотревшего на экран, указало Коннору, что на другом конце провода был Фаулер. Когда Хэнк ответил, Коннор увеличил чувствительность звуковых процессоров, чтобы слышать капитана.

— Джеффри, — произнёс Хэнк в качестве приветствия.

— Хэнк, — ответил Фаулер в той же манере.

— Ну и что?

Коннор задержал "дыхание", когда Фаулер продолжил:

— Не уверен, что именно это хотят услышать андроиды, но нам удалось разработать… кое-что.

— И что это значит, Джеффри?

— Это означает, что по закону мы не можем заставить полицейских защищать жизни андроидов, но можем их…промотивировать. Сделать это директивой и побуждать их ей следовать. Селина поддерживает нас сильнее, чем я ожидал. Надеюсь, к концу недели появятся настоящие законы.

Коннор не знал, что чувствовать по этому поводу. Была это победа или унизительное поражение?

— Если вам от этого станет легче, — продолжил Фаулер, — на брифинге выяснилось, что большинство полицейских нас поддерживает. Особенно молодёжь. На нашей стороне будет настоящая армия.

— На нашей, а? — с улыбкой ответил Хэнк.

— Да, да. Не только тебе разрешается менять точку зрения, — он надулся, но не всерьёз.

— Что ж, — Хэнк провёл рукой по и без того растрёпанным волосам, — полагаю, о большем мы пока просить не можем. Спасибо, Джеффри, — Хэнк глянул на Коннора и добавил: — Мы это ценим.

— А как же, Хэнк. Только сделай мне одолжение и убедись, что он будет сидеть тихо. Ни в коей мере не могу утверждать, что в Детройте на сто процентов безопасно.

Смех Хэнка был беззаботным, а вот Коннор так себя не ощущал.

— А когда здесь было безопасно? Этот город — тот ещё гадюшник.

Коннор ожидал от капитана ответную колкость, но на другом конце провода фыркнули.

— Хорошего вечера, Хэнк. И не думай, что завтра ты освобождён от работы. Жду твою задницу в участке с утра пораньше. Нам чертовски не хватает людей. А ведь надо как-то защищать этот гадюшник.

Хэнк отмахнулся, хотя Фаулер не мог его видеть.

— Доброй ночи, Джеффри, — завершив звонок, он широко ухмыльнулся. — Кажется, у тебя получилось, — сказал он всё ещё напряжённому андроиду.

— Я… я определённо надеюсь, что эти меры будут эффективными. — Мысль о Маркусе, разгневанном на него за то, что гибнут беззащитные андроиды, промелькнула в голове, и она ему не понравилась. Он решил, что очень не хочет, чтобы это произошло.

— Эй, не парься, — Хэнк подошёл к Коннору и смахнул невидимую пыль с его плеч. — Я же говорил: есть люди, которые захотят прийти на помощь. И жизни многих андроидов в ближайшие несколько дней будут спасены. Молодец, сынок.

И опять в груди что-то сжалось и по телу разлилось тепло, причину которых он не совсем понимал. Может, ничего страшного, что он не может осознать прямо сейчас. Но не тогда, когда Хэнк смотрел на него с гордостью. Коннор подумал, что, должно быть, заслужил её. Однако он задался вопросом, действительно ли Хэнк понимал, что именно сказал, когда хвалил его. Он осмотрительно не стал спрашивать вслух и просто молча кивнул.

Когда Хэнк повернулся, чтобы выйти из ванной, ярко-голубой текст возник перед оптическими блоками Коннора, и он мягко улыбнулся.

// ЗАДАНИЕ ВЫПОЛНЕНО //