Культ ихора (джен)

Король-Солнце Авад был весьма проницателен в том, что касалось настроения других. Но не требовалось обладать способностями предсказателя, чтобы почувствовать сильное напряжение людей. От запахов пота, страданий и обугленного дерева было сложно избавиться даже в возвышавшемся над Меридианом дворце. Решение объявить о надвигающейся — и беспрецедентной — свадьбе с Петрой Кузнечихой было банальной попыткой отвлечься, пусть даже и временно. В этом нуждались многие.

Со всех концов доносились резкие и грубые отклики по этому поводу. Озерам, Карха и многие другие осуждали этот шаг, считая его откровенно политическим, нарушением традиций, недостойным королевской крови, растлением хорошей женщины, циничным поступком... Всю эту пустопорожнюю болтовню Авад, разумеется, игнорировал. Даже несмотря на то, что в них наличествовала капля истины. Да, момент был заранее предусмотрен, и требовалось навести мосты между Карха и Озерам, особенно из-за недавних терактов Дервала. Проклятье, если традиция заключалась лишь в том, чтобы заключать браки непременно в закрытом сообществе между членами одного племени, тогда они своими же поступками обрекали весь вид на будущее, полное междоусобиц, раздоров и войн.

Несогласие многих лишь слегка усмирялось тем фактом, что он действительно крайне неожиданно влюбился в эту женщину. Впервые он увидел её во время осмотра оружейной мастерской, наспех сооружённой незадолго до Битвы за Шпиль. Он не назвал бы случившееся любовью с первого взгляда. На самом деле, он едва распознал в ней женщину — она была вся в грязи, копоти и металлических стружках, в огнестойком кузнечном облачении, и волосы были зачёсаны назад из соображений безопасности. Она насмешливо улыбалась, когда он проходил мимо. Вежливо кивала, но сохраняла вид надменного превосходства. По правде сказать, это было не слишком справедливо, ведь его разум пытался руководить Всей Картиной, а не уделять внимание мелочам. В тот день он покинул наполненную испарениями кузницу, озадаченный тем, что так и не повстречал женщину, отвечавшую за орудия, которые, по всей вероятности, могли бы защитить город от надвигающегося врага. Только позднее, беседуя об этом с Марадом, король осознал свою оплошность. После этого, разумеется, он чувствовал себя обязанным улучить минуту для принесения извинений.

Излишне говорить, что его поведение не произвело на неё особого впечатления. Или же — откуда ему в самом деле знать? — она просто использовала его проступок, чтобы не то высмеять его, не то узнать его получше. Сарказм и презрение в её приветствии балансировали на грани приличий, ни один придворный не смог бы возмутиться. В ответ он рассмеялся. Не в последнюю очередь потому, что ему крайне требовались её услуги, гораздо больше, чем ей та груда осколков, которую он пообещал взамен на укрепление ощутимо уязвимой и грубой защиты Меридиана. Первая встреча ожидаемо оказалась обменом колкими репликами и была пропитана ощущением, что установленные сроки для изготовления оружия не были достаточными. Хотя поставки деталей и материалов были настолько обильны, насколько можно было ожидать от самого богатого ресурсами места во всех землях, всё же сроки ожидания вызывали у Петры серьёзные опасения. Он заверил её, что рассмотрит проблему лично, и — в отличие от многих вышестоящих, давших бы такое обещание, — действительно сделал это вместо того, чтобы поручить занятие менее заинтересованному слуге. По крайней мере, так он себе сказал. На самом деле, ему втайне начали нравиться их регулярные встречи. И он предпочитал разбираться с делами лично, ведь если ты король и поручаешь все свои заботы другим людям, тебя неизбежно будут судить по действиям наименее способного из них.

Поэтому он организовал регулярные встречи с Командой продвинутого вооружения и обнаружил места с низкой пропускной способностью⁽¹⁾ в плавильнях, литейных и кузнечных цехах, производстве различных веществ и даже в процессе доставки. Он также позаботился о том, чтобы у Петры было всё необходимое для исследования, включая помощь лучших учёных в его землях, и чтобы она об этом узнала. И только в день перед битвой, когда у неё совершенно не хватало времени на разговоры, ведь сооружение работающих орудий было делом первостепенной важности, а он был вынужден расхаживать по залу для приёмов, словно дующийся ребёнок, которого выставили за дверь, только тогда он осознал, как же скучал по их встречам. Это был цветок спокойной и тихой любви, выросший среди стали и огня. Но в тот момент он не стал признаваться ей в чувствах. У обоих были более неотложные дела. К тому же разрыв во власти и положении между ними создавал неловкую ситуацию. Могла ли она, подчиняясь королю, откровенно отвергнуть его предложение?

Поэтому он отложил проявление чувств до того времени, когда — вернее, если — наступят менее суровые времена для всей земли. То, что Меридиан выжил в Битве, доставило великую радость и ему, и как оказалось, Петре, так как она сделала то, что никогда бы не смогла сделать в Жиле, — вложила огромные ресурсы в производство своих орудий и продемонстрировала миру своё небывалое мастерство. Она стала героем пересудов в городе — не только из-за оружия, но и из-за дружбы с Элой. Может, она и была кузнечихой Озерам, но её слава быстро росла, и в глазах Авада эта женщина была более достойна его внимания, чем какая-нибудь принцесса, охотница за осколками, терпевшая его общество лишь в обмен на власть и роскошную жизнь. Таких было немало. Окончательно и бесповоротно он принял решение в тот день, когда спустя некоторое время после спасения Шпиля герои дня собрались при дворе, дабы отпраздновать победу. Петра сменила грязную рабочую одежду, заляпанную пятнами серы и припоя, на более приличествующий случаю наряд, и, не скрывая ожогов и некоторой грубоватости, бывших следствием профессиональной привычки, она излучала потрясающую внутреннюю красоту, происходящую из уверенности в себе, в том, кем она была и что делала. Этого было более чем достаточно, чтобы сразить Авада наповал.

Что же до Петры... Она не питала особого интереса к статусу или привилегиям, её привлекали лишь честность, сила, надёжность и желание подкреплять слова делами. Её не заботило личное богатство, пока она имела возможность ежедневно заниматься делом и превращать свои идеи из текучих мыслей в твёрдую сталь. После дворцового торжества женщина задержалась в компании короля, держа речь в основном о планах по улучшению своего арсенала — и арсенала Меридиана, — пока не осталось ни одного свидетеля этой беседы. Она бросила на него короткий взгляд и кивнула с улыбкой, сказавшей всё гораздо лучше слов. И на балконе, с которого простирался вид на весь город, он заключил её в объятия. Видимо, конфликты порождают странные союзы, и осознание смертности сметает социальные барьеры. Но Авад знал, что немногие оспорят его выбор. К тому же, дни всемогущих королей, правящих ничтожными крестьянами, точно были сочтены, когда на весь мир снизошло озарение, что у каждого человека есть своя роль, какой бы крохотной она ни казалась.

Авад дал ясно понять, что свадьба не будет пышным торжеством. Город пострадал в битве от огня и разрушений. Украшать его гирляндами и флажками было бы словно надеть корсет на громозева. Многие лишились дома, поэтому любое излишество в данный момент стало бы серьёзным оскорблением для тех, кто сплотился перед лицом Затмения или просто пострадал от них и их машин. Петра была поражена чуткостью Авада — её воспитывали в убеждении, что самопровозглашённые сильные мира сего просто берут, что пожелают, не считаясь с чувствами остальных. Это стало бальзамом для шрамов, которые её душе нанесла укоренившаяся циничность.

Не все её знакомые одобряли сам брак или даже выбранное для него время. "Петра, то, что он король, не значит, что ты не можешь ему отказать". И это было так. Любила ли она его? Конечно! Между ними вспыхнула страсть, которая не только пронзила химию их тел и кожи, но и вплелась в филигранную паутину их разумов, юмора, разделённых чувств и общих идеалов. И она не отрицала, что его возможности обеспечивать её почти безграничными ресурсами для её планов также играли важную роль. Было ли это эгоизмом? Возможно. Понимала ли она, что была частью не только физического и духовного союза, но и политического? Разумеется. Была ли она счастлива? Тысячу раз да.

Конечно, она обсудила с Авадом определённые условия. Она не желала быть королевой напоказ, которую бы привозили на колеснице к началу церемоний и к праздникам почитания Солнца. Она хотела собственную мастерскую, укомплектованную самым современным оборудованием, и собиралась создать библиотеку для сохранения премудростей её искусства в письменном виде. Авад согласился на это и глазом не моргнув, хотя и с известной задержкой, поскольку сперва требовалось возвести новые жилища и починить системы водоснабжения и канализации в городе. Архитекторов, плотников, каменщиков и инженеров сейчас не хватало, и они занимались разными делами по всей округе.

Авад и Петра решили провести церемонию за городом. Внутри городских стен всё ещё было не очень уютно, и к тому же церемония во дворце противоречила бы по духу тому, что задумывалось как объединение без учёта сословий. Для свадьбы они выбрали Виноградники Арии, расположенные в нескольких милях к северо-востоку от города, — живописное, но непритязательное место, где природная красота преобладала над показной. В детстве Авад проводил здесь лето под предлогом сбора фруктов — предлогом держаться подальше от отца. Поэтому это место было для него особенным. Если будет благоволить удача, то это окажется достаточно далеко от разрушенного панциря города и предоставит гостям такую необходимую передышку от работы.

* * *

Элой наконец достигла низа каменистой осыпи, слишком часто оступаясь и падая на лёд и снег склона горы. Не без синяков и отсырев, но в остальном неплохо, насколько можно было ожидать. Холодный колючий воздух придавал ей достаточно бодрости для спуска, и она раздумывала, что можно сделать с оставшимися ей днями жизни — несколькими месяцами, если верить Сайленсу. Нерешённые вопросы кружили в её разуме, требуя ответов. И она знала, что ей не добраться до правды за отведённое время, что рано или поздно она умрёт, так и не поняв "как" и "почему" всё происходит в мире, который, несмотря на увиденные глупость, уродство, боль и жестокость, она находила прекрасным и восхитительным. Вещью, которую стоило бы лелеять, а не ломать. Мысли об этом разозлили девушку, и ей пришлось много-много раз вдохнуть морозный воздух, чтобы восстановить душевное равновесие.

Она нашла ленторога там, где и оставила его, и сердце её упало ещё больше. Тот лежал на боку в щебне, истекая загустевшей жидкостью на землю. Несколько стрел с жёстким наконечником были всажены в тело зверя, одна из них торчала из глаза. По всей видимости, это и оказалось для него смертельным. Судя по отметинам на стрелах, это было дело рук Нора. Очищение, похоже, уже забралось так далеко на север, и явно не отличало друга от врага. Скорее всего, он стоял озадаченный, пока его разрушали, снимали любые полезные детали, которых и так почти не оставалось, после чего бросили медленно ржаветь в холодном и почти сухом воздухе.

Элой на короткое мгновение включила визор, чтобы обнаружить следы охотников. Еле заметный след вёл на юго-запад, но быстро обрывался. К тому же, что толку было их преследовать? Из мести? Для наказания? Бесполезная трата остатков её энергии. Без особых альтернатив и какой-либо мотивации поступить иначе она воспользовалась навигацией визора, чтобы построить наиболее короткий и быстрый путь в Меридиан, и пустилась в дорогу пешком.

Незадолго до отъезда её проинформировали о скорой свадьбе Авада, упрашивая вернуться на церемонию в качестве почётной гостьи. Король-Солнце был уклончив и не сказал ей, на ком собирается жениться, но ему явно понравилось сообщить ей о самом факте свадьбы. Видимо, из-за надежды уловить разочарование девушки, но она не доставила ему такого удовольствия. И, скорее всего, не стала бы этого делать, даже если бы испытывала ревность из-за того, что красивый, властный и добрый мужчина оказал благосклонность другой женщине, а не ей самой.

Но Элой не воспринимала мир таким образом. Не то, чтобы она была бесчувственной, — просто её чувства были приглушенными, отдалёнными, словно она сидела на берегу реки и наблюдала за тем, как бутыль медленно уплывает вниз по течению всё дальше и дальше от неё. К тому же, её прошлое настигало её столь быстро, будто она сама была этой бутылью, а всё остальное как раз находилось на берегах реки, в следующие мгновения пропадая из виду и превращаясь в воспоминания. Но теперь? Она жила временем, взятым взаймы, и во сне её преследовали сверкающие буревестники. Изменилось ли что-либо в действительности, или она просто приняла тот факт, что сейчас является лишь деталью — хотя и важной — гораздо большей истории, которую ей так и не узнать полностью?

Элой поняла, что её мысли приняли совсем уж мрачное направление, и усилием воли прекратила упадок духа. С максимально доступной ей скоростью Меридиан был в нескольких днях пешего перехода. Шансов найти машину, чтобы перехватить над ней контроль, у неё практически не было, а значит, свадьба завершится до того, как она на неё попадёт. Но девушка чувствовала, что должна попытаться. Если её ждёт смерть, то лучше умереть среди друзей, а не под лапой громозева или застряв в каменных зубах морозной горы. Слегка воодушевившись, она ускорила шаг при этой мысли.

* * *

Портной Авада потратил множество часов, делая последние стежки на обманчиво простом, но в действительности замысловатом свадебном наряде. Отвергнув традицию знати Карха носить красное с золотом, вместо этого король избрал тёмно-синий и кремовый цвета — частично из-за почтения к пролитой крови, частично из-за того, что это сочетание было приятно глазу. Стоя у зеркала, мужчина чувствовал волнение, в то время как портной подшивал кайму и поправлял внутреннюю шнуровку проворными движениями практически невидимой иглы. Авад подавлял желание переступить с ноги на ногу, почесаться или даже вздрогнуть — из-за здравого смысла, уважения и ещё потому, что портной сурово ругал его за малейшее движение, что король воспринимал благодушно. Его впечатляли навыки мастера — порхающая игла ни разу не коснулась кожи. Так что он наслаждался каждой деталью одеяния — идеально подогнанным размером, безупречной материей, прохладным и успокаивающим прикосновением к коже.

Раздался стук в дверь. Это оказался дворцовый слуга, Сильван. Он рассыпался в извинениях, после чего сообщил, что возникло дело неотложной важности, требующее королевского внимания.

— Сир, двое Нора пришли к городским воротам в поисках Охотницы Элой. Я сказал им, что на данный момент она отсутствует в Меридиане и что нам её нынешнее местоположение неизвестно. Затем они попросили аудиенции у вас, хотя и не сказали, почему. Мне пропустить их или стоит... — он едва заметно ухмыльнулся, — поступить с ними соответствующим образом?

— Они что-нибудь сообщили о сути дела? — спросил Авад, стараясь не показывать раздражение слишком явно. Многие Нора хотели встретиться с Элой, чтобы "коснуться Избранной". Её саму раздражали такие просьбы, поэтому Авад аккуратно удалял их от неё. Но то, что эти Нора искали его внимания в отсутствие Элой, представляло интерес. Теперь, когда в городе и его окрестностях находилось всё больше Нора, градус доверия между ними, Карха и Озерам сильно колебался. Этот случай явно казался возможностью навести мосты, а Авад в последнее время хватался за любую такую возможность.

— Проведи их в приёмный зал, — приказал он с разгорающимся любопытством.

— Как я выгляжу? — спросил он портного. Мужчина поднял взгляд, держа в зубах полосу кремовой материи и иглу, и одобрительно кивнул. — Мне лучше отправиться на встречу сейчас, и не стоит расхаживать по дворцу в свадебном наряде.

Слуга Авада помог ему переодеться в повседневные одежды, и король проследовал по прохладному тёмному коридору в приёмную в сопровождении стражника Карха. Проблема справделивых королей — обычно есть те, кто настолько привык к несправедливости по отношению к себе, что они могут расценивать жестокость как соразмерную реакцию для уравнивания сторон. Даже в эти дни усиливающейся сплочённости и меньшей угрозы он не мог рисковать хрупким политическим равновесием, позволив себя убить или свергнуть прежде, чем он укрепит оборону. Поэтому он позаботился о круглосуточной поддержке личной безопасности, пусть и довольно скромной.

В большой залитой солнцем комнате стояли двое воинов Нора, мужчина и женщина. Они были одеты в грязные лохмотья, к потной коже прилип песок, а запах выдавал, сколько усилий они потратили, чтобы добраться до Меридиана как можно скорее.

— Я — Авад, — дружелюбно представился король. — Мой слуга сообщил мне, что вы ищете Элой. Но перед тем, как говорить об этом, я должен спросить, нужна ли вам пища или вода? Похоже, вы многое перенесли перед тем, как прибыть к моему порогу.

Они кивнули.

— Нас мучает жажда, Король Авад.

Авад подал знак слуге немедленно принести воду.

— Садитесь, прошу вас. Как вас зовут?

Нора неловко присели на богато украшенное кресло⁽²⁾ и осушили предложенные стаканы с холодной водой, прежде чем ответить.

— Я Хана, а это Рай, Ваше Величество. Наш отряд был частью Очищения на северо-востоке пустыни, но произошли события, из-за которых нам пришлось покинуть эту территорию.

— Добро пожаловать, Хана и Рай. В должное время мы позаботимся о ваших ранах и одеждах, но скажите мне, почему вы искали встречи со мной?

— Сир, со всем почтением, но это дело больше касается нашей Избранной, чем вас. Мы надеялись, что вы можете указать нам дорогу к ней, чтобы мы обсудили наше путешествие.

Авад почувствовал себя слегка сконфуженным, но признался:

— Я не знаю, куда ушла Элой. Во многом она весьма самостоятельная особа и сама определяет свои мечты, правила и проблемы. Как бы там ни было, она получила приглашение быть почётным гостем на моей свадьбе, которая состоится сегодня. Так что есть некоторая вероятность, что она успеет к сроку, хотя времени осталось совсем немного.

Авад сел в кресло, поравнявшись с ними взглядом.

— Но я действительно должен поинтересоваться, касается ли ваше дело безопасности Меридиана или окружающих его земель. И если да, то я надеюсь, что вы, как союзники в Битве за Шпиль, могли бы поделиться этой информацией со мной, чтобы я смог защитить своих людей и, к слову, многих из вашего народа, находящихся сейчас по соседству. Мы одержали победу в битве, да. Но мы всё ещё уязвимы.

Рай и Хана обменялись неуверенными взглядами. Он прошептал ей что-то на ухо, и она ответила ему в той же манере, утвердительно кивнув.

— Король, в нашем путешествии мы повстречали человека, назвавшегося Брином. Он утверждал, что водит знакомство с Элой, и за это утверждение можно поручиться. Он казался мудрым и харизматичным, помог нам разрешить спор с местными. Но в этой истории есть и тёмная сторона. Каким-то образом он убедил некоторых наших сородичей присоединиться к нему, чтобы починить Котёл и вновь начать производство машин.

Глаза Авада расширились. Несколько мгновений он приводил мечущиеся мысли в порядок.

— Зачем кому-то делать подобное? — потребовал он ответа.

Рай и Хана по очереди рассказали историю Брина Аваду, слушавшему необычайно сосредоточенно и прерывавшему их лишь когда детали ускользали из истории или выстраивались в неверном порядке. После их рассказа он отдал приказ слугам позаботиться о неотложных нуждах Нора. Воинов отвели принять ванну, поесть и подлечить раны. Авад тем временем сел в кресло, забарабанив пальцами по обивке.

— Мне нужно поговорить с Марадом, — объявил он слуге и ещё интенсивнее принялся отбивать ритм пальцами по креслу.

К счастью, Марад как раз вернулся в свои покои после приведения в порядок безопасности и транспортной логистики путешествия короля и Петры к Виноградникам Арии. Он пребывал в хорошем настроении, вплывая в приёмный зал в уверенности, что всё находится под контролем, пока не увидел холодное выражение лица Авада.

— Сир?

— Появилось безотлагательное дело, Марад. Или нет. Я не совсем уверен.

Он пересказал советнику всё, что услышал от Нора. Марад не выглядел обеспокоенным.

— Котлы в относительной безопасности. Либо их охраняют, либо они уничтожены, и все к тому же отключены. Даже если бы нашёлся человек, способный получить доступ к Котлу, что бы он сделал? Элой говорила нам, что перехватила над всеми ними контроль, и что они больше не производят машины. И даже если бы их перезапустили, пройдёт много дней, прежде чем будет возможно построить что-либо. К тому времени мы уже отвоюем Котёл обратно.

Авад не был столь уверен.

— Всё же есть риск, что его нутро извергнет что-нибудь ужасное, способное причинить вред. Может, Элой совершила ошибку, не уничтожив их все, когда был шанс. Можем ли мы отправить кого-нибудь на разведку?

— Сегодня, сир? — качнул головой Марад. — Каждому из стражников приказано либо охранять вас на Виноградниках, либо защищать город. Завтра, впрочем, мы сможем собрать большой отряд, чтобы захватить Котёл... который из них?

— Ро.

— Он в двух днях пешего перехода отсюда, — кивнул советник. — Не совсем немедленное реагирование, но... Я прослежу, чтобы лучшие из стражи не налегали на выпивку сегодня, сир. На восходе они со всей возможной скоростью выдвинутся к Котлу Ро, разберутся с любой враждебной силой, если таковая там обнаружится, и уничтожат Котёл, заложив взрывчатку в нужные места.

— У нас вообще есть взрывчатка после всех этих сражений?

Марад позволил себе улыбнуться.

— Мы разобрали приличное количество машин во время Очищения. У нас достаточно контейнеров с огнежаром, чтобы взорвать несколько городов размером с Меридиан. Хватит для таких кроличьих нор, как эти Котлы.

— Замечательно, Марад, — одобрительно кивнул Авад. — Отдай распоряжения. И пригласи также наших гостей Нора на свадьбу, чтобы возместить им перенесённые тяготы.

— Сир, — советник поклонился и вышел.

Авад продолжал сидеть некоторое время, лениво поигрывая с нитью, выбившейся из подлокотника кресла. Он надеялся, что Элой вернётся. Хотя бы потому, что она могла высказаться по поводу этих событий. И из-за её успокаивающего влияния на Нора. Возможные мятежники племени, вероятно, будут повиноваться её слову, если слова других не возымеют успеха. Иной заботой было то, что, как и любой разумный человек, он осознавал, насколько же мало в действительности понимает. Он не знал, что в силах сделать этот Брин, чтобы претворить свои речи в жизнь, но это незнание было следствием невежества, а не мудрости. Чем раньше мир избавится от машин и Котлов, тем лучше.

* * *

Гефест узнал о передаче, и это заинтриговало его. Сигнал, распространяющийся по внутренней сети Котла, был замаскирован под помехи. Кто бы ни посылал этот сигнал, он явно не хотел привлекать его, Гефеста, внимание. Но если что и могло гарантированно привлечь его внимание, то это была как раз потревоженная бесстрастность.

К несчастью для отправителя сигнала, внутренняя сеть практически не работала со времён перехватов управления. Любая передача, таким образом, была видна как на ладони. Геф не был из тех ИИ, что отвергли бы случайный всплеск, посчитав его "шумом на линии", поэтому он немедленно взялся за изучение следа.

Под покрытием псевдослучайной оболочки находились полезные данные, закодированные в диапазоне частотной модуляции. Странно, отметил Геф, что код не был частью обычного протокола Котла. Даже если бы он не маскировался под шум, сообщение всё равно выглядело для случайного наблюдателя как мусор. Но Геф не был случайным наблюдателем. За миллисекунды он понял, что нечто где-то там пересылает данные по сети, и логично предположить, что у этих данных должен быть получатель. И если этим получателем был не Котёл, то что?

Так что Геф сделал то, что сделал бы любой уважающий себя ИИ, — передал сообщение с перечнем данных. Такие сообщения посылались для того, чтобы идентифицировать принимающую сторону в сети, и являлись частью общей системы протоколов, регулирующих общение Котлов, машин и некоторых ИИ. Как и ожидалось, все Котлы вернули уникальные идентификаторы. Но в ответ пришло ещё кое-что, удивившее и поначалу обрадовавшее Гефа. Неожиданно отозвались ещё две машины. Он проверил их идентификаторы в производственной базе данных. Это оказались камнегрызы.

Трюк бы и не сработал с машинами поменьше. Огромные твари были подобны антеннам — их тела были напичканы длинными кабелями, которые могли принимать достаточно сильные сигналы определённой длины волн. Геф знал до мелочей систему производства камнегрызов, поэтому просто воспользовался системой проводки, чтобы определить резонансную частоту, после чего смог расшифровать сообщение.

Это был запрос на поиск и уничтожение двух конкретных человеческих индивидов. В нём содержался список локаций для поиска. Гефу это совершенно не понравилось, особенно из-за того, что кто бы ни осквернял сеть Котла — возможно, очередной представитель рода человеческого — он осквернял его, Гефеста, лично. Так что он решил дать отпор. Начал с того, что добавил беспорядочные помехи к сигналу. Но его противник перешёл на другой спектр. Геф даже попытался обрушить сеть, но неприятель либо блокировал его попытки, либо немедленно перезагружал систему. И обнаружил, что враг — а теперь он воспринимал его именно так — начал вмешиваться в его собственные системы, применяя отказ в обслуживании, чтобы таким образом отвлечь. Но эти попытки Геф легко пресёк, хотя и затратив время. Слишком много времени, как оказалось в итоге, — противник сумел переслать нужные указания. Гефест немедленно запустил серию протоколов, которые предотвратили бы подобное в будущем, и проклял природу знания задним числом. Но времени переживать и критиковать себя не было. В его системе появился грозный и ловкий враг. Приближалась война. И он был к ней готов.

* * *

Король Авад стоял во внутреннем дворе Виноградников Арии, почтительно склонив голову перед священником. Их окружали тысячи жителей Меридиана и многие Озерам из Жилы, наблюдая за происходящим с безмолвным восхищением.⁽³⁾ Свет полуденного солнца пятнами просачивался сквозь деревья, растущие вокруг соседних теплиц, а воздух полнился запахом цитрусовых. Напротив него стояла Петра, облачённая в великолепное платье, блестевшее серебром и украшенное ярким жёлтым солнцем, окружавшее её отражениями солнечных лучей. Похожая вуаль покрывала её лицо, и женщина склонила голову, подобно Аваду.

Небольшой оркестр играл традиционный свадебный марш Озерам на манер Карха. Даже несмотря на некий диссонанс, возникавший время от времени из-за вариаций в настройке инструментов, музыка не переставала звучать менее волшебно. Казалось, будто воздух гудит в резонанс с ней. Авад был доволен получившимся, но диссонирующие ноты его раздражали. Оркестр был уступкой, на которую он охотно пошёл. Всё равно ему не нравилась по большей части и придворная музыка Карха — обычно она звучала навязчиво, порой агрессивно и высокомерно.

Музыка стихла. Подняв до того склонённую голову, Жрец Солнца начал обряд обручения.

— Мы собрались сегодня, чтобы отпраздновать союз Авада... — он заранее попросил жреца убрать слова "сын Джирана" из церемонии из уважения ко всем присутствующим.

Хана повернулась к Раю и слегка улыбнулась. Что касается положительных событий, дворцовые слуги обращались с ними будто с королями — втирали мазь в раны, смывали с них вонь дороги и пыль пустыни, кормили скромной, но вкусной пищей. Ещё и обеспечили сменой одежды для церемонии. Советник Авада, Марад, поприветствовал их и высказал текущие соображения по поводу Брина и Котла. Они понимали ситуацию, но корили неудачно выбранное время для прибытия ко двору. Стоя здесь, в солнечном свете, заливавшем великолепнейший фруктовый сад, располагавшийся рядом с разросшимся виноградником, — весьма поэтичная обстановка, надо признать, — они чувствовали, как утекает драгоценное время. И хотя они принимали доводы того, что несколько часов не сделают большой разницы, им не нравилась небрежная праздность. Но восстановить силу перед предстоящими испытаниями всё же стоило. Они точно чувствовали себя сильнее, чем раньше, даже сильнее, чем перед знакомством с Брином.

— ...под бдительным взором Солнца, освещающего тропу, по которой следуем все мы... — продолжал жрец.

Авад взглянул на толпу краем глаза, надеясь увидеть рыжие локоны Охотницы. Но её не было, и его это встревожило. В последнее время она выглядела очень бледно, словно призрак самой себя. Он надеялся, что там, куда собиралась Элой, она найдёт путь к выздоровлению. Зато король увидел Хану и Рая в месте, отведённом для гостей дворца. Это обратило его мысли к утренним событиям, и он настолько отвлёкся, что чуть не упустил момент, когда жрец задал ему вопрос.

— Согласен ли ты, Авад, в этот день связать себя узами брака с этой женщиной, Петрой из Озерам?

Авад поднял взгляд и вернулся в реальность.

— Согласен, — тепло сказал он и улыбнулся.

Наступил момент, когда Петре полагалось снять вуаль. Волосы её рассыпались по одеянию и плечам. Она выглядела великолепно, и была едва похожа на ту женщину с пепельно-серым лицом, что мастерила оружие, спасшее Меридиан. У него перехватило дух, толпа гостей ахнула.

Жрец поднял с алтаря Корону Единения — удивительно простой золотой обруч, ловивший и отражавший лучи солнца в толпу, словно небесные осколки. Массивные церемониальные военные барабаны начали громкий и сложный ритм, отозвавшийся у всех внутри. Жрецу пришлось повысить голос, чтобы быть услышанным.

— Согласна ли ты, Петра из Озерам...

Кто-то в толпе снова ахнул. Авад обернулся, но сперва не понял, что открылось его взгляду. Теплица словно начала таять и искажаться в солнечных лучах. Раздались крики, люди падали на землю. Хотя барабаны и прекратились, вибрация не исчезла. Земля покрылась трещинами, расползавшимися по поверхности, словно щупальца, как разрушительный поток, поглотившими сначала землю, а затем и камень. Колонны рушились, здания рассыпались, как глиняные игрушки от ударов молотка. Он вырвался из оцепенения, порождённого ужасом перед происходящим, схватил Петру за руку и побежал, выкрикивая людям "Бегите отсюда!", не совсем понимая, как именно это сделать. Трещины тем временем расширялись, и земля обрушилась под их ногами.

Они рухнули подобно кеглям. Ревущий низкий звук превратился в какофонию, заглушая панические вопли людей, отчаянно пытающихся сбежать из зоны землетрясения.

Затем, когда казалось, что шум вот-вот заставит лопнуть барабанные перепонки, раздался взрыв — в воздух взлетела почва, гравий, камни, ветви и корни деревьев. Воздух наполнился пылью, и все строения, уцелевшие до этого момента, сплющились, рушась так, будто сама плотность материи потеряла значение. Огромная дыра диаметром в несколько метров разверзлась в центре того, что некогда было внутренним двором. Словно чёрт из табакерки, из неё вырвался камнегрыз. Маленькие красные глаза прожигали толщу пыли и грязи в воздухе. Он взревел, и вопль его разодрал воздух. Стражники Авада к этому моменту уже сориентировались и перегруппировались, встав между монстром и королём с его наречённой. Они поспешно пытались зарядить оружия, луки и арбалеты. Но несмотря на огромный размер, зверь был невообразимо быстр. Он уткнул пасть в землю и включил перемалывающий механизм, запустив в сторону солдат вихрь булыжников и камней. Сумасшедший импульс взрыва разорвал ноги, руки, позвоночники и черепа, будто соломинки. Большой валун просвистел рядом с Авадом и Петрой. Они побежали в поисках укрытия.

Хана и Рай моментально сообразили, что происходит, — им приходилось видеть этих тварей, кружащих в пустыне, пусть и издалека. Они понимали, что кому-нибудь придётся схватиться со зверем рано или поздно. Возможно, даже им самим. Гигантский зверь уже полностью вырвался из тоннеля, из которого он появился. Устранив непосредственную угрозу вблизи, он вертел ужасной угловатой головой, будто что-то высматривая. Камнегрыз остановил взгляд на Хане и Рае, и они мгновенно сообразили, что следует пошевелиться. И действительно, левиафан вновь зарылся в камни носом и послал разрушительный вихрь в их направлении. Они уклонялись и перекатывались. Лавина мелких камней обрушивалась на их ноги, и Нора едва-едва избегали ударов больших валунов.

— Он ищет нас! — вскричала Хана, когда зверь развернулся и в третий раз взметнул в воздух поток щебня.

К этому моменту уже второй отряд лучников поливал машину градом стрел, не особо преуспевая в этом. Большая часть стрел отскакивала от защитных пластин, как соломинка от скалы. Огонь шипел на броне зверя, будто та была сделана изо льда. Атаки лишь злили зверя. Нелепыми ластами он запускал камни, щебень или даже комья земли в лучников, выводя их из строя одного за другим.

Авад в ужасе оглянулся.

— Пушки! СТРЕЛЯЙТЕ ИЗ ПУШЕК! — вскричал он. Но голос его был почти не слышен, его заглушал рёв зверя, крики людей и грохот падающей каменной кладки. Его личные охранники уже догнали их и пытались вывести в безопасное место, когда в их сторону полетела новая буря камней. Они упали на колени, и камни обрушились дождём.

Рай указал Хане на место, где камнегрыз смёл первую волну солдат. Оно находилось в опасной близости от громадной передней лапы машины. Та слегка комично переступала с лапы на лапу, словно земля была слишком горячей, чтобы стоять на ней. Они знали, что машина искала их. Прежде чем Рай успел произнести хоть слово, Хана отпустила его руку — он даже не заметил, когда она схватила его — и перебежала на другую сторону двора, где находился вход в теплицу.

— Сюда, подонок!⁽⁴⁾ — заорала она, и зверь развернулся к ней. Рай нырнул в груду изломанных тел, чувствуя как чужая кровь течёт по его ногам и рукам. Пытаясь достать из-под завалов одно из орудий Петры, он услышал, как грохочут камни, и бросил быстрый взгляд в сторону Ханы, с облегчением заметив, что она пережила первое столкновение с гневом зверя.

Орудие было заряжено, но из-за залившей его крови оно выскользнуло из рук, когда Рай сделал первый залп. Снаряды пронеслись над головой машины, взорвавшись слишком далеко от неё большим облаком пламени и клубов дыма. Камнегрыз развернулся посмотреть на источник шума, подарив Раю пару секунд, чтобы стереть скользкую плёнку с металла тканью торжественного наряда и выпустить второй залп в спину монстра. Защитные пластины отскочили, громко звякнув о камни. Хана тем временем построила отряд Карха, и они выстрелили по зверю ещё несколькими очередями. К сожалению, часть снарядов отскочила от брони, и один из них приземлился так близко к Раю, что воину пришлось отбежать и нырнуть в укрытие, чтобы взрыв осколков не задел его.

Камнегрыз сделал прыжок. Нелепый, сюрреалистичный и невозможный прыжок для машины такого размера и веса. Зверь приземлился прямо на стрелков Карха, раздавив их словно виноградины. Хана едва избежала этой участи, и теперь бежала, чтобы увеличить дистанцию перед следующей атакой машины. Рай запустил ещё несколько бомб в зверя. Того, похоже, слегка задело. Камнегрыз повернулся и послал в его направлении поток камней. Рай вновь уклонился, спрятавшись за большим валуном. Что-то царапало его голову, он чувствовал, как рвётся кожа, словно бумага. Собравшись с духом для нового противостояния, он встал и посмотрел на зверя.

Тот стоял, переминаясь с лапы на лапу перед атакой, что выглядело почти забавно. Казалось, он на секунду заколебался. Или время замедлилось для самого Рая. Нора поднял орудие и выпустил очередь снарядов прямо в пасть машине.

— Ложись! — заорал он Хане и остальным выжившим.

Снаряд по счастливой случайности взорвался в грудине чудовища, раздробив панцирь и разбросав осколки горящего металла и пластика на сотни метров вокруг. Они рухнули на землю, усыпав истерзанную землю Виноградников. Воцарилась тишина, если не считать потрескивания пламени, медленно пожиравшего гиганта.

Хана подбежала к Раю и крепко обняла. Через секунду плакали уже они оба.

— Прости меня, — прошептала она, не переставая плакать.

— За что? — спросил он, сбитый с толку её самоосуждением.

— Не знаю, — ответила она. — Я не знаю.

Авад стоял, с отсутствующим видом глядя на горящий каркас машины. У его ног лежала Петра. Телохранитель короля взглянул на них, и ужасное осознание озарило его разум.

Голова Петры была расколота одним из залпов камнегрыза. Женщина умерла мгновенно. Стражник успел подхватить Короля-Солнце перед тем, как тот рухнул наземь.

От переводчика: у меня закончился отпуск, а ещё впрок переведённые главы, поэтому перевод будет выходить чуть реже. Глава грустная, как по мне, поэтому я решила не омрачать вам выходные и выложила только сейчас. Зато она большая, что хорошо.

1) Прим. перев.: автор употребил термин "бутылочное горлышко", в русском употребляется технический термин "узкое место. Подробнее об этом можно почитать в Википедии: https://ru.wikipedia.org/wiki/Узкое_место

Вернуться к тексту

2) Прим. перев: в оригинале Chaise Lounge, то есть кушетка. Интересно, что существует разновидность кушетки под названием "меридиен" (фр. méridienne — полуденный) — ложе с одной полукруглой спинкой.

Вернуться к тексту

3) Прим. перев.: действительно, тысячи. Очень скромная свадьба. И, похоже, автор переоценил размеры города для раннефеодального общества, но пусть это остаётся за ним.

Вернуться к тексту

4) Прим. перев.: в оригинале, как водится в английском, bastard, но мне показалось, что будет весело обозвать камнегрыза подонком, а не ублюдком, учитывая что он буквально поднялся из глубин. Со дна, можно сказать.

Вернуться к тексту